Новый центр

20

Гости начали собираться в половине седьмого. Первыми подъехали Метцлер и Джордж Теннант: сэр Джордж — один, в темно-зеленом Rover 225 Superior, канцлер временного правительства — в черном бронированном служебном лимузине с шофером. Сэр Джордж использовал время, оставшееся до официального приема, чтобы впервые познакомиться с фирмой своего сына, за которую он давал поручительство в банке. Канцлер на время удалился в комнаты Зандера. Он производил впечатление человека слегка напуганного и очень уставшего, который ждет не дождется, когда закончится наконец его временное правление. Возможно, играло роль осознание того, что он фактически ничего не решает и в качестве главы правительства выполняет роль свадебного генерала. Возможно, он только и мечтал вернуться к былой научной деятельности. То, как просветлело его лицо при знакомстве с библиотекой, подтверждало это предположение.

Без четверти восемь библиотечный холл, где был накрыт фуршет, оказался набит гостями до отказа, и Зандер произнес несколько приветственных слов. Затем гостей пригласили в читальный зал, где мы поставили сотню стульев. Первые три ряда были зарезервированы, далее гости могли располагаться, где хотели. В самый момент открытия, когда Метцлер уже шел к сцене, чуть ссутулившись и опустив голову, — прибежал, слегка запыхавшись, ректор Университета имени Гумбольдта, разумеется, место для него в первом ряду было приготовлено. Фродо провел его через весь зал по узкому центральному проходу, и ректор занял привычное положения центра всеобщего внимания.

В приветственных речах не содержалось ничего нового, докладчики исполняли свою роль в основном формально. Выражали радость и (или) надежду. Канцлер выказал радость по поводу того, что библиотека стала духовным выражением укрепления демократии в нашей стране. Месье Лашенэ от имени Интернациональной комиссии поделился надеждой, что библиотека станет важным шагом на пути возвращения страны в ряды европейского сообщества, где она снова выступит полноценным и важным членом. Бургомистерша указала на то, что наша столица испокон веку традиционно считалась библиотечным городом, и поприветствовала нашу библиотеку как полноправного нового члена этого «духовного содружества». Госпожа доктор Майнеке из Библиотечного союза усматривала в открытии библиотеки еще одно подтверждение тому, что книга продолжает жить, и ровно такое же мнение, вторя ей, выразила госпожа Иордан из Биржевого союза: дамы вполне могли произнести свои речи синхронно, если бы заранее сговорились. Хельга Мюллер показала, как основная идея библиотеки — служить хранилищем духовной жизни — воплотилась в архитектуре помещений, и выразила надежду, что злой дух, обитавший в этом доме прежде, окончательно покинул его. Речь Тобиаса Динкгрефе была самой краткой: он сказал, что спонсоры с радостью дали деньги и теперь с радостным нетерпением ждут, когда можно будет начать пользоваться библиотекой.

Затем приглашенный писатель Реза Абази начал своего рода лекцию по поэтике. Позже я узнал, что незадолго перед этим он прочел курс из шести лекций в Университете Франкфурта-на-Майне, из них он и выбрал фрагменты, которые, как ему казалось, в сокращенном виде подойдут к случаю. Он совершенно не ожидал, что многие из присутствующих это заметят и возникнет легкое недовольство. Но скандала никто устраивать не хотел, поэтому Абази дали спокойно дочитать текст доклада до конца. Он пишет книги, потому что не может иначе, сказал Абази, и пишет он их, конечно, для читателей. Чтобы изложить эти мысли, ему потребовалось полчаса.

