О моем перерождении в сына крестьянского 2

О моем перерождении в сына крестьянского 12

Этап двенадцатый

Первейшее и важнейшее, что необходимо для обеспечения жизни почти сотни людей в Лесу Чудес — это…

Ну да, безопасность однозначно первая. Только вот прятки в подземелье её достаточно качественно обеспечивают, поэтому можно считать это нулевым пунктом, по умолчанию.

…так вот, первейшая и важнейшая необходимость — еда.

Та же безопасность, можно сказать, но продовольственная. И частично мы — я — обеспечили её самым простым путём: выкупили и перевезли к новой точке дислокации молодняка Ассуров десяток тонн обычной еды. Овощи, фрукты, крупы, вот это всё.

Мера на первое время. Суррогат.

Потому что Лейта собиралась кормить сородичей и вассалов преимущественно высококачественной магической едой, а не обычной пустой деревенской дешёвкой. Да и наши с ней старые запасы уже, можно сказать, исчерпались… с учётом резко выросшего числа едоков. (Между прочим, я никогда ещё не готовил разом на такую ораву… новый, небезынтересный опыт, однозначно!)

И что из этого следует? Правильно. Охота. Причём тем самым составом, который планировался изначально, на момент вылета из Мелира.

Обещания надо выполнять.

…не уверен, что Шелари с Гарихом обрадовались нашему предприятию. То есть поначалу-то да, и ещё как: наконец-то дело, Лес Чудес, все дела! — но когда я устроил им экспресс-экзамен по знанию флоры и фауны чудолесья, энтузиазм быстро увял. Немного жаль, но мера необходимая: ещё не хватало тащить прицепом пару восторженных идиотов. Следовало чётко и однозначно донести до парочки идею, что сами по себе они в глубинах Леса — мясо.

Неопытное, свежее, приятное на вкус.

Да, у них прям роскошные стартовые условия. Потому что в команде есть неплохой Наблюдатель (хотя до опытного мне — как до Империи ползком), способный в новом обвесе недурственно жахнуть(прибавку +6 к энергии я оценил, о да! Сейчас, с новым ожерельем, я вполне могу выдать своим Мистическим Зарядом мощь пятого круга, причём не остаться после этого пустым, а это заявка на роль толкового Сотрясателя… примерно четырёх-пяти звёзд серебра. Возможности совмещения ролей растут, что не может не радовать).

Но в ещё большей степени нашим воинам повезло потому, что любые мелкие/средние и даже часть крупных ошибок можно исправить вмешательством Лейты.

Неспроста команды с целителями считаются элитой: в их составе даже иной тупой дегенерат может подняться по ступеням быстро и с минимальным риском для своего дегенератского здоровья. Точнее, наоборот: с огромным риском. Просто почти любые последствия его ошибок окажутся исправлены прямо на месте.

Пришивай ему новые ножки, пусть опять он бежит по дорожке, агась.

— … так вот, — завершил я мотивирующий спич, направляя ветролёт к земле, — хотя моя боевая подруга вполне способна пришить вам потерянные ноги, но ежели вы их потеряете, из педагогических соображений она будет их пришивать без обезболивания.

— Да ну?

— Ну да. Ершица, Гарих! Если вы думаете, что это садизм или иной вид немотивированной, тупой жестокости — быстренько раздумайте. Я бы мог много чего сказать в своё оправдание, но… просто на миг представьте, что спустя десяток лет вы стали совсем большие и сильные, отделились от нас и вошли в собственные команды. Но уже без своих целителей. Пойдёт ли вам на пользу привычка рассчитывать на моментальную квалифицированную помощь с полным отсутствием последствий?

— …

— Будьте осторожны, смотрите по сторонам, не полагаясь на меня, и учитесь не получать ран. А теперь идите и завалите вон того бронешеего быкорога. Я облегчу задачу, выгоню его на вас. Вперёд!

Высадив пару воинов у вершины пологого холма посреди обманчиво бескрайней, буйно цветущей, зелёно-бело-сине-алой степи под примерно на треть кипенно-белым, облачным, а на две трети глубоко синим куполом неба, мы с Лейтой… тоже вышли из ветролёта.

И встали рядышком; причём я не упустил удобной возможности, этак уютно-нежно обняв подругу со спины. Обнимашки — это такой кайф! Не верите — попробуйте сами. При первой же возможности.

А если вам не с кем обниматься… ну…

Меняйте свою жизнь в нужную сторону, да поскорее. Что я ещё скажу?

— И как вы собираетесь выгонять быкорога? — скептически поинтересовался Гарих, глядя на нашу пару со сложными эмоциями в глазах.

— Я вообще-то уже.

…так оно и было. Первым ветролёт покинул не Авангард команды, а моя Тень. Виртуальный, не учитываемый при обычном раскладе пятый охотник.

Примечательный факт: хотя бытие человеком-невидимкой не свойственно для людей, оно не ведёт к росту экзистенциального напряжения в чистом виде — просто приподнимает порог базового напряжения. Существенно приподнимает, да… но вполне терпимо. Возможно, что расширение горизонтов доступного связано ещё и с недавним подъёмом круга чар. Я пока не провёл даже начального цикла экспериментов, поэтому не знаю, до какой степени и в каких аспектах улучшилась Тень; но то, что она может скрываться не только визуально, но и от чутья воинов четырёх звёзд серебра, пусть даже не слишком опытных (причём скрываться неограниченно долго!) — определённо хорошая новость.

Для меня. Для Шелари с Гарихом — не особо.

Буду тренировать.

Что же до молодых бронешеих быкорогов — у них нет сопротивляемости иллюзиям. Одна из причин выбрать в качестве жертвы для общего котла и для проверки практических навыков наших воинов именно такого вот телка: молодого и одинокого.

Ну, молодой-то он молодой, но так-то в этом монстре всё равно сильно за полтонны живого веса. Возможно, даже ближе к тонне, чем к полутонне (я не настолько преисполнен охотничьего опыта, чтобы на глаз отличать зверюгу массой восемь центнеров от той, масса которой — только семь). Давшие этим существам название роговые пластины у выбранного экземпляра уже блокируют прямой доступ к сосудам шеи, а также к сухожилиям и сосудам ног; но вот морда и круп органической бронёй пока ещё не обросли.

Отсюда вывод: телку не больше полутора-двух лет, на что дополнительно намекает и расцветка — жёлто-зелёная, условно защитная, ибо в тон траве.

Годам к шести-семи, когда самцы бронешеих быкорогов достигают полутора-двух тонн веса и обзаводятся улучшенной версией тяжёлой защиты пятого класса — той, которая примерно соответствует постоянному зачарованию уже не третьего, но четвёртого круга — жёлтый окрас понемногу переходит в бурый, а травянисто-зелёный темнеет до оливинового. Ну а к десяти-двенадцати годам, к полной зрелости, бык этого вида монстров становится чёрно-бурым гигантом размером с некрупного слона, но намного более защищённым. Штурмовая защита, то есть шестой класс, поверх почти сплошной естественной брони — это вам не шуточки с прибауточками. Природный Авангард, достойный защитник собственного небольшого стада-гарема…

В котором взрослые коровы тоже отнюдь не подарок. Рогов-то у них нет, а вот роговая броня имеется — как и улучшенная тяжёлая защита, и крепкие копыта, и около двух тонн дурного нрава в каждой. И, кстати, достаточно мозгов, чтобы поддерживать своего гаремовладельца в непростом деле защиты их общего стада.

Как-то раз Лейта и я наблюдали с воздуха, как группа таких коров окружила и затёрла слишком наглую алольвицу. Примерно так же, как паковые льды затирают потерявший ход ледокол. Причём глава прайда с более осторожными алольвицами ничего не мог сделать, потому что чёрно-бурый колосс вместе со старшей коровой умело маневрировали, преграждая им путь. И не поддаваясь на провокации. Зато вот Пронзанием и бык, и корова периодически швырялись, причём так, что я бы смело дал любой из этих атак твёрдый А-ранг, две звезды золота. Хотя это были скорее «предупредительные выстрелы».

В общем, на взрослого быка с его командой поддержки я бы ни сам не полез, ни тем паче команде своей лезть не позволил.А вот молодой самец, недавно выпнутый из стада на вольный откорм — самое оно. Если Шелари и Гарих не станут тупить, то вполне с ним справятся.

Если же нет… ну, мы с Лейтой страхуем, чего ж ещё?

Однако наши воины доказали, что свои звёзды получили не просто за стальные танцы на песке. Авангард, хладнокровно выждав момент, крепко вломил Толчком по ноге несущейся на него туши — по факту, поставил подножку, отчего телок не устоял и пробороздил мордой траву, сам с себя снимая защиту. Ну а Ершица, не будь дура, тут же всадила ему в бочину Рассечение. С силой среднего серебра, как на экзамене — потому что большего для цели, временно оставшейся почти без защиты, не требовалось. По сердцу она всё же промахнулась, но, как позже отчиталась на групповом «разборе полётов» Лейта, успешно пропорола межреберье и оба лёгких, а также перебила аорту.

В общем, телок после такого удара даже встать не успел. Не смог. Баснословной живучести монстров тоже есть пределы.

— Молодцы! — сказал я. — Обсудим вашу тактику чуть позже.

— Что вы делаете? — спросила Шелари, с опаской глядя, как подбежавшая к поверженному монстру целительница вонзает в рану целый пучок щупалец, наращённых тут же и спешно.

— Готовим дичину. Вспоминай рассказы деда, если ещё не. Выследить и убить добычу — это даже не полдела, это только начало. Сейчас Лейта по максимуму откачает из туши кровь, после чего мы возьмёмся за работу мясников-раздельщиков. Хорошо бы и вас к этому делу приобщить, я бы даже инструменты вам выдал, но это уж в другой раз — и учиться азам этого дела вам предстоит не на монстре.

— Почему?

— Слишком ценный трофей. Разделку надо вести быстро, пока из окрестностей сюда не набежало всякое и пока мана ещё держится в теле, — а у вас опыта нет. Да и в методах наших вы пока ничего не понимаете, так что…

— Вейлиф, ёмкость! — бросила Лейта.

— Вот.

