Непобедимый Боло

Кристофер Сташев — ОБМЕН ОПЫТОМ

Пер. Ю.Балаяна

Титан спал и видел сны. Снилась ему война.

Рэмпарт[11], в двенадцать часов ожидается атака гарпий.

Сны возникали не из подсознания, а из памяти и сообщений воюющих товарищей, чтобы все знали, какая тактика оправдывает себя, а от какой следует отказаться.

Выделяясь на фоне неба, освещенного разрядами и взрывами, существа, отдаленно напоминающие очертаниями женские фигуры, стаей неслись по воздуху, взмахивая громадными крыльями. Эти существа несли смерть в разных ее проявлениях — в виде ракетных установок, пулеметов, тарахтевших, как сумасшедшие птицы. Снизу их украшали похожие на ятаганы когти, готовые рвать и хватать.

Громадные Боло, названные по оборонительным структурам, выкатывали навстречу врагу, врагу с крыльями и когтями, нападавшему с воздуха. Часовой, давший ксалонтиям прозвище «гарпии», обладал весьма своеобразным чувством юмора или же искаженным восприятием действительности, если он думал, что эти крылатые чешуйчатые шестиногие ящерообразные напоминают женщин. На фоне зарева, в ночное время, еще не исключалась возможность уловить легкое сходство. Выпуклость килевой кости могла быть принята за женскую грудь, головной гребень-радиатор с определенного угла зрения напоминал сложную прическу. Но при чуть более, приличном освещении становилось очевидным, что эти чудовища больше похожи на птеродактилей, чем на людей женского пола.

Вот в запахе им никак не откажешь. Воняли они действительно как гарпии из древних мифов. Им сопутствовали запахи гнили и нечистот, где бы они ни появлялись. Этим они тоже походили на орудия наказания царя Финея[12].

Рэмпарт спешил им навстречу. Его гусеницы казались сплошной лентой, двигатели наполняли мир своим мощным рычанием, почти заглушавшим резкие ликующие вопли, служившие гарпиям боевым кличем. Он отвернул в сторону и заполнил небо потоком огня из пушек правого борта. Его «Хеллбор» внес достойную лепту в уничтожение противника.

Но сколько бы их ни упало с небес с пулями в сердцах, сколько бы ни сгорело в мгновенных вспышках пламени, еще тысяча пролетела сквозь его огневой экран, чтобы сбросить на него свои бомбы.

— Я ненавижу тебя с того момента, как впервые увидела, — сказала Дон.

— Аналогично, — отстреливался Ларри. — Как же мы тогда оказались в одной койке?

— Это бункер, а не койка, ты, подонок! Я не лягу с тобой в койку, даже если ты будешь единственным мужчиной во всем мире!

— Я и есть единственный мужчина в твоем мире, сейчас, — заметил Ларри. — Но не бойся, тебе не придется доказывать свое утверждение. Когда один из нас спит, другой должен бодрствовать.

— Если кто-то может спать под грохот пушек, — пробормотала Дон.

Интересной особенностью этого диалога было то, что люди, разговаривая, не смотрели друг на друга. Они сидели спиной к спине в бетонной камере двенадцать на двенадцать футов, уставившись на экраны, выдававшие им информацию от различных источников: инфракрасную, радиолокационную, звуковую и даже от визуальных сенсоров. Последний экран был настолько большим, что казался окном в окружающий мир. Однако их станция была заглублена на десять футов, наверху торчала только крыша, обугленная и облупленная, хотя два пушечных ствола, из нее торчащих, были в прекрасной рабочей форме. Не то чтобы гарпии не пытались их разбомбить, но приблизиться неподжаренным было практически невозможно.

Рано или поздно до них доберутся, они пропустят, не успеют вовремя. Или же гарпия, которую они отпугнули, вызовет корабль, и его лучи разобьют бункер, как яйцо, и мгновенно поджарят их самих.

Об этом они, конечно, думать не могли, поэтому ругались. Ругань их отвлекала, не давала думать об этом, поддерживала уровень адреналина и готовность поджарить все, что слишком приблизится к их бункеру.

У одной из стен комнаты находилась спальная полка, по ширине как раз для одного человека. Около нее расположились маленький стол, стул, электроплитка с чайником, раковина и большой запас рационов в герметичных упаковках. Запас их сжался вдвое с того дня, когда они здесь появились, но их это не беспокоило. Скорее, они удивлялись, что успели прожить так долго, чтобы съесть так много.

