Ничей сын

Пролог

1045 г. н.э.

Уэссекс, Англия

— Нет! — закричал Кэдиган, оказавшись в ловушке тёмно-серого ада. Окутанный яростью предательства он попытался разбить зеркало — портал в мир людей, из которого его насильно вышвырнули.

Навсегда.

— Люшес! Ты не можешь так со мной поступить! Я твой брат!

Только слова не тронули холодное сердце ублюдка-полудемона. Тот смотрел на него по ту сторону зеркала без капли жалости и милосердия. Встретившись взглядом с яркими сине-зелёными глазами брата, Кэдиган понял: Люшес все прекрасно слышал.

И ему было наплевать.

Многие столетия Кэдиган делал все для Люшеса. Верой и правдой служил ему с безграничным доверием. А брат в благодарность проклял его без колебаний. Ни о чем не спросив.

Несправедливое наказание лишь за то, что ему пришлось сделать ради своей защиты.

Прекрасное лицо ожесточилось, когда Люшес прижал ладонь к разделяющему их стеклу.

— Да помилует тебя Бог, братик.

Его брат даже не обратил внимания на кровь, обильно хлеставшую из ран. В отчаянье Кэдиган сорвал с головы конический шлем и ударил им по стеклу. Но ровным счётом ничего не добился.

По щеке Люшеса скатилась одинокая слеза. Яростно смахнув её, он накрыл зеркало чёрной тканью, обрекая Кэдигана на кромешный ад.

— Люшес!.. — снова крикнул Кэдиган и ударил по стеклу. Кольчуга и шпоры зазвенели, но проход так и не открылся. — Торн!.. — в последний раз попытался достучаться он до предавшего его брата. — Торн! Вернись!

«Бесполезно. Несмотря на обещания, Люшес бросил меня. Как и все остальные».

— За преступления против Господа Бога и за моё преданное доверие, я осуждаю тебя на изгнание в земли твоей матери. Живым ты не ступишь больше в мир людей. Ты проведёшь вечность, помня о содеянном и сожалея о собственных деяниях. Ты больше не один из нас. Приговор вынесен, и ты изгнан из мира людей. На веки вечные.

Кэдиган сжал зубы, но слова Люшеса продолжали звенеть в ушах.

— Однажды я смогу вырваться из этого ада, брат. И как только мне это удастся, я приду за твоим сердцем. Жизнь за жизнь. Кровь за кровь! Даже если мне понадобится тысяча лет, я освобожусь, и ты заплатишь за это. Таков клятвенный зарок Кадугауна[1] Мабоддамуна. Ты умрёшь, Люшес. А я буду жить! Клянусь!