В качестве сосуда под кровь я предоставил в меру эластичный, прозрачный «пластиковый» мешок, куда целительница, опять же с помощью отдельно выращенного щупальца, перенаправила пульсирующую тугую струю яркой артериальной крови. Надо полагать, напор она обеспечивала простейшим способом, контролируя биение сердца монстра, а не только собственными усилиями. На сосуд я заранее натянул плёнку стазиса, правда, не полностью замкнутого (этому мешало щупальце). Но неполная изоляция всё равно куда лучше, чем тотальное отсутствие оной.

— Поднимай, — последовала очередная команда.

— Уже, — задние ноги телка оторвались от земли, довольно резво воспаряя в зенит. Такелажную конструкцию для этого действа я начал создавать ещё до того, как Лейта засунула щупальца в рану, да и Падение Пером на тушу наложил заблаговременно — но что раму, что подъёмник, что крепёж делать видимыми счёл излишним, отчего происходящее смотрелось слегка сюрреалистично. — Когда резать?

— Я скажу. Осталось не так уж много…

И то верно: крови в сосуде успело накопиться, как в хорошей такой бочке — хотя на кровавую ванну в стиле графини Батори всё-таки не хватило бы.

— Всё, — в начале третьей минуты констатировала Лейта. — Начинаем, верх твой.

— Это уж как всегда.

— Меньше трёпа, больше работы.

— Слушаюсь, о грозная госпожа.

— Ого! — не сдержалась Шелари, глядя на происходящее.

— Вы бы тоже поменьше огокали, а побольше по сторонам смотрели, — ворчливо, хотя и без особого напора заметила целительница.

— Ничего, пусть смотрят, — возразил я, — им потом ещё самостоятельную разделку осваивать.

— Конечно. Извини, я забыла про твоего разведчика.

— Какого ещё разведчика? — натура Ершицы, колюче-любопытная, немедля полезла наружу.

— Моего, — сосредоточенность на деле болтовне не способствует. — Тайного.

— И где он?

— Прилетел с нами пятым номером, — для разрезания и сдирания шкуры, особенно её броневых, ороговевших частей, мне приходилось прилагать всю наличную физическую силу. Потому что раз уж надо действовать быстро, то и пользоваться при разделке надо всеми ресурсами, не одной только магией. — И… предвосхищая вопросы: мой разведчик очень, очень хорошо прячется. Вы с Гарихом его не видите… а он, как тот суслик, есть.

— Какой ещё суслик?

— Незаметный.

— Ты меня за дуру держишь?

— Нет, за… недостаточно внимательную. Кстати, это вас обоих касается… и невнимательность вашу мы с Лейтой… будем исправлять.

— Ой, боюсь, боюсь.

— Бойся, — я хмыкнул. — Потому что… учить буду жёстче, чем ты привыкла. Конец детству, Ершица. Конец детству.

Гарих, непризнанный правнук Торелра Три Щита

Если бы кто-то спросил, есть ли у него девиз, он бы только хмыкнул. Вот ещё: тратить слова на всяких там! Но нечто вроде девиза у него всё же имелось. Даже два девиза, если поразмыслить.

Первый: «Молчи — за умного сойдёшь».

Второй: «По ступеням восходят в одиночку».

И если в результате недавних… гм, гм… пертурбаций в точности второго девиза впору усомниться (либо, скорее, ввести в него некоторые поправки), то отбрасывать первый девиз Гарих не собирался. Очень уж полезен в жизни сироты наполовину привычный образ хмурого, не слишком умного громилы.

Только вот всякий, кто способен при сложении пары двоек получить четвёрку, образу этому не поверит. А если даже поверит, то не до конца. Не слишком умные громилы не имеют четырёх серебряных звёзд, не дожив и до четверти века. Да, для магов интеллект важнее… или так считается. Однако ж и воинам ой как нужны мозги — хотя бы для того, чтобы шагать по ступеням уверенней. Ещё не получив своего бронзового класса (Щитоносец Без Меча), Гарих уже вложился в опору грани разума, подняв её значение до шести. А потом и до восьми, за счёт гребня Малой Прозорливости — единственного наследства бабушки, мир да покой её духу.

Что ж, вложения оправдались. Определённо. Сравнивать себя с родовитыми гениями Гариху в голову бы не пришло, вне боя он рассуждал неторопливо до въедливости — но зато с выводами обычно не промахивался. Да и в части тактического мышления мало кому уступал… из ровесников.

Со ступенями тоже всё шло неплохо. Да какое там неплохо — хорошо шло! Принятие судьбы в девять с половиной, выход на тропу — в двенадцать с половиной, достижение развилки с эволюцией класса до Щитоносца Двойственности — в семнадцать. Сейчас ему двадцать три, всего лишь, но тридцать шестая ступень уже покорена и до новой осталось всего ничего.

Живи да радуйся, перспективы блистательны, что не так?

Увы, но многое. И первым в списке этого многого стоит, конечно, родня.

То, что по ступеням восходят в одиночку — правило старое и верное. Но одно дело подниматься по ним, когда в спину, подталкивая к новым вершинам, упирается ласковая родительская длань… и совсем, совсем другое — когда эта же длань норовит уцепиться за лодыжку, а то и откровенно подбивает ногу на полушаге. До последнего, к счастью, дело всё-таки не дошло: Торелр не настолько потерял голову в своей запоздалой мести непокорному сыну, чтобы даже и непризнанному внуку, потомку во втором колене, препятствовать всерьёз.

Но…

…но даже так в своих усилиях прославленный Три Щита оказался достаточно упорен, мелочен и сверх того, если спросить Гариха, попросту подл, чтобы помянутый непризнанный правнук опасался покинуть Мелир. И опасался отбросить давно надоевшую маску преданного поклонника своего предка, якобы рвущего жилы ради его признания.

Ну, поначалу-то действительно и поклонялся, и рвал, только близкое знакомство стало этаким ледяным плевком, стирающим робкую наивную улыбку с лица.

Сразу и навсегда.

— Это ты, значит, будешь ублюдок от выплодка шлюхи поганца Вельстина? До чего сорняки живучи… что ж, запомни накрепко: присосаться к моей семье я тебе, клещу жадному, не дам. Скажи спасибо за милость великую, что не давлю, как иного паразита. А теперь пшёл вон, насекомое.

Да, плевок в лицо вышел смачный. Болезненный.

В Мелире его ситуацию, по крайней мере, знают точно так же, как и отношение Торелра. А вот в другом отделении гильдии, вдали от сотен внимательных глаз и чутких ушей… как знать, что там может случиться? Да и сможет ли вообще добраться до другого отделения мозолящий глаза родственник? Само собой, если непризнанный правнук покинет Мелир, Три Щита может и вздохнуть с облегчением: как говорится, с глаз долой — из сердца вон. Но что, если он предпочтёт иные средства избавления от «дурного семени», более радикальные?

Конечно, это почти безумие; конечно, нормальный человек так поступать не станет… но вот именно нормальностью в действиях Торелра и не пахло.

Гарих не знал, каковы планы предка, не мог точно сказать, что им движет. И — опасался. А потому терпел «особые» условия кредита у гильдейских алхимиков, терпел «специальные» тарифы чародеев-кузнецов на починку снаряжения, терпел грязь, обильно изрыгаемую ртом назначенного ему куратора (это вместо нормальных наставлений на пути воина), терпел, терпел, терпел… намеренно мозолил глаза своими успехами что прадеду, что его подпевалам, портил по мелочи репутацию предка… нет, не словами — своим стоическим отношением к очевидной несправедливости и упорным трудом несмотря ни на что.

Он терпел, ждал… и, похоже, дождался.

Да, Торелр — Авангард трёх звёзд золота, координатор мелирских филиалов гильдии Жезл и Кинжал, своей доблестью, упорством и удачей пробившийся за порог седьмого десятка ступеней, основатель собственного рода. И власть такого человека простирается далеко. Но назвать его всемогущим нельзя никак. И уж на девичьи сердца власть его не распространялась — как и на умы потомков. Иначе история Вельстина просто не смогла бы случиться, а Гарих не появился на свет.

Шелари… ах, юная Шелари, подобная дивному закалённому клинку! Гибкая, как тот клинок, и не менее опасная, рослая, смуглая, ясноглазая…

Только в самых дурных и унылых историях парни умудряются до последней крайности не замечать романтического интереса в девичьих глазах. И только в тех же унылых историях девы лет семнадцати-восемнадцати оказываются прирождёнными актрисами, способными замаскировать вспыхнувшую страсть от всех, включая объект страсти и даже самих себя. Страсть неспроста издревле сравнивают с огнём: даже если не видно пламени, если жар его чем-то укрыт и заслонён от взгляда — запах дыма всё равно просочится на волю и выдаст свой источник. А спарринг двух воинов неспроста сравним с танцем: движения мысли и всплески чувств в нём раскрываются ничуть не хуже.

Гарих и Шелари с момента знакомства спарринговались много, много раз.

Только две проблемы он видел в том, чтобы сделать решительный шаг, откровенно поговорить с дочерью Саладра и Фойли. Или всё же три, но третья проблема на общем фоне — так, мелочь.

Первая: прикрываться женой от угрозы претило всей сути Гариха, его гордости, даже его классу. Это он — мужчина, это он должен выступать нерушимым щитом от напастей! А если вместо безопасности он привносит в отношения уязвимость… что ж, тогда лучше и дальше терпеть, ожидая своего часа.

Вторая: влияние предков Шелари влиянию Торелра изрядно уступало. Тарус пока что лишь двигал свою семью к превращению в высокий род — цели, прадедом Гариха давно и успешно достигнутой.

Третья: перейти в новую семью было бы приятно, но о возможности такого перехода следовало говорить отнюдь не с девушкой. И согласятся ли её родные заполучить такого зятя, особенно ценой весьма вероятного конфликта с родом Трёх Щитов — большой вопрос.

Снова терпеливое ожидание, день за днём, месяц за месяцем…

И оказалось, что зигзаг судьбы, которая свела Гариха с его возможной женой, более крут, чем ему казалось поначалу.

— Пойдёшь к нам Авангардом?

…Вейлиф и Лейта парочкой казались престранной. Это если очень мягко.

Поначалу Гарих думал, что парень — так, приложение к госпоже Ассур. Потому что, конечно, она притягивала взгляды, и ещё как! Среди гильдейских много красавиц, взять хоть ту же Шелари. Однако и на этом фоне Лейта, мягко говоря, выделялась: не только природными данными своими, но и откровенным на самой грани приличий нарядом, и голосом, и лицом, и — особенно — движениями. Две золотые звезды также придавали ей веса, заодно напоминая окружающим о границах возможного и уместного.