Друг с другом они этим удивлением не делились. Они сидели, смотрели на экраны, и время от времени одна из рук тянулась к спусковой кнопке. Случались у них запарки, случались и затишья. Во время затишья один из них мог заснуть, в то время как другой следил за обстановкой. При надобности спящего всегда можно было разбудить.

— Если ты когда-нибудь разбудишь меня для чего-нибудь, кроме дела, я начну наблюдать одна.

— И для чего же мне тебя еще будить?

Дон помолчала, пытаясь сообразить, что он хотел этим сказать. Она пришла к заключению, что в любом случае это надо расценивать как оскорбление.

— Для чего угодно. Тем более что тебе тоже надо иногда спать.

— Естественно. Следовательно, я тоже могу предположить, что ты будишь меня с предосудительными намерениями.

— А что если разбудить тебя бластером?

— Что ж, по крайней мере это будет очень быстро.

— А тебе больше ничего и не надо. — Дон хлопнула по кнопке, пушка наверху бухнула. До них этот звук донесся как приглушенный хлопок.

— Желаю бедняжке мгновенной смерти.

— Не беспокойся, у меня смерть всегда мгновенная.

— Большая смерть или маленькая?

— А велика ли гарпия?

— Тебе лучше знать, — ядовито заметил Ларри. Дон снова хлопнула по кнопке:

— Черт! Чуть не промазала! — Она пальнула еще раз. — Готово. Не хотелось бы, чтобы он страдал хоть секунду.

— О, ты очень сострадательна. Почему ты думаешь, что это «он»?

— С чего мне думать, что это «она»?

Ларри кивнул:

— Хороший вопрос. Ответа не будет. Я, правда, склонен думать, что это «оно».

— Ну, я пока не слышала о научных данных на этот счет.

— Понимаю. Я тоже давно не читал хороших книг. — Теперь Ларри нажал на спуск, и наверху снова бухнуло, и еще раз. — Что ж, когда-нибудь узнаем, если я не смоюсь до этого.

— Скорей бы. Я уже представляю твоего сменщика: высокий, красивый, мускулистый…

— Могу представить твою сменщицу. Сложение по кривым нормального распределения, волосы светлые, сладкоязычная…

— Сладкий язык тебе попадется только на сандвиче.

— Предпочел бы бараний бок без соуса.

Так они и жили. Над ними пролетали гарпии, несли бомбы, которые взрывались вместе с ними при прямом попадании. Другие парили над поверхностью, пытаясь подкрасться незаметно, запуская в их бункер ракеты и гранаты, иногда на несколько секунд нарушая обзор, но не принося вреда. Сколько бы их ни погибало, появлялись все новые, и когда- нибудь наступит момент, когда вспышки ослепят сенсоры и гарпия умудрится под лететь достаточно близко и метнуть бомбу достаточно метко. Так было с сотнями других передовых постов, так будет и с ними. Какая разница, сколько еще безмозглых счастливых «работников» погибнет? Те, в кораблях, с мозгами, сделают множество новых. Фактически они были беспомощны.

Беспомощными были Дон и Ларри. Лишь хроническая безнадежность и усталость мешали им разорвать друг друга в клочья.

Гарпии пикировали на одинокого Боло со всей поверхности неба. Боло рассекал небо огнем, взрывами, шрапнелью, разрывая нападавших в клочья, но их число, казалось, только увеличивалось от этого. Однако Рэмпарт сдерживал их под градом бомб и молний…

Пока не появились те раздутые яйца, из которых они вылуплялись, — эллипсоидные корабли, высыпавшие гарпий из своих недр. Они как бы шагали по равнине на огненных столбах, обжигая поверхность разрядами чистой энергии. Они приближались к Рэмпарту, и их удары сосредоточились на Боло.

Его главный калибр посылал снаряд за снарядом, поражая громадный корабль, в котором, по утверждению службы разведки, находилась энергетическая установка. Снаряды Боло ослабляли защиту корабля, его ракетные установки обстреливали тем временем остальные корабли, огонь которых тоже ни на мгновение не прерывался.

И вот пять из шести кораблей столпились над ним, осыпая его искусственными молниями, распространяя запах озона, затем запах раскаленной стали. Шестой корабль упал, его энергетическая установка наконец взорвалась, и плавящаяся колонна, в которую превратился «Хеллбор», направилась на другой вражеский корабль, висевший почти над ним. «Хеллбор» продолжал наводку, даже когда Боло раскалился добела… Но вот он начал плавиться, и весь его боезапас взорвался, подбросив всю долину и захватив с собой сотню-другую гарпий, жажда мщения которых была так велика, что они пренебрегли безопасностью и не отлетели на безопасное расстояние, ожидая гибели своего противника.

