Новый клан

17

Когда Стефани подошла к входу из отеля в эту "Таинственную загадку", в ее голове царила неразбериха из различных инструкций.

Не спеши. Ты никуда не торопишься. На самом деле ты немного нервничаешь. Ну, Стиви - да, но ты не такая, как я. Она нервничает, потому что хочет большого приключения. Знакомиться с людьми. Может быть, завести курортный роман. Не думай о том, почему ты нервничаешь, Стеф, вплоть до того, что там будет твой первый парень. И ты, конечно, пытаешься получить что-то от опасных наркоторговцев.

По мере того, как она приближалась к моменту, когда ей нужно было поговорить с дежурной, она почти довела себя до того, что развернулась бы на своих модных каблуках и побежала туда, где она могла чувствовать успокаивающее присутствие Львиного Сердца. Единственное, что удерживало ее от того, чтобы убежать, - это мысли о том, как Карл отреагирует на ее внезапное появление. С ним в его аэрокаре были Львиное Сердце и Выжившая, где-то на парковочном поле, потому что это было ближе, чем здание отделения полиции.

Верно. Я не могу вести себя как ребенок, стремящийся к безопасности. Но почему, о, почему это намного сложнее, чем бороться с лесным пожаром?

Дежурная отсканировала ключ от номера Стефани, затем взглянула на ее удостоверение личности.

- Мне придется дать вам браслет, указывающий на то, что вы несовершеннолетняя, - объяснила она, сопровождая это заговорщическим подмигиванием, - но он не обязательно должен выделяться. Вот. Он будет хорошо сочетаться с браслетами, которые вы уже носите. Приятного вечера.

Команда заранее изучила планировку клуба, и Стефани уже наметила место своего назначения: один из высоких столов, с которого открывался прекрасный вид на большую часть клуба, включая танцпол. Клуб был приятно полон, но не переполнен. Она нашла маленький столик и заняла его, вспомнив в последнюю минуту, что нужно грациозно взобраться на длинноногий стул, а не приподниматься на руках, как было бы более обычно.

Звуковые буферы вокруг танцпола поддерживали музыку на комфортном уровне для тех, кто не хотел погружаться в текущий танцевальный номер. Игравшаяся сейчас пьеса была задорной, так что Стефани подумала, что было разумно по очереди постукивать носком обуви по подставке для ног, пока она просматривала меню на столе и делала заказ с вызывающим названием "Руби Хури (девственница)", которое представляло собой смешанный сок, подаваемый в стакане с такими изгибами, какими природа никогда не одаривала саму Стефани. На фотографии он был довольно красивым, с кружащимися слоями красного и оранжевого цветов, которые напоминали вуали танцующей девушки, нарисованной на иллюстрации.

Ей очень хотелось заказать кусочек удивительно сочного на вид кондитерского изделия, в котором чередовались слои взбитых сливок, вишни и желтого торта, но она подозревала, что это не будет выглядеть изысканно - и, вероятно, испортит искусное оформление губ Джессикой. Вместо этого она остановилась на небольших кусочках темного шоколада, которые можно было положить прямо на язык, одновременно пообещав себе кусочек этого торта в другой раз.

Вооружившись таким образом, она осмотрелась по сторонам в надежде завязать пару знакомств, решив, что это было бы вполне естественно для оказавшейся в одиночестве девушки. Несмотря на то, что здесь было множество пар, большинство клиентов, казалось, не состояли в браке. Многие пришли группами, но не обязательно ограничивались общением со своими друзьями. Несколько раз она видела, как кто-то, по-видимому, осмеливался пойти поговорить с кем-то из другой группы.

Человеческие ритуалы ухаживания, подумала Стефани, пытаясь выглядеть хладнокровной и немного отстраненной, а не напуганной до смерти. Или, может быть, "брачные ритуалы" были бы более точным термином, потому что ухаживание должно быть чем-то большим, чем просто вечернее развлечение, верно? Но не все эти люди ищут кого-то, с кем можно заняться сексом, верно? Так что спаривание тоже нечестно. Хотела бы я понимать лучше. Может быть, я, как всегда говорила Труди, просто слишком тупой ребенок.

В первый раз в своем задумчивом осмотре зала Стефани совершенно не заметила Андерса, но она заметила его со второго раза, не столько из-за него самого, сколько потому, что он привлекал много внимания со стороны смешанной группы местных жителей - она была уверена в этом по языку тел - которые только что вошли и осматривались, явно отыскивая тех, кто был новым и интересным на этом вечере.

