О моем перерождении в сына крестьянского 2

О моем перерождении в сына крестьянского 10

Этап десятый

Морские традиции — священная штука. Одной из них, притом едва ли не самой священной, являются совместные трапезы. В каюте капитана и под его началом (либо, если капитан на вахте, со старпомом во главе стола), всё как положено.

Естественно, что абы кто до этих статусных застолий не допущен.

Из членов команды и к ним приравненных это, в первую очередь, собственно капитан, старпом и вторпом: все как один гидроманты-Сотрясатели, действительные члены Морского Братства. Довольно забавно, что на борту «Зелёной чайки» они выполняют примерно ту же роль, что я на своём ветролёте: работают не только за того, кто управляет транспортным средством, но и за того, кто это самое средство приводит в движение. В четыре семичасовых смены тащат они по морю нашу «скромную» плоскодонную скорлупку чарами Струя Под Килем (формально это пятый круг, но по факту, для судна водоизмещением под три тысячи тонн — не менее чем шестой).

Такие себе живые двигатели, вполне устраняющие необходимость в парусном вооружении, а также большой команде, обслуживающей всяческий — стоячий и бегучий — такелаж.

Следующими по очереди, но не по значению идут менталист-навигаторы. Их по штату должно быть также минимум трое, лучше четверо — по числу семичасовых смен; увы, на нашем каботажнике недобор по штату сих ценных специалистов ещё суровей, чем недобор «по гидромантам». Уже на грани катастрофы. И это совсем не шутки! Двое наличных ментогаторов прямо-таки зашиваются, выполняя работу полноценной четвёрки, и раньше, если верить рассказам попутчиков, выходили к столу никакущие, напоминающие лежалых зомби.

На их счастье, вторпом «Зелёной чайки», заинтересованная в здоровье мужа кровно, договорилась с Лейтой, согласовала всё с капитаном, и моя боевая-но-жалостливая подруга быстренько-но-качественно подлечила ментогаторов. И от хронической усталости, и от передоза алхим-стимуляторами, а конкретно у мужа вторпома попутно убрала зарождающуюся язву желудка и беду с потенцией.

В итоге вместо затрат на морской круиз мы вышли в плюс, и довольно солидный. Услуги целителей — удовольствие не из дешёвых.

Чем занимаются менталист-навигаторы? О-о, это в двух словах не обсказать. Но если кратенько, без деталей — работают за глаза и уши судна, поддерживая аналоги эхолота, радара, курсопрокладчика и всяких прочих приборов. Даже с поддержкой артефактов работёнка нелёгкая, в буквальном смысле нервная. Также в обязанность ментогаторов входит «подача сигналов» и обеспечение связи с другими кораблями и/или берегом на довольно приличных дистанциях (для служащих на морских каботажниках квалификационный минимум односторонней связи — четыре морских лиги, двусторонней — тридцать). А если такой специалист реально хорош, он может заодно ещё и угрозы отслеживать; но на дополнительные функции двое «наших», и без того двукратно перегруженных, давно забили.

Отслеживанием угроз занимается охранная секция «Зелёной чайки». И вот она даже немножко сверхштатная, потому что вдобавок к двум полным группам на борту торчит четверо стажёров. Увы-увы, к охранной секции полностью относятся мои более ранние замечания об охране караванов. Для того, чтобы отогнать от борта какого-нибудь морского монстра, сила даже одной дежурной группы избыточна. Как и для поддержания порядка на борту. Ну а ежели на нас нападёт кто-то серьёзный, то бедолагам останется лишь умереть с честью.

Что? Правда обычно неприятна, да, но от этого она не перестаёт быть правдой.

Понятно, что морское судно — не заурядный караван. Тут даже охранники-стажёры имеют силу трёх звёзд серебра, штатные охранники — кто четыре, кто полное созвездие, а глава корабельной охраны так вообще с золотой звездой ходит, как и я, но… если честно, задайся мы с Лейтой такой целью — и нашей совокупной силы, пожалуй, хватило бы для захвата каботажника. Если брать в расчёт одну только команду и не скупиться на летальную силу.

Наверно. Может быть. Всякие неприятные особенности вроде ощущения угрозы, сторожевые чары, сигнальные амулеты и прочее такое могли бы серьёзно осложнить такую миссию; но Тень Иллюзиониста, как аналог чар шестого круга, и Кровавая Регенерация, которую моя любимая целительница вполне может инвертировать, оставили бы при внезапном нападении очень мало шансов атакованным.

Не то чтобы это стало каким-то великим достижением. В конце концов, «Зелёная чайка» — просто каботажник, а не океанский или тем паче боевой корабль. Не самая сложная мишень…

Если бы не пассажиры.

Потому что мы с Лейтой тут не единственные такие красивые и сильные. Например, с нами из Катраша в Мелир плывёт по делам надменный «вы можете звать меня господин Фойлуз Гарг». Да-да, из того самого рода, знаменитого своими горными охотниками. И если его просто поставить рядом с капитаном — на минутку: Сотрясателем, способным без особого напряжения часами поддерживать потоковые чары шестого круга! — то капитан покажется дрищеватым недорослем в сравнении с крепким таким борцом.

Едва ли ошибусь, если предположу, что Фойлуз Гарг — первый из лично знакомых мне высших магов. Пусть даже он проходит по самой нижней планке высших (а маги, что способны сотворить чары восьмого круга, на каботажниках не путешествуют: для их статуса подходят личные воздушные яхты или, самое малое, океанские лайнеры), всё равно сей аристократ Внушает.

Приснопамятный тигрозавр будет куда сильнее, если чисто на резерв мерить, но этот определённо гораздо суровее всего лишь тигрозавра. И надменность его в общем-то простительна.

А ведь он на «Зелёной чайке» не самый опасный. Есть у меня ощущение, что дама в вуали будет пострашнее. Про неё толком никто ничего не знает, кроме того, что такая взошла на борт в Пальситене в сопровождении пары боевых химер: Ящера и Кота — а также пары очень тихих слуг-близнецов, полулюдей трибы Совы. И когда я говорю, что они очень тихие, это значит, что они для меня тихие. Для ходока, не один месяц прожившего в Лесу Чудес, и мага-Наблюдателя с восприятием, перевалившим за двадцатку.

Если таковы слуги, то каковы химеры-охранники? И какова та, кто с тех пор ни разу носа не казала из своей каюты? Цоккэс ведь не Земля, здесь охраняемые персоны обычно сильнее охранников…

Ух. Как страшно жить. Какой я до сих пор маленький и слабенький.

Надо это ощущение заесть: вдруг полегчает?

Впрочем, я отклонился от перечисления значимых персон. Ясно, что оплатившие место в каютах господского класса имеют доступ к трапезам в покоях капитана, где подают блюда шеф-кока, просто по построению, да простится мне этот геометризм. Сам шеф-кок, между прочим, по статусу вполне мог бы присутствовать на обеспеченных его трудами мероприятиях: он из потомственных дворян и ступень у него никак не ниже пятидесятой, как нам успели поведать. Иногда господин Фойлуз Гарг (или ещё кто из право имеющих) всё же вызывает его в капитанскую каюту, чтобы поблагодарить лично; но обычно шеф-кок хранит подобающую скромность, оставаясь в своём маленьком царстве чародейской гастрономии с чётким оттенком алхимии.

Увы, но морская традиция не позволяет иного. Да и вдобавок время, когда все прочие едят, для шеф-кока — то самое время главной запарки. Ему некогда красоваться перед публикой, ему надо высоких персон кормить.

Само собой, не входит в число допущенных к столу и капитанский (старший) стюард. Перемена блюд на нём, он имеет уровень не менее сорокового и ловко пользуется чарами Незримого Помощника, занося в каюту за раз иногда по два десятка блюд либо столовых приборов, иногда и того более, но увы… правильно: традиция. Кап-стюард — не высокий гость и не один из элиты команды, а потому сидеть за одним столом с господами ему невместно. Но он хотя бы мелькает у них на виду, облачённый в бледно-зелёную форменную тунику, форменные бронзовые наручи от плеча до локтя и плетёные сандалии, храня подобающе невозмутимое лицо а-ля английский дворецкий в двенадцатом колене.

Палубным стюардам и того не видать.

Тем паче не допускаются до капитанской каюты пассажиры с нижних палуб. У них своя жизнь, свой собственный кок, не удостоенный приставки шеф-, свои продукты, свои развлечения… единственный живой фактор, объединяющий элиту и плебс — это корабельный алхимик. Между прочим, допущенный до трапез с капитаном и вполне приветствуемый за столом. Обязанности его обширны настолько, что даже сложно очертить их границы. Именно корабельный алхимик, например, варил стимуляторы для бедных зашивающихся ментогаторов; именно его зельями будут лечить морскую болезнь, если кто-то окажется ей подвержен, да и в целом за медицинскую помощь всем присутствующим на борту до появления Лейты нёс ответственность именно он. За неимением профильного специалиста.

Однако первичны для него всё-таки иные обязанности.

Во-первых, именно корабельный алхимик контролирует состояние и целостность корпуса. В его власти вовремя распознать гниль, найти трещины, усилить защитную пропитку, обновить лаковые плёнки на деревянных поверхностях и ингибирующие чары — на металлических (поэтому всё латунное, бронзовое и серебряное на борту сияет ярко, словно только что отполированное). Заклейка трещин с блокированием течей тоже, разумеется, на нём.

Во-вторых, именно корабельный алхимик заботится о составе и состоянии груза. Он хлопочет, как бы на борт не пронесли активированную взрывчатку, огнеопасные вещества без противопожарных чар, наркотики или ещё что-нибудь этакое. Сверх того на нём лежат дезинфекция, дезинсекция, обработка фунгицидами и разная прочая дератизация. Всё съедобное, находящееся на борту, должно быть надёжно защищено от вредителей — и первым в линии обороны у них на пути стоит корабельный алхимик. Один за всех, даже без помощников, положенных ему по штату.

Маленький, суетливый человечек с огромной сверкающей лысиной и защитными очками, которые не снимает даже за столом, он — истинный фанатик своего дела. Говоря откровенно, мне изрядно повезло, что моё место оказалось с ним рядом во время первой трапезы на борту — а уж там я сам старался сесть поближе. Потому что, прямо говоря, большинство других разговоров в типичном стиле small talk, сиречь ниочёмный вежливый пустопорожний трёп, наводят на меня тоску.

