Одиночество жреца. Том II

Глава 10. Последний визит

Проснулся я совершенно разбитым и обессиленным, даже каким-то приболевшим. В глаза — как песка насыпали, все тело ломит, да еще и вернулись фантомные боли, которые прошли еще до прибытия в столицу из Паринии; культя горела огнем, а несуществующую руку ломило, будто бы я ее застудил. До полудня было несколько часов, так что я быстро умылся, привел в порядок волосы — заплел привычный уже хвост — достал парадный камзол, который пошили для меня еще до начала всей этой движухи с арестами и поиском шпионов.

Думать о том, какое решение примет король, категорически не хотелось. Запереть меня в камере… Физически, конечно, это возможно, но надолго ли? Самый верный способ — опять опоить меня отварами, но это будет означать, что все наши деловые отношения, выстраиваемые на протяжении шести лет, пойдут прахом.

Слуга принес завтрак — я попросил простой каши, которую варили для гвардии, пару яиц и немного свиных шкварок, такой типичный «похмельный» комплект, все запил обычными травами. Никакого вина или эля — только алкоголя мне в крови не хватало.

Может, рассказать все королю? О том, что грядет, о том, что скоро Кватт навалится на весь континент и прольются реки крови? Рассказать, что именно поэтому я так рыл носом землю, чтобы у Клерии была возможность провести быструю, но победоносную войну, которая укрепит и королевство и Ламхитан перед грядущей битвой? Оранса говорила, что северная империя активно строит новые корабли, которые она до сих пор не видела. Есть у меня подозрение, что Единый не только накачивает своих последователей божественной силой, но и занимается прочими «откровениями» и «озарениями» в лучшем стиле чудесных чудес. Что может рассказать божество, которое прожило тысячи лет в моем родном мире и бесплотно наблюдало за прогрессом, мне даже думать не хотелось. Слишком уж перспективы были безрадостными.

Пока есть вариант молчать — будем молчать. Как только Кватт навалится на шаринцев, это вестью прокатится по всему континенту. До сих пор непонятна позиция Токонской Империи. Будет ли впрягаться этот гегемон в разборки с Кваттом, рост и влияние которого он ограничивал столетиями? Без понятия. Что там происходило в Империи, для меня было тайной за семью печатями.

Кое-как поев и одевшись, я вывалился из своих комнат и отправился в другое крыло — в комнаты графа де Гранжа. Орвист тоже будет сегодня в посольстве, да и мне самому хотелось перекинуться парой слов с другом.

Впрочем в тот момент, когда я постучал и привычно открыл дверь в покои друга, я тут же об этом пожалел. Потому что стал свидетелем семейной сцены. На диване для гостей, вдрызг пьяная и какая-то помятая, лежала Айрин. Эдит сидела в кресле и нервно потягивала вино, судя по второму кувшину — разбавленное водой, молодой же граф мерял шагами комнату, заложив руки за спину, и бросал на кровную сестру тяжелые взгляды.

Боги! Какой позор! Еще недавно я думал, что малышка Айрин не доросла до дворцовых попоек благородных отпрысков, но дети растут так быстро… Особенно дети, которые наконец-то дорвались до запретных развлечений.

Отступать было поздно, так что я сделал еще шаг внутрь и аккуратно прикрыл за собой дверь.

— Орвист, графиня, — чуть поклонился я.

— Проходи, Антон, проходи, полюбуйся! — как-то разочарованно бросил Орвист, указывая пальцем на сестрицу.

Графиня же даже не шелохнулась, так, глянула на меня, кивнула и опять погрузилась в невеселые думы.

Я подошел к другу и, пусть меня и резко замутило при обращении к силам Лу, все же прокатил по его телу волну покоя и умиротворения, приводя Орвиста в должный вид.

— Кто-нибудь видел…

— Да откуда мне знать? Ребята знакомые из гвардии приволокли, сдали на руки… Сказали, что разогнали дебош в одном крыле дворца, была там какая-то гулянка, которая плавно стала перетекать в погром… Да и увидели… Эту… Вешалась на какого-то юнца, что-то кричала. Они ее под руки, да ко мне.

Да, ситуация была такая себе. Хотя молодые люди напивались при дворе постоянно. Хорошо еще, что произошло все это во дворце, а не где-нибудь в ресторане верхнего города или трактире города среднего… Вот тогда бы да, разговоры пошли разные…

Я, борясь со слабостью, коснулся магией сознания Айрин. Девушка была пьяна вусмерть, а причиной тому стало… Мое огненное вино, конкретно, судя по обрывочным воспоминаниям — весьма крепкое виски.

Мои внутренние часы мерно отсчитывали время до момента, когда мы должны явиться в состав делегации встречающих флотилию Ламхитана, так что не до разговоров. Мне пришлось убедить Орвиста оставить сестру под присмотром матери — впрочем, по эмоциям графини было понятно, что сладкого пробуждения девушке ждать не стоит — а самому отправиться одеваться. Я же распорядился о легком перекусе, так что когда через пятнадцать минут в комнате опять показался молодой граф, его уже ждал травяной отвар и пару бутербродов, которые я ему соорудил из сыра, мяса и хлеба.

Не глядя, Орвист затолкнул в себя еду, запил все двумя мощными глотками и, раскланявшись с матушкой, которая до сих пор хранила тяжелое молчание, пошел вместе со мной в сторону главного входа во дворец. Именно там, за час до полудня, должны были собраться все встречающие.