Чтобы не пялиться излишне откровенно, особенно в присутствии Шелари, Гарих принялся глядеть на Вейлифа. Вот тут-то и полезли несуразности.

Посмотришь на лицо — второй раз посмотреть не захочешь. Типичный, вот прям эталонный простец из сельчан центрального Гриннея: нос картошкой, подбородок сапогом, мутные глаза невнятного оттенка — то ли зелёные, то ли серые, то ли карие, не тёмные и не светлые, а так, серединка на половинку; такие же невнятные волосы, уныло-коричневые при беглом взгляде, а при более пристальном смешивающие более тёмные пряди и более светлые: как бы выгоревшие соломенные и отчётливо рыжеватые, остриженные коротко — длиной два пальца самое большее.

Это даже не нормальный шатен, а смесок какой-то, дворняга беспородная. Да и короткие стрижки носят в основном те, кому за волосами ухаживать некогда либо лень. То есть простецы. Низкорождённые.

Добавим низковатый лоб и крупноватые брови. Скулы острые, черты грубые. Разве что кожа необычно гладкая и бледная для такого обличья: смугловатая, но лишь слегка, а не кирпично-красная или густо-смуглая, как следовало бы ожидать при прочих внешних данных. Как будто Вейлиф (имечко, кстати, тоже вполне простецкое) почти не бывает под солнцем.

И — золотая звезда.

У пацана, который даже на ровесника Шелари не тянет, если присмотреться! Который ещё даже ни с бритвой не знаком, ни с эпилирующей пастой! Правда, вымахать успел неслабо…

А ещё этот пацан оказался бывшим столичным жителем и старым знакомым внучки Таруса. Гарих мог бы даже приревновать, если бы не видел: о романтике тут речи нет, Вейлиф относится к Шелари сугубо как к сестрёнке… младшей. Что опять-таки довольно странно, учитывая разницу в годах.

Это и есть чуть ли не главная несуразность. Будучи подростком, вести себя как взрослый мужчина? Причём ведь без наигрыша и напряжения, вполне естественно! Впору заподозрить, что речь о подделке внешности, да только почему подделка такая странная? Зачем крестьянский облик, зачем бросающаяся в глаза юность? Если же предположить, что внешность как раз подлинная, то откуда такая чародейская сила, помноженная на искусность? То, что так небрежно творил Вейлиф, заметно вылезало за рамки первой звезды золота. Причём именно из-за небрежности.

Чисто волевое чародейство — а этот маг иного словно вообще не признавал — это… м-да.

Конечно, всегда оставался вариант, что если не словесные формулы, так жесты для магии всё же используются. Просто маскируются. Но даже если так, мысленно рассчитываемый индекс угрозы всё равно необходимо поднимать пропорционально увиденному. Дополнительные маскирующие чары, гладко и чётко скрывающие жестовую компоненту… в общем, Гарих не хотел бы драться против Вейлифа, каким бы вариантом из двух возможных не объяснялась видимая лёгкость его чародейства.

В любом случае от сделанного предложения отказался бы только дурак. И правнук Торелра, разумеется, не имел иного выбора, кроме как согласиться.

А потом последовал полёт.

Поучительный и неприятный опыт. Правда, новоназначенный Авангард свои проблемы по старой привычке преувеличил, чтобы под благовидным предлогом взять паузу для наблюдений и размышлений. Потому и от помощи Лейты отказался. Но… не так уж много он высмотрел и надумал. Кроме вполне себе очевидного факта: пара магов его новой команды — именно пара, во всех смыслах, притом без явного старшего. Едва ли эти Лидер с Советником возьмутся перетягивать одеяло власти над командой.

…и почти сразу, как Гарих сделал этот вывод, Лейта продавила смену планов. Резкую. Причём всё прошло как-то странно, до неестественности. И закончилось ещё более странно. Пришлось скрывать за приступом поддельной тошноты приступ совершенно неподдельного смущения… с недоумением.

В самом деле, как Шелари и сказала: они что, времени и места получше найти не могли?

Видимо, нет. И, видимо, за этим тоже скрывалось какое-то двойное дно. Потому что по окончании парного уединения Лейта заметно изменилась. А потом пошла и…

После Вызова и всего, что произошло в процессе, Гарих окончательно выкинул из головы всякие мыслишки с фантазиями насчёт госпожи Ассур, новой главы рода. И отнюдь не потому, что она выжила, приняв в упор убийственные чары шестого круга (а он свой предел как Авангарда знал — и не хотел бы подставиться даже под четвёртый круг). Просто одного воспоминания об этих… отростках… хватало вполне, чтобы заморозить на месте даже самых безбашенных.

Но, очевидно, не Вейлифа. Он то ли привык, то ли… тьфу, тьфу!

Лучше об этом вообще не думать. Как и о том, что обнаружилось в палатке. Фраза Лейты про то, как некоторые обращаются с роднёй, моментально заиграла новыми красками. Даже отношение самого Гариха к прадеду на этом фоне как-то поблёкло. Ну да, ну да, познание в сравнении…

В ту ночь Шелари ночевала вместе с ним. И нет, ничего такого — просто сон рядом с теплом живого человеческого тела. Говоря откровенно, это требовалось им обоим: доселе никому из них не доводилось наблюдать из первых рядов, как один человек медленно убивает другого. Казнит, буквально на куски разделывая. А наутро… нет, снова ничего такого не случилось.

Но они впервые поговорили откровенно. И это тоже требовалось обоим.

Шелари сказала, что полностью поддерживает мечту своего деда о создании высокого рода и будет всеми силами двигаться к заветной полусотне ступеней, чтобы подтвердить наследственные права. Она — третье поколение, старшая в нём и к тому же не обделённая талантом к пути воина. Если и Саладр, её отец, и она сама смогут дойти до пятидесятой (препятствий к чему пока не видно), это станет серьёзной заявкой на потомственное дворянство. Да, придётся постараться, но время есть и надежды есть — так почему бы не взять штурмом вожделенную вершину?

Гарих признался, что давно мечтает уйти из мрачной тени своего прадеда. Что видал он на дне его милости и его признание, что с радостью вошёл бы в род, где потомков не гнобят и не награждают такими словами, за какие стоило бы зубы пересчитать кулаком… если бы не вопиющая разница в силе, из-за которой подобная попытка становится заведомо обречённой на провал. А так-то да: он, Гарих, совсем не прочь Торелру и зубы пересчитать, и рёбра, и прочие части тела, для чего и рвётся вверх по Великой Лестнице столь упорно.

Но если потребуется просто не замечать Три Щита и своих родичей, чтобы те в качестве ответной любезности не замечали уже его и его будущих детей — что ж, это вполне приемлемая сделка; ради такого счастья Гарих с радостью забудет о своих мстительных планах. Он умеет расставлять приоритеты.

Свой род — превыше мести роду чужому.

— А как ты с Вейлифом познакомилась? И когда?

— Года два назад, то есть уже больше. Он тогда совсем мелкий был…

— Да?

— Ага. Лет 12 на вид, больше не дашь.

— Сколько же ему на деле?

— Да сейчас как раз около двенадцати…

— Серьёзно⁈

— Совершенно. Он вымахал так из-за раннего старта: дед рассказывал про эффект восходной акселерации. Судя по результатам, сейчас Вейлиф уже, должно быть, выше сороковой ступени поднялся.

— Гений, значит?

— Ещё какой. Мы с ним рядом — так, серость невзрачная.

И Шелари рассказала всё, что услышала от самого юного мага и что проверила через пересказы третьих лиц. Про сожжение Малых Горок, про выживание на пепелище, про самостоятельное путешествие в Столицу, работу перепечатником, совместные тренировки…

— Костюмчик его видел?

— Конечно.

— Это плотная иллюзия.

— Что?

— Я серьёзно. Он с её помощью не только защиту имитирует, причём весьма крепкую защиту, но и повышает свои физические возможности — те, что относятся к грани мощи. Очень хитрые чары, очень.

— То есть Вейлиф постоянно ходит…

— … в оболочке, созданной его магией. Да. Подозреваю, что Лейта ему в этом подражает.

— Э-э…

— А ты не заметил? Ни пуговиц, ни лент, ни крючков, ни швов. Облегает, как вторая кожа.

— Я старался на госпожу Ассур не пялиться. — «А после вчерашнего так и вовсе её побаиваюсь».

— Что так? Али она недостаточно хороша?

— Ты лучше. Для меня.

Шелари натурально мурлыкнула, потеревшись щекой о его плечо.

— А что за история с господином Лапкой?

— Ой, не напоминай…

Впрочем, поломавшись немного, она всё же расщедрилась на подробности. Как Тарус договорился с Вейлифом баш на баш: тренировки уклонения от физических атак (и вообще всего, связанного с боем в его физических аспектах) на тренировки по распознанию магии для его внуков. И как спустя неделю после начала этих тренировок Шелари начал преследовать хорошо узнаваемый из-за раскраски котёнок… который оказался очередной плотной иллюзией…

Распознать каковую ей, к прискорбию, не удалось.

— А как её распознаешь-то? — возмущённое ворчание. — Запаха у кошек почти нет, они для того как раз и вылизываются. На вид — котёнок котёнком: ведёт себя по-кошачьи, на ощупь тоже один в один. Мурлычет, если приласкаешь. Ласковый, ручной, подходит на зов… сволочь мохнатая, мелкохвостая.

— Значит, не опознала?

— Нет. Говорю же: ничем не отличается от живого, ничем! Вейлиф вообще мастак на такие штуки. Вроде бесконечных леденцов или пакета нескончаемых печенек. Да-да, как в сказках. Маг Достоверных Иллюзий, что с него взять…

— Это у него класс такой?

— Ага. Точнее, до эволюции был такой, но и после явно не стал хуже.

— Погоди. А какого ряда у него был класс?

— Судя по тому, что он вытворял и вытворять продолжает — не ниже серебра.

— У потомка крестьян⁈

— Сама диву даюсь. С этим мелким наказанием вообще всё очень странно. Вот вкрай. Откуда у него такой роскошный класс? Кто его заклинаниям учил? Почему он ещё шкетом голопузым рассуждал, словно взрослый муж — ну, когда не придуривался?

— Глубинное наследие — или старый дух?