Наконец, на сцену вышел Зандер. Посмотрев, как он поднимается по ступеням к кафедре, как опирается локтями на пульт, я внезапно подумал, что он очень постарел. Я вспомнил, каким молодым он мне показался, когда я только приехал сюда, в те давние дни, полгода назад. Зандер говорил без бумажки, направляя сверкающий взор сквозь круглые, без оправы, стекла очков в полумрак зала. У него был такой вид, словно он собрался извиниться за то, что организовал нечто не очень современное — библиотеку, где хранятся исключительно печатные издания. Но ничего подобного Зандер говорить не стал; однако вместо подходящего случаю обстоятельного доклада о роли и значении библиотек он начал рассказывать о своей жизни. Я еще раз услышал историю о резиновом мячике и миссис Дэллоуэй, историю о поиске того места в карманном издании романа «Занзибар», где Грегор рассматривает скульптуру читающего монастырского школьника. Зандер рассказывал о своей прежней работе в университетской библиотеке Далема и в маленьком издательстве «Либеро», где он укрывался в годы правления хунты. (Издательство существовало до сих пор, и его директор, разумеется, был в числе почетных гостей.) Наконец, он сообщил о том, как создавалась наша библиотека, поблагодарил спонсоров и обоих своих сотрудников, то есть меня и Фродо, и заверил всех присутствующих, что они сейчас, в этот момент, находятся в раю, ведь, как известно, один известный писатель прошлого столетия[75] представлял себе рай в виде библиотеки.

Неужели слово «рай» послужило им сигналом? Неужели они дожидались именно этого момента? В то время как в зале, сначала неуверенно, а потом, подчиняясь ритму хлопков, раздался шквал аплодисментов — другое слово подобрать трудно, — в то время как первые ряды встали и продолжали громко аплодировать, подняв руки над головой, а в глазах директора «Либеро» заблестели слезы волнения, — словно из пустоты, возникли первые серо-зеленые. Они попарно появлялись отовсюду, от главного входа, изо всех проходов и даже из-за сцены, на которой стоял Зандер и, сгорбившись, принимал на себя эту разгулявшуюся бурю аплодисментов. Я увидел их одним из первых, потому что сидел возле бокового прохода, и невольно сжался, сразу подумав, что сейчас они откроют огонь. Они действительно открыли огонь, только не из пулеметов и тяжелых орудий, а из пистолетов с зажигательной смесью системы «Шнайдер 22», направляя их на книги, которые заполняли все четыре стены до самого потолка. Часть серо-зеленых бросилась в соседние помещения, чтобы поджечь книги и там.

Сегодня мне уже трудно сказать, кто тогда среагировал первым. Сам я, хотя сразу и вскочил на ноги, просто столбенел. Зато Фродо, сидевший рядом со мной, тут же бросился на одного из нарушителей порядка и попытался заломить ему руку. Других серо-зеленых (как мы позже выяснили, их было всего восемнадцать) тоже окружили, причем сэр Джордж был в первых рядах. С небольшим опозданием подоспела и служба охраны, которая должна была обеспечивать безопасность мероприятия и позже никак не могла объяснить, каким образом серо-зеленые вообще смогли попасть в библиотеку. Буквально через пару минут нарушители были схвачены. Ситуацию облегчило то, что все они действовали попарно и каждую из девяти пар окружила толпа людей, во много раз превосходившая их числом. Зандер спокойно стоял возле кафедры, пытаясь со своего возвышения оценить ситуацию в целом, и, как ни странно, улыбался. Вскоре все мы узнали почему.

Исполнителям покушения, позволю себе назвать их так, удалось направить свои огнеметы на тесные ряды книг и открыть по ним огонь. Но никакого результата они не добились. Как известно, книги не так-то просто поджечь вопреки романтическим литературным описанием пожаров в библиотеках. Но поскольку огнеметы системы «Шнайдер 22» на тот момент были лучшим оружием, которое вообще существовало на рынке в этом сегменте, можно было ожидать, что хотя бы несколько книг, которые мы в предшествующие недели и месяцы столь неутомимо каталогизировали и ставили на полки, начнут слегка дымиться. Ничего подобного. Книги, а также полки, на которых они стояли, казалось, специально защищены от подобных атак — впрочем, так оно и было.

Зандер был не единственным, кто спокойно и с улыбкой взирал на всю эту суматоху и недолгую борьбу. В углу зала в таком же расслабленном состоянии стоял Луджер Хахмайстер, и теперь я вдруг понял, еще до того, как Зандер об этом рассказал, весь смысл вчерашней вечерней сцены, когда я в какой-то момент, заглянув в библиотеку сквозь ярко освещенные окна, захотел вместе с Фродо отправиться туда. Я понял, почему Зандер так рано отослал нас домой, а сегодня велел прийти не раньше четырех. Фирма «FireSafe & WaterImp» вчера ночью обработала полки и книги специальным огнеупорным составом, который представлял собой ее собственную разработку и только пару недель назад появился на рынке. Сегодня утром, пока я валялся в постели, продолжая в одиночку осваивать триллер Корфа (у Элинор оставалось на это все меньше времени), они протестировали защиту, держа все это, понятное дело, в строгом секрете. Можно было подумать даже, что Зандер и Хахмайстер сами зазвали к нам серо-зеленых, чтобы провести учения.

