Ничей сын

Глава 3

Джо замерла, оказавшись в самом странном месте из когда-либо виданных. Её окружал жуткий заколдованный лес со скрюченными деревьями, которые с виду могли ожить и попытаться оттяпать ей голову.

«Блин дырявый… я упала в телевизор и не знаю, как отсюда выбраться».

Судя по декорациям, это одна из серий «Семейки Аддамс».

Или, возможно, «Семейки монстров».

Определённо одно из двух.

Медленно оборачиваясь по кругу, она не увидела ничего, вокруг кромешная тьма. Никаких красок. Даже собственная кожа стала бледной и непривлекательно серой.

Неестественной.

«Вот почему цветное телевидение захватило экраны...»

Холодный ветер завывал, трепля волосы и посылая мурашки по коже. Обхватив себя руками, Джо пошла вперёд, пытаясь найти путь домой.

— Селена! Карма! — Она остановилась и прислушалась, но кроме ветра ничего не услышала. — Это не смешно! Карма, клянусь, я злая как чёрт! Нет, ты чертовка! Я с тобой поквитаюсь! Тебе всё равно придётся когда-то лечь спать!

«Давай, Джо. Просыпайся.

Это просто глупый сон».

Впрочем, когда секунды стали сменяться минутами, и ничего не изменилось, Джо заволновалась. Даже испугалась.

Внезапно неподалёку раздался топот ног.

— Лейни? Сюда! И захвати фонарик!

Звук затих, а потом кто-то побежал в её сторону.

Расслабившись, Джозетта с облегчением выдохнула, пока не увидела, кто к ней приближался.

«Вот чёрт, нет...»

Толпа гниющих существ из ужастиков о зомби, под которые любила засыпать Табита.

В ужасе Джо повернулась и со всех ног бросилась бежать. Но с её везением утопленника это оказались не заторможенные зомби из «Ходячих мертвецов». Даже близко не...

Ей достались супер-зомби из «Обители зла» на стероидах и с олимпийской подготовкой. Один из них добрался до неё, пытаясь укусить. Джо пригнулась и отскочила, а потом побежала в противоположном направлении. В панике она стала искать оружие, но из-за тумана и кромешной тьмы ничего не видела.

«Ни черта полезного!

В следующий раз, когда мне это приснится, хочу очки ночного видения и мачете! Не говоря уже о паре умопомрачительных телохранителей».

Во всех этих стрёмных ужастиках, навязанных Табби, Джо ненавидела вопящих идиоток, бегающих, как правило, на высоченных каблуках и ни фига не делающих для своего спасения.

«Но какого черта? Других вариантов нет».

С диким воплем она побежала и врезалась в крепкое, жёсткое дерево, появившееся невесть откуда.

Или так она подумала. «Чёрное дерево» обернуло вокруг неё руки и спрятало за своей спиной. А потом крутнулось и так быстро вытащило меч, что Джо понадобилась минута, чтобы понять его действия. От скрежещущего звука металла в жилах застыла кровь.

Она едва могла уследить, как очень высокий мужчина рубит тварей, пытавшихся её убить и сожрать. Боже, зомби умели драться. Но они были слабаками в сравнении с незнакомцем. Он кружил, парировал и бил, как какая-то жуткая балерина.

Очевидно, ему не раз приходилось сражаться с этими монстрами.

Несмотря на то, что ему потребовалось несколько минут, незнакомец дрался с неимоверным мастерством и точностью.

После того, как поверженных противников поглотил туман, он медленно повернулся к ней. В чернильном цвете трудно было разобрать, кто он. Вообще. Облаченный с макушки до пят в чёрное, он напоминал монаха-убийцу.

Пряча меч в ножны, он заговорил с ней на странном, непонятном языке.

Когда она промолчала, незнакомец схватил её за руку, неся какую-то тарабарщину.

Джо оттолкнула его.

— Приятель, здесь нет гугл-переводчика. Или Промта. Я даже не представляю, на каком ты балакаешь.

— Человек? — Она замерла при звуке глубокого баритона. Ох, сексуальный голос с великолепным акцентом обволакивал и завораживал. Он был приятен и успокаивал, в отличие от мёртвой хватки на руке.

— После первой кружки кофе. Большинство дней. Да, человек. — Джо попыталась вырваться. — А ты принял свою дозу кофеина? Ежедневную клизму?

Он ещё сильней сжал её бицепс и оттащил от трупов.

— Ау! Высокий, злой и страшный, я не твой сладкий пупсик. — Она дёрнула сжатую в тисках руку. — Хочешь подпортить товар? Если сломаешь, то придётся расплачиваться, и не дёшево. Знаешь, у меня три собаки. А собачий корм чертовски дорогой. Вдобавок Мейзел пристрастился к дорогущему попкорну, и дешёвый не покатит.

Кэдиган не ведал, о чём говорит женщина. Хотя он понимал большую часть сказанного, но остальное сбивало с толку, также как её неожиданное появление в этом царстве. Речь незнакомки казалась совершенно бессмысленной.