— Не первое точно. Глубинное наследие едва ли могло проснуться у самого обычного крестьянина. А он обычный, можешь мне поверить: я видела результаты анализа крови, мне дед показывал. Там кроме следов гномьего наследия в сильно разбавленном виде ничего нет. А дух…

— Это же всё объясняет, нет?

— Сомневаюсь. Там тоже несхождения. С чего бы старому лепиться к обычному мальцу? Вообще обычному, с учётом крови? Это раз. Два: если уж прилепился, то почему класс такой слабый?

Гарих невольно кивнул. Не поспоришь: это для сына крестьянского в самом начале пути, при выходе на тропу, серебро — невероятной, прямо запредельной высоты качество… а вот для старого духа из глубин моря маны это — мусор. Но…

— А если, — сказал он, — не в классе дело, но в носителе?

— Падение ряда из-за слабости плоти, — закивала уже Шелари, — вполне разумное предположение. Но оно не бьётся с обстоятельствами. Снова всё тот же вопрос: зачем выбирать сына крестьянского, а?

— Так может, дух и не выбирал?

— Мы с дедом примерно к этому и пришли. Не полноценный старый дух достался Вейлифу, только осколок его. И не в виде класса, а в виде особенности. Но зато, возможно, ещё до принятия судьбы. Только так можно странности его объяснить… ну, большую их часть.

— А у самого мага не спрашивали?

— Нет. Как-то оно, ну… страшновато. И грубо. До грани подлости. Одно то, что мы тайком его кровь на анализ таскали, уже так-то не совсем… а скорее, совсем за рамками. Он нам зла не делал, в дурном не подозревал, тайн сверх обычного не разводил, а мы? Нет уж: лучше не ворошиться в этой куче и принимать парня, как есть. Он ведь прямой и честный по натуре своей, да ещё и не схож со своими кровными родичами: сметливый, любопытный, весёлый… ну, когда угрюмца не корчит. Но у него с угрюмостью свои отношения. Я вот не знаю, что бы со мной стало после двух лет в одиночестве, в сиротстве, да на пепелище родного дома, ух!

Гарих снова покивал, чуя, как по спине бежит волна холода.

Без родственников ему, возможно, жилось бы лучше, чем с ними. Что сделаешь, такой вот он невезучий. Но одиночество? Он никогда не сталкивался с ним — и надеялся никогда с ним не столкнуться.

Лучше общаться с неприятными людьми, чем вообще ни с кем не общаться. Намного лучше!

Они с Шелари ещё немного поболтали, выбрав новой темой Лейту Ассур. И сошлись на том, что, хотя целительница очень красивая и весьма сильная, она чуть ли не в большей мере жуткая. Гарих сильно удивился пересказу истории о том, как новая глава рода взлетела по ступеням. В этом не ощущалось лжи, но прямо-таки зияла некая тайна — вполне возможно, мрачная.

И почти наверняка связанная с Вейлифом. Опять — с ним.

— У меня есть ощущение, что он владеет каким-то секретом быстрого развития.

— Ага. Возможно, даже и не одним.

— Думаешь?

— Даже осколок старого духа должен знать о развитии этого самого духа больше, чем большинство более-менее обычных людей имеет шанс изучить за всю свою жизнь.

— Логично, — хмыкнул Гарих.

— Эх, хорошо бы он и с нами поделился парой секретов!

— Думаю, поделится. Тем, что для воинов сгодится. Иначе зачем было брать нас в команду? Ладно. Давай уже вставать.

И они встали, и привели себя в порядок, и провели основательную утреннюю тренировку. Парную. Без воплей господина Вайне под ухом, что особенно приятно. А потом началась суета — с подачи Лейты; и суета эта продолжалась весь день, захватив в свою орбиту десятки людей.

Гарих не успел опомниться, как их с Шелари припрягли сверять со списками имущество родов Ассур, Вазил и Шесерин. Потом, парой часов позже — хоп! — и они уже летят в глубину Леса Чудес, в некое подземное убежище. Снова хоп! И они караулят вход в это убежище, сидя в очень резво возведённом Вейлифом «ласточкином гнезде»… в точности на той высоте, на какую он, Гарих, мог забраться одним длинным Рывком; у Шелари, с её-то классом, с длиной Рывка дела обстояли ещё лучше. А между тем под ними по мосткам, также сооружённым Вейлифом, таскают к речке вынутый грунт вассалы Ассуров (потому что когда маг копал для себя нору, он совершенно не рассчитывал на такую толпу, так сказать, гостей… и если вышеозначенные гости не желают сидеть друг у друга на головах — ну, пусть поработают над расширением подземных площадей, тачки с прочим инструментом для этого маг им сообразил).

Ночевал в Лесу Чудес он снова не один, а с Шелари под боком. И… снова без всякого лишнего. Обстоятельства не располагали к фривольностям: в убежище действительно оказалось тесно, так что спали они в том, что по изначальному замыслу должно было служить залом для тренировок, на созданных Вейлифом матрасах, в компании нескольких десятков более-менее подросших Ассуров.

А следующим утром их потянули на охоту. Первую совместную охоту новосозданной команды, ради благороднейшей цели: накормить настоящей магической едой всю ту ораву, которую вчера их Лидер перенёс по воздуху в глубину Леса Чудес.

Что подразумевало охоту на монстра…

Которая завершилась настолько стремительно и легко, что это даже разочаровывало. С другой стороны — а чего он ждал? Битвы на грани жизни и смерти, великого испытания решимости и силы духа?

Ха!

Впрочем, испытание всё же состоялось. Позже. Так сказать, жажда боя привела к бою, устремление притянуло судьбу. Поначалу-то Вейлиф с Лейтой просто ринулись разделывать телка бронешеего быкорога. И это, надо признать, выглядело… привычно? Профессионально? Да. Более чем.

Щупальца, выращенные целительницей (да какой там целительницей — ясно же, что она тоже прошла эволюцию класса и теперь умеет гораздо больше прежнего!), показали на практике очередную грань возможного. Иллюзионист делом подтвердил, что его плотные иллюзии вполне способны поднимать тяжеленные туши и резать плоть невидимыми ножами…

И это стало лишь началом.

— Давай-ка ещё ускоримся, милая, — сказал Вейлиф.

— Ты имеешь в виду…

— Да. Раз уж мы все в одном ветролёте и одной команде — покажи им Боевую Чешую.

— А как насчёт Брони Героя?

— И её тоже покажу.

— Ты тут Лидер, — хмыкнула Лейта.

Спустя секунду стало кристально ясно, что во время Вызова Главы она не использовала всех своих козырей. Даже половины, наверно, не использовала. Щупальца-кровососы? Ха! Трансформу в чёрно-ало-пепельного ящера на две головы выше, чем немаленький Гарих, не хотите ли? Капюшон плаща разросся и обернулся жуткой зубастой харей, сам плащ обнял уже совершенно нечеловеческую фигуру — массивную настолько, что тот же Гарих со всей своей бронёй уступал ей, вероятно, вдвое. Массивную, да, но отнюдь не медлительную: приспособленные к пальцехождению ноги явно могли выдать очень резвый старт.

И ещё: ко всему этому прилагались щупальца. Притом в большем числе, чем раньше. Растущие частью из района лопаток, а частью изображающие дополнительные руки. Две пары сверх нормы.

— Что за адова дрянь⁈

— Это, Ершица, не адова дрянь, как ты изящно выразилась, а импровизированная боевая форма моей красавицы. Которую позже нам — в основном вам с Гарихом — предстоит совместно доводить до ума. Кстати, первая ключевая слабость уже очевидна: в этом облике Лейта не может говорить.

— Ужже. Могху. Но. Плоххо.

Голос чёрно-ало-пепельной страховидлы звучал искажённо и неестественно. Не то что не женский, но даже вообще не человеческий: какой-то искусственный, натужно-гулкий, с хриплыми скрипами в неожиданные моменты.

— О? Никак доработала голосовую мембрану?

— Не. До. Кхонсса. Нужжна. Прракхтикха.

— Ну, вот заодно попрактикуешься.

…и снова Гарих обратил внимание на изменения, произошедшие с Вейлифом, с некоторым запозданием — потому что изменения с Лейтой, эта вот её Боевая Чешуя, зубищи и щупальца, выглядели намного эффектней.

Что же до Лидера — он переменился не особо радикально. Толще костюм, больше броневых пластин и встроенных щитков (например, у локтей и коленей), иная расцветка: серо-жёлто-зелёная, а не просто в разных градациях серого с небольшими чёрными вставками, как раньше. Но интуиция, без которой воин и не воин вовсе, вне зависимости от того, какой им выбран класс — эта интуиция шептала, что Вейлиф в своём новом обличье опасней, чем воин двух звёзд серебра. Ближе к трём звёздам.

В смысле, если будет драться именно как воин, а не как маг.

С новым обликом Лейты шёпот интуиции сбивался. Оценить её без спарринга Гарих не брался: уж слишком нелюдское тело, слишком непредсказуемые способности, вообще всё… слишком.

— А почему ты не стала превращаться в эту жуть ходячую, когда бросила Вызов?

— Потому что боевая форма Лейты сыровата, — ответил Вейлиф на вопрос Шелари вместо госпожи Ассур. — Да и не помогла бы она именно против Сарнеди. Под чарами Великого Принудительного Апоптоза вся эта жуткая красота сдулась бы… как мои конструкты сдулись бы под натиском антимагии. У любого волшебства есть свои уязвимости. Вот и Боевая Чешуя, созданная на стыке школ воплощения и целительства, особо уязвима именно к чарам биологического распада.

— Что-то ты слишком откровенен.

— Не слишком, а в меру. Нам надо знать сильные и слабые стороны друг друга, чтобы нормально действовать в единой команде. И… похоже, как раз подъехал внеплановый тренинг, — добавил маг резко изменившимся, напряжённым тоном.

— Ты о чём? — Шелари.

— Приближается стая мерцающих гончих. Быстро.

— Сколько их? — Гарих.

— Минимум два десятка. Скорее четверть сотни.

— Плохо, — констатировала Шелари, обнажая свой меч. — Не пора ли нам драпать?

— Не думаю, — хоть и посерьёзневший, Вейлиф оставался спокоен. — Более того: я склонен думать, что вы с Гарихом и… моим разведчиком вполне справитесь с этой угрозой.

— А вы?

— А мы с Лейтой быстренько закончим разделку телка и его упаковку в стазис, пока вы двое… то есть трое… выигрываете нам время.