Когда Стефани впервые увидела Андерса, ее сердце подпрыгнуло, как в тот самый первый раз, когда она была в гораздо менее гламурных обстоятельствах при представлении доктором Хоббард ее - и, что более важно, Львиного Сердца - недавно прибывшей ксеноантропологической группе Уиттакера. Тогда Андерс был одет небрежно, но сегодня вечером... Держа свой коктейль Руби Хури, она неуклюже, чтобы не испортить макияж, прикрыла лицо руками.

О! Я и забыла, насколько Андерс великолепен.

И он, честно говоря, был таким. Его рубашка на пуговицах была цвета индиго, что привлекало внимание к его темно-синим глазам. Как обычно, он зачесал назад свои пшеничного цвета волосы, но сегодня вечером вместо обычного галстука он носил толстую серебряную ленту с нанесенными на нее угловатыми геометрическими голограммами, которые сверкали в колеблющихся огнях танцпола.

Пока Стефани наблюдала, рыжеволосая женщина, по крайней мере, на пять лет старше его, подошла и облокотилась на стол перед ним таким образом, что обнажилось глубокое декольте. Она что-то сказала ему, и Андерс засмеялся, похлопав себя по запястью, где виднелась массивная серебряная манжета.

Сказав "Спасибо, но я несовершеннолетний".

Что бы дальше ни сказала рыжеволосая женщина, они оба рассмеялись. Через несколько минут Андерс вывел ее на танцпол, где заиграл грохочущий бас и тяжелый барабанный бой.

Стефани подавила яростный прилив ревности. Помни, ты здесь для работы. Ты не сможешь этого сделать, если вы оба будете просто сидеть и смотреть. Теперь, когда кто-то работает с толпой, что ты можешь сделать?

Даже с ее решимостью было трудно не чувствовать себя занудой, удивляться, что, несмотря на все усилия Джессики, она не была очень привлекательной. Стефани знала, что может встать и пригласить кого-нибудь на танец, но здесь она столкнулась с основной проблемой - она не очень хорошо умела обращаться к другим. Она прекрасно знала, что если бы ее родители не настояли на том, чтобы она общалась с людьми своего возраста, она бы никогда не стала беспокоиться, считая большинство своих ровесников "торчками" и "ничтожествами".

И как же я была неправа, ругала себя Стефани. Она поймала себя на том, что тянется погладить Львиное Сердце, как часто делала, когда оказывалась в неудобной ситуации, и опустила руку, подумав, как странно это будет выглядеть. Ну, если кто-нибудь заметил, может быть, они подумали, что я играю со своими волосами. Теперь у меня, конечно, их гораздо больше.

Отложив момент истины еще немного, она потягивала Руби Хури и изучала толпу, надеясь найти кого-нибудь, кого она осмелилась бы пригласить на танец. Она также искала признаки того, что выдавалось что-то еще, кроме алкоголя и закусок. Конечно, ничего странного, казалось, не происходило: ни с кем не шептались таинственные консьержи в безукоризненно стильных вечерних нарядах, с последующим сопровождением в слегка прикрытый дверной проем или что-нибудь еще, указывающее на тайные сделки. Стефани как раз собиралась заставить себя хотя бы смешаться, когда заметила, что кто-то приближается к ее столику.

Приближающийся человек был элегантным андрогином, с коротко остриженными темными волосами, которые укладывались волнообразной челкой, затеняя темные, слегка миндалевидные глаза, обрамленные бархатистыми темными ресницами. Это был образ, который удивительно хорошо сочетался с белыми брюками облегающего кроя, темно-фиолетовой рубашкой с жемчужными пуговицами, белым жакетом с длинными фалдами и сапогами на высоком каблуке. Стефани не увидела никаких украшений, за исключением жемчужных сережек-пуговиц, которые повторяли пуговицы этой рубашки. Когда франт заговорил со Стефани, это было так же тонко и успокаивающе, как мурлыканье Львиного Сердца.

- Меня зовут Ксадриан.

- А я Стиви. - Стефани почувствовала себя очень гордой, когда ее голос не пискнул.

- Возможно, вы здесь новенькая? Не хотите потанцевать?