Судя по одежде, женщина пришла сюда из современного мира смертных. Но почему она здесь очутилась?

Как попала? Хотя некоторые существа, считавшие эту адскую обитель своим домом, могли свободно приходить и уходить, они были магами, адони и иными сверхъестественными обитателями. Люди не могли попасть в этот мир без посторонней помощи.

И всякий раз, когда сюда ссылали человека, Кэдиган чувствовал в них хотя бы мизерную демоническую частичку.

Незнакомка же совсем другая. Хотя в ней было что-то неуловимо знакомое, она пахла как смертная.

Излучающая добродушие.

Именно это привлекло к ней искорёженных хариусов и подстегнуло к атаке. Невинность в этой адской обители — самый драгоценный и ходовой товар. Который долго не задерживался, прежде чем его извращали.

Или убивали.

Кэдиган замер, услышав, как ещё больше хариусов и сидов бегут к ним. Хуже того, кажется, с ними слуги. Слуги смерти, готовые на всё ради куска настоящей человеческой плоти. Они сожрут её, наслаждаясь криками о пощаде.

— Стой на месте.

Он покинул незнакомку, чтобы разобраться с искорёженными существами, охотящимися на любого глупца, забрёдшего в такой час в Кромешный лес.

Duw[7]! Её заметило множество тварей, и с каждым мгновением их могло стать ещё больше. Кэдиган увернулся от меча хариуса, прежде чем отразил атаку слуги.

Женщина побежала прямо в гущу сражения.

Отвлёкшись, Кэдиган почувствовал укус твари, с которой дрался. Выругавшись, он отшвырнул от себя существо и убил его, прежде чем незнакомка снова бросилась бежать.

— Стой!

Она замерла, подняв руки вверх.

— Не стреляй!

С чего она решила?

— У меня нет ни лука, ни арбалета, госпожа. Они бесполезны против этих существ.

— Тогда ладушки.

Она повернулась к нему лицом.

У Кэдигана перехватило дыхание, когда он рассмотрел дерзкие черты лица. Высокая и худенькая, ей не хватало пышных изгибов, которые он раньше предпочитал. Но у неё лицо таинственного ангела. Шелковистые чёрные волосы и тёмные глаза навевали мысли о доме. Хуже того, ему внезапно захотелось прикоснуться к этим длинным прядям и узнать, так ли они шелковисты, какими кажутся. Вдохнуть их сладкий аромат.

Canolbwyntio[8]! Вероятно, это какая-то ловушка. Единственное, на что стоит рассчитывать проклятому, живущему в этой безумной обители. Здесь не мир людей, не Камелот или Авалон, а Земля за завесой — тёмная дыра между мирами, куда на веки вечные сослал его брат. Вечность наблюдать за наполненным красками миром, но не в силах пойти туда или переместиться, несмотря на собственное могущество.

«Брось её и уходи».

Это был бы самый здравомыслящий поступок. Но он много веков назад лишился рассудка.

Теперь же...

Как и преследователи, Кэдиган тоже возжелал заполучить её. Хоть ненадолго. Пусть ни для чего более, кроме как скрасить одиночество, ставшее его единственным спутником.

«Неужели пятиминутный разговор — это слишком большая просьба?

Будь ты проклят Люцифер.

И я вместе с тобой».

Прежде чем он смог себя одёрнуть, Кэдиган протянул ей руку.

— Идёмте госпожа, я оберегу вас.

Джо мешкала, пытаясь понять его напевный говор.

— Кто ты?

— Кэдиган.

Боже, у этого парня такой акцент. Ещё одна странность до кучи. Необычное сочетание ирландского, шотландского и малопонятного английского. Такое ей раньше не доводилось слышать.

— Кэ... Кто?

— Кэ-ди-ган, — произнёс он по слогам.

— Кэдиган. — Она поморщилась, надеясь, что произнесла правильно и не оскорбила своего спасителя неправильным произношением. Но если даже и так, он её не поправил. — У меня имя проще. Джо.

— Джо. Нам нужно уходить. Я отразил нападение, но более медлить нельзя. Их явится ещё больше. Так уж у них заведено.

Это похлеще, чем разбираться в речах бабули-цыганки, когда её заносило.

— Ты пытаешься мне помочь?

— Всеконечно.

— Хорошо, но я в ботинках, приятель, и не побрезгую ими воспользоваться.

Кэдиган понятия не имел, о чём она толкует, но это смутно напоминало угрозу. Будь у них время, он бы посмеялся над мыслью, что такая худенькая женщина думает, будто сможет навредить ему. Или любая женщина или мужчина, если уж на то пошло. Но у них на это нет времени. Им следует убираться, пока кто-то не умыкнул её.