Да-да-да, я знаю: этот самый трёп — он примерно как художественная история, в которой даже не столь важно содержание, сколько форма подачи, являющаяся подвидом искусства. Для человека, хорошо (да что там хорошо, хотя бы средне!) разбирающегося в практической психологии, дипломатии или иных подобных дисциплинах любойsmall talk — бесценный кладезь сведений о собеседниках, способ весьма точной оценки их ума, характера, кругозора, привычек, политической принадлежности, родового и семейного статуса… и так далее, и тому подобное, без конца и края. А я ведь впервые попал в какое-никакое, но дворянское общество, мне бы слушать, впитывать, мотать на несуществующий ус…

Вот в этих чисто виртуальных, едва начинающих пробиваться усах, верно, и затык.

Штука в том, что мне, если быть вполне откровенным хотя бы наедине с собой, люди как таковые малоинтересны. Да, среди них попадаются выдающиеся экземпляры — одна только Лейта чего стоит! Но вот типичный средний человек… увы и ах, но магия сама по себе отнюдь не делает разумных умнее. Даже возможность повышать персональные параметры этого не делает, вот ведь в чём штука… как метко подмечено (жаль, что не мной) — совершенно не важно, что ваш Бугатти Вижн Гран Туризмо способен разогнаться почти до 450 км/ч, если он торчит в пробке, что движется в сто раз медленней. И точно так же теряют всякое значение мозги любой степени гениальности, когда владелец отчего-то не может (или не хочет, что чаще) пользоваться ими по прямому назначению.

Возможно, господин Фойлуз Гарг мог бы стать потрясающе интересным собеседником, если бы мы с ним могли поговорить более-менее свободно о стихийной магии земли, профильной для его рода. Весьма вероятно, что если бы он не считал меня типичным, лишь по прихоти судьбы преуспевшим гриннейским крестьянином, да ещё и, словно этого недостаточно, малоумным малолеткой… а происхождение и возраст начертаны у меня на лице, причём крупно, не пропустишь… да: в какой-то иной жизни наша беседа могла бы стать обоюдно интересной.

В этой?

Ха. Держи карман шире.

В этой жизни господин Фойлуз Гарг, если вообще со мной заговаривал (обычно он даже кивнуть ленился), то в основном таким тоном, что за одно лишь снисходительное «милый юноша» хотелось вломить ему с ноги.

Добавлял диссонанса тот факт, что сам для себя, в своей скорлупке, высший маг полагал свою персону, беседующую со мной, необычайно снисходительной и безупречно любезной, а меня — настолько нагло-бесцеремонным и не знающим своего истинного места в картине мироздания, что это его даже не сердило, а изрядно забавляло. Ну, примерно как посетителей зоопарка забавляют ужимки мартышек. Моя золотая звезда его не впечатляла от слова совсем; в его понимании Лейта Ассур (худородная, конечно, но всё же особа с неким потенциалом, приличествующим представительнице рода с четырёхтысячелетней историей) похлопотала о том, чтобы её игрушке — мне то есть — выдали блестючку для красоты.

Иначе говоря, этот господин, проживший на свете более сотни лет, причём большую часть этого срока в маноре, что в половине дня пути от Катраша, и способный творить высшие чары (да, не ветки сложности, а ветки мощи, но седьмой круг есть седьмой круг, такие заклинания простыми не бывают!)… этот, чтоб ему вспучило всё, что пучится, господин даже не знал, каковы условия аттестации на ранг в гильдии Жезл и Кинжал. А не знал он, потому что его не интересовали странные обычаи варваров.

Ну, то есть формально гриннейцы с недавних пор, последние тысячи полторы-две лет, считаются цивилизованными, да; но все действительно разумные люди понимают, что по ту сторону Граничного хребта только Империя может не считаться цивилизованной державой, а по праву являться таковой. Их, цивилизованных, на всём Ваккуше вообще только две: Зальмар и вот ещё Империя, да.

…умный, одарённый, могущественный, безнадёжно камнеголовый идиот.

Я на него даже злиться перестал, потому что смысл? Ну, вот настолько он ушибленный. Иногда такое сказанёт, что даже сидящему рядом с ним во главе стола гидроманту с трудом удаётся удержать лицо. Например, на спиче со сравнением геомантии и гидромантии (одна из любимых тем: видимо, любой взгляд на синий жилет с вышитым изображением штормовой волны, скалы и маяка над ней рождал в господине Фойлузе Гарге желание включить намертво заевшую цепочку силлогизмов).

И ладно бы он был такой один…

Могу ещё раз повторить: не будучи замаскированной, моя физиономия выдаёт всем вокруг, у кого есть глаза, что я — потомственный гриннейский землепашец и зелёный юнец. Да, конечно, поведение и речь мои ближе к тем, что ожидаешь от зрелого человека лет тридцати минимум. Но что такое даже тридцать лет для мага или воина, которым за сто, а то и за двести — вот как старпому? Правильно. Они и на Лейту-то с неизбежностью смотрят, как на юницу, даже две золотых звезды на открыто носимом знаке гильдии не помогают выправить впечатление. Но с ней они хотя бы могут допустить возможность более-менее нормального разговора. Со мной? Ха.

Как говорится, ненаучная фантастика — в другом отделе.

Вот и сижу я, трескотню корабельного алхимика слушая (а также старательно запоминая: дельные же вещи говорит, практически применимые, полезные), которому даже собеседник особо не нужен, хватает просто свободных ушей; наслаждаюсь блюдами шеф-кока, временами переключаюсь на другие беседы… и скучаю, скучаю, скучаю… уныленькое времяпровождение, однако обязательное.

Традиция-с.

Немного спасает медитация. Но именно немного.

— … простыми средствами. И чем проще, тем лучше. Крысы — они к сложным ядам очень быстро находят подход, распознают влёт, приспосабливаются. А вот к угарному газу адаптироваться нельзя, ке-ке-ке-ке, биология не даёт: гемоглобинчик он связывает на отличненько. И запаха не имеет, даже крысы его почуять не могут никак. Поэтому, ежели хочешь разом во всём трюме потравить хвостатых, то первым делом предупреждаешь охрану, чтобы кто не впёрся по дури куда не надо, потом берёшь материальным компонентом пробирку с угарным газом, сотворяешь на себя Дыхательный Шлем, на газ в пробирке — Временное Копирование Субстанции — и ходишь, ходишь туда и сюда, чтобы побыстрее отрава разошлась по пространству. Обычно получаса хватает, чтобы крысам полный конец настал, и остаётся только…

О, а вот на том конце в кои-то веки тему поинтереснее подняли:

— … работы по углублению дна до самой Зайвы и расчистке фарватера в устье позволят океанским судам доходить до самой столицы. Больше никакой перегрузки на каботажники вроде нашего около причалов Пальситена — это в чистом виде лишний труд, неоправданные ничем разумным издержки.

— А вы сознаёте, что дноуглубительные работы придётся регулярно повторять? — сухопарая остроносая дама из пассажиров слегка склонила набок свою голову, увенчанную кудряшками двух резко контрастных оттенков: медного и молочно-белого.

— Разумеется, — капитан кивнул. — Но можете мне поверить: гидроманты, которым придётся этим заниматься, будут лишь рады возможности творчески применить свои силы. Это совсем не то, что год за годом тащить на своих чарах по одному и тому же маршруту одно и то же судно. Привычное не даёт нового опыта, это аксиома! Лично я взялся бы за улучшение столичной логистики во время своего отпуска с большим энтузиазмом. Сделать Зальмар ещё величественней — если это не достойная цель, то что вообще считать достойным?

— Оставим в стороне вопрос вместительности причалов Зайвы и наличие соответствующей новым требованиям береговой логистической структуры. Очевидно, что если уж замысел вообще реализуют, то предварительно в министерстве Проектов и Планов штатные мудрецы-чародеи как следует проработают все стороны этого смелого и крайне затратного начинания, включая источники финансирования и завершая потенциальными рисками. Я — далеко не служащая МПиП, однако даже я отлично вижу немало подводных камней…

— Ну-ка, ну-ка! Это какие же, например?

— Да взять хотя бы ранее помянутый вами лишний труд. Да, в Пальситене на перегрузке работает немало носильщиков двадцатых и тридцатых ступеней. Тысячи людей с семьями. Куда прикажете девать их всех? Переселять в Зайву, чтобы работали там? Но это обвалит столичный рынок труда, его нижний и нижне-средний сегмент, одновременно взвинтив цены на жильё в нижнем и среднем сегментах…

— Да кого волнуют эти низкорождённые! — отмахнулся капитан.

«Ну да. Обеспечить разнообразием занятий и новыми уровнями нескольких гидромантов из высшего класса — разумеется, если сам принадлежишь этому классу — много важнее и нужнее, чем заботиться о среднем классе, куда более многочисленном. Средний класс — это ж не господа…»

— Очевидно, что МПиП они волнуют, — неодобрительно заметила кудрявая. — Вы же образованный человек и как таковой наверняка знаете Правило Колонны: прямая налоговая и прочая прибыль от деятельности граждан всех уровней в здоровом и гармонично устроенном государстве не должна иметь перекосов. Пусть в отдельности каждый крестьянин ничтожен, но сложенные вместе, их налоги с произведёнными ими продуктами дают столько же — в пересчёте на денежный эквивалент — сколько и совокупный труд более ценных, но менее многочисленных людей среднего уровня. А те, соответственно, дают столько же, сколько люди продвинутого уровня, или сколько обеспечивает вклад низкоуровневого дворянства — и так далее, и тому подобное, до самого верха…

— Да что вы о крестьянах? — капитан очевидно поскучнел. — При чём тут вообще смерды?

— При выгоде. И не только в крестьянах дело, хотя в основании колонны покоится именно их вклад. Дело в самой гармонии государственной, кою ещё мудрый Велазан Дуэнзайский сравнил с гармонией здорового тела. Только в краткосрочной перспективе можно сравнительно безнаказанно изъять средства из одной части тела или из одних его систем и передать другим. Так и в нашем теле, когда оно, например, мобилизуется для краткого сверхусилия, происходит стрессовая концентрация. Кровеносные сосуды, что снабжают мышцы, расширяются, учащаются дыхание и сердцебиение, а вот снабжение кровью того же кишечника или желудка ослабевает… уважаемая госпожа Лейта может рассказать об этом подробнее, если кому-то окажутся интересны детали. Вы ведь можете?

— Конечно, — моя красавица улыбнулась. — В любое время и в любом количестве.

