О моем перерождении в сына крестьянского 2

О моем перерождении в сына крестьянского 9

Этап девятый

В глубине Леса Чудес, на одной из некогда мирных полян, в безобразной драке сошлась пара… ну… монстров? Как минимум один из бойцов точно не походил на человека вообще.

Пропущенные либо отведённые удары взрывали траву, оставляли безобразные борозды на земле, пятнали кору деревьев. Остро пахло скошенной травой, сырой почвой, пролитой кровью и чем-то ещё — не то магией, не то чем-то иным, но определённо также мистическим по своей природе.

Один из монстров выглядел сильно мутировавшим вертикально стоящим ящером двухметровой высоты: с мощными удлинёнными ногами, коротковатыми руками и пастью, полной неестественно белых и ровных клыков, с чёрно-ало-пепельной чешуёй, мало уступающей закалённой стальной броне. Вот только, хоть на каждой из его рук красовалось по три длинных острых кривых когтя, для атак ящер чаще пользовался четырьмя гибкими щупальцами, то и дело выхлёстывающими у него из-за спины по разным труднопредсказуемым траекториям, а иногда и совершающими выпады вроде копейных. Так как на конце каждого из щупалец имелся костяной трёхгранный клинок длиной примерно с ладонь, игнорировать подобное оппонент никак не мог.

Впрочем, хоть чёрный восьмиконечный ящер казался крепок в защите и страшен в атаке, дела у него складывались не блестяще. Очень уж… неудобный ему достался противник.

Кто-то сказал бы: ха! Да разве это противник? Мальчишка с копьишком! Но…

Во-первых, копьишко у мальчишки было не простое. Да и не копьишко вовсе, если подумать. Его жалом служил кинжал с двойным зачарованием остроты и прочности, а рукоять могла вытворять чудеса. Самый простой трюк — резкое удлинение в момент удара с последующим резким же сокращением. И все четыре щупальца ящера не могли толком угнаться за этим единственным оружием.

Во-вторых, на мальчишке тоже имелась броня. Сплошная, смешивающая органические элементы с усиленными пластинами, окрашенная в тусклые защитные оттенки зелёного, жёлтого и бурого. Из-за этой брони, местами как бы наддутой, мальчишка казался скорее крепким, злым коротышкой, чем недорослем. Из-за неё же он двигался быстрее и бил сильнее, чем можно ожидать. Примерно на уровне воина двух звёзд серебра… если бы такой воин не использовал доступные ему приёмы.

Вот чёрный ящер дождался очередного копейного выпада и словно намеренно шагнул навстречу ему. Злой коротышка не успел среагировать; кинжал глубоко вошёл в чужую плоть, на мгновение увязая в ней. Лапа ящера мелькнула языком жабы, вцепляясь в рукоять. Всего двумя пальцами, третий и короткий, с маленьким когтем четвёртый пришлись на лезвие и оказались надрезаны… но этого вполне хватило, чтобы выиграть время для второй лапы, вцепившейся в оружие хваткой надёжной, как у стальных тисков. Пара щупалец ящера метнулась к цели…

Ошибка!

Малая доля мгновения, и злой коротышка исчез со своего прежнего места. Точно как и его «заблокированное» оружие (а вот рана, оставленная им в правой стороне ящеровой груди — нет). Настоящий злой коротышка обнаружился двумя шагами правее. Копьё в его руках, изогнутое так, чтобы кинжал-наконечник образовал этакий клюв, словно у боевой косы, резко удлинилось — и начисто ссекло одно из атакующих щупалец, оставив лишь обрубок, укороченный почти вдвое. Второе щупальце при этом тоже удалось достать, но слабо, самым кончиком, и развить успех не вышло: одно из пары резервных щупалец хлестнуло бичом, отгоняя коротышку с занимаемой позиции. При этом самый кончик трёхгранного шипа с металлическим лязгом задел шлем на голове коротышки, который опять исчез.

Свист! От вспоровших воздух наудачу двух щупалец и пары когтистых лап, от лезвия кинжала, снова летящего в цель и подрезавшего одну из ног ящера. Который издал раздражённый низкий рык.

— Да! — издевательски сказала пустота голосом коротышки. — Вот это лицо я хочу увидеть. Лицо, полное ярости и жажды драки, боевое лицо!

Фигура ящера резко прибавила в росте и массе. Из-за его спины с треском и свистом вырвалась ещё одна пара щупалец… и ещё одна, уже четвёртая. Рана на груди успела сомкнуться, да и пострадавшее щупальце на глазах возвращало исходную длину, отращивая костяной наконечник. Сам ящер зарычал: низко, гулко, с реверберацией, пробирающей до поджилок.

— Идея с эхолокацией хороша, — одобрила пустота. — Но… сыровата!

Свист! Щупальца полоснули воздух как будто в слепой ярости, из чистого бессилия… но сразу два из них вонзились в как-бы-пустоту над головой чёрного ящера. Из этой пустоты маленькой молнией рухнул копейный выпад, нацеленный в стык шеи с плечом…

…но пронзил лишь вовремя вскинутую лапу, тогда как ещё три щупальца присоединились к двум первым, нащупавшим врага, в стремлении схватить, удержать, подтянуть ближе…

Тщетно. Нащупанный враг, скользкий почище угря, снова ускользнул. Ящер сменил тональность рыка, перейдя на какой-то неестественный, скрипучий визг, ввинчивающийся в уши, гибко развернулся, припадая к земле всеми четырьмя лапами и хлеща щупальцами по всей ближней зоне.

Где? Где же⁈

Здесь!

Разворот, совмещённый с рывком, вновь опередили удары щупальцами — всеми восемью сразу. Казалось, что уклониться от подобной атаки, накрывшей целый сектор, просто невозможно.

Злой коротышка смог.

Приёмом сродни воинскому Рывку он переместился в позицию сзади-выше относительно чёрного ящера и вонзил тому свой кинжал-копьё глубоко в спину…

Ответом на что стали практически выстрелившие в контратаке девятое и десятое щупальца. Два трёхгранных костяных лезвия пронзили броню, пронзили скрытое за ней тело и высунули свои жала с другой стороны. И если сквозная рана в районе желудка выглядела просто опасно, то вторая рана, лишь чудом не задевшая сердце, оказалась очень, очень близка к смертельной.

— Ой. Кажется, я сейчас помру, — заявил коротышка, повисший на щупальцах и собственном копье. — Будем считать, пять-один… в мою пользу.

Восемь щупалец хлестнули обратно, превращая коротышку в…

…облачко рассеивающейся маны.

— Вот это уже было жестоко и избыточно, — сказал «умерший», выходя на полянку из-за ствола как-бы-дуба, на коре которого странным образом не появилось ни одной отметины в ходе целой череды боёв. — Но отрицать прогресс невозможно. Ты молодец. Просчитала, подловила — всё по науке.

На месте стремительно съёживающейся, словно складывающейся сама в себя фигуры чёрного ящера осталась иная. Женская. В подобии очень плотно облегающего комбинезона, преимущественно пепельного, но с чёрными вставками тут и там, словно бы невзначай подчёркивающими линии тела: разом и сильного, и гибкого, и зрелого, с высокой грудью и крепкими бёдрами. Даже совершенно неподвижная, такая фигура притягивала бы вожделеющие взгляды — а уж в движении…

Впрочем, я не обманывался видимостью. Взяв на вооружение мой же принцип создания одежды-брони с помощью собственной магии, Лейта Ассур наловчилась создавать покровы из своей же модифицированной плоти. В каком-то смысле мы с ней оба ходили голышом. И знали, что наши одежды не настоящие. Более того: в любой момент любую их часть мы могли преобразовать — или вообще убрать.

Миленький пикантненький нюанс, да-с…

— Даже если я стала лучше, этого всё равно мало. Я проигрываю даже не тебе, а твоей Тени. Чарам четвёртого круга, всего-навсего…

— Вообще-то ближе к шестому кругу, — заметил я, откровенно любуясь ненавязчиво красующейся напарницей. Не то чтобы ей приходилось прилагать какие-то специальные усилия: даже когда она просто вздыхает чуть поглубже или переступает с ноги на ногу, она просто… ух. Слов нет! — Для чар, взятых как классовая особенность, следует повышать формальный круг на два. Да и для бойца, только-только вставшего на новый путь, ты вполне достойно держишься.

— Льстец.

— Нет. И ты это знаешь. Льстить в таких вопросах — не просто жестоко, но и глупо. Мне вовсе не улыбается перспектива перехвалить тебя, из-за чего ты начнёшь переоценивать свои силы и вести себя…

— Как Илея Спирс? Но ведь теперь я тоже могу пережить буквальную потерю головы.

— Даже если можешь и даже если это не аукнется, например, потерей памяти, я бы предпочёл не проверять практикой такие… жутенькие предположения.

— И поэтому ты меня жалеешь. Не бьёшь даже вполсилы.

— Ну так и ты меня жалеешь. Помню я, во что превратилась первая тренировка, когда я выступал в собственном живом теле.

Лейта смутилась. Тот позорный фарс не порадовал ни её, ни меня. Хотя бы потому, что мне тоже надо поддерживать форму, в идеале улучшать её — а лежание поодаль от схватки, пока Тень Иллюзиониста отрабатывает тренировочную программу, этому совершенно не способствует…

— Для настоящего прогресса, — упрямо сказала она, — всё равно нужен настоящий противник. Лучше противники. Разнообразные.

— Мы говорили об этом. Пока ты показываешь неплохой прогресс и во время щадящих спаррингов. У тебя не отработаны толком ни атака, ни передвижение, ни контроль окружения, ни… да почти ничего не отработано, кроме быстрого самолечения. Не спеши, прошу тебя!

— Хорошо. Но только если ты меня покормишь.

— Да куда ж я денусь, солнышко моё вечно голодное…

Между прочим, медицинский факт. Лейта и так-то из-за своего форсированного мозга ела заметно больше и чаще обычного человека; а уж если тратила энергию ещё на метаморфизм…

С одной стороны, её Боевая Чешуя представляла собой в основном материализованную через воплощение, а не реально наращённую плоть. С другой стороны, «в основном» — не означает «вообще». И когда я, например, отсёк ей половину щупальца, оказалось потеряно и некоторое количество реальной плоти. Пусть небольшое, пусть пострадала не родная, а модифицированная-наращённая часть, то есть подвергнутый временной — и глубокой — метаморфозе биокомбинезон, пусть отсечённая часть оказалась почти сразу возвращена хозяйкой и ассимилирована, но… на его восстановление всё равно приходилось тратить не только ману. Тут укол, там порез, здесь кровопотеря, и вот уже суммарно набегает… немало.

Проблемно.

