Ноосферату

Глава 1

- Доброго всем вечерочка! – Омерзительный голос ведущей местного радиоканала, мнящей себя самой умной, самой цельной, самой активной и самой творческой – откровенно бесил. Ага, я эту суку отлично знаю, лично знаю – на редкость гнилое существо, подворовывающее и на самой радиостанции, заодно и у своих слушателей подворовывающее – по крайней мере, я точно знаю о трех случаях, когда «это» воровало стихи, присланные на конкурс и выдавало их за свои.

В общем, редкостная тварь, надо будет не забыть за ней последить, а то, не ровен час, вырвется на «вольные хлеба», на чужом-то горбу это не сложно.

Да и пока оборудование руководством студии не контролируется, на нем мутятся великие дела, а это уже совсем другой ценник!

Я отвернулся к окну, выходящему во двор, прямо над скамейкой у подъезда, на которой днем восседают мужественные бабки, «перетирающие» государственной важности проблемы, а ночером сидят представители дворово-талантливой молодежи, чей гогот и визгливые голоса не компенсируются убитой и расстроенной гитарой.

«Солидолом, что ли, лавочку намазать?!» - Я с тоской посмотрел на стремительно закатывающееся солнце, согревающее меня своими ласковыми, последними, лучиками.

Дождавшись, когда народ расползется по домам, к своему ужину и телевизору, спустился вниз и вырвал лавочку, нафиг, из земли.

Хорошо, что лавочка голимый новодел – в старые времена у таких лавочек ножки уходили в землю метра на два, да еще и бетонировались!

А тут – полметра в городскую землю, делов-то!

Оттащив лавочку за дом, притулил ее в кустах сирень, прямо под окном старой, точнее – старейшей – сплетницы, злоязыкой, глазливой и вечно выглядещей так, словно вот-вот умрет!

Ага, вот только выглядела она умирающей уже последние лет двадцать, если не больше.

Намазав, таки, солидолом лавочку, так, для профилактики, раскинул руки и…

Расплылся клочками синеватого тумана, взмывшего к облакам.

Да, я, в принципе – вампир!

И за последние сорок лет свой не-жизни даже успел выпить пару человек, но спешу вас успокоить – во-первых они были плохие, а во-вторых – ужасно не вкусные!

Кстати, самые невкусные это не алкоголики или бомжи, самые невкусные это – вегано-вегетарианцы, чья кровь удивительно напоминает один из напитков моего детства, ужасно разрекламированный, но совершенно безвкусный.

На втором месте – ПП-шники, от их ПП просто крыша едет, насколько все сбалансированно и уныло. На третьем месте нарики, у них иногда наркота придает крови «перчинки», но исключительно иногда.

Взмыв к молниеотводу на самой шикарной высотке, почти в центре города, «огляделся» по сторонам.

Пока все тихо и пристойно.

Если так пойдет и дальше, то вечер четверга повторит вечер среды, вторника и понедельника, вместе взятых.

Я присматривался к красным вспышкам в небе, рассчитывая снов исключительно на себя.

И, нет, я не высматривал себе жертву – это прошлый век, кусать людей на улице!

У меня есть три девушки-донора, которые сами приходят ко мне потрахаться и «освежиться», по разу в неделю каждая, так что с пищей у меня проблем нет, а если и возникнет - есть центры крови, донорские центры и еще десятки мест, где кровь можно взять с минимальными затруднениями.

Вспышки сыпались с неба непрерывающейся вереницей, радуя и беспокоя – одновременно.

С одной стороны, то, что они есть – это хорошо, это баланс сил соблюдается всеми сторонами и мое здесь местонахождение можно считать ненужным, но с другой… Их тут как-то стало многовато, а это не есть хорошо!

Спустившись ниже, в уютное открытое кафе на самой крыше, заказал салат и минералку – при жизни ненавидел салат, кстати говоря, а вот теперь…

Официант, с бейджиком «Павел», хотя на самом деле он Сергей, как всегда выше похвал – быстр, молчалив, аккуратен и внимателен.