— Благодарю вас. Так вот, стрессовая концентрация — несомненно полезна. Порой даже жизненно необходима. Но! В таком состоянии невозможно пребывать постоянно… без последствий. Ведь именно желудок с кишечником расщепляют, преобразуют и впитывают те вещества, которые потом, в итоге, пойдут на питание всего тела.

— Софистика.

— Ничуть. Проверенная долгой практикой государственная мудрость, не более того. В гармонично устроенном организме нет ничего лишнего; в разумно устроенной державе также нет ни лишних людей, ни лишних министерств, ни лишних родов, ни лишних земель, ни лишних дорог, ни лишних церквей. Всё для чего-то да нужно, всё с необходимостью приносит пользу, будучи употреблено на своём месте — и труды смиренных, и дерзания амбициозных, и решения прозорливых. При этом мы с лёгкостью можем видеть, к чему приводят отклонения от разумного устроения… на примере хотя бы той же Шедии. Четыреста лет как пала королевская династия Шеди-гар, четыреста лет как голос прозорливых умолк, хор амбициозных стал мерзкой какофонией, а труды смиренных обесценились, превратившись в труд рабский. Страна, так долго поднимавшаяся к высотам цивилизации, рухнула обратно в варварство. И что же в итоге? Кого-то радует неразборчивость в средствах шедийских наёмников? Кому-то мила активность Чёрных Колпаков?

— Вы весьма ловко увели тему в области общеизвестного и бесспорного, — заметил капитан. — Но давайте хотя бы ради приличия вспомним, что речь изначально шла о том, чтобы приумножить славу блистательной Зайвы, превратив её в полноценный океанский порт. При помощи, хочу заметить, далеко не самых сложных и затратных мероприятий. Каким образом это может нарушить державную гармонию?

— Не знаю. Но этот вопрос вам следовало бы направить мудрецам-чародеям министерства Проектов и Планов: вероятно, они с высоты своего опыта и особенностей жребия видят некоторые сложности и неприятные последствия там, где прямолинейно мыслящие господа усматривают лишь нечто несложное, лёгкое в реализации и сугубо полезное державе.

— Софистика, софистика…

— Нет. По мне, это лишь разумное принятие собственных ограничений. Когда амбициозные либо не могут, либо не хотят усмирять избыток своей энергии… что ж, я уже приводила пример территории, где всё вышло именно так. И где уже четыре века нет ни порядка, ни гармонии, ни закона — один хаос.

Я сосредоточился, посылая сигнал Лейте.

«?» — ответила она, не оборачиваясь.

«Ты знаешь, что это за Правило Колонны?»

«А ты нет?»

«Иначе не спрашивал бы. Я тут внезапно и без особой радости обнаружил, что работы по социологии, экономике и даже философии уровня низшего дворянства прошли мимо меня. Неприятно ощущать себя невеждой».

«Знаю. Потому что я сейчас тоже ощущаю себя таковой».

Очередной минус жизни в сословном обществе. Очевидно, информация ранжируется по уровням — или ступеням, если угодно. Не достиг необходимого уровня — значит, это, вон то и ещё те разделы тебе знать не надо (возможно, даже о существовании тех разделов никто прежде времени тебе не скажет).

Зачем оно тебе? Незачем! От лишнего умствования только голова заболит.

Для крестьян, вон, даже знание грамоты считается излишним. И хотя с моей колокольни это дикость варварская, но… может, оно не так? Или не совсем так? Или я чего-то не знаю? Важного. Опять.

То есть я наверняка чего-то не знаю, это не новость. Но не знать ключевых элементов картины…

Дело даже не в родовых секретах — они идут отдельной статьёй. Просто обидно сознавать, что даже общедоступные знания для уровней 50+ оказались под замком для нас. И для Лейты, на долгое время застрявшей в начале сороковых, и для меня, вообще до них не доросшего.

Но это ещё ладно, а вот что я могу прямо сейчас сказать об устройстве общества на уровнях 30+ и 40+? Чуть более одного большого «ничего»?

Да массаракш! Я ведь даже о крестьянской жизни на самом деле знаю примерно нифига! Задним числом это очевидно до болезненности.

Поначалу смотрел я на неё сквозь призму предубеждений землянина, через довольно химерное, говоря по чести, понятие о неком умозрительном конструкте «магического средневековья», или МСВ. В дальнейшем шедийские наёмники качественно обрезали мне возможность эти предубеждения развеять самым естественным путём: через столкновение с практикой, не укладывающейся в простенькие мысленные схемки. Что жизнь подземельного отшельника, что жизнь отшельника столичного, радостно припавшего к весьма однобоким родникам книжной премудрости, что отшельничество в Лесу Чудес… они не ломали мне шаблоны.

Потому что не приносили нужного жизненного опыта.

Мы с Лейтой — попросту социальные инвалиды. Оба-два. И… может, у окружающих всё-таки есть серьёзные основания смотреть на нас свысока? Доросли по силе, не доросли по пониманию…

А ведь мы с ней прямо сейчас плывём по морю на судне, которое самим своим существованием немножечко так намёкивает: если вокруг нас таки магическое, то нифига не средневековье — из тех старых ходульных представлений земных фантазёров. Каботажник наш, на земные деньги, нормальный такой грузопассажирский теплоход. И даже не теплоход, а скорее экологичный по самый киль электроход… хотя нет, более экологичный — потому что утилизация отслуживших своё гидромантов и утилизация солнечных панелей немножко так отличается по цене и удобству, ага.

И последствиям для окружающей среды.

Но это полная фигня на фоне более серьёзного вопроса. Вот наш капитан, хоть он и редиска, раз так решительно пренебрегает нуждами пальситенских носильщиков (ну, он за ходовой дизель пашет смену через две, ему грубость простительна) — он всерьёз радеет за приумножение славы Зайвы и в целом своего родного Зальмара. А я, сын крестьянский, на ментальном допросе в гильдии спокойно сказал, будто так и надо, что лоялен своему родному Гриннею. «Потому что это наша родина, сынок», если старый и довольно злобный анекдот про червяков помянуть.

Но с чего бы вдруг у всех нас так активно резалось национальное самосознание, а? Половина моих Осколков Памяти орёт в голосину, что ни о каком национальном самосознании при феодализме речи быть не может. Это очень, очень поздний социальный конструкт, требующий достижения ряда предварительных условий в количестве немного так дофига.

А, блин, лингвистика? Я со своим Полиглотом второй ступени изучил кучу языков (кстати, в каюте меня дожидается прикупленный в Катраше учебник зальмарского архаичного и материалы по северным диалектам полулюдей: саморазвитие запускать нельзя!). Я знаю два варианта гриннейского и два варианта имперского. Но мне раньше как-то в башку не стучало сопоставить скорость изменения языков. А ведь лингвистический дрейф — такая же неотменимая штука, как дрейф материков… и он, по идее, должен идти в раздробленном феодальном мире, имеющем низкую связность на всех уровнях, быстро. 3–4 поколения — вот вам местный говор. Ещё 5–6 поколений — говор мутирует в диалект. А там недалеко и до полноценного расхождения единого языка на родственные в количестве эн штук.

Всего тысячу лет назад по земному времени предки русских и болгар говорили на одном языке. Примерно та же тысяча лет, плюс-минус, прошла с момента развала Западной Римской Империи до оформления литературного итальянского языка. Британцы и вообще англоговорящие конца 20 века не поймут 85% слов древнеанглийского, на котором говорили их предки в конце 10 века.

Современный гриннейский существует в практически неизменном виде около трёх тысячелетий. Чуть меньше, чем устаканилась держава Гриннеев. С имперским — та же петрушка. Почему? Как?

«Недостаточно данных для разумного ответа»…

Необходимый вывод, простой как три копейки: или мир вокруг меня — это вообще никаким боком не Средневековье, или одно из двух. Причём на некотором этапе просвещения о местных порядках я могу узнать, что в магмире, вот этом самом, Цоккэсом именуемом, вполне реальны какие-нибудь эгрегоры. И все образованные люди это знают.

Просто так получилось, что конкретно я — вообще не образованный. Дикий ходок по дикому Лесу Чудес, чтоб его…

Вот это и есть ужас у холодильника, да? Похоже, так.

Отправляю в рот кусочек тающей на языке отбивной, чтобы заесть внезапный стресс. О да, наш доблестный шеф-кок знает своё дело на отлично; я раньше понятия не имел, что с мясом можно сотворить вот аж такое. Это нечто… неимоверное. Переворачивающее представления о вкусном.

Как будто всю жизнь ел простую подсолнечную халву, а потом оп! Поел хлопковой.

И тут на второй план отходит даже тот несомненный факт, что концентрация маны в блюдах за этим столом ниже той, к которой я уже понемногу привык, когда втрое, а когда и раз в пять. Ну да, пользы для моего молодого растущего организма существенно меньше. Зато вкусно! Очень! Не удивительно, что дворяне в массовом порядке отказываются вкушать простецкое. И если такого может добиться довольно рядовой, в сущности, профессионал на рядовом каботажнике, то мне уже даже немножко страшно представлять, какое волшебство вкуса способен сотворить настоящий профи уровня 70+.

Это прям огого, доложу я вам. Гастрономия со всякой прочей кулинарией на Цоккэсе поставлены настолько же выше земных, насколько и местная медицина.

…правда, лишь в своих высших достижениях. Которые сильно не для всех…

Умею же я сам себе настроение испортить!

Заесть стресс. Срочно заесть стресс. А потом обсудить с Лейтой, что бы такого сделать, куда пойти и куда податься, чтобы хотя бы наиболее вопиющие дыры невежества нашего прикрыть. Она Советник, она меня старше даже не хочу считать во сколько раз (а ещё умнее меня, причём тоже хотел бы забыть, насколько) — вот и пусть посоветует что-то дельное.

В конце концов, учиться я люблю и умею, персональные параметры у меня не имеют потолка, так что догонять боевую подругу по мозговитости мне прям личный доктор прописал.

Шелари подтягивала на полигоне пару младших, гоняя их и так, и этак, когда в её поле внимания появились две новые отметки. Маги, высокоранговые, женщина посильнее, мужчина послабее (хотя маги же… с ними вот так в лоб оценивать нельзя, она пока не дедушка, чтобы чуять тонкости на чистом опыте). И если женщина определённо ощущалась незнакомой, то вот второй…

— Привет, Ершица! — громко, при всех… — Как жизнь, как уха, как вообще вся?