С одной стороны, живучесть Лейты выходит за рамки доступного для большинства Авангардов. Я бы даже сказал, далеко выходит. А с другой, она и такими же защищённостью-стойкостью, как у воинских классов, не может похвастать. И с выносливостью (не воинской, а банальной физической) у неё не сказать чтобы всё здорово. Совсем уж затягивать бои ей противопоказано… если, конечно, она не может прямо в бою кем-нибудь перекусить. Что в схватке с тварями и слабыми монстрами — не проблема. А вот в противостоянии иллюзии…

Вообще странноватая мы пара. Она — целитель, с грехом пополам способный изображать танка. Я — иллюзионист, с грехом пополам способный изображать ловкача. Оба-два с упорством, достойным лучшего применения, пытаемся пыжиться, играя на чужом поле. С одной стороны, оно как бы и правильно: группа из двух членов не может позволить себе такую же глубокую специализацию, как полнокровная шестёрка (обязанности Лидера и Советника мы тоже распределили внутри пары, причём более удачно). С другой же, на том самом чужом поле достичь серьёзных успехов заведомо нереально…

Нам бы настоящего воина в компанию. Лучше, конечно, пару: как раз танка и рогу; но уж одного, любой специализации — это необходимый минимум. И я даже знаю два пути, с помощью которых можно таким ценным дополнением обзавестись, но на обоих путях поджидают свои предсказуемые сложности. Увы.

Рассуждения нисколько не мешали мне выполнять привычную работу.

Лейта научила меня натягивать Стазис (несложное бесстихийное заклинание второго круга — ну, или более высокого, если стазис надо наложить не на то, что помещается в кулаке, а на нечто большее по размеру и/или массе), поэтому с некоторых пор необходимость таскать за собой переносной морозильник отпала. Прибил монстра — тут же освежевал — разделал — быстренько натянул Стазис — уже без спешки складировал в ящик с вложенными чарами левитации. Кстати, по мере практики моё мастерство в части «освежевать — разделать» растёт; основной трюк здесь заключается в том, чтобы сделать всё не только правильно, но и как можно быстрее.

Не такая уж сложная задачка, если можешь создавать свежевальные ножи с переменной геометрией и ускорять любые манипуляции безжестовым магическим телекинезом. И если опытный в этом деле человек, т.е. Лейта, даёт подсказки, а то так даже активно помогает…

Иногда аж в четыре руки и более.

Работёнка грязненькая и потому опасная: на запах крови какая только бабайка не может явиться (а вот никогда не знаешь, какая: в Лесу Чудес под каждым кустом мутантов на любой вкус; ещё одна прям очень серьёзная причина разделывать добычу так быстро, как это вообще возможно). Хорошо ещё, что вероятность заляпаться не грозит ни мне, ни боевой подруге: на иллюзиях что-либо, включая капли крови, может налипнуть только в том случае, если я захочу, а метаморфический покров Боевой Чешуи, которая отчасти и бытовая тоже, горазд любую органику, что на неё попала, незамысловато жрать. Так что да: перед свежеванием и в его процессе кровь мы обычно спускаем в вечно голодную одёжку.

Возможно, Лейта бы и на вампирский лад кровь пила: что естественно, то не безобразно, как говорится. Да только кровопийство без посредника для людей, мягко говоря, опасненько. Даже для таких мутантов, как она, да. А уж я и вовсе мог бы травануться до смерти — результаты Съедобно Или Нет, применяемого уже просто на рефлексе, предупреждают строже Минздрава.

Но кое-чью кровь мы иногда всё же пьём. С разбором и малыми дозами. Когда по глотку, а когда считанными каплями. Не все сырые алхимические ингредиенты можно и нужно жучить литрами.

До сих пор вспоминается марафон по спаиванию мне содержимого артерий молодого зубохвоста. Вот уж ядрёная хреновина! После первой же капли, упавшей на язык с чуть ли не на слух различимым шипением и сразу словно бы впитавшейся в слизистую рта, меня аж в пот бросило. Эффект как от стопки коньяка, только посложнее. И вкус мерзкий: словно медные клеммы сосал. Через двадцать минут — ещё капля. Через пятнадцать — ещё. Запить стаканом густого бульона на жирном мясце того же зубохвоста, чтобы восполнить потери жидкости с калориями, и погнали дальше. Капля. Пауза. Капля. Пауза. Капля.

Паузы всё короче, в теле нарастает ощущение, как от прожарки в сауне, лёгкое головокружение не проходит, невзирая даже на жёсткий самоконтроль, в статусе сменяются вверх-вниз стадии замечательных состояний «отравление кровью», «выработка иммунитета», «обновление тканей»… Лейта бдит, мониторит процесс со всей тщательностью, ускоряет и замедляет его по мере необходимости…

В общем, под конец марафона чувствительность слизистой рта у меня упала как бы не до нуля (и лишь на третьи сутки восстановилась — это с помощью персонального доктора!). Вонючего пота я с себя соскрёб, как какой-нибудь герой сянься, переживший очередной прорыв, да и моча, извиняюсь за детали, вытекала буквально бурой — как чифирь. Зато живучесть с адаптивностью в итоге подросли на +2, да ещё и выносливость на +1. Считай, итоговый результат — как от эликсира из верха среднего ценового сегмента, сделанного профессионалом уровня этак 60+.

Да и то: отнюдь не на каждого такой эликсир подействует настолько мощно, это в чистом виде эффект низкой базы. Лейте, например, пить кровь зубохвоста вообще бессмысленно. И мне в ближайший примерно год — тоже. Причём ежели при повторении марафона кровопийства параметры живучести с адаптивностью поднимутся на единичку каждая, этоокажется вышесредний результат.

…что-то опять я отвлёкся. Начал же про чудолесскую полевую гастрономию рассказ.

Мяса мы едим больше всего, потому что его быстрее всего добыть. Вот прям кратно. Конкуренцию по скорости могут составить разве что некоторые фрукты с корнеплодами. И совсем уж некоторые грибы (большинство их плодовых тел, увы, слишком ядовито; а если какие яды можно выварить и вывести, то вместе с ядами обычно уходят ценные магические компоненты). А вот чтобы налущить орехов, набрать ягод, там и сям всяких пряных травок нарвать — на это время улетает прям вагонами. Но мы его тратим всё равно, потому что польза несомненна. Кроме того, за сбором мелких даров природы можно и поболтать, и лекции послушать, и подискутировать на самые разные темы.

В смысле, обычно-то нельзя: не пытайтесь повторить это в Лесу Чудес самостоятельно! Но я таки Наблюдатель, да ещё иллюзионист — так что помимо бдения за обстановкой во все три глаза и оба уха я наши «делянки» не ленюсь окружать в несколько слоёв иллюзорной паутиной. Невидимой, неслышимой, неуловимой в своей почти призрачной тонкости, не способной никого и ничего остановить… но исправно засекающей любое шевеление чего угодно крупнее комара в радиусе метров сорока.

Неоднократно всякие невидимые гады, пропускаемые даже моим магическим зрением, попадались именно в сигнальную паутину. И Тень Иллюзиониста получала приказ… кто к нам невидимкой крадётся, того невидимка и выловит.

Всё честно, хе-хе.

Так вот, про мясо. Пока оно в стазисе, с ним почти ничего не происходит: говоря скучным, но точным техническим языком, чары Стазис замыкают материальный объект двусторонней отражающей плёнкой, изолируя его от моря маны (и наоборот), так что если сей объект является маноконцентратом, т.е. ингредиентом для алхимии и/или магической гастрономии, то после снятия чар он останется таким же свежим, как и в момент наложения плёнки. Кроме того, в замкнутых стазисом объёмах не размножаются всякие гнилостные бактерии: запрет гниения входит в структуру чар, иначе Стазис имел бы первый круг.

Но иные физические процессы под стазисом идут. Движение молекул не останавливается, а тем самым меняется температура… и вполне себе происходят всякие вещи типа маринования или засолки.

Вы уже понимаете, куда я клоню? Именно!

Ценное во многих отношениях мясцо монстров можно нашпиговать пряностями, подсолить и потушить как бы в этакой микроволновке (обычный кантрип Свет, только за счёт сильного смещения по диапазону и необходимого увеличения амплитуды превращаемый метамагией в чары второго круга) — причём всё это прямо в стазисе. Как в пищевой плёнке. Теряя самый минимум питательных веществ и по мере возможностей сохраняя «процентное содержание маны».

Вкуснятина, доложу я вам, необыкновенная! Пусть частенько и с весьма экзотическими вкусами, но это не беда. Вон, натуральный кофе в своём исходном виде тоже ведь горечь противная. Ан стоит толком его распробовать, и всё: за уши кофеманов не оттащишь от любимого напитка. Примерно то же и у нас с Лейтой: да, когда горько, когда терпко, когда вяжет, когда кислит…

Но организм чувствует, что съеденное для него ценно прям со страшной силой — и очень быстро всякие «неприятные» привкусы начинает считать признаком высокого качества продукта.

В общем, жрём мы от пуза, не стесняясь и переедания не опасаясь.

На уберполезной диете моя боевая подруга наела недурственный мышечный рельеф; не подумайте лишнего: не фитоняшный, погармоничнее — примерно как у профессиональных танцовщиц или гимнасток. Причём дело не столько в объёме, он как раз вырос слабо; а вот качество… плюс подкожный жирок поусох, пущенный на реактивную перестройку организма после смены класса. Если Лейту обнять, создаётся впечатление, что у неё под бархатом кожи прячутся натянутые на стальной каркас жгуты тугой резины. Способные, если вдруг понадобится, практически закаменеть.

Впрочем, у меня с этим делом тоже всё будьте-нате. Расту, аки былинный богатырь, чуть ли не по часам. Обеспокоивший меня нечеловеческий рекорд в сантиметр прироста за неделю побит двукратно и ещё с хвостом: нынче я за месяц вырастаю на десять сантиметров. Приходится костную муку глотать, чтоб уже мои собственные косточки не стали слишком хрупкими и не поломались под струнно натянутыми мышцами. Которые в объёме расти не успевают, но вот в качестве… м-да.

Плавно превращаемся в сверхлюдей. Движемся к гипероптимуму.

Лейта, впрочем, успокоила мои страхи. По её словам, происходящее более чем нормально — разумеется, если за норму считать высокую аристократию, а не простецов. У людей благородных частенько наблюдается магическая акселерация: тело стремится соответствовать стремительно развивающемуся духу. А всяческие неприятности из-за уж слишком быстрого роста мне не грозят — с таким-то бдительным и знающим персональным доктором.

К тому же — жаловаться на то, что стремительно догоняю по росту боевую подругу? Ха! Я что, сам себе враг? Это ж, наоборот, здорово!