Стефани было интересно, числилась ли Ксадриан в штате клуба, и кому-то заплатили, чтобы убедиться, что даже у настенных цветов был шанс расцвести. Тем не менее, она была счастлива принять любезность.

Эй, может быть, Ксадриан окажется зацепкой.

- Спасибо, Ксадриан. Я бы с удовольствием потанцевала, но не знаю этой музыки, и, - Стефани решила, что с таким же успехом может признаться в своих недостатках, - я не потрясающая танцовщица.

- Тогда здесь, где звучит "Таинственная загадка", ты можешь выразить себя, - заверила ее Ксадриан, заправляя красиво наманикюренную руку под локоть Стефани. - Здесь, вдали от дома, где никто не будет рассказывать сказки.

Стефани заставила себя улыбнуться. - Я в игре. Это нормально - быть застенчивой в незнакомом месте, верно?

Ксадриан кивнула и улыбнулась шелковой улыбкой. - Совершенно верно.

Хотя Стефани чувствовала, что все, должно быть, пялятся на нее, она знала, что это говорит ее собственное самосознание. Она вспомнила, как Корделия говорила о танцах как о развлечении, хвалила естественную грацию Стефани.

Все в порядке. Давай думать об этом как о новом виде спорта, а не о том, что я выставляю себя напоказ на публике. Я бы не стала стесняться того, что не полетела на новом типе планера с первого раза, не так ли?

Когда она и Ксадриан вышли на танцпол, музыка сменилась с чего-то пульсирующего, медленного и романтичного на более легкую, задорную мелодию, которая заставляла слушателя хотя бы пытаться танцевать. Под тонким руководством Ксадриан Стефани почувствовала, что не выставила себя полной дурой. Когда песня закончилась, она не испытывала ни малейшего желания спешить обратно на свое место. Музыка превращалась в нечто, вступительные ноты которого вызвали восторженные возгласы и всеобщее бегство на танцпол.

- А! - сказала Ксадриан, сверкнув белыми зубами. - Это групповой танец. На самом деле не все так уж отличается от того, что ты могла бы сделать, когда была намного моложе и училась в школе. Шаги включены в текст песни. - Ксадриан одарила Стефани ободряющей улыбкой. - Но не волнуйся. Я не брошу тебя.

- Хорошо, тренер, - сказала Стефани. - Сделаю все, что в моих силах.

- Тогда позволь мне встать слева от тебя, - сказала Ксадриан. - Таким образом, я буду позади тебя и смогу прошептать инструкции, если ты пропустишь строчку текста. Кроме того, - улыбка с явным огоньком, - таким образом я могу положить руки тебе на талию. Готова?

Стефани обнаружила, что ее рука тянется к отсутствующему древесному коту на ее плече, и прикрыла этот жест, поигрывая одной из своих сережек. - Я в порядке.

Танец, который, по-видимому, назывался Сикси-Снейки, напомнил Стефани линейные танцы, которыми она разучивала в школе на Мейердале. Она задумалась, не было ли это заимствовано из одного и того же источника, потому что она была абсолютно уверена, что ни в одном из этих танцев не было таких вызывающих жестов бедрами и руками. Однако здесь, в исполнении беззаботной толпы, толчки бедрами и покачивания ягодицами казались менее провокационными и больше напоминали заученное соблазнение.

К своему удивлению, Стефани поняла, что на самом деле хорошо проводит время. Затем танцевальная линия изогнулась, руки Ксадриан на ее талии незаметно заставили Стефани повернуться, и, повернувшись лицом к другому витку линии, она оказалась лицом к лицу ни с кем иным, как с Фрэнком Камара.

Фрэнк был одет в облегающую, по крайней мере, для него, рубашку, которая подчеркивала его мускулистую верхнюю часть тела и руки. Тяжелые кожаные наручи на его запястьях полностью скрывали его "несовершеннолетний" браслет. Он не только расчесал волосы, но и зачесал их назад и намазал каким-то средством для укладки. К удивлению Стефани, на нем были украшения: в одном ухе была серьга "крутой парень", похожая на кусочек железной руды. Его руки лежали на талии женщины, по крайней мере, такой же чувственной, как Труди Франчитти. В отличие от Ксадриан, чье прикосновение было как перышко легким, Фрэнк крепко держал свою партнершу и чуть ли не публично лапал ее, когда представлялась такая возможность.

"Хотя женщина, похоже, не возражает", - подумала Стефани.