Возглавляла процессию, как это ни странно, Сания, сопровождал ее маркиз де Вилс — видимо, они успели познакомиться вчера на конной прогулке. Или еще раньше? Нас, как послов в Ламхитане, поставили во второй ряд с краю, хотя некоторые графы и виконты возмущались, что рядом с ними пойдет жалованный барон, что было, по сути, определенным нарушением установившихся порядков. С кем-то конфликтовать, да и вообще отсвечивать, мне не хотелось, так что без лишних споров я переместился в третий-четвертый ряд группы встречающих, окончательно спрятавшись ото всех за спиной де Гранжа. Не хотят идти с Огненным бароном — «Копченым» меня называть при дворе не рисковали, а вот «Огненный» уже как-то прилипло — ну и не надо. Не сильно-то хотелось.

Кай, само собой, в порт не поедет — он встретит посланников в главном зале, когда Сания представит своих соотечественников жениху и королю Клерии. С помощью де Вилса, само собой. Наше же дело было маленьким: создать массовку и, если потребуется, взять на себя хлопоты по обустройству гостей ранга, соответствующего нашему. Так что, скорее всего, я буду размещать ламхитанских воинов в специально подготовленных для них помещениях казарм гвардии Его Величества.

Всего собралось нас дюжины две человек — все высочайших рангов. Если так подумать, то я в такой компании смотрелся, как безродная дворняга на элитной псарне: даже у наследных баронов наряды, выражение лица и все прочее были как-то благороднее, нежели у изувеченного жалованного барона Антона Тинта.

До причалов добрались буквально минут за двадцать: городская стража заранее расчистила главную улицу Пите, которая стрелой рассекала весь город и вела прямо от цитадели к порту, минуя самые грязные окраины нижнего города.

Прибыли мы как раз вовремя. В тот момент, когда наша кавалькада застыла у пристани и мы спешились, корабли под флагами Ламхитана как раз проходили фарватер порта и вот-вот должны были причалить.

Всего в посольстве было пять судов — достаточно, чтобы привезти небольшую дружину или товаров на многие тысячи, но я был уверен, что в общей сложности посольство Ламхитана вряд ли составит более сотни человек, из которых десятков шесть-семь придется на личную охрану будущей королевы, которая отправилась в путь взамен погибших бойцов. Остальные — послы, вельможи, купцы. Хотя зная, кто ведет дела на юге, купцов тоже можно было смело записывать в вельмож, так что вся делегация южан была очень и очень породистой.

Пусть зима была в самом разгаре, но в целом, день выдался солнечным и не таким промозглым, как это бывало обычно в Пите. Не знаю, как с этим дубаком будут справляться посланники Верховного Арха: если всех их придется переучивать одеваться, как и Санию, то в дворце точно прольется чья-то кровь.

Когда корабли пришвартовались и на причалы сбросили трапы, я понял, что мои страхи были ничем не обоснованы. На дерево наклонной доски с мелкими стопорами-ступеньками ступила нога в крепком сапоге, и нам показался высокий мужчина, который был одет более чем по погоде: добротные брюки, рубашка из тонкой шерсти, длинный, прикрывающий зад от стылого ветра камзол, такая же куртка и платок на шее. В волосах посланника Ламхитана было заплетено невероятное количество красных косичек, которые сейчас были собраны на клерийский манер в некое подобие воинской косы, пусть и с южным колоритом. Ну и, само собой, одежды были весьма цветастыми: штаны песочного цвета, платок — кроваво-красный. В тон ему и куртка, а что там с камзолом я не разглядел. Вслед за мужчиной на причал стали спускаться другие мужчины и женщины, одетые примерно так же и только когда по трапу затопали бойцы, я окончательно убедился, что перед нами на самом деле послы юга: эту чешуйчатую броню и короткие мечи я не спутаю ни с чем иным.

Из-за спин встречающих мне было плохо видно Санию и Вилса, но от девушки исходил такой мощный эмоциональный фон, что я сразу понял: произошло нечто невероятное.

И только когда элегантный и так по северному одетый мужчина приблизился на расстоянии десятка шагов, я понял, что в Пите прибыл лично принц Арван — наследник Верховного Арха. Голуби не врали, посольство на самом деле было «высочайшим».

— Сестра! — мужчина развел руки в стороны и Сания, абсолютно забыв о протоколе, бросилась старшему брату на шею. — Как я рад тебя видеть! Совсем уже северянка, посмотри на себя! Мы тоже подготовились, нас предупредили в портах Паринии, что в наших одеждах мы тут не продержимся и часа, и даже милость Пала нас не спасет!

По первым рядам прокатился дружный смех, который, впрочем, я не поддержал — сильно болела голова.

Дальше пошла скучная процедура первичных раскланиваний. Маркиз де Вилс представился, как официальный представитель Его Величества, поприветствовал послов и принял из рук Арвана посольские грамоты. Вся наша толпа пришла в движение и как-то незаметно меня оттеснили от Орвиста и я оказался зажат между старым бароном и молоденьким виконтом, который чуть ли не подпрыгивал — так ему хотелось оказаться там, рядом с Вилсом и будущей королевой, сверкнуть своим новеньким камзолом и представиться послам лично.

— Виконт! Орвист! — Прогремел Арван, завидев де Гранжа, — рад видеть клерийского посла при дворе моего отца!

— Уже граф де Гранж, уважаемый арх, после гибели отца я занял пост главы семьи, — деликатно поправил мужчину Орвист не забывая при этом поклониться на приветствие.

— Да, да! Мы получили эти печальные известия. Очень жаль, граф Бренард был достойным человеком и умелым политиком, очень большая потеря для всего севера…

— Господин арх! Посол! Пожалуйста, пройдемте к лошадям, король ждет! Просто небольшой визит вежливости, Его Величество лично подтвердит ваши грамоты, и вы сможете разместиться в приготовленных комнатах… — вклинился в беседу маркиз де Вилс.