И обоюдоприятно, да-а-а…

Хотя иной раз догонять её бывает нелегко просто морально. Такое отмачивает, прямо брр.

Взять хотя бы практическое испытание её цветущей способности номер 11…

— Ты уверена? Это же не водяная змея, оазисом Жизни разбалованная и ленивая. Это взрослый тигрозавр! Да, он налопался и дрыхнет, но… может, кого попроще для начала выберем?

— Уверена. Снижаемся.

— Лейта-Лейта, вьёшь ты из меня шнурочки… но садиться будем с подветренной и никак не ближе сотни шагов!

— Ближе и не надо. Дальше сами, ножками.

— Эх…

— И даже не думай об атаке.

— Да помню, помню…

У тигрозавров чутьё на угрозу прям шикарное. Именно такое, какое положено иметь монстру из самого топа А-ранговых, если не вообще низа S-ранговых, который благополучно дожил до своих лет в Лесу Чудес. Истинные намерения они чуют как бы не за километры. Поскольку никакой уверенности в том, что смогу хотя бы ранить эту смерть-машину, у меня нет (скорее уж я совершенно уверен, что в случае чего именно меня распустят на ленточки одним прицельным рыком), то и всерьёз рассматривать возможность напасть я не могу. Надо быть круглым идиотом, чтобы на этого парня лезть. Ну, с моим уровнем, профилем способностей и набором чар.

Какое счастье, что у нас совсем другие планы!

Но Лейта всё равно какой-то излишне авантюрной стала. Я прекрасно понимаю её логику: в конце концов, это примерно наполовину моя логика, итог моих умствований, но… ай, к монаху! Хватит вибрировать, успокаиваемся прям насмерть, чтобы тигрозавра не провоцировать — и вперёд.

Мы идём гладить кису, мы идём гладить кису…

И да поможет нам великий в питательности своей Летающий Макаронный Монстр. Потому что на здравомыслие своё положиться нам нельзя. Никак. За полным его отсутствием.

…на кого похож тигрозавр? Ну, представьте себе тигра. Большого тигра, ближе к огромному, чёрно-бело-жёлтой раскраски (она бывает разная, но конкретно у этого белый низ и чёрно-жёлтый полосатый верх). Только если тигры бегают на четырёх ногах, то тигрозавры в этом плане больше на тираннозавров смахивают. Мощные нижние лапы, задница — моё почтение, хвост-противовес. Впрочем, передние лапищи у них отнюдь не атрофированные. Мелковатые, это да, но только если сравнивать с общими размерами зверюгинга. Так-то тигр обычного размера от таких мощных лапищ не отказался бы. Ну, понятно, башка здоровенная, пасть — как два ковша экскаватора, хищные зубищи с удвоенным набором клыков, все дела. Не для травоедения природа Цоккэса это породила. И не для подъедания падали.

Это — один из местных высших хищников. Топ-три в пищевой пирамиде, если не вовсе топ-раз — это смотря как считать. Ну и если чудищ за скобки вывести.

Весит как слон: тонн пять-семь; ранг угрозы для взрослых монстров колеблется от высокого А до низкого S, то бишь три-четыре золотых звезды имеет. Одиночный хищник (ещё только не хватало, чтоб такое стаями бегало!). Аура подавления, хорошо хоть активируемая, а не шарашащая нон-стоп. Чутьё на опасность, универсальный магический щит пятого класса, в моменты угрозы разгоняемый до шестого, иначе говоря, сверхтяжёлого или штурмового. До кучи может атаковать магией, чаще всего звуком, что имеет эффект примерно как у серии ударных волн. Чужие магические щиты схлопывает, как шарики.

И вот к этому-то в гости мы сейчас шагаем. Закуска из двух блюд с доставкой. Причём из-за своего же подхода с подветренной стороны можем не только созерцать, но и обонять хищника во всей полноте.

Воняет монстр будьте-нате. Это не регулярно вылизывающаяся домашняя киса, а истинный царь саванн.

Что-то мне расхотелось это гладить.

А придётся. Ради силы ещё и не на то можно пойти. Кроме того, Лейта шагает чуть впереди и немного слева, и шагает прямо. Свободно и грациозно. Красивая, аж жуть. Королева. Нет, богиня! Если я свои эмоции самоконтролем задавил в ноль или около того, то она окутана умиротворением и сочувствием, как багряницей. И шагает она не за силой — точнее, не только и не в первую очередь за силой. Не-а.

Эта отбитая хочет тигрозавра подлечить. Просто в качестве аванса. Типа, честный обмен, мы тебе, ты нам, всем хорошо, симбиоз, win-win.

Удастся ли часть с заимствованием силы? Это вопрос. И ответа на него пока нет. Но то, что монстр без лечения не останется — это уж гарантия железобетонная. Титановая. Вольфрамовая. От моей Лейты ещё никто не убёг недолеченным, и тигрозавр тоже не убежит.

Слабак он супротив неё.

Да и я тоже, чего уж… признавать правду не всегда приятно, но это правда. С ней не спорят.

При нашем приближении монстр проснулся, хотя и не счёл нужным пошевелиться. Ну да, кто мы вообще такие, чтобы ради нас стоило шевелиться? Резервы, если с ним сравнивать, крошечные, сами мелкие, оружия нет, про зубы-ногти поминать смешно. Опасности не несём. Смело можно игнорировать. Вот и правильно, вот и дальше игнорируй… сильная киса, ленивая киса…

Лежи спокойно, дай себя погладить. Дашь ведь? Дашь…

От моей Лейты не поглаженными не убегают.

…примерно так оно и вышло. Ну, насчёт первой части у нас особых сомнений не было. Тигрозавры — они умные и даже очень: считаются обладателями интеллекта, приближенного к детскому, а некоторые исследователи считают, что даже к подростковому. Когда же Лейта коснулась его своими волшебными руками… тут надо быть сильно тупым, чтобы не понять, что она делает.

Единственный стрёмный момент на первом этапе случился тогда, когда эта монстрилла зарычала. То есть это я в первый миг так подумал. На самом деле киса доказала, что именно киса, а не. Мой личный встроенный детектор эмоций не обманешь, тигрозавр не рычал.

Он, чтоб ему бивнем мамонтама подавиться, замурлыкал. Но в исполнении семитонного хищника…

К счастью, меня спас самоконтроль. Да, это моё официальное заявление. Я именно настолько крутой ходок, я вовсе не замер в ужасе, а кто утверждает иное, тот наглый лжец…

— Ну, основное я поправила, — сказала Лейта спустя часа полтора. Довольнющая вся: не иначе снова уровень-другой подняла, а то и особенность получила. — Можно приступать ко второй фазе.

— Командуй. Где мне лучше расположиться?

— Становись вот сюда. А хотя подожди.

Чего надо подождать, стало ясно почти сразу: разомлевший монстр, повинуясь воле целительницы, снова перевернулся с бока на брюхо.

— Залезаем на спину, поближе к лопаткам, — сказала Лейта. И тотчас подала пример.

Ну, я тоже залез. Куда бы я делся-то? А вот потом…

Теория, если чисто на словах, звучала просто. Я же сам её и выдвинул. Вот у нас есть быстрые магические мутации от эликсиров, принимаемых внутрь. И есть медленные магические мутации из-за, так скажем, давления среды. Длительного влияния манофона и прочих подобных факторов.

Но кто сказал, что придавать металлу форму можно, либо лупцуя его молотом, почти мгновенными точечными воздействиями (эликсиры), либо медленным, мощным воздействием пресса (давление)? Кроме того, помимо обычных прессов существуют ещё вибропрессы. Плотную же ману не обязательно выдирать из живого существа силой, чтобы потом сварить эликсир — можно просто взять её за образец… который не иссякает, потому что живого монстра ранга А ещё поди истощи.

А тетанической мутации без разницы, как именно её добились — важен строго результат. Подвижки в магическом теле.

Лейта пусть не особо часто, но помогала пациентам сглаживать процесс приёма эликсиров, да и сама их пила (а потом лечилась от последствий). Знает необходимые процессы изнутри и снаружи, знает нужные чары, да и вообще умница. Кроме того, у меня есть особенность Чародей-йогин.

И особенность Тантрическое Триединство, которая, помимо прочего, развивает.

То есть нет-нет-нет, мы всё-таки не настолько отбитые, чтобы заниматься этим самым, оседлав очень даже живого тигрозавра, но…

Или настолько? Ух. Надеюсь, мне хватит просто самоконтроля и сверхглубокого транса…

…из которого я выкарабкался с превеликим трудом. Перед глазами мельтешили чёрные мухи, всё тело ныло, как отбитое палками, сердце колотилось в груди разом слишком часто и как-то слабо. Да я весь ощущал себя слабым. Во вкладке состояний творился тихий ужас: обезвоживание, истощение, дефицит питательных веществ, временное снижение параметров…

Впрочем, Лейта уже дотащила меня до ветролёта с его запасами, да и помереть мне не грозило, с таким-то специалистом под боком — так что всё это следовало считать малосущественными мелочами. Еда и питьё под чутким присмотром моей женщины возвращали меня к жизни прям с каждой минутой.

Что же до эксперимента — нас ожидал триумф. Особенно меня. Не столько радовали прибавки к триаде энергия-плотность-качество, сколько сам факт того, что изобретённая методика работает.

Добиться тетанической магической мутации без охоты на монстров и возни с алхимией — можно.

Правда, условия для этого нужны, мягко говоря…

Без очень, очень хорошего (и напрочь безбашенного) целителя фига с два подойдёшь к какому-нибудь тигрозавру; не будучи практиком чародейской йоги, фига с два сумеешь выгнуть собственный дух в такую противоестественную загогулину, чтобы из неё точечным внешним влиянием запустить контролируемую мутацию; да и Лейта с её способностями, прямо скажем, в некоторых областях может работать с эффективностью высшего целителя.

Что доказала в тот раз и продолжила доказывать позднее.

…да, были испытания моего духа. Уровень — шок и трепет. А как мы Алоцвет добывали? А как от Молниеносных Ворон удирали, теряя под атаками целые куски ветролёта? А, чтоб их натрое вперехлёст, попытки добыть мёда пчелосиного? Я на этих ало-белых пакостей летучих в итоге так обозлился, что на гнездо медведоеда навёл.

Понятно, медведоед — монстр ещё тот: он сожрал что пчелос, что их мёд, даже сотами не побрезговал. Нам с Лейтой ничего не досталось.

Но и плевать. Месть превыше рациональных мотивов!

У других пчелос мы потом всё-таки медку позаимствовали. У ало-чёрного подвида, который на окуривание нормально отреагировал, а не как ало-белые мутантные твари.