Наконец Джо положила свою тонкую ручку на его ладонь. Кэдиган беззвучно проклинал рукавицы, не позволяющие почувствовать прикосновение кожи. Он так долго жил без этого, что даже не мог вспомнить ощущение. С другой стороны, жизнь очень редко его баловала женским вниманием.

Тем не менее... каждый жаждал физического контакта.

Даже прокажённые и проклятые.

Он потянул её к землянке, служившей ему домом после заточения. Не очень большое место. Конура, по сути. Опять же, в ней чисто и надёжно. А главное — он мог заблокировать и запечатать вход на время, которого хватало на сон и еду.

Своей силой он открыл каменный дверной проем, пропуская Джо вперёд.

— Прости, что это всего лишь хибара.

— Хижина?

— Хижина? — повторил он, понимая значение её слов не больше, чем она его. — Лачуга, — попробовал Кэдиган ещё раз.

Джо улыбнулась, осознав, что наконец стала понимать его.

— Это одно и то же.

— А-а.

Джо нахмурилась, когда он протянул руку, и огромная скала закрыла проход, через который они вошли. Стоило им оказаться на месте, как вспыхнули десять факелов, освещая хоббитовскую нору, в которой он жил. Пол устилала твёрдая древесина, отполированная до зеркального блеска, перекрученные молодые деревца похоже удерживали изогнутый рукотворный потолок над их головами. На этих же деревцах держался маленький второй этаж, где на небольшой платформе находилась скромная кровать, выдвижные ящики и умывальник. В целом, это место напоминало ей квартиру-студию. Всего метров под тридцать-сорок.

Слева находился очаг с чёрным котлом и перколятором. Ещё два котелка и казан свисали с крюков над камином. Стены оставались голыми, за исключением коллекции внушительных мечей, копий и топоров. И щитов больше, чем ей доводилось видеть в жизни. И только в эту секунду Джо поняла, что здесь всё красочно, а снаружи мир в чёрно-белых тонах.

— Госпожа, не желаешь ли отведать яств?

Она повернулась к нему и ахнула, осознав, что Кэдиган ещё больше, чем ей показалось. Святые угодники! Да он метр девяносто с широченными плечами. Облаченный в монашескую чёрную рясу с плащом, подпоясанную верёвкой, он был громадным. Стянув перчатки, Кэдиган засунул их за пояс.

Когда она не ответила, он опустил капюшон, наконец показав ей своё лицо. У неё перехватило дыхание от синевы его глаз, ясных как Карибское море. Потрясающих. Необычных. Темно русые волосы были коротко острижены в суровом военном стиле. Белокурая щетина немного длинновата, словно он не брился несколько недель, но тем не менее, до бороды ещё далеко, и та не выглядела косматой. Скорей, напоминала сексапильный беспорядок, который добавил порочной брутальности невероятно красивому лицу.

— Госпожа, вы меня слышите? Не желаете отведать яств?

Если под «яствами» речь шла о согревающем постель Кэдигане, то ответ, черт возьми, да. Можете регистрировать и слать спам на почту! Она согласна, и даже более.

— Я не совсем понимаю, о чём идёт речь.

Медленная дразнящая ухмылка заиграла на красивом лице, сделав его ещё более привлекательным и восхитительным.

— Еда. Питье. Вы не желаете... чуток?

От разочарования Джо надула губы. Не такого предложения ей хотелось.

Она покачала головой.

— Нет, но всё равно спасибо.

Он кивнул, прежде чем с показным равнодушием скинул плащ и повесил его на вбитый колышек в стене. Повернувшись к ней, он замешкался. Его неожиданная застенчивость оказалась восхитительно милой и заставила казаться почти настоящим.

— Итак, Кэйд... ты высокий, сексапильный, шикарный парень, живущий в хоббитской норе. Что мне ещё следует знать? Делишь ли ты свою обитель с миссис Гигантский Хоббит?

Он не ответил, по-видимому, не разобрав, о чём идёт речь. Вместо этого посмотрел на её руки. Непонятый ей голод омрачил его взгляд.

— Могу ли я? — нерешительно спросил он.

— Что?

Медленно подойдя к ней, Кэдиган потянулся к её руке, словно боясь, что она испарится. С невообразимой нежностью он взял Джо за руку и прикрыв глаза, насладился моментом. Кэдиган прикусил нижнюю губу и с выражением, от которого у неё перехватило дух, обхватил её ладонь руками. Отрывисто дыша, он провёл ею по своей щеке, при этом вёл себя так, словно она священная реликвия. Кэдиган на самом деле дрожал, когда пробормотал что-то на своём мелодичном языке. Джо не смогла понять значение слов.

С одной стороны, его поведение пугало. Кэйд был психом? Но он не угрожал ей. Скорее, вёл себя так, будто давным-давно был изолирован от людей.

— С тобой всё в порядке?

Он с жадностью вдохнул аромат её кожи, прежде чем отпустил руку и отступил.

— Простите, госпожа. Я не хотел пугать вас.