Меня он недолюбливает, но вот мои чаевые – просто обожает!

Наслаждаясь нормальной пищей, все так же любовался вспышками.

- И не стыдно людей пугать?! – Какая-то странная шаболда в блестящем платье, явно концертном, остановилась напротив моего столика и упорно заглядывала в глаза, просто нарываясь на отличный секс.

Увы, не люблю певичек…

Истеричные, взбалмошные, утверждающие на тысячи камер, что они «сделали себя сами», на деле оказываются чьими-то протеже, подстилками или дочурками.

А времена, когда таланты действительно прорывались «от сохи», давным-давно канули в Лету.

- Фи, какая безвкусица… - Толкнула подругу в бок не менее округлая бабина с четвертым, а то и пятым размером сисек. – Красные контактные линзы, буэ-э-э-э-э!

Павел, который Сергей, видя, что перед моим столиком замерло две сороки в блестящих цацках и нарядах, с одной стороны рвался на помощь, а с другой, чем он бы мне помог?

Только работы бы лишился, тем более что я вычислил, с кем приперлись тугосисые работницы рта через три столика от моего, почти в центре зала, компания братвы шоу-биза сдвинула вместе столы и теперь гуляла, обхаживая девочек из какой-то группы.

Учитывая, что две оставшиеся были точными копиями двух, стоящих и пялящихся на меня, становилось страшно если не за их тела, то за нашу эстраду – в целом.

Две девушки еще минуту обсуждали меня при мне, но, как и две мартышки в обезьяннике, быстро устали от этого дела и вспомнили, куда же направлялись.

Надеюсь, не обоссуться по дороге, а то с их лицами анекдоты начинают казаться совсем не смешными.

Едва красавицы недописанные свалили в женскую комнату, ко мне быстро подкатил Сергей и, сменив пустую пепельницу, оставил записку, развернув которую обнаружил номер телефона, явно написанный женской рукой.

Чувствуя подвох, сжег салфетку в пепельнице и вновь начал считать красные вспышки.

Сбившись на третьем десятке за минуту, потребовал счет и, пройдя по залу, вызвал лифт, намереваясь хоть спуститься по человечески!

Не свезло – поддатая компания певуний и их ухряжоров, так же решили покинуть заведение под открытым небом и теперь, с хохотом, переходящим в ржач, отталкивали меня от лифта, наивно полагая, что я дам повод на драку и они продемонстрируют свою крутизну.

Ага, делать мне нечего, письками меряться в любимой кафешке!

Пропустив вперед буйную компанию, впрессовавшуюся в лифт, провел ногтем по шее и поднял руку в прощальном салюте.

Девушка-брюнетка, в минитанцевальном наряде и не смытом сценическом гриме, единственная, кто заметил мое жест и даже слегка побледнела.

Закрывшаяся дверь лифта отрезала меня от ее испуга и я отступил в тень, вновь растворяясь во тьме.

Стропа кабинки громко щелкнула, выбивая только что закрывшуюся дверь лифта, затем еще и еще треск и вот уже кабинка летит с сорокового этажа вниз, навстречу отсутствующим пружинам безопасности, теряя так и не закрепленные башмаки экстренного торможения.

Идиллия распиздяя!

Собравшись на тротуаре, напротив входа, смотрел, как суетится народ, как подлетела, в кои-то веки за пару минут, новенькая «Скорая», а следом замигали маячки полиции, оглашая спящие улицы своими сиренами.

Вновь истаяв, пробрался ближе к лифту.

Адское месиво!

Даже и не поймешь, сколько тел в развалившейся кабинке, но вот одно, к моему удивлению как раз давешней испуганной брюнетки, даже и не сильно помято.