Сания же все это время висела на плече своего брата, не выпуская его руку ни на секунду. Мне казалось, что будь ее воля, девушка бы забралась Арвану на плечи и так бы и отправилась во дворец. Сам же мужчина, впрочем, тоже был не против такого развития событий. Все же кровные узы значили для этих людей очень многое.

Арван же на реплику Вилса только кивнул и еще раз окинул взглядом всю делегацию, будто бы кого-то искал. Наши взгляды пересеклись и арх моментально понял: тут я был не в почете и присутствовал на причале исключительно по причине того, что ранее находился в посольстве. Все мои соседи по делегации были статусом выше. Арван на секунду задержался взглядом на мне и только чуть кивнул — я ответил арху тем же. У нас еще будет возможность поговорить, просто и без титулов, как тогда, когда двое мужчин просто вместе выпивали в беседке в саду.

Вся кавалькада быстрой рысью проскакала через Пите — без задержек, приветствий со стороны горожан и прочей чепухи, которую я сам себе представлял изначально. Все по-деловому, просто и утилитарно.

Приветствие с Каем тоже прошло практически молниеносно: наша значительно разросшаяся компания вошла в главный зал королевского дворца, где на троне уже восседал Кай Фотен Первый. В первую линию вышло ламхитанское посольство вместе с Арваном и Санией, мы же, клерийские подданные, остались чуть позади. Сания представила своего брата и посла, арх засвидетельствовал свое почтение королю, маркиз де Вилс передал Каю ранее полученные грамоты, все еще раз поклонились друг другу, король сказал пару слов и, собственно, на этом все — после король предложил дорогим гостям пройти в отведенные для них покои.

Как я и думал, мне выпала «честь» размещать бойцов, которые прибыли в Пите вместе с посольством. Многие из этих мужчин меня узнали, хотя я мог поклясться, что ни разу никого из них не видел. В их глазах сквозило сожаление и какая-то печаль: там, в Парте, я блистал как отмеченный их любимым богом, но путешествие домой меня не пощадило и теперь я был угрюмым калекой. Ни руки, ни пряди, ни посоха.

— Уважаемый барон Тинт…

Это заговорил командир отряда, крепкий коренастый южанин, который сейчас шагал рядом со мной, гремя доспехом.

— Да? Какие-то вопросы?

Я старался быть максимально вежливым, даже ласковым. Все же, южане не виноваты в том, что происходило сейчас при дворе и в том, что творилось между мной и королем Каем, так что зачем на них срываться? Честные люди и умелые воины, они достойны нормального к ним обращения. Тем более, как я понимал, большинство бойцов останется при дворе навсегда, в качестве личной гвардии королевы.

Я был уверен, что в конечном итоге ламхитанцы вольются в ряды гвардии и станут просто ее отдельным крылом, которое подчиняется более Сании, чем Каю, но для этого должны будут пройти годы.

— У моих людей возникнут вопросы, а мне не хотелось бы спрашивать у королевских солдат или собирать слухи… Что с вами случилось? На самом деле? Как вы потеряли руку?

Я понимал любопытство командира. Разговоры на самом деле пойдут, уже, наверное, пошли, просто я их не слышал. Мое же положение в глазах южан было настолько плачевным, что, наверное, по традициям Ламхитана мне стоило бы броситься на меч или уйти в добровольное изгнание, но уж никак не щеголять по королевскому двору.

— Саботаж, банальный саботаж, — ответил я командиру ламхитанцев, споро шагая в сторону гвардейских казарм, — корабль, на котором мы плыли вместе с арха-той, подожгли. Я, граф Орвист де Гранж и арха-та Сания чудом спаслись. Я сильно обгорел в пожаре и сломал руку. Оказались мы на глухом берегу и…

Я молча поднял культю, демонстрируя результат.

Командир только покачал головой и погрузился в размышления.

— Но барон, ваш посох… В Ламхитане не слишком много артефактов, но они всегда возвращаются к владельцам, если были утеряны в бою или украдены. Где он? Ваш же посох был выкован Кузнецом и отмечен Палом, так?

Этот вопрос поставил меня в тупик. Илий когда-то говорил, рассказывая о боге-кузнеце, что его изделия невозможно украсть или потерять — они привязаны к владельцу. Но я никогда не думал, что все работает настолько явно.

— Он остался на палубе во время пожара. Не думаю, что это можно считать потерей в бою или кражей… Посох отправился на дно вместе с кораблем и больше я его не видел, — честно ответил я командиру.

Мужчина только покачал головой, размышляя о чем-то своем.

«Кажется, Сидир сейчас слишком занят, чтобы вылавливать свое творение с морского дна и возвращать однорукому барону. Да и как мне им пользоваться без второй руки? Только об пол концом постучать и смогу…», — подумал я.

Я уже как-то смирился с тем, что потерял статус любимца богов и остался без артефакта. У южан же это, по всей видимости, вызывало легкий шок. Интересно, видели ли эти люди, как я разнес ворота на арене? О-о-о! Это было неплохо… И как я тогда додумался? Единственное элегантное решение, единственный выход из, казалось бы, однозначной ситуации, в которой я должен был размазать юнца Наканов по песку… Но нет, выкрутился. Как бы мне выкрутиться на это раз?

Разместил я бойцов с относительным комфортом. Познакомил командира ламхитанцев с несколькими десятниками гвардии и командиром личных мечей Кая Фотена, после чего раскланялся и наконец-то отправился в свои покои.