Голос тоже другой, как и ощущение, но эта дурацкая кличка…

Выполнив Рывок на восемь шагов назад и скрестив предплечья, показывая, что спарринг пока что прерван (чему младшие обрадовались… ха! Ладно, пусть чуток продышатся, жухлики-пухлики-дохлики), Шелари плавно развернулась навстречу…

— Милосердная Мамочка и оба её ребёночка! Ты когда успел так вымахать, мелкий? И как⁈

— Много мяса ел! — оскалился бывший шкет, на которого нынче приходилось смотреть хоть и не сильно, но всё-таки снизу вверх. — Вельми пользительна диета чудолесская. Но ты так и не ответила. Хотя про как вообще вся — вижу и сам: цветёшь, пахнешь, хорошеешь, колешься — всё как положено Ершицам.

— Ты… пф. — Чтобы сменить тему, Шелари (а никакая не Ершица! Дурацкая, дурацкая, вот вообще ни в одном месте не смешная кличка!) моргнула, вглядываясь, и…

Что? Нет, не так: ЧТО?

— Эй, ты когда это успел золотую звезду взять⁈

— Да вот, хорошо покрутился и накрутил. Кстати, знакомьтесь. Это вот та самая внучка Таруса, старшенькая и колюченькая, я тебе про неё рассказывал. А это, Шелари — моя Советница, целительница и по совместительству ещё кое-кто, Лейта Ассур.

— Очень приятно, госпожа Ассур.

— Можно просто — Лейта, — новая знакомая мягко и как будто чуть снисходительно улыбнулась.

«Ничего себе! Вот так сходу? Не госпожа Ассур, не госпожа Лейта и даже не просто госпожа, а раз — и сразу по имени? Это что, намёк на…»

Шелари покраснела. Неудержимо.

…не то чтобы она жаловалась на внешность. У воительниц доброй крови с этим обычно отлично. И всё же при взгляде на эти формы, с полнейшим бесстыдством облитые чёрно-серой кожей, это лицо с парой сияющих изумрудами глаз, увенчанное изящной артефактной короной, эту копну волос с зеленцой, которую даже капюшон толком не способен прижать — они в пружинящем буйстве аж приподнимают плотную кожу… знак с двумя золотыми звёздами — не одной, двумя! То есть ещё и сильная…

И ведь чародейка даже косметикой не пользуется. Ей незачем.

Несправедливо! Нечестно! Да-да, просто нечестно быть настолько красивой!

— Тогда я для вас — просто Шелари… госпожа, — лёгкий поклон. «Давайте не будем заходить сразу вот так далеко, мне и без того неловко!»

— Познакомились? Вот и чудненько. Слушай, Ершица…

— У меня имя есть! — не удержалась.

И покраснела как будто ещё сильнее. Этот несносный, мелкий… то есть по звёздам обогнавший и прям страсть как вымахавший, но всё равно мелкий!…

— … ты свободна сейчас, можем тут где-нибудь недалеко посидеть-поболтать? О деле, если что. И я угощаю!

— Ну… Да?

— Тогда айда за нами. Кстати, ты как к чудолесской диете относишься?

— Э-э…

— Вот и я думаю, что положительно.

Пара магов развернулась на месте (притом совершенно синхронно, словно долго репетировала) и зашагала к выходу с гильдейского полигона. Шелари двинулась следом, на ходу убирая в ножны меч, а щит с правой руки перевешивая на специальный подпружиненный поясной крюк.

Глаза сами собой съехали на… эм… проклятье! У Лейты-то всё плащом прикрыто, а вот мелкий-уже-не-мелкий ходит в этой своей довольно облегающей броне, так что видно и разворот плеч, и спину, и…

Новый Рывок — и вот уже Шелари шагает сбоку от Вейлифа, подстроившись под его темп, как ни в чём не бывало.

— Давай-ка, пока суть да дело, расскажи о себе. Давно получила четвёртую серебра?

— Нет. Всего пару месяцев как.

— За что дали? Минимум сдавала или блеснула?

— Сдала минимум плюс показала Крутку.

— Это что за зверь?

— Да как бы тот же Толчок, только цель ещё вращает. Очень хорошо из равновесия выводит, лучше исходного Толчка и надёжнее. И даже расход сил тот же.

— Сама додумалась?

— Да куда мне, что ты! Это дед письмом из Столицы подсказал, что импульс можно завихрять.

— Ну, всё равно приличный такой уровень. Модификация стандартных приёмов не всем даётся, это я хорошо помню. И звёздный минимум для четвёрки серебра, значит… твой Рывок я сам видел, отличный Рывок; а Рассечение у тебя теперь идёт, если вложиться предельно, за среднее серебро…

— Если предельно, то за высокое, — уточнение с самой капелькой законной гордости. — Но лучше ограничиваться средним, я же на точность в стиле ставлю.

— Да, я помню… это хорошо…

— А ты сам на чём золото взял?

— А? Да на ветролёте. Групповой полёт.

— Что⁈ Как? Ты же не Сотрясатель!

— Сама увидишь. Если согласишься — то, возможно, уже сегодня. День только начинается…

— Соглашусь на что?

— Хе. Даже до угощения не хочешь подождать? Ну да ладно. Если коротко и без нюансов — я хочу пригласить тебя в группу для ходок в Лес Чудес. Притом не на Опушки, как понимаешь, а… подальше.

— Но…

Шелари сама себе отвесила подзатыльник. Предложение делает не привычный Вейлиф, а сильно так подросший. Магу золота, даже двоим магам золота, да с возможностью группового полёта, можно забираться — причём относительно безопасно, раз уж Наблюдатель в группе есть — ну очень далеко. И свой целитель, а это прям ух! Не всякая двойная группа такую роскошь себе может позволить.

И ведь они уже бывали там. Его слова иного толкования не подразумевают.

Получается, это её Шанс? И всё же…

— А твой ветролёт — он какую группу поднимает? — если там только на троих места…

— Ну, я особо не парился подсчётами, но, думаю, если прям упереться, то сотню утащить смогу. Это без багажа, чисто люди. И ни о каком комфорте речи не будет, придётся пассажирам чуть не на головах сидеть друг у друга.

— Э-э… но тогда почему у тебя только одна звезда?

— Просто я не рвусь демонстрировать все свои возможности, — пожатие плечами.

'М-да. Звучит как типичный Вейлиф. Тот ещё мелкий скрытник… эм… ну, не мелкий уже…

Но все нормальные люди стараются не просто подняться повыше, а получить всё причитающееся, статусом козыряют — этот же словно профессиональный шпион какой-то, право слово!'

С другой стороны от парня раздался тихий, но очень такой сочный смешок:

— Я этому параноику не раз говорила, что он пережимает с секретностью. Сильно. Но куда там.

— А сама-то? Тебе ведь тоже скорее три звезды носить надо.

«Что⁈ Это ж какой она ступени?»

— Насчёт моих трёх звёзд всё… не так однозначно. Ты сам знаешь мои обстоятельства. А если опустить детали, мне желательно ещё лет пять-десять подтягивать теорию и практику, прежде чем полноценно аттестоваться на новый ранг.

— Ха. Давай без лукавства, милая…

«Милая?»

— … лет через десять, если ты не остановишься (а ты не остановишься!), тебе придётся думать не о трёх, а о четырёх звёздах золота. И это минимум.

— Тебе тоже, милый. Тебе тоже. Я тебя знаю.

«Милый⁈»

— Э-э! Так вы двое…

— Мы не «э-э»! — Развернувшись, Вейлиф многозначительно поднял указательный палец. — Мы с Лейтой, как могла бы выразиться одна рыжая любительница всего розового, обожающая блины с сиропом и ломать всяким плохишам ноги, вместе-вместе.

— Это как?

— Это по-взрослому вместе-вместе. Тебе ведь восемнадцать уже, в смысле возраста, должна всё понимать про «как». Или ты до сих пор сугубый теоретик, Ершица?

«И ведь этому мелкому даже соврать не выйдет», — промелькнуло в голове, покуда щёки заливал очередной алый прилив.

— … если бы ты знал, как я хочу тебя стукнуть! Или даже с ноги вломить!

— Значит, теоретик? — в голосе Вейлифа, вопреки ожиданиям, звучало… сочувствие? Ну уж точно не почему-то ожидаемая насмешка. И брошенный искоса взгляд выглядел как-то, ну, отечески? — Это ты зря. Когда девушка, причём красивая и ладная, аж в восемнадцать остаётся одинокой — это нехорошо.

— Просто… просто мне некогда. Вот. А парни — идиоты!

— Понимаю. Сам такой.

Со стороны Лейты донёсся ещё один сочный смешок.

— О да, милый мой, ты определённо… не слишком умён.

— По больному бьёшь, Советница?

— Ничего, тебе на пользу, Лидер.

— А как вы вообще познакомились? — выпалила Шелари.

— Ну, дело было в Лесу. Я подобрал эту славную хроническую язвочку на поле битвы, которую следовало бы назвать полем взаимного уничтожения, раненую и переломанную. По мере сил подлечил…

— Для чего раздел догола, — вставила Лейта.

— … приютил, подкормил. Вернул родственникам в целости и сохранности. Но те… гм…

— Сунули залежалый товар обратно спасителю. Для установления добрых отношений.

— … благословили нас. Точнее, глава Сарнеди Ассур благословила, да…

— Почему бы и нет? Хорошая же шуточка. Вполне в стиле прапра.

— … и мы вернулись в Лес. А там слово за слово, день за днём…

— Не верь ему, девочка. Пока я этому твердолобу тот лоб чуть ли не проломила, до него не доходило.

— … и оказались мы вместе-вместе. Это если коротко, без подробностей.

Шелари нахмурилась:

— В подробностях явно самая суть сокрыта. Вот как целительница двух звёзд золота — и даже трёх, возможно — могла оказаться «залежалым товаром»?

— Но на тот момент я им и была. Если высокородная Ассур, дожившая до девятого десятка…

«Что⁈»– лишь чудом удалось не выпалить это вслух.

— … застряла в начале сороковых ступеней восхождения, едва ли род оценит её высоко. Вот госпожа прапра и не ценила. Зато Вейлиф оценил. Чуть ли не первый за всю мою жизнь.

— Ну, главное сделала ты сама. Я только немного подтолкнул.

— Немного? — Лейта фыркнула. — Ну, тогда Первый Дом Империи обладает некоторой силой.