Личико тоже уцелело, а вот переломы, увы, «не совместимые»…

К моему удивлению, брюнетка закашлялась и открыла глаза.

Даже такая, переломанная, сплющенная и явно испытывающая совсем не детскую боль, брюнетка оказалась реальным бойцом!

Пока народ отвлекался, считая количество ног и рук, туманом скользнул к девушке и без сожаления влил в нее тот остаток сил, что всегда держу в виде НЗ, для себя лично.

На ноги это ее мгновенно не поставит, но вот дожить до операционной запросто позволит.

А если все пойдет по моему плану, то и операционная ей не понадобится.

Иногда ведь надо делать добрые дела!

Это я не об уничтожении бандюганов, разумеется, хотя, именно это делать мне нравилось больше всего!

Я забился в темный уголок, одной частью наблюдая, как полиция и скорая вытаскивает из лифта тела, сортирует их по степени побитости и складывает в рядок, упаковывая в черные пакеты.

А вот вторая моя часть принялась напоминать, как я до жизни такой докатился…

… Тот, кто перенес врачебную комиссию в этот район, совсем не знал этот район! И пусть он неофициально назывался «52-м районом», а официально – районом «имени Октябрьской революции», но жители окрестностей иначе чем «сучаринск» его не называл.

С виду – спальный район от завода, а в реальности – рассадник молодежных банд, каждая из которых хвасталась исключительно жестокостью.

И вот теперь я здесь прохожу освидетельствование, что не гожусь к службе в рядах Армии, защищающей мир и порядок на всем белом свете!

И полбеды на это освидетельствование, главное, что все документы уже давно проштемпелеваны, а меня все не вызывают и не вызывают!

Поиграв с замком рюкзака, мысленно распростился с идеей успеть пофотать местный, ужасно заросший и оттого такой привлекательный, парк!

- Сергеев! – Совсем не молодая и точно не симпатичная медсестра высунула голову в дверь и выкрикнула мою фамилию, наконец-то прекращая эту пытку.

Я вновь вошел в угловой кабинет с тремя окнами – два по одной стене и одно на другой – и замер, ожидая, пока сидящая напротив меня женщина прочтет мое дело, посовещается с сидящими рядом товарками и поставит самую большую, просто огромную, фиолетовую печать на моем личном деле!

- Так-так… Сергеев Се Кенович… - Ну, да, папочка у меня кореец, фамилию свою сыночку оставить постеснялся, зато вот имя-отчество свое – оставил за милую душу, скотина!...

И пусть злоба за эти годы остыла, но когда вот так, по слогам читают мое ФИО, она возвращается.

- … Признать не годным к несению воинской службы, по статьям… - Я вздохнул, радуясь наконец-то закончившемуся балагану. – Сегодня, после обеда придете и заберете документ…

Я немного офонарел – нафига после обеда, если мой военный билет лежит прямо перед ней, а над ним, справа-сверху лежит в чернильной коробочке заветная Круглая печать?!

- После обеда! – Отрезала главврач и закрыла мое дело, давая понять, что разговор окончен.

Убравшись из комнаты, замер в коридоре, решая для себя, ждать здесь или выйти на улицу, зайти в столовку, а потом вернуться с чистой совестью и набитым брюхом?!

- На время обеда, посторонним на территории находиться запрещено! – Рыкнул на меня старичок-комендант, седой, как лунь и сморщенный, как обезьяна. – Иди отсюда!

Вытолкав меня за дверь, дедок закрыл дверь, сердито прогремев засовом.

Мысленно матерясь, спустился с пятиступенчатого, бетонного крыльца и обойдя забор больнички, вывернул на улицу.

Не удачно вывернул, аж зубы заныли, как не удачно!

Прямо передо мной, метрах в десяти шестеро плотно сбитых парнишат докапывались до молодой парочки, явно требуя не денег или сигарет.