Впрочем, все оказалось иначе. Нарушители — двенадцать мужчин и шестеро женщин — все как один были в прошлом низовыми солдатскими чинами, причем все — не старше двадцати пяти лет. Сэр Джордж в тот момент, когда короткие схватки в библиотеке еще были в самом разгаре, позвонил международным миротворцам и в полицию. И те и другие прибыли почти одновременно. Было не столько огорчительно, сколько забавно слушать, как они спорят, пытаясь снять с себя ответственность за преступление серо-зеленых. С одной стороны, нарушители появились здесь в военной форме, значит, наказывать их должны миротворцы, которые пока исполняют в стране функции армии. С другой стороны, той армии, в мундиры которой молодежь была одета, больше не существовало, значит, речь идет об обычных уголовниках — а ими занимается полиция. Конфликты такого рода не были редкостью. Зандер в качестве хозяина дома, а также Метцлер и сэр Джордж как два высших представителя власти, которые при сем присутствовали, быстро погасили разгоревшийся было спор и совершенно официально поручили обоим подразделениям заняться нарушителями.

Через несколько дней стало известно, что нападением на библиотеку никто из тайных врагов не руководил. Не существовало никакой опасности для нынешнего правительства, как само это правительство усердно подчеркивало; жизни канцлера Метцлера тоже ничто не угрожало. Нападение не надо воспринимать как некий сигнал. Оно не было организовано городскими катакомбами, где, судя по всему, скрывался Генерал. Им не руководила из Каринтии до сих пор не пойманная Мариэтта Кольберг. Это была самостоятельная акция молодых людей, которые в последние недели перед падением режима составляли личную охрану Генерала. Преисполненные восторженного фанатизма, но плохо обученные, они почти сразу, в начале боев, были схвачены на территории, поэтому остались живы. Учитывая их молодость, их приговорили к относительно небольшим срокам, а потом, еще до начала исполнения приговора, помиловали. В них видели скорее жертв, заблуждающихся, нежели преступников. Некоторые из них закончили элитные школы майора Гроша; все они, разумеется, были раньше членами молодежных движений «Гейм Бойз» или «Твилайт Герлз», а потом все вступили в «Серую Гвардию». Было совсем несложно справиться с ними и отобрать огнеметы — достаточно было нескольких активных граждан (я к их числу не принадлежал). Когда миротворцы и полиция стали их уводить, эти чудаки взялись за руки, словно дети, и шагали молча, преисполненные гордости за операцию, несмотря на то что она провалилась. «Они прекрасно выглядели, — сказала Элинор на следующий день, — такие красивые, юные и глупые».

Они совершили нападение не только из-за того, что ненавидели книги. Во время допросов это выяснилось очень скоро. Книги они и вправду не любили, книги были им совершенно безразличны. Они не боролись против библиотеки, они боролись за это конкретное место. В этом доме жил Генерал, а с Генералом они ощущали нерасторжимую пожизненную связь. На библиотеку они напали потому, что из-за нее дом Генерала служит теперь другой цели, а это — святотатство. Во время процесса, который начат был против верных вассалов генерала Роткирха очень скоро и привлек широкое внимание СМИ, они продолжали придерживаться своих взглядов и давали показания с горящими от возбуждения глазами. Несмотря на отсутствие раскаяния, за попытку поджога они были приговорены к мягкому наказанию — полгода тюрьмы. Существовали рекомендации из самых верхов не создавать сейчас, перед выборами, новых источников недовольства, а также избегать создания фигур мучеников. Однако молодые люди выслушали приговор именно с видом мучеников и хором запели песню «Серой Гвардии»[76]. Судья не стал назначать им штрафы за нарушение порядка.