Шаги танца требовали, чтобы Стефани повернулась лицом к Фрэнку, в то время как извилистая линия, похожая на змею, двигалась на два шага в одну сторону, на два шага в другую, прежде чем развернуться и продолжить кружиться по танцполу. Однако он, казалось, не узнал ее, и в выражении его лица было что-то неопределенное и несвязанное, что заставило ее усомниться в том, что он узнал бы свою собственную мать. Тем не менее Стефани едва удержалась, чтобы не вздохнуть с облегчением, когда волна унесла Фрэнка прочь. Вскоре после этого песня закончилась.

Она поблагодарила Ксадриан, затем позволила своему гиду выбрать другого партнера, что было проще, потому что Андерс использовал общую смену групп, чтобы спросить Стефани, может ли он пригласить ее на следующий танец. Стефани знала, что Андерс, вероятно, тоже заметил Фрэнка, и задавалась вопросом, разумно ли было им двоим танцевать вместе, на случай, если Фрэнк все-таки узнал ее.

"Один танец не повредит", - подумала она и приняла жест Андерса в сторону танцпола с застенчивым кивком, который не был полностью притворным.

Когда мы встречались, мы никогда не ходили на танцы. Это первый и, вероятно, последний.

- Я заметил вас, как только вошел, - сказал Андерс, с совершенно нормальной открытой репликой, которая, тем не менее, заставила Стефани почувствовать себя очень счастливой, - но кто-то подошел раньше меня.

Она улыбнулась. - Это прекрасно. Я давно так много не танцевала.

Они настолько погрузились в давку, что для них было естественно придвинуться ближе. Стефани также была совершенно уверена, что даже если бы кто-то наблюдал за ними, маловероятно, что они смогли бы прочитать их сообщения или что-то еще.

- Фрэнк, - сказала она, и Андерс кивнул.

- Да, я видел, и он также пришел с приятелем. Род Галлего. - Он фыркнул на гримасу Стефани. Родриго Галлего, Фрэнк и Стэн Чанг всегда были очень похожи друг на друга. - Они зависли в дальнем углу, рядом с баром.

- Только они?

- Подошла и немного посидела пара других. Твой старый товарищ по команде не выглядит здесь чужаком.

- Что дальше? - спросила Стефани.

- Я здесь как я сам, - напомнил ей Андерс. - Я собираюсь притвориться, что вижу их в первый раз. Подойди, утверди мою роль разозленного и ищущего неприятностей.

- Я?

- Продолжай в том же духе. Однако, вперемешку. Ксадриан пригласила тебя на танец, это было хорошо, вызвало интерес.

- Что? Ксадриан просто нанятая прислуга, верно?

Андерс фыркнул. - Не то, что я слышал. Больше похожа на фараона, который разгадывает загадку Сфинкса. Ксадриан проявила к тебе интерес, значит, и другие тоже проявят. Посмотрим, чему ты сможешь научиться.

Песня - три минуты или около того сосредоточенной деятельности - закончилась. Стефани собиралась подойти к своему столику, допить свой напиток, перевести дыхание, но, по-видимому, то, что сказал Андерс, было правдой. Ее акции были на подъеме. Спустя три или четыре танца, когда подвернулось что-то медленное и приятное, она смогла придумать самый искренний предлог, что ей нужно перевести дыхание.

Ее нынешний партнер сказал все вежливые вещи, но отпустил ее. Стефани воспользовалась моментом, чтобы проскользнуть в дамскую комнату и проверить свой костюм. Джессика проделала хорошую работу, и, несмотря на опасения Стефани, что какая-то косметика могла потечь или размазаться, она считала, что все еще выглядит довольно хорошо.

"Ее" столик был немного обновлен по сравнению с тем, когда она его покинула. Ее наполовину выпитый "Руби Хури" исчез, но шоколад остался. Когда она открыла меню на столе, появилась официантка со свежим напитком.

- Прежний выдохся, - сказала она, - и один из посетителей попросил, чтобы его освежили, когда вы вернетесь.

Ксадриан, счастливо подумала Стефани. Держу пари.

- Спасибо. Могу я попросить у вас немного воды со льдом?

- Никаких проблем.

Она попыталась сделать изящный глоток, хотя каждая ее частичка жаждала проглотить этот сладкий напиток в несколько глотков. Она вновь принялась за Руби Хури с большей частью ледяной воды, оглядываясь по сторонам с новым рвением и энтузиазмом.