— Ты Лидер, — хмуро бросила Шелари.

Конечно, отдельная мерцающая гончая оценивалась бестиариями как монстр двух-трёх серебряных звёзд. Но стая в два десятка таких монстров… причём вожак мог достигать ранга угрозы четырёх звёзд. А то и, в редких случаях, первого созвездия. Суммарная угроза стаи сияла уверенным золотом.

«Лидер сказал, что мы справимся. Значит, мы должны справиться. Буду считать испытанием».

Ещё пара минут — и хищники подобрались достаточно, чтобы Гарих, выступив им навстречу (как и положено нормальному Авангарду) мог рассмотреть их собственными глазами и оценить собственным боевым чутьём. Что ж, по отдельности — не угроза. Но вот именно как стая… бег времени привычно стал неспешен и тягуч, отзываясь в теле ощущениями, что сродни вязкости глубокой воды. Боевой режим, пока ещё не напрягающий, начальный. Из его средоточия бег гончих утратил свою стремительность, также сделавшись тягуч и неспешен… но Гарих не обманывался.

Мерцающие гончие — монстры физического типа, подтип ловкача. А называются они мерцающими за то, что их видовая способность — Размытие — позволяет им маневрировать со сноровкой, которой воину-человеку проблематично достичь, даже превосходя на полную звезду. И кроме того…

Приблизившаяся стая рассыпалась по фронту, беря Авангарда в полукольцо. Следующий за своими шавками с малым отставанием, вожак задрал башку и завыл: низко, переливчато, тоскливо. Стая повторила за ним.

И волны звука сошлись на Гарихе, словно в точке фокуса.

Хотя почему — словно? Вполне целенаправленный приём!

Сердце, и без того ускорившее бег, разом взяло новый, почти лихорадочный темп. В человеческой душе столкнулись, не находя компромисса, два противоречащих желания: поддаться наведённому ужасу, развернуться, бежать в слепой панике — или же рвануть навстречу угрозе, рыча в таком же слепом, глупом, самоубийственном бешенстве! Бегство — и атака, атака и бегство…

Ха. Не на того напали, уродцы пятнистые!

Гарих зарычал, но не двинулся с места. Причём его рык странным образом усилился и рухнул на строй гончих встречной стеной звука: тоже не простого, заряженного наведённым страхом. Отчего чужое полукольцо дрогнуло и потеряло нескольких членов послабее, что не сдержали желания отбежать прочь.

— Пару шагов вперёд и снова порычи, – донёсся голос, очень похожий на голос Вейлифа, только искажённый: как весь мир, замедленный, сдвинутый к басам. — Да погромче, погромче!

— Зачем?

— За надом! Может, удастся шугануть стаю без боя… А, уже поздно…

И в самом деле: перейдя с воя на короткий злобный рык, вожак одновременно устрашил трусов и скомандовал общую атаку, к которой присоединился и сам… всё так же не в первом ряду.

Видать, понял, что в завязавшемся было состязании дистанционных техник у стаи нет преимущества. Умная сволочь.

Впрочем, вожаки стайных монстров чудолесья все такие. Хитрые, внимательные, осторожные. Иначе им не выжить. Тупые вожаки не только сами подыхают, но и свои стаи подводят под топоры.

Гарих ответил на атаку точно так, как привык отвечать на чужой напор; так, как отработал на тысячах, если не десятках тысяч тренировок. То есть выставил левый щит, как основу Стены, а сам окутался отработанным сочетанием Барьера с Укреплением. И — поскольку мерцающие гончие по-прежнему казались ему опасно быстрыми — нырнул из начального в средний боевой режим.

Вовремя!

Спустя секунду волна пятнистых поджарых тел захлестнула фигуру в доспехах, как океанская волна захлёстывает прибрежную скалу… и подобно тому, как края волны при этом движутся дальше, части стаи, оказавшиеся слева и справа, ринулись мимо и вперёд.

Шелари, дочь Саладра, внучка Таруса

— Бери правых!

В отличие от Гариха, она не стала задавать несвоевременных вопросов. Просто ускорилась и начала швырять Рассечения в тех гончих, что накатывали справа — раз! Два! Три! Четыре! Чётко и точно, как на тренировке, не жалея запасов выносливости… но и не вкладывая в атаки лишнего.

Увы, на пятое Рассечение времени не хватило: пятнистая, скалящая клыки, рычащая волна дошла и до неё. А из тех четырёх атакующих приёмов, которые она успела выполнить, своих целей достигли лишь два… и лишь один из них полноценно вывел из строя гончую, потому что с дырой в груди не повоюешь, будь хоть трижды монстром. Такова уж слабость двухзвёздочных ловкачей: если по такому попасть, причём даже не так уж крепко — то всё, считай, что победил его. Или её.

Проблема в том, что конкретный ловкач атаковал команду не один. Таких же рядом бежало много.

И некоторые заслуживали рейтинга трёх звёзд.

Щитом в пасть наскочившей справа, сбивая порыв, одновременно — рубящий выпад мечом и Размытие, чтобы уйти от укусов. Выпад мимо: мерцающая гончая, которой он предназначался, вовремя (или, наоборот, невовремя… тут кому как) Размылась, отскакивая на поистине сверхъестественной скорости. Однако Шелари тоже ловкач и к тому же не из худших, она тоже умеет в тактику: провальный выпад переходит в рубящий замах, нацеленный на гончую, что вцепилась в щит, точнее даже — в шею… снова мимо, монстр Размывается, уходя от меча, но возвращая свободу своей несостоявшейся жертве.

И — Рывок! Всё к той же гончей, что кусала щит: она только что уклонялась через Размытие, она не успеет снова уйти от удара… не должна успеть…

Не успела.

Меч обагрился кровью, вскрывая хилые зачатки защиты монстра и тут же отсекая ему лапу. Правую переднюю, если точнее. А три других гончих промахиваются, потому что не успевают за Рывком девушки. Но есть ещё пятая гончая из второй волны, она пытается подловить человека так же, как человек только что подловил одного из стаи: после приёма, в мгновение слабости.

Ха! Врёшь, не возьмёшь!

Шелари уходит в новый Рывок сразу после того, как вышла из первого — и её меч вскрывает рёбра слишком наглой псине, как великанский разделочный нож. Вопреки видимости, у такого мощного удара прямо во время Рывка есть своя цена, и даже усиленное Укрепление не особо помогает выдержать отдачу, только смягчает последствия… а ещё ослабляет Барьер.

Но ведь она, внучка Таруса — Арьергард. Она и не полагается на прочность Барьера; её роль, её стиль — не в том, чтобы стоять под ударами.

Она просто не позволяет попасть по себе.

Разворот и усиленный им замах, а следом, сразу — выпад баклером, что в правой руке… и Толчок, что слетает с него. Притом её Толчок — это тоже приём Арьергарда: он сфокусирован, сжат, стремителен. А ещё он направлен на гончую, ушедшую от замаха мечом. И потому Толчок настигает жертву. Проламывает защиту, врезается в тело и отшвыривает, опрокидывает монстра, вырывая из пасти короткий болезненный скулёж. А сама Шелари уже устремляется вперёд, причём снова Рывком. Опрокинутый не успевает встать и уклониться, поэтому кончик меча вскрывает ему глотку.

Ха! Вот и ещё один готов! Кто следующий?

Мимолётный взгляд на поле схватки. Стремительная жестокость расправы внушает мерцающим гончим подобающую опаску; теперь для них внучка Таруса — не враг и не добыча, но хищник, причём тот, что посильнее любого члена стаи… кроме, возможно, вожака. Они тоже умны и осторожны, они пятятся, медлят и сомневаются. Поэтому-то и появляются эти мгновения паузы, позволяющие осмотреться, оценить ситуацию.

Впереди-и-в-центре всё хорошо. Гарих, как положено Авангарду, сковывает собой немалую часть стаи. Более того: понемногу перемалывает своих противников… в буквальном смысле. На глазах у Шелари его малый щит опускается, как гильотина, с хрустом переламывая хребет той гончей, что вцепилась ему в правую ногу в районе колена. Ну, вцепилась, да, но что с того? Прокусить металл доспехов, не только прочный сам по себе, но ещё дополнительно усиленный Укреплением, у неё всё равно не вышло. Любой Авангард — тот ещё крепкий орешек, способный обломать многие кусалки. Многие и многим.

Но что на левом фланге?

А там — настоящий кровавый вихрь! То есть именно крови в нём не так уж много, а вот безжалостно срезанных степных трав — аж небольшое облачко. Белые, алые, жёлтые соцветия летают по воздуху, как и фрагменты стеблей, но что именно заставило их взлететь? Этого не поймёшь. Видны только стеклянистые, словно бы мутные очертания чего-то быстрого (даже для Арьергарда четырёх звёзд серебра быстрого!). Это нечто вспарывает воздух со свистом, накрывая собой круг шагов этак семь-восемь в диаметре; притом оно не стоит на месте, оно мечется влево и вправо, то ужимаясь вдвое, то внезапно и жутко расширяясь до дюжины шагов. И Шелари видно, как мерцающие гончие, попавшие в этот вихрь хотя бы частью, разлетаются по округе кусками мяса с кровью. Когда крупными, а когда и не очень.

Словно под гигантские крутящиеся мечи угодили.

Это что, и есть тот самый разведчик, обещанный Вейлифом? Выглядит стрёмно. Что это вообще за штука такая, а? Какие-то чары? Или вовсе ручной монстр?

На человека это точно не похоже!

Но мгновения передышки коротки. Вожак стаи снова воет, но не просто так: он воет, подобравшись к Гариху вплотную. И как ни крепок Авангард, но атака, сочетающая звук с ментальным давлением, даже его пронимает. Тает истощённый Барьер, слабеют колени, опускаются руки; вот-вот должно пасть следом за Барьером и Укрепление, а тогда…

«Нет, только не это! Нет! Не позволю!»

Даже на тренировках Шелари не делала настолько дальних Рывков. Даже на тренировках, в самых удобных условиях ей не удавалось вложить в Рассечение столько выносливости… и само Рассечение не удавалось сделать таким. Смело можно сказать, что сегодня, здесь и сейчас, воительница отодвинула ранее непокорный, упругий предел. И если вожаку мерцающих гончих от расширяющейся смертоносной полосы атаки удалось уйти — монстр оказался тоже способным не на Размытие, а на полноценный Рывок — то вот сразу пара членов его стаи в единый миг превратилась в четыре куска мёртвого мяса.