И подняли на нём себе восприятие. По единичке на каждого. Полезный у них мёд и вкусный, о да. Природный эликсир, можно сказать, почти безвредный даже при передозе — жаль только, что действует, как большинство эликов, один раз в жизни, да и не особо сильно.

Хотя это я слегка зажрался: так-то эликсир, что стабильно поднимает параметр «всего» на единицу, причём без таких мучений, как кровь зубохвоста, причём сладенький, как грех прелюбодеяния, причём практически вне зависимости от того, каков исходный размер параметра… такой эликсир ценится чуть ли не как золото по весу. И, кстати, мёд диких пчелос качественней того, который от одомашненных получают. Пусть не такой сладкий, часто с горчинкой (нам по этой части повезло: если горечь вообще была, то в гомеопатической дозе), зато эффект раскачки сильнее когда на четверть, а когда и на треть.

Оно, конечно, важнее для богатеньких буратин, которые могут позволить себе повышать эликами один и тот же параметр, выстраивая цепочки воздействий. Тут десяток процентов, там двадцать, здесь ещё два десятка — глядишь, в конце цепочки суммарно набежало 2–3 «лишних» пункта. Но и мы с Лейтой пока не настолько преисполнились, чтобы пренебрегать преимуществами, что сами в руки идут.

Почему она за десятки лет хождения в Лес Чудес не отведала мёда пчелосиного? Ну так пчелосы. Это не тоннельные термиты, но тоже те ещё твари. Даже если после окуривания они пьянеют и становятся менее кусачими, в удобную цель для грабежа это их не превращает. Я сильно сомневаюсь, что сумел бы нацедить их мёда, не пользуясь всяческими хитростями мага иллюзий — а Лейта, напомню, раньше ходила в Лес с парой воинов и сама была обычным целителем. Не особо сильным вдобавок. Которого старшие родичи её, чтоб им скопом в мелкой луже утонуть, даже не подумали бы побаловать редким продуктом.

Ну а мне для боевой подруги ничего не жаль. Даже Алоцвета, громоступом охраняемого, мистерию Крови содержащего.

Если мёд пчелос ещё можно за золото купить-продать, то вот Алоцветы за всего лишь деньги не продают и не покупают. Никогда и в принципе. Этот ресурс из тех, которые можно, например, преподнести ради заключения брачного или политического союза меж родами; из тех, за которыми не зазорно снарядить полную группу в ранге двух-трёх звёзд золота; из тех, которые если вообще выставляют на торги, то лишь на закрытых аукционах для избранных — и не слишком часто. Нам просто повезло обнаружить Алоцвет разведкой с воздуха, которая в Лесу Чудес отнюдь не безопасна, и вдвойне повезло, что охранником оказался именно громоступ: могучий, жуткий, но не шибко чуткий… а у меня есть моя Тень.

Выкрадывать драгоценный приз лично я бы и сам не решился, и Лейту не пустил. Это не сытый тигрозавр, это как бы не похуже монстр, да и ситуация иная от слова совсем…

Да? Что такое мистерии? Ну…

— Самое простое, что даёт магическая диета — неспецифическое усиление. Говоря проще, если есть продукты-маноконцентраты, это поспособствует росту духа и повышению ступени. Убил — съел — часть структурированной маны убитого присвоил — стал сильнее.

— Раз есть простое, то найдётся и нечто посложнее? — понимающе кивнул я.

Пока что боевая подруга ради системности изложения повторяла всем известные азы, но скоро лекция свернёт на нечто поинтереснее… вот печёнкой чую.

— Разумеется. Природные и обычные эликсиры из группы общих мутагенов развивают не объём духа, а его качество. То есть значения граней или, как это у тебя в профиле называется, параметры. Чем лучше выражен направленный эффект, чем специфичней воздействие общих мутагенов — тем сильнее прирост и выше у эликсира этот… КПД. Так-то общие мутагены тоже поднимают объём духа и повышают ступень, но их ценность отнюдь не в этом.

— Дай угадаю. Если есть общие мутагены, то должны попадаться и совсем специфичные? Следующая ступень?

— Именно. Встречаются они в природе реже — точно так же, как благородные попадаются реже, чем простолюдины. Закономерно ценятся выше, притом кратно. Если для общих мутагенов основное действие — повышение параметров, а побочное — общее развитие духа, то для элитных мутагенов побочным будет повышение параметров, основным же… что?

— Угадать несложно. Получение и развитие особенностей, продвижение классов, возможно, что даже некоторые откровения насчёт природы и действующих в мире сил.

— Ну, это ты все категории элитных мутагенов в кучу смешал. Но так-то да. Природные элитные мутагены открывают для употребивших мистерии различного свойства и толка. Причём есть важнейший нюанс: если люди и другие разумные, выстроившие цепочки обучения внутри родов и вне их, даже специальные учреждения для этого создавшие, могут распространять знания и нарабатывать умения сравнительно безопасными путями, то для монстров и чудищ открыты лишь два пути развития не просто количества и масштаба силы, но глубины её. Первый, очень долгий и трудный — постижение на опыте. Каждый монстр — самоучка, но далеко не все они успешны на этой стезе, ибо их интеллект редко развит высоко. Единственно долгий срок жизни (а чудища отличаются от монстров не только наличием доменов, но и остановкой старения) спасает, причём так себе…

— И второй способ развития-через-постижение — это получение откровения. Изучение мистерии. Которое доступно съевшим элитный мутаген.

— Именно. Надо сказать, монстры терпеть не могут, когда люди крадут у них природные элитные мутагены. Они и в случае их кражи другими монстрами ярятся, как медведица, потерявшая медвежат — но вот если оберегаемое вместилище мистерии забирают люди… тут они приходят не просто в ярость, а в самое чёрное, самое лютое, не стихающее месяцами и годами священное бешенство. Запомни: только браконьеры готовы рисковать, чтобы забрать у хранителя весь запас природного элитного мутагена. И только напрочь сумасшедшие браконьеры забирают природный мутаген, оскверняя место его появления.

— Почему?

— Потому что после такого святотатства могут покинуть свои заповедные Чащобы истинные владыки Леса Чудес, желающие взять виру кровью. И поиск конкретных виновников заботит их редко…

В общем, с похищением Алоцвета я официально стал браконьером и немножко нарушителем Великого Безмолвного Пакта. Но именно немножко.

Что же до громоступа…

Он, для начала, не сможет указать на истинного виновника покражи. Ну да, бродил кто-то вокруг его урочища. Надоеда какой-то, террорист-невидимка. Да, выбесил его этот террорист в итоге настолько, что громоступ буйствовал добрых пять суток с перерывами (монстр, бедолага, не мог надолго покидать свою делянку и регулярно прибегал к ней обратно: проверить, не увёл ли кто часть его драгоценного природного сокровища). Когда же очередной Алоцвет должен был дозреть — оказалось, что на его месте обманка, иллюзия, фикция. Пустота. Но…

Я что — единственный иллюзионист в Лесу?

Бедный, бедный громоступ… впрочем, у него на делянке ещё несколько десятков Алоцветов растёт, так что отойдёт и остынет, никуда не денется.

А вот Лейта — богатенькая. И даже очень. Зрелый, свежий, только что с грядки цветочек с кроваво-алыми лепестками, истекающий в магическом спектре не столь плотной, сколь невероятно чистой маной — истинное сокровище, притом будто предназначенное для целителей. Стоило мне его доставить на ветролёт и начать ретираду от громоступа подальше, как она тотчас же отряхнула Алоцвет от земли, освобождая корни, быстро обмыла их в нарочно подготовленной воде и, не дожидаясь, пока отмокнет вся грязь, жадно впилась в эти корни зубами.

Ибо да: хоть Алоцвет и зовётся так, как зовётся, но самый смак в нём таится именно в корнях. Жёлтых снаружи, багровых в сердцевине, источающих такой запах, что даже я ощутил мимолётное желание отобрать и сожрать без всяких там.

Да-да! Вымотанный за почти неделю нехороших приколов над громоступом, когда приходилось постоянно скакать фокусом внимания от своего Лица к Тени и обратно, готовить — буквально — на лету и на лету же есть, морально готовый, что ничего не закончилось, что сейчас придётся ещё и над Лейтой бдеть, пока она усваивает добытую мистерию… даже я там и тогда ощутил приступ нехорошей жадности. Хотя знал, что мне жрать Алоцвет… не так чтобы совсем бессмысленно, но явно не по профилю.

У природных элитных мутагенов есть ещё несколько неявных свойств. В частности, чтобы усвоить их в полной мере или хотя бы так хорошо, как это возможно, надо быть готовым. Как говорится в притче, зерно, упавшее на камень, не прорастёт; мистерия Крови, если её попытаюсь усвоить я, даст мне, конечно, побольше, чем какому-нибудь воину или чиновнику — но всё равно кратно меньше, чем целителю.

Забегая чуть вперёд: Лейте удалось вытянуть из Алоцвета понимание Кровавой Регенерации. Первых и пока единственных чар шестого круга в её арсенале. Ну и живучесть он ей приподнял на пару пунктов в качестве побочного эффекта. А мне досталась бы в лучшем случае си-и-ильно ослабленная версия круга этак четвёртого, если не третьего… которую боевая подруга мне передала потом обычным путём, через духовный резонанс и обучение человеческим способом.

В общем, смысла лично для меня жрать корень Алоцвета не просматривалось даже с лупой.

Ради одной живучести, право слово, можно и попроще чего скушать. Лес большой, в нём всяких ценных ингредиентов много… а для меня живучесть ещё и не профильный параметр.

Хотя, конечно, параметров много не бывает.

— Давай слетаем в Мелир.

— Это можно, и вообще ты тут пилот. Но зачем?

— Если ты не заметила, у нас кончается соль.

— Не аргумент. Ты её можешь алхимически извлекать из крови тварей, — подразумеваемое: той, что не особо ценна как источник других веществ и содержит минимум связанной маны.

— Я так и делаю, да, но это всё равно затратно и неэффективно. Время можно потратить куда более продуктивно. Моя эрзац-алхимия не всесильна, сама знаешь.

— Ладно, а другие причины? Я же тебя знаю, Вейлиф, не юли!

— Хочу прикупить полезностей. Те же книги по основам алхимии, например…

— Вейлиф.

Боги. Этот укоряющий изумрудный взгляд надо приравнять к средствам массового поражения.

Невозможно не растаять.

— Ладно-ладно. Буду серьёзнее. Я считаю, что нам нужны: во-первых, отдых, во-вторых, связи в гильдии с тренировками и, возможно, переаттестацией, а в-третьих, пополнение в группе.

— Так-так-так. Что ещё за пополнение?