Но в самый момент гибели последняя обжигающая весть понеслась от Рэмпарта, подобно плавящейся стали его умирающего тела. Последнее требование, обжегшее Титана сквозь сон.

Отомсти за меняI

И Титан знал, что он будет мстить, даже если ему суждено умереть так же, как умер Рэмпарт. Ибо какой лучшей смерти может желать воин, будь то человек или машина?

Мерлон, зачистка склона.

Под крепостью и бункерами, которые ее прикрывали, туча гарпий подползала сквозь каменистую осыпь, ниже уровня автоматических пушек. Несчетной численностью и повадками они напоминали рабочих муравьев. Они были сосредоточены на единственной задаче принести как можно больше вреда, убить как можно больше людей. Их гнал коллективный разум улья, инстинктивная жажда разрушения.

Ворота выпустили Мерлона, который сразу же затопил склон огнем, фиксируя позицию, пока ворота не закрылись за ним. Он подкатил к началу склона, дула его пушек ощупывали поверхность. Он открыл огонь, и по склону понеслась волна смерти. Гарпии вопили, извивались, поджаривались, некоторые пытались зарыться, спрятаться в россыпи щебня и за чахлым кустарником. Разгневанный дракон поражал своим горячим дыханием посмевших приблизиться к его владениям. Но, даже умирая, гарпии выпускали в него ракеты. Некоторые из них попадали в цель, взрываясь на гусеницах и между ними. Одна такая ракета для него ничего не значила, но их постоянный поток прожигал броню. Мерлон продвигался по склону, прочесывая его вокруг крепости и поливая надвигающиеся толпы из передних, задних и боковых установок.

Смерть разгуливала по склону, но все новые и новые ряды гарпий ползли по обгорелым останкам себе подобных. Передние ряды уже почти добрались до крепости, когда Мерлон замкнул круг, появившись с другой стороны, «прихрамывая» из-за повреждения одного из катков правой гусеницы, тоже прожженной в нескольких местах. Его пушки сдули ящеров с бровки склона, и он медленно пошел вниз сквозь ряды нападавших, ни один из которых не пустился наутек. Они двигались навстречу своей смерти все с теми же бессмысленными воплями ликования.

Мерлон развернул свой корпус, подставив противнику левую, менее поврежденную сторону.

Пушки его продолжали свой смертоносный гул.

Но вот в небе появились громадные темные овоиды. Около полудюжины этих кораблей направилось к нему. Он отвечал огнем на огонь, но неравенство сил было слишком велико. Он еще отстреливался, когда плавился его корпус. Он также погиб. И когда от него остался лишь шлак, большие обугленные корабли подошли немного ближе и нависли вплотную над крепостью, прожигая себе путь внутрь.

Не забывай меня! Отомсти!

Я отомщу, пообещал Титан и попытался очнуться от летаргии резервного режима. Но контакты не замыкались, автоматика не срабатывала, и он снова задремал.

Больверк, прочесать в направлении семь часов — гарпии ведут подкоп.

Больверк одиноко высился посреди пустоши, выжженной его оружием — и оружием тысяч гарпий, пепел которых покрывал поверхность. Поодаль возвышалась груда обломков, останки поверженного гигантского яйца. Больверк узнал это, потому что Рэмпарт обнаружил — и передал информацию по сети — слабое место гигантских овоидов. Он поразил реактор, и корабль взорвался. Больверк сообщил остальным Боло результат и дополнительную информацию. Осталось сорок восемь кораблей.

И они направлялись к Больверку.

Но саперы подошли первыми.

Он опустил свои стволы и взрыл поверхность. Образовалась кольцевая траншея стометрового диаметра. Внутри этой окружности он осыпал поверхность бронебойными сердечниками, проходящими сквозь почву и сквозь сложенные на спине крылья. Гарпии умирали от пуль и подрывались на своих гранатах.

Но пока Больверк занимался саперами, пытавшимися подойти к нему снизу, три громадных корабля, почти невидимых на фоне ночного неба, приближались к нему сверху, применяя меры тепловой маскировки. И сенсоры Больверка, перегруженные другими задачами, не заметили врага.

И вот они уже почти над ним.