Я могу это сделать! Я могу!

Она не заметила, что потеряла представление о том, в чем именно заключалась ее цель, ни того, что ее сердце колотилось слишком быстро, ни самодовольных ухмылок на лицах двух здоровенных молодых людей, которые наблюдали за ней из тени возле бара.

Смело, вызывающе Стиви Биттс двинулась вперед, готовая побеждать.

Лазающий Быстро не был точно уверен, почему Погибель Клыкастой Смерти хотела, чтобы он остался с Сияющим Солнечным Светом, но к настоящему времени он узнал, что есть определенные места, куда двуногие не хотели пускать народ. Это высокое, задевающее небо гнездо, в котором хранились мыслесветы многих, многих двуногих, должно быть, одно из таких мест. Но Погибель Клыкастой Смерти вошла в нее добровольно, и, хотя он ощутил предчувствие в ее мыслесвете, он также уловил привкус возбуждения и предвкушения. Значит, новый опыт. Она часто чувствовала себя так, когда они отправлялись в место голубых деревьев и множества разных ароматов.

По крайней мере, почти пустое гнездовье, где Погибель Клыкастой Смерти и ее друзья разбили лагерь, означало, что их разделяло меньшее расстояние, чем часто бывало в другом мире, который он посетил с ней и Сияющим Солнечным Светом. Но он испытал огромное облегчение, когда Сияющий Солнечный Свет пригласил его в летающую штуковину, и они придвинулись еще ближе к его двуногой. Не то чтобы он думал, что она отправилась искать неприятности; просто казалось, что найти это ей так легко.

И все же он доверял Сияющему Солнечному Свету. Он знал, насколько решительно Сияющий Солнечный Свет был настроен на то, чтобы с Погибелью Клыкастой Смерти никогда не случилось ничего плохого, и, хотя Сияющий Солнечный Свет был сосредоточенным и целеустремленным, его мыслесвет имел привкус предвкушения, надежды и знакомого следа раздражения, которое он часто испытывал, когда дело касалось Погибели Клыкастой Смерти, но лишь самую малость беспокойства. Так что, хотя он и держался настороже, Лазающий Быстро понял, что ситуация под контролем. Кроме того, у него была Остроглазая в качестве компании, ассортимент вкусных угощений, и хотя он предпочел бы не ограничиваться интерьером летающей штуковины Сияющего Солнечного Света, он совсем не был несчастлив.

Лазающий Быстро был доволен, когда мыслесвет Погибели Клыкастой Смерти изменился, потеряв большую часть своего опасения и вместо этого отразил перенимание вкусов, которые он ассоциировал с ее погруженностью в обучение. В какой-то момент он почувствовал приступ страха, но это быстро притупилось. Вскоре после этого он почувствовал смешение эмоций, которое он связал с ее обычной реакцией на столкновение с Отбеленным Мехом. Это было немного более интенсивно, чем она чувствовала в последнее время, но не вызывало беспокойства.

Лазающий Быстро размышлял о том, не будет ли теперь, когда наступила темнота и передвижения народа не будут заметны не видящим ночью двуногим, особенно если народ, о котором идет речь, держится в тени - он и Остроглазая могли бы убедить Сияющий Солнечный Свет позволить им отправиться на разведку, когда он почувствовал, что мыслесвет Погибели Клыкастой Смерти начинает меняться. Она становилась все более счастливой и уверенной в себе, но это произошло после некоторого затишья, когда он подумал, что она, возможно, делает перерыв в своих усилиях.

Перемена была настолько внезапной, что если бы эмоции, которые он испытал, были эмоциями страха или гнева, он бы поверил, что на нее напали. Хотя это... Это было то, чего он никогда раньше не чувствовал от нее. Даже когда Погибель Клыкастой Смерти подвергала себя какой-либо опасности - как, например, когда они спасали клан Сырой Земли от распространяющихся пожаров - ее мыслесвет никогда не был лишен расчетливости. Единственное время, когда она не думала, было, когда она сердилась - а сейчас она нисколько не сердилась. Вместо этого она была кипучей, форма ее мыслесвета напоминала ему о том, что может чувствовать водопад, когда он срывается с обрыва, чтобы упасть в идеальном погружении, создающем радугу и туман.