— Я утверждал раньше и не устану утверждать впредь: восхождение по великой лестнице — личное дело каждого. Я бы не смог взойти за тебя, даже если бы хотел. Твой взлёт — твоя и только твоя заслуга.

— Ну да. Но по какой-то странной причине до того, как ты одарил меня своей дружбой, я не летала, а только ползала. Именно ты освободил меня. Указал иные пути.

Хотя все трое при этом продолжали идти, как шли, понемногу поднимаясь на плоскую крышу здания, где располагалось отделение, Шелари почему-то пригрезилось, что Вейлиф и Лейта тихо взглянули друг другу в глаза, обнялись и поцеловались. Не страстно — просто нежно.

Очень.

«У-у-у! Аж завидно…»

— Кстати об иных путях, — Вейлиф развернулся вправо. — Ты, Ершица, про вместимость ветролёта зачем спрашивала? Никак на предмет дополнительного местечка для какого-то конкретного идиота?

«Ненавижу, когда он так делает!»

— Эх. Да.

— Подробности? Кто таков, чем хорош, чем плох, какую роль может исполнять?

— А вы… ты действительно готов взять в Лес ещё и Гариха?

— Принципиальных возражений не имею. Но всё же Лес Чудес — не лучшее место для туризма. Не шибко безопасное. Поэтому выкладывай подробности про своего вьюноша. Или он не вьюнош, но муж?

— Гарих — он меня старше лет на пять. И намного сильнее. Четвёртую серебряную ему дали два года назад… вроде бы. Он из местных, правнук Торелра Три Щита, и сам на прадеда чуть ли не молится. Даже стилю его с двумя щитами пытается подражать.

— То есть он Авангард? — задумчивый хмык. — Это хорошо. А что с ним не так, почему он до сих пор без команды живёт? Или у него всё же есть своя команда, просто там внутренние тёрки?

— Нет. Гарих… он Трём Щитам правнук, но… не признанный. Там какая-то тёмная история была, я не знаю деталей, но вроде как сын Торелра нагулял на стороне ту, которая стала матерью Гариха, причём кто его отец — неизвестно. Мать сама была ещё той гулёной, жила с морских мужей…

Шелари снова покраснела. Но, сглотнув, всё же закончила:

— … пока один из них не приревновал её к другому и не спалил обоих. Но Гарих к тому времени уже давно при гильдии жил, да и не особо он мать любит. Любил.

— Целая история, драматические страсти. А что Торелр? Кстати, кто он в местной гильдии?

— Координатор, один из. Действительный член трёх звёзд золота с семью десятками ступеней за спиной. И ходит слух, что Три Щита насчёт Гариха сказал так: не особо верю, что это мой правнук — но если парень хотя бы первое созвездие возьмёт, схожу с ним в клинику на проверку родства. А если вдруг случится чудо и парень, будь он даже не роднёй мне, до сорока лет возьмёт золотую звезду — приму его в семью перед ликом Владыки Деяний, людьми и полулюдьми. Но до поры, пока парень ничего особого не достиг, пусть пробивается сам. Препятствовать не надо, но и помощи ему не будет.

— Поэтому Гарих вроде как на испытательном сроке, да? И в команду его не берут, потому что это как бы против воли сурового прадеда?

— Как бы да.

— Скопище тупней, — прокомментировала Лейта. — Не брать в команду — это и есть препятствование развитию, на грани открытого. Небось, для аттестации на новую звезду бедолаге тоже приходится чуть ли не наизнанку выворачиваться?

— Не знаю.

— И не важно. Авангард нам нужен, свободный авангард четырёх звёзд серебра — это вообще мечта для вменяемого Лидера без своего Авангарда, поэтому мой заочный предварительный совет очевиден.

— Мой предварительный заочный вердикт тоже, — подытожил Вейлиф. — Но хорошо бы узнать, что думает о возможности слетать в Лес Чудес сам Гарих Непризнанный. Вдруг да он заразился воздушно-капельным путём от местных тупней прискорбным скудоумием и считает, что если его возьмут в команду, то это помощь в нарушение прадедовых слов, а без прям Подвига Превозмогания любые его достижения — как бы и не его?

— Я… не знаю. Надо у него самого спросить.

— Куда побежала? Успеешь ещё обрадовать своего парня…

— Он не мой!

— … а у нас, Ершица, по расписанию — перекус. Сейчас будет немного простой уличной магии. Оп! Прошу всех садиться и располагаться, угощение уже в пути.

Любой чего-то стоящий воин, даже не умея творить магию сам, обязан её чуять. Шелари чуять умела. Частью платы Вейлифа за уроки деда Таруса стали как раз тренировки чувствительности: мелкий творит что-нибудь этакое, обычному взгляду недоступное — Шелари с остальными пытаются определить, где именно и что. Беда в том, что по мере того, как она тренировала свою чуйку, Вейлиф становился всё лучше в том, чтобы обманывать чужие ощущения. Причём за минувшее время он своих умений не то что не растерял, но даже их приумножил.

И настолько, что это опять же ощущалось каким-то нечестным. Жульническим.

Вот на плоской крыше, с намеренным небольшим уклоном — для стока дождевой воды — ничего нет. Но по одному «оп!» появляются круглый стол, три стула и прикрывающий всё это от солнца навес. Если навес выглядит, как треугольная пирамида на трёх металлических столбах и металлическом же каркасе, то стол со стульями — это как будто отлитые из бликующего полированного стекла воплощения изящной хрупкости. На этом не то что сидеть страшно — прикоснуться, и то боязно!

Но Шелари уже знакома с приколами мелкого-но-вымахавшего. Мимоходом щёлкнув по одному из столбов, в результате чего раздался короткий, вполне металлический звон, она решительно отодвинула один из стульев (лёгкий до полной воздушности, но ни разу не стеклянный, скорее по ощущениям нечто вроде очень плотно-упругой резины) и уселась с полным удобством. Как и ожидалось, стул под ней слегка спружинил, но и только.

— Ещё немного магии… — объявил Вейлиф, — оп! Налетай. У меня без изысков, зато всё натуральное. На время перекуса разговоры прекращаются. Ам!

Учитывая, какие запахи поплыли вокруг, стоило Шелари снять со своей тарелки крышку…

«Да. Прекращение разговоров — это очень в тему!»

Почти то же самое время

Мелир, контора «Ланус и Ланус»

Рассыпчато и нежно прозвенела подвешенная над дверью композиция из стеклянных палочек, шёлковых нитей и пары литых бронзовых пластин. Ланус Тридцатый поднял взгляд от пятого тома «Правдивого описания северных земель Ваккуша и народов, там обитающих, составленного Путеводцем Плутоватым» и постарался оценить очередного клиента.

Если это, конечно, клиент.

Повинуясь безмолвной команде, артефактный монокль в левом глазу Лануса Тридцатого слегка нагрелся. А мгновением позже сам владелец монокля изрядно напрягся (хотя и постарался этого не показать).

— Здравствуйте, уважаемый. Семейное предприятие «Ланус и Ланус» к вашим услугам. Моё имя — Ланус Тридцатый. Как можно к вам обращаться?

— Как вам будет угодно, — голос глухой, какой-то неопределённый и невыразительный. Даже, наверно, нарочито обезличенный: только и ясно, что хрипловатый баритон. — Моё имя не имеет значения: я просто тень своего господина, не более того.

— Хорошо, пусть так. Но вы знаете, уважаемый господин Тень, что любые анонимные услуги стоят на одну пятую дороже? И что мы не работаем на потайников либо шпионов любого толка; а если обнаружится, что наш клиент связан с кем-то из таковых, сотрудничество незамедлительно расторгается, причём задаток в таком случае не подлежит возврату, как и деньги за уже оказанные услуги?

— Хорошие правила, меня всё устраивает.

— Прекрасно, — хозяин использовал наилучший деловой тон. Его нога с самого начала лежала на артефактной пластине, что при нажатии подавала сигнал тревоги в ближайшие отделения городской стражи и гильдии Жезл и Кинжал. Однако нажимать на пластину он не спешил. — В таком случае, уважаемый, извольте заплатить золотой и двадцать серебряных, чтобы подтвердить платёжеспособность.

— Пожалуйста.

Клиент извлёк невесть откуда и положил на бронзовую тарелку, что располагалась на столе перед Ланусом Тридцатым, названную сумму: золотой одной монетой и двадцать серебряных — двумя десятками. Хозяин сгрёб плату, переложил её на каменную пластину. Выгравированный вензель коронного монетного двора слабо засиял, переливаясь чередующимся серебряным и золотым блеском.

Подлинные.

«Ну конечно… всё не могло оказаться так просто. Тяжёлый день, плохой…»

— В таком случае — вот наш прайс. Прошу.

— Благодарю.

Спустя минуту:

— Итак, уважаемый господин Тень, вы определились с желаемой услугой?

— Вполне. Записывайте либо запоминайте. Меня интересует общедоступная информация о роде Ассур за последние, скажем, десять лет; аналогичная информация о роде графов Корбаниг за тот же срок; и, пожалуй, досье на уважаемого Торелра Три Щита, с упором на его семейные отношения.

— Общедоступная информация — это…

— Это то, что может узнать профессиональный информационный брокер вроде вас, уважаемый Ланус Тридцатый, без обращения к услугам потайников либо шпионов любого толка.

В неопределённом и невыразительном голосе клиента хозяину почудилась насмешка. Хотя голос его и интонации не изменились ни на волос.

— Сбор сведений о родах Ассур и Корбаниг потребует недели. Досье уважаемого Торелра Три Щита мы можем предоставить прямо сейчас, но дороже, поскольку в нём присутствуют также сведения о его боевых возможностях и наиболее значимых контрактах. Вас это устроит?

— Вполне. Назовите цену.

Хозяин поколебался, но назвал стандартную сумму и не более того. Репутацию конторы не должны нарушать… незначительные обстоятельства.

— Почему именно столько? — спокойно поинтересовался Тень.

— Обычная цена. Информация об одном высоком роде, одном владетельном графском роде и одном выдающемся представителе свободного рода, преодолевшем границу седьмого десятка, стоит именно столько… с двадцатипроцентной наценкой за анонимность, разумеется. В большинстве контор нашего квартала за аналогичные услуги с вас запросят примерно столько же. Размер задатка — четверть от общей суммы, остаток выплачивается клиентом при окончательном расчёте по факту удовлетворения запроса. Кроме того, в наши отчёты никогда, кроме как по особому желанию клиента, не попадает информация с достоверностью ниже 50%…

— Что вы имеете в виду?