Прикинув, что я, с моим рюкзаком, в котором притаилась камера за триста тыщ, явно очень лакомый кусочек, начал медленно отступать в сторону больницы, надеясь успеть добежать до крыльца и достучаться, а там, глядишь, либо успею милицию вызвать, либо чудо случится.

Зря надеялся.

Оставив троих разбираться с парочкой, за мной устремились трое других.

По внешнему виду, так себе, не бойцы, но и я со своей короткой ногой нифига не тигр карате!

Ускорившись и надеясь на чудо, припустил к крыльцу.

- Стой, у тебя что, сигарет нет для правильных парней?! – Донеслось мне в спину ехидно-злобное шипение одного из членов троицы. – А если найдем?!

Чуть сбавив шаг, дождался, когда троица приблизится и развернулся к ним.

У среднего, широко улыбавшегося, в руках уже посверкивал здоровенный тесак, прям как мачете из фильмов, двое других обошлись куском арматуры и перочинным ножом.

Покрутив головой сделал маленький шажок навстречу чуваку с арматурой, краем глаза отметив, как шевельнулась белоснежная занавеска на окне и блеснули злобой женские глаза – главврач больнички явно с удовольствием решила понаблюдать, как меня разделывают.

- Давай рюкзачок сюда! – Потребовал мачетеносец. – И мы тебя не больно покалечим! Только медленно давай, а то уж больно камера у тебя там хороша!

«У-у-у-у-у, так меня продали…» - Промелькнула и пропала в голове простая мысль. – «Ну, раз камера нужна…»

- Лови! – Я сделал вид, что бросаю рюкзак вверх, а сам, сделал еще шаг навстречу руке, сжимающей мачете. – Ну!

Рука дрогнула, острие чуть качнулось.

«Хрусь»!

Двух килограммовая камера врезалась в лицо мачетеносца, стирая улыбку.

Парень отшатнулся назад, но я, даже с моей ногой, подстегиваемый страхом, успел еще раз прыгнуть на него, толкнуть в грудь и, выкрутив руку, отобрать мачете.

Парень плюхнулся на жопу и открыл было рот для крика, но вот тут у меня «забрало упало».

Два быстрых удара мачете и вот уже мой противник хрипит и булькает кровавыми пузырями из распластанного горла и разрезанного напополам, рта.

Его приятелю с перочинным ножом повезло меньше – мачете я ему воткнул в живот, дважды провернул и дернул вверх, вываливая ливер на грязный асфальт.

Третий выпучил глаза и потому умер легче всех – острое мачете рубануло его по шее, удачно попав между позвонками.

Справившись с этой троицей, закинул рюкзак за спину и метнулся обратно на улицу – в голове билась одна-единственная мысль, что бандюков надо резать всех, чтобы некому было меня опознать или рассказать своим.

Так что, выскочив на улицу, облегченно вздохнул – троица все еще прессовала парня с девушкой, причем, двое держали девушку, а один самозабвенно лупил парня по лицу.

Его я прикончил первым, молча, словно всю жизнь это делал, рубанул мачете по затылку и, упершись ногой в спину, отбросил остывающее тело, освобождая оружие.

Оставшиеся двое девчонку отпустили и явно взбледнули, признав чем именно я орудую.

Один даже решил примирительно поднять руку и залопотал что-то типа «давай разойдемся, ты нас не видел, мы тебя не знаем», но «забрало» у меня не просто упало, оно поехало и на асфальт посыпались отрубленные пальцы, а следом плеснул сгусток крови из рапоротого брюха.

На возврате, рубанул сраного миротворца по шее, чувствуя глубокое удовлетворение от хорошо выполненной работы.

Правда, шестой попытался сбежать, но ему поставила подножку девушка и я искренне пробормотал ей за это спасибо и попросил бежать отсюда со всех ног, потому что сейчас тут будет грязно.

Перевернув валяющегося ничком, явно подростка, вытащил у него из-за пояса торчащий нож совершенно говенной стали, перекаленный и хрупкий.