Лазающий Быстро ощетинился. Каким бы ни было это новое настроение, оно было неправильным, очень, очень неправильным. Он зашипел так, как зашипел бы на крыло смерти, которое угрожало котятам его клана, заставляя Сияющий Солнечный Свет отвернуться от того места, где он изучал что-то на предмет создания образов, которые появлялись и исчезали внутри летающей вещи. Остроглазая, пробудившаяся от дремоты из-за внезапного возбуждения в мыслесвете Лазающего Быстро, посмотрела на него, ее собственные волосы наполовину встали дыбом в ответ.

<Что тебя беспокоит?>

<Погибель Клыкастой Смерти. Ее мыслесвет. Это неправильно.> Он поделился этими ощущениями с Остроглазой и увидел, как шерсть его подруги встала дыбом в ответ.

<Неправильно. Да. И так внезапно. Она не кажется несчастной или напуганной, но...>

<Она не выглядит такой, и все же я чувствую в ней что-то от интенсивности, которую она привносит в драку, но на этот раз без какой-либо ее обычной осмотрительности. Опасности нет, поэтому я не думаю, что ей на самом деле что-то угрожает, но... Ей кажется, что она бежит?>

Остроглазая обратилась к Сияющему Солнечному Свету, который издавал ртом звуки двум взволнованным из народа. Как и все звуки, издаваемые ртом, они были бессмысленными, но молодой двуногий самец явно пытался их успокоить. Затем раздался резкий сигнал тревоги от штуковины, которую носили все двуногие и в которую они часто издавали звуки ртом. Вперед вышел голос Отбеленного Меха, жесткий и размеренный, подкрепленный каким-то громким, ритмичным шумом. Сияющий Солнечный Свет издал короткие, отрывистые звуки ртом и начал выбираться из летающей штуковины, жестом приказывая народу оставаться внутри.

У Лазающего Быстро совсем не было такого желания. Он зарычал на Сияющий Солнечный Свет. Как он и ожидал, Сияющий Солнечный Свет, который не был дураком, заколебался перед лицом этих оскаленных белых клыков, и Лазающий Быстро проскользнул мимо него и побежал, пригибаясь под множеством летающих существ, отдыхающих на большом твердом поле. Его маршрут был самой прямой линией к Погибели Клыкастой Смерти. Она все еще была полна энтузиазма, но этот энтузиазм теперь был окрашен раздражением. Лазающий Быстро надеялся, что сможет добраться до нее вовремя, потому что лучше, чем кто-либо другой, знал, какой вред может нанести Погибель Клыкастой Смерти, если она по-настоящему разозлится.

Лазающий Быстро сомневался, что сможет успешно умерить такое экстремальное настроение на расстоянии. Ее мыслесвет ощущался почти так, как будто перед ним был другой человек, путающий каналы ее разума. Когда он бросился к ней на помощь, то услышал за спиной Остроглазую, топот ног Сияющего Солнечного Света, звуки изо рта, доносящиеся между вдохами, обрывки голоса Отбеленного Меха, более приглушенные, поскольку их несла шумовая тварь. Затем, чудесным образом, сильнее, впереди него появился контур в форме разноцветного света, который, когда он быстро поднимался под углом к нему, оказался большим отверстием, таким как двуногие делали в своих конструкциях.

Обычно Лазающий Быстро избегал бы такого места. Слишком много двуногих, слишком шумно, но это был путь к Погибели Клыкастой Смерти. Он увернулся от странного двуногого, пошел по следу все более хаотического ментального свечения Погибели Клыкастой Смерти, ментального свечения, настолько замкнутого на себе, что, казалось, оно едва ли удерживало блеск, который вообще был Погибелью Клыкастой Смерти.

Вокруг Лазающего Быстро двуногие визжали, вопили, кричали, как стая обезумевших травяных бегунов полностью в паническом реве. Они расступились перед ним, и он был рад, потому что не хотел причинять боль ни одному из них, но он сделал бы это, если бы они удерживали его от Погибели Клыкастой Смерти. Как бы близко они ни были сейчас, Лазающий Быстро чувствовал, как ее сердце колотится все быстрее и быстрее, ее способность формировать связные мысли исчезает в водовороте головокружительного замешательства.

А потом появилась она, пахнущая не совсем так, как она сама, но самой собой, любимой, ненаглядной собой. Ее удерживали Отбеленный Мех и странные двуногие, и им было трудно это делать. Какой бы крошечной она ни была, Погибель Клыкастой Смерти была свирепой и очень сильной.