А сама Шелари, выложившаяся до предела — в истощённую мишень посреди жаждущей крови стаи хищных монстров. Которые её состояние сразу же учуяли.

Едва ли это закончилось бы чем-то хорошим, если бы с тыла, со стороны Вейлифа, не раздался жуткий, выворачивающий душу, ввинчивающийся в уши парой острых буравчиков ЗВУК. Возможно, его стоило назвать воем — вот только никакая живая тварь со сколь угодно мощной глоткой не смогла бы выть вот так. Без пауз, на одном выдохе, как будто вместо лёгких у неё — настоящая бездна, в которой воздух просто не кончается.

И не кончается… не кончается… вообще не кончается!

Возможно, так могла бы выть гора. Или небо. Или даже весь мир разом, в каких-то уже совершенно чудовищных, невообразимых обстоятельствах. Перед смертью всего живого, погружением материков на дно океана и превращением ложа океанского в переломанные, больные с самого рождения своего горные пики. Перед тем, как стихии вывернут наизнанку своё естество и всё сущее обратится в ломкий прах.

А ещё этот вой нёс в себе неизбывную тоску в смеси с нутряным ужасом, нёс леденящее отчаяние и крушение всякой надежды. Давил. Растирал в кашу. Вышибал дух и швырял на самое дно той бездны, которая исторгла этот адский ЗВУК.

Шелари, и без того истощённая своей попыткой помочь Гариху, пала на колени и сдалась без боя. Если бы хоть одна мерцающая гончая атаковала её в такой момент…

Но гончим, разумеется, было не до того.

Они драпали со всех лап и изо всех сил. Спотыкаясь, падая и снова вскакивая, дёргаясь, словно вытащенные из воды рыбы, скуля по-щенячьи и сами не слыша своего скулежа за ЗВУКОМ, в считанные мгновения превратясь из довольно грозной стаи в набор перепуганных одиночек — как стеклянная бутыль, врезавшаяся в камень, обращается дождём летящих во все стороны осколков, как рассыпается на части драгоценное жемчужное ожерелье, когда рвётся удерживающая низку шёлковая нить.

Боевой дух монстров разделил участь той разбитой бутылки или той нити. Хрясь — и конец.

Не собрать.

ЗВУК ослаб и замолк спустя всего лишь полминуты — ну, если судить по тому, как далеко сбежал сильнейший из напавших, то есть вожак. С вершины холма, где всё случилось, по-прежнему можно было видеть его пятнистую задницу. Однако Шелари показалось, что ЗВУК длился целую вечность.

Небольшую такую. Малоприятную. Продолжающую звенеть в голове нескончаемой жутью.

Даже в этой звонкой, вязко-плывущей тишине она продолжала сидеть, обессиленная. Скорее даже сокрушённая. Не вставая с колен. Сердце колотилось аж в горле, лёгкие захлёбывались, не в силах втянуть ещё больше воздуха и ещё быстрее, взгляд упёрся в горизонт, а силы возвращались в тело так медленно-медленно, что это само по себе казалось особой мукой…

И тут на плечо легла чужая ладонь. Не добившись реакции, осторожно потрясла.

— … на?

Шелари моргнула, словно просыпаясь от кошмара наяву. Дёрнулась слабо и жалко.

«Позорище! Не заметить, как к тебе приблизились даже не на дистанцию удара, а на дистанцию касания! Куда это годится?»

— … чи! Скажи, ты ранена⁈ — в голосе Гариха нешуточная тревога.

— Нет. Кажется.

— Так ранена или нет?

— Минуту.

Прикрыв глаза, воительница оценила мысленным взором своё состояние, как дед учил. Потом ещё раз, уделяя больше внимания состоянию проблемных мест.

— Поверхностных ран нет, — констатировала она. — Но есть автотравмы: растяжение связок правого колена… и более серьёзное, уже на грани разрыва, повреждение связок левого запястья. С последним лучше к целителю: само заживать будет слишком долго.

— Ну, целитель у нас есть, — столь же нешуточное, как тревога, облегчение.

— Сам-то как? Не погрызен?

— Не! Только помят. Слегка. Не успели монстры всерьёз вцепиться. Но броню придётся нести к кузнецу. Снова. Паршивый металл, что тут сделаешь…

— Помоги встать.

— Да-да! Сейчас!

Разовой помощью Гарих не ограничился: аккуратно подхватил под правую руку так, чтобы не напрягать пострадавшее колено, и практически поднял напарницу на себе. Так и потащил в сторону магов, благо что левый щит, закинутый за спину, ему в этом не мешал, а правый щит даже помогал держать равновесие. Ну, немного, и всё же.

— Не знаешь, что это было? — спросил он. — В самом конце драки?

— Откуда бы?

— Ну, ты же знаешь Вейлифа…

— Ха. Учитывая, как часто и как легко он достаёт из кармана новые трюки, я ничего о нём не знаю. Тот же ветролёт, кстати, я впервые увидела тогда же, когда и ты.

— Мхм…

Тем временем маги продолжали разделку телка. Да не просто продолжали — заканчивали! Впрочем, оно и не удивительно, учитывая, что работа шла в четыре руки и самое малое восемь щупалец. Плюс режущие чары и, вероятно, какие-нибудь плотные иллюзии в качестве подсобных инструментов. Шелари заметила, что пакуемые в стазис куски мяса словно сами собой перелетают от остатков туши и ложатся на парящую прямо в воздухе платформу, но как именно Вейлиф это делает, она судить не бралась. Может, за счёт плотных иллюзий, только невидимых обычным глазом — с него сталось бы тоже отрастить нечто типа щупалец, только нематериальных; а может, маг использовал чистое волевое манипулирование…

По этой части он выказывал завидное мастерство ещё в Столице.

Если подумать, выдвинутая в разговоре с Гарихом гипотеза — ну, насчёт осколка кого-то из старых духов, засевшего в крестьянском сыне — объясняла далеко не все странности. Положим, осколок дал ему какую-то особенность высокого ранга, благодаря которой Вейлиф сумел обзавестись хорошим классом, который потом ещё улучшил. Положим, так. Да.

Но остальное откуда?

Дедушка рассказывал старшей внучке о многом — и в том числе о магах. О том, что они могут, а что нет. Вполне достаточно, чтобы Шелари знала: маги, притом даже благородные, крайне редко способны чародействовать чистой волей. Слишком это трудно, очень уж такой навык требователен к знакам грани разума. Подобный стиль волшбы практикуют больше боевики, причём из лучших, кому даже жестовое волшебство слишком медлительно и предсказуемо.

Также обыкновенные маги изрядно ограничены в спектре изучаемых чар.

То есть не так чтобы прямо, но… скажем так: почти всегда и почти все они стараются держаться той школы, изучение которой облегчено полученным классом. Потому что именно классовая магия даётся легче, применяется проще и ценой меньших затрат маны, в её рамках быстрее и проще всего приблизиться к высоким, а потом и высшим разделам искусства. Короче говоря, классовая магия попросту эффективнее любой иной. Выгоднее. Удобнее и привычней. Нет, какие-то простейшие внеклассовые трюки может применять любой толковый маг: уж на вызов Света, воспламенение фитиля свечи или растопки для костра, создание прохлады в жару и прочие мелкие, удобные в быту дела хватает любого. Но…

Вот именно. Но!

Что же Вейлиф? Начать с волевого, аурного чародейства: полное ощущение, будто он вообще не признавал иных способов волшбы! Даже для того, чтобы создать что-то сложное (а Шелари догадывалась, что такая иллюзия, как господин Лапка — из самых что ни на есть сложных), этот крестьянский сын не прибегал ни к вербальным формулам, ни даже к распальцовкам. Подозрительно? О да, и ещё как!

Далее: откуда чары-то? Если у благородных родов имеются библиотеки с гримуарами, то этот-то откуда черпает свои знания и навыки? Да ещё столь необычные! Эффективность ветролёта вполне достойна шестого круга; такие чары молодым самоучкам недоступны никогда, ни при каких условиях, в принципе! Однако ж вот они, пожалте на борт. Откуда, из каких скрытых источников взялось всё это? Непонятно. И потому вдвойне подозрительно.

А его внеклассовая магия? Например, недавний вой. Шелари не могла ошибиться: помимо чистого звука, в эту атаку оказалась вложена ещё и ментальная компонента. Притом итоговые чары вполне тянули круг этак на четвёртый, если не вообще пятый. Если вспомнить, как её накрыло… брр, жуть подводная!

Откуда? Как? Почему?

Хотя нельзя отбрасывать шанс, что за вой ответственна Лейта. Кто знает, что ещё, кроме этих вот щупалец, она способна вырастить? Если учесть, что, по её же словам, через эволюцию класса она прошла недавно, то возможности, находящиеся за пределами чистого целительства, должны быть для неё внове — а раз так, то и на вопрос «что ещё можно отрастить?», едва ли сможет ответить даже она сама. Потому что только-только ступила на новый путь. Но интуиция подсказывала: нет, вой — это работа не Лейты. Это всё-таки Вейлиф. Опять он.

Что возвращало рассуждения к исходной точке. Откуда этот мелкий-но-выросший берёт чары? Ну не изобретает же! Слишком ловок он для изобретателя. Слишком быстр. Создать с нуля чары шестого круга просто так, по щелчку, не получится ни у кого, кроме разве что легендарных заклинателей с опытом многих веков; хотя это и не высшая магия, но всё равно типичные маги, если не получают шестой круг в готовом виде, разрабатывают такие чары десятилетиями, если не того дольше. Нередко лишь правнукам удаётся довести до ума разработку предков. Да и выучить готовые чары такой сложности — опять-таки для типичных магов, не для Вейлифа — это годы и месяцы работы. Месяцы попыток, неудач, поправок, новых попыток… примерно как для воина — изучить новый стиль боя.

Такое не делается по щелчку пальцев! Никогда. Это просто невозможно.

Если не изобретает — может, вспоминает? Только вот слабовато он похож на древнего и мудрого мага. То есть да, ведёт он себя не на свои календарные годы и с самого начала так себя не вёл… да только какой-то особой манеры, присущей пожившим, за ним не замечено. Шелари казалось, что Вейлиф похож скорее на ровесника её отца, чем на ровесника деда. Ну, если на поведение смотреть, а не на внешность. И забыть про эпизоды совершенно мальчишечьего озорства: редкие, да яркие, не сотрёшь и не забудешь. Фокус с господином Лапкой на фоне некоторых шуточек — мелочь незначительная, пустячок.

