Непобедимый Боло

Карен Верстейн — МЕРФОСЕНСОРНАЯ БОМБА

Пер. Ю.Балаяна

— Тост, дорогая!

Повернувшись к жене, бригадный генерал Алан Дамиен поднял бокал, в котором с грациозной неторопливостью колебалось вино пятидесятилетней выдержки. Гравитация в мире Ньютерра-G меньше земной.

Высоко над ними раздался знакомый гул «Хеллбора», ослабленный многометровой массой могучей машины, в комфортабельном амортизированном отделении которой они сейчас находились. На экране, дугообразно огибавшем половину помещения и по качеству изображения не уступавшем невооруженному глазу, вдаль ринулись двойные разряды. Они пронеслись над разоренной поверхностью планеты, изогнулись к серебряной точке, которая была пушечной башней Джян, и уничтожили ее взрывом, занявшим пол-экрана и на мгновение его ослепившим.

— За победу!

Афра Дамиен подняла свой бокал навстречу. Гордые черты ее лица бросали вызов возрасту, серьги ярко блеснули от вспышки взрыва и продолжали мягко отражать свет горевших на столе свеч.

— За победу.

Арфа считала себя счастливой. Карьера Алана в рядах стратегического и тактического персонала бригады Динохром была молниеносной. В его характеристиках использовались такие эпитеты, как «блестящий», «сверхъестественный», его называли «инстинктивным гроссмейстером стратегии Боло». Только вот обычно тех людей, которые работали с Боло, человеческая молва описывала как похожих на машины: бесстрастными, сухими, холодными, рациональными. А к Алану это никак не относилось. Романтика била из него ключом.

Кто еще мог пригласить свою жену на романтический ужин с вином при свечах на поле боя?

— Я не хочу сидеть в комнате со стенами поносного цвета в компании с пропотевшими командирами конторских столов и слушать о том, что происходит в десяти световых годах. Вот место, которое надо занимать в бою. Даже не в первых рядах, а в центре.

Афра засмеялась, еще одна вспышка на экране вызвала отблеск от ее зубов. Кажется, это был даже не взрыв, а простой белый лазерный луч с другой позиции Джян. Боло, в котором они находились, был Марк XXX номер КСС-549. Флагман полка, наиболее выдающийся из всех его заслуженных ветеранов. Башня испещрена наградами. Как и все другие, он разговаривал сам с собой и с другими Боло, и только самые важные из миллионов байтов этого сверхскоростного межмашинного обмена переводились на английский язык для следящих за ходом событий двуногих коллег. Главная часть этого обмена состояла из тактических особенностей боя, обогащающих их опыт и моментально становившихся общим достоянием всего сообщества.

— Лазерная вспышка белого для человека цвета опасности не представляет, — прокомментировал КСС.

— На Старой Земле ты был бы тем командиром, который лично ведет войска в атаку, размахивая саблей над головой, — сказала Афра. — Дурачок. Я люблю тебя.

— Внимание! — КСС увеличил громкость как раз достаточно, чтобы перебить. — Приближаются октоподы противника, всего девять, пеленг запад. Приказания, бригадный генерал Дамиен?

Обычно Боло в такой ситуации действует самостоятельно или запрашивает приказ вышестоящей машины, но личное присутствие генерала в ситуации, которая была опаснее обычной, предусматривало его личное руководство. Хотя шансов у них было немного, но при благоприятном стечении обстоятельств девять октоподов могут одолеть Марк XXX. Для этого им нужно окружить его и равномерно растянуть ресурсы своего щита, а затем достаточно долго долбить ионными разрядами.

Но ведь Дамиен был не единственным человеческим существом на борту. Он послал своей жене вопрошающий взгляд. Её улыбка расширилась, карие глаза светились от вина, она слегка кивнула.

— Займись ими, Кейси. Чем же тебе еще заниматься?

— Выполняю, сэр. Вопрос, полагаю, риторический.

— Ты хорошо меня изучил, старый приятель. — С едва ощутимым в комфортабельной каюте креном Боло сменил курс. — Пора ему пострелять как следует, он давно уже не упражнялся по-настоящему. — Он элегантно наполнил бокал Афры, затем свой. — За то… чтобы было интересно!

Октоподы карабкались по местности, пользуясь естественными укрытиями, прячась за валунами и пригорками, стремясь окружить Боло. Они были сравнительно новой разработкой, информация о борьбе с ними была свежей и стремительно накапливалась. Они выглядели как гигантские серебристо-серые пауки с пулемётами вместо челюстей и венчающей башней на каждом пулеобразном шасси. Пушка их работала примерно так же, как «Хеллбор», но была менее мощной. Истинным инженерным чудом были их ноги. Они бегали быстрее Боло по любому рельефу, могли прыгать, сворачивать, ходить боком, передняя пара могла манипулировать предметами. Отсутствие одной ноги почти не сказывалось на скорости, и они могли передвигаться даже на двух оставшихся.

— Готовность вторая, — сообщил Кейси. Серьёзным преимуществом Боло перед людьми было отсутствие излишней самонадеянности. Большая пушка грохнула, уничтожив октопода, ноги которого, разлетаясь, сверкнули на экране. Кейси менял позицию, прицеливаясь в очередного октопода и пытаясь предотвратить запланированный ими маневр окружения.

Афра подхватила бокал, не дав ему опрокинуться. Экран осветился несколькими попаданиями…

— Сенсорный контейнер разрушен, — спокойно сообщил Кейси. — Перехожу на вспомогательный.

Экран очистился. Октоподов видно не было. Конечно, Кейси знал, где они прячутся, его сенсоры и мозг следили за их продвижением и экстраполировали их положение. Он послал три сочных залпа снарядов на обедненном уране, чтобы выкурить их из укрытий.

Афра встретилась глазами с Аланом. Под грохот «Хеллбора» она ласкала губами край бокала. Опасность? Ну и что?.. Она как бы нечаянно спустила с одного плеча бретельку платья.

— Приближаются октоподы противника, всего шесть, пеленг запад, — сообщил Кейси. Он имел в виду шесть новых. — Вызываю поддержку. NTN-198 и GRT-263 отвечают и направляются сюда, если не будет отмены.

— Не будет отмены, дружище, нам не надо, чтобы стало слишком интересно.

Рывок нового поворота выплеснул вино из бокалов, свечи замигали.

Экран побелел и остался белым от постоянного обстрела ионными пучками, запилившими по защите Боло.

— Готовность первая, — сообщил динамик все тем же бесстрастным голосом Боло. Это было эквивалентно человеческому адреналину, поступающему в кровь в момент опасности. «Хеллбор» ревел не переставая.

Афра схватила Алана за руку, сделала большой глоток из бокала и подмигнула ему.

Боло внезапно замер.

Тишина была нереальной, обоим на мгновение показалось, что это сон.

— Кейси? — Голос генерала вдруг показался тихим и незначительным в сравнении со звуками, доносящимися снаружи. Пилящий звук усилился, сквозь весь корпус машины отозвался гул разрыва. — Кейси! Ответь!

Ужасный звук донесся из громкоговорителя. Голос Кейси, искаженный до плаксивого сопрано, перешедший затем в неустойчивый бас. Слова звучали четко, как всегда у Боло, но во фразы не складывались:

— Сообщаю… октоподы… готовность… повреждение… бригадный генерал Дамиен… внутренняя…

— Что случилось, дорогой?

Экран погас, помещение освещалось теперь лишь свечами.

— Я не знаю. — Взгляд на его лицо не добавил ей уверенности. — Не имею представления. Кейси! Ответь! Ответь, черт побери!

Молчание, нарушаемое лишь треском снаружи, звук нагревающегося дюраля. Воздух значительно потеплел.

Алан грохнул кулаком по стенке рядом с динамиком:

— Кейси! Кейси! Что случилось? — Он стукнул снова, три раза. Рука его из мышц и кости была крошечной в сравнении с корпусом Бело, амеба рядом с горой.

В помещении становилось жарко. Система охлаждения Боло вышла из строя, как и всё остальное. Ничто больше не отводит тепло от ионных ран, наносимых Боло извне. Его корпус проводит получаемое тепло внутрь, равномерно распределяя его по всей массе металла. Значит, скоро корпус раскалится докрасна, если не хуже. Или же жар доведет установку ядерного синтеза до взрыва, и все вокруг мгновенно испарится.

Афра ещё держала в руке бокал. Она пожала плечами, и её серьги снова блеснули.