— Достоверность ниже 50% имеют любые сведения, не проверенные путём перекрёстной проверки из двух независимых источников минимум. «Ланус и Ланус» не обещают вам идеальной безошибочности, но мы стараемся оправдать каждый ваш золотой. И не распространяем… слухи.

В последнее слово Ланус Тридцатый вложил максимум профессионального презрения.

Продолжая держать ногу над тревожной пластиной.

— В таком случае я хотел бы получить досье уважаемого Торелра и внести задаток за остальную часть заказа.

— Нет ничего проще. Прошу, — жест, указывающий на всё ту же бронзовую тарелку, почти что сияющую из-за алхимического ингибирования. Другой рукой хозяин взял со стойки двояковыпуклый диск телефона и, поднеся его ко рту на расстояние примерно ладони, негромко и чётко сказал:

— Копию актуального досье Торелра Три Щита в приёмную.

Из диска донёсся слегка искажённый женский голос:

— Уже копируем. Ещё восемь минут.

Истинное назначение небольшой сценки заключалось в том, чтобы предупредить… неразумные и неаккуратные действия со стороны клиента. Тот факт, что весь разговор слушают (а возможно, не только слушают), очень хорошо помогает против избытка чужой паранойи. А прямо здесь и сейчас эта чужая паранойя, должно быть, просто цветёт и пахнет. Нормальные люди пользуются услугами анонимных курьеров из соседнего квартала, а не посылают вот таких вот… теней.

Меж тем клиент вывалил на тарелку нужную сумму с некоторым даже запасом. Ланус Тридцатый без лишней спешки отсчитал положенное, проверяя каждую монету с помощью казначейской плитки, после чего указал на остаток со словами:

— Это лишнее, забирайте.

Господин Тень, словно показывая фокус, повёл раскрытой ладонью, и тарелка опустела.

Оставшиеся минуты ожидания прошли в молчании. Для хозяина напряжённом, а для клиента… да боги его знают, что он там думал и чувствовал. Если чувствовал. Но Ланус Тридцатый обнаружил, что этот неподвижный (и почти не моргающий) взгляд заставляет его потеть.

«Плохой день, определённо…»

Но вот звякнул колокольчик. Не убирая ноги с сигнальной пластины, хозяин повернулся вправо, открыл дверцу, запрятанную в фальшивой колонне, и вынул из мини-лифта аккуратную кожаную папку с не менее аккуратным замочком-защёлкой. Позолоченным. На лицевой стороне папки сверху красовалось вытисненное со стилизацией под древнее гриннейское начертание Ланус + Ланус. Щёлкнув замочком, хозяин конторы открыл папку, откинул закраины, бегло просмотрел содержимое (аккуратная сквозная нумерация в верхней и нижней частях каждого листа, сами листы прижаты парой конторских прищепок, перепечать высокого класса односторонняя постраничная — всё как заведено и всё на месте, прекрасно!), вернул папку в исходный вид и с лёгким поклоном протянул клиенту.

Уважаемый господин Тень принял поданное, не заглядывая внутрь, вернул поклон:

— Благодарю. Иметь с вами дело обременительно для кошелька, но приятно.

— Заходите через неделю, — после кратчайшей паузы нашёлся Ланус Тридцатый, вовремя проглотив привычное «взаимно».

— Непременно, уважаемый. Непременно.

Несколько секунд. Новый рассыпчатый и нежный звон чисто механического устройства над входной дверью. Выдохнув, хозяин ненадолго прикрыл глаза, минутку посидел, обмякнув в кресле. Взялся за телефон.

— Ты всё слышала?

— Да.

— В таком случае разошли по кварталу посыльных. Записывай: «Клиент анонимный, платит без торговли, просит называть себя тенью. По факту этот клиент — сложная плотная иллюзия не ниже пятого круга. Желающие получить образ клиента могут заплатить по стандартному прайсу». Конец записи.

— Вряд ли кто-то станет платить. Коллеги, — женский голос выделил последнее слово, как будто оно объясняло всё разом. Ланус Тридцатый буркнул:

— Ага. Но вежливости ради про стандартный прайс допиши. И… закажи-ка трёхтомник Путеводца Плутоватого о восходном архипелаге.

— В каком виде?

— Россыпью. Переплести я и сам смогу.

Из телефона донёсся тихий вздох, но новых комментариев не последовало.

Снова крыша первого («Лесного») отделения гильдии Жезл и Кинжал в Мелире

'Трёхтомник, значит? Хорошо ещё — россыпью…

Экие затейники эти информационные брокеры, однако! Ну что ж. Легко не будет, зато определённо будет интересно. И как говорил один обладатель железного зуба — мы принимаем бой!'

— Не молчи уже, Ершица.

— М?

— Как тебе оно?

— Отлично! Вкус иногда странноватый, но… это же дикоросы из Леса, так? И мясо диких монстров?

— Да. А готовил я. По-походному. Если согласишься, примерно так мы и будем питаться там.

— Ничего, ради такой насыщенности маной я бы и нечто вроде старой подмётки сжевала!

— Вот уж на подобные ужасные жертвы идти не придётся. Добавки?

— Да!

Некоторое время мы ещё продолжали жевать, но длиться вечно это не могло. Запив последний кусочек тушёнки уже не помню из кого стаканом морса на белоягоде с протёртым мордорином, Шелари откинулась на стуле.

— Фуф. Я всё.

— Я, в общем-то, тоже. А вот Лейта ещё покушает, да, радость моя?

Кивок.

— Хорошо быть целителем, — заметила как бы в пространство младшая из дам.

— Конечно, хорошо. Но ты не завидуй. У моей подруги форсирован мозг. Ей необходимо есть много.

— А-а… те странные намёки про твой «не слишком» ум — из-за этого?

— Запомнила? Да, всё так. Кстати, ты молодец. Хорошее внимание к деталям. Что-то ещё надумала?

— Ну, это как странность в ряду иных странностей, но… почему госпожа сходу попросила называть её по имени? Это как-то…

— Смущающе?

— Да. Она же и старше намного, и рангом выше, и… и вообще.

— Тут всё просто. Или сложно, но смотря для кого. Если взять самое простое: я Лидер. И если уж я считаю тебя достаточно близко знакомой, чтобы называть на ты, да ещё в группу звать, для чего немалое доверие нужно, как ты понимаешь, то и Советнице моей чиниться не пристало. Согласись: выйдет очень странно, если я тебя на правах старого и, надеюсь, доброго знакомого зову Ершицей, а вы с Лейтой при этом с такой отстранённой формальностью: «Высокая госпожа Ассур! Разрешите этой недостойной привлечь ваше драгоценное внимание?» — «Разрешаю, младшая. Что вам угодно сообщить такого особо важного?» — «Да так, мелочишка. Однако со всем уважением должна заметить, что на нас пикирует стая Молниеносных Ворон!» — «А, так вот почему в нашем ветролёте столько дыр».

Шелари прыснула. Но быстро снова нахмурилась.

— Это самое простое, — сказала она, не позволяя увести от темы. — А что с объяснением посложнее?

— Настырна, как всегда, м-м? Но вообще это не моя тайна. Пусть Лейта сама объяснит, почему она стала столь непочтительно относиться к… вертикальным иерархиям. И по возможности — если это никому не принесёт вреда, а лишь благо — склонна ломать их.

— Ломать⁈

Целительница, продолжающая жевать, лишь молча повела плечами.

— Да, — киваю. — Потому что — но это уже чисто мой взгляд — избыток жёсткой вертикальности в отношениях, как любой избыток, скорее вреден.

— Ну, если так посмотреть… — Шелари всерьёз задумалась. А я озадачился вопросом, каков профиль её грани разума и конкретно — гибкость. Похоже, там число не маленькое… хотя едва ли такое же, как у Лейты, или хоть половина от такого: моя боевая подруга по этой части уникум.

— Посмотри. Особенно обрати внимание на конфликт, привносимый помянутой вертикальностью в горизонтально организованную группу.

— Я глупая. Можно мне на примерах?

Улыбаюсь. Нет, ну разве не прелесть? И, кстати, первейший признак умного человека — готовность признать свой… недостаток ума в каком-то вопросе. Только дурак пыжится, стараясь делать вид, что уж он-то всё-всё понимает! Ха. Ни одно ограниченное существо не понимает всего. Причём добрая половина того, что им всё же худо-бедно понимаемо, понимается неправильно.

В лучшем случае неполно, в худшем — имеем очередные вердикты Французской Академии Наук о том, что в небе камней нет.

Что касается Ершицы — ум у неё работает будьте-нате. Мозги отменные, генетика с воспитанием постарались на славу. А магическая еда добавила бонусов и эликсиры заполировали. Штука в том, что она мыслит скорее вширь, чем вглубь, и скорее быстро, чем как-то особенно последовательно. Но… главное, что мыслит. Остальное придёт с опытом.

И я не прочь ей помочь. Люблю помогать людям.

Даже без расчёта на взаимность, просто так.

— Ну, возьмём в качестве примера группу гильдейских ходоков. Скажи-ка: это вертикально или же горизонтально организованное общество?

— Скорее горизонтально. Но меня смущает фигура Лидера. Он ведь вроде как выше остальных?

— Он именно вроде как выше. То, что на Лидере лежит тактическое командование и ещё некоторые иные функции, иногда, — не делает его или её начальником. Если на то пошло, с не меньшими, а то и большими основаниями можно назвать командиром также Советника. Именно за ним (или за нею) анализ обстановки, за ним стратегические решения, а Лидер просто выбирает для очерченных Советником условий оптимальную тактику. Две типичных, в зубах у всех навязших ошибки, которые могут совершить члены группы: передоверить тактическое руководство Советнику или отдать стратегию на откуп Лидеру. И заметь: обе эти ошибки в равной мере являются итогом одного и того же шага…

— Отказа уступить власть, — Шелари аж в струнку вытянулась, полыхнув глазами. — Установления жёсткого единоначалия. Вторжения вертикали власти туда, где ей не место!

— Ты поняла.

— Ладно, а ещё примеры?

— Да легко. Мы возвращались в Мелир на каботажнике, так вот там в команде тоже имеет место примечательная симфония ролей. Да, есть капитан, и он вроде как главный. Ключевое: вроде как. Ту же в точности функцию в свои вахты выполняют старпом и вторпом. Не менее, а может и более важна роль менталист-навигаторов. Сложно вывести за скобки и корабельного алхимика, и даже шеф-кок в своей как бы не сильно важной роли совершенно необходим — и столь же совершенно незаменим.