Но задавать распирающие вопросы прямо в лоб она в любом случае не собиралась. Пусть Вейлиф не из самых типичных магов, чтобы не сказать — ровно наоборот, но попытку копания в его секретах всё равно едва ли встретит с улыбкой. Да и вообще как-то жутковато лезть в потёмки чужой души. Бывают тайны, знание которых не делает счастливей… а то и вовсе убивает.

Причём массово. Всех причастных.

А Шелари не собиралась умирать. Она собиралась взять штурмом пятидесятую ступень, причём в кратчайшие сроки. Если уж мелкий-но-выросший сумел как-то помочь Лейте, то, может, и ей перепадёт что-нибудь этакое? Раз Вейлиф взял в команду её и Гариха, то ведь не для красоты! А в нынешнем виде, как ни больно признавать, они… слабоваты. Их, вон, стая мерцающих гончих чуть не подрала. Между тем Лидеру на разгон той стаи хватило одного-единственного заклинания.

Одного!

Раз — и враги бегут, поджав хвосты!

Такова истинная сила, достойная обладателя золота. Сила высокого ранга. Вызывающая зависть и стремление к тем же блистающим вершинам.

А когда она, Шелари, достигнет их… она попросит Лейту помочь дедушке. Члену команды ведь не откажут? И цену помощи ломить не станут… верно? Впрочем, даже если заломят… ради наставника, ради кровного родича, даже более близкого, чем вечно отсутствующие по делам отец и мать — не жаль.

Тарус годами вкладывал в неё всё, что имел. Всё своё время, всю заботу, все средства, накопленные на службе роду Лайрез. И кем она будет, если не вернёт всё это сторицей?

Но она вернёт. Непременно. И дед из списанного калеки снова станет полноценным воином. Такова её вторая мечта, ради которой Шелари и стремится ввысь. Потому что зачем вообще нужна сила золотого ранга, если не для того, чтобы помочь роду… а наипаче того — конкретному, любимому родичу?

— Ну, вот и всё, — между тем заключил Вейлиф. — А теперь собираемся и мотаем отсюда. Давайте, топ-топ к ветролёту, живенько.

— Шелари нужно исцеление, — нахмурился Гарих, не двигаясь с места.

— И она его получит. В ветролёте. Или вы думаете, что стая мерцающих гончих — самое плохое, что может напасть на нас в Лесу Чудес? А мы — точнее, я — ещё и нашумел на всю округу… низкоуровневая пакость разбежалась, зато высокоуровневые монстры, наоборот, наверняка захотят посмотреть, кто это тут такой громкий. Так что живенько. Прыг-скок. Хотя… садись-ка, Ершица, вот сюда. Прокачу!

Шелари послушно сделала, как сказано, и опустилась на специально выращенный выступ парящей платформы. А секунду спустя вздрогнула: шагающая рядом, успевшая вернуть свой обычный облик Лейта, оказывается, взяла её за пострадавшее запястье… чего воительница не заметила.

Вообще. И опять.

Позорище, да и только! Два балла за внимательность из десяти!

Впрочем, боль в запястье, стремительно пошедшая на убыль, примиряла с таким положением дел. Да и кто вообще, будучи в здравом уме, станет вырываться из рук работающего по профилю целителя?

Мгновением позже Шелари снова вздрогнула: щупальце Лейты — единственное, оставшееся в её человеческой форме — обернулось вокруг правого колена воительницы. М-да… вырываться из рук, конечно же, никто не будет, но что насчёт таких вот… отростков целителя? Даже зная, чувствуя, что это только на пользу, всё равно как-то… э-э… жутенько. Да.

Боль идёт на спад, само прикосновение скорее приятно — никакой ожидаемой почему-то склизкой липкости, но воображение… Шелари отвела взгляд от своего колена и от щупальца. Когда не видишь, что происходит, оно как-то легче.

Спустя пять минут ветролёт уже летел к убежищу на высоте более сотни шагов, Лейта закончила с лечением Арьергарда и проверила здоровье Авангарда — так, на всякий случай, а Вейлиф, закончив свои таинственные магические дела по управлению леталкой, развернулся к своей команде. И на лице его даже самый непредвзятый наблюдатель не нашёл бы радости.

— Ну что ж, дорогая моя команда мечты. Приключение на четырнадцать минут, можно сказать, закончилось. Пора подвести итоги. Как вы сами оцениваете свои недавние действия, начиная с высадки и заканчивая посадкой? М? Начнём по старшинству. Шелари, тебе слово.

— Я… — вздох. — Я не рассчитала силы. Слишком поспешила и…

— Нет-нет, про ошибки потом. Сперва полный отчёт. Вспоминай, излагай и анализируй.

Снова вздохнув, она начала вспоминать и излагать с начала. Времени на это много не ушло.

— Итак, твоя единственная ошибка, на твой взгляд — слишком резкий Рывок и слишком мощное Рассечение, из-за которого ты чуть не порвала и без того пострадавшие связки?

— Ну… да?

— Это вопрос или утверждение?

— Утверждение.

— Ясно. Гарих, тебе слово. Тот же принцип: от высадки до посадки, последовательно.

Отчёт Авангарда занял ещё меньше времени, чем отчёт Шелари.

— Это всё?

— Да.

— И никаких ошибок ты не совершил?

— Я действовал в меру своих способностей.

— Понятно. Лейта?

Целительница побила рекорд лаконичности Гариха. И созналась в косвенном нарушении приказа Лидера: хотя он обещал лечение Шелари лишь на борту ветролёта, она начала его раньше.

— Ну, моя очередь, не так ли? Скажу сразу: я отлично знал, что команда наша, говоря мягко, сыра, словно только что снятый с гончарного круга кувшин. Но в самонадеянности своей решил, что если брать задачки полегче и цели помягче, можно будет нормально учиться и притираться прямо во время практики. Если подвести общий итог… мы все целы и здоровы, летим домой с добычей. И это вроде как успех. Да. Но есть сразу несколько нюансов, которые этот успех омрачают.

Пауза.

— Для начала о моих ошибках. А я ошибался больше всех, что меня не радует. Во-первых, перед высадкой я не только не провёл хотя бы одну короткую командную тренировку — я даже не описал сам и не попросил у вас описания имеющихся в арсенале приёмов и способностей. В результате вместо единой команды получились две более-менее сработанные пары: я с Лейтой и Гарих с Шелари. Во-вторых, если говорить не о стратегических, а о тактических просчётах, я не последовал практике большинства ходоков и начал разделку добычи на месте. Нападение стаи мерцающих гончих стало пусть ожидаемым и вполне рассчитанным, но излишним риском. Мне хотелось проверить нашу четвёрку в условиях управляемого кризиса. Что ж, проверил. И результатам я не рад. Потому что третьей ошибкой стало игнорирование дефицита доверия. Гарих! Ты по-прежнему считаешь, что действовал правильно?

— Да.

— Тогда почему ты не стал рычать, когда тебе было сказано рычать? С каких пор во время боя для приказов Лидера требуется обоснование вместо выполнения?

— …

— Спрошу в третий и последний раз. Гарих, ты признаёшь свою ошибку?

— Признаю.

— Ну наконец-то, — Вейлиф на секунду прикрыл глаза и снова упёрся взглядом в переносицу воина. — Я очень рад, что у вас с Шелари налаживаются отношения, более того: благословляю и одобряю, потому как вам обоим не будет лишним надёжное плечо рядом. Но если такое повторится, вам придётся строить отношения в свободное время, потому что мне не нужен в команде Авангард, не выполняющий приказы. Я, кстати, в тот момент тоже накосорезил, что опять-таки не радует совсем. Четвёртая ошибка: вместо того, чтобы настоять на своём, я пошёл у тебя на поводу и начал объяснять, что как. Не привык я приказы раздавать… вот вообще не привык.

— Так зачем рычать-то было надо?

— А ты пропустил объяснение? Тот ментальный удар, который я приготовил заранее как страховку от неприятностей и наложил на вой Сирены Губителей, я мог совместить с твоим рычанием. Собственно, и совместил — с тем первым твоим ответом на чужой вой. Если бы ты порычал снова, когда я лучше к этому подготовился, гончие после этого могли разбежаться или хотя бы отступить. Как минимум, они атаковали бы без того напора и ярости, как в первый момент.

— У нас была страховка? — не удержалась Шелари.

— И даже несколько. Говорю же: провоцируя хищников запахом крови и эманациями маны, я рисковал, но рисковал умеренно и осознанно, с целью проверить вас двоих. Именно проверить, а вовсе не убить и не ранить. Сирены Губителей…

— А откуда такое название?

Вейлиф поморщился.

— Если коротко и без подробностей, этим звуком в… одном далёком месте предупреждали о том, что вскоре вот-вот появится один из Губителей… а сопутствующий ментальный удар — ничтожно малая часть того, что ощущали те, кто слышал этот вой.

— Малая часть?

— Если после атаки Губителя общее число жертв исчислялось пятизначным числом, это смело можно было считать хорошим днём, — голос Лидера звучал сухо и жёстко. — Потому что несколько раз суммарный ущерб доходил до восьмизначных.

— Десятки миллионов жертв? — «Это же… примерно как во всём Гриннее!»

— Да. А теперь продолжим кушать наши каши. Итак, притормозить атаку гончих не вышло, пошла рубка. И вот тут есть момент, который никто не заметил. Шелари, какова роль Арьергарда в бою?

— Физическое уничтожение противника. При невозможности — нанесение ущерба, отвлекающие и калечащие удары, создание непрерывного дав… ления.

— Именно. Непрерывного! А ты залюбовалась тем, как мой разведчик держит левый фланг и как Гарих стоит по центру. Осмелюсь предположить: если бы ты устроила вожаку стаи весёлую жизнь, как то положено делать Арьергарду, он вряд ли смог бы безнаказанно подобраться к Авангарду и атаковать его воем с Ослаблением. Что лишило бы смысла твою весьма героическую попытку помочь Гариху. Потому что если бы ты работала без пауз, ему просто не потребовалась бы героическая помощь.

Голова и взгляд Шелари сами собой опустились вниз. Да, дед тоже умел отхлестать словами до алых ушей, но сейчас всё ощущалось ещё острее, чем раньше, в Столице. И намного.

