Непокорная

Глава 40

Когтистая лапа демона пролетела совсем близко у моего лица, я не знаю, каким чудом мне удалось лишь на палец разорвать расстояние между смертельным ударом и моим любопытным носом. Теряю равновесие и падаю в сугроб, где подо мной тает кровавый снег, и я оказываюсь в объятиях очередного мертвеца, какими тут усыпаны все улицы. Кровь повсюду, куда бы я не посмотрела, куда бы не побежала. В какой-то момент я понимаю, что трупы, лежащие замерзшими глыбами под снегами вовсе не мертвы, а смотрят на меня с укором, почему это я еще сопротивляюсь, почему не лежу тут рядом, очередным обмерзшим куском мяса. Я пугаюсь открытых глаз мертвеца, и с визгом подрываюсь с него, пытаюсь убежать. Но стоит мне вырваться из ледяных объятий мертвых рук, как мне в лицо бьет жаром зловонного дыхания, и я нос к носу сталкиваюсь со своей смертью, в лице весьма саркастически поглядывающего на меня демона. Чудовище звероподобное, красномордое, похоже на уродливую, лысую собаку, бугрящуюся мышцами и утыканную шипами по хребту… то еще удовольствие. Из его ноздрей струится пар, злыми струйками, а истекающая слюнями, пасть распахивается издевательски медленно, словно… я никуда уже не денусь, и оно знает об этом, а потому хочет получить не только мое мясо, но и мой страх, мои эмоции…

Визжу, отползая назад, натыкаясь руками на новые неподвижные глыбы окровавленных тел. Мои руки в крови, порезанные острыми льдинками, оставляют за собой горячий багровый след, под которым подтаивает лед. Демон следует за мной неспешно, вальяжно ступая и принюхиваясь к моим следам, оставленным порезанными ладонями. Упираюсь спиной в забор, на котором распята какая-то женщина, посиневшая, каменная, с живыми глазами. И взгляд этот с укором. Мол, не сопротивляйся, присоединяйся к нам. У нас весело. Прохладно правда, но весело. Визжу истерически и в панике отбиваюсь от приблизившейся вплотную морды демона. Бью отчаянно. Но не вижу куда. К такому меня брат не готовил. Мы такое не проходили! Мое запястье вспарывают острые клыки, но я не чувствую боли и дерусь, отмахиваюсь от твари, забрызгивая все вокруг кровью. Темной, горячей. На запах свежатины подтягиваются другие звери. И круг замыкается, кольцо сужается вокруг меня, а силы мои на исходе. Удары становятся слабее, а визг все тише. Я не имею сил даже заорать, когда пасть демона смыкается у меня на горле. Но вопреки происходящему, слышу свой голос, истерически визжащий, словно благородная маркиза, увидевшая таракана в своем трюфельном десерте.

Вопреки наступившей смерти, я чувствую боль в отбитых руках, коими продолжаю отбрыкиваться и драться, ударяясь о что-то твердое, как скала. И кричу. Визжу, чувствуя утекающую через рану в горле жизнь, чувствуя горячее дыхание демона, его клыки, погруженные в мою плоть. Умерла. Но продолжаю все чувствовать и орать. И брыкаться.

- Тихо… - вдруг долетает до меня голос из какого-то далека, - Чшшш, все позади, Чщшш… - меня качает, словно шлюпку на волнах, и далекий, смутно знакомый голос продолжает что-то нашептывать, успокаивая… и будто возвращая к жизни. Морда демона расплывется, растворяется в снежном мельтешении вьюги, а я с трудом разлепляю веки. Перед глазами мутно. Тусклый свет слепит глаза. Во рту привкус нечистот. В теле слабость и все еще ощущается боль в тех местах, куда пришлись ранения от клыков демона. До сознания, как через слой ваты снова пробивается голос.

- Все хорошо, маленькая. Ты в безопасности, тшшш… - и меня снова качают волны чужого спокойствия. Мое дыхание не сразу, но становится ровнее, а сознание постепенно проясняется, отходя от кошмарного сна. Фантомная боль не проходит, но в груди разливается спокойствие и иррациональная уверенность, что все будет хорошо. Что я дома. С дорогим сердцу драконом. В безопасности.

- Легче? – ласково касается моего лица знакомое тепло ладони. Губы милорда прижимаются к моему вспотевшему от пережитого кошмара лбу, а пальцы одной руки смыкаются у меня на запястье, словно прислушиваясь к чему-то. Я не имею сил ничего сказать. Мне ужасно стыдно за все передряги в которые я попала, но еще больше мне страшно, что этот покой в душе – лишь видение и стоит мне поверить, что руки, обнимающие меня принадлежат действительно милорду Дэкеру, как сон развеется и я окажусь снова в зловонной пасти демона, питая его собственной жизнью, кровью и страхами. От этой мысли заныли виски, и с новой силой заломило горло и запястье той самой фантомной болью. Я жалобно застонала, крепче хватаясь за одежду милорда, боясь отпустить его. В сердце предательски пирует паника. И только в душе, совершенно необъяснимо разливалось спокойствие. Будто чужое. Не мое. Но им наполняло меня, успокаивая боли, усмиряя бешено колотящееся сердце. Горячие губы дракона коротко и невесомо касались моего лица, перемежая поцелуи с ласковыми, успокаивающими словами. И с каждым новым касанием… к глазам, к виску, скулам… в мое сознание вливалась его магия, нашептывая всякие глупый нежности и ласково звучащие угрозы и проклятья, сулящие мне выпоротую пятую точку, если еще раз посмею так напугать своего жениха.

Нет, до такого мое подсознание точно не додумалось бы самостоятельно. Есть шанс, что я все же не сплю, а как раз в процессе пробуждения от своих кошмаров. Вспомнив их, вздрагиваю, но милорд чутко улавливает мои мысли и чувства и тут же прижимает меня крепче к груди, зарываясь лицом в мои волосы.

- Забудь, любимая. – Просит он. – Все позади. Не вспоминая, малыш. Все пустое. Ты жива и это главное. Остальное – забудь…

- Простите меня, - наконец нахожу в себе силы выдавить из себя пару слов, и из глаз предательски вытекает напряжение минувших событий. – Милорд, -мой голос хриплый от криков и слез – пожалуйста, простите меня…

- Ну, что ты, глупая майсочка, - слышу по голосу, что жених грустно улыбается. – Ты не виновата. Ты жертва, Диана. Несостоявшаяся, но все-таки жертва. Найдешь в себе силы рассказать мне все нюансы?

Я с сомнением, но все же кивнула. Скрывать мне было нечего. Да и в принципе даже мысли не возникло соврать, в чем-либо жениху. Наоборот. Какое-то болезненное отторжение такого святотатственного предположения.

- Можно позже? – жалобно прошу я боясь сейчас окунаться в воспоминания. И если о битве с вивернами я готова говорить и думать могла спокойно, то вот о своих приключениях в мертвой деревне не могла заставить себя даже вспомнить. Слишком ясными стояли перед глазами кровавые разводы на стенах в доме, где почти в художественном беспорядке лежали измордованные трупы.

- А мой брат? – вдруг вспоминаю я, что милорд пропадал вместе с Брайтоном, но дракон спешит меня успокоить, чувствуя мои страхи, как свои.

- У него много работы, Диана, - спокойно говорит он, отрывая меня от своей груди. – Я не позволил ему дневать и ночевать у твоей кровати. Поле нападения замок частично разрушен. Много погибших. Работы невпроворот, поэтому командир гвардии чрезвычайно занят. Но я пошлю к нему слугу с докладом, что ты очнулась.

- Я долго… спала? – смущаюсь я, впервые посмотрев на своего лорда. Дракон был подозрительно свеж и красив, очевидно, благодаря его магической сути. Но на дне зрачков разливалась усталость и тревога, с которой он всматривался в мое лицо.

- Долго, – пытаясь скрыть надрыв в голосе, признается он, и резко прижимает меня к себе, - так долго, любимая, что я готов был отдать душу на откуп кому угодно, лишь бы ты снова открыла глаза.

- А… насколько долго?

- Неделю, Диана, - сжимаются красивые губы мужчины в бескровную линию. -Ты была в беспамятстве. Тебя мучили кошмары. Ты кричала и пыталась драться. Но так и не приходила в себя. То, что начиналось с обычного опьянения, из-за магии внушения, которой ты подверглась и стресса от всего пережитого… восстановление твоей психики и целостности личности несколько… затянулось. Ты успокаивалась и проваливалась в глубокий спокойный сон только когда я рядом, только под влиянием магии нашей связи.

- Милорд, - ужасаюсь я – вы хотите сказать, что я чуть не сошла с ума?

- Ну… очевидно, что такие события сказались на твоей психике. Но, как я сейчас вижу, аура твоя практически без темных пятен. Возможно, останутся еще неприятные сны. Но я с этим справлюсь. Надо немного времени. Тонкая душевная организация слишком сложный инструмент, чтобы на нем играть грубо, неаккуратно или поспешно. Не переживай, один из самых талантливых и сильных менталистов в твоем полном распоряжении, - наигранно насмешливо кланяется мне жених, имея в виду себя, и я невольно улыбаюсь. Губы милорда растягиваются в ответной улыбке, а его взгляд становится задумчивым, словно сквозь меня.

- Я чуть с ума не сошел, Диана, - признается дракон, - когда вернулся, а тебя нет и только горы трупов повсюду… А тебя нет. Ты знаешь, я почти разрушил целое замковое крыло, когда понял, что ты исчезла…

- Ооо?! – удивленно протянула я и польщено зарделась. И вдруг осознала, что покои, где я очнулась, мне неизвестны. Я тут в одной ночной сорочке, сижу поверх одеяла, сверкая ногами до самих бедер. А его светлость тоже не сильно-то одет. На нем какие-то домашние штаны и свободная рубаха, неприлично распахнутая на груди. Рукава подтянуты, будто он собирался работать вручную и небрежно их вздернул до самых локтей, чтобы не мешали. – Оо…- выдала еще одну глубокую мысль, сгорая от стыда. Отстранилась немного от дракона, отдергивая подол непростительно короткой сорочки, и попыталась, как мне кажется, незаметно натянуть на свои обнаженные ноги одеяло.

- Что? – вдруг напрягается милорд, уловив смену моего настроения и некоторого отчуждения. Вдруг его озаряет догадка, и милорд снисходительно мне улыбается. Помогает забраться под спасительное одеяло, сам меня накрывает. – Стесняешься? – понятливо хмыкает, как мне кажется, даже с некоторым удовлетворением. Я пристыжено киваю.

- Нехорошо это… до свадьбы вот так… - отвожу взгляд, стыдясь даже говорить о нашем непотребном внешнем виде.

- Нехорошо, - соглашается со мной жених, но не спешит меня покинуть или хотя бы рубашку свою застегнуть. Так и светит неприличным рельефом грудных мышц. Таких… солидных. А руки… я, кажется, сейчас со стыда сгорю от одного только неосторожного взгляда на них. У брата тоже красивое, тренированное тело. И я не раз видела его раздетым по пояс. Поэтому знаю, как выглядит действительно красивый мужской торс. Но, никогда его вид не вызывал у меня никаких чувств, кроме исследовательского интереса. Ну это как на статуи в музее искусств смотреть. Да-да, была я как-то в том музее. Непотребство такое, должна заметить. Почему-то считающиеся великими, скульпторы и художники древности наносили свои шедевры на холсты или высекали из камня и мрамора тела мужчин и женщин в весьма неприличном виде. И если еще изображения дам, я могла более или менее сносно рассмотреть… То статуи древних богов или героев – мужчин, с торчащими в паху обрубками, весьма напоминающими какое-то сомнительное колбасное изделие, меня вгоняло в краску и даже уверения брата в том, что не может быть безобразно то, что естественно, никак не помогли. Меня еще долго мутило потом от одного только вида колбасы, что ужасно забавляло Брайтона.

Так вот, это я к чему. Я знаю, что такое красивое мужское тело. Но никогда не чувствовала трепета перед этим феноменом. Милорд же… вызывает во мне смутные и неправильные чувства. Я стыжусь смотреть на него. Потому что, кажется, что его светлость читает меня, как открытую книгу и мои непотребные мысли, на счет его сильных рук совершенно не секрет для великого дракона.

- Диана, - берет меня за подбородок и заставляет повернуть к нему голову. Улыбается ободряюще. – Ты не должна стесняться меня. Всегда трудно преодолевать свои страхи и сомнения. Тем более, стеснение. Но, если помнишь, мы помолвлены. Наша близость неизбежна.

- Вы… обещали мне время, - мой голос надломлен. Я не знаю, чего я боюсь. Просто. Боюсь. Мне комфортно с герцогом. Его прикосновения и объятия не вызывают у меня отвращения или желания оттолкнуть. Зато очень даже трепет в душе нарастает. Такой… предвкушающий и коварный… обещающий… может быть, я знаю, что не смогу дать отпор дракону. Но опасаюсь не этого. А того, что не смогу остановить свое собственное безумие, что пробуждается в моем теле, при одном только взгляде на собственного жениха.

- Время… - хмыкает задумчиво герцог и склоняется к моему лицу. Изучает мою реакцию. Подмечает малейшие изменения моей мимики. Улыбается мне в губы, -оно все твое, любовь моя. Столько, сколько тебе понадобиться…

Выждав еще с несколько мгновений, словно раздумывая целовать меня или нет, милорд все же отпускает меня и отстраняется, а я ловлю себя на мысли, что сама чуть поддалась вперед, ожидая его ласки. Пошатнулась, утратив опору в виде рук дракона, и краснея, от собственной испорченности, отвернулась. Его светлость понимающе усмехается и встает с моей постели, где нагло восседал в своем непотребном виде.

- Я оставлю тебя, Диана, - отходит от меня, и я замечаю, что в пушистом ковре утопают его босые ступни. – Твои компаньонки помогут тебе привести себя в порядок. А после пожалуй, пообедаем вместе. Думаю, Брайтон будет рад застать свою принцессу бодрствующую и с улыбкой на лице. Заодно и расскажешь нам обоим о своих злоключениях.

- А…

- И твое любопытство мы тоже удовлетворим, Диана, - щелкает мне по носу пальцем и улыбается, когда я возмущенно хмурюсь и фыркаю. Терпеть не могу таких детских выходок, в стиле Брайя. Не выдержав моего возмущенного внешнего вида, дракон тихо рассмеялся и запечатлел мне быстрый поцелуй на губах. – Ты просто прелесть, - снова улыбается мне в губы и поспешно покидает меня. Прямо вот так. Босой и полуголый. Этот момент натолкнул меня на мысль, что спальня милорда находится в непосредственной близости. Возможно даже в смежной комнате. Краска стыда залила меня до корней волос и кончиков ногтей на пальцах ног. До чего ты докатилась, Диана?! Маменька была бы в ужасе за такой позор… но вспомнив свои ощущения, когда милорд рядом, я пришла к выводу, что ни за что не променяю эти чувства на сомнительное благочестие. Уж лучше опозоренная, но в его руках, чем невинная и без тепла его объятий с терпким ароматом, слегка горьковатым, но таким глубоким… и пьянящим…

Мой взгляд с двери, за которой скрылся крылатый жених, лениво заскользил по комнате, отмечая детали. Рядом на туалетном столике стоял серебряный колокольчик перевязанный шелковым бантом. Все еще чувствуя жар в теле от мыслей непотребных, я все же потянулась к колокольчику и требовательно потрясла им, вызывая служанок и компаньонок.