— Ладно, будем сидеть здесь, пока другой Боло нас не спасёт.

Она должна знать, что это невозможно, подумал Алан. Ни один Боло не мог взломать отделение для персонала или другое помещение, не открывающее люк. То, что было их мыслящей крепостью, превратилось в их могилу.

Кусок винила на потолке почернел с синтетической вонью и отделился, дымясь. Металл под ним светился. Сначала свечение было красным, затем стало оранжевым, желтым. Поверхность раздувалась книзу, как пузырь, который наконец лопнул. Струя белой горячей жидкости вытекла оттуда и исчезла сквозь пол. Генерал знал, что от неё исходит излучение, которое могло бы уже убить их несколько раз. Как много смерти для них двоих, как многолика смерть!

— Времени осталось немного, — прошептала Афра.

Алан только покачал головой.

— Становится слишком интересно, — сказала она.

Вот за это он ее и любил.

Им не нужно зажариваться до смерти. Испарения расплавленной белой смерти сделают свое дело не хуже пули в висок. Тем временем… Он прикоснулся к ее плечу, к тому, с которого упала бретелька. Что лучше всего украсит их последние минуты? Она улыбнулась.

Капитан Беназир Али, доктор психотроники, прибавила громкость голографического информатора, установленного в буфете. Передавали интервью с еще одним пятизвездочным[15], другом тех двоих, погибших в заварушке на Ньютерре-G.

— Они могли умереть только одним способом, — сказала Бензи, и сидевшая с ней за столиком доктор психотроники капитан Кристина Марш, известная также как Пристина, подняла на нее глаза. — Этот случай окажется у нас на тарелочке скорее, чем ты произнесешь «проблема программирования».

— Не думаю. Ты предполагаешь отказ центрального процессора? Но это невозможно.

— Что же еще?

Наклонившись над столиком, чтобы крошки с булочки не попали на одежду, Пристина красноречиво пожала плечами. Бензи все еще не могла выудить у неё, как она умудряется так шикарно одеваться на зарплату психотронщика. Может быть, пописывает программки налево?

— Ну… не знаю.

Нам не «победить и умереть»,

Нам до сути дела докорпеть, мысленно процитировала Бензи неофициальный девиз своего подразделения. Никто в отделе психотроники Центpa обслуживания Боло Сектора (ЦОБС) не пришел к такому же выводу, как она. Работая здесь всего три года и не дотянув ещё до своего тридцатилетия, она уже получила известность выдвижением диких идей — и последующим их подтверждением. Пристина хороша тем, что она никогда не обгадит твою идею из зависти. Хотелось бы, чтобы другие вели себя так же!

— Ну, никаких дел раньше, чем я доем, — сказала она и решительно взялась за вилку.

Как бы отозвавшись на её слова, динамик внутренней связи проквакал ее имя и добавил: «Срочно!»

— Опять не угадала, — вздохнула она. — Не буфет, а психпалата. Капитан Али здесь!

— Эммет. — Ее начальник. — Конфиденциальный разговор, прошу в мой офис, немедленно.

— Кажется, я знаю, о чем пойдет речь, сэр, — сказала она, как только дверь кабинета подполковника Эммета с легким шорохом закрылась. — Кейси поджарили мозг. Я знаю, что это невозможно, — продолжала она, опустившись на стул. — После девяноста лет безупречной службы и выдающихся достижений. Я знаю, что противник никак не мог этого сделать, не уничтожив его. А всё произошло не так. Но никакое другое объяснение не подходит. Если бы он видел, что дело плохо, он бы вызвал помощь. К тому же на борту находился генерал Дамиен. Если бы ситуация стала безнадёжной, Боло бы самоуничтожился с разрешения генерала. Конечно, он бы дал разрешение, зная, что они обречены. Матобеспечение Боло не допускало других вариантов — но невозможное случилось. Значит, его мозгом манипулировали.

Эммет сложил руки на груди. Она увидела следы улыбки, стягивающие возрастные складочки вокруг рта. Если бы не серьезность ситуации, это была бы полноценная улыбка.

— Знаешь, Бензи, ты очень умная девочка. И ты это знаешь. И любишь это показать. И ты знаешь еще что-то. Ты права. Проблема в том, что ты тридцать семь раз права.

Затем Эммет сделал то, что ей бы и во сне не приснилось. Он вынул из стола две цилиндрические стопки и бутылку виски. Наполнил стопки и одну из них придвинул к ней.

— Ты знаешь официальную версию, почему мы вдруг развернулись на Ньютерре-G. Противник неожиданно получил подкрепление и так далее. Как и многие официальные версии, эта гроша ломаного не стоит. Нет нужды беспокоить избирателя в его мирном обиталище. Тридцать семь Боло и генерал пали в сражениях. Построим еще тридцать семь Боло и наймем еще генерала, даже если это вызовет повышение налогов. Граждане переварят это за один-два оборота галактики, без проблем. Но Джян не получили никаких стоящих упоминания подкреплений, вот в чем проблема. Они справились своими силами!

— То, что произошло с Кейси, случилось еще тридцать шесть раз. Полный отказ во время боя. Движение кругами. Прекращение оборонительных действий. Отказ от самоуничтожения, сдача в плен! Если бы они были людьми, мы бы сказали, что они сошли с ума. Это случилось не вдруг, но после первых случаев эпидемия распространялась лавинообразно. Остальным было приказано отступить, затем их эвакуировали. Командование Сектора не видело другого пути их спасения.

Бензи присосалась к краю стопки. Ее прошиб холодный пот.

Человечество уже в течение тысячелетия полагалось на Боло. Судьбы машин и их создателей были объединены неразрывной связью. За тысячу лет эта реальность глубоко внедрилась в человеческое подсознание. Ощущение зависимости от гигантской машины стало одной из характеристик человеческой души. И мысль о возможности отказа или выхода из-под контроля вызывала бесконечный экзистенциальный ужас.

Поэтому люди делали всё что могли, чтобы повысить надежность этих машин, и преуспели в этом. Если не считать энергетической установки, мозг Боло был самой защищенной его частью. На случай возможного отказа было предусмотрено такое количество резервных систем, что Боло выходил из боя и своим ходом отправлялся на пост психотронной профилактики (ППП). Главной задачей психотронщиков было изобретение новых и совершенствование существующих функций, внедрение новшеств, изобретённых другими службами. После лабораторных и полевых испытаний новые коды вводились в действующих Боло и отправлялись производителям для внедрения в новые модели. Боло были надёжнее людей, потому что человек мог сойти с ума, а Боло — нет.

Бензи предположила вслепую:

— Может быть, какая-нибудь атмосферная или геологическая аномалия, сэр?

— Хотелось бы надеяться. Но наши машины там уже полсотни лет без всяких проблем. И еще одно обстоятельство: как только это случается с машиной, они перестают ее атаковать и обращают все внимание на другую. Они сразу узнают, что машина нейтрализована. Улавливаешь, умная девочка? Они как-то это делают. Раз у них это вышло, они будут применять то же самое повсюду, в каждом бою. Если мы не сообразим, в чём дело, и не остановим их, у нас нет шансов. Ты понимаешь? На очереди весь Конкордат.

Бензи залпом осушила рюмку. Он налил ещё.

— Еще проблема. Командование Сектора, кажется, не осознаёт серьезности ситуации. Они не хотят выносить сор из избы. Мол, невелика проблема, мы справимся сами… Как будто Джянни собираются ограничиться этим Сектором… Понимаешь, что это значит?

— Всё на нас. — Голос Бензи был тихим и невзрачным.

— Ну. Этот маленький, перегруженный, недофинансируемый, проржавевший пост. Всё на нас.

Он снова налил, чем удвоил ее ужас. Значит, он ещё собирается ее чем-то «порадовать».

— Вот такая перед нами задача. Поскольку я считаю её невыполнимой, для решения её потребуется самый гибкий ум, которым мы располагаем. Я поручаю это вам, Бензи. В вашем распоряжении будут все ресурсы, которыми располагает эта станция. Думаю, это означает ваше повышение в звании. У меня нет нашивок в данный момент. Я обеспечу вас ими, как только смогу. Это всё, майор Беназир Али, доктор психотроники. Я рад, что вы такая умная, потому что нам понадобится весь ваш ум, и даже больше.