— Обыкновенное. Лидер, Советник и Наблюдатели у нас свои, за счёт совмещения функций. Так как мы сами по себе очень талантливые и потрясающие — особенно ты, моя милая — у нас нет особой нужды ни в Арьергарде, ни в Авангарде. Но будем честны: воины из нас с тобой… третий сорт не брак. В идеале нам нужен хотя бы один полноценный воин — и хороший Сотрясатель. Ну, без Сотрясателя ещё так-сяк, если в прямой бой не лезть, оно как бы и лишнее, но воин… не хочу подставлять тебя под клыки, когти и чары.

— Понимаю.

— Раз понимаешь — может, что-то посоветуешь?

Лейта прикрыла глаза.

— Лидер выбирает направление, Советник прокладывает курс, — повторила она древнюю формулу. — Нам лучше дать крюка: Мелир потом, сперва Катраш.

— Хорош крюк, аж до Зальмара. Почему так?

— Отдыхать лучше на корабле. Разнообразие опыта. И чтобы получить в Мелире переаттестацию, сперва лучше пройти аттестацию в Катраше, в тамошнем отделении. Для высоких ступеней свои правила, мы их не знаем, поэтому лучше быть осторожней.

— Думаешь, в Зальмаре можно нарваться на… трудности?

— Думаю? Это почти неизбежно. Мы не сможем прикрыться силой рода, только своей. Личной. А я… иной раз телесное совершенство Ассур работает как проклятие. Вот увидишь: если не повезёт, придётся драться.

— Если ты…

— Придётся, Вейлиф. Кто говорил, что всякий, не готовый драться за свободу — недостоин её?

Я вздохнул и уступил.

Как ни крути, у Лейты — свой путь и своя свобода. Не для того я помогал ей расправить крылья, чтобы потом сажать в удобный вольер с прочными иллюзорными стенами.

Только очень глупый Лидер не слушает своего Советника.

Впрочем, единожды приняв решение, спешить мы всё равно не стали. Ещё один совет, крайне настоятельный, проигнорировал бы только круглый идиот и враг самому себе; совет этот формулировался просто: «Дождись окончания острой фазы перестройки организма, как целитель тебе говорю».

Логично и не поспоришь: догонять собственным телом ушедший вперёд дух очень, очень желательно в плотном фоне маны и при свободном доступе к природным маноконцентратам, сиречь магической еде.

Оно, конечно, запасы той самой еды под стазисом на весь планируемый отдых мы уже начали готовить и таскали с собой, что с магией выходило даже не особо неудобно (главный минус: повышенное внимание всякой хищной пакости к нашему ветролёту, плавно превращаемому из средства разведки и расширенной мобильности в летучий склад). Но взять с собой ещё и высокий фон Леса Чудес… тут уж увы и никак.

Что сказать мне о собственном прогрессе?

На двенадцатом году жизни, когда та самая острая фаза перестройки закончилась, некий акселерат по имени Вейлиф добрался до уровня 43 (и седьмую способность класса, последнюю отставшую, тоже, естественно, закрыл). Прям шкафом с антресолями я не стал, это дело будущего, пусть довольно близкого — но теперь, когда я обнимаю свою боевую подругу, стоя рядом, именно я могу, чуть наклонившись, поцеловать её в темя, а не наоборот.

Приятно, чёрт дери! Наконец-то, пусть в первом приближении, я дорос до нормальных мужских габаритов… во всех отношениях, если вы понимаете, о чём речь. Да, при взгляде со стороны я всё ещё дрищеват и слегка похож на цаплю, но тут уж работает принцип «были бы кости, а мясо нарастёт». Именно ориентируясь на собственный разворот плеч, на размеры кистей и стоп, на прочие, менее значимые признаки, я ожидаю грядущего превращения в тот ещё… шкафчик. Тем паче расти-то я не перестал, я просто стал расти медленней. Где-то полсантиметра в неделю, что всё ещё очень немало; и если мне суждено вымахать за два метра — не удивлюсь.

Мужчины растут иной раз до 25 лет, а я даже и половины этого пути не одолел. У меня и голос ещё не полностью сломался.

Итак, весной моего двенадцатого года жизни ветролёт, созданный и управляемый мною, взлетел с пальцеобразной верхушки серо-жёлтой скалы метров полтораста высотой — одной из множества таких, формирующих весьма характерный облик южного побережья Золотого залива — и взял курс почти точно на север. Через простор залива и далее, к зальмарскому, а не гриннейскому берегу. На борту, помимо одной прекрасной пассажирки, присутствовало приблизительно тонны четыре всяческих ценных штук в стазисе, половину которых мы собирались не продать, а съесть лично. Впрочем, другая половина (рога, чешуя, кости, кожи, излишне ядовитые для сыроедения органы, грибы, травы, коренья и пр. под.) должна была стать именно товаром и превратиться, в первую очередь, в артефакты для постоянного ношения.

А то позорище же натуральное: моя женщина при уровне за шесть десятков — и ходит с одними лишь браслетами, которые, по уму, давно переросла!

Так не победим. Это не дело.

Да и я не отказался бы обзавестись вещичками посолидней. Как минимум миниморум, поменять венец Малой Концентрации на нечто без слова «малая». Хотя… посмотрим на цены. Что-то мне шепчет: рынок Катраша победнее мелирского. А вот ценности из Леса Чудес зальмарцы станут скупать подороже, просто в силу дополнительной удалённости. Увы и ах, но воспетых в фэнтези бездонных сумок или пространственных колец в мою новую жизнь не завезли, а потому вопросы логистики стоят особо остро. Невзирая даже на сравнительную простоту и доступность чар облегчения веса.

Скооперироваться, что ли, с гильдейцами и поработать магическим транспортным ветролётом? Я и лошадь, я и бык, я и пилот, я и пилотируемое средство доставки… посмотрим. Но предварительно — не имею возражений. С хорошими людьми и не очень людьми чего бы не скооперироваться?

А плохие пусть пеняют на себя.

…с высоты около полутора километров Катраш выглядел набором детских игрушек. Палочки, кубики, брусочки, колечки и конусы различного относительного размера в разнообразных сочетаниях; очень много белого либо побелённого, потому что, конечно, магией можно в том числе кондиционировать воздух в доме, но магия в нужном количестве доступна не всем — и даже когда доступна, снизить её траты не кажется глупым решением. Много зелени, также вносящей свой вклад в затенение домов (иные из них заросли плющом и прочими вьющимися побегами до самых коньков крыш). Местами яркие пятна иных оттенков: красные черепичные кровли, синие лужицы бассейнов в богатых кварталах, солнечно-жёлтый песок арен и тренировочных площадок, стеклянный блеск парников, галерей и куполов, словно облитых эмалью изразцов, пёстрая суета рынков…

В целом издали-и-сверху Катраш напоминал краба-отшельника с большой, но покалеченной правой клешнёй. Между скальной стеной «клешни» и «панцирем» располагалась бухта, не слишком-то плотно набитая разноразмерными чёрточками судов, яхт и лодок. Почти точно посреди «клешни» торчал высокий тонкий чёрный шпиль портовой диспетчерской, откуда дежурные менталисты командовали манёврами всяческих плавсредств по принципу «высоко сижу, далеко гляжу, а уж тебя, да-да, именно тебя, на синем ялике, прям отлично вижу; а ну быстро принял влево, пока отходящий каботажник тебя по пирсу не размазал!» (уж с такого мизерного расстояния дежурные могли достучаться до кого угодно).

Однако я направил ветролёт не к порту — там нам до срока делать нечего. На лету возвращая своему летательному средству манёвренную форму взамен более обтекаемой, которую я признал оптимальной для многочасовых перелётов путём ряда практических изменений «на лету», я начал снижение в сторону левой части крабова панциря — той самой, где бурлил и пенился один из самых крупных рынков Зальмара. Туда ежедневно тысячами, если не десятками тысяч прибывают люди, полулюди и даже порой нелюди; там наверняка найдётся местечко, где можно спокойно посадить ветролёт и не слишком сильно шокировать этим старожилов. Они и не такое на своём веку видывали. А я… ну, посижу, помедитирую.

Отдохну.

Не так-то легко управлять ветролётом много часов подряд, доложу я вам. Особенно учитывая, что летит он не сам, его моя мана движет. И дух мой в процессе натрудился изрядно: до этакого приятного и в то же время тревожного гула. Так что пусть по рынку, как мы и договорились, Лейта гуляет (почти) одна. Большая уже девочка, сама разберётся.

Но всё же тень я приделаю ей подлиннее и потемнее, чем кажется со стороны, да… и без клипсы-переговорника не оставлю. Есть уверенность: лишним не станет ни то, ни другое.

— Ух! Только позырь, какая краля!

— Где?

— Да вон, в изумрудном плащике.

— И чего в ней тако… о. Ого-го-о!

— Понял, да? Хе-хе-хе!

— Откуда она такая?

— С юга, ясно дело. Вон какая бледная — прям луна среди звёзд…

— Надо Кхургу шепнуть.

— Ты что, зачем?

— Друг мой, ты глазаст, да не умён. Этакая красота — не нашего полёта пташка. Сами с нею никак не сладим, явно же из господ она.

— Как будто Кхург сладит…

— А то уже его забота.

— Господин мой, взгляните туда.

— Куда? Что там тако… о. О-о-о!

— Мне кажется, этот драгоценный цветок вполне достоин…

— Ни слова более! Пятый и Восьмой — за мной, а ты мухой метнись домой, вызови всех, кто может держать оружие.

— Господин мой, но…

— Старик, ты не представляешь, какая это редкость — встретить деву Ассур вдали от Гриннея и этих их надоедливых вассалов! Если я не, хе-хе, приглашу её в гости, моя жизнь окажется напрасной!

— Господин мой, но…

— Брось! Пусть она взяла полусотенную ступень, пусть даже взошла на шестидесятую — она всё ещё целитель, не более! Всё, идём, быстро!

— Лейта, ты всё ещё думаешь, что прогулка по рынку как бы в одиночку — хорошая идея? Ладно этот неведомый Кхург, но тот юнец явно из благородных…

— И столь же явно из Этэн-Йомму. Не беспокойся, я более чем целитель. И ты это знаешь.

— Смотри не заиграйся.

— Как я могу — с такой густой и длинной Тенью?

— Ох, Лейта…

— Разрешите представиться, милая гостья нашего захолустного Катраша: пятнадцатый наследник рода Этэн-Йомму, Лакшут! Но для вас, разумеется, просто господин Лакшут!

— Я — Лейта Ассур. И хотела бы уточнить, с какой целью Пятый и Восьмой посмели подойти ко мне настолько близко.