Потому что не тренировка. Потому что настоящая схватка. И Авангард… Гарих… оказался пожёван мерцающими гончими из-за…

Боги милосердные, что за позорище!

— Впрочем, — продолжил Вейлиф, — я тоже хорош. Пятая моя ошибка, притом одна из тягчайших: использование Сирены Губителей. Ещё одна попытка в героизм, притом совершенно излишняя.

— Но если бы не эти чары, — вскинулся Гарих, — то Шелари…

— Дело не в том, что я спасал её! — отмахнулся маг. — Это как раз сделано правильно и вполне своевременно. Ошибся я не в намерении, а сугубо в средстве, которое пустил в ход. Потому что кто мешал совместить ментальный удар, раз я уже подготовил его, не с реальным, а с иллюзорным звуком? Ну, просто как пример. Моего контроля иллюзий вполне хватило бы, чтобы не вопить на всю округу и не затронуть всех, включая самого себя, а воздействовать точечно и точно. На мерцающих гончих и только на них. А так я окончательно вывел из строя собственного Арьергарда. Можно сказать, добил. Шикарная попытка изобразить Сотрясателя с ударом по площади, что тут сказать?

Бросив взгляд на него, Шелари обнаружила на лице Вейлифа гримасу нескрываемого отвращения.

Но адресованную не Гариху-объясните-зачем-вы-это-приказали и не ей самой — воительнице-я-тут-полюбуюсь-битвой. Самой главной бестолочью маг считал самого себя.

Потому что Лидер — это не только право командовать, требуя выполнения отданных команд. Это ещё и ответственность. За всех.

— Тебе было сложно принимать решения, — сказала Лейта.

— Да. И это — шестая ошибка. Мне следовало не продолжать разделку, а отвлечься от этого опупеть какого важного и срочного дела, чтобы нормально отслеживать пространство боя и всё происходящее. В этом случае я бы, наверно, додумался или вернуть Ершицу в бой, или выбрать чары более адекватные, чем Сирены Губителей. Но куда там! Я же всё контролирую, у меня же есть запасные планы, на самый-самый крайний случай есть целитель, что нам сделают эти вшивые гончие? Доконтролировался, идиота кусок.

— Но ведь всё закончилось удачно.

— Только это и утешает. Но когда я прикидываю, сколько всего можно было сделать…

— В следующий раз ты сделаешь лучше, — не сдавалась целительница. А для пущей убедительности ввинтилась Вейлифу под бок, приобняв и положив подбородок на его левое плечо.

Тот лишь снова зажмурился и вздохнул.

— По возвращении, — сказал он, — общекомандная тренировка. После рассказа о том, кто что может и кто к чему стремится. Что нравится, что не нравится и прочая классика.

— И разведчика покажешь? — с долей робости спросила Шелари.

— И его. И спарринги устроим. И вообще подготовимся нормально, а не.

Сказано — сделано.

Причём уже этап знакомства на лугу в километре от убежища принёс некоторые сюрпризы. Ну, я-то, как положено Лидеру, показал пример, изложил: так и так, мол, люблю Лейту, разрабатывать новые чары и становиться сильнее, не люблю идиотов и политику, мечтаю без помех изучать магию и стремлюсь к свободе, чтобы эту самую мечту осуществлять не мешали… всякие идиоты, да.

Коротко говоря, ясно дал понять, что курс на сближение внутри команды беру серьёзный и тайны разводить не намерен, а совсем наоборот. Также молчаливо подразумевалось, что откровенность с моей стороны требует адекватного ответа.

— Теперь вы. По той же схеме: что нравится, что не нравится, о чём мечтаете и к чему стремитесь.

— А как же способности и доступные чары? — вклинилась Шелари.

— Про них потом и отдельно. Начинать желательно с основ. — То есть с пирамиды Маслоу, ага. — И раз уж ты, Ершица, такая активная, будешь следующей.

— А? Э-э… нравится мне Гарих и чёрный цвет. Не нравится варёный лук. Гадость склизкая, тьфу! Мечтаю помочь деду в основании высокого рода, для чего мне надо взойти на пятидесятую ступень. А стремлюсь… вылечить дедушку Таруса.

— О? — Я чуть по лбу себе не врезал в этот момент. — Ну конечно. Лейта, ты…

— Помогу, чем смогу, — не задумываясь, кивнула моя красавица.

— А-а… — Шелари даже растерялась. — Просто так?

— Во-первых, твой дед — не только твой, но отчасти и мой учитель тоже. Не чужой человек. Мне стыдно, что я забыл про его увечье. Во-вторых, ты недооцениваешь возможности Лейты: она способна исцелять и тело, и дух — одновременно. Так что обещаю: как только разгребёмся с делами, слетаем до Столицы и Таруса вылечим. Не так уж оно долго, на ветролёте-то. А теперь жги ты, Гарих.

— Мне нравится Шелари. Даже больше, чем просто нравится. Не нравится мне моя семейка, век бы её не видел. И охотно стал бы частью семьи почтенного Таруса. Наверно, это можно назвать и мечтой.

— А стремишься к чему? Ну, когда мечту осуществишь?

— Вырастить сильных детей. Троих. И чтобы хотя бы один был парнем, наследником.

Я хмыкнул. Ершица зарделась.

— Осталась только я? — риторически заметила Лейта. — Что ж, я люблю Вейлифа и свой род, каким он был изначально и ещё может стать, а ненавижу свой род, каким он стал после утраты оазиса Ассур, и троицу бывших… сородичей. Ныне являющихся членами Багрового Ковена. Мечтаю отыскать для Ассур новый оазис Жизни. Или создать. Обрести. А стремлюсь… наверно, воспитать преемника на пост главы рода, чтобы освободиться от этой ответственности и изучать магию вместе с тобой.

М-да. Отожгла, так отожгла.

— С воспитанием преемника постараюсь помочь, — сказал я. — Это и в моих интересах. Теперь о способностях и чарах. И начнём снова в том же порядке…

Особо таиться я не стал: сказал, что мой класс позволяет создавать плотные иллюзии высокой степени достоверности и самого разного назначения. Например, хотите форт посреди Леса Чудес? Легко! Хотите какую-нибудь бытовую мелочь, от столовых приборов до мебели? Без проблем! Ветролёт — это лишь пик развития моих возможностей на этом поприще, а так я вполне могу создать и, например, судно. Речное или морское. И даже подводное. Или большую парящую платформу… укреплённую.

Из постоянно применяемых чар я перечислил Броню Героя (вы её уже видели, она усиливает меня физически и служит опорой для разных ментальных трюков попроще), телекинез, манипуляцию жаром и холодом, Мистический Заряд как основные атакующие чары, возможность создания волшебных жезлов и посохов с этим вложенным заклинанием, недавно опробованные Сирены Губителей и не опробованные, но перспективные чары иллюзии в сочетании с ментальными атаками. Добавил, что список далеко не полон и что я могу больше, просто для работы в поле уже озвученного вполне достаточно и я вряд ли стану применять что-то ещё. В ближайшее время мне стоит скорее сосредоточиться на использовании наличного арсенала с толком и тактически грамотно, чем расширять список умений.

В конце концов, лучше хорошо и гибко применять в бою пяток чар, чем путаться в полусотне.

— А ещё я могу создать разведчика. Тень Иллюзиониста с копией своего духа и разума. Хотя с некоторых пор я просто постоянно держу его рядом: очень уж удобный трюк.

— Рядом? — Шелари напряглась. — Где?

— Здесь.

Тень, появившаяся — вернее, проявившаяся — между парочкой воинов и положившая руки им на плечи, закономерно произвела фурор. Кое-кто (не будем показывать пальцем) шарахнулся прочь Рывком, а кое-кто (опять же не будем некультурными) окутался Барьером и Укреплением максимальной силы.

А уж какие слова при этом прозвучали… в приличном обществе такие обычно не повторяют.

— Что касается этих чар, — продолжил я устами Тени, — ещё раз хочу повторить про копию духа и разума. Благодаря опоре на эту иллюзию я могу быть в двух местах сразу. Творить чары, пусть в основном школы иллюзий, я тоже могу.

— Какой же это круг тогда?

— Правильный вопрос, Ершица. Фактически это уже седьмой круг. Высшая магия.

— Ого!

— Не такое и ого. Полноценным высшим магом мне зваться рано. Тем не менее, в качестве именно разведчика моя Тень почти идеальна. А ещё благодаря своим особенностям способна задать вам жару в спаррингах… но об этом потом. Тебя и Гариха я в бою видал, сами вы друг про друга тоже всё нужное знаете, поэтому вам рассказывать о себе не так уж нужно. Лейта, тебе слово.

— Когда мы ходили по Лесу Чудес вдвоём с Вейлифом, он пытался заменять Арьергарда. А я по мере сил заменяла Авангарда. Вы видели мою Боевую Чешую. В той форме я становлюсь быстрее, крепче и сильнее, могу атаковать электрическими ударами при касании, отравлять, парализовать и так далее. Но что важнее всего, Боевая Чешуя может игнорировать мелкие раны и переносить средние без выхода из боя. Основная слабость — та же, что у большинства регенераторов: для самолечения мне надо много есть. Хотя часть этой слабости я могу перекрыть за счёт противника.

— Это как? — Шелари насторожилась.

И госпожа Ассур оправдала опасения:

— Высасывая кровь, плоть, выносливость и ману. Если противник позволит мне запустить в него щупальца, я могу подкрепляться на ходу.

— Увы, — добавил я, — работает приёмчик в основном на слабых монстрах. И то не на всех. Лейта не так уж давно заполучила боевые способности, поэтому с их развитием пока не блестяще. Как и у меня. Но вы ведь нам поможете, верно?

— Ага, — Шелари закивала. Глаза у неё при этом были… да и у Гариха тоже… хе-хе. Какая впечатлительная молодёжь пошла! — Поможем. По мере сил.

— Вот и славно. А теперь… тренировочный бой. Кто первый?

— Мы, — сказала Лейта, глядя на меня, — их в бою видели. Пусть посмотрят, что мы можем.

— И то верно. Полминуты?

Вместо ответа моя красавица начала переоблачаться в Боевую Чешую.

Что ж… попробуем удивить наших рекрутов. Если повезёт, то даже приятно. Сомневаюсь, что они часто видели спарринги магов золота, пусть и начального…