— Вы не поверите! — Грушевидный жидковолосый капитан Берт Малрони, доктор психотроники, подлетел к группе психотронщиков мужского пола, скопившейся у охладителя питьевой воды. Они немного отступили при его приближении, как обычно: никто не горел желанием подставиться под полный выхлоп дыхания Малрони. — Смотрю это я, а Али Жаркие Щёчки как раз выходит в холл. Не знаю, что на меня нашло, но я пригласил её встретиться со мной вечером. Она согласилась!

Первой реакцией было всеобщее пучеглазие. Не заставили себя ждать и речевые выражения недоверия.

— Нет, правда! — уверял Малрони. — Через два года она наконец сказала «да»! Ребята, одолжите мне кто-нибудь хорошую рубашку. — Последовало молчание. Представление о том, как кожа Малрони входит в контакт с каким-либо предметом их туалета, вызвало у всех коллективный приступ чесотки.

— Боги малых матриц! — родил кто-то наконец. — Что-то неладное происходит. Действительно неладное.

Бензи сидела за своим столом, пыталась переварить всё происходящее и представляла, как она пишет: «Дорогая мамочка! Хорошая новость, меня повысили… плохая новость…»

Ее консоль пискнула. На экране появились слова:

Бензи, я никогда не видел тебя такой расстроенной… В чем дело???

— Макс. — Она тяжело вздохнула в сторону микрофона. — Здорово, приятель.

В чем дело??? Что случилось? Я наверняка могу чем-нибудь помочь.

— Конечно. Может быть. Я не знаю. Ты не захотел бы даже узнать…

Если это касается бригады Динохром, то я просто должен знать.

Единожды Боло — всегда Боло, подумала Бензи. И если от него даже голоса не осталось, а только один мозг в банке…

Марк XXX МХМ-823 не видел полей сражения. Он не прошел стендовых тестов моделирования, через которые проходили все Боло. Приговор гласил: «Хаотичное, необъяснимое поведение, заменить психотронный узел». Его мозг надо было отравить на демонтаж, и точка. Но Бензи заметила, чего не заметили другие. Существовало лишь одно объяснение его поведения и реакции во время тестов… Ей помогло то, что она незадолго до этого прочитала старинный рассказ, написанный еще в докомпьютерную эпоху большим мастером, размышлявшим о ещё не появившихся на свет машинах. МХМ-823 сопереживал. Каким-то образом его психотронная начинка ощущала человеческие эмоции. Вызванное этим рассеяние не позволило ему выдержать испытание.

Сочетая логические аргументы, подхалимаж и игру на собственном любопытстве подполковника Эммета, она заполучила бракованный образец для изучения. Теперь Макс жил у нее под столом, большой серебристый ящик, подключенный к её персональному компьютеру. Небольшой попутный выигрыш заключался в учетверении мощности компьютера. Её личная исследовательская тема имела целью выяснение причин и механизма его поведения. Втайне она надеялась найти применение его способностям.

Поздравляю с повышением, выдал он, когда получил объяснения.

— Премного благодарна.

Чем я вызвал твое раздражение? Каприз электроники дал Максу возможность ощущать человеческие эмоции, но не дал способности их понимать.

— Такова проблема стоящая перед нами, — сказала Бензи. Перед ней в конференц-зале сидел весь персонал психотронного поста. Семьдесят восемь пар глаз, смотревших на нее, выражали ужас. — И нам надо найти ее решение.

Томительную секунду продержалось тягостное молчание. Затем загудели голоса: «А как ее решать? Если бы у нас был хоть один погибший для анализа…» Даже Пристина, известная своим умением сдерживать эмоции (Макс определял ее как аккуратную, заявляя, что никогда не встречал менее нервной особы), воскликнула:

— Это иголка в стоге сена величиной с галактику.

— Пожалуйся бригадному священнику. — Бензи даже удивилась своей твердости. Уж она-то точно не получила бы награду за уравновешенность. И никогда еще не стояла она перед таким количеством людей. Наверное, это из-за психологического давления. — У нас есть записи того дня. Их надо проанализировать, чтобы выявить то, что предшествовало сбою. Асад, займешься этим. Одновременно надо изучить сообщения после сбоя, чтобы выявить общее в характере повреждений. Хэйес, это вам… Думаю, если каждый чип у нас будет работать над этим, за два дня справимся. Если тем временем начнут выявляться какие-то нити, мы пойдем по ним своими, человеческими мозгами. Естественно, все догадки и гипотезы только приветствуются. Если вопросов нет, прошу за работу.

— Доклад, Бензи… сэр.

Она не требовала соблюдения формальностей. Так Люс Хэйес продемонстрировал, что он, как и все остальные, безмерно испуган. Поиск продолжался четыре часа. — О передачах с пораженных Боло.

— Конечно, их действия были бессвязны и путанны. Можно заметить, что они становятся все менее осмысленными с течением времени. То есть, как мне кажется, выход из строя не мгновенный, а первый удар, возможно, не смертельный. Воздействие продолжается до полного выхода из строя.

— То есть они как бы находятся под постоянным обстрелом, — сказала Бензи.

— М-может быть. И больше ничего. Никаких закономерностей. Нельзя сказать, какая часть механизма принятия решений страдает первой. В записях этого нет. Нам нужны физические объекты.

— Люс, дорогой. Не будет у нас физических объектов.

— Ну… больше ничего.

Бензи старалась, чтобы ее голос не звучал раздраженно: он-то тут при чем?

— Спасибо.

Какое-то воздействие или объект, который Боло не почувствует… Их рецепторы зондируют электромагнитные колебания любых частот, механические нервы в дюрале ощущают всевозможные влияния и воздействия. Если кварк упадет на гусеницу, гласит фольклор, Боло заметит…

Она была в своем кабинете, когда позвонил Асад:

— Мы что-то нашли.

Она рванула по коридору.

— Это от КСС-549, — сказал он перед повторением записи запыхавшейся Бензи. — За девять с половиной минут…

Знакомый, внушающий уверенность голос Кейси донесся из динамика. Гранд Кейси… Его очеловеченный голос, как голос всех этих гигантских машин, ассоциировался у слушающих с понятиями безопасности и надежности.

— Лазерная вспышка белого цвета для человека опасности не представляет…

— Он не видел опасности, но то же самое случилось с каждым Боло, от пятнадцати минут до десяти секунд до того, как они заморозились. Машинные коды, соответствующие речевому сообщению, дают параметры вспышки: частотный диапазон, интенсивность, длительность и…

Параметры эти во всех случаях повторяются.

— Рассеянный луч, — заметила Бензи, — им ничего не разрежешь… Такие лучи используются в шоу-бизнесе… Как он может остановить Боло…

— Клянусь гусеницами Аллаха, не знаю. Нам нужна была закономерность — вот она, закономерность.

— А с Боло, которые не отказали, такого не случалось?

— Ни разу. — Асад взял распечатку. Он проводил поиск примерно так, как она ожидала: взял записи десяти машин, из них пять поврежденных и пять неповрежденных. Составив список событий, он анализировал по совпадению. Пристина заметила белую вспышку по трем образцам и настояла на проверке всех записей на ее наличие, сэкономив, таким образом, драгоценное время. Если придет время медалей, подумала она, на ходу поправившись: КОГДА придет время медалей, я это вспомню.

Но, дьявол, что этот свет делал? Он даже не соответствовал предположению Хэйеса о непрерывном воздействии.

Она сделала то, что должна была сделать. Она снова созвала весь персонал в конференц-зал и предложила мобилизовать все человеческие мозговые ячейки и все кремниевые чипы для поиска ответа на этот вопрос.

Патруль дальнего периметра базы Бальзера. Останавливаюсь и передаю координаты товарищам.

Сенсоры RGG-134 сканировали идиллический пригородный ландшафт. Бальзера была уникальной находкой для любого исследователя. Терранормальная планета, без всякого рода нездоровых сюрпризов вроде сезонных тайфунов или хронической вулканической активности и планетотрясений, не нуждающаяся в дорогостоящей терраоптимизации. Процветающая столица Бальзера-Сити, выросшая при астро-порте, была бриллиантом короны Сектора, один из центров деловой активности и правительственной администрации. Молодые профессионалы стремились обосноваться и обзавестись семьей здесь, а не в куполах или в давящей атмосфере ближайших Фексина и Кора.

Благодаря своему стратегически важному положению, она была также чувствительным нервным узлом в военном отношении и представляла собой ворота к внешнему концу богатейшей цепочки систем Сектора. Совсем не хотелось Конкордату вести здесь боевые действия, но после падения Ньютерра-G выбора не было. Сейчас силы Бальзеры резко возросли за счет подкреплений с Ньютерра-G и других баз.