— О? О, драгоценнейшая, это сугубо ради вашей безопасности! Как ни печально признавать, но тут, на нашем рынке, полным-полно всяких негодяев. А я не простил бы себе и считал свою жизнь прожитой напрасно, если бы не сумел оградить вас от любых мыслимых угроз… до того, несомненно, счастливого момента, когда вы переступите порог моего городского дома, сделав мне честь принять столь блистательную деву как гостью не просто этого города, но мою личную!

— А вам не кажется, господин Лакшут, что ваши действия — и действия ваших слуг, хочу отметить особо — излишне поспешны, дерзки и в целом предосудительны?

— Ничуть! Напротив, сама стремительность моего порыва — ничто иное, как прямое выражение моей искренности через действие! Умоляю вас: давайте поскорее покинем это пыльное, шумное и в целом совершенно непримечательное место ради иного, истинно достойного ваших ослепительных достоинств!

— Вы заговариваетесь.

— Вот! Вот до чего вы довели меня, госпожа Лейта — мой дар речи, широко известный всем даже в блистательной Зайве, начинает мне отказывать!

— В таком случае не могу не отметить как целитель, что излишне жестоко будет принять ваше, хм, не по росту смелое предложение. Ведь в этом случае мои ослепительные достоинства могут осчастливить вас настолько, что вам откажет не только язык, но, возможно, и какая-нибудь более важная часть тела.

Вероятно, даже туман вспыхнувшей страсти не мог скрыть от господина Лакшута весьма прямой, как по меркам высокородных, прозрачный до бестелесности намёк. Несмотря на каблуки высотой шесть пальцев, пятнадцатый наследник рода Этэн-Йомму всё ещё уступал в росте Лейте на два пальца самое малое… и едва ли этот факт наполнял его самодовольством. Да и угроза, вполне посильная в исполнении именно целительницы, отнюдь не прошла мимо его сознания.

— Вы… вы!

— Вот видите? Несомненно, пагубное влияние уже укоренилось и начинает проявляться через вторичные симптомы. Берегите своё хрупкое здоровье, господин Лакшут, не заходите слишком далеко. И не позволяйте того же своим верным, но опрометчивым слугам. А то ведь даже в блистательной Зайве могут начать шептаться, что пятнадцатый наследник рода Этэн-Йомму перешёл со своих ровесниц на ровесниц своих, несомненно, многоуважаемых бабушек.

Неизвестно, как отреагировал бы благородный господин на сногсшибательную новость, потому что к месту действия подоспела новость иная, не менее сногсшибательная — правда, в другом смысле.

— Эй, малец, а ну-ка отползи в сторонку, не заслоняй нам виды! Хотя ты и так преграда невеликая, хо-хо-хо! Но лучше всё-таки отползи, пока не отпинали.

— Кхург Долгорукий! — почти прошипел господин Лакшут. И… шагнул вперёд, словно пытаясь заслонить Лейту собой. Не особо успешная попытка, но само намерение… — Это прямое оскорбление рода Этэн-Йомму! Как ты смеешь разевать свою смрадную пасть в присутствии высоких, грязный далгук⁈

— Ври, да не завирайся, малец. Во-первых, ты сам — наихудшее оскорбление своего рода, иначе ты не оказался бы вышвырнут из столицы аж сюда, в Катраш, за широко известные делишки с двумя, да-да, двумя чужими невестами сразу. Во-вторых, наш последний рейд в предгорья оказался удачен. Младший мой брат, Эграшим, — могучий хлопок по не менее могучему плечу, — взошёл в нём на пятидесятую ступень возвышения, а я сам — на пятьдесят вторую! Так что смело можешь обращаться ко мне — господин Кхург, а к нему — господин Эграшим, не ошибёшься… малец!

Скрип зубов Лакшута оказался достаточно громок, чтобы достичь чутких ушей Лейты. Да и я, пользуясь посредничеством своей Тени, не упустил этого звука.

— Простите мне моё невежество, господин Кхург, — целительница слабо улыбнулась, одновременно приветственно кивая новым действующим лицам: звероватого обличья, смуглым, густобородым мужчинам в тусклых, многажды исцарапанных и неоднократно чиненных доспехах, — но я здесь впервые и не знаю, чем вы знамениты. Могу ли я узнать это из ваших же уст?

Названный разулыбался.

— Охотно поведаю всё, что вы пожелаете, небесная госпожа! Если коротко, то я — глава команды Пяти Лучших. Мы с братьями — не по родам своим, но по священному обряду кровного побратимства — лучшие, самые удачливые и сильные охотники на монстров предгорий. И…

— И ты забыл добавить, — вклинился господин Лакшут, — что лишь среди коренных зальмарцев и лишь в Катраше вы можете считаться лучшими. Только в местном отделении гильдии Жезл и Кинжал есть минимум три команды охотников, что сильнее и опытнее вас, а уж сравнения с охотниками из родов Гарг и Вазальму вам не выдержать и подавно!

— Интересно, — сказала Лейта, улыбнувшись шире. — Так получилось, что последние месяцы я и мой напарник бродили по Лесу Чудес: в основном ради своего развития, но и собрав попутно немало ценных сокровищ. В Катраш мы прилетели, помимо прочего, для того, чтобы сравнить цены и сбыть часть своих трофеев. А кому, как не охотникам предгорий — можно сказать, нашим коллегам по промыслу — лучше знать конъюнктуру и в целом местные расклады? Если вы готовы посоветовать, кто даёт лучшую цену за природные богатства, я с благодарностью приму вашу помощь, господа!

— Не слушайте их бахвальство, госпожа Лейта! — даже не подумал сдаться господин Лакшут. — Моя жизнь будет прожита напрасно, если я лично не проведу вас по самым лучшим лавкам и мастерским, что скупают добычу. Поверьте: имя рода Этэн-Йомму и его пятнадцатого наследника кое-что значит в этом городе, под их эгидой к вам не посмеют обратиться непочтительно и дать неполную цену!

— Кто бы говорил о бахвальстве! — фыркнул Кхург. — Вот если бы небесная госпожа искала лучшие в Катраше бордели, а в тех борделях — самые сочные персики, тогда мне пришлось бы поневоле уступить тебе первенство, малец: это, без сомнения, именно та тема, в которой ты успел разобраться лучше даже местных старожилов. Истинный знаток, признаю без лести!

— Что за шум, а драки нет? Сестрёнка, никак эти ребята с подогретыми сосисками донимают тебя своими сомнительными комплиментами?

— Сестрёнка? — Лейта изящно изогнула бровь. Происходящее забавляло её всё сильнее…

Как, признаться, и меня.

Новое действующее лицо явилось на сцену жизненной трагикомедии в сопровождении и во главе отряда городской стражи. И это самое лицо заставляло обратить на себя пристальнейшее внимание.

Начать с того, что на груди самозваной сестрёнки — весьма и весьма выдающейся груди, должен отметить — сиял серебром первого созвездия знак гильдии Жезл и Кинжал. А на левом предплечье, плотно охваченном толстым чёрным наручем, восседала небольшая обезьянка… состоящая из чистого пламени. Да и сама особа не чуралась демонстрировать свою связь со стихией, подчёркивая её множеством способов. Алый топ, открывающий подкачанный животик, огненного оттенка с чёрным узором асимметричная юбка, открывающая левое бедро без малого до самой талии, перехваченной широким позолоченным (а может, и действительно золотым) ремнём, с которого свисали в парных ножнах два жезла. На шее — точно золотой торквес: слева голова тигра, справа орла… и с защитным зачарованием четвёртого круга.

Полные алые губы, такие же алые радужки глаз, словно светящиеся внутренней энергией; чёрные брови и волосы — но с широкими алыми прядями у висков, не то прокрашенные нарочно, не то от природы такие.

Даже жуткого вида, бугристый, бело-багровый шрам от ожога, начинающийся под её правым глазом, спускающийся по щеке к шее, а оттуда через ключицу и плечо к предплечью, где он разрастался в подобие зловещей перчатки… что ж: даже шрам не так чтобы сильно портил эту броскую, жаркую, нимало не стесняющуюся себя зрелую красоту. Скорее, придавал ей завершённость.

На вид я бы дал алоглазой лет 35, может, чуть больше… но точно оценивать возраст сильных магов сложно. Возможно, она разменяла полвека, но вполне могла оказаться и ровесницей Лейты.

— Госпожа Три Лепестка, — поклонился пятнадцатый наследник рода Этэн-Йомму. Что интересно, господин Кхург с компанией также не постеснялся поклониться (он сам и брат Эграшим — довольно формально, троица остальных побратимов, ещё не взявших планку 50 уровня — поглубже).

Впрочем, Сотрясательнице, особенно огненной, попробуй не поклонись. А вдруг да оскорбится — и как полыхнёт!

Может, сама потом не будет рада, но дело-то сделано…

— Да-да, — алоглазая отмахнулась от знаков почтения и от оказывающих их, словно от мух. — Знаю, я великолепна, а теперь отойдите и не мешайте мне разговаривать с сестрёнкой. И вообще: чем лаяться, шли бы по домам. Всё равно уже не подерётесь, раз я здесь.

— Совершенно не собирался устраивать вульгарные… беспорядки! — аж в струнку вытянулся Лакшут с лицом, преисполненным праведного протеста. — Кроме того, я обещал госпоже Лейте провести её по любым местам в этом городе, на какие она только пожелает бросить взгляд, и принять её в своём доме, как драгоценнейшую гостью. Таково моё слово пятнадцатого наследника рода Этэн-Йомму — и я не посмею опорочить его неисполнением обязательств!

— Небесная госпожа ясно выразила свою волю, — заявил Кхург, — и состоит она в том, что ей нужна помощь настоящих охотников со сбытом трофеев из Леса Чудес, а также наши советы!

— Фу-фу-фу, — не столько рассмеялась, сколько расфыркалась Три Лепестка. — Какие упорные, а, сестрёнка? Что ты на это скажешь? Отправим прочь назойливую столичную мелочь, или пятёрку лучших истребителей сидра, или их всех разом? Поверь: лучшего гида по Катрашу, чем я, тебе не найти!

Тонко улыбаясь, Лейта обвела взглядом всех присутствующих, и…

— Думаю, я позволю сопровождать себя четверым. Помимо моего напарника, я выбираю… тебя.

Господин Лакшут аж приосанился.

— Только, — мгновенное уточнение, — следи, чтобы твои хвосты не мешались под ногами. — Важное уточнение, если учесть, сколько народу с родовыми знаками на одежде недавно набежало на рынок, пополняя число сторонников рода Этэн-Йомму. — Также я выбираю… тебя, коллега.

Теперь приосанился уже Кхург.

— Но именно и только тебя, а не полный набор побратимов. И, конечно же, сестрёнку… без свиты из громыхающей стражи.

— А где же твой напарник? — поинтересовалась Три Лепестка.

— Он медитирует, охраняя наши трофеи у восточного входа на рынок, но…

—. …я всегда рядом.