Когда они подошли почти вплотную, Больверк вскинул стволы меньших калибров, главный следовал с небольшим отставанием. Больверк открыл огонь первым, стараясь поразить самое слабое место в одном из своих противников. Но корабль повернулся вокруг своей оси и присоединился к двум другим, топча мощную наземную машину слоновьими ногами направленной энергии. Удары, один за другим, отражались от корпуса Бело, и гарпии внизу вопили и умирали, поражаемые оружием своих хозяев. Но тепло постепенно накапливалось и в корпусе Боло. А гарпии под ним, прежде чем умереть, успевали откусить еще несколько щепоток почвы.

Земля с грохотом подалась под Больверком. Это взорвались заряды, принесенные гарпиями. Окруженный огнем, провалившийся в образовавшуюся яму, Больверк потерял цель. Три корабля разили Боло, плавили почву по краям воронки, и жидкое пламя земли ласкало броню Больверка, приглашая ее молекулы слиться с ним в танце броуновского движения. Еще продолжая стрелять, гигантская машина начала плавиться. Выстрелы наугад продолжались, пока не начала плавиться внутренняя броня.

Наконец взорвалась энергетическая установка, опустошительная взрывная волна понеслась во все стороны, распространяя последний призыв:

Отомсти за меня!

Я отомщу, снова пообещал Титан, но он не мог прервать сон: в нем и вокруг него сновали техники, паявшие, зачищавшие, настраивавшие его оборудование в гонке со временем.

Донжен, противник на подходе с пеленга «два часа».

Донжен дожег тысячу крылатых чудовищ, окружавших отдаленный бункер с дюжиной людей внутри, половина из которых была уже ранена. Он развернулся на сто восемьдесят градусов и продвинулся на северо-восток, остановившись уже через сотню ярдов[13]. Он не мог покинуть бункер, гнездо людей, которых он должен защищать.

Они надвигались черной тучей, затмевая крыльями небо. Человеческий глаз не смог бы их сосчитать, но электронные сенсоры и бортовые процессоры не были смущены таким количеством. Их оказалось одиннадцать тысяч двести восемьдесят девять — перед тем как Донжен начал сметать их с неба.

Но в это время на поверхности появилась цепь моноциклов[14]. Они подпрыгивали на кочках, стабилизируемые крыльями восседавших на них гарпий. Моноциклы позволяли гарпиям употреблять более тяжелое оружие, чем они могли нести в полете. Пулемёты моноциклов открыли огонь, вырисовывая на броне Боло узоры смерти. Боло ответил на их огонь подавляющим огнем своих малых калибров, но «Хеллбор» смотрел вверх, не отвлекаясь на мелочи и ожидая овоидные вражеские корабли.

И они появились с северо-востока, на пеленге «два часа», как и сообщил наблюдатель с орбитальной крепости. Донжен знал, что должен защищать от них людей, находящихся в бункере. Хотя эти непрочные создания и были спрятаны под стальной трехфутовой броней, они все же были очень ранимыми по сравнению с Боло. Поэтому он ударил по кораблям с расстояния, превышающего дальность выстрела, надеясь, что они подумают, что он ближе, чем на самом деле, и будут выжидать еще какое-то время.

Тщетная надежда! Любой сканер может оценить расстояние хотя бы по ослаблению энергетического заряда. Этот выстрел лишь позволил овоидам точнее определить расстояние до него. Впрочем, они это знали и без выстрела.

Поэтому несколько минут прошли в безрезультатной перестрелке, пока они не начали сгруппировываться. Тогда он покинул тех, кого должен был охранять, и пустился прочь по долине — в надежде увести за собой суда противника.

Как и положено хищникам, они последовали за ним.

Когда их искусственные молнии были готовы нащупать Боло, он развернулся на сто восемьдесят градусов и рванулся в направлении, с которого пришел. Овоиды не ожидали этого. Они затормозили, продолжая хлестать вниз молниями, но Донжен легко проскочил этот огнепад.

Он остановился через сотню ярдов, повернувшись к овоидам боком. Зафиксировав «Хеллбор» на центральном яйце, Донжен ударил по его нижней части. Застигнутый врасплох, овоид не успел начать осевой оборот. Его спутники поливали Боло огнем, и температура корпуса начала приближаться к критической, но он держался. Еще чуть-чуть…

Центральный корабль исчез в громадном огненном облаке и рухнул вниз. Его силовая установка взорвалась, команда погибла.

Донжен рванулся к обломкам, снова застав преследователей врасплох. Его корпус охлаждался, когда он проходил сквозь занавес плазмы, и продолжал охлаждаться, пока он проносился мимо поверженного врага. Уцелевшие корабли пустились вслед.

Температура корпуса Боло уже пришла в норму, но он не останавливался. Над ним разгонялись его преследователи, настигая беглеца.