ТММ-144 и YND-788, подтвердите прием. Контакт с противником ожидается в течение одного часа. Предполагалось, что Джанни попытаются создать один или несколько плацдармов в пределах комплекса город/порт/база. Поэтому сто девятнадцать машин были распределены равномерно по этому району. Им была поставлена задача окружить, атаковать и уничтожить высадившегося врага. Боло бороздили улицы города, в то время как его людское население скрывалось в спешно сооруженных палаточных лагерях в лесах за городом.

Ионосфера затрещала, когда первые корабли Конкордата атаковали силы вторжения. В голубом небе сверкнула молния. Они уничтожили все что могли, но не смогли предотвратить сброс октоподов. Как обычно, главной оборонительной силой людей были Боло.

Первый сброс октоподов. На радарном горизонте они кажутся россыпью серебра. Они садятся на поверхность в четыре целых пятьдесят шесть сотых километра, среди университетских зданий. Принимая это во внимание, я остаюсь на своей позиции с незначительной поправкой. Взрывы сверкают и гремят, активируя сначала мои фотонные сенсоры, затем гусеничные, контактирующие с поверхностью, затем атмосферные.

Бригада Динохром сильна. Наши создатели надеются на нас.

Враг уничтожается. Уровень радиации сильно возрос, гладкие каменные сферы — расплавленный и застывший от охлаждения в полете гранит — барабанят по моей броне. Большинство башен университетского комплекса уничтожено взрывами. Пламя с клубящимся над ним черным дымом закрывает горизонт.

Лазерная вспышка белого цвета для человека опасности не представляет…

Место высадки Джян накрывается сине-белой полусферой из сжигающего воздух «Хеллбора». Поднялся ветер, раздувая воющее пламя, как во время лесного пожара, как будто сотни акров горящего леса были сконцентрированы в одном-единственном акре. Пошел дождь. Испаряясь далеко вверху, не в состоянии достичь поверхности из-за сильного жара, он добавлял клочья тумана к облакам, уносящимся прочь.

Две новые высадки Джян в двух и семидесяти шести сотых километра к северу и двух и двух десятых километра к северо-востоку. По моим данным, там находятся лагеря гражданских беженцев. Враг атакует гражданских беженцев. Наш долг — защитить их. Готовность вторая. Тридцать два моих товарища из подразделений Цитадель и Гудериан немедленно переходят на статус Готовность первая и на максимальной скорости идут на соединение с TMY-919, я следую за ними. Не могу понять, почему противник так поступает. Они знают, что мы запрограммированы на защиту людей, и они понесут тяжелые потери. Полагаю, это диверсия. Радирую свои соображения в коде семь.

Теперь горят леса, неопинии взрываются крошечными химическими взрывами и вспыхивают вверх сорокафутовыми языками пламени. Мои атмосферные волновые сенсоры воспринимают крики людей. Мы не должны их подвести.

Сбой в связи с моими товарищами. Передачи от четырех, исправление, от шести, исправление, от девяти становятся все менее воспринимаемыми. Их действия противоречат приказам и имеют нулевую или же отрицательную тактическую эффективность. Но ни один из них существенно не поврежден. Я не знаю, что предположить. Двадцать один из моих товарищей неэффективен, включая TMY-919, командование переходит к RWQ-347. Эта аберрация следует за серией выходов из боя. Я выполняю приказ RWQ-347 и меняю позицию.

Увеличиваю мощность в левой гусенице, чтобы ускользнуть от рыскания AML-945, стреляю через него в единицу противника Нуль-Нуль Марк 2 октопод. Октопод взрывается от моих снарядов. Меня пытаются окружить восемь октоподов. Готовность первая. Использую «Хеллбор». Белые вспышки лазера в моих сенсорах. Движущаяся фигура, охваченная пламенем, очертаниями напоминающая человека, выбегает из горящего леса, кричит обожженными легкими, падает передо мной. Увеличиваю мощность в правой гусенице, чтобы не наехать на нее.

Вступаю в бой. «Хеллбор», цель — 24.98843 х-градусов, 13.6223 у-градусов, огонь. Аномалия в центральном процессоре адрес 5720А9ЕЕ-В86829ЕС, причина неизвестна. Аномалия в центральном процессоре, адрес 68A88DE32FF04110, переключаюсь на первый вспомогательный. Не могу понять причину аномалий аномалия в центральном процессоре адрес F00794329659669E воздействует на первый вспомогательный, коммутация на второй вспомогательный. «Хеллбор», цель 57.9112 х-градусов, 12.386 у-градусов, огонь, аномалия в центральном процессоре адрес AD987390099683DC, коммутация на третий вспомогательный. BGG-134 сообщает сообщает влияние аберрации оценка времени перед общим неэф фе\@#$\\ктивность на базе наблюдений вышедших из строя товарищей 123 секунды аномалия в центральном процессоре адрес Е679\@#$ \\FF28D9547922 коммутация на четвертый датчик боли повреждение бронеплиты корпуса 12A-F аномалия \@#5\\ в центральном процессоре адрес 98EA29B904C2090F коммутация на пятый человеческие крики аномалия коммутация на шестой аномалия седьмой аномалия восьмой аномалия в центральном процессоре адрес 348EF— аномалия в центральном процессоре добавить аномалия аномалия аномалия \@#$\\ано ано ано\@#$\\ нннннн а * н * \@#$\\* о *м* а.*****\\YV……….. \т$\\….. \т$\\……….

— Как дела, умная девочка?

— Плохо, сэр, а что?

— Ты еще спишь?

Эммет так и не решил улыбнуться, поэтому Бензи ответила прямо и честно:

— Да, сэр. А что, нельзя?

— Нельзя. — Его лицо так и не решилось на улыбку. Он, казалось, постарел на десять лет со времени несчастья на Ныотерра-G.

Бог мой, подумала она.

— Они взяли Бальзеру.

— Бальзеру… Господи, спаси и сохрани!

— Все сто девятнадцать машин… точно таким же образом. Каждую. Пленников Джянни не берут, да и вряд ли у них в языке есть такое понятие… Я говорил, помнишь, что они увидели, как все хорошо получается, и теперь будут пробовать в других местах…

Бенэи ошеломленно думала, точнее, пыталась не думать о том, что произошло в Бальзера-Сити. Подобно растущей луже крови, ее охватывало холодное оцепенение.

— Базы Бальзера больше нет, вряд ли что помешает им теперь проникнуть во внутренние системы. Ведь без Боло их не остановить, Бензи, между нами говоря… Нам нельзя подрывать боевой дух остальных…

— Только наш собственный.

— Да, только наш с тобой. Если Джянни потребуют сейчас нашей безоговорочной капитуляции, Высший Совет Конкордата должен будет серьезно поднапрячься.

Она тяжело вздохнула, вдруг ощутив сухость во рту.

— Можно вопрос?.. — Ее голос понизился до шепота. — Элора?..

Он отрицательно покачал головой:

— Нет, милая, твой дом пока вне сферы их интересов. Хотел бы я иметь возможность сказать то же самое каждому, кто меня об этом спросит… Нет, Джянни смотрят не в эту сторону… Они выбрали для удара несколько иное направление…

— Какое?

— Если бы ты была на их месте, что бы ты поспешила нейтрализовать? Конечно, источник возможной опасности, так?

Бензи вздохнула еще раз, борясь с внезапным головокружением.

— Они идут сюда, — прошептала она.

— Они идут сюда.

— Сколько у нас времени?

— Последняя их высадка была на Джейло Шесть, там они рассчитывали застать Боло. Командование Сектора эвакуировало машины и перевело их сюда. Можешь называть это политикой выжженной луны… Или последней позицией. В любом случае в сверхсветовом полете до нас…

— Тридцать часов.

— Так что поторопись.

— Да, сэр. Сегодня я спать не буду. Даже если попытаюсь, не смогу.

Белый свет здесь ни при чем, сказал Макс на ее экране. Вероятность равна нулю.

Тридцать часов превратились в пятнадцать. Бензи вышагивала по своему кабинету рядом с нетронутой постелью. О сне не могло быть и речи. Бензедрин подкожно удерживал ее, как и всех остальных, на ногах.

Я не могу на него наорать, подумала она, едва сдержав поток ругательств. Для него это так же тяжело, как и для любого смертного.

Её попытка сдержать себя укрылась бы от других, но не от Макса. Что в моих словах вызвало такой гнев?

— Ничего, дружище, просто коллоидная иррациональность. Все больше похоже на то, что ты прав, только и всего. Однако никто не может предложить ничего другого.