Подобрав под себя свои пять лап, втянув когти, Лазающий Быстро прыгнул, сначала ударившись об одно из возвышений, на которых люди положили то, что они съели и выпили, затем оттолкнулся, чтобы броситься самому, мягкими лапами на Погибель Клыкастой Смерти. Каждая клеточка его существа хотела слиться с ней в ее безумном, учащенно бьющемся сердце, в радостном безумии. Он вспомнил, что рассказывала Остроглазая о безумии, которое незадолго до этого привело кланы "Обволакивающие деревья" и "Качающиеся листья" к войне. В глубине души он думал, что сможет противостоять эмоциональной петле усиления, но теперь, когда это была его спутница жизни, его сердце, его самая дорогая возлюбленная, друг, партнер, свет жизни, он почувствовал, что его почти втянуло в ее безумие.

Только одно удерживало его от того, чтобы провалиться. Погибель Клыкастой Смерти нуждалась в нем, чтобы удержать ее. Ей нужно было, чтобы он был скалой, способной перекрыть бушующий, низвергающийся водопад, которым стала она. Она нуждалась в нем, и он не подведет ее. Он не стал бы, не стал бы, хотя силы ее мыслесвета, яркого, как солнце, было достаточно, чтобы ослепить их обоих.

Лазающий Быстро прыгнул в ее свет, споткнулся, почувствовал под собой тепло Погибели Клыкастой Смерти. Этот физический контакт сосредоточил его. Он справлялся с ее гневом и капризностью с тех пор, как она была совсем юной. Теперь, когда она была рядом с ним, ее прикосновение, ее руки автоматически обхватили его, он был там, где должен был быть. Он был в своем самом настоящем доме.

Теперь, когда он был здесь, Лазающий Быстро мог вложить в нее все, что он хотел. Отдаленно он осознавал, что Отбеленный Мех издает быстрые звуки ртом, что шум вокруг них затихает, новые, знакомые звуки и мыслесветы: "Открытая Ветрам", "Грязный Полольщик", "Пробуждающая Радость", "Формирующий Камень". Они казались далекими, как яркие огни в небе, потому что его путешествие было внутренним, оседлав потоки неестественно возбужденного мыслесвета Погибели Клыкастой Смерти. Воодушевленный, он похлопал ее хвостом и правой рукой. Он послал ей спокойствие, покой и безмятежные воспоминания.

Постепенно часть ее маниакального настроения отступила, но он все еще чувствовал, как колотится ее сердце, как учащается дыхание. Он принюхался: этот запах он знал по дому Целителя, где Враг Тьмы работал с ранеными. Прибыли целители, знахари, которые знали, как помочь больной двуногой. Неохотно, отказываясь полностью покидать свою спутницу, Лазающий Быстро освободил достаточно тела Погибели Клыкастой Смерти, чтобы целители могли осмотреть ее с помощью вещей из своего набора целителя.

Вокруг было много звуков изо рта, но больше всего их издавал Яркий Солнечный Свет. Открытая Ветрам помогала целителям - неудивительно, что Отбеленный Мех отступил назад и крепко вцепился в Грязного Полольщика, в то время как этот мудрый садовник делал все возможное, чтобы успокоить испуганного молодого самца. Пробуждающая Радость стояла, держа Формирующего Камень, плечом к плечу с незнакомой двуногой, которая, как подумал Лазающий Быстро, могла быть той, кто помогал Отбеленному Меху удерживать Погибель Клыкастой Смерти.

Лазающий Быстро почувствовал перемену после того, как целители дали Погибели Клыкастой Смерти что-то, что успокоило ее бешено колотящееся сердце, когда он овладел ее блуждающим разумом. Затем она заснула, дыша лишь немного быстрее, чем следовало бы. В конце концов, под руководством Сияющего Солнечного Света, все они, за исключением целителей - даже незнакомец и все из народа - ушли из теперь почти пустынного места сбора в меньшее гнездовье.

Звуки изо рта поднимались и опускались, пока двуногие совещались. В кои-то веки Лазающий Быстро не почувствовал своего обычного любопытства относительно того, что же это они сделали. Он свернулся калачиком рядом с Погибелью Клыкастой Смерти, охраняя ее, даже когда она спала.