В миле от человеческого гнезда Донжен ворвался в систему рвов, лабиринтом иссекавших поверхность планеты. Резко остановившись, он навел «Хеллбор» на следующий корабль и обрушил на него поток огня, как учил его Больверк. Точка прицеливания не менялась, учитывая движение корабля, его замедление, начатое для того, чтобы повернуть корпус. Его оболочка начала светиться от перегрева, и пилот уже должен был понять, что не успеет достаточно замедлиться. Кориолисово ускорение могло убить команду при преждевременно начатой ротации. Он попытался уклониться, сойти с линии огня…

Донжен осознал маневр и откорректировал прицел, не выпуская танцующий и уклоняющийся корабль…

Подоспели его попутчики. Они нависли надо рвом, пуская вниз огонь. Донжен выдержал секунду, другую… Он нагревался больше и больше…

Второй корабль взорвался, последовав вслед за первым.

Донжен не остался, чтобы насладиться зрелищем. Температура корпуса достигала критической точки. Он развернулся и рванулся прочь по каналу, стены которого скрыли его от неприятеля. Он свернул в боковой ров, замедлив ход на неровной скалистой поверхности, но безостановочно продолжал движение, в то время как его преследователи проскочили вдоль главного канала. Он снова свернул, потом еще раз, еще… и опять оказался в главном канале.

Наверху движение замедлилось, его искали и ожидали.

Донжен ударил по уязвимой зоне одного из кораблей из своей плазменной пушки… Ему ответили все сразу.

Донжен продолжал сверлить выбранный корабль, несмотря на то что тот начал вращение. Донжен понял, что не успеет прожарить его насквозь, потому резко сменил цель, перейдя к другому, нависавшему почти над ним кораблю.

Его выстрел поразил направленную на него плазменную пушку противника. Энергия натолкнулась на энергию, эпицентр взрыва пришелся на зев вражеской пушки. Взрыв чрезвычайной силы потряс всю долину, сбросив корабль с небес…

…и свалил Донжен набок.

Ситуация, с которой Боло, конечно, был способен совладать. Из корпуса выступили домкраты, подняв его с грунта достаточно, чтобы направленный в грязь огонь главной пушки смог выпрямить его окончательно.

Но на это требовалось время, и его главный калибр не мог заняться яйцевидными кораблями. Остальное оружие могло — и занималось этим. Но что оно могло противопоставить четырем громадным кораблям, поливающим огнем поверженный Боло?

Его температура росла; продолжая выпрямляться, он уже начал плавиться. Сверху лился огонь, почти компенсируя толчок его главного калибра о землю. Но он все еще поднимался и поднимался, все ближе к точке, когда гравитация закончит дело, поставив его вертикально.

Но плавился его корпус, начинала плавиться внутренняя броня.

Со скрежетом громадная машина последним толчком встала на свои гусеницы. Но они уже были ослаблены жаром и расползлись. Начали плавиться катки. Плакала огненными каплями внутренняя броня, и подался экран силовой установки.

Донжен умер в рычащем огненном фонтане, доставшем нависавший над ним корабль, которому пришлось поплатиться за свою рьяность и обрушиться на землю. Донжен умер в каскаде гамма-излучения и тяжелых частиц, в вспышке радиации, окутавшей, но не заглушившей его последний призыв:

Запомни и отомсти!

Я буду мстить, пообещал Титан, борясь за свое сознание. Я буду мстить.

Но его обещание пока не могло быть выполнено, потому что техники из плоти и крови не могли двигаться быстрее.

Шато, вражеские суда приближаются с пеленга «пять часов» на высоте двенадцати тысяч футов.

Шато торчал на верхушке горы, невысокой, как и все окружающие горы, но грубой и скалистой. Его борта были замаскированы рудами металлов. Для сканера он представлял собой лишь еще один скалистый выступ, для невооруженного взгляда — причудливую скалу, высеченную временем, ветром, дождем и водой.

Взгляду, вооруженному оптическим прибором, он мог представиться как Боло.

Вражеские корабли приближались. Крошечные точки на оранжевом небе воспринимались его компьютерным зрением с абсолютной точностью. Он ждал, полностью готовый к бою. Его скорость реакции была увеличена, все процессы реального мира казались в сравнении с нею ползучими, как бы замедленными.

Наконец они подошли на дальность ведения огня.

Вспышка озарила небо и зажгла ярким пламенем нижнюю часть одного из приближающихся кораблей. Он тотчас приступил к маневру уклонения. Шато потерял его на три витка, но проанализировал маневр и снова захватил цель. Оболочка корабля нагревалась, пилот сменил характер маневра. В этот раз Шато захватил его через два витка. Корабль, все еще пытаясь уклониться, замедлился и начал ротацию.