Это вызывает у вас все больший страх, доброжелательно помог Макс. Существенная особенность присутствия Макса: ты не можешь скрывать свои эмоции, не можешь притворяться. Своеобразная терапия за письменным столом. Под письменным столом. Она узнала о себе много нового, и это была одна из причин, которая — пока что — удерживала ее от расправы над Максом. Иногда ее подмывало отключить его кабели. Но сейчас ей нужно было что-то другое.

Супермозг, главный суперкомпьютер ЦОБС, только что пришел к тому же заключению. Белая лазерная вспышка категорически не может быть причиной сбоев. Если бы существовала хоть какая-то вероятность этого, Супермозг смог бы смоделировать ситуацию с точностью до атомного уровня и предложить соответствующую версию. Не помогал и такой дар богов смертным, как вдохновение: все версии, рожденные воображением сотрудников Центра, были предложены Супермозгу, промоделированы с мельчайшими подробностями и отвергнуты.

У Бензи возникло даже странное подозрение — может быть, под влиянием бессонницы и бензедрина, — что Супермозг… «подкуплен», то есть каким-то образом саботирован шпионами Джянни. П а р а н о й я. Супер-ЭВМ имела многослойную защиту и резервирование, избыточные внутренние системы безопасности, которых не мог знать ни один отдельно взятый человек. Кроме того, они провели упрощенные варианты моделирования на других машинах и получили тот же результат.

Никакой возможности «черного хода», лазейки через сенсоры. Этот, естественный, свет длительно воздействовал на в с е х. И в течение половины суток. В лазерном луче не содержалось никакой информации, ни одной буквы, цифры или даже точки. И ничего другого. Самый тщательный поиск не принес плодов.

Ситуация невозможная.

«Есть какие-нибудь идеи, Макс?» Она чуть не ляпнула это, но сдержалась. Идеи были не по его части, он — машина. А вот она… Её промах, и он тут ни при чем.

Весь персонал Центра ощущал примерно то же самое, хотя от высказываний люди воздерживались. Никто не стремился к первенству. Но в каждой паре покрасневших глаз читалось одно: мы проиграли. Надежды нет. Мы обречены.

Пятнадцать часов назад Эммет мобилизовал весь персонал Центра, не входящий в ППП, на реализацию плана Б. В Боло спешно инсталлировались приоритетные интерфейсы, позволяющие человеку в любой момент взять управление боевой машиной. На круглосуточный режим работы перевели всех, даже уборщиков. Конечно, снабдить этой аппаратурой все машины было невозможно из-за нехватки времени, но, может быть, переоснащенных хватит…

Может быть, трезво размышляла Бензи, но вряд ли. Никто не может, пользуясь ручным управлением и обладая человеческой скоростью реакции, достичь уровня тактической эффективности Боло, даже после многолетней тренировки. Она представила себя в качестве пилота Боло — что было не исключено — и содрогнулась.

Веками никто из людей не обучался управлению даже танком.

План А, психотронное решение, базировался исключительно на возможности озарения, внезапной вспышке латерального мышления. Решение существовало, она знала это. Раз что-то вторгалось в мозг Боло, значит, его можно было обнаружить каким-то образом, просто способ этот был настолько необычным, что никто о нем не думал.

Поскорее бы кого-нибудь озарило, думала Бензи, представляя себе осунувшиеся лица сослуживцев, напоминающие серые мертвенные маски в равнодушном, искусственном освещении Центра. Чем больше мы все устаем, тем меньше вероятность, что это озарение вообще будет иметь место.

Т минус тридцать пять минут до контакта с противником. Спуск давления, очистить зону. Всем единицам доложить по открытии главных ворот. Повторяю: Т минус тридцать пять минут до контакта с противником. Всем без скафандров покинуть территорию. Через пять минут начинаю разгерметизацию. Отсчет!

В ангаре обслуживания ЦОБС зазвучали сирены готовности, движение в этом улье на мгновение замерло, потом возобновилось с увеличенной интенсивностью, как будто подстегнутое сигналами.

Громадное помещение было занято множеством Боло, большинство которых было доставлено с Джейло Шесть и оснащено разнохарактерными системами человеческого интерфейса. Техники и их помощники — все те, кто на этой луне были в состоянии хотя бы держать фонарь, а тем более паять и монтировать, — спешили доделать то, что были в состоянии доделать.

Всего двадцать семь из имеющихся шестидесяти четырех машин.

В командном центре ЦОБС, расположенном глубоко под поверхностью, — генерал Чуан Иммен. Её проницательный взор скользит по голографическим дисплеям, демонстрирующим ангар и окружающую местность. При поддержке артиллерии и пехоты шестьдесят четыре надежных Марк XXX против примерно семи сотен октоподов были бы вполне достаточной силой. А двадцать семь Боло на ручном управлении — то есть двадцать семь неуклюжих, медленных и глупых машин — вызывают глубокую озабоченность.

Черт бы взял эти вакуумные головы из психпоста, подумала она. Ни хрена не могут сделать, фиговы гении, дорогу к сортиру не найдут без карты… Впрочем, ругань мало чем могла помочь, надо обходиться тем, что есть в распоряжении.

Техник выключил фонарь и рукой, облаченной в рабочую перчатку, похлопал по корпусу LIS-668.

— Ну давай, Лис. У тебя теперь славный, на скорую руку склепанный, доморощенный интерфейс. Хватай своего партнера, и крошите октоподов, чтобы ножки полетели.

Я уже получил приказы, техник.

— Да, да… — Небрежный тон техника не мог скрыть его усталости. Он слез с корпуса Боло, оставил фонарь и поковылял к шлюзу. Система оповещения снова ожила: разгерметизация через одну минуту.

Солдаты, которым довелось стать первыми за тысячу лет танкистами, поползли по своим машинам. Задраились люки. Взревели моторы. Их звук ослабел, когда упало давление воздуха, и передавался лишь при помощи вибрации, отзываясь в костях остающихся. Обычно блестящие, отполированные поверхности Боло тут и там носили следы сварки, дающие слабое представление о том, какой монтажной паутиной затянуты пассажирские кабины многих из этих гигантов. Громадные ворота ангара в воцарившемся вакууме открылись бесшумно. Первые Боло проследовали наружу, в путаницу многомильных подземных туннелей, ведущих к поверхности луны. Мантия небесного тела содрогалась от тяжелой походки машин. Боло направлялись на отведенные им позиции.

Наземные войска уже окопались со своими ГАСами, представлявшими собой уменьшенный вариант «Хеллбора», не оснащенный искусственным интеллектом. Позиции и тактика пехоты связывались в один тактический план с позициями и тактикой Боло.

Докладывает LIS-668, дублирующая система — рядовой Фелдинг, прозвучал доклад Боло.

— Докладывает дублирующая система рядовой Фелдинг, сокращенно д.с., ха-ха…

— Резерв, — лаконично приказал командир.

Приказ «резерв» принят.

— Сэр! Есть, сэр!

В этот раз не было атмосферных вспышек воздушно-космической битвы, лишь бархатное черное небо, разорванное жгучей вспышкой, затемненной фильтрами шлемов и экранов.

Потом посыпались и закувыркались смертельные семена октоподов с растопыренными, как пух одуванчиков, ногами.

— Табернош![16] — прошептал Фелдинг, примерно оценив их количество. — Лис, ты когда-нибудь представлял себе, как обороняешь местечко под названием Аламо[17], не будучи мексиканцем?

Рядовой, у вас пораженческий настрой. Вам следует как можно скорее обратиться к ротному психологу.

Фелдинг потряс головой под шлемом:

— Ладно, ладно. Вам, Боло, только бы поговорить.

Экран мигнул, сработали фильтры, раздался приказ:

— Вступить в бой!

Битва была приглушенной, звук доносился по поверхности, металлу и костям; лунотрясения, длящиеся одну-две секунды. Фелдинг ждал, притираясь к обстановке и вспоминая свой одиннадцатичасовой учебный экспресс-курс. Боло управлялся сам. Пока.

Сеть белых лучей сверкнула с позиций октоподов, коснувшись каждого из Боло.

— Дерьмо на палочке! Лис, состояние?

Продвигаюсь. Готовность вторая. Напоминаю дублирующей системе, что отдел психотроники ЦОБС определил, что белая лазерная вспышка не вызывает сбоев в системах Боло. Хеллбор и пушки Лиса вывели из строя пять октоподов, двух из них уничтожив полностью. Фелдинг схватился за недавно установленное рулевое колесо одной рукой.

