Новый центр

29

Я буквально видел Карстена Неттельбека: вот он сидит вечером в своем кабинете и пишет эту статью, повесив черный пиджак на спинку стула (я пару раз с улицы наблюдал, как он работает, склонив голову в свете настольной лампы); видел, как под конец он еще раз напряженно перечитывает собственные строки и потом откидывается на спинку стула, засунув оба больших пальца под подтяжки, жест, который означает, что в этот момент он доволен если не всем миром, то самим собой — точно. Потом подумал о том, что операция «Мариэтта» произошла вчера на рассвете фактически у меня под носом, в каких-то тридцати километрах, а я тем временем сладко спал у себя в гостинице, плотно задернув красные шторы. И снова подумал, что несколько месяцев назад подавал руку той, чьим именем была названа операция. Я был так близок к ходу истории и все же самое важное проспал. Так мне и надо.

И в других газетах, которые я купил, содержались те же новости, только в них не делались далеко идущие выводы, и про «Белый Мир» больше никто ни слова не писал. Либо всех попросили хранить информацию в секрете, а Карстен Неттельбек был единственным, кто нарушил договоренность (девизом «Неуловимой территории» было: независимость — вольность — отсутствие влияния государства), либо он был единственным, кто такой информацией располагал. Тогда он получил ее от Элинор.

Этот поезд следовал по южному варианту маршрута, и, когда я закончил просматривать газеты, мы уже оставили позади Ганновер. Земля купалась в июньском солнце. Я любил людей, которые на секунду показывались внизу, под эстакадами и насыпями, и тут же снова исчезали из поля зрения. Я считал, что все заслуживают мира, даже заводские корпуса Вольфсбурга[89].

Мира пожелал я и себе самому, только вот не знал, найду ли я его у себя дома. Дома? Когда возле вокзала я, направляясь к нашей территории, сел в автобус, ехавший вплотную за туристским мастодонтом, и они оба двинулись в одном направлении, я понял, что больше не смогу сюда возвращаться. Я отсутствовал всего четыре дня вместо запланированных двух недель, но, когда проходил со своей легкой сумкой на плече через первую арку ворот, словно солдат, вернувшийся в казармы с воскресной побывки, мне все показалось чужим. Я не торопился сообщать кому-либо о своем возвращении и надеялся, что меня никто не увидит. Тут выяснилось, что туристический автобус стал выгружать пассажиров возле холма, покрывающего бункер, чтобы им легче было обозревать всю территорию. В целом это было ужасно, но в тот день оказалось очень кстати. Я смешался с толпой и незаметно добрался до собственной квартиры. За мной увязалась желто-белая полосатая кошка, которая не отстала, даже когда я начал открывать дверь. Я впустил ее, и она без лишних церемоний сразу прыгнула на кровать и свернулась клубком.

Я лег рядом, немного подтянув колени, чтобы ей хватало места, и слушал, как она мурлычет. Мы лежали в полумраке, потому что жалюзи из рисовой бумаги были опущены и только совсем крохотная частица солнечного света пробивалась снизу сквозь щель. Так мы пролежали около часа, потом я встал и сварил кофе. В тот момент я очень пожалел, что у нас на территории нет супермаркета, где я быстро мог купить кошачий корм.

Я тихонько выскользнул за дверь и выбрал тропинку, которая в обход домов выводила в город, подобно той боковой дорожке, на которой я когда-то повстречал Джузеппе и Марию. То и дело вдали за окнами я видел людей, сидящих за письменными столами, видел, как они переговаривались между собой, жестикулируя, но отсюда, издалека, они казались такими же маленькими, как люди внизу, такими я видел их только что из поезда. Наверху, в «Неуловимой территории» бурно шли телефонные переговоры; Карстен Неттельбек снял пиджак и сиял белоснежной рубашкой.

Затем я вышел наружу и через десять минут был в супермаркете, где купил консервы и сухой корм, немного молока, туалет для кошки, песок и кое-что для себя самого. Я не знал, как долго пробуду здесь, но на первое время у кошки будет все. Обратно я пошел другой дорогой, обошел территорию по периметру и попал на тот пустырь, за который боролась «PROVITA». Так мне удалось миновать «Алису в Стране чудес», и библиотека тоже осталась далеко слева. Кошка лежала у меня на постели до самой темноты. На следующее утро она меня разбудила, нежно покусывая за ногу. Я встал и покормил ее. Потом поднял жалюзи. Точно, подумал я, ведь сегодня первый день лета.