— Тебя послушать, так вертикальные иерархии вообще нигде и ни для чего не нужны.

— Ну почему же? Армейский либо легионный порядок без именно вертикального командования — немыслимы. И, кстати, на боевом корабле вместо симфонии ролей предпочтительней иметь то самое жёсткое единоначалие, притом ещё и с прозрачными, всем понятными правилами передачи прав командования. Догадываешься, для чего и почему?

Шелари зябко повела плечами:

— Потери. Война — это всегда про смерть, причём умереть может и командир. И чтобы нормально переживать эти потери, не теряя управляемости группой либо организацией… — пауза. Хмурая чёрточка меж бровей, задумчивый прищур. — Но тогда получается, что вертикальная организованность — не самая оптимальная, зато самая устойчивая?

— Да. В силу своей простоты как раз. Но с запланированными потерями, кроме армейцев, имеют дело только политики; а вот нам, ходокам, лучше подгонять нити управления так, чтобы не терять никого. Не рисковать. Не терять головы — в любом из смыслов. Каким бы роскошным призом ни манил нас Лес Чудес, жизни высокоуровневых добытчиков многократно дороже, чем этот приз. Всё равно всех ресурсов не собрать, всех сокровищ не подгрести, всех монстров не убить… а если даже собрать, подгрести и убить, то нам же хуже. Даже если забыть про фактор чудищ и Великого Безмолвного Пакта — что слишком жадные идиоты стали бы делать на истощённой, голой земле?

— М-да. Не смотрела на всё это… вот так.

— Посмотришь ещё, — я поощрительно улыбнулся. — Какие твои годы?

— Ой-ой, старичок нашёлся!

— Только возраст, Ершица, меряется числом лет. Опыту же мерило — его разнообразие. И ещё, как косвенное выражение, достигнутая ступень.

— А…

— Хочешь спросить, какая у меня?

— Да. Но…

— Не трепещи. Во-первых, ступень — штука переменная, в нашем возрасте так особенно. А во-вторых, я её не особо-то скрываю. Как и ранг… — Лейта очень смачно и очень скептически хмыкнула, так что я поторопился уточнить:

— Не от соратников уж точно. Сейчас у меня сорок третья, при классе золотого ряда.

— Серьёзно?

— Да. А с чего бы мне врать?

— Но золотой ряд… сорок третья…

— Вот поэтому-то и не принято козырять такими вещами. Чтобы пустую зависть не плодить. Мои ранг и ступень — только мои. Честно выстраданные… хотя разок я хапнул ступеней чисто по глупости.

— Как?

— Новые чары испытывал. Сумел не умереть, не покалечиться, даже почти не сошёл с ума. Четыре ступени разом перепрыгнул. Повторять не рвусь.

— Это ты летать учился, что ли?

— Нет. За обучение полёту я взял примерно одну ступень… и куда медленней. Не разом.

— И про те чары, на которых ты четыре ступени взял…

— Не расскажу. Это уже для всех секрет.

— Даже для Лейты?

— Для неё нет. Но и она не знает деталей. Магия — штука очень интимная, Ершица.

— Знаю. Но… сорок третья ступень! А я ещё считала себя равной талантом господам…

— Ты равна, — сказала Лейта, глядя на Шелари прямо, с толикой уважения. — Тебе восемнадцать календарных, но ты уже пересекла планку трёх десятков ступеней и на двадцать пятой улучшила класс в серебро. Это хороший темп развития.

— Откуда ты знаешь⁈

— Моя боевая подруга — духовный целитель, Ершица. Меру развития твоего тела и духа она может оценить просто на вид. Я, кстати, тоже: маг-Наблюдатель, как-никак. Просто у меня опыта поменьше.

— Я пересекла порог третьего десятка, — добавила Лейта, — когда мне исполнилось тридцать два. Почему и считалась отбросом… по меркам высокого рода Ассур. Но посмотри, где я сейчас! Поэтому не завидуй: это лишнее. Ты поднимаешься быстрее меня, Шелари, так не считай себя отстающей. Лучше лови моменты прозрения, ищи импульсы вдохновения, расти свободно и легко.

— А мы тебя подстрахуем, — подытожил я.

Раньше, наблюдая схватку высокоранговых воинов глазами Тени, я безбожно отставал. Раньше. Но теперь, не в последнюю очередь благодаря урокам Лейты, я умею выставлять правильные фильтры.

То есть нет, не фильтры. Это слово подразумевает: нечто излишнее окажется остановлено и отфильтровано. А в нашем случае нужно, скорее, выбрать правильный угол зрения. Видеть всё то же самое, но иначе. Не с привычной шириной и глубиной, но резче. Жёстче. Контрастней.

И в итоге — быстрее.

Воздух и чуть ли не само пространство становятся подобны воде, а может, и более вязкой жидкости. Но идеально прозрачной. Аурное восприятие отодвигается в сторону, уходит в настраиваемые спектры слуха и обоняния. Зато сполохи духа обращаются волнами, лентами, мембранами и другими фигурами, сотканными из тысяч градаций серого. Любые воинские приёмы, включая и манипуляции энергией внутри их физических оболочек, протаивают этакой дымной дрожью…

К чёрту. Всё равно это почти неописуемо простыми словами для тех, кто не умеет не просто видеть, но ещё и настраивать своё видение. Мир глазами Наблюдателя всегда индивидуален для каждого из нас. Я, к примеру, воспринимаю всё совершенно не так, как Лейта, а ей приходится предпринимать немалые усилия для того, чтобы хоть немного приблизиться к моему пониманию — и это с её-то запредельным в своей гибкости духовным метаморфизмом! А ведь дальше станет хуже: по мере подъёма от ступени к ступени каждый человек становится всё более индивидуален, дух его (или её) развиваются не так, как у всех прочих людей. Даже ближайших родственников. Иногда — кардинально не так.

В этом разумные тоже весьма похожи на монстров. Просто как близнецы.

…начали.

Обманчиво хрупкая, невесомая и гибкая фигурка сокращает дистанцию. Не тратит силы на Рывки или хотя бы Размытие, нет — хотя в любое мгновение готова к манёвру ими. Но сверх того она атакует. Хотя это не то слово, более точное: угрожает атакой. Прямой клинок в левой руке и кулачный щит в правой — оба непрерывно смещаются, движутся, плетут паутину угроз, иногда сходящуюся в узел. Тени векторов возможной, но не спешащей воплотиться атаки гуляют от стоп до головы и обратно, раздёргивают внимание, беспокоят. Соответствующие сполохи духа не густеют до тёмно-серого, но явно готовы «провалиться» в черноту настоящего приёма в любой миг.

Арьергард-ловкач — это атака. Даже когда прямой атаки ещё нет. Но стоит показать хоть малую щёлку в защите — о, будьте уверены: Арьергард её не упустит и ударит точно в брешь! Мгновенно, без колебаний!

Однако Авангард-силач, живое воплощение защиты, успешно контрит угрозу. Он стоит на месте, как атлант. Колонна. Ствол ходарру. Ростовой щит в его левой руке опущен краем на песок арены, окутанный ровным потоком бледно-серой силы, как и вся его массивная, облитая полным латным доспехом фигура. А чуть впереди щита тлеет почти тем же оттенком намёк на Стену. Впрочем, даже не будь этой Стены, явно применяемая им привычная комбинация Укрепления и Барьера уже достаточна, чтобы смотреть на все потуги враждебной фигуры, как на перемигивание солнечными зайчиками.

Авангард готов принять удар и выдержать его, не покачнувшись.

Между прочим, оба поединщика наглядно подтверждают квалификацию четырёх звёзд. Каждый из них уверенно сочетает по три приёма (пусть и не доводя до активного выполнения, как бы жонглируя разными техниками — но это лишь увеличивает общую оценку: куда проще выполнить приём, чем вот так держать его на грани готовности). С одной стороны — Размытие, Рассечение и Толчок, с другой — Укрепление, Барьер, Стена. Хорошее, крепкое серебро по обе стороны арены, даже высокородные не стали бы пренебрегать такими воинами!

Особенно если вспомнить, что одной всего-то 18, а другому — 23.

Сдаётся мне, мудрый хромец Тарус замахнулся на создание своего высокого рода… и Торелр Три Щита со своей излишней переборчивостью может оказаться не у дел, хе-хе. Такой вот перспективный Авангард, точно как та корова, нужен самому!

Да и я не откажусь погонять парня на правах свободной аренды. Навести блеск на этот щит.

Меж тем Шелари решила доказать, что бои не выигрываются в обороне, а Гарих — что контратака помогает выигрывать ничуть не хуже, чем атака.

Рывок! И Арьергард зависает в мёртвой зоне противника, слева-сверху-сзади, откуда и пытается реализовать Толчок… а может, и свою новую Крутку. Но каким бы ни казался стремительным Рывок, этот приём всё же не даёт мгновенной смены положения в пространстве. Авангард успел скинуть заготовку Стены, слегка развернуться и с ребра левого щита отправить в цель уже свой Толчок.

За какой-то миг до чужого.

Ой-ой.

Не скажу, будто Шелари как из пушки выстрелили– но влетело ей знатно. Только то, что выход из Рывка она подстраховала, сбросив заготовку Рассечения и накинув для защиты уже свой Барьер, спасло от серьёзных травм. Но если бы не Упор, вовремя погасивший полученный импульс, лететь бы ей… метров двадцать самое малое. Или того больше.

Ёжик сильный, но лёгкий. Ершица тоже, хе-хе.

Но кто тут в проигрыше — ясно без слов. Одна потратила выносливости на три приёма, другой — на один. Это при том, что у Авангардов обычно выносливости и так больше, чем у воинов иных специализаций.

Однако сдаваться так просто Шелари явно не собиралась. Рывок! Ещё Рывок! И — таки Крутка, что влетела Гариху в спину. Видимо, уже знакомый с этой коварной техникой, Авангард не стал противиться, а подскочил и позволил полученному импульсу помочь завершить сальто. Та ещё мозговыносящая фигня, говоря по чести: боец с двумя щитами (причём один из которых аж ростовой!) делает сальто с разворотом на воинских, то есть боевых, скоростях! Фантастика!

Без продвинутого Укрепления ему бы собственным тяжёлым щитом руку из сустава вынуло, а то и ещё чего повредило, а так — ничего, молодцом. Только поймал на свой Барьер быстрое Рассечение от Шелари и Толчок с её же кулачного щита.