Каждый живой человек, стоявший к Лейте ближе двадцати шагов, услышал этот реверберирующий гулкий шёпот — причём так, словно некто незримый выдохнул его в затылок слышащему. Каждому отдельно.

А все вместе эти шёпоты сложились в многоголосый хор, заставляющий поёжиться.

— Да, он всегда рядом со мной, — широкая лисья улыбка. — Итак, с чего начнём, господа?

Начали с движения в сторону магазина некоего Шлифовальщика. И вопросов:

— Выходит, небесная госпожа не пошутила, сказав, что в наш город вы с напарником прилетели?

— Конечно, нет. Вообще, как он говорит, самые забавные шутки правдивы, а не лживы.

— Э-э… госпожа Лейта, но разве вы действительно… ну…

— Ты про мой возраст?

— Да!

— Да.

— Да⁈

— Да.

— А-а-а…

— Сестрёнка, а что не так с твоим возрастом?

— Я просто намекнула господину Лакшуту, что могу быть ровесницей его бабушек… то есть я не уверена в точных числах — откуда бы мне знать, сколько лет его почтенным родственницам во втором колене? — но кому, как не целительнице, разбираться в теме? И если самому господину Лакшуту примерно 18–19 лет, насколько я могу ощутить, то я старше его в четыре раза. С половиной.

— Начало девятого десятка? — моментально подсчитала Три Лепестка, идущая под ручку с нею с левой стороны. — А ты недурно сохранилась!

— Недурно? Сестрёнка, да ты обидеть меня хочешь? Я — целительница! Я выгляжу — и, кстати, ощущаю себя — не просто идеально, а оптимально. Кровь рода Ассур — это вам не мутная водица.

— Да, я чувствую… наверно, ты могла бы носить господина Лакшута на руках?

— И снова ты хочешь меня обидеть? Я бы и господина Кхурга могла на руках носить! Он вовсе не выглядит слишком толстым для этого, даже в своих доспехах!

— Фу-фу-фу!

— Хе-хе-хе! Кстати, сестрёнка…

— Да-а-а?

— Прости, если касаюсь больного, но… тебе сильно дорог этот твой шрам? — поинтересовалась Лейта, доказав, что безнаказанно щупать себя не даст и способна изучить щупающую ответно — это как минимум.

— А-а… ты что, хочешь и можешь убрать его?

— Насчёт хочешь или нет — это тебе решать. Я — могу.

— Но ведь…

— Если ты о повреждениях духа, из-за которых исцеление чисто телесное не помогает, то ты явно хочешь обидеть меня в третий раз. Если я сказала, что могу исцелить нечто — значит, я это могу. В таких вещах шутки неуместны совершенно. — Тон без малейшей ноты игривости, почти лязгающий.

— И… чего ты потребуешь за такую услугу?

— Дай-ка подумать… — Лейта потёрла указательным пальцем правой руки свой подбородок. — Как-то даже странно требовать слишком много за мелочь…

— Мелочь⁈ Да мне даже чудо исцеления второго ранга не помогло!

— Конечно, не помогло. Раз твой ожог — сочетанная травма тела и духа, причём духа в первую очередь, причём застарелая, то есть превратившаяся как будто в новую норму — следовало прибегнуть к чуду третьего, а лучше четвёртого ранга.

— Откуда бы я взяла такие деньжищи?

— Не знаю, и меня содержимое твоего кошеля не интересует.

— А что интересует? Шуточки при помощи правды?

— Госпожа Три Лепестка, я повторю один раз и очень надеюсь, что третьего не потребуется. Я. Не. Шучу. На. Темы. Исцеления. Это слишком грубо, жестоко и в целом не соответствует духу целительства.

— Так чего же хочет сестрёнка? — несколько натужно спросила алоглазая. — Может, её удовлетворит мольба? Или же…

— Ох, сестрёнка, тебя преизрядно испортило общение с грубыми, жадными и жестокосердными людьми. Даже во мне ты норовишь усмотреть злодейку, тогда как я стараюсь благодетельствовать по мере сил и не таю иглы с ядом в ладони. Не иначе, работа со стражей города зачернила твой характер… впрочем, это снова не моё дело. Каждый живёт, как хочет и может.

— Госпожа Лейта…

— Сестрёнка, не надо так формально. Давай я уже скажу прямо. Мы с напарником долго бродили по Лесу Чудес, даже, наверно, слишком долго… — вздох. — Достаточно сказать, что я за это время взяла более десяти ступеней…

— Что⁈

На хоровой вопль целительница будто не обратила внимания.

— … в общем, сюда мы летели ради трёх вещей: отдыха, продажи трофеев и для аттестации на ранг. А ты, как я посмотрю, аттестована в гильдии и наверняка имеешь там связи. Так вот, давай сделаем так: я при свидетелях избавлю тебя от шрама, а ты похлопочешь о том, чтобы меня и напарника не слишком долго мурыжили с присвоением звёзд. Устроит тебя такое?

— Ну ты дала жару, любимая. Почище даже Трёх Лепестков.

— Просто свобода в голову ударила. Немножко.

— Немножко?

— Ой, а сам-то! Что это за жуткая театральщина с хоровым шёпотом из ниоткуда? Страшно даже подумать, что они там могли подумать! — скаламбурила Лейта. — А как ты меня кормил?

— Как обычно.

— То есть появляющиеся как бы из ниоткуда сочные, истекающие соком и маной нямки — обычно?

— Ты же сама просила: напарник, я жрать хочу, дай-дай-дай! Ну, я и давал. А ты жрала.

— Не просто жрала — я подкрепляла легенду о лёгком одичании в Лесу Чудес.

— Да-да. Не просто жрала, а с аппетитом, смачно. И в таких количествах, что бедолаги, вздумавшие претендовать на кусочек твоего внимания, осознали, что прокормить тебя им не светит.

— Ну да, а как же иначе? Кто девушку кормит, тот её и любит. А кто не кормит — максимум смотрит. Издалека, с тоской во взорах.

— Осознавая свою никчёмность, серость и безнадёжность.

— Ага, именно её.

Я обнял Лейту немного плотнее и чмокнул её в макушку (до сих пор балдею от самой возможности это проделывать в любой удобный момент). В ответ и сам получил лёгкое усиление объятий.

Стояли мы с ней на верхней палубе каботажника «Зелёная чайка», идущего по маршруту Зайва — Пальситен — Дуэнзай — Катраш — Мелир. В общем, выполняли следующий пункт плана, с небольшим морским круизом и тихим, неспешным возвращением в родной Гринней.

Слева по борту вздымались к небесам пока не слишком высокие, но уже острые и неприветливые скальные шпили. Серо-хлорито-оливиново-чёрно-жёлтое преддверие Граничного хребта, декорированное сверху альпийской зеленью. Причём, как я знал (уже видел с воздуха во время перелёта к Катрашу), в основном зелёные оттенки низинной растительности далее сменятся знакомыми оттенками той флоры, что живёт за счёт маносинтеза: бледно-жёлтыми, чёрными, синими. Стихийные оттенки огня, земли, воздуха соответственно. Ибо Граничный хребет вполне подобен Лесу Чудес — с той поправкой, что вулканическая его активность задирает к поверхности, выплёскивая на неё, природу Подземья во всём её разнообразии.

Включая разнообразие опасностей.

Впрочем, на борту «Зелёной чайки» эти опасности настигли бы нас едва ли. Каботажник — само собой, не океанское судно, однако и эта, хех, плоскодонная калоша имела длину порядка восьмидесяти метров, ширину — около пятнадцати, а дедвейт — сильно за тысячу тонн. Да и плоскодонность его, как я успел узнать из бесед со стюардом второй палубы, где нас разместили, несколько условна и укреплённый силовой набор нашего грузопассажирского транспорта мало уступает таковому «нормальных» морских судов (а сверх того, обусловлен парой серьёзнейших причин… рассказывать о которых мне лень).

Суть в том, что «Зелёная чайка» — неплохое подобие малого лагеря тех же ходоков. На ней и охрана хороша, и пассажиры через одного не самые простые. Мы с Лейтой, к примеру, воспользовались вполне официальной возможностью скостить плату за каюту господского (дворянского) класса, предъявив свои знаки гильдии. Всё равно ведь не останемся в стороне, если какая-нибудь пакость атакует судно — так чего золотом раскидываться?

Кстати о знаках гильдии.

Получение их и впрямь оказалось, с формальной стороны, простым и быстрым. Перефразируя известный стих, «для дворян везде у нас дорога, для дворян везде большой почёт». Происхождение Лейты у неё на лице написано: любой мало-мальски понимающий человек при одном взгляде на эти зеленущие ведьмовские глаза, эти отточенные поколениями черты, густые чёрные брови вразлёт и слегка вьющиеся волосы того же глубокого чёрного цвета с оттенком полуночной зелени тотчас выдохнет: Ассур!

И будет прав.

Что же до присуждаемого ранга — исцеление Трёх Лепестков сняло почти все вопросы. Очень уж эффектно вышло: моя любимая неполные двадцать минут щупала и гладила чародейку (ну, так это смотрелось со стороны), после чего одним длинным движением стянула весь шрам, словно перчатку, смотала этот кусок сморщенной плоти в ком размером два кулака и отбросила прочь, повелев:

— Жги!

Огнеглазая пощупала своё лицо, посмотрела на очистившуюся кожу руки, причём даже точно того же оттенка выразительной смуглости, что остальное тело, перевела взгляд на бывший шрам — и зажгла. То, что осталось от шрама, истаяло в белом огне за считанные секунды, не оставив даже дурного запаха. После чего Три Лепестка, торжествующе завопив нечто нечленораздельное, несколько раз подпрыгнула, вскинув руки вверх (огненная обезьянка при этом соскочила наземь, недовольно ворча и треща), а под конец бросилась в объятья Лейты. Которые, сопя и всхлипывая, не разомкнула даже после того, как маленький местный консилиум целителей, приблизясь, набрасывал на неё диагностические чары, чтобы подтвердить полноту совершённого исцеления.

Подтвердили, конечно — куда б они делись? После такого вопрос стоял не столько «достойна ли Лейта Ассур аттестации?», сколько «присвоить госпоже Ассур две золотых звезды или сразу три?»

Присвоили две. Но не потому что жалко, а потому что собственная квалификация низковата. Среди консилиума только у одного целителя имелось две звезды золота, причём скорее за выслугу — полтора века беспорочной службы на гильдию тоже кое-чего стоят. И сей почтенный муж (кстати, не родовитый, а заслужный), убелённый сединой более для солидности, по личному выбору, охотно признавал, что квалификация Лейты много выше его собственной…

Проблема в том, что он не мог точно сказать, насколько выше.