— Без проблем. У меня были свидания и похуже. К тому же неловкие и не во сне... при известных мне свидетелях.

Улыбнувшись, он подошёл к шкафу для посуды и налил себе кубок вина. Кэдиган не успел сделать даже глотка, когда в камень, используемый им в качестве двери, что-то врезалось.

Вскрикнув от страха, Джо бросилась к нему.

Кэдиган протянул ей кубок.

— Не бойтесь так, госпожа. Пригубите вина. Клянусь, они сюда не попадут. И им никогда не пройти мимо меня.

Она с благодарностью приняла вино, а существа снаружи изо всех сил пытались опровергнуть его смелое заявление.

— Могу я кое-о-чём спросить?

Он налил себе ещё один кубок.

— Да.

— На каком языке ты разговариваешь?

— На английском, наверное, — ответил он, хотя ответ больше походил на энгельский.

— Так ты англичанин?

Жгучая ярость, вспыхнувшая в его глазах, заставила Джо отступить.

— Прости, Кэйд. Я не хотела тебя оскорбить.

На его скулах заиграли желваки, прежде чем он одним глотком осушил кубок и налил себе ещё.

— Я бритониад.

— Звучит очень красиво. Без понятия, где это и почему мозг породил такой вариант. Ну да ладно. Наверное, слишком много лазила по Википедии. — Она чокнулась с ним. — За Брит-т... проехали.

Кэдиган расхохотался над её словами, а потом потрясенно застыл. Честно говоря, он не мог вспомнить, когда последний раз смеялся. Над чем-либо. Звук показался ему таким странным.

Он до ужаса был очарован ею.

И она заставила его желать невозможного.

— Ты, наверное, знаешь меня как кимри или валлийца.

— Ага! Теперь до меня дошло. Это многое объясняет... Как же круто вышло! — Она допила вино и поставила кубок на маленький столик. — Мне всегда хотелось побывать в Великобритании. Наверное, поэтому во время комы мне всё это и взбрело в голову. И если задуматься, ты напоминаешь мне актёра из «Стрелы»... Да, всё сходится.

Кэдиган фыркнул от её тарабарщины.

— Госпожа, если мои слова для твоих ушей звучат столь же невразумительно, как твои для моих, то мои извинения столь же глубоки, как самые тёмные пещеры.

— Кажется, «да» — правильный ответ. С другой стороны, ничего страшного. В коме редко есть смысл? Верно?

Он усмехнулся от вопроса.

— Мне неприятно быть посланником дурных вестей, но сие не сон.

Джо напряглась.

«Неправда. Пожалуйста, пусть он мне солгал».

— Что-что?

Он обвёл рукой землянку.

— Это так же реально, как шиповидные рога Брана[9].

— Нет, это неправда.

Происходящее столь же реально, как сказанная им бессмыслица.

Кивнув, он поставил кубок на стол.

— Я тебе не верю. Докажи.

Кэдиган не знал, как это сделать, не причинив ей вреда, а этого по непонятным ему причинам он делать ни в коем случае не хотел. Он наслаждался чепухой, которую она лепетала, и тем, что совсем не боялась его.

— Ну? — поддразнила она.

Дьявольская улыбка заиграла на его губах, когда у него появилась идея доказать это, не обидев её. Не дав себе времени передумать, он припал губами к её устам и глубоко поцеловал. Только не был готов к неповторимому вкусу. И тому, как её сладостный рот воспламенит его кровь.

Дыхание перехватило, когда Кэдиган провёл рукой по шелковистым волосам, наслаждаясь ртом Джо с забытой тоской и голодом, вспыхнувшими с мучительной ясностью. Тело обхватило неистовое желание, и ему потребовалась вся воля, чтобы сдержать себя.

«Duw, дай мне сил».

Удар, наверное, потряс бы Джозетту меньше, чем поцелуй. Но, когда он прижал её к своему большому, мускулистому телу, смело изучая рот, Джо поняла, насколько он накаченный. Невероятно мужественный и притягательный. До ужаса возбуждённая она обняла и притянула Кэйда к себе, изнывая почувствовать на себе тяжесть этого потрясающего тела. Без сомнения, ощущения будут непередаваемые.

Если это сон, она не желала просыпаться. Нет, если его не будет рядом.

Когда он прервал поцелуй, то посмотрел на неё с такой щемящей болью, что у Джо сжалось сердце.

— Теперь ты мне веришь, госпожа?

Приподнявшись, она провела пальцами по его губам, всё ещё наслаждаясь послевкусием. Ей понравилось, как его щетина щекочет кожу.

— Если это не сон, то куда я попала?

Он вздрогнул, а потом отпустил её и отступил.

— В ад.

— Нет. — Она оглядела почти пустую, жалкую пещеру, в которую твари снаружи всё ещё пытались пробиться. — Нет, — повторила она, на этот раз менее уверенно. — Нет. Быть такого не может.

— Отчего же?