Остальные корабли ускорились и набросились на Шато, как ястребы на цыпленка.

У этого цыпленка, однако, оказался очень острый — и длинный — клюв. Не отвлекая главного калибра от виляющего первого противника, Шато использовал все остальное оружие на создание барьера между собой и остальными противниками. С удовлетворением он заметил запуск торпед и нацелил на них три свои пушки. Одна торпеда, пораженная снарядом, взорвалась, и небо завесилось пламенем.

Когда завеса опала, Шато на месте не было. Он ускользнул назад по выступу. С полным дублированным набором сенсоров с обеих сторон и вращающейся главной башней он мог одинаково хорошо передвигаться в обоих направлениях. Он катил вдоль карниза, всего на метр более широкого, чем он сам. В безопасности карниза он был уверен, потому что уже проходил его сегодня, направляясь на позицию. Тогда он проверил каждый квадратный метр, «прозвонил» его акустическими и ультразвуковыми сенсорами, проверяя на прочность и надежность. Теперь он мог пройти тот же путь на высокой скорости, держа курс по гироскопу. Затем он повернул на другой уступ, чтобы вернуться к сражению.

Он вышел из туннеля, который был лишь чуть выше, чем он сам. Длина туннеля была всего пятьдесят футов, но этого было достаточно, чтобы там спрятаться. Вражеские корабли подходили к месту, которое он покинул, в четверти мили отсюда. Он подождал, пока они прошли, и ударил по последнему. Пилот, конечно, начал маневр уклонения, но он использовал уже проанализированный профиль и не смог выйти из захвата ни на секунду. Тогда он сменил профиль, но и этот тоже уже находился в памяти Боло.

После двух зигзагов и нырка пилот снова переключил маневр, и Шато потерял его на полтора зигзага. Но вскоре вновь обнаружил. Тогда пилот прекратил использование случайных последовательностей и решил положиться на свою интуицию. Но разумные существа подвержены привычкам, и опять его корабль захвачен и ведется без перерыва. В отчаянии он начал вращение, но слишком, слишком быстро. Еще не остыв, перегретое место возвращалось под луч. Он лишь размазал кольцо нагрева по всему периметру вращения, и кольцо нагревалось все больше и больше.

Его спутники осознали, что происходит, и пришли к нему на помощь. Громадные корабли собрались к вершине, за которой прятался Шато, я обрушили на нее всю свою мощь. Молнии рвали скалу, испаряли ее, дробили — но медленно, слишком медленно. Дюйм за дюймом гранит сдавался и отступал перед мощной волной плазмы, но это занимало какое-то время, драгоценные секунды, а Шато не отпускал виляющий корабль, пока пилот не осознал свою ошибку и не замедлил вращение.

Слишком замедлил. Металл его корпуса, уже перегретый, плавился. Отвалился весь низ корабля, и поток огня хлынул внутрь и ворвался в энергетическую установку. Шато еще успел увидеть, как расцвела вспышка пламени, и нырнул обратно в туннель. Большие корабли, не понимая, что туннель очень короткий, набросились на него так, что он вскоре рухнул.

Но Шато уже был на последнем участке пути к вершине.

Он вышел на плато у гребня в тот момент, когда корабли-овоиды прекратили огонь и снизились, чтобы проверить развалины туннеля, в котором ожидали найти расплавленный металл и выведенного из строя Бело.

Шато опустил ствол «Хеллбора» и ударил в крайний корабль.

Скальные утесы отразили жар. Корабль вильнул в попытке уклониться и врезался в другой корабль. Оба взорвались, озарив небо и скалы адским пламенем.

Когда небо очистилось, кораблей не было видно.

Шато мгновенно начал сканирование по всей сфере, но, прежде чем он их обнаружил, корабли обрушили на него свой огонь.

Уклониться было невозможно. Он мог лишь начать отступление вниз, прощупывая свой путь сонаром и отстреливаясь, в слабой надежде, что его огонь хоть как-то собьет интенсивность их нападения. Датчики перегрева били тревогу, корпус начинал плавиться, но он продолжал движение вниз, в направлении отмеченного ранее пещерного укрытия. Он опустился на горизонтальный уступ, повернул на девяносто градусов и понесся по нему, прочь от вражеского огня.

Лишь секунды понадобились вражеским кораблям, чтобы снова обрушить на него волны плазмы и молнии разрядов. Корпус Боло плавился, экран начал размягчаться, но вход в пещеру был уже совсем близко.