В общем, сошлись на двух звёздах. И дружно рекомендовали госпоже Ассур по прибытию в Мелир пройти переаттестацию. Мол, там держат практику целители рода Вастре и среди прочих сам Горамен Духовидец, обладатель четырёх золотых звёзд, почётный член городского совета; там смогут определить не только несомненное достоинство госпожи, но и ранг его.

А вот со мной получилось интереснее.

Боевая подруга настаивала, что таиться с прежним упорством мне невместно. Я настаивал, что для одиночки низкий профиль — не роскошь, а необходимость, и что я согласен засветить лишь необходимый минимум способностей. Гордость мне не по чину, получу одну золотую звезду — и довольно. Будет чем при необходимости неприятно удивлять всяких утырков. В ответ, после долготерпеливых вздохов, мне напоминали, что чем больше звёзд, тем у «всяких утырков» меньше причин нарываться. На это я отвечал, что более осторожный утырок остаётся утырком, причём становится опаснее; и боюсь я отнюдь не шелупони, боюсь я как раз ребятишек (и девчонок) с уровнями от семидесятого.

В итоге Лейта признала моё право ещё немного пострадать параноидальной манией скрытности — иллюзионист, мол, это уже не просто класс, а образ мышления. Ну, кто бы сомневался.

Во время своей аттестации я продемонстрировал ветролёт. Всего лишь. И… этого самую малость не хватило для двух звёзд золота. А потому что чары Полёта — пятый круг и работают они только на того, кто их сотворил. Ветролёт же — средство расширенной мобильности для группы, т.е. с некими условностями и натяжками аналог чар шестого круга; причём сложных чар поддержки, традиционно ценимых выше, чем всякие там Смертельные Водопады и Тысячи Порхающих Клинков.

Достаточно сказать, что ветролётом можно оперативно эвакуировать раненых и транспортировать добычу буквально тоннами. Шестой круг, однозначно! С претензией на повышение (хорошо, что я не стал демонстрировать полную скорость своих полётных чар… впрочем, я и сам толком не знаю, насколько могу разогнаться; надо бы проверить на опыте ещё и эти пределы, пощупать экспериментально… стрёмно оно, конечно, но надо, надо…).

Ну да суета вокруг ветролёта — семечки. Куда интереснее прошло собеседование с менталистом.

В катрашском отделении ею, кстати, работала дама. И сдаётся мне, что параноидальная мания скрытности иллюзионистов против аналогичной профдеформации менталистов — так, плюнуть и растереть. Как говорится, всё равно что плотник супротив столяра. То есть я ещё могу поверить, что допрос (да-да, именно допрос, к чёрту эвфемизмы!) кадра, претендующего на одну тире две золотых звезды, доверят обладательнице всего лишь трёх звёзд серебра. Как-никак, дополнительные условия позволяют скостить отставание в ранге, да и задача-то стоит не в подчинении, а в проверке искренности. Но…

Но судя по тому, как ловко и мощно надавила на меня эта якобы трёхзвёздочная, истинная ступень её выше пунктов этак на двадцать. Да и с грейдом есть сомнения.

С другой стороны, для допроса я сам, своей волей впёрся в ритуальный контур. А возможности местных ритуалистов для меня (и для Лейты, что особенно обидно)– тёмный полуночный лес в новолуние. В котором, как говорится, могут водиться тигры.

(красавица напротив – старшая сестрица моей любимой. Мы ведём лёгкий, но откровенный диалог с ноткой игривости, потому что если бы я любил Лейту чуть меньше, то непременно приударил бы за вот этой дивой. Потому что грешно же упустить такую женщину, просто грешно! А она улыбается мне так мило, и я тоже стараюсь улыбаться поярче)

…да, это моё настоящее имя…

…да, крестьянского…

…это сложный вопрос…

…проблемы с памятью. Нет, не органические, с органическими сладить не проблема, и даже с духовными не проблема, ты же понимаешь…

…последние шесть лет…

…да, класс золотого ранга, почти закрытый…

(где-то на заднем фоне начинается суета; игнорирую, любуюсь)

…по профилю – Наблюдатель…

…нет, не нарушал известных мне законов…

…нет, не злоумышлял…

…да, лоялен Гриннею – это ж моя родина, как иначе?..

…нормально отношусь к Зальмару. Страна как страна, люди интересные…

…нет, с Чёрными Колпаками не сталкивался…

…нет, и с Изыскателями Высочайшего тоже – кто это вообще такие? А, лютые извращенцы-наркоманы-маньяки, тайное общество экстремал-гедонистов… даже не слышал, вообще…

…нет, об опасных культистах ничего не знаю…

…нет, с членами Багрового Ковена прямых контактов не имел…

…ну, хотели меня в Мелире отловить трое людоловов…

(суета на заднем фоне вспыхивает пуще прежнего)

…прибил, конечно же, эти тараканы иного не заслуживают…

…да какие серьёзные – так, шелупонь, ступени этак тридцатой, много тридцать пятой…

…нет, не доложил…

…я, может, и страдаю от амнезии, но не настолько наивен, чтобы воображать, будто у Багрового Ковена нет в Мелире хорошего, а то и очень хорошего, многоуровневого прикрытия…

…ну право слово, что ты такое говоришь? Пока существует Сад Миконид, будут существовать и колдуны-идиоты, польстившиеся на дармовую силу; пока существуют неразборчивые в средствах или вкрай отчаявшиеся разумные, у которых востребованы услуги Багровых, Ковен не уничтожить – и тут не то что лично я, тут даже объединённая мощь церквей Гриннейской Девятки бессильна …

…я не циник, я реалист, любимая сестрица…

(суета на заднем фоне достигает крещендо, сестрица перестаёт быть сестрицей, я мотаю гудящей головой, встаю со скамьи и выхожу из ритуального контура; допрос окончен)

Что могу сказать? Менталисты — страшные! И повторять такую беседу на бис без присутствия наблюдателей, включая Лейту, я не намерен. Иначе вывернули бы меня там наизнанку, простирали, прополоскали и повесили сушиться. Брр, жуть мозговёртская, только наведённым трансом и спасся.

И даже сумел довольно точные воспоминания сохранить, что далеко не всем удаётся: фактически допрос проходит в изменённом состоянии сознания для пущей достоверности ответов, так что некоторый аналог алкогольной амнезии, причём в тяжёлой форме, наступает практически у всех «пациентов». Если бы не обязательность процедуры и не строгие ограничения в процессе, вроде обязательного присутствия независимых магов-Наблюдателей, никто бы на такое по своей воле не соглашался.

Допрос моей подруги, кстати, прошёл куда проще– и вообще без эксцессов с попытками копнуть мировоззрение. Ну, она потомственная высокородная, к ним отношение особое…

— Вейлиф.

— М?

— А ты в самом деле никакого отношения к Багровым не имеешь?

— Кроме того случая в Мелире — никакого. Я же тебе рассказал свою историю, ещё тогда, когда перестал Сам-Знаю-Кто изображать. Всю и полностью… насколько я сам её помню.

— Ну… просто странно это.

— Что?

— Я никогда не слышала о перерождённых. И о крестьянах с особенностями золотого ряда.

— Хех. Милая моя, не подумай, что я выпячиваю свою уникальность, но… что ты вообще слышала-то? Твоя кровная родня так старательно держала тебя в чёрном теле, что я даже слегка удивлён, как ты ещё не… — вздох, — … не важно. Цоккэс огромен — это раз. В нём чуть ли не каждый первый, кто что-то знает, норовит это что-то поглубже закопать и никому не рассказывать — это два. Ну а третий момент…

— У всех перерожденцев развиваются необходимая паранойя, повышенная скрытность и умение быстро удирать куда подальше через Подземье?

— Ха-ха, да, примерно так, — на секунду, пользуясь тем, что на нас никто не смотрел, я наглым образом опустил одну из обнимающих ладоней со спины к талии и… кхе-кхе, подалее. Так сказать, в направлении Подземья. А когда изрядно смущённая Лейта сказала своё веское гр-р-р, слегка видоизменив для выразительности связки, исправился. — Да, хорошая скрытность и умение драпать важны. И не только для перерожденцев. Потому что я крепко сомневаюсь, что неосторожные вот так легко и просто способны выжить в этом суровом мире.

— Ну, ты же выжил. И даже преуспел.

— Мне просто повезло. Дважды. С первой особенностью и со второй, маскирующей её. Причём есть у меня почти что уверенность: если бы я переродился среди высокородных, меня бы точно раскрыли… с неизвестными, но едва ли приятными последствиями.

— Ну почему же? Любой род будет рад заполучить гения.

— Гения? Во-первых, гений у нас ты. Во-вторых — много ли тебе перепало от щедрот старших?

— …

— Прости. Постоянно на это сворачиваю. Но сама знаешь: насколько я люблю тебя, настолько же меня… вымораживают порядки среди Ассур.

— А я только из-за тебя начала понимать, насколько они… выкручены. И…

— М?

— У меня… — место смытой игривости окончательно заняло нехорошее напряжение, — у меня есть подозрение, что как раз мой род выходы на Багровых имеет. Если не хуже. Намного хуже.

Вздох. Сосредоточась, я постарался транслировать волну уверенности-и-утешения. Добавив вслух:

— Хотел бы я тебе соврать что-нибудь утешительное, но не могу. Да, я не хотел заговаривать про это первым, но очень уж близкие это темы: целительство и химерология с… сопутствующими практиками. В смысле, жертвенное целительство. Как будто их специально создавали друг для друга: с одной стороны, ребята, увлекающиеся всякими неэтичными штуками, а с другой — Ассур, способные за счёт известно чего ненадолго дотянуться до областей высшего целительства, стабилизировать химер… и даже в результате провала попытки они уже ничего лишнего не расскажут. Никому и никогда.

Лейта вцепилась в меня вдвое крепче прежнего, мелко дрожа. Не требовалось особой эмпатии или каких-то сверхсил, чтобы догадаться, какие именно образы сейчас мелькают в её памяти.

— Тише, милая. Тише, родная. Потерпи ещё немного. Мы непременно распутаем этот клубок… но не сейчас. Не сразу. Сперва нам обоим надо как следует подрасти. Сейчас мы слишком малы и слабы.

Вздох. Такое хрупкое, при всей своей силе, тело в моих руках чуть расслабляется.

— Быть может, — почти шепчу, — искоренить Багровый Ковен окончательно нельзя. Не раньше, чем переменится природа людская. Но уж вырвать из кровавого капкана один не самый значительный высокий род — на это нам с тобой сил хватить должно. Хотя бы на это.

— Думаешь?

— Уверен. Когда мы будем готовы, мы спасём всех, кого только сможем. Обещаю.