— Просто... я не заслужила гореть в аду. — В неожиданном приступе ярости она поглядела на потолок. — За что? За жульничество в проверка на зрение в десятом классе из-за нежелания носить очки и выглядеть заучкой можно угодить в ад? Да неужто?

Она оглянулась на Кэдигана.

— Да, твоя правда. Это моё паршивое везение. Так и знала, что нужно было мухлевать с налогами. Хоть раз! Но нет. Я играла по правилам и крутилась как белка в колесе. Всегда. Народ, проверьте часики. — Она кивнула, вышагивая по комнатушке. — Я тебе верю! Я в аду. Разве это не прекрасно?

Он фыркнул от её гневной тирады.

— Тебе здесь не место. Тут ты права. В любом случае, как ты сюда попала?

— Я споткнулась о коврик, вероятно, раскроила себе череп о столик и умерла. Насколько это феерично? — Она снова подняла глаза к потолку. — Спасибо, Селена! Ну, ты и стерва! Я даже не смогла оторваться от души и подавиться банановым сплитом[10]. Зато умудрилась глупо погибнуть, сидя на диете. Нечестно! Мне следовало позавтракать французскими тостами, тортом и мороженным, а не обезжиренным йогуртом. Где книга жалоб?

Он расхохотался.

Пока Джо не стукнула его по животу.

— Не смешно! Вся моя жизнь — поучительная история для других. Просто зашибись.

Потирая живот, он с недоверием взирал на неё. Никто и никогда не вёл себя с ним столь легкомысленно.

— Ты не умерла, а угодила в Гластонбери.

— Типа аббатства?

— Если кратко, да. Это Земля за завесой — царство, куда оправляют в забвение.

— Да, но меня сюда не посылали. Я свалилась сюда.

Обдумывая её слова, Кэдиган почесал щеку.

— Тогда, вероятно, ты наткнулась на скрытый портал. Обычно такого не происходит, но мне доводилось видеть гораздо более странные вещи.

— Значит, я могу вернуться домой? — с надеждой спросила Джо.

По неизвестным причинам, сама мысль об её уходе глубоко ранила душу.

— Всё верно, госпожа. Если мы найдём портал, через который ты сюда попала.

— Да запросто. Идёшь налево во тьме и продолжаешь брести, пока не ослепнешь. — Джо подняла руку, не дав ему сказать и слова. — Это был сарказм, если что. — Она нахмурилась. — Ты сюда тоже случайно свалился?

Как бы Кэдигану этого хотелось.

— Нет, госпожа. Меня преднамеренно сюда сослали.

Джо замерла, обдумывая его слова. Это казалось бессмыслицей. Почему его здесь бросили?

— За что?

— Неважно, это было давно.

Джо посмотрела на его монашеское одеяние, подобное которому носили как в древности, так и сейчас. По воскресеньям брат Энтони наряжался в похожую рясу.

— Насколько давно?

Он замешкал, прежде чем ответил.

— Со времён, когда Эдуард Исповедник правил Англией.

Если бы здесь была Селена, то она застонала бы от её непроходимой дремучести, но история никогда не привлекала Джо.

— И когда это было? Пятнадцатый век или около того?

— Мне это ничего не говорит, госпожа. Но когда меня бросили в этот ад, на дворе стоял тысяча сорок пятый год от Рождества Христова.

От его слов у Джо голова пошла кругом. Неужели это не шутка?

— Правда?

— Да.

— Ого... это очень давно.

Приподняв вопросительно бровь, он прошептал:

— Насколько?

— На тысячелетие.

Кэдиган побледнел и не смог дышать от открывшейся истины. Он знал из проблесков в зеркале, что прошли годы, и всё довольно резко изменилось. Но...

Тысяча лет.

Целое тысячелетие.

Сердце окутало горькой мукой, не давая вздохнуть, когда он понял, что Люшес действительно отрёкся от него. Как ни глупо теперь это кажется, но в его душе теплилась крохотная надежда, что брат простит и вернётся освободить его.

Он этого не сделал.

Как и все остальные Люшес отвернулся от него и выбросил из головы, как какой-то возмутительный cythral[11], чьё призвание жить в муках.

«Меня от тебя выворачивает наизнанку! Навозник, как кто-то сможет полюбить такого монстра?»

Кэдиган заскрежетал зубами, пытаясь унять слепую ненависть, веками преследовавшую его. Ярость, подтолкнувшую уничтожить всё, что он когда-то защищал.

Либо знал.

— С тобой всё хорошо?

Ни на йоту. Однако он кивнул, не желая, чтобы Джо знала правду, а потом отвернулся, пытаясь справиться с полным отчаянием, опалившим остатки разбитой на осколки души.

«Как Люшес мог оказаться таким хладнокровным и бессердечным после всего, что я пережил ради него?»

В конце концов, после всего совершенного добра его прокляли за единственный проступок, вызванный вспышкой ярости.

Осуждён рукой родного брата.

Как же ему хотелось, чтобы Люшес оказался здесь. Лишь на мгновение, чтоб задушить предателя.

Джо видела, как самая горькая на свете печаль омрачила прекрасные черты лица. Она себе представить не могла, через что он прошёл.

«Это бред, Джо. Он не настоящий. Это — сон.

А если нет?

Да, кажется, я сдурела, как и вся моя семейка. Тем не менее... происходящее казалось таким реальным. Звучало и на ощупь было реальней некуда».

Она никогда раньше таких сновидений не видела. Твёрдых и сложных. Она могла даже ощутить запах пепла в очаге.

Подойдя к мужчине, Джо провела рукой по монастырской рясе. Грубая ткань защекотала кожу, и она почувствовала текстуру кольчуги, которую он носил под ней.

«Всё это реально.

Так или иначе».

Но один нюанс всё же внушал сомнения.

— Если ты пробыл здесь тысячелетие, то как меня понимаешь?

Он фыркнул, в глазах вновь вспыхнули весёлые искорки.

— В большинстве случаев я не понимаю. Львиная доля, сказанного тобой, малопонятна. Однако я знаю эту версию английского, поскольку слышу твой мир, когда шумлю у границ. Не говоря уже о том, что я родился с врождённой способностью быстро усваивать языки.

— Правда?

Он кивнул, когда его вновь окутала безнадёжная печаль.

— Нам нужно вернуть тебя домой, госпожа. Немедля, хотя погодя минуту. Сия идея всё же слегка безумна. Лучше обождать до утра.

— Ого. Это всё равно, что пытаться понять Шекспира или Чосера.

Кэдиган нахмурился, склонив голову набок.

— Прости, кого?

— Не знаешь? Великих поэтов?

— Ты имеешь в виду писцов?

Он поднял левую руку и стал водить ею, будто что-то писал.

— Да. Прости. Ты же родился задолго до них? Что я несу за бред. Господи, а чему ты вообще не предшествуешь? — Джо задумалась. В отличие от своих кузин она не увлекалась историей. Даже не разбиралась в исторических периодах. — Так ты был рыцарем-крестоносцем или типа того?

— Я не знаю, о чём ты, госпожа.

— Твоя одежда и доспехи. Ты был монахом? Рыцарем? Оруженосцем?

— Рыцарем.

— У Эдуарда... нет, погоди, ты ненавидишь англичан. Уэльского короля? Я ни одного не знаю, но ты сражался за Уэльс?

Он кивнул, подвинув к ней стул и подушку. Оглянувшись по сторонам, Джо поняла, что это единственный стул в помещении.

— Не желаешь присесть?

— А где сядешь ты?

— Для такого как я сгодится и пол.

— Твоя... хоббитская нора. Мне неудобно занимать единственный стул.

Кэдиган пожал плечами, снял меч и повесил его рядом с плащом.

— Тогда, как тебе будет угодно.

Он пошёл и уселся на пол, прислонившись спиной к стене, вытянул безумно длинную ногу, а вторую согнул.

Раз он всё равно им не воспользовался, Джо присела на стул.

— И чем ты здесь развлекаешься?

— Я тебя не понимаю.

— Развлекаться. Ну, чем тебе нравится заниматься?

Он нахмурился.

— Здесь нет развлечений, лишь выживание.

— Да, но когда ты заперт здесь, как сейчас. Чем ты занимаешься, чтобы скоротать время?

— Ах. Играю в тафл, крест и disiau[12].

Ей нравилось слушать его речь с сильным акцентом, но — блин! — попытка понять слова вызывала мигрень.

— Честно, нам нужен переводчик.

Он рассмеялся, прежде чем поднялся и подошёл к маленькому столику, где стояла старинная шкатулка. Из неё он достал шкатулку поменьше с потёртым кожаным мешочком. Джо заглянула ему через плечо, чтобы узнать, что ещё лежит в большой шкатулке. Там оказались вырезанные вручную фигурки, похожие на шахматные. И теперь присмотревшись внимательно, Джо поняла, что столешница с красивыми кельтскими орнаментами была расчерчена и выгравирована как доска для шахмат или шашек.

Не говоря ни слова, Кэдиган открыл шкатулку поменьше с деревянными пластинками, на которых были выбиты римские цифры. В мешочке же оказались деревянные кости, которые он протянул Джо.

Джо повертела их в руках, поражаясь качеству и возрасту.

— Давно они у тебя?

— Брат Эйриг[13] сделал их для меня, когда я был мальц… отроком.

— Брат Эйриг? Он был священником?

— Монахом.

Она сжала потертые кости в руке, пытаясь осознать реальность происходящего.

— Почти тысячу лет назад?

— Скорей тысячу триста. Я родился в семь сотен двадцатом году от Рождества Христова.

— В семьсот двадцатом?

Он кивнул.

— Сколько тебе было, когда он тебе их подарил?

— Восемь или около того.

Нереально, черт подери. Джо с трепетом смотрела на кости, пока её не осенил его реальный возраст.

— Погоди... это означает, что тебя сюда упекли, когда тебе было... Триста лет?

— Да. Где-то так.

Джо мгновенно протрезвела от этой новости. Ничего хорошего это не сулило. Люди так долго не живут.

Это не нормально.

Она нахмурилась.

— Ты вампир?

— Ты снова озадачила меня, госпожа.

— Кто ты такой?

Кэдиган отшатнулся от внезапного страха, промелькнувшего в тёмно-карих очах. Паника ранила посильней удара кувалды. Всегда одно и то же. Все его боялись. Всегда. Даже, когда он был ребёнком, монахи и священники знали о его нечеловеческой сущности и относились к нему соответственно. Словно он экскременты, которые нужно по-быстрому закопать, пока они не подпортили окружающим воздух. Однако Кэдиган так давно не находился в компании с кем-либо, что забыл насколько больно быть отвергнутым.

«Ты Богом забытый выродок. Проклятый ублюдок! Нежеланный даже среди своих».

Кэдиган вздрогнул, вспомнив слова командира. Он дал себе клятву, что больше никогда не будет столь глупым. Отчаявшимся. Ни при каких обстоятельствах больше не подпустит никого в свою жизнь или сердце.

Это просто не стоит неизменно следовавшей боли.

Хотя дело не дошло до драки или сражения, Кэдиган знал, что лучше избежать конфликта, прежде чем она нападёт на него. Ничего хорошего это не сулило. Кроме того, он привык к одиночеству. Незачем мечтать о чём-то другом.

— Госпожа, не выходи отсюда, здесь безопасно. Я вернусь к утру и покажу тебе дорогу домой.

Он призвал плащ и меч с помощью своих сил и покинул крохотное пристанище, задержавшись лишь для того, чтобы убедится, что она под защитой и внутрь никто не проберётся.

Он стоял в неприветливой темноте, прижав руку к камню, которым закрывал дверной проём, и со вздохом окунулся в старые воспоминания. Только тогда это была крошечная блондинка, глядящая с ужасом на него, когда враги, одолев её людей, обыскивали дом.

Они бы убили её вместе с семьёй. Но он как дурак рискнул своей жизнью, спасая их.

Потирая шрам на груди, Кэдиган постарался выкинуть из головы эти мысли. Этла, как и всё остальное, канула в Лету.

Тут ничего не поделаешь. Он сам устлал тёрном свою кровать. А теперь познал, что столь никчёмным как он не стоит ждать покоя. Такова его горькая участь.

Жестокая изоляция и суровое выживание. На века.

Быть по сему.

Но стоило ему повернуться к извилистому непроходимому лесу, где его поджидали враги, Кэдиган вспомнил сладость поцелуя и нежность прикосновения Джо.

«Ты можешь оставить её здесь».

Без его помощи она никогда не пройдёт через лес и не найдёт портал.

Кэдиган услышал пронзительные вопли баньши и ночных хищников, и понял, что не сможет так поступить.

Он не его брат.

И в отличие от него самого, Джо не сделала ничего плохого. Как она и сказала, она не заслужила гореть в аду.

Желая быть смертным в миллионный раз за этот день, Кэдиган обернулся в маленького чёрного дрозда и полетел гнездиться на ночь.

С тяжёлым вздохом Джо вернула кости в мешочек и, завязав его, положила в маленькую шкатулку, а потом спрятала в большую, где Кэдиган хранил игру. Сердце ёкнуло в груди от столь скудного веселья.

Какие там игровые приставки. Кэдиган, наверное, убил бы ради такой.

Закрыв крышку, она нахмурилась, увидев на дереве ярко-красное пятно. Свежая кровь. Оглядевшись, Джо увидела брызги капель, мазки и поняла, что Кэдигана ранили, когда он защищал её.

«Почему он умолчал об этом?»

И пока Джо стояла, в голове мелькнул образ, как Кэдиган в одиночестве сидит за столом и бесконечными часами играет против собственной тени, уставившись на голую земляную стену.

Ночь за ночью.

«Как ему удалось это пережить? Полное одиночество — сплошное мучение. Без музыки. Телевизора.

Разговоров».

Ей получаса хватило, чтобы всё здесь обследовать. Дом крошечный.

В шкафу она нашла сухое мясо и фрукты. Пару луковиц, маленькие мисочки с сушёным луком-пореем и ячменём. Графин вина и медовухи. Старинные горшки были такие же обшарпанные и жалкие, как и обстановка. На полу несколько шкур.

«Проклятие».

Поднявшись по узкой лесенке, Джо оказалась на маленьком чердаке и уставилась на узкую кровать, явно не предназначенную для двоих. Так что постель ему точно никто никогда не грел. На самом деле Джо даже удивилась, как он вмещается здесь один.

Тонкий соломенный матрас был застелен чистой изношенной простыней и мехами. Рядом стоял небольшой старомодный сундук с ещё одной чёрный рясой и кожаным комплектом для починки кольчуги. Игла и нить. Две белые льняные рубахи, трое шерстяных бридж. Три пары колючих шерстяных носков.

«Блин, его жизнь отстой».

Никогда больше она не будет жаловаться на свою. Хотя у Джо были горестные моменты, но её всегда окружала семья, которая могла заставить смеяться, несмотря на всё плохое.

Сев на кровать, Джо услышала тихий треск. Взглянув на столбик, как ни странно, она увидела старые деревянные чётки.

— Походу, ты не вампир, раз спишь с ними.

Когда она откинулась на спинку кровати, то поняла, что это какой-то древний щит. Кельтского дизайна, только она думала, что они использовали маленькие круглые щиты, как те, что висели на стенах жилища Кэдигана. Этот же имел древнеримскую удлинённую форму. И, похоже, был сделан из чистого золота.

— Умереть не встать, — выдохнула Джозетта, проведя рукой по богато украшенной гравировке. Помимо традиционных кельтских узоров его покрывали арфы и котлы. В центре круга дуб и, кажется, с его ветвей свисали рубиновые яблоки.

Это была единственная шикарная вещь, которой он обладал, и она казалась странно неуместной. В отличие от другого оружия на этой не было ни царапинки, ни выбоинки. Идеальный и при этом очень древний.

«Да, в этой чудной хоббитской норе эта штукенция верх странностей».

И всё это ни малейшим образом не говорило об истинной сущности Кэдигана. При условии, что это не кома и не сон. Какое существо может прожить сотни лет и не состариться? При этом держит чётки, ест еду и не имеет клыков...

«Бессмыслица какая-то».

Впервые за всю жизнь Джо пожалела, что не уделяла должного внимания интересам своей чокнутой семейки. Эти шизики, вероятно, смогли бы не только прочесть руны, но и точно поняли, кто он такой. Наверняка кто-то из её семейки даже написал книгу о его виде.

Она взяла чётки и перевернула. На обратной стороне крестика были выгравированы латинские слова. Pax Vobiscum… Мир с тобой.

Да, это очень подходило тихому мужчине, который с ужасающим мастерством и лёгкостью отразил атаку нападающих. Присутствовало в нём спокойствие, противоречащее насилию, на которое он был способен.

В эту секунду Джо горько пожалела, что в попытке разузнать о нём, выкурила из дома. С другой стороны, для неё это в порядке вещей. Все мужчины, с которыми она общалась, в итоге уходили. Некоторые даже с криком уносили ноги.

Особенно Барри.

В его защиту можно сказать, что она швыряла в него горящими предметами, когда выгоняла из дома. Но это совсем другая история.

А самое грустное то, что ей не хватало бывшего мужа. Как можно не страдать о разводе с мужчиной, с которым ты встречалась пять лет, а потом прожила в браке ещё два года? Она долго страдала. Даже позволила Селене и Табите сделать на него куклу вуду. А Карме навести порчу на его хозяйство.

Но никаких слёз. Ни единой слезинки.

Больше всего её огорчал пустой дом. Свободные полки, где раньше лежали его вещи. Ей не хватало теплоты объятий, особенно по ночам.

«Я — разбита».

Поэтому она обожала своих собак. Они не осуждали и не считали её недостойной, никогда не критиковали. Скорее, любили даже тогда, когда она этого не заслуживала.

«Конечно, им нужен кто-то с ручками, способными открыть и рассыпать корм по мискам».

Да. Не желая задумываться об этом, Джо пошла к крошечному умывальнику высотой до груди и смыла макияж. Не зная, чем ещё заняться, она улеглась в кровать с надеждой проснуться поутру в своём мире.

Вот только сна не было ни в одном глазу, когда она завернулась в меха, окутанная богатым мужским ароматом самого загадочного существа, с которым ей доводилось встречаться. Джо стало интересно, где он сегодня ночует.

«Он же, конечно, не мог пойти к тем тварям.

Или мог?

А тебе какая разница?»

Джо окинула взглядом пустую комнату с факелами и подумала о том, сколько бесчисленных ночей здесь провёл Кэдиган. В мучительном одиночестве. И в эту секунду Джо поняла, почему это её волнует.

Никто не заслуживает подобной участи.

— Кэдиган, — прошептала она. — Если ты меня слышишь, прошу, прости, если я тебя чем-то обидела. Ты можешь вернуться? Я ненавижу одиночество. Пожалуйста, не оставляй меня одну.

Из уголков глаз потекли слёзы, когда на неё обрушилась суровая реальность. С такой огромной семьёй она никогда и пяти минут не могла побыть наедине с собой. Поэтому завела трёх собак.

Одиночество для Джо сущий ад. От которого хотелось выть на луну.

Пока она тихо плакала, щит засветился и загудел. Подняв голову, Джозетта нахмурилась.

«Какого?..»

В центре золота вспыхнуло мужское лицо.