Торпеда врезалась в двух ярдах перед ним, вырвав кусок скалы, уничтожив путь.

Шато резко затормозил, но проскользил дальше, за вновь созданный конец его дороги. Он падал вниз, сквозь свистящий вокруг воздух, на глубину сотен футов, зная, что шанса на выживание нет, по крайней мере на выживание в качестве действующей боевой единицы.

И его смертный призыв распространился вокруг него, не видимый и не слышимый никем, кроме ему подобных:

Я умираю. Отплатите за мою смерть.

Титан молча пообещал — если этот адский сон когда-нибудь завершится. Если он когда-нибудь проснется и сможет действовать.

Все эти образы, все сцены боев смешались в спящем мозгу Титана так, что он не мог различить, что было прошлым, что настоящим, однако все это была его память.

Титан, гарпии продвигаются пешим порядком по рвам со стороны реки. Продвигайтесь осторожно, местность заминирована.

Титан двинулся навстречу врагу, его металлодетекторы сообщали в искусственный мозг о местонахождении скрытых взрывных устройств. Он маневрировал, обходя ловушки, но одна из мин оказалась, очевидно, сделанной из пластика — ее не зарегистрировали сенсоры.

Мина взорвалась под его правой гусеницей.

После полевого ремонта солдаты эскортировали его обратно в ремонтные мастерские. Когда двое из них погибли от огня гарпий, он приказал остальным влезть внутрь, что они с благодарностью исполнили. Ковыляя, с изрядно попорченной схемотехникой правого борта и памяти, продвигался он обратно. Оружие малого калибра сметало нападавших гарпий, но каждую, которую он убивал, сменяла сотня новых вопящих чудищ. Конечно же, несколько гарпий прорвались сквозь его огневой заслон, несколько гранат взорвалось на его наружной оболочке, поцарапав металл, но не причинив реального вреда. Несколько разрядов обожгли его броню… И впереди, и позади, и над ним радостные вопли гарпий сменялись смертными возгласами, когда они кувыркались вниз, умирали разорванные, сожженные, раздавленные его гусеницами.

По прибытии солдаты очистили гусеницы.

Теперь Титан стоял в бездействии, все системы переключены в резервный режим. Он спал, если выражаться языком людей. Техники роились вокруг и внутри его, меняли чипы, перепаивали, заваривали, завинчивали… И неясно, будто во сне, просачивались в его кристаллический мозг радиоголоса его товарищей Боло и их союзников-людей.

Ларри спал, когда гарпия прорвалась.

Бункер встряхнуло, взрыв ударил по нему со всех сторон. Пол под ним приподнялся, и он обнаружил, что пытается подняться на колени, прежде чем совсем проснулся. Он был зажат ужасом и потерей ориентации. В первое мгновение ему показалось, что он в открытом поле и пытается уползти от гарпии. Потом зажглись лампы аварийного освещения, он увидел, что Дон, ругаясь, поднимается с пола и ползет к своему рабочему месту.

На этот раз Ларри не стал тратить время на едкие замечания. Он похромал к своему рабочему месту и сел, глазея на пустые экраны. Со злости он стукнул по консоли — и видеоэкран засветился. На них пикировала туча гарпий. Ожил прицел. Ларри нажал на кнопку «захват», но ничего не произошло. Он мягко выругался и перешел к пулеметам. Они были меньше, но достаточно эффективны. И они работали!

Над собой он слышал тарахтящие пулеметы и понял, что Дон уже занялась делом. Их соперничество подстегнуло его и теперь, он прицелился и нажал на спуск, поводя стволами. Затем он схватился за джойстик под правой рукой и продолжил управление пулеметами и огнем.

Но гарпий на этот раз было слишком много. На него надвигался их клин, и он начал его обчищать. Они спадали слоем, как кожура с апельсина…

И обнаружилось ядро: гарпия с бомбой в середине.

Ларри сжег его, он вспыхнул и превратился в пепел, но бомба упала вниз.

Шум поднялся вокруг него, в нем самом, подняв его гигантской ладонью, и в этот раз тьма стала полной.

Ночь казалась наполненной хлопаньем крыльев. Последним оплотом людей была крепость на холме, увенчанная низким куполом и ощетинившаяся пушками и лазерами, неприступная против наземного противника, но для энергетических разрядов кораблей гарпий представлявшая что-то вроде ореха в щипцах.