Повертел в руках и начал анализировать ситуацию.

Получалось хреново, но кое-что можно было сделать…

Стерев отпечатки своих пальцев с обеих ножей, обильно залапал их кровью и руками всех шестерых, после этого мачете воткнул в живот последнего живого, но обосравшегося и обоссавшегося недобандита, а его нож воткнул между ребер одного из сотоварищей и, сломав, сунул рукоять в руки хозяина, уже закатившего глаза.

Н-да-а-а-а, кто бы мог подумать, что я буду творить беззаконие посреди улицы и мне за это ничего не будет!

Хотя, на самом деле, отходняк бил нещадно.

Меня трясло и колотило так, что ни в сказке сказать, ни пером описать!

- Вам надо переодеться! – Тронул меня избитый парень. – И мне надо переодеться. И Вальке надо домой…

- Мы расскажем, что эти подрались между собой, потому что ты от них убежал! – Парень протянул мне самую настоящую джинсовую рубашку. – Отец мне поверит, да и синяки у нас самые настоящие… Если он тебя найдет, скажешь, что сбежал, тем более, что никто и не поверит, что ты шестерых уложил…

- Ты не бойся ничего, - вторила девушка, сжимая стакан с налитым коньяком трясущимися руками. – Его отец, он нормальный, конечно, помурыжит, но поверит нам…

… Да-а-а-а-а, так я и познакомился с семьей генерала Стемука, фотографировал их свадьбу, ремонтировал через генерала разбитую камеру, да и первую зеркалку привез мне генерал, когда после рождения внука, сын рассказал всю историю той драки.

Главврач пыталась на меня настучать, но убийство шестерых подростков было с такой волной говна, что и ее зацепило, как наводчицу.

До суда главврач Зайцева Т.И., кстати, не дожила – аккуратно повесилась, когда следователь рассказал ей, какие именно родители заинтересовались ее «наводками».

Нет, вампиром я стал позже, но это и был тот самый первый шаг, что вывел меня скользкую дорожку существования в виде ноосферату.

Брюнетку загрузили в «Скорую помощь», которая раскрутила свои маячки и сирену и помчалась в сторону больницы.

Скользнув тенью, зацепился за крышу бойкого «Мерседеса-реанимации» и приготовился к чудесам, считая красные вспышки.

Одна вспышка в секунду – это очень много, это просто катастрофически как много и надо убавлять, иначе в городе начнется такой непередаваемый здец, что живые будут завидовать мертвым!

А убавить это великолепие можно только одним-единственным способом – сотворить чудо!

И вот это чудо я сейчас и сляпаю!

Дождавшись, когда скорая сбросит скорость и занырнет в темный переулок, срезая дорогу к больнице, «глушанул» одновременно и бригаду, и двигатель мерина.

Проехав десяток метров по инерции, авто, чуть скрежетнув бампером, уткнулось в стену дома.

Хорошая машина – «Мерседес»!

Чтобы попасть внутрь, пришлось все-таки «собираться» из тумана в человека, ручками открывать дверь и…

Щелчком пальцев «запустил» плафон над лежащей в крови певичкой, открывшей глаза, едва я к ней прикоснулся.

- Тебе снится сон. – Подмигнул я девушке. – Ты проснешься и будет больно и ты снова уснешь. А утром будешь радоваться жизни.

Я положил ей руку на глаза и начал считать вспышки, собирая их красный цвет в поток, который…

Который вливался в тело неизвестной мне певички из неизвестной группы, восстанавливал его, сращивал переломанные кости и вправлял болезненные вывихи…

«Пять… Четыре… Три… Два… Один… Хватит!» - Я убираю руку и вижу…

То, что вижу.

Наклоняюсь и тихонько касаюсь ее губ, добавляя еще капельку сил, «от себя».

Это не поцелуй, это маленькая трагедия, после которой мы точно больше не встретимся…

Наверное…