— Великолепно. Прекрасно. Может быть, эта штука и не понадобится. Может быть, мы сумеем…

Готовность первая. Рой октоподов появился как будто ниоткуда, пытаясь окружить Боло и обстреливая их из противопехотных пушек. TRN-776, DNA-864, ответьте, требуется помощь, пом, пом, пом, по, по, по, по, по, сбой, дублирующая сис… сис… сис… F$ek78^*

— Отэ! — Фелдинг схватился за баранку, нажимая на клавиши, которых еще час назад здесь не было. Мигнули светодиоды, показывая, что ручное управление функционирует.

— LIS-668 управляется дублирующей системой. Поехали!

Засветился экран, усеянный помехами. Было видно, как Боло двигаются, уничтожая октоподов десятками. Но они появлялись сотнями.

LIS-668 кружил влево на полной скорости, медленно вращая «Хеллбор» по часовой стрелке. Вокруг было множество октоподов, не обращавших внимания на выведенную из строя машину и уничтожавших пехоту.

Фелдинг крепко сжал рулевое колесо и почувствовал медленную реакцию Боло. Медленную — но реакцию! Он вдруг вспомнил свои первые уроки вождения.

— Сакре, мы их достанем, Лис! Мы их достанем! — Он нажал кнопку на джойстике «Хеллбора» и услышал знакомый сверхзвуковой рев. Поверхность вокруг рябила от октоподов. — Хо-хо, ты, может, в нокдауне, но ты еще жив, старина. — Он нацелил «Хеллбор», выстрелил снова, ухнул. Он увлекся. Октоподы танцевали перед ним формациями одновременно во множестве направлений. — А мама с папой считали, что я убиваю время и порчу мозги, играя в видеоигры! — Его рев присоединился к реву «Хеялбора»: — Йа-ХУУУУУУ!!!

Что-то заскрежетало и сломалось в колонке рулевого колеса. Оно провернулось на полный оборот без всякого влияния на курс Боло.

— О мерд!

Включился канал связи:

— LIS-668, вы без приказа приближаетесь к позициям пехоты.

— Мерд! Это Девятая!

Фелдинг боролся с колесом, потом нагнулся, пытаясь повернуть колонку ладонями.

— О мерд, Лис, стоп! — Может быть, он услышит и сделает что-нибудь. Он включил задний ход — никакого действия. — Мерд! Я ничего не могу!

— LIS-668, стоп! Это прямой приказ. Немедленно стоп!

— Сержант, я пытаюсь! Что-то с управлением, я делаю что могу, мерд, мерд, Лис, стоп, Лис! — Фелдинг с силой стучал по клавишам, пытаясь усилием человеческих мышц повлиять на тяжелую машину, пока под гигантскими гусеницами не оказались свои солдаты. — О мон Дье!

Он посмотрел на экран и увидел, как призрачные фигуры солдат, его товарищей, в надвигающейся тени Боло выскакивают из укрытий, чтобы не попасть под гусеницы, и попадают под огонь второй волны октоподов. По каналу связи он слышал крики, когда он и Лис пропахали позиции Девятой пехотной.

— Боже мой!

За ними устремились октоподы.

Бензи лежала на койке в своем кабинете.

Она как раз спала. Сон урывками, как и у всех ее коллег. Вдруг что-то произойдет, вдруг осенит, вдруг… что? Что ей делать? Нацелить монитор своего компьютера на октоподов и изо всех сил печатать?

Она ненавидела себя за это бесцельное лежание, когда всё, для чего она жила и работала, приближалось к моменту уничтожения. Но всё то, что можно было сделать, делалось в это время другими. Да и вряд ли что-то ещё можно было сделать.

Ей снова показалось, что слышны отдаленные взрывы. Она пыталась унять свое воспаленное воображение. Хотя это лишь вопрос времени, октоподы в конце концов прорежут ворота ЦОБС.

Она думала о Белмуте, ее родной деревне на Элоре, где разъезжали повозки, запряженные лошадьми. Она вспоминала лицо матери, лицо отца, маленького брата Джахангира. Они чередой прошли перед ней, как живые. Она попыталась не заплакать. Майоры бригады Динохром не плачут.

Она все равно заплакала. Хорошо, что было темно.

Она попыталась убедить себя, что не несёт личной ответственности за судьбу Конкордата. Естественно, для любой человеческой личности это непомерно высокая мера ответственности. Не моя вина в том, что у Джянни есть то, что у них есть. Может быть, сейчас решается судьба всего человечества. Вполне возможно. Племена каких-нибудь ренегатов на отдалённых планетах могут остаться незамеченными. Или Джян ставят целью именно уничтожение человеческой расы?

Ей захотелось спрятаться под одеяло, как она делала в детстве, боясь чудовищ. Гигантские пауки. Восьминогое зло. Если я их не вижу, они меня не видят. Если я их не трону, они меня не тронут… Может быть, она так и будет лежать, когда стены вокруг неё запылают и сгорят вместе с ней?

Она резко села, вдруг рассердившись.

Черта с два! Что я думаю? Еще не всё пропало, может быть, девяносто девять процентов, но не сто.

Она голышом выпрыгнула из койки, чувствуя, как остывает пот на затылке и между лопатками, и включила свой компьютер. Неизвестно для чего. Может, чтоб поговорить с Максом.

Я чем-то могу помочь?

Я чем-то могу помочь?

Я чем-то могу помочь?

Я чем-то могу помочь?

Эта строчка бежала столбиком через весь экран и далее.

— Просто поговори со мной, Макс. Не спрашивай как ты можешь помочь, не говори, что ты не понимаешь, просто поговори.

Экран погас и больше не засветился. Казалось она исключила все возможные варианты.

Генерал Чуан наблюдала за ходом боя, за зелеными и красными огоньками, обозначавшими соответственно ее войска и противника, и ее лицо превращалось в белую маску гнева. Она чувствовала себя загнанным животным. Ее силы терпели поражение. Медленнее, чем она могла надеяться, но неизбежно.

Сверкнув глазами, она включила каналы связи для общего приказа:

— Всем Боло отступить. Открыть западные входы от А до J, занять коридоры в глубине, затянуть противника за собой и удерживать его.

Последовало ошеломленное молчание, кроме не вышедших из строя машин, которые подтвердили приказ. Вам не надо говорить Боло, что выполнять надо «тотчас» или «как можно быстрее». Они выполняют все тотчас и как можно быстрее, если не оговаривается иной вариант.

— Тотчас! — отрезала она для людей. — Выполняйте! — Подтверждения поступали медленно.

Они понимают, что я оставляю на произвол судьбы то, что уцелело от пехоты, думала она.

Но так как коридоры сделаны как раз по размеру Марк XXX, то они лучше смогут задержать октоподов без риска оказаться окруженными.

Они знают, что во время боя выделяется столько энергии, что миллион тонн грунта может обрушиться на их головы. Но и на головы врага.

— Если мы проиграем, черт побери, — рычала она всем слушающим, а главным образом своим адъютантам, — то пусть им достанется море шлака, а не штабель добычи!

— Знаешь, что это мне напоминает — где-то на задворках памяти — всё это время? — рассеянно обратилась Бензи к Максу. — Мерфосенсорную бомбу. — Явная чушь, но лучше, чем лежать в темноте, ожидая взрывов.

Прошу пояснить, попросил непонимающе дефектный узел.

— Однажды это сказал мне босс, когда мне еще не было двадцати и я работала в издательстве. В каждой машине заложена такая бомба.

Прошу дополнительно пояснить.

— Ты знаешь закон Мерфи? Всё плохое, что может произойти, происходит в самый неподходящий момент. Мой босс считал это единственным вразумительным объяснением того, что машина подводит как раз перед сдачей гранок в печать или когда предстоит презентация для солидного клиента. Во все машины встроено что-то, чувствующее наихудший момент и в этот момент срабатывающее. Это и есть мерфосенсорная бомба. Кажется, наши Боло ею оснащены.

Это очень может быть, сказал Макс. Потому что это не может быть белый свет.

— Чёртов буквально мыслящий потенциальный кусок шлака, будешь ты воспринимать меня… всерьез… — Бензи запнулась, ее повело от внезапной вспышки в мозгу, как будто что-то стукнуло ее по голове. — Они все были в состоянии готовности номер один… — Она не поняла, прошептала ли это, подумала ли…

Ещё одно общее событие, на которое они не обратили внимания, потому что оно было слишком очевидным. В её голове складывалась цепочка умозаключений, подобная кластерному разряду.