Но корабли не смогут подойти так близко! В долине у подножия холма стояли в полной боевой готовности семь Боло, неподвижные как статуи; крепости более мощные, чем любые за гранитными стенами.

Семь Боло — все, что осталось от восьмидесяти, которые должны были сдержать продвижение врага, задержать гарпий достаточно надолго, чтобы центральные миры смогли вооружиться до зубов и послать в космос громадную армаду, способную одолеть целые солнечные системы, не говоря уже о жалких крылатых рептилиях. Они будут смяты и сметены, смолоты в порошок мощным флотом, они будут…

Когда прибудет Армада.

Но на это уйдут годы, и перед последними семью Боло стоит нелегкая задача защитить три сотни из последней тысячи людей планеты. А пятьдесят три темных овоидных пятна приближаются, готовые к атаке.

И гарпии летят впереди.

Они несут смерть и разрушение крепости и ее защитникам, но Боло освещают ночь огненным кольцом, и вся эта гадость сгорает, прежде чем успевает нанести вред. Вспыхивают кожистые крылья и головы, увенчанные гребнями; только пепел опускается на поверхность, то небольшое его количество, которое проскользнуло между мощными всплесками энергии снизу. Пепел опускается на купол крепости, но никто его не замечает. Купол стоит, покрытый пеплом и копотью.

Гарпии вооружены ракетами и энергетическими разрядниками, они несут бомбы. Бомбы не всегда погибают вместе с ними. Большинство их падает, не причиняя вреда. Но каждая бомба, взрываясь на куполе крепости, ослабляет его, каждый разряд выжигает несколько пылинок гранита. Медленно, миллиметр за миллиметром, купол изнашивается.

Прибыли корабли.

Они маячили над Боло, над холмом и крепостью, разряды энергии хлестали поверхность, плавя скальное основание.

Боло ответили в один голос, и это был голос их главного калибра.

Против них были пятьдесят два корабля, но их огненные копья имели меньшую дальность действия. Атмосферное затухание делало их плазменные разряды просто досадной помехой для Боло. Пушки Боло излучали пучок когерентной энергии, действовавший на гораздо большем расстоянии. Каждый Боло выбрал себе корабль и сконцентрировался на нижнем квадранте. Корабли маневрировали, увиливали, но Боло знали закономерности их маневра из передач Донжена во время его последней битвы. Они цепко держали свои цели, выпуская их лишь изредка и ненадолго при перемене маневра пилотом. Конечно, ящеры имели в своих компьютерах больше профилей маневрирования, но Боло, выпуская цель, анализировали ее поведение и снова выполняли захват. Более того, все семь машин повторяли те же последовательности профилей маневра.

Часть кораблей тем временем подходила к крепости.

Огонь падал на Боло, но, чтобы нанести ущерб, огонь должен был воздействовать на один и тот же участок брони в течение нескольких минут. Однако Боло маневрировали, увертываясь по гораздо более сложным закономерностям, чем могли себе вообразить их соперники. При этом каждый согласовывал свой маневр с остальными, так что семь могучих Боло прокладывали свой путь сквозь пляску смерти, круг за кругом, с непредсказуемыми отклонениями в стороны, вперед и назад. Корабли гарпий старались успеть, языки их огня лизали Боло то тут, то там, но не дольше нескольких секунд сряду.

Боло все время держали свои цели под огнем. Их компьютеры учитывали не только маневр цели, но и собственное движение. Цели не могли от них ускользнуть, другие корабли гарпий не могли за ними успеть.

Наконец адмирал гарпий понял, что должен использовать свое единственное преимущество — численное. По невидимому и неслышному сигналу мощные овоиды стали стягиваться вокруг Боло…

Один из их кораблей осветил округу взрывом своей энергетической установки.

Боло выбрал другую цель.

Цель уклонилась и предпочла покинуть круг, удалившись за пределы боя.

Боло переключился на третью. Отошедший корабль его больше не интересовал, он был слишком далеко, чтобы быть опасным для его брони.

Взорвался второй корабль, третий, четвертый… затем пятый, шестой и седьмой. Боло выбрали семь новых целей.

Адмирал гарпий сделал выводы и принял решение. Громадные яйцевидные корабли начали движение относительно друг друга, поочередно прикрывая своих товарищей от огня Боло и давая им по нескольку драгоценных минут, чтобы охладить корпус. Они начали медленное вращение, распределяя тепло по большей площади.

И их молнии хлестали поверхность, переплетаясь и сталкиваясь одна с другой. Их пушки были зафиксированы в корпусе, выглядывая из амбразур, и при ротации корабля не могли удерживать цель.