Голова все еще, как говорится, была квадратная от приключений прошедшего дня. Еще сильнее на мозг давили слова короля о том, что он «подумает», что со мной делать позже — и просто выгнал из кабинета.

Толком отдохнуть мне не удалось — в дверь постучался посыльный и сообщил, что меня ждут в кабинете короля.

Пришлось подчиниться — хотя я только сбросил сапоги и вытянулся на кровати — и топать на ковер к Каю Фотену. Я уже чувствовал, что ни о чем хорошем или приятном говорить мы не будем.

Король как обычно сидел за своим столом и работал с бумагами. На этот раз это были посольские грамоты Ламхитана, которые надо было подписать, поставить печать и отправить дальше на оформление в королевскую канцелярию. В кабинете была и Сания, как я понял, девушка проскользнула к своему жениху поговорить о брате и вообще о том, как стоит вести себя с наследником Великого Арха.

— А, барон Тинт. Проходи, садись, — Кай пером указал на свободное кресло, куда я и плюхнулся.

От короля исходили волны холода и недовольства, от Сании — возбуждение и какая-то доля смущения. Видимо, она не ожидала оказаться при таком разговоре.

— Мой король, я, наверное, пойду… — тихо сказала девушка, на что Кай только покачал головой.

— Моя дорогая Сания, пожалуйста, останься. Скоро проблемы, которые устроил для нас барон Тинт, станут и твоими проблемами, так что послушать стоит.

Ага. «Проблемы». Интересно, он меня сразу отправит на плаху или предложит какую-нибудь очередную сделку, но теперь исключительно на своих условиях?

Король сделал последний росчерк и отложил в сторону документы — просыхать. Я же все это время разглядывал собственные ногти на левой руке и изо всех сил старался не зевнуть. Отдохнул я недостаточно, стычка с неведомой сущностью в бездне вытащила из меня слишком много сил.

— Я сегодня еще раз поговорил с графом де Шонц-Виленом, — начал король.

— И что узнали, Ваше Величество? — невинно спросил я.

— Что в целом, он поддерживал проведенную тобой операцию, но твоя небрежность в последнем допросе…

— Если бы в камеры каждые полчаса не ломились ваши гонцы, Ваше Величество, возможно, я бы справился лучше или отложил бы допрос на сегодня, — парировал я, практически перебив короля.

Король вздохнул и как-то весь осел в своем кресле.

— Антон, давай начистоту. Все твои действия в последние недели — не сказать, что я не ценю твое рвение пресечь грязные разговоры и слухи — но толкают Клерию к войне с Республикой.

— Ты сам знаешь, что война с Бренном неизбежна, король. Они годами мутили воду по всей Клерии, воровали, проворачивали мутные схемы и обирали казну, — заметил я, — чего только стоит завышение цен на мой лес при строительстве флота.

— Это факт, — согласился Кай, — но ты упускаешь самое главное. Клерия сейчас не готова к войне! Точнее — я не готов к войне. В казне появились деньги, я расплатился с долгами, у нас есть около полумиллиона золотых Кло с учетом приданного Сании. Да, милая арха-та, извини, но я уже включил эти деньги и товары в казну. Мысленно…

Девушка только согласно кивнула, внимательно слушая наш разговор.

— Но этого недостаточно! Антон! Этого категорически недостаточно! Я не могу начать войну с Республикой за свой счет, не разорив престол! Даже с учетом моего сегодняшнего разговора с послами Паринии…

— Что уже потребовалось Паринии от тебя? — не понимая, уточнил я.

Кай встал со своего места и так привычно подошел к столику, что служил ему баром. Молча налил всем вина и раздал кубки. Сам же остался стоять на ногах.

— Если бы ты меньше носился по Пите, вывалив на плечо язык, то знал бы, что послы Паринии обивают мои пороги уже который день. И сегодня утром, сразу после принятия грамот Ламхитана, они явились ко мне вновь. На, посмотри.

Кай подцепил пальцами какой-то документ и протянул мне тонкий, идеально выделанный пергамент.

Я погрузился в чтение.

Твою мать! ЭТО ЧТО?!

Я держал в руках договор. Нет, секретный пакт о… О чем?

— Я правильно понимаю?..

— Абсолютно правильно, барон. Абсолютно. Совместная делегация Паринии и Ламии предлагает восстановить военный союз Клерии, Паринии и Ламии и вступление моего королевства в него на равных правах.

Я не верил своим глазам и ушам.

— Это как вообще получилось?

— Очень просто, Антон, очень просто. Твои погромы и аресты в гильдиях, еще весной, перед отплытием в Ламхитан, запустил ряд процессов не только у нас, но и у соседей. Они тоже стали внимательнее присматриваться к документам, купцам и вообще ко всему, что происходит на их территории. И им это крайне не понравилось. Только чтобы понять, как так вышло, давай вспомним штурм Пите. Ты помнишь, как потерял часть души? Почему?

Сания при этих словах напряглась, я уже уставился на короля.

— У паринийцев было слишком много магов… непонятно откуда взявшихся.

— Очень даже понятно, откуда, на самом деле. Они наняли их у шаринцев. Но вот денег на это все дала Республика, под чудовищный процент, ведь беласаргиский престол был уверен в том, что они одолеют нас одним днем, и гонгорцы заберут порт Миллер почти без боя.

— Был расчет на то, что с Республикой расплатятся с доходов от торговли?

— План был на десять лет. Десять лет платить по счетам, а потом — снимать совместные с гонгорцами барыши с порта Миллер, — согласно кивнул король. — Вот только мы отбились, маги погибли, твоими стараниями, кстати, а долги остались. Париния практически банкрот.

— Так и зачем тебе этот союз?

— Почитай ниже, — просто кивнул король.

Я отставил в сторону кубок и опять взял в руку лежащий передо мной документ. Во второй половине предложения говорилось о праве прохода войск на безвозмездной основе при условии, что Париния может претендовать на пятую часть от полученных трофеев или контрибуций.

— Паринийцы хотят помочь разгромить Республику, чтобы списать свои долги. Ну или получить королевские расписки, если мы их обнаружим при штурме столицы Бренна. Это основное условие.

— А если в дело подпишется Ламхитан… У Великого Арха есть претензии к республике? — спросил я Санию.

Девушка только фыркнула.

— Да под этими купеческими задницами солидный кусок наших исторических земель! И удерживало нас всегда только то, что как только мы начинаем войну с Республикой, сразу же наши границы переходит Корона на западе… И так уже несколько сотен лет!

Я стал прокручивать в голове сложившуюся картину, даже подбежал к висящей на стене политической карте региона.

— Это получается… — я стал тыкать в карту пальцем, — если Клерия сможет перейти к границам Бренна через территорию Паринии и выйти у самого хребта, если подтянутся войска Ламии, которые не участвовали особенно в последнем конфликте, а с юга навалится Ламхитан, даже если его отвлечет Корона…

— Не отвлечет, — просто сказал король. — Смотри сюда. Вот, выход Республики к горам Восточного Хребта. Там огромные залежи золота, серебра, железной и прочей руды. Есть даже металлы, суть которых в самом Бренне не особо понимают, легкие, но не слишком прочные, слишком просто гнутся. И у Нельской Короны давно есть виды на этот участок. Если Ламхитан сможет договорится со своими заклятыми соседями о разделе территорий на западе Бренна…

— Париния готова отдать этот район Короне?

Король пожал плечами.

— Это скорее зона интересов Ламии. У паринийцев хватает горных территорий и шахт, у них вообще самая протяженная граница по хребту из всех государств бывшей Империи.

— Сания, это вообще возможно? — спросил я у арха-ты, которая тихо сидела в кресле.

— Договориться с Короной? Если посулить им жирный кусок — более чем. Они же постоянно затевали войны с Бренном, а нападали уже мы… Если гарантировать Короне то, что в их войну с Республикой никто вмешиваться не станет, а только помогут…

Сейчас я видел, что тот документ, что остался лежать на столе рядом с моим кубком, фактически ставил крест на целом государстве. У всех резко появились претензии к Бренну, а союзников не осталось. Вот что бывает, если пытаешься использовать всех подряд.

— Так и в чем проблема, мой король? Что за недовольство моими действиями? Я же продолжал давить на купцов Республики, выводить их на чистую воду.

Кай продолжал задумчиво смотреть на карту.

— Понимаешь, Антон. Я бы мог начать эту войну через два-три года. Через пять лет, когда, надеюсь, у меня уже будет наследник…

Король бросил взгляд на невесту, от чего Сания вся смутилась, а ее щеки покрыл румянец. Интересно, они уже познакомились поближе или чтут приличия? Я видел, что Кай нравится девушке. Король окончательно стал зрелым мужчиной, начал раздаваться в груди и плечах, был высок, силен и умен. Только немного холоден — но это можно было списать на особенности севера. Он выгодно отличался и от прочих вельмож своего королевства, того же де Вилса. Если сравнивать этих двух мужчин, которые были почти ровесниками, то Кай был скорее окрепшим статным волком в самом расцвете сил, а маркиз — выставочным псом какой-нибудь благородной, но в тоже время нелепой породы. Королевский пудель, например. Так что если бы монарх решил одним вечером постучаться в покои Сании, она бы с удовольствием впустила его внутрь.

Однако же, я отчетливо ощущал между ними и некоторое сексуальное напряжение, неудовлетворенность. Видимо, оба решили следовать приличиями и вступления в законный брак, что, впрочем, сделает их первую совместную ночь в качестве монаршей пары еще ярче.

— Но?.. — спросил я.

— Но ты не дал мне этого времени своими арестами. И мне придется заручаться поддержкой моих герцогов. Не только формальной, но и финансовой, а это уже другой уровень уступок… И это при условии, что война эта — чисто политическая, укрепить позиции Ламхитана, устранить угрозу, исходящую из Бренна, нормализовать отношения с Паринией и Ламией. На этой войне мы ничего не заработаем, только будем тратить, если Верховный Арх не захочет профинансировать ряд совместных проектов после, — тихо ответил Кай.

Вот оно как. Поспешишь — людей насмешишь. Я так привык жить по принципу «вижу цель — не вижу препятствий», что совсем забыл о такой простой вещи, как финансы. Презренный желтый металл правил как в моем мире, так и в этом, а война — это, прежде всего, сражение кошельков. И кошелек Кая Фотена Первого был все еще слишком тощим для того, чтобы бросить вызов Бренну, даже с учетом наличия прохода по территории Паринии.

— А каковы гарантии того, что Париния не захочет все переиграть после войны? — резонно спросил я.

— Эх, барон-барон, — покачал головой Кай, — это все лишь вопрос торга. По сути, любой из правителей Клерии мог прекратить эти бесконечные войны с восточным соседом, минимум лет на тридцать. Что я, кстати, и планирую сделать.

— И как же?

— Внутренние пошлины. Единые правила и тарифы в портах как для своих, так и для паринийских судов. И вопрос снят, — сказал Кай. — Если Республика на самом деле воровала у нас так много, как ты говоришь, мы не особо потеряем в деньгах, возможно даже заработаем, а основная причина по которой паринийцы хотели бы видеть порт Миллер в составе Гонгорского Королевства исчезнет. Вот и вся проблема. Но ни я, ни мой отец, ни мой дед не могли себе это позволить. Знать была бы недовольна, да и доходы казны от торговых сборов упали бы невероятно, где-то на пятую часть. Но если Республика перестанет существовать, перестанет запускать свои лапы в оброки, закупки и поставки…

— То престол может себе это позволить, — закончил я за короля.

— Именно. Престол может себе это позволить.

— Но у тебя нет денег на войну прямо сейчас.

— Нету. А из-за тебя она начнется этой же весной. Максимум — летом.

Я сел обратно в кресло и стал думать над тем, что натворил. Если бы я немного повременил с арестами и расследованием деятельности Бренна! Теперь же купцы четко поняли, что их схватили за жабры, так что каждый год промедления будет означать укрепление обороны Республики, подъем волны саботажа, срыв торговли… Каю придется выступить походом, как только станет теплее. Это поняли и паринийцы — ведь не просто так на столе монарха сейчас лежал документ, который, по сути, переворачивал с ног на голову всю политическую обстановку региона, которая была неизменной вот уже более сотни лет.

— И что это значит для меня? — спросил я короля.

Кай сел на свое место, Сания же заерзала в кресле.

— Мне нужно дать герцогам и крупным графам кость. Протянуть им руку, так сказать, что я, собственно, уже начал делать и без угрозы войны, просто понимая, что она начнется в будущем. Совместные конные прогулки, больше внимания делам герцогств, какие-то преференции…

— Но это все долго и мало, — уловил я мысли короля, — им нужен показательный жест, чтобы открылись кошельки.

— Да, Антон, им нужен показательный жест. Что я теперь вместе с ними, а не сам по себе.

В кабинете повисла тишина. Все присутствующие понимают, что это значит.

— Тебя будут судить, Антон. Потому что ты им всем — как кость в горле, а последняя твоя выходка и открытое признание того, что ты работаешь на канцелярию… Короче, тебя ненавидят, те же Вилсы так и не простили тебе жестокое убийство бретера. Тебя считают опасным цепным псом, которого надо удалить от престола.

— Ты тоже так считаешь? — хмуро спросил я.

Король горько рассмеялся.

— Антон, ты, наверное, один из самых полезных и преданных слуг короны за последние… Я даже не знаю, сотню лет? Даже дружба моего отца с покойным Бренаром де Гранжем не была так глубока и откровенна, как наши с тобой отношения. Но ты не оставил мне выбора. Мне нужна поддержка герцогов. Клерии нужны их деньги, чтобы в одной маленькой и быстрой войне добиться чуть ли не вечного мира с Паринией. Согласись, один барон стоит такого?

Король открыто и прямо смотрел мне прямо в глаза, Сания же наоборот, потупилась, и я чувствовал, что сейчас она хотела бы оказаться где угодно, но только не в этой комнате. Неважно — хоть обратно в Ламхитан, хоть на другой конец Таллерии. Сейчас мне открыто говорили, что меня пускают в расход во благо государства.

— Что за суд? — также глядя королю прямо в глаза спросил я.

— Тут все непросто…

— О да, — усмехнулся я, — ты же понимаешь, что не можешь судить меня как обычного человека? Я, конечно, предан Клерийскому Престолу, Кай, но добровольно на плаху за измену не пойду. И никого к себе на сотню шагов не подпущу, даже из арбалетов расстрелять не сможете…

— Я понимаю, — согласно кивнул Кай, — поэтому Сания предложила другой вариант.

— Что за вариант? — обратился я уже к принцессе.

Девушка чуть поерзала, посмотрела на жениха, потом — на меня, а после тихо начала.

— Я узнавала… И у Вилы, и спрашивала Кая… Антон, что ты знаешь о Суде Семерых?

— Суд Семерых? — переспросил я. — Впервые слышу.

— Неудивительно, — вклинился Кай, — это настолько дремучий обычай что практикуется только в каком-нибудь…

Он хотел сказать «Ламхитане», но вовремя прикусил язык под тяжелым взглядом Сании.

— Да, в Ламхитане он до сих пор практикуется. И мы решили призвать тебя к ответу перед ликом Семерых, потому что ты был отмечен Палом, это подтвердит и мой брат, арх Ламхитана, и я. Значит и судить тебя могут не только люди, но и боги.

— И как проходит такой суд?

Мне все меньше и меньше нравилась затея этой парочки, но если эта клоунада перед алтарями — а это будет именно она — позволит избежать мне плахи, то, что уж там, покривляемся. Я был стопроцентно уверен, что на этот раз боги не отзовутся. У меня было немного времени поразмышлять о произошедшем накануне, и я окончательно утвердился в мысли, что война Пантеона и Единого сейчас в самом разгаре. Кватт немного запаздывает, да, но богам уж точно не до меня.

— Почти так же, как и процедура порабощения или дача другой клятвы, — сказал Кай. — Человек выходит к алтарям Семерым и вопрошает, достойно ли его преступление перед людьми и богами — а ведь все мы дети Матери — наказания. Если достойно, то боги хранят молчание. Если же человек невиновен, то хотя бы один из Семерых подает знак и заступает за смертного.

— И почему в Клерии такой суд не практикуется? — спросил я.

— Да потому что боги почти никогда не отвечают, — просто ответил Кай. — Это было почти всегда гарантированное признание вины. Но есть шанс, что боги за тебя заступятся, как тогда…

— Когда ты пытался сделать меня своим рабом, — подсказал я королю, от чего Санию чуть не разорвало от волны накатившего любопытства.

— Да, как тогда.

— А если не заступятся?

Король чуть помолчал.

— Само вмешательство твоего статуса отмеченного Палом позволит мне… Смягчить наказание. Если бы я судил тебя, как барона, это не имело бы смысла, но тебя будут судить боги как человека, а это уже немного иные твои достижения… Думаю, изгнание, Антон.

— Но на этот раз уже по-настоящему?

Кай кивнул.

— Лишение титула, земель… Я могу перенаправить часть доходов от твоих винокурен и лесопилок де Гранжам, но даже для них ты станешь нежелательным другом, скажем так. Так что да, полное изгнание из рядов знати. Ты сможешь жить в Клерии как обычный мещанин или стать купцом, но хода во дворец тебе больше не будет.

Эти слова поставили точку на наших с Каем Фотеном отношениях. Впрочем, они все уже решили без меня, точнее, я все решил своими поспешными действиями по ловле шпионов и врагов из республики. И даже выживи тот купец во время допроса… Это не могло отсрочить войну даже на год и не сделало бы мое положение легче.

— Когда? — просто спросил я. — Мне надо отправить гонцов к де Гранжам, забрать деньги, подумать, что делать дальше…

— Ты так уверен, что Пал или Бард не заступятся за тебя и в этот раз? — с надеждой спросил Кай и я услышал, как голос короля дрогнул, а в его эмоциональном фоне началась буря.

Он что, надеялся, что боги явятся к своим алтарям и погрозят герцогам пальцем? Что он сможет как-то со временем отыграть мое изгнание назад и сохранить подле себя такого полезного и одновременно опасного человека? Видимо да, потому что прямо сейчас я ощущал, как в душе короля умирала призрачная надежда.

— Мой король… — я печально покачал головой, кисло улыбаясь, — посмотри на меня. Изувеченный, обожженный, без своего посоха. Ты думаешь, боги слушают меня? Отзываются мне?

Вопрос был риторическим. Конечно же нет. Если бы я до сих пор находился под дланью одного из Семерых, меня бы не бросили в столь плачевном состоянии на произвол судьбы.

— Так когда это… судилище? — повторил я свой вопрос.

— После свадьбы, — тихо ответила за короля Сания. — Через несколько дней после свадьбы, барон.

Все, вопросов у меня больше не было. В целом, для Клерии все складывалось успешно, я же получил то, чего когда-то так желал — полную свободу от любых обязательств. Ну, почти, я был еще должен богам, но, возможно, с меня они никогда не спросят, или спросят нескоро. А вот перед Клерией и Каем Фотеном Первым я был теперь абсолютно чист. Моя служба престолу закончится примерно через две недели.

Свадьба Кая и Сании состоится уже спустя четыре дня — в первый день — день Матери Георы — они дадут клятвы и будут отмечать всю неделю, до дня Барда, в который состоятся главные гуляния. Об этом мне сообщил Кай. Посольство Ламхитана прибыло, затягивать больше смысла не было, как и заставлять ждать всех остальных.

Я еще немного поговорил с Санией, рассказал девушке о бензине, который выгнал из земляного масла, уверил, что даже после моего отбытия из Пите, всю информацию она сможет получить у графа де Гранжа, который принимал участие в этом процессе от начала и до конца. Многое Орвист не знал или не понимал, но повторить самогонный аппарат, возможно даже с некоторыми улучшениями, скоро сможет с закрытыми глазами. Плюс, в этот раз всем занимались слуги — они тоже кое-что смыслили в процессе. Ну и не стоит забывать о «моих» — хотя уже королевских — винокурнях. Принцип там был примерно тот же.

Король меня из кабинета не выгонял, понимая, что я, скорее всего, сижу в этом кресле в последний раз, я же не торопился уходить. Но все рано или поздно заканчивается. Сания нас покинула, я тоже засобирался вслед за девушкой.

— Антон, почему ты вообще так торопился? — с горечью спросил король у самых дверей, провожая меня из кабинета. — К чему такая спешка? Даже полгода бы ничего не решили.

Я внимательно посмотрел на короля. Сейчас мы были одни.

— Ты же знаешь, кто такая Лу. Моя Лу?

— Никогда не говорил этого вслух и не хочу, — хмыкнул Кай, — скажем так, крепко догадываюсь.

Сейчас он пытался шутить, но я почувствовал, как король напрягся. Он всегда обходил стороной личность моей «дальней родственницы», хотя совпадений было слишком много, он не мог этого не заметить еще тогда, во время войны.

— Грядет страшное, Кай, — просто ответил я. — Я это уже видел, точнее, слышал о таком. И вот, оно пришло в Таллерию. Кватт, корабли Кватта скоро устремятся к берегам родины твоей матери, к Шаринскому Княжеству и сначала оно, а потом и остальная Таллерия погрузится в огонь и дым. Врагом Кватта будут маги, Семеро и все, кто поклоняется богам, потому что это против их новой веры.

— Откуда такая уверенность?

Я горько улыбнулся.

— Боги нашептали, мой король, боги. Я просто хотел, чтобы к тому моменту, когда огонь войны докатится до границ Клерии, королевство было готово и не разрывалось между угрозой с запада и нападками с востока, только и всего. А времени осталось очень мало. Еще весной Кватт строил новый флот и, я думаю, к новому сезону он будет готов. И тогда все и начнется.

Кай смотрел на меня так, будто бы видел впервые. Я говорил с такой уверенностью, но так туманно, что в это было трудно поверить.

— У любой войны есть цель и выгода, с любым врагом можно договориться, — возразил мне король.

— Не с этим, не с этим. Этот враг не ищет выгоды, этот враг ищет истребления. А ты, Кай Фотен Первый, как и твоя невеста — маги. И для Кватта, когда они пойдут с огнем и мечом по землям королевств и княжеств, вы будете вне закона. Не будете иметь права на существование, как и любой другой маг, жрец или просто человек, который не отречется от Матери и других богов Старшего и Малого круга. Вот и все.

Я не стал ничего более объяснять — все равно он не поймет или не примет эту правду — так что просто потянул за дверную ручку и, не прощаясь, вышел в коридор. Дверь за моей спиной захлопнулась, и я отчетливо почувствовал, что это был последний раз, когда я заходил в кабинет короля как его гость и товарищ.

Остаток дня я провел в приятных хлопотах. Сания убедила меня показать ей бензин и его свойства, может ученая невеста короля сможет придумать, как использовать эту горючую жидкость в хозяйстве или военном деле. У меня были некоторые мысли, но отсутствие правой руки, то есть невозможность свободно чертить или делать записи, останавливало меня на этапе размышлений. Письмо же левой, пусть я и приноровился, а мой почерк становился все лучше и лучше с каждым днем, буквально приводило меня в бешенство уже через полчаса. Так что сотрудничество с принцессой имело свой резон. Во всяком случае, я смогу передать свои мысли и наработки в надежные руки.

С Орвистом мы встретились только на следующий день: граф был хмурым, как туча. Его все не отпускала ситуация с Айрин и ее поведение. Я вкратце пересказал другу содержание моего разговора с Каем, опустив военные и политические планы — если потребуется, Кай сам ему все расскажет — сделав акцент на то, что после королевской свадьбы я, почти со стопроцентной вероятностью, буду лишен титула и изгнан из двора для удовольствия герцогов и прочей знати. Так сказать, займу место сакральной жертвы, которую принесут к ногам самолюбию аристократов Клерии.

К моему удивлению, граф де Гранж воспринял эти новости относительно спокойно — во всяком случае, внешне — и мне даже не пришлось просить его послать за моими деньгами. Он просто потащил меня в свои покои, где дал расписок на четыре тысячи золотом, на разные суммы.

— Эй! Полегче! Тут намного больше, чем у меня есть на самом деле!

— Дурак ты, Антон, — спокойно ответил мой друг. — Я же знаю, что ты вряд ли обналичишь даже половину в ближайший год. А я положу эти деньги в рост или вложу в торговлю. Твои договоренности с торговцами Парты? Что с ними?

— Забирай! — поднял я руки, показывая, что мне они уже и даром не надо.

— Вот видишь, еще доход… Стоило бы выписать бумаг на пять тысяч, но, я думаю, ты не забудешь, где находится мое родовое поместье, ведь так?

В голосе товарища сквозила надежда. В мыслях Орвиста я видел уже некое подобие плана.

— Хочешь, чтобы я осел в Мигне?

— А почему нет! Тебя лишат титула, но не головы же! Сможешь спокойно заниматься тем, чем занимался у себя в баронстве, только на моих землях… Мне же будет только лучше, да и Антон, не хочу я, чтобы ты от обиды на короля взял, да и исчез…

Я четко понимал, что сейчас Орвист, как и я, оставался в совершенном одиночестве. Вакууме. Он не успел обзавестись необходимыми связями и знакомствами, так что весь его круг общения теперь — старые деловые компаньоны Бренарда, матушка Эдит и Айрин, которая ступила на скользкую дорожку юношеского пьянства.

— Король прямо сказал, что продолжение нашей дружбы бросит тень на род де Гранж.

— Сильнее чем то, что я бастард? Ой, прекрати!

— Ну, не стоит забывать, что Бренард тебя признал еще малым ребенком и растил, как своего. Это раз. Эдит тебя называет сыном — два. Ты был официальным наследником фамилии больше пяти лет. Это три. Так что не такой уж ты и бастард, граф де Гранж.

Орвисту крыть было нечем.

— Значит, не Мигне?

— Маловероятно.

— А что тогда?

— Ну… У меня даже двух рук нет, а это некоторые неудобства во время путешествий. Найму охрану, отправлюсь… Всегда хотел побывать на Бланде.

Молодой граф только хмыкнул.

— Короче, ты даже не представляешь, что будешь делать дальше.

— Вообще без понятия, если честно, — сдался я.

Предложение Орвиста было очень сладким. Осесть в Мигне, под крылом старого друга? Заниматься конструированием, наукой, потихонечку держать связь с Санией через де Гранжей и готовиться к войне с Кваттом? Ждать сигнала от богов? Я сейчас был потерян и не видел ориентира. Скоро будет война на востоке, но там у Бренна не было ни единого шанса, республику сметут, если все сложится так, как мы обсудили в кабинете короля. Кватт? Как долго империя будет выжигать огнем и мечом «заразу магии и многобожества» на территории княжества? Годы? Десятилетия? Или они сравняют с землей Академию, казнят князя и прочих аристократов, оставят оккупационный корпус и двинут дальше, на гонгорцев? Там тоже вера в Семерых была сильна. Но по сути, если Кватт опрокинет шаринцев, то следующая достойная цель — это только Токонская Империя или Ламхитан с Нельской Короной. Разрозненные осколки Клерийской Империи они должны были смести не глядя, если бы не предложение паринийцев о восстановлении военного союза. Мне кажется, объединенный и усиленный богатствами Республики — и избавленный от тлетворного влияния купцов-интриганов — восток сумеет выстоять. Должен выстоять.

Обо всем это я размышлял уже сидя в своих покоях. Хотелось спать, но как только я закрывал глаза, мне мерещился дым костров, о которых я рассказал Каю Фотену. Дым костров, на которых будут сжигать проклятых магов и иноверцев во славу Единого и его безликих посланников.