— Макс!.. Нет, подожди… Супермозг! Супермозг! — Она отключила Макса, так как таковы были требования.

Главный компьютер пожаловал на её экран в своём обычном красном: Введите метку! Она наклонилась, чтобы втиснуть в щель свой персональный жетон, стараясь, чтобы руки не тряслись.

Она услышала взрыв, заглушенный расстоянием. Это не у меня в голове. Они продвигаются.

Супермозг: голос и метка идентифицированы. Доступ разрешен.

— Супермозг, проверь код «исполнить готовность номер один» для… JNC-147. — В Джанис как раз вставляли новый сенсорный контейнер на площадке обслуживания. Просто это был первый пришедший на ум номер Боло. — Проверьте, нет ли… отклонений.

Исполняю. Примечание: Сравнение между полными психотронными кодами всех Боло с планеты Нъютеррa-G и оригинальным кодом производителя уже проведено вчера, завершено в девятнадцать часов пятьдесят шесть минут семь секунд по указанию майора Беназир Али. Версия производителя всегда хранилась в файлах на случай вроде этого. Аномалий не обнаружено.

Она прочно уселась, упершись ногами и колотя кулаками по столу с обеих сторон от клавиатуры. Да, она заказала это в первую очередь, потому что это требовало большого объема машинного времени…

Но если это то, о чем я думаю, то в этом сравнении как раз и не должно быть расхождений!

Единственный путь — сесть и вручную перебрать всю программу, ища нестыковки. Даже все семьдесят восемь человек, работая двадцать четыре часа в сутки что было невозможно, потратят на это несколько дней. А у них в распоряжении часы… если не минуты.

Пальцы Беназир вцепились в волосы. Нет! Должен быть другой путь. Черт! Она знала… ну же…

Еще одна вспышка в мозгу.

— Супермозг, еще одно сравнение. Тот же JNC-147 и МХМ-823.

МХМ-823 находится в системе Геа Бета, галактика Арм Б, время передачи приблизительно двенадцать миллионов световых лет. На сообщение выше скорости света требуется разрешение начальника службы эксплуатации.

— Нет, нет, тот МХМ-823, который сидит у меня под столом. — Конечно, она знала, что обозначение МХМ-823 официально принадлежало тому Боло, который получил корпус Макса, на котором и было выгравировано. — Это мой Макс!

Подтверждаю: дефектный психотронный узел в пользовании майора Беназир Али. Правила запрещают доступ к коду дефектного узла.

С губ Бензи готовы были сорваться самые ужасные ругательства.

— Ладно, согласна. Перешлите упомянутый код JNC-147 на мой терминал.

Посылаю. Правила запрещают возврат кода в систему в любой форме. Не забудьте уничтожить. Супермозг не был дураком. Он точно знал, что она собирается делать.

— Я знаю это, машина-дубина!

Файл отгружен полностью. Этика ЦОБС полагает обращение «машина-дубина» неуважительным по отношению к системе.

— КАК БУДТО СЕЙЧАС КОМУ-ТО ДО ЭТОГО ЕСТЬ ДЕЛО! — Она услышала — и почувствовала нутром — сотрясение мантии луны еще одним мощным взрывом. — Включаю Макса! Супермозг, отключаюсь. — Это был надежный способ от него избавиться. — Вот теперь ты можешь мне очень помочь, старый приятель. Проведи сравнение.

Конечно, Максу потребуется на это десяток минут, а у Супермозга на все ушла бы секунда. Она надеялась, что Джянни учтут это затруднение и немножко помешкают.

Через три минуты и двадцать семь секунд экран замигал.

Расхождение обнаружено.

— Выводим на экран!

Поразительно короткая программка, состоящая едва ли из дюжины строк, точная и блестящая, как нож в спину, могла заставить главный процессор Боло случайным образом разрушить сеть принятия решений, включая все вспомогательные системы.

Кулак Бензи целенаправленно грохнул по клавише внутренней связи.

— Подполковник! Я нашла! Я нашла! — раздался ее сорванный вопль.

За то время, пока он нёсся в её кабинет, а она выполняла распечатку, Бензи, глядя на эти строки, осознала нечто, от чего её затошнило. Единственный способу как это попало в систему…

Неважно. Не сейчас. Главное, это легко исправить. Сейчас это главное.

— Для меня это бетельгейзийский язык, — сказал подполковник Эммет, тяжело дыша. — Переводи.

— Это программа разрушения мозга Боло. Именно так всё и происходило. Она есть у Джанис, благо она была на Ньютерра-G. Но она есть у каждого Боло в галактике, потому что это — оригинальная программа производителя. Концепция компьютерного вируса.

— В Боло?

— В каждом Боло. Распространяется с их сообщениями по внутренней сети обмена опытом. Макс не заражен, потому что отрезан от сети. Этот проклятый белый свет был той самой красной селедкой[18], и я пережгла все коллоидные и силиконовые синапсы…

— Как нам от этого избавиться? — нетерпеливо перебил её Эммет.

— Это очень просто, сэр. Разослать циркулярный приказ всем Боло…

Эммет уже вводил в её терминал свой жетон:

— Сверхмозг, открыть канал. Всем активным Боло. Психотронный отдел ЦОБС. Подпись: Эммет. Приказ высшего приоритета, содержание следующее… — Он обернулся. — Твоя очередь, умная девочка.

Она не отрываясь смотрела в распечатку. Она не может допустить ошибку.

— Произвести поиск в коде «исполнить готовность номер один»… — Она прочитала первую строчку знаков. — В случае обнаружения удалить эту строку от начала до конца… — она прочитала последнюю строку, — включительно. Повторять эту операцию каждый раз при получении данной последовательности или при выполнении… — Выполнении чего? Надо было хоть минуту подумать…

Взрыв. В голову не приходили нужные слова Эммет тоже лихорадочно думал.

Во рту у нее пересохло.

— …при выполнении… — Они каждый раз дрались с октоподами. — …любой операции против октоподов на базе полученной по сети информации. Также повторять перед каждым переходом в состояние готовности номер один. — Ну вот, теперь, кажется, всё. Если нет, то они снова перезаразят друг друга в течение микросекунд.

Нескладный хор Боло доносился из динамика:

Обнаружено… удалено… Обнаружено… удалено…

Она откинулась на спинку стула. Она вдруг осознала, как осознают самые обычные повседневные явления, что сидит голая перед своим непосредственным начальником.

Он сам, правда, казалось, этого еще не осознал.

— Пока вы меня всё ещё слушаете, — говорил он в микрофон, — тактическое предложение. У людей эта игра называется «поймай опоссума»…

В одном из туннелей на подступах к ЦОБС неподвижно расположился JNC-147, раскалённый в нескольких местах от попаданий ионных разрядов Джян. Октоподы своей изящной танцующей походкой перелезали через его корпус, направляясь к следующему порталу. С подчёркнутой бессмысленностью «Хеллбор» JNC-147 был направлен назад. Ствол медленно поднялся в прицельное положение. Водители октоподов, чувствующие себя в полной безопасности, выстроились в фалангу.

JNC-147 прицелился точно в центр.

Эммет держал канал связи. Через десять минут стало ясно, что ни одна из обороняющих ЦОБС машин не отказала. Полностью функционирующий Боло мог в одиночку удерживать туннель сколь угодно долго и даже атаковать. А их оставалось двадцать восемь. Этого было достаточно. Большинство, правда, предпочло преподнести Джянни сюрприз, пропуская их и запирая между собой и непроницаемым порталом.

Через полчаса из туннелей уже можно было вывозить мусор.

Предложенная подполковником Эмметом тактическая разработка «поймай опоссума» оказалась в высшей степени эффективной, проанализировала результаты одна из машин, передавая данные по сети.

— Это за Алана и Афру, — прошептал Эммет тише дыхания.

Бензи одновременно плакала, смеялась и натягивала халат. ППП праздновал победу. Мы сделали это! думала Бензи в полубезумном восторге. Мы победилиI Мы победили! Мы победили!

Её отрезвил голос Эммета.

— Умная девочка, — сказал он. — Дорогая моя. Ещё не всё. Ещё не всё, Бензи, очнись. До тех пор не всё, пока мы не узнаем, каким, к черту, образом этот жук залез в сироп. Иначе завтра это повторится.