На что ответил очередным своим Толчком, который противницу снова попросту сдул прочь. А вот нечего увлекаться атакой в ущерб обороне, да.

— Стоп!

Судья поединка, золотозвёздный куратор Гариха из рода Вайне, выглядел весьма злобно. Этакая помесь краба-отшельника (потому что тоже ростовой щит в левой руке, да) со слегка озверевшей пандой (потому что общая мелкорослая медведистость сложения и тёмные круги под глазами).

— Вы что тут устроили, а? Что это за игры в песочнице для самых маленьких? Сплошные Толчки! И ладно бы толкался ты один, от Авангарда толковой атаки никто и не ждёт — но ты⁈ Тарус бы при взгляде на этакое унылое зрелище только головой покачал. Ты же Арьергард! Ловкач! Будущий мастер атакующего стиля! Так где твой напор, где агрессия? Где нормальные, в силу четырёх звёзд Рассечения, где более мощные дальние приёмы? Ты что, боишься этому лосю чудолесскому ноготок подрезать? А может, ой-ой, синячок наставить? Позорище, просто позорище!

— Извините, — вклинилась Лейта, проходя мимо господина Вайне в сторону Шелари. С самым деловым настроем: так и так, целитель идёт работать своё дело. Или делать работу.

Куратор аж задохнулся. Но примолк.

Ненадолго. Ибо сразу же перенёс (де)мотивирующие филиппики на курируемого:

— Гарих! Ты что за акробатику тут сейчас демонстрировал, а? Ты Авангард или фигляр ярмарочный вообще? Может, тебе стоит подумать о представлениях перед толпой? А что, толковая идея: толпа любит цирковые фокусы! Накидает меди полную шляпу, а то и серебруху-другую добавит. Сальто красивое, прям отрепетированное, но я уверен: ты можешь лучше! Двойное и тройное сальто — не предел, если немного постараться, то и четверное поддастся. Ты же гибок и ловок, как мангуст — недаром ты облачился в тяжёлые латы и взял в руки сразу два щита, чтобы подчеркнуть свою выдающуюся судьбу!

Предполагаемый правнук Торелра, снявший шлем, угрюмо и привычно молчал, уперев взгляд куратору куда-то в район ключиц. А тот продолжал упражняться в остроумии, что называется, в пене слюны своей.

Мне очень хотелось вмешаться в моральную порку, но я тоже молчал.

Не составляло труда заметить, что тренировочный спарринг — не бой насмерть, чтобы выкладывать любые козыри, не щадя ни себя, ни врага. Не менее очевидным (особенно на контрасте с качественным, отменно зачарованным снаряжением самого господина Вайне) смотрелась броня Гариха. Которая, конечно же, вполне соответствовала статусу Авангарда… примерно трёх серебряных звёзд. Неплохая работа, но из всех зачарований — алхимическое ингибирование против ржавчины да водоотталкивание. Бытовые чары. Притом броня эта носила многократные, местами накладывающиеся следы починки, что без слов кричало: хозяин бережёт своё боевое облачение, потому что не может позволить себе чего-то лучшего.

Естественно, что Шелари старалась не повредить броню бедствующего парня, вводя его тем самым в новые расходы. Щадила, даже слегка поддавалась, позволяя потенциальному рекруту показать себя как можно лучше… по разным причинам, не только из личной симпатии.

Да и он соразмерял силы. Едва ли, имея превосходство в уровне и опыте, ему не удалось бы сделать свои контратаки намного опаснее…

Но что выпирало из речи господина Вайне особо мутным, буроватым таким подтекстом, так это отъявленная зависть. Как же так? Он, высокородный, в свои сорок с небольшим лет всё никак не может осилить планку пятидесятой ступени, хотя на золотую звезду всё же сдал… и тут — извольте видеть: сопля восемнадцати лет выше тридцатой ступени и сопля чуть постарше, которой до сороковой осталась едва ли треть пути, показывают такое! Вплоть до нестандартных приёмов включительно. Хотя кроме таланта, умноженного старанием, у него нет ровным счётом ничего.

…особенно денег, которые можно прогуливать в многочисленных борделях Мелира, о да-а-а! Такие вот глаза панды заполучить, будучи высокородным воином под полтинник (в смысле ступеней) — тут без долгих, тщательных, продолжительных стараний не справиться ну никак.

…но я старательно молчал.

Какой-никакой, а господин Вайне — куратор. Он тут типа власть. Гариху и так с ним нелегко, а уж если это пандоподобное закусит удила… кому станет легче? Точно не молодому и бедному сироте.

Добрые четверть часа длился унылый концерт одного актёра без заявок. Только потом пятый лишний соизволил наконец удалиться, а мы смогли перейти к делу. То есть к углублённому знакомству со взаимным представлением и изложением несложного, в сущности, предложения.

Как и ожидалось, кидаться в наши объятия молодой человек, чуть щурящий глаза в открытом подозрении (одобряю: сам такой!) не поспешил:

— Скажите честно: зачем вам это?

— Мне, — Лейта слегка подчеркнула местоимение, — по сугубо личным причинам не нравится, когда со своей кровной роднёй обращаются, как с мусором.

— Я ещё не доказал, что…

— Тебе и не надо, — оборвал его я. — Вот, полюбуйся. Особенно страницей двадцать седьмой.

— Что это? — нахмурился Гарих.

— Досье конторы «Ланус и Ланус» на Торелра Три Щита, — любезно пояснил я. — Если ты сильно щепетилен, можешь потом вернуть мне за него деньги. А можешь выкупить досье с аналогичной шапкой у какой другой из мелирских контор, промышляющих торговлей информацией, для перекрёстной проверки. Но сдаётся мне, что сведения там окажутся теми же самыми. Смелей! Бумага не кусается.

Мой будущий (надеюсь) Авангард всё же взял протянутую папку, раскрыл. Долистал до двадцать шестой страницы, где красовалось древо происхождения Торелра, ненадолго залип на ней, изучая имена и обозначения. Но моргнул раз и другой, зацепил двадцать восьмую страницу, с лёгкой неловкостью отшелушил двадцать седьмую. Легко нашёл там, среди подтверждённых кровных потомков, но без двойной рамки юридического признания, своё собственное имя. Нахмурился и неаккуратно сунул мне документ обратно.

После чего предельно красноречивым жестом скрестил руки на груди:

— Это ничего не доказывает.

— Конечно, не доказывает, — легко согласился я, нормально закрывая недёшево обошедшуюся папку. — Однако достоверность этих сведений, если только деловая репутация семейного предприятия с примерно девятисотлетней историей чего-то стоит, существенно выше пятидесяти процентов. Да, это не божественная гарантия — но и не чих кошачий. И повод немного задуматься.

— Можно мне посмотреть? — спросила Шелари.

— Держи.

Гарих дёрнулся было, но лишь сильнее нахмурился. И напружинил мощные мышцы рук, уходя в позу отрицания глубже прежнего.

Живая иллюстрация к правилу «не сотвори себе кумира», эх.

Или… тут что-то иное?

— Все эти личные да эмоциональные доводы — пыль, — сказал я. — Важнее, что мне в группе нужен свой Авангард. Ты вполне подходишь под требования, даже с хорошим запасом.

— У меня нет нормального снаряжения.

Я лишь хмыкнул:

— Нет сейчас — появится потом. Прикупить броню получше — оно и быстрее, и дешевле, чем воина вырастить, знаешь ли.

— Я не умею работать в группе.

— Я тоже.

— Что?

— Откуда столько удивления? Да, я ходил по и летал над Лесом Чудес с Лейтой. Но посмотри на меня повнимательней: у меня на физиономии что, написан многолетний опыт руководства полной шестёркой высокоранговых бойцов?

— Твоя физиономия выглядит так, — сказал Гарих, — словно подделана либо она, либо эта звезда на твоей груди. Может, ты сын герцога?

Я аж моргнул. Внезапненько!

— А чего сразу не короля?

— У Девардота Прозорливого младший из сыновей старше моей бабушки, — фыркнул Авангард. — Впрочем, если ты не сын, а внук или правнук короля…

— Господин Вейлиф из Малых Горок?

Обернувшись на голос, я обнаружил стройного, богато одетого аристократа неопределённых лет — что-то между тремя и четырьмя десятками с виду — чей облик смутно напомнил мне кого-то, заставляя незаметно подобраться, готовясь ко… всякому. Сбоку от этого аристо, неподвижный и с виду не слишком опасный, торчал облачённый в дублёную кожу тип с наружностью имперца-полукровки, на котором не хватало только штемпеля «телохранитель».

— Да, это я. К вашим услугам, уважаемый. А вы, простите…?

— Тэррил Гостеш, также всецело к вашим услугам.

— Рад знакомству, — сказал я, не слишком пытаясь создать видимость настоящей радости. Ну да, ну да, знакомая фамилия, чтоб их всех хорошенько вспучило и ещё потом асимметрично выпучило!

— Сразу, во избежание любых возможных… кривотолков, скажу, что я хотел бы извиниться перед вами за поведение моей непутёвой младшей дочки, Лаэлины. И официально заявить, что у рода Гостеш нет к вам никаких счетов либо претензий за… произошедшее в Столице недоразумение. Однако если вы решите установить с нами деловые отношения по известному вам вопросу, мы постараемся удивить вас своей щедростью… и речь, конечно, пойдёт не о банальных деньгах. На тот случай, если вы сочтёте возможным деловой или хотя бы обычный дружеский разговор, имейте в виду, что в ближайшие две недели я буду ждать вас в мелирском поместье рода Гостеш, носящем имя Ледяное Серебро. А если срочные дела заставят меня отлучиться, то слуги и вассалы не дадут вам заскучать в ожидании. Да и по истечении двух недель вы сможете зайти в наше мелирское поместье в любое удобное время дня и ночи, один или в компании, и оставаться там любой желаемый срок. Благодарю, что выслушали меня. Искренне надеюсь на нашу новую скорую встречу, господин Вейлиф.

Изящно и даже довольно глубоко поклонившись, Тэррил Гостеш развернулся и удалился.

— Ты точно не родич короля? — поинтересовался Гарих мне в спину.

На какой-то миг мне захотелось поискать глазами кулисы. Или парочку кинокамер. Скрытых. Ага.

Какого чёрта моя жизнь внезапно обернулась идиотской комедией положений с переодеваниями, семейными тайнами, подозрениями насчёт «истинного происхождения Героя» и прочей шелухой?