О моем перерождении в сына крестьянского 2

О моем перерождении в сына крестьянского 16

Этап шестнадцатый

Что можно сказать про поместье Ледяное Серебро, служащее мелирской резиденцией владетельных графов Гостеш?

Если воспользоваться автомобильным сравнением и приравнять гостевой домик, в котором и около которого случилось столько всяких событий, к малолитражке, то родовое поместье богатого графского рода будет примерно мерседесом S-класса. Ещё не лимузин, но уровень схожий.

Подобно тому, как особенности внутри какого-либо ранга бывают слабые, на грани более низкого ранга, средние/крепкие и, наконец, сильные, на грани более высокого ранга — владетельные дворяне тоже бывают разные. Есть графы, которые не особо отличаются от баронов, а есть и такие графы, которым до уровня герцогов не хватает лишь какой-нибудь малости.

Гостеши, как можно догадаться, — из последней категории.

Могущество их рода зиждется на трёх направлениях. Во-первых, боевой магии: она у них весьма разнообразна, гибка (каким бы странным ни казалось применение этого слова к стихийникам Льда) и до чёртиков опасна. Воплотители, фортификаторы и шаманы, в различных пропорциях смешивающие три этих подкласса — о да, боевики Гостешей известны далеко за пределами Гриннея! Во-вторых, на этот род работает уймища небольших компаний, связанных со всем, что касается холода. Начиная от поставок лучших сортов мороженого до систем охлаждения для продуктовых кладовых, от установок сжижения газов, весьма востребованных у многих магов-исследователей, и до бытовых кондиционеров.

А для того, чтобы эти компании-сателлиты работали гладко, без сбоев и накладок, Гостеши глубоко залезли в область номер три: артефакторику. Причём не высокую, а именно что массовую, без «почти» народную. Там, где имперцы Дассифур делают ставку на высокую магию, поставляя всякие хитрые, люто дорогостоящие и нередко поистине уникальные штуки, Гостеши завалили рынки юга материка простым и сравнительно недорогим товаром. Которым благодаря отлаженным за века сочетаниям, эм, магпроцессов могут демпинговать просто со страшной силой.

Не удивительно, что на мои изыскания в области мороженых чар Лаэлина сделала стойку.

И нет: всё это я извлёк не из досье одного из информационных брокеров, вроде «Ланус и Ланус». Однако архивы Ассур кое на что всё же годятся, а кроме того, Тарус до своего ранения служил вассалом в роду Лайрез. Пусть рассказывать про бывших сюзеренов Тарус не хотел и не мог, связанный понятиями чести, — ну так я и не про них вопросы задавал. А как тоже артефакторы (с более узкой специализацией на изделиях из дерева… столяры, говоря о-о-очень упрощённо), причём базирующиеся на юго-западе страны, Лайрезы имели и имеют с южанами-Гостешами множество рабочих контактов.

В общем, источников данных хватало. Тут фрагмент, там кусок, здесь слух. Ну а дальше — дело техники. Общую картину я сложить могу, не так уж оно и сложно.

Что характерно, ворота поместья Ледяное Серебро перед нами предстали широко распахнутыми, без видимой охраны. Мы с Лейтой заехали или, скорее, проскользили через них на парящей платформе совершенно свободно и так же свободно добрались до парадного входа. Также широко открытого. И вошли внутрь невозбранно, никем и никак не остановленные. А служанка в гербовой тунике, встретившая нас в холле, просто поклонилась:

— Высокочтимые господа, хозяин Тэррил вскоре выйдет к вам. Как изволите скоротать ожидание?

— Попробуй нас удивить, — улыбнулся я.

— Как пожелаете, — новый поклон, такой же выверенный. — Следуйте за мной.

И мы, конечно, последовали.

Что тут сказать? Красиво жить не запретишь! Это я к тому, что встретившая нас служанка — ни много ни мало как менталист. Особенности ауры очень уж характерные. Да, менталист очень сильно специализированный, да, с уровнем «всего лишь» под пятьдесят, а не за пятьдесят — и всё же. Зато сразу и без отдельных пояснений понятно, и каким образом Тэррил узнал, что у него гости, и кто именно к нему пришёл; даже дополнительные подробности насчёт гостей он может получить в любое время, вплоть до онлайн-подключения через специальную артефактную пару (одна из половинок которой украшает чело служанки, прикрытая своеобразным чепцом).

Вообще артефактов вокруг хватает. Включая, между прочим, и охранно-сигнальные, увязанные в единую сеть. Ну так специализация рода обязывает… и я почти уверен, что наша в меру очаровательная провожатая через всё тот же венец имеет к артефактной сети частичный доступ.

И далеко не факт, что если она решит нас атаковать, мне удастся выжить.

Фу. Долой негативное мышление! Это во мне паранойя с профдеформацией голосят. Никто никого атаковать не будет. Хотя, конечно, если бы просто атаковали, всё стало бы куда проще…

Тэррил действительно не задержался: он добрался до нас спустя менее чем десять минут.

— Приветствую! — радостно объявил он. — Необычное место вы выбрали, чтобы меня дождаться.

— Я попросил удивить нас, и просьбу выполнили в точности. Сложно даже представить, каких усилий стоило воспроизвести условия для роста всей этой красоты.

Никакого лукавства и преувеличений. Оранжерея в Ледяном Серебре действительно оказалась чем-то необычайным. Особенно если вспомнить, что Гостеши — ни в каком месте не флороманты!

Впрочем, обходной путь они нашли очевидный: мне не составило особого труда заметить немалое количество стационарных артефактов, служащих для поддержания локальных условий, требуемых для благоденствия зелени из Леса Чудес, Подземья и других особых мест.

— По чести говоря, — с нотой пресыщенности заметил Тэррил, — я тоже слабовато представляю, что нужно для того, чтобы здесь ничего не увяло, не заболело и не регрессировало. Зато знаю, сколько средств на это уходит каждый год.

— И сколько же, если не секрет?

— Примерно две трети от общей стоимости содержания поместья. Когда моя дальняя родственница была жива, её хобби не казалось таким уж разорительным. Но её средний внук решил почтить её память и сохранить оранжерею магических цветов в исходном виде, и с тех пор — уже четыре века с половиной — она служит главной достопримечательностью Ледяного Серебра.

Один из осколков моей разбитой памяти шевельнулся. Ослабевший, но по-прежнему непреклонный и волевой старческий голос человека, находящегося на пороге смерти, выдохнул: «Я могу заплатить за прихоть!»

Конечно, контекст совсем не тот, что в поэме Киплинга. И вообще мне лучше временно отодвинуть сторонние ассоциации. В конце концов, сейчас мы — сходу, без раскачки — приступили к торгу. Во время предыдущей встречи Тэррил пообещал «удивить меня своей щедростью»; я, можно сказать, напомнил ему об этом и попросил озвучить условия. Не напрямую, через служанку, но это уже детали. Хозяин уклонился от прямого ответа, но намекнул (если я не сильно ошибся с интерпретацией), что Гостеши готовы веками следовать даже невыгодному договору… если им дадут возможность компенсировать траты как-то ещё.

Память, честь и статус, уникальные преимущества — вот что ценят настоящие владетельные аристократы. И да, они готовы «платить за прихоть», если плата идёт на укрепление репутации. Которая сама по себе является рычагом для извлечения дополнительной прибыли — косвенно, разумеется. Хоть я и не люблю такие штуки, но понимаю.

Не люблю, но могу с этим работать. Особенно ощущая поддержку.

В принципе, слова про среднего внука, решившего почтить память бабушки, можно толковать и как прозрачный намёк на преимущества кровного родства. Но для того, чтобы отшелушить лишние смыслы, надо говорить дальше.

И мы продолжили говорить дальше.

Для стороннего наблюдателя хозяин с парой гостей просто без особой системы гулял по оранжерее и обсуждал цветочки с ягодками. С упором на то, какие виды, будучи высажены рядом, вступают в удачный симбиоз, а какие лучше рядом не сажать, чтобы не зачахли. Но изнутри это выглядело совсем иначе. Мы с Лейтой читерили, соединив ауры, благодаря чему я мог дополнять свои наблюдения её опытом; Тэррил аналогичным образом контактировал со своей, хе-хе, служанкой, что тенью следовала в отдалении, разве что вместо прямого контакта аур они пользовались артефактной сцепкой.

Разговор наш, опять-таки если смотреть со стороны, временами вилял, когда чисто растительные аналогии оказывались неуместны, неточны или излишне расплывчаты. Я вставлял ассоциации из области «тонкостей перевода», по полной программе эксплуатируя вторую стадию Полиглота (памятуя о том, что вообще-то эта особенность у меня не из самых развитых и настоящие козыри, вроде Хитрейшей Мимикрии, лучше придерживать). Хозяин апеллировал преимущественно к сравнениям из магического материаловедения, вероятно, из сходных соображений (но это не точно). Как бы в полемическом задоре Тэррил аж вспотел и раскраснелся; мои мозги тоже изрядно кипели, но вроде я держался получше, спасибо чародейской йоге и общему самоконтролю организма, по части которого у меня — не без подачи Лейты — всё куда лучше, чем я мог бы рассчитывать без регулярной тантрической практики.

А вы думали, постель — это просто для удовольствия? Ха. Дураком бы я был, если бы не старался перенять хотя бы часть возможностей Лейты по контролю физиологии. На всех уровнях, не только в части, мнэ, поддержания кровяного давления в неком органе.

Но и в нём тоже. Мозг — очень важная часть тела!

Впрочем, есть у меня подозрение, что опыт с Тенью Иллюзиониста тоже на меня повлиял, пусть и пассивно. Способность думать двумя потоками, совмещая общие места и осознавая расхождения, весьма полезна во время таких вот эпизодов вида small talk, совмещённых с фехтованием намёками и сеансами одновременной игры на нескольких плоскостях выделенного смысла.

Уже спустя полчаса хозяин… ну, не то чтобы сдался — скорее, отступил на заранее подготовленные позиции, пригласив нас переместиться в одну из столовых. А мы и не возражали. Правда, в этот раз я своими импровизированными блюдами прямиком из Леса Чудес козырять не стал. Не тот случай.

В конце концов, даже тема того, что я могу дать роду Гостеш, подвисла в воздухе. Поэтому в таком шатком контексте предлагать закусить плодами Леса… нет-нет-нет, слишком рано.

Покушали мы, спасибо графским поварам, хорошо, вкусно и обильно. Особенно Лейта, по очевидным причинам.

Но когда я поинтересовался, не пора ли нам вернуться в оранжерею для продолжения взаимно приятной (надеюсь) беседы о совместимости травок и кустиков, Тэррил слегка нервно сообщил, что, к его большому сожалению, продолжать не может. Я-де не знал, что вы, многоуважаемые, появитесь именно сегодня и сейчас, а у меня по плану развивающая медитация, которую пропускать очень нежелательно, и ещё некоторые заботы, связанные с делами рода. Поэтому я вынужден вас покинуть. Но вы, разумеется, можете оставаться в Ледяном Серебре, сколько захотите — приглашение остаётся в силе вне зависимости от прочих условий!

На что я любезно согласился — и мы с Лейтой двинулись в сопровождении знакомой служанки-менталистки выбирать апартаменты. Потому что правильное усвоение еды в моём случае очень важно, да.

И потому что не только Тэррилу нужна пауза для обдумывания аргументов.

А ещё я (запоздало, но хоть так) подумал, что зря отменил действие своей Хитрейшей Мимикрии только для хозяина. Страшно подумать, какой лютейший диссонанс возник в его восприятии, частично едином с сознанием доверенной служанки! Большое упущение с моей стороны…

Но ведь что ни делается — всё к лучшему, не так ли?

Вызванные к ужину, мы с боевой подругой спустились в столовую (другую, побольше — благо что в поместье этих столовых, если верить нашей в меру очаровательной провожатой с ментально-сцепленным классом, ровно пять штук и ещё три зала, которые можно использовать аналогичным образом после подготовки во время массовых приёмов, на сотни и даже тысячи приглашённых).

А спустившись, очень резво мобилизовались, внезапно обнаружив, что полку хозяев прибыло.

— Разрешите представить вам, — марионеточно улыбнулся Тэррил, — моего высокочтимого предка по обеим линиям, Захейро Гостеша! Его величество Девардот Двадцать Шестой Прозорливый оказал честь нашему роду, признав его Голосом Гостеш в Малом Правящем Совете. Также высокочтимый Захейро…

— Ой-ой, не нагоняй официоза, — очень натурально улыбнулся свежепредставленный, безжалостно прерывая бедолагу-потомка.

А тот и рад прерваться. Или не рад, но кто ж его спросит?

К слову, нужды генеалогии вызвали к жизни любопытный феномен. Подобно тому, как химики-органики на Земле изобрели номенклатуру химических соединений, позволяющую с однозначной, то есть высочайшей и исчерпывающей точностью поименовать какую-нибудь там 1,4-диенол-3-метил-6-хлор-2-бромоктановую кислоту, так и на Цоккэсе существовала сходная номенклатура родства. Попроще, конечно, чем химическая, но не намного попроще.

За вполне скромным «предок по обеим линиям» фактически скрывалось более развесистое «прадед в пятом колене по основной линии отца, прадед в седьмом и восьмом коленах по линии матери через первую (по отцу) бабушку», а фактически ещё более точное слово. Но перевести его на русский адекватно невозможно никоим образом, тут только соответствующие графы из общего родословного древа выделять и перерисовывать на листочке, чтобы разобраться, кто кому через кого кто.

Графы для графов, ага-ага.

— Закончить представление я могу и сам, — продолжил Захейро, — это будет короче и проще. Я — маг Льда с подспециализациями фортификатора и артефактора. А это — моя неизменно прекрасная и также неизменно компетентная помощница, высокородная Лисия Валош.

Короче и проще, да уж. Самый минимум миниморум выдал, какой ещё приличен при официальном представлении. Мол, зачем грузить непричастных лишней (для них) информацией, выдавать козыри и давить титулатурой? Впрочем, я и так вижу, что Захейро в молодости был недурным боевиком, да и сейчас вполне может проморозить чьи-то косточки… особенно если заманит врага на подготовленную им территорию. И вижу, что поименованная Лисия Валош — тоже менталист, причём уровнем чуть повыше Лейты. А ещё она родственна той самой тэрриловой типа служанке: отменно выраженное внешнее сходство соврать не даст.

Что сказать? Не только Гарих пытается подражать Торелру. Среди родовитых это общий тренд.

Кстати о внешности. Захейро выглядит ровесником своего сложносочинённого правнука: этакий солидный муж старше тридцати; а Лисия и вовсе смотрится юница юницей, лет на семнадцать от силы. Ну да, ну да: подделку внешности в Гриннее закон запрещает и традиция не одобряет — но кто ж запретит девушкам в свои нежные календарные сто с лишним молодиться всеми доступными силами?

Вот именно.

Когда дело касается высшего сословия, небезызвестное «ребёнок, девочка, девушка, девушка, девушка, девушка, старушка померла» в нашей державе вовсе и не анекдот, а правда жизни.

Да не суровая притом, нет-нет-нет — прекрасная.

— Весьма рад, — сообщил я, не особо стараясь сделать вид, что действительно рад. Но отменяя действие Хитрейшей Мимикрии для хозяев… и только для них. При наличии под боком менталистки такой квалификации, что её на постоянной основе допускают к Голосу Гостеш в аж целом Малом Правящем Совете, лукавство всё равно ничем не поможет. — Моё имя вам и так отлично известно, поэтому просто представлю мою неизменно несравненную Советницу и действующую главу рода Ассур, Лейту. По основной специализации — целительницу.

Захейро сделал кратчайшую паузу, словно подбирая слова, и аж просиял:

— Поистине, красота женщин Ассур достойна соперничать с красотой женщин Третьего Дома! О, цветущая молодость, воспетая поэтами!

Замечательная похвала, что и сказать. Формально — чистый комплимент… если забыть, что сказано это в адрес внешности, а не способностей. Это подчёркивает специально выделенная молодость Лейты, что является практически синонимом неопытности. К тому же Третий Дом — не просто общепризнанно лучшие на всём континенте целители, но и столь же общепризнанно красивейшие люди. Соперничать-то с ними, конечно, можно, а вот победить в этом соперничестве…

С некоторой — небольшой — долей фантазии можно переиначить реплику так: похвалю-ка я хотя бы внешность гостьи, если насчёт остального не соврать сложно даже мне, придворному. Причём похвалу дам нарочито дефектную, с подковыркой.

Ох уж эти политики…

К счастью, я тоже могу сыграть в интересную игру — «подначки». Оставить без ответа такой выпад — да я себя уважать перестану! Ну-ка, где моя бензопила сарказма?

— Не могу поспорить, — ответил я вслух, позволяя толике ехидства просочиться в голос. — Если мои глаза мне не врут, вы — определённо преданный сторонник цветущей молодости. Это так освежает после общения с многоопытными членами Малого Правящего Совета!

И ненадолго зафиксировал взгляд на высокородной из рода Валош. Чтобы уж с гарантией донести истинную цель своей шпильки.

— О да, несомненно, — покивал Захейро, глядя уже на мою гладкую, не знавшую ещё бритвы морду лица. В ближайшее время и не узнает, потому что Лейта любезно блокировала активность волосяных фолликул, что располагаются у меня ниже ресниц. — Мне и, возможно, всему моему роду пойдёт на пользу этот небольшой отпуск от хлопот большой политики. Я уже почти не сержусь на своего потомка, который в такой спешке вызвал меня в Мелир по ментографу. Всего лишь одна небольшая сложность — и он уже сдался… разве не разочаровывает?

— Если вы спросите меня, то здесь я вижу два важных момента. Первый: умение здраво оценить свои силы и вовремя отступить либо уступить необычайно важно; я бы не стал равнять его с трусостью или слабостью. В Лесу Чудес преуспевают только те, кто может выбрать добычу по силам, и среди людей это правило тоже неизменно работает. Иной раз может стать победой и ничья, если ни одна из сторон не потерпела ущерба. Что же до второго момента… — я чуть замялся.

— Да-да, продолжайте, прошу!

— Не сочтите за дерзость или упрёк, но мы с владетельным Тэррилом пребываем в совершенно разных положениях. Я, как вам известно, круглый сирота и вынужден бороться за свои интересы сам. Мне не на кого опереться, но и нечего терять. Это взывает к особого свойства… твёрдости. Решительности, если угодно. И помогает расти быстрее, пусть не без риска. Ну а ваш потомок ощущает надёжную опору рода… и может позволить себе некоторую мягкость нрава. Опять-таки не сочтите за упрёк: тут нет правильного и неправильного, хорошего и плохого — это просто объективная действительность. Данность. Но могу точно сказать, что желать владетельному Тэррилу уподобиться такому, как я — злое и жестокое желание. Ведь условий, в которых такое станет возможным и даже неизбежным, я не пожелаю никому.

— Мудрые слова, — покивал Захейро, поглаживая чисто выбритый подбородок двуперстием. Вообще этот несколько старческий жест при его довольно свежей внешности ему не шёл. Старил. Да и вообще это недопоглаживание смотрелось бы лучше с бородой… которую он, возможно, когда-то отращивал. Когда был моложе и желал внешней солидности. — Но давайте уже займём места за столом, отдадим должное трудам поваров и лишь после продолжим.

— Действительно.

Заранее накрытый обеденный стол имел скромные размеры и круглую столешницу, вызывая у меня очередную непрошеную ассоциацию. Впрочем, в гриннейской традиции круглые столы также имели свою славу и функции, сходные с теми, что на Земле. Дополнительный нюанс: в изготовлении столы такой вот формы сложнее и, как следствие, дороже обычных прямоугольных. Поэтому трапеза за круглым столом у гриннейцев ассоциируется с аристократизмом… а также уравниванием в правах людей, достаточно высоко вставших благодаря труду и таланту, с людьми, занимающими высокое положение от рождения; тех, чья ступень выше с теми, чья ступень ниже; молодых и пожилых, юных и опытных… женщин и мужчин.

Учитывая, что я не так давно наконец-то прорвался через барьер полусотни, по закону и обычаю я имел полное право воссесть на своём месте в этом высоком кругу.

Расселись мы, если взглянуть сверху и слева направо, так: Захейро Гостеш, Лисия Валош, Лейта Ассур, я и, наконец, Тэррил. Служанка-менталистка последнего за стол не попала и выполняла двоякую роль подавальщицы. С одной стороны, не иметь права воссесть со всеми — умаление достоинства. Однако в то же самое время за счёт такого манёвра она имела доступ в столовую, могла слышать наши разговоры и худо-бедно поддерживать своего господина, как и ранее.

И-эх! Я бы не отказался переманить на свою сторону не только воинов, но и менталиста. Такие маги — при условии верности — определённо ценное приобретение… жаль, что в нашем случае шансов на такой исход примерно ноль. Да и вообще на попытки переманить потомственных вассалов смотрят косо.

Я бы тоже смотрел именно так, да.

С другой стороны, есть проверенный временем способ, с помощью которого…

— Мне кажется, — внезапно подала голос Лисия, — наш гость заскучал. Тэррил, сделай что-нибудь!

На лице бедолаги снова проступила та самая марионеточная улыбка:

— Гость не скучает, гость кушает.

— Не принимай на свой счёт, — ласково улыбнулась Лейта. Не ему улыбнулась, а спутнице Захейро. — Кое-кто просто почуял лёгкое неудобство, потому что мой Лидер излишне интенсивно думал над тем, как можно было бы… обзавестись менталистом. Кстати, милый, полностью поддерживаю твой план.

— Какой план? — моргнул Тэррил.

— По обзаведению своим менталистом, — «объяснил» я. — Это ведь не прихоть, а необходимость… при играх в долгую. Посмотри вокруг! Из шести людей в этой столовой ментальные классы имеют двое. И это неспроста, очевидно же.

— А то, что двое из шестерых имеют классы магов Льда — совпадение? — скептический хмык.

— Немного не туда смотришь. Собственно, я задумался о том, что для каждого рода интересы общие — например, связанные со страной и взаимодействием с другими родами — диктуют специализацию. То есть нужду в ней. Ваш собственный пример наглядно показывает, что если сосредоточить усилия целого рода на одном или хотя бы ряде тесно связанных направлений, можно стать незаменимыми и потому крайне полезными. Однако опять-таки посмотри вокруг! У владетельного Захейро есть доступ к услугам лучших менталистов не то что нашей родины — всего мира или уж юга Ваккуша как самое малое.

— А как же Четвёртый Дом Империи? — несколько провокационно вклинился помянутый Захейро.

— Они Четвёртые, а не Первые, — отмёл я довод коротким движением кисти. — Так вот: доступ к услугам лучших менталистов есть, но за этим столом сидит не Гринней, но Валош; не лучший менталист, а свой. И это результат уже не общих, но частных интересов: каждый род естественным образом тяготеет к автаркии, к замыканию не только генетических, но и хозяйственных цепочек.

— Это же безнадёжная затея, — нахмурился Тэррил. Видимо, всерьёз принял предложенную тему для размышлений. — Ещё Девардот Третий Премудрый писал, что ведение натурального хозяйства мало того, что не всегда возможно физически — например, в оазисе нашего манора с его стихийным спектром нам куда сложнее, чем Тендрулам или Корбанигам, выращивать даже банальную еду — но и неизбежно ведёт к нищете. Пытаясь всё делать внутри себя, как маленькая страна, род всё равно подпадает под власть больших стран, становится зависим. Но уже на куда худших условиях, потому что не расширяет общие возможности чем-то уникальным, востребованным и строго своим.

Я покивал на его слова:

— Девардот Третий, как и положено государственнику, признанному Премудрым, прав. Но прав он именно со своей стороны, как архитектор державной идеологии. А если вернуться к взгляду со стороны рода, то «свои» специалисты всё равно крайне полезны. Да, смешно надеяться, что Валоши смогут составить конкуренцию Гриннеям. Однако не менее смешно, когда все менталисты — сплошь Гриннеи и вынуждены делать даже то, для чего менталист необходим, но высочайшая квалификация притом избыточна. Гринней в роли ментогатора или ментографа — примерно как золотой самородок в роли пресс-папье.

— Всё это замечательно тривиально, — скучающим голосом заметила Лисия, — но хотелось бы уже услышать, например, где и в какой роли вы видите себя.

— Если говорить о более-менее близкой перспективе, то в студентах Акхэрэтт Гэдбирэш Сархтэрим Лашшаз. Пытающийся найти своё место в мире без знаний об этом мире подобен человеку, который ищет путь, крепко зажмурив глаза.

— Интересный акцент, — заметил Захейро. — Любой, кто его услышит, скажет, что вы учили язык по книгам. Но как насчёт другого языка?

— Какого именно?

— Вот этого: кто к нам с чем и зачем, тот от того и того. Покидая Столицу после неудачного знакомства с глупышкой Лаэлиной, вы даже любезно оставили словарь этого языка, но я не уверен, что понимаю выражение правильно.

Сильный ход. Прям реально сильный.

— С идиомами всегда так, — протянул я, банально затягивая время. — Понимать их без контекста сложно. Взять хотя бы знаменитое « если сжать в кулаке камень, из него не потечёт вода; если сжать в кулаке человека, из него потечёт не вино». Речь явно о метафоре, потому что мало чей кулак так велик и мало какой человек так ничтожен, чтобы удалось воплотить сказанное буквально…

'Со словарём русского — это не просто залёт. Это прям самолично Адам всех залётов. Чёрт меня дёрнул сперва его перепечатать, чтобы первый родной язык не забыть, а потом как раз забыть, что в доме осталось такое материальное подтверждение моей… особости.

Вот я дебил. Вот я прадедушка всех дебилов! Патриарх дебильего племени!

А ребятки по ту сторону стола сработали чётко, тут не поспоришь. Они не только словарь нашли, они ещё сумели его правильно расшифровать, что вообще-то ни разу не просто и не легко: я ведь именно толковый словарь составлял, а не гриннейско-русский и русско-гриннейский… без аналога Розеттского камня они…

Стоп. И снова стоп!'

— Давайте вернёмся к смыслу той фразы, которую я процитировал, — дополнительно надавил этот чертяка Захейро. Если бы он был котом, то сейчас и здесь — котом, нашедшим целый бесхозный сейнер свежевыловленной рыбы.

— А, этой фразы…

— Да. Этой.

'…или всё-таки не сумели? Не берёт ли меня многоуважаемый владетельный господин, выражаясь языком грубым и приземлённым, на понт?

Но вот фразу, сказанную мной один лишь раз и только при Лаэлине, которая так-то не должна ни единого звука вспомнить, он воспроизвёл фонетически точно. Это тоже залёт — пусть и не я в нём виновен, а только наличие у оппонентов нетривиальных, заранее мной не просчитанных, явно не всем подряд доступных магических возможностей…'

— Если перевести на гриннейский в сохранением смысла, — между тем продолжал я вслух, слегка замедлив темп речи, словно для максимальной точности высказывания, — получится парафраз примерно такого рода: «Кто с мечом к нам придёт, от меча сам падёт». В общем, несколько архаичная и потому агрессивная формулировка пурпурного правила этики: не делай другому того, чего не хотел бы, чтобы сделали с тобой… а если уж сделал, то не жалуйся на отзеркаленные последствия. Из этих соображений я и стёр часть памяти Лаэлины. За одни лишь намерения, ещё и не получившие воплощения, да вдобавок высказанные в тяжёлом опьянении, наказывать строже — несправедливо и несоразмерно.

— О, у рода Гостеш по поводу того случая нет претензий, — Захейро наглядно воплощал совет про улыбку, которая всех раздражает. Ну, меня его улыбочка раздражала однозначно. Причём я знал, что он знает, что она меня раздражает, отчего раздражение выходило ещё более острым. — Лично мне интересней смысл другой фразы: формат факин' брэйн.

— А, это… просто шуточка, слегка неприличная.

— Заклинательная формула — шуточка?

— Нет-нет, просто шуточка. К заклинательным формулам не относится.

— Неужели?

— Точно так. Я вообще обычно не пользуюсь вербальными компонентами чар. Предпочитаю, знаете ли, чистый аурно-волевой контроль.

Улыбочка Захейро на миг поблёкла. Да-да, высокочтимый владетельный граф, вы всё правильно понимаете: мне не нужно что-то бормотать или махать руками. И с моей стороны это точно не попытка блефа: заведомая прямая ложь в присутствии аж двух менталистов столь же заведомо провальна. Прямая же угроза мгновенного (или почти) Мистического Заряда в силу пятого круга — хороший аргумент на любых переговорах. Особенно острых.

А защита-то у вас не поднята. У нас же вроде как мирная застольная беседа… шла. И, кстати, поднимается защита не мгновенно. Быстро, но не настолько, чтобы опередить мой превентивный удар.

Нет, я не собираюсь усекать на голову Голос Гостеш в Малом Правящем Совете.

Но могу.

Очень освежает после всех этих политических, шкурно безопасных манёвров, не так ли? И вообще: следите за берегами. Тщательно и аккуратно. Видите мою улыбочку? Раздражает, не так ли?

Знаю, знаю…

— Что же до смысла второй фразы, — продолжил я, — то она примерно равнозначна по смыслу команде «очистить память устройства». Шуточной, потому что и я не големант, и Лаэлина не… хм… умное исполнительное устройство… и ещё словцо особенное использовалось, эмоционально заряженное. Если бы речь шла об устройстве, в принципе способном принять команду формат брэйн, оно бы отвергло то, что я сказал, как некорректное распоряжение.

— А ты имеешь опыт взаимодействия с… такими устройствами?

— Преимущества широкого образования, — я развёл руками, продолжая улыбаться. — Нет, я отнюдь не профессионал в названной области, и даже дилетантом зваться достоин едва ли. Но ведь не надо быть профессионалом, чтобы знать пользу точности при различных операциях, её требующих — например, что оконная рама двести на сто сорок в проём сто семьдесят на сто пятьдесят не встанет. Или что нельзя полностью расплатиться парой малых серебрух за товар, стоящий золота.

— Но ведь в этом и вопрос: как определить, что стоит золота, что серебра, а за что и меди много?

— Воистину.

Расположив правую руку ладонью вверх и не слишком упирая на скорость, я секунд за двадцать вытянул из воздуха небольшой шарик чистой воды. Обычное алхимическое воздействие, что немногим сложнее кантрипа; ничего особого для мага моего уровня. Затем короткие мгновения сосредоточенности, впрочем, тоже далеко не полной — и шарик становится кубиком с чуть сглаженными рёбрами, попутно застывая.

А чары Падения Пером в него уже вморожены — и ждут лишь активации.

Подкинув раз и другой, словно игральную кость:

— В своё время я отдавал такой товар именно за медяки. Но Гостешам ведь не он нужен, и даже не целые партии таких штучек.

— Я могу… присмотреться?

— Сколько угодно, — я попросту перекинул кубик через стол, как ничего не стоящую мелочь.

Учитывая, что на создание, кхем, льдинки преткновения ушло менее полуминуты, для меня это и впрямь почти ничего не стоило. Причём я заметил забавную реакцию Тэррила, мимо которого пролетел кубик и которому прямо-таки с усилием пришлось подавить желание перехватить его вперёд Захейро.

Маги любопытны. По крайней мере, хорошие маги — и в отношении всего, что связано с областью их специализации.

Вот и Голос Гостеш даже не стал пытаться скрывать свой интерес. Шепча магические формулы разнообразных чар школы прорицания, он только что на зуб мой ледяной кубик не попробовал. Через раз его свободная рука дёргалась так, словно искала (и не находила на привычном месте) какой-нибудь инструмент артефактора. На третьей минуте он по неосторожности сдавил кубик чуть слишком сильно — и активировал вмороженные чары. Которые отработали свои несколько секунд, после чего кубик обратился тем, чем и должна быть вода комнатной температуры: небольшой мокрой лужицей на ладони. Захейро в задумчивости вытер её салфеткой, посидел, уставившись в пространство, ещё минуту, и вздохнул.

— По отдельности всё понятно, — пробормотал он. — Ничего нового. Вроде бы. Но всё в сумме… — взгляд, что медленно переполз на моё лицо, полнился странноватыми оттенками чувств. А ещё Голос Гостеш более не улыбался. — Ты точно иллюзионист?

Я молча развёл ладони, зажигая между ними радужно переливающееся, тонко звенящее, стягивающее на себя внимание и сулящее ожидание чуда слово МАГИЯ.

Обман зрения, слуха, чувств и разума — всё в одном.

Хлопок в ладоши — и мини-представление, точнее, презентация магии иллюзий завершается.

— Преимущества широкого образования, — повторил я, слабо улыбаясь. Слегка сочувственно даже. — Но да, у меня класс золотого ряда, связанный с иллюзиями. Достоверными настолько, что ими возможно имитировать что угодно, если устройство этого чего угодно известно мне достаточно хорошо. Ну и если от имитации не требуется слишком большой твёрдости либо прочности.

Я ничем не рисковал, раскрывая это, поскольку естественные ограничения иллюзий и без того знал любой маг, получивший хотя бы начальное классическое образование. Как вот Лейта.

— А кубик…

— Полностью материален. Был. Обычная вода плюс немного моей фирменной магии. К тому же я искренне сомневаюсь, что смог бы создать иллюзию льда, обманывающую чары опытного мага Льда. Чувства тела, духа, даже отчасти разум — да. Но имитировать действие чар, которые я к тому же не знаю? Такое не то что магу — такое, пожалуй, даже богу не под силу…

И добавить лёгкую нотку сомнения:

— Наверно.

— Хм…

Признаться, тут я уже просто вредничал и сбрасывал избыток стресса.

Ну в самом деле: чего мне бояться? И что Захейро обо мне вообще знает либо может знать? То, что моему текущему, эм, воплощению ещё двенадцати не исполнилось (хотя уже скоро, да). Что я знаю как минимум один язык, на Цоккэсе никому более не известный. То есть, если для объяснений всякую фантастику не привлекать, это должен быть очень старый язык. Но весьма богатый и развитый: в моём толковом словаре было двадцать четыре тысячи слов… примерно вдвое больше, чем в современном гриннейском, между прочим. Да плюс замороженные чары, которые кое-кто только что испытал на себе.

Вот и что тут прикажете думать?

Но что бы Голос Гостеш ни надумал, а ещё до того, как я ему кубик показал, он счёл нашу встречу достаточно важной, чтобы лично прилететь из Столицы. Для имеющего собственный полётный артефакт — не такая уж великая жертва времени и сил, но факт показательный. Как и то, что мне без звука простили сделанное с Лаэлиной — причём опять-таки ещё до демонстрации кубика.

Да, пуганул меня Захейро знатно. Профессионально вполне. Но уже ясно: как я не стану ни с того ни с сего устраивать присутствующим Гостешам травматическую ампутацию голов, так и меня не станут пытаться скрутить, выдоить все-все секреты — и что там ещё было в программе дочурки Тэррила?

Нет.

Мы будем говорить, как цивилизованные люди, по своей доброй воле и общему пониманию севшие за круглый стол. И мы договоримся.

Потому что разумные люди именно тем от неразумных и отличаются, что договороспособны.

Цим Денор, зверолюд трибы Сокола

— О! Летят.

— Наконец-то, — проворчал Три Щита. — До последнего тянули.

— Не ворчи, друже, — Арьергард их команды хлопнул Торелра по плечу. Правда, хлопок вышел почти беззвучным: меховая броня поглотила удар за малым без остатка. — Они ведь предупредили нас по ментографу, что усиленно готовятся.

— Как будто за неполный месяц можно новую звезду взять!

— Вот и посмотрим, что этой команде удалось сделать за неполный месяц.

Последняя реплика, не слишком громкая, но привычно-твёрдая, завершила обсуждение и заставила собравшихся подобраться. Три Щита нахмурился, однако не решился продолжать.

Идти против слова Эгвана Лесорождённого? Не-не, тут уже не естественная упёртость Авангарда нужна.

Тут нужна глупость. И то не всякая, а редкостная, былинная даже.

Цим снова повернул голову в ту сторону, где первым, как самый зоркий из присутствующих, да ещё пользующийся чарами Оптического Фокуса, заметил на фоне юго-западной части небосвода крошечную точку. Навёлся на ту самую точку и модифицировал чары. Впрочем, в них изначально закладывалась возможность значительной смены кратности, раз этак в двадцать или даже сорок.

Мир покорно сместился, оставаясь на месте. Удалённое скакнуло навстречу. То, что даже зорким не по-человечески глазам казалось точкой, превратилось в кружок с парой коротких и тонких выступов по бокам. Впрочем, эти выступы уже увеличивались, а у верхнего края кружка их догонял ещё один, большой, параллельный изначальным. Дополнительная плоскость для уловления ветра, не иначе.

«Модификация чар заявленного шестого круга — буквально — на лету? Впечатляет. Особенно если вспомнить, что создателю этих чар ещё и дюжины лет не исполнилось».

Впрочем, уже через пару минут, когда чужая леталка сократила оставшееся расстояние, сбросила скорость и развернулась боком перед посадкой на крышу центрального отделения гильдии, что в Мелире, Цим без лишних сомнений скорректировал свой вывод:

'Не чары. Это результат чар, то есть чародейский конструкт. Гибрид иллюзии и воплощения.

Изящно. Сложно. Искусно'.

Ещё мгновение назад казавшийся цельным борт леталки протаивает, образуя широкое отверстие, и на крышу мягко спрыгивают две фигуры в экзотической, плотно облегающей, полностью защищающей всё тело броне — серо-чёрной с тусклой зеленью местами. Расходятся в стороны, освобождая место. Следом спрыгивают ещё две фигуры, в таких же костюмах. И под конец — последняя, пятая. Выстроившись в ряд, пятёрка одновременно, словно по сигналу (или в самом деле по сигналу?), поднимает руки и снимает свои шлемы. Точнее, раскрывает шлемы: прозрачные верхние части забрал съезжают к темени, нижние части опускаются на шею, упираясь в верх груди. Лица становятся видны почти полностью.

Цим Денор знает крайнюю слева: это Шелари, талантливый Арьергард. Тем более ему известен тот, кто крайний справа: Гарих, правнук Торелра, не менее талантливый Авангард. Нетрудно догадаться, кто стоит рядом с ним: лицо с характерными чертами, словно нарочно подведёнными к грани совершенства, может принадлежать только одной из Ассур — и, видимо, то новая глава этого высокого рода, Лейта. По центру, и это не менее очевидно, стоит Лидер команды, Вейлиф. Простонародные, грубые — особенно на контрасте с целительницей — черты просто не могут принадлежать кому-либо иному.

А вот пятый… хотя стоп! Цим мысленно сравнивает его лицо с Шелари, и…

«Неужели это её дед? Но он должен быть калекой… неужели Ассур постаралась? Если да, то её целительское искусство явно превышает формальные ранг и ступень…»

Меж тем, нимало не смущённый присутствием высоких персон, парень в центре пятёрки делает полшага вперёд и сразу подтверждает эту догадку:

— Команда Вейлифа и почтенный Тарус для аттестации прибыли.

— Добро пожаловать в гильдию, соискатели, — ответно выступает вперёд Угшэр-Око. — Назовите свои имена и действующие ранги, пожалуйста.

Цим Денор почти привычно подавляет дрожь. Своего коллегу по уделу Наблюдателя, гораздо более опытного и могущественного, не первый век входящего в старую команду Лесорождённого, он не любит. И опасается.

Только дураки не опасаются менталистов, имеющих вдобавок боевой ранг четырёх звёзд золота…

— Итак, почему же ты покинул север? Чего ищешь у нас в Гриннее?

— …

— Хороший ответ. Но неполный. Что ты утаил?

— …

— И снова неполный ответ. Ты же из трибы Сокола, а не из Эйпов, Ящеров или Лис. Что. Ещё. Ты. Утаил? Не смей отводить взгляд! Отвечай!

Почти шестьдесят лет прошло, но этот голос… глаза, которые втискиваются в сознание ядовитой желтизной даже в кошмарах… эта вязкая, тёмная, затягивающая сила, что сминает волю, путает мысли, пожирает целый мир, пока в нём не останутся лишь двое: добыча и жертва…

Цим снова подавил дрожь. Проклятая память! Проклятый Угшэр!

Одно утешение: до самого главного он не добрался, иначе сейчас и здесь один немолодой Сокол из линии Деноров не стоял бы.

Меж тем взаимные представления закончились — ну, в минимальном варианте. Вейлиф перечислил своих, Око в ответ перечислил входящих в команду Эгвана. Однако вместо того, чтобы перейти к членам команды Трёх Щитов и другим любопытствующим, находящимся рядом — поинтересовался, зачем здесь присутствует почтенный Тарус Перескок.

— Как я уже сказал, для аттестации, — Вейлиф улыбнулся. — И своей, и Лейты.

— Правильно ли я понимаю, что почтенный является живым доказательством квалификации главы Ассур? И что его реабилитация завершена полностью?

Тут прилетевшие снова продемонстрировали редкую слаженность: Вейлиф отступил на полшага назад, целительница одновременно выступила на передний план.

— На второй вопрос ответ положительный, — сказала она. — По первому же вопросу необходимо уточнение. Да, именно я лечила Таруса, но не только я…

После чего коротко отчиталась о ходе операции:

оперативное вмешательство (по факту — секционная ампутация);

фенопластическая регенерация, заместившая ампутированный участок левой ноги на физическом и духовном уровнях;

первичная реабилитация, занявшая не трое суток, как предполагалось по первоначальному плану без использования жреческих сил, а только сутки;

и, наконец, — два чуда второго ранга: одно в исполнении служителя Милосердной Матери, другое — в исполнении жрицы Сестры.

В итоге — хорошо рассчитанный, ожидаемый, но от этого не менее желанный полный успех.

…Нельзя прожить без малого сотню лет, более полувека из которых состоя в гильдии Жезл и Кинжал, оставшись при этом полностью несведущим в полевой медицине и травматологии. Профессия обязывает! Даже если сам гильдеец ухитрился счастливо избежать ранений (маловероятно, но возможно), то уж его знакомые, друзья и родственники наверняка что-то у кого-то да лечили. Обычно — если речь о воинах, вступающих в ближний бой — неоднократно.

Поэтому Цим Денор, как большинство присутствующих, отлично осознавал, насколько удивительно то, что им только что рассказали.

Да, кудесничество — штука эффективнейшая, практически ультимативная; такое лечение неспроста именуется чудом. Но и даётся оно отнюдь не просто так. Малые, перворанговые чудеса любой посвящённый жрец может творить чуть ли не походя, раздавая, так сказать, по откату. За них даже плату брать не принято. Но уже второй ранг вмешательства требует единовременно пропустить сквозь себя такой поток плотной маны, что даже опытному божьему человеку, стоящему на высоких ступенях — выше полусотенной — потребуется отдых. И только апостол (ступень выше 70-й, обычно даже выше 80-й, ряд — начальный пурпур) может раздавать чудеса второго ранга, как обычные жрецы раздают первый. Ну да где те апостолы… хвост очереди к каждому из них теряется где-то за горизонтом.

И ведь даже этим широко известным, всенародно почитаемым чудотворцам вмешательство третьего ранга даётся весьма непросто!

А уж обычным жрецам…

Да, они — обычные — могут его сотворить. Только вот даже опытный жрец уровня 70+ после такого пару дней проваляется в постели и потом ещё несколько дней будет ходить, держась за стены храма. Отпаиваясь на ходу довольно дорогими зельями. Менее опытный жрец, уровня 50+, после чуда третьего ранга проваляется пару месяцев (и алхимии выпьет куда больше, до грани интоксикации, и может уже никогда не оправиться полностью — отчего храмовое начальство запрещает большинству клира такие, с позволения сказать, подвиги, а также устанавливает почти неподъёмные цены за третьеранговые чудеса).

Что поделать, использование заёмной силы не проходит даром…

Если Лейта Ассур не исхитрилась обмануть Акхэрэтта Угшэра, что вообще-то звучит абсолютно фантастически, то из сказанного ею вытекало: исцеление Таруса на обоих уровнях, физическом и духовном — её заслуга примерно на четыре пятых. А два чуда второго ранга просто зашлифовали сравнительно мелкие недостатки, по одной десятой каждое.

И нет, она не сделала ничего поистине редкостного и особенного… для целителя ступени этак восьмидесятой, старше и опытнее новой главы рода раза в два, а лучше втрое, имеющего уверенный ранг четырёх звёзд золота. Но для вчерашней девчонки, первого века не разменявшей…

'Интересно, какой у неё класс? И какой набор особенностей?

Впрочем, уже за одного только вылеченного Таруса три золотых звезды по совокупности заслуг ей практически гарантированы… как и десятки, если не сотни обращений от покалеченных ветеранов гильдии, чьи вялые надежды на сравнительно дешёвое и качественное лечение резко воспрянут под тёплым дождём слухов.

Конечно, если почтенный Перескок успешно подтвердит свой текущий ранг. А вид у него довольно уверенный: наверняка успел попрыгать на своей новой ноге, испытывая её и так, и этак…'

Тут задумавшийся Цим Денор вздрогнул, услыхав очередную небывальщину.

— Прости, что? — переспросил Угшэр, также немало удивлённый.

— Эти комплекты защиты вырастила я, — повторила Лейта. — Как и новые щиты Гариха. Вейлиф помог мне с зачарованием и некоторыми… деталями композиции, но в основе это моя работа.

— Пятый класс, как я вижу?

— Сейчас да, причём у нас всех. Первая версия, без зачарования и сделанная из низкосортных материалов, с трудом тянула на грань третьего и четвёртого классов.

— Гм… а как долго пришлось это… выращивать?

— Довольно долго, — ответила глава Ассур. — Больше недели, если считать с подгонкой.

— Больше недели на индивидуальный комплект защиты пятого класса — это по-твоему долго? — Угшэр под своей маской наверняка скептически приподнял бровь.

— Нет, что вы. Больше недели — это на все пять биоскафандров.

Цим чуть не поперхнулся. И не только он один.

Средняя мастерская кузнецов-чародеев, способных отковать, подогнать, собрать и зачаровать комплект брони пятого класса, справлялась с этой задачей за срок примерно от двух недель до месяца. И вот вам пожалуйста: целительница, подрабатывающая артефактором, справляется на порядок быстрее!

«Чушь собачья!» — сказал бы Цим Денор… если бы и он сам, и, что важнее, Угшэр-Око не чуяли в сказанном чистейшей правды.

'Ну, положим, основу она не ковала, не кроила и не шила, а выращивала. Это, наверно, быстрее, особенно если работать прямо в Лесу Чудес и не жалеть маны. Также вместо долгой и хлопотной возни с переносом маноконцентратов из сырья в новый материал она могла ограничиться изменением формы старого материала. Взять те же кости, сыромятную кожу монстров и что там ещё; изогнуть, нарастить, соединить, оживить… в теории — опять-таки ничего особо запредельного, есть целые роды артефакторов, примерно на этом и специализирующиеся…

Вот в том-то и дело. Роды артефакторов, мастера своего дела, владеющие профильными чарами и передаваемыми из поколения в поколение секретами искусства. Причём я что-то не слыхал, чтобы они работали с такой скоростью. Скорее, они даже медлительней кузнецов. Например, меховой комплект Торелра, тоже частично живой, дорабатывали три месяца, что считается нормальным сроком среди профессионалов.

И — целительница. Лепящая тяжёлую броню, как пирожки с вишней. Так легко и быстро, что даже маги её команды в однотипной броне щеголяют!

Какой у неё всё-таки класс? Это должно быть что-то с чем-то!'

— Всё это замечательно, — снова вклинился в диалог Угшэра с Лейтой самолично Эгван, — но пора нам перейти к аттестации. А качества этой брони вполне можно проверить в экзаменационных боях.

И снова никто из присутствующих не решился ему возразить.

Не потребовалось много времени, чтобы всей компанией переместиться на Арену Испытаний. На которую решили выходить по старшинству, что означало: дебютировать предстоит Шелари.

— Не стану отнимать лишнего времени у высокочтимых собравшихся, — звонко заявила она, левой рукой обнажая свой старый стальной клинок, — поэтому… прошу предоставить мне одиночную мишень.

Палач Монстров приобрёл свою жутковатую славу за счёт управления производной стихией Огня и Камня — Лавой. Но, разумеется, исходные стихии ему также покорялись с лёгкостью, и одного лишь его желания хватило для демонстрации, что такое — Сотрясатель-боевик, давно преодолевший восьмидесятую ступень. С гулом и грохотом сквозь пески Арены воздвиглась массивная стена, воплощаемая Эгваном на приличном расстоянии, более полусотни шагов, а параллельно и чуть медленней между стеной и Шелари вырос двухметровый каменный столб из серого гранита, небрежно-грубо изображающий воина-орка. Ну, или, возможно, особо рослого зверолюда трибы Эйпов; слабая детализация не позволяла сказать точнее.

Поклонившись в знак благодарности, воительница закрыла шлем правой рукой и вытянула свой клинок в сторону мишени. Тихое сосредоточение заняло у неё ещё секунды полторы, и…

…далеко не всем среди собравшихся оказалось по силам заметить нюансы случившегося. Цим Денор, например, не ждал, что сумеет угнаться за действиями Арьергарда четырёх звёзд. Но небольшая хитрость с фиксирующими чарами, называемыми Оком Молнии и Мёда, позволила записать случившееся и воспроизвести эту запись в замедлении, разбирая детали.

Сюрприз: даже в пятикратном замедлении претендентка двигалась быстро. Быстрее ожидаемого. Достойно даже не полного созвездия серебра, но скорее первой звезды золота!

Ещё сюрприз: её Рывок к мишени оказался изломан. Сперва на высоту собственного роста — и уже оттуда, как бы без паузы, к цели.

Третий сюрприз, самый впечатляющий: когда клинок вошёл в каменную плоть мишени, породив оглушительный грохот и целую струю как бы шрапнельных фрагментов, хлестнувших предусмотрительно возведённую стену, он оставил после себя не узкую щель, но сквозную дырень диаметром в два кулака. Очевидно, что ранг этой атаки выходил за грань даже пикового серебра.

«Личный коронный приём? Без зачитывания? В восемнадцать⁈»

— Как называется эта атака? — спросил Арьергард из команды Эгвана, когда Шелари поклонилась зрителям, предварительно отступив на исходную позицию прямым дальним Рывком и тем самым наглядно демонстрируя, что даже выполнение мощного, явно весьма затратного приёма не выводит её из строя.

— Стальная Спираль.

— Развито или перенято?

— Развито. Продолжение идеи моей Крутки, но… с дополнениями.

— Сколько раз можешь повторить?

— Приём не очень затратный, так что раз пять-шесть, если подряд.

— Ясно. Что-то ещё покажешь?

— Не хочу отнимать драгоценное время, — лёгкий поклон.

— Что ж, моё мнение — первая звезда золота подтверждена без подкрепления, — иначе говоря, без экзаменационного поединка.

Вердикт Арьергарда четырёх золотых звёзд вопросов и уточнений не вызвал, несмотря на прыжок ранга на две ступени вверх, ещё и с переходом к новому качеству. Но владение развитым коронным приёмом вкупе со всеми прочими продемонстрированными способностями не могло стоить всего лишь серебра. Никак. Так что тут действительно можно без дополнительных проверок обойтись.

Особенно если учесть, что претендентка совершила изрядный, невероятно стремительный скачок вверх. Опытный взгляд Цима не мог ошибиться в ней, по крайней мере, ошибиться сильно — а Шелари ощущалась как воин на грани сороковой ступени… а то так и за этой гранью. Что само по себе внушало уважение. Тут явно сыграло свою роль успешное самостоятельное создание нового высокорангового приёма и его активное применение.

Лес Чудес позволяет совершать такие рывки в развитии… Конечно, если не калечит или не убивает излишне самоуверенного ходока.

Следующим на Арену, заранее замкнув забрало своего шлема, спустился Гарих. Тоже, кстати, совершивший свой рывок вверх. И уж он-то точно пересёк порог сороковой ступени, а сверх того успел изрядно возвыситься после неё: ещё на две-три ступени самое малое. Причём плотность его Барьера, что явно усиливался живой бронёй, вообще казалась достойной низшего дворянина.

Поклонившись зрителям, правнук Торелра просто молча навёл правый костяной щит на мишень… и та, уже повреждённая ударом Шелари, раскололась с треском, подобным грому. Причём верхняя часть, с силой отброшенная прочь, пролетела пять шагов до стены и врезалась в неё так, что «шея» переломилась, а голова откатилась в сторону от верхней части «туловища».

С одной стороны, в исполнении приём не слишком отличался от обычного Толчка. С другой, все собравшиеся знали о пределах насыщения базовых воинских приёмов — и то, что они сейчас увидели, для базового исполнения выглядело избыточно мощным. Никто бы особо не удивился, если бы такую силу смог вложить в обычный Толчок воин ступени этак семидесятой; но для того, кто ещё и к барьеру полусотни не подошёл, это смотрелось чем-то большим.

«Ещё один личный коронный приём? Не слишком ли⁈»

Словно задавшись целью доказать, что нет, не слишком — Гарих сосредоточился. Поверхность его левого костяного щита засветилась: едва заметно для глаза, а для магического зрения в разы ярче (впрочем — всё равно не слишком сильно, что демонстрировало неожиданно хороший контроль приёма).

— Волна Грома! — объявил он.

Секунда — и следом за формулой активации сияние срывается с плоскости ростового щита этакой слегка искажающей перспективу волной, попутно начисто снося остатки мишени. Однако даже громовой треск, с каким летящая волна выкорчевала остатки мишени, как-то побледнел на фоне рокочущего, породившего множественное эхо вибрирующего гула, затопившего окрестности, когда волна добралась до стены за мишенью и буквально растёрла по ней остатки условного каменного воина.

А Гарих не остановился. Он развернулся и снова будто бы толкнул воздух правым щитом. Если Волна Грома выглядела весьма плотной, но довольно медленной и потому не слишком-то применимой в схватках с мобильными противниками, то эта, третья, врезалась в стену за один едва уловимый миг. Грохнуло опять же послабее, чем после Волны Грома — но образовавшаяся в стене после попадания выемка наглядно доказывала, что человека либо существо сходного размера, не имеющего достаточной защиты, таким ударом попросту порвёт в лоскуты.

Буквально.

И да, вот это за простой перенасыщенный Толчок не принял бы уже никто.

Разворот к наблюдателям, поклон.

— Расскажи о показанных приёмах, — потребовал всё тот же Арьергард.

— Первый: малая трансформа базового Толчка, упор на усиление отбрасывания. Второй: Волна Грома. Этот коронный приём стал итогом изучения мистерии, извлечённой из лобной кости Винторогого Белохвостого Уриала…

— Как давно ты знаешь эту мистерию?

— Третий день.

Недоверчивый гул.

— Несколько неожиданно, — добавил Гарих, словно не замечая реакции, — но изучение мистерии дало мне недостающий импульс понимания. И третий показанный приём — Разрывной Снаряд — перешёл из этапа малой трансформы в полноценные коронные приёмы.

— Правильно ли я понимаю, что ты успешно впитал боевую мистерию и развил собственный приём, так что теперь обладаешь двумя атаками золотого ранга?

— Да.

— А что насчёт количества повторений?

— Волна Грома слишком затратна, больше двух исполнений подряд не осилю. Разрывной Снаряд не так тяжёл, его повторю четырёхкратно.

— Что ж, мой новый вердикт повторяет предыдущий: первая звезда золота без подкрепления.

— Протестую!

Цим Денор обернулся на знакомый голос… и тихо вздохнул.

«Что за дурость? Ну вот зачем ты вылез? Тебя что, Винторогий Уриал прямо в жопу боднул, выпихивая под топоры?»

— Торелр Три Щита, — от взгляда Акхэрэтта Угшэра лично Циму ненадолго захотелось свернуться калачиком и укутаться в Невидимость, а вот Авангард лишь нахмурился сурово. — Объяснись.

— Я обещал, что если мой правнук по линии Вельстина получит золотой ранг, то я…

— Отказываюсь!

Заметно усиленный голос с Арены заставил свидетелей снова перевести фокус внимания.

— Никаких обещаний с твоей стороны я не помню, — продолжил Гарих. — Кроме доброго совета. В котором ты наказал мне накрепко запомнить, что присосаться к твоей семье ты «клещу жадному» не дашь. И затем повелел идти вон. Могу сознаться в полной взаимности: ничего мне от твоей семьи не надо даже с доплатой. Что бы ты ни заготовил «ублюдку от выплодка шлюхи» — оставь себе, п-п-предок!

'Ну вот, приехали… что за позорище… зачем, ну зачем ты вылез в такой-то момент, Тор⁈

И это — наш Лидер. Что за стыдоба беспросветная…'

— Отложите семейные разборки на потом, — приговорил Эгван Палач Монстров, покуда Торелр, побагровевший от гнева и заглушённый его небрежно наброшенными чарами, беззвучно разевал рот. — Протест отклонён. Первый золотой ранг Гариха подтверждён, с чем его и поздравляю. На Арену вызывается следующий претендент.

Воин немедля покинул песок двумя последовательными Рывками, а Вейлиф выдвинулся ему на смену одним в меру пафосным, замедленным, как при десятикратно уменьшенном тяготении, и длинным — шагов на тридцать — прыжком. Который выглядел бы пафосным не в меру, если бы при этом за его спиной развевался шёлковый плащ какого-нибудь яркого оттенка: скажем, алого, белого или изумрудного.

Опустившись на песок, вернув себе полный исходный вес и обернувшись к зрителям, иллюзионист неглубоко поклонился:

— Приветствую всех. В качестве способа подтверждения ранга — а также для того, чтобы испытать качество брони, созданной Лейтой и зачарованной мною — я выбираю спарринг.

— Есть ли у тебя предпочтения в выборе противника?

— Нет.

— Совсем? — Угшэр-Око слегка склонил голову набок. — Готов даже против воина встать?

— И против воина, и против мага, что превосходит меня ступенью и навыками. Я всегда рад новому опыту. Задача претендента на подтверждении ранга — не победить, а показать свои способности.

— Что ж, позиция достойная. Цим Денор! — взгляд из-под маски упёрся в названного, вызывая волну холода вдоль спины. — Не хочешь помочь достойному Вейлифу показать его способности?

«Не особо… но… эх».

Пускать пыль в глаза, как претендент, зверолюд не стал, двинувшись на Арену обычным шагом по обычной лестнице. Пока он двигался, Эгван без лишнего шума и пыли отменил воплощение каменной стены, а также заново разровнял перепаханный песок.

— Начнёте по моему сигналу, когда будете готовы, — объявил Акхэрэтт Угшэр, когда Цим добрался до Арены и зашагал к условно-свободной её половине. — Спарринг тренировочный, на обычных условиях. Иначе говоря, не допускается применение летальных и калечащих атак. Ранения с пролитием крови возможны, но нежелательны. Спарринг идёт по системе «три из пяти», каждое схождение закончится либо после сдачи одной из сторон, либо после истощения защитных чар брони. Также спарринг в целом может досрочно закончиться по решению судьи, то есть меня, за очевидным преимуществом одного из бойцов. Условия ясны?

— Да.

— Вполне.

— Тогда вопрос: претендент готов?

— Готов.

— Экзаменатор готов?

— Вполне.

— Тогда — начинайте первое схождение!

И Цим, не теряя времени, начал, вскинув руки в атакующей и направляющей мудрах, а заодно беззвучно, одними губами, как положено опытному магу, активируя вербальный компонент:

— Змеиный Хобот…

Правду сказать, чары его не имели ничего общего ни со змеями, ни с мамонтамами, ни даже с их возможными противоестественными сочетаниями. Впрочем, при некоторой толике фантазии в тугом воздушном вихре, что, удлиняясь, рванулся к цели от его атакующей (левой) руки, свидетели легко могли усмотреть нужные ассоциации.

Зверолюду нравилось это заклинание, так как, будучи формально атакующим, Змеиный Хобот мог использоваться и для защиты — по крайней мере, от точечных и не слишком мощных чар. Всего-то и надо, что вовремя сместить тело вихря в нужную сторону. Кроме того, насыщенность воплощённого конструкта без труда регулировалась создателем: чары четвёртого круга в любой момент можно было напитать так, чтобы они вышли и на пятый, и на шестой круг… хотя последнее Циму, как Наблюдателю, давалось тяжеловато, сугубо за счёт синергии классовых способностей и усиливающих его потоковых артефактов.

Разумеется, Вейлиф не стал ждать, пока Змеиный Хобот вопьётся в защиту его брони. И даже пока противник закончит чародействовать.

Он начал чародействовать сам, одновременно с оппонентом.

— Ангелический Аспект! — возгласил претендент, подпрыгивая на высоту собственного роста.

И преобразился.

Мрачноватая чёрно-серая с зелёным гамма его брони посветлела, а затем и полыхнула режущим глаза ореолом света. За его маревом едва ли можно было разобрать, что происходит, но спустя всего лишь одну секунду ореол угас, и взглядам предстал… ну… Ангелический Аспект?

Два громадных серых крыла, чуть покачивающихся за спиной. Вполне человеческие пропорции тела, но вот размер… не то пять, не то все шесть локтей роста — это вам не семечки! Каре довольно коротких и совершенно белых волос на непокрытой голове, болтающиеся в воздухе босые ноги, по большей части прикрытые чем-то вроде куполообразной светло-голубой юбки с широким синим кантом, украшенным неизвестными письменами. Но при этом, словно для пущего контраста — толстенная броня из серого, под цвет перьев, металла, надёжно прикрывающего торс и руки, с накладными узорами золотых крыльев на кирасе и наплечниках.

Наконец, достойное отдельного слова оружие. При толике воображения ЭТО можно было назвать мечом. Да. Но по сути своей оно выглядело как противоестественный, пусть и симметричный, гибрид креста и круга с восемью выступами по внешнему ободу. Сам крест — светящийся голубым, как юбка; круг — серый, как металл брони. Четыре самых коротких выступа заканчивались короткими стрелками, тоже серыми. Поперечина креста, играющая роль гарды, переходила в стрелки побольше; типа-рукоять меча (или всё же противовес?) — в стрелку самую большую; восьмой выступ играл роль обоюдоострого клинка.

Общая длина этого меча… нет, дрына: нормальные мечи такими просто не бывают… превышала немаленький рост владельца раза в полтора. Для пущего мозговыноса (а может, для того, чтобы баланс только мучительно извивался, не способный подохнуть на месте в жутких корчах), крылатый летун свой дрын держал за ту часть крестовины, что внутри круга.

Одной левой. Без видимых усилий.

Хотя будь сей дрын полностью материален, то весил бы не менее трёх-четырёх центнеров, а скорее около полутонны.

И вот аккурат в момент, когда Змеиный Хобот добрался до цели, Ангелический Аспект выставил навстречу воздушному вихрю своё монструозное оружие и голосом бронзово-звонким, как литой колокол, возгласил с ноткой гневной решительности:

— Секущий Разрыв!

Острие мечевидного дрына вошло в устье Змеиного Хобота, словно в глотку доподлинной змеи, и полыхнуло простой, но мощной атакой, примерно равносильной пятому кругу. Цим Денор к тому времени уже и сам успел вкачать в свои чары немало дополнительной энергии, поэтому атака и контрудар, можно сказать, взаимно нейтрализовались. С одной стороны, две трети длины воздушного вихря оказались рассеяны; с другой же, Секущий Разрыв так и не дошёл до зверолюда, как бы увязнув в Змеином Хоботе, растратившись на его рассеивание.

Мощно взмахнув серыми крыльями, Ангелический Аспект полетел в атаку — не слишком быстро, но и не так уж медленно. Видимо, опасался возможных сюрпризов, но при этом надеялся, что на меньшем расстоянии его как бы меч даст преимущество над безоружным магом.

Не самый плохой расчёт.

Только Цим Денор действительно приготовил противнику сюрприз, причём из самых неприятных. Но от мага воздушной стихии следовало ожидать такого, не правда ли?

Говоря проще, экзаменатор взлетел. Даже без зачитывания вербальной формулы, на чистых воле с контролем. И не отменяя при этом Змеиного Хобота, в который продолжал вливать ману, отчего этот атакующий конструкт снова начал расти, причём как бы не быстрее, чем в первый раз.

— Секущий Разрыв! Секущий Разрыв!

На Арене (а вернее, уже над ней, коли оба противника показали расширенную мобильность) на несколько секунд воцарилось подобие равновесия. Ангелический Аспект стремился продвинуться к врагу, но не мог, буквально сдуваемый напором Змеиного Хобота. Цим Денор старательно вливал ману в свою атаку, стремясь пересилить претендента в лобовом противостоянии.

В конце концов, ему это бодание давало преимущество. При разнице в десять с лишним ступеней он мог продолжать в том же духе и непременно выиграл бы — просто из-за большего резерва.

Увы, но даже бои воинов не исчерпываются выяснением, чей кулак больше и чья дубина тяжелей. А уж в боях магов факторы ума и хитрости важнее многократно. Именно в момент, когда Циму казалось, что победа уже у него в руках, защитные чары его доспехов внезапно истощились; бдительный Угшэр, не пропустивший этого, хлопнул в ладоши с усилением звука и провозгласил:

— В первом схождении побеждает претендент!

«Что за?..»

Впрочем, ответ оказался довольно очевиден. И экзаменатор сам же разгадал секрет чужой победы, просто изучив округу чуткими пальцами ветров.

Похоже, под прикрытием вспышки преображения Вейлиф не только принял Ангелический Аспект, но и отбросил — до поры — скрытый невидимостью кинжал с двойным зачарованием остроты и прочности. Отброшенный за спину, в слепую для противника зону, кинжал подобрал другой одновременно созданный невидимый конструкт, напоминающий монстровидную цаплю (ну как — подобрал? Скорее уж слился с оружием так, что кинжал стал «головой и клювом» этой «цапли»). Ну а дальше — понятно: Аспект атакует в лоб, успешно отвлекая на себя внимание и демонстрируя некоторую уязвимость, чем усыпляет внимание. Цапля же, невидимо, беззвучно и в целом неощутимо зайдя со спины, атакует в ключевой момент.

'Умно. Действительно умно.

…но кто же знал, что этот мальчишка умеет параллельно творить три весьма тяжёлых заклинания, ещё и пользуясь вербалкой лишь для одного из них? И кто же знал, что он способен выстраивать аж такие хитрые тактические схемы⁈

Нельзя недооценивать противника. Как бы он ни выглядел — нельзя!

Впрочем, любая неожиданность работает только один раз… и мы ещё посмотрим, кто кого. Да, ещё посмотрим…'

— Начинайте второе схождение! — скомандовал Акхэрэтт Угшэр, когда Цим Денор восстановил защитные чары своих доспехов.

— Технологический Аспект! — незамедлительно объявил Вейлиф, до этого продолжавший парить, слегка помахивая серыми крыльями, в своём предыдущем изменённом облике. И тотчас же свернулся в клубок, маскируя трансформу за плотными клубами изумрудно-зелёного дыма.

Спустя секунду дым рассеялся, открывая вид на… эм… угловатую металлическую призму? И даже не просто металлическую, а очень, очень тяжело бронированную — как штурмовые големы Первого Дома. Настолько тяжело, что снаружи она казалась цельной, а будь она не иллюзорной, весила бы уже тонны, а не всего лишь центнеры. Высота три локтя, ширина — четыре с половиной, длина шесть, пятнистый окрас — серо-буро-зелёный. Заострённые нос и корма, шесть колонн тусклого свечения под днищем, на которых вся конструкция парила, будто на опорах, заметно приминая песок Арены Испытаний.

Цим, как все наблюдатели, отлично понимал, что это — всего лишь очередная оболочка из плотной иллюзии (хотя, справедливости ради, сложность, тщательная проработка и скорость смены используемых образов стоили самых высоких похвал: тут претендент значительно обгонял свою ступень). Ясно, как день, что Вейлиф просто наращивает вокруг своей настоящей брони и её защитных чар внешний защитный покров иллюзий… внушительно выглядящий, но, как любые иллюзии, не особо прочный.

Если бы Циму достался удел Сотрясателя, он лишь посмеялся бы над такой «защитой». И проломил её первым же, много — вторым заклинанием.

Увы, экзаменатор также был Наблюдателем, а потому задача пробития даже не настоящей, а лишь имитированной брони отнюдь не казалась ему плёвой. Покорный ему воздух вообще не особенно хорош по части бронебойности…

Если только не схитрить.

— Малая Буря Урдисса, — шепнул он.

На всей Арене стремительно воцарилась мгла. Но причиной стал не туман, нет — всё тот же ветер, поднявший миллиарды частиц песка и пыли… а затем обрушивший их на словно присевший под такой нагрузкой Технологический Аспект. Каждая песчинка по отдельности наносила иллюзорному «металлу» совсем скромный урон… но при их общем количестве это не имело большого значения.

Сложилась ситуация, напоминающая первое схождение: Цим Денор атаковал, причём сходу пустив в дело всю свою силу без остатка, Вейлиф же вынужденно тратил резерв на восстановление своей внешней брони.

Однако не следует думать, будто экзаменатор поставил всё на одну карту. Точнее, он использовал лишь одну карту-заклинание, да, но наделённую тремя качествами сразу. Малая Буря Урдисса обрушивала поток ураганной силы на выбранную мишень, это верно — но ещё она же работала разом как сенсорная и защитная система. Вихревое движение воздушных масс окружало зверолюда трибы Сокола своего рода внешней бронёй… и лишало любых невидимок шанса незаметно проскочить к глазу бури.

Мог ли претендент не понимать, что проиграет, если не опрокинет сложившийся баланс? Нет!

И он опрокинул невыгодный баланс. Решительно и ловко.

Угловатые боковые края Технологического Аспекта чуть отошли от основного корпуса, навелись на цель и с громовым хлопком отправили в экзаменатора свои снаряды. Слишком быстрые, чтобы Цим смог вовремя усилить защиту, слишком массивные, чтобы даже очень сильный ветер сдул их прочь (хотя вот стрелам или арбалетным болтам, за исключением дорогущих артефактных, он не оставил бы шансов), эти снаряды вонзились в защиту зверолюда, и…

Свет. Мгновенный, ослепительный.

Удар. Ошеломляющий и оглушающий.

Звон.

Сыплющийся сверху, прямо в лицо, песок, более не удерживаемый утихшей бурей.

О том, как судья объявил победу Вейлифа во втором схождении и одновременно общую победу в спарринге «за очевидным преимуществом», а также присудил претенденту ранг двух звёзд золота, Цим Денор уже не услышал. Как и продолжения: Угшэр-Око поинтересовался, не хочет ли претендент сразу экзаменоваться на третью звезду. От этой чести Вейлиф вежливо отказался: мол, пока не считает свои скромные опыт со ступенью достаточными для немедленного повышения, до поры ему и двух звёзд хватит вполне.

И вот его отказ зверолюд уже услышал ясно (поскольку до него добралась Лейта, сразу и весьма качественно вылечившая его контузию). Как и дальнейший диалог:

— Что ж, остались госпожа глава Ассур и Тарус Перескок?

— Позвольте мне опередить её.

— Для чего?

— Моё подтверждение ранга сможет послужить сразу нескольким целям. Помимо основной, оно докажет целительские таланты высокородной госпожи… и, если мой противник будет достаточно силён, даст шанс доказать, насколько всё же хороша защита биоскафандров. Также вышедших из её умелых рук.

— Резонно, — перехватил у Угшэра инициативу Эгван. — Предпочтения в выборе противника?

— Если никто не против, я бы хотел сойтись в спарринге с Торелром Три Щита.

— Хм.

Палач Монстров неспешно повернулся и обронил:

— Координатор?

— Согласен.

— Тогда прошу обоих выйти на Арену.

…Дуэль Арьергарда с Авангардом — это противостояние меча и щита, атаки и обороны, скорости и силы, манёвренного, стремительного натиска и сравнительно пассивной, терпеливой выносливости.

Обычно так, да.

Но на этот раз экзаменатор и претендент поставили ситуацию с ног на голову.

Всё дебютное схождение Три Щита старательно рвался в ближний бой, стремясь сократить разрыв дистанции. Его третий щит, подаривший ему прозвище, обладающий именем собственным — Диск Треяма — с тихим звоном прошивал воздух, стремительно вращаясь вокруг оси, словно большой смертоносный чакрам, а сам Торелр не скупился на многочисленные, быстрые, отменно сфокусированные Толчки, что по его мысли должны были достать противника. В идеале — толкнуть под пролетающий Диск.

Ну а Перескок, словно задавшись целью опровергнуть своё прозвище, работал от обороны. Точнее, от комбинации обороны с уклонениями. Но как он это делал!

Ранее Цим Денор не видывал настолько полного, настолько отточенного, практически филигранного контроля пространства. Если для того, чтобы избежать летящего Диска Треяма, достаточно сместить корпус на три пальца — Тарус смещался ровно на три пальца и не более, так, что оружие оппонента проходило впритирку к границе защитных чар. Если для уклонения от чужого Толчка хватало трети шага, Тарус смещался на треть шага. Ни на волос больше. Его оружейная пара — лёгкий меч и дага — двигались с этакой рассчитанной ленцой, и Рассечения, слетающие с них, не атаковали, нет… они примерно на полпути сшибали те Толчки, посланные Торелром, уклоняться от которых пришлось бы не чистым воинским мастерством, а с помощью Размытия.

Можно спросить: как же усилия Авангарда, направленные на сокращение дистанции?

А никак.

Именно и конкретно в этом Перескок в наилучшем виде оправдал прозвище. От бегающего и даже временами использующего Рывки оппонента Тарус уходил своими собственными Рывками. Более лёгкими, практически изящными, длинными, а сверх того — изгибающимися (в самом начале испытаний такие успела, пусть и один лишь раз, продемонстрировать Шелари).

В этом и состоит неприятность положения Авангарда в стычке с Арьергардом при более-менее сопоставимых способностях и ступенях: Арьергард более мобилен. Он попросту быстрее. И да — может навязать столкновение на своих условиях, там и тогда, когда выберет.

Авангарду же этого не удастся. Не стоит даже пытаться.

Вот и Торелр вспомнил об этом непреложном правиле (поздновато, но хоть так!) и рыкнул:

— Сметающий Лодки Прилив!

Увы, но даже коронный приём, накрывший целый сектор Арены волнами хаотичных импульсов, не смог задеть Таруса. Тот попросту ушёл от опасности обычнейшим Рывком в свободный сектор.

Получилась пустая трата выносливости, не более того.

Если прославленному Три Щита из-за последних событий хотелось продемонстрировать, что он всё ещё силён и потому положение его не так шатко… что ж, пока эффект получался скорее обратный. Но всё же он оставался опытным Авангардом трёх звёзд золота, а не вспыльчивым мальчишкой. Он взял себя в руки, подвесил Диск Треяма за спиной и припал на одно колено, упирая левый, Мохнатый Щит в песок.

Это походило на молчаливое заявление: ну вот, я дал тебе покрасоваться в уклонении и манёвре, позволил продемонстрировать свою сильную сторону. Попробуй что-то сделать теперь, когда уже я начну делать то, что у меня получается лучше всего!

Тарус свёл воедино своё оружие, проведя одним вдоль другого с характерным звуком, раз и другой.

Молчаливый ответ: я принимаю вызов. Сейчас я начну делать то, для чего и предназначены все Арьергарды — атаковать!

— Тысяча Клыков, — громко и чётко объявил он. Воздух вокруг его даги зарябил, искажённый не мгновенной, а самой настоящей потоковой коронной техникой.

После чего Рывком переместился к Торелру…

…и возможность следить за поединком высокоранговых воинов в реальном времени утратили все, кроме других достаточно высокоранговых воинов.

Цим Денор потом ещё не единожды разглядывал финал первого схождения в десятикратном замедлении. А разглядывая — вздыхал, кусаемый невольной завистью.

И сожалением.

Потому что прославленный Три Щита сшибку накоротке проиграл. Не всухую, нет: просадить где-то треть общего потенциала защитных чар Перескока коронкой Поле Игл ему удалось. Как и парировать Тысячу Клыков манёврами Диска Треяма, вовремя выставляемыми Стенами, концентрацией Барьера и всеми иными средствами, вплоть до пассивных.

Ну так и что с того? Когда Тарус просадил его Барьер взмахами даги с Тысячей Клыков, то первым же выпадом короткого меча погасил около двух пятых силы защитных чар противника. Вторым выпадом — ещё две пятых. И третьим — прорубил чужую кирасу напротив солнечного сплетения, пустив кровь.

Слегка. Без намерения ранить всерьёз. Да и кровотечение сразу же остановило пассивное свойство мехового комплекта.

Но обоим поединщикам уже всё стало кристально ясно, как и судье:

— В первом схождении, как и спарринге в целом, побеждает претендент. Учитывая как эффектную, так и эффективную демонстрацию потоковой коронной техники, Тарус Перескок поистине достоин трёх звёзд золота… и дополнительного почётного прозвища. Добро пожаловать в ряды высокой элиты гильдии, Тарус Разгрызающий! Воину-победителю — слава!

— Слава!

— Слава!

— Поздравляем!

— Слава!

«Хорошо хоть напрямую Разгрызающим Три Щита не назвали», — мрачно подумал Цим.

Что ж… на этой аттестации гости определённо выглядели лучше хозяев. Не всех, понятное дело — но вот конкретно команда Торелра оказалась в неприятном положении мальчиков для битья. Причём, что всего обидней, конкретно зверолюд — для вынырнувшего невесть откуда новичка.

С Тарусом-то понятно: не сдался даже после подкосившей карьеру травмы, продолжил тренироваться в тех областях, в каких мог (а мог — уже сейчас понятно — развивать сенсорику, особый стиль ближнего боя с экономией движений и эту свою Тысячу Клыков, которая больше похожа на помесь сверла с пилой). И Эгван деликатно намекнул с его помощью Торелру, что положение координатора — это, конечно, хорошо, но считать себя самым сильным на своём уровне всё же не стоит.

А вот этот Вейлиф… откуда он вообще выкопался? Задним числом Цим Денор понимал, что и ему тоже намекнули на позорную паузу в развитии, чтобы не сказать — лень. Да, он никогда не претендовал на небесный талант, изобретательную хитрость или особую индивидуальную боевую силу. Он всегда был командным игроком, фигурой поддержки за спинами соратников, Наблюдателем с хорошим чутьём, не более. Но вот его столкнули с иллюзионистом — тоже, если подумать, командным игроком, Наблюдателем в задних рядах, живым доставщиком-по-воздуху-куда-надо. Причём изрядно уступающим ступенями, а годами и опытом — в разы!

И ведь казалось, что он для Вейлифа — самый неудобный противник. В случае классического мага иллюзий так бы оно и вышло, но… от воспоминания, как он зевнул во время первого схождения, даже не озаботившись прямым контролем ближней сферы и положась на пассивную сенсорику Наблюдателя, хотелось скрежетать зубами! Позорище лютейшее…

Пока Цим самоедствовал, Эгван сотоварищи решали, стоит ли в случае Лейты Ассур подтверждать двухзвёздный ранг — или всё-таки, учитывая блистательное выступление Таруса, ставшее доказательством качества проведённого исцеления, а также внезапный талант артефактора, усиливающий её ценность как мага поддержки, можно продвинуть главу высокого рода повыше.

Спор закончился просьбой Угшэра:

— Прошу, развейте мои сомнения, прекрасная госпожа: вы уже пересекли в своём развитии порог семидесятой ступени — или ещё только готовитесь к этому?

— Хотя вопрос не очень деликатный, мне скрывать особо нечего. Да, я пересекла этот порог.

— Ну, тогда и спорить не о чем, — подытожил он. — Двойная специализация с более чем достойным развитием — безусловно, такая одарённая претендентка стоит и подтверждения ранга трёх звёзд золота, и присвоения почётного прозвища. Безмерно рад поздравить нового, второго за сегодняшний день члена высокой элиты гильдии, Лейта Возвращающая! Высокородному магу-целителю — слава!

И собравшиеся поддержали этот вердикт, причём ещё более дружно, чем в случае Таруса, который, как ни крути, а побил одного из своих — мелирских.

Дождавшись, пока шум поутихнет, Угшэр-Око негромко добавил, адресуясь новонаречённой (но Цим Денор с его особыми отношениями с воздухом и его колебаниями — всё равно услышал):

— Остались только мелкие, малозначительные формальности, прекрасная госпожа. Пожалуйста, проследуйте вместе со всей вашей группой и почтенным господином Тарусом за нами.

— Опять проверка у менталиста?

— Да. Малозначительная, но необходимая формальность, как вы понимаете; я лично позабочусь, чтобы всё прошло легко и быстро.

— Понимаю. И не возражаю.

— Честным людям скрывать нечего, им свет истины не страшен, не так ли?

— Именно так.

…позже зверолюд сам не мог сказать, как так вышло, что он остался сидеть на скамье Арены даже после того, как все остальные разошлись. Но вот остался и просидел, по кругу гоняя одни и те же мысли, не менее получаса. А потом…

— Сидишь? — знакомый по многолетним кошмарам голос со спины аж приморозил к скамье, выметая из сознания всё, кроме слепой паники. — Как вы, воздушники, предсказуемы со своим любопытством… как удобно дёргать за эти нити привычек… да ты сиди-сиди, не вертись. И слушай мой голос.

Цим Денор сидел. Слушал. Одновременно странным образом и запоминая всё дословно, и сразу же выпуская сказанное из поля внимания. Слегка кружилась голова, а краски мира куда-то делись.

'Я был не прав. Проклятый Угшэр всё-таки добрался до самого главного. Только вот не знаю: мне повезло, что оно у нас оказалось одно на двоих — или всё ровно наоборот, и лучше бы было, если бы меня незамысловато разоблачили и, возможно, казнили?

…не важно. Выбора всё равно нет. По крайней мере, у меня'.

— Всё слышал? Всё запомнил? Вот и молодец. А теперь ступай и передай новости Лингасу. Только Лингасу Ассуру и никому более. Ибо свет истины страшен таящимся в багровой тьме. Забудь и иди!

Не имея выбора, Цим Денор забыл.

И пошёл.

КОНЕЦ ВТОРОГО ТОМА