Бензи чувствовала, что улыбка спадает с её лица. Её окатила волна усталости. Она тяжело опустилась на кровать. Глаза закрылись, и, чтобы их открыть, потребовалось усилие.

— Мы не торопимся поставить всех в известность о том, что произошло, пока что… — сказал он уже мягче. — Правда?

Казалось, он знает. Абсурдное облегчение охватило её. Значит, ей не надо об этом говорить. О том, что Джянни не знали Конкордата изнутри. Что у них нет доступа к системам Конкордата. Что это работа своего, «крота». Что этот «крот» находится внутри ППП ЦОБС. Ей вдруг снова захотелось заплакать. Что за черт, слезы уже текут!

Подполковник Джин Эммет задумчиво помолчал, держась одной рукой за свой острый подбородок. Бензи прислушалась к радостному шуму снаружи, возникавшему и затихавшему через неправильные промежутки времени. Она всё время боролась со своими веками, пытаясь не закрывать глаза. Щеки охлаждали задержавшиеся на них слёзы.

— Пока у меня только один человек абсолютно вне подозрений, — наконец вымолвил Эммет. — Это ты. Если бы ты подкинула этого жука, ты бы не трудилась его обнаруживать. С другой стороны, — продолжал он, — у меня семьдесят восемь подозреваемых. Если в течение одного-двух дней я не уменьшу это число до одного, на что у меня шансов как у снега в адском пламени, в наши двери постучится военная полиция. Тогда нас ждет сомнительная слава вертепа предательства, а если учесть нашу теперь уже шаткую репутацию, нам надо будет возносить благодарственные молитвы, если мы отделаемся превращением в гаражных уборщиков, а не будем выкинуты с позором. Даже если они найдут, кто это сделал. И даже если этот кто-то не выкинет тем временем чего-то ещё.

— У нас было шансов как у снега в адском пламени и на то, чтобы найти причину сбоев. Но мы использовали эти шансы.

Раскаяние в своей поспешности пришло так внезапно, что даже разбудило ее. Господи, ну кто меня тянет за язык?

— Нет, — поправил он, и медленная улыбка появилась на его лице. — Ты использовала эти шансы. Готова к следующему повышению, умная девочка? — Бензи провела руками по лицу и застонала — Вижу, что готова. Давай! Желаю успеха!

Я чем-то могу помочь?

Я чем-то могу помочь?

Я чем-то могу помочь?

Я чем-то могу помочь?

— О Макс, дружище! — простонала она. — Ты можешь всё, но чего не может машина, что может только человек, чего нам сейчас не хватает, так это озарения! Чёрт, ты даже мог бы учуять кусок дерьма на броне… АААА!!! АЙЙЙ!!! КАК ЖЕ Я РАНЬШЕ ОБ ЭТОМ НЕ ПОДУМАЛА!!!

— Прошу внимания.

Был примерно полдень следующего дня. Весь штат психотронного поста снова присутствовал в конференц-зале. В воздухе висела странная смесь полнейшего облегчения, сладостного ожидания распределения наград и похмелья.

Эммет стоял у трибуны, его лицо было мрачным от непроницаемости. Таким Бензи, пожалуй, его ещё не видела.

Внутри трибуны перед Эмметом был спрятан небольшой монитор, поставленный на Макса и присоединенный к нему. Сидя несколько сзади и сбоку от Эммета, Бензи тоже могла просматривать экран.

Ожидаю речевого сигнала для выполнения приказа, читалось на экране.

Эммет откашлялся.

— Попраздновали… — сказал он. — Наверное, вам интересно узнать, что дало нам возможность праздновать. Вот я и собрал вас здесь, чтобы сообщить это. Этой возможностью мы целиком и полностью обязаны майору Беназир Али.

Поднялся невообразимый шум оваций и приветственных выкриков, они даже скандировали её имя, и Бензи нашла созерцание неподвижной строки на экране необыкновенно увлекательным занятием. Когда шум утих, она сидела с горящими щеками, а её сердце билось так, что она удивлялась, как его никто не слышит. Она перевела дыхание.

— Вина, — продолжал Эммет, и в его голосе зазвучали смертельные нотки, — тоже, к сожалению, падает на человека, работавшего на врага. — В зале повисла тишина, было слышно, как чуть слышно жужжит вентилятор. — Человека, находящегося сейчас в этом помещении. — Раздался нестройный гул голосов. — Мы установили, кто этот человек.

Бензи смотрела на монитор. Она почти заставляла себя это делать. Она почти не хотела узнать, с кем она работала бок о бок, обменивалась шутками у охладителя воды, делилась мечтами о карьере и кто оказался предателем. И как долго это должно было продолжаться? Пятнадцать лет? Двадцать? Всю карьеру? Хитрый противник должен был стимулировать своего агента, а Джянни отнюдь не были дураками.

Светящимися заглавными буквами на темном фоне Макс, как и было приказано, напечатал имя человека, который проявил необычно острую реакцию страха за свою судьбу — на фоне общего ужаса и озадаченности.

Прочитав имя, Бензи в недоумении открыла рот.

Эммет поднял глаза от монитора:

— В состоянии готовности номер один, э-э, Пристина?

Голова Бензи всё ещё шла кругом, когда в её кабинет ворвалась толпа голо-рацци, вооруженная аудиовидеоаппаратурой, а также не менее тягостным восхищением, почитанием и выражением показной полусобачьей преданности. Суждено мне попасть в учебники истории… смутно подумала она. Блестящие женихи, многомиллионные контракты на мемуары, почётные степени и стипендии, ключи от планет, личное послание Президента Конкордата — эти реалии ещё не вторглись в её существование.

Сейчас её мозг заполняла Кристина Марш. Она начала вопить, как только её задержали.

Они шантажировали меня! Они шантажировали меня! Когда мне был двадцать один год, на меня вышел их агент и сказал, что они убьют моих родителей, мужа и детей, которых я собиралась родить. Всё, что охватывается эмоцией, которую вы, люди, называете любовью, так сказали они мне. Моему старшему сейчас тринадцать лет, очень хороший мальчик, гений, ходит в хорошую школу…

«Что должно было произойти с этой хорошей школой, как ты думаешь, после того, как они использовали то, что ты им предоставила? — хотелось завопить Бензи. — Не говоря уже о тебе. Ты заметила, чтобы Джянни проверяли, в кого им стрелять? Они получили от тебя, что им было нужно…» — но это было бесполезно. Ей разрешили присутствовать на медикаментозном допросе, где были слова и о пятнадцатикомнатном особняке и суперяхте, секретной собственности Кристины и ее мужа на Мейсерз-Ройд, множестве стильных туалетов и других вещах, купленных ценой крови особей ее вида… Она вспомнила, как удивлялась дорогой одежде Кристины. А как она остроумно «сэкономила время», обнаружив эту проклятую белую вспышку!..

Она не завидовала судьбе Кристины. И не ощущала к ней особой жалости.

— По очереди! — хором кричали репортёры друг другу, возвращая её к реальности.

— Какой урок должно извлечь из этого человечество? — прорвался один из них.

Никогда не доверяйте человеку, письменный стол которого в идеальном порядке, хотела сказать Бензи, показав рукой на свой кавардак. Вместо этого она полила обычный елей о том, что наши машины настолько же хороши, насколько и мы сами.

— Но, как правило, это все-таки был Макс, — услышала она свой голос.

— Макс? — спросили они хором.

Ну вот, попалась, подумала она. Теперь надо сказать что-нибудь о Максе, и я ляпну что-нибудь, что не понравится начальству, и они сядут мне на хвост за разглашение закрытой информации… слабых мест в программе Боло…

— Макс, — сказала она, — это специальная модель. Как бы вам сказать… информация закрытая… Могу отметить только то, что он разработан для сверхспециализированных применений в системе внутренней безопасности. — Это успокоит начальство. К тому же он действительно, как оказалось, разработан для таких применений. Хотя сначала об этом никто не знал. Теперь он будет отвечать за тестирование нового персонала ЦОБС. Пусть предатель попробует пройти сквозь него… — Более конкретно, — добавила она, — так как он не был подключен к сети Боло, он оказался не подверженным воздействию вируса и смог провести сравнительный анализ данных.

Ещё пятнадцать минут «без комментариев» и «закрытая тематика» убедили их прекратить терзать её и попытать счастья у Макса. Мне приказано не сообщать вам никаких данных, напечатал он на своём экране и добавил: Вы все так любопытны, что могут пострадать мои рецепторы боли.

Вот тогда-то Эммет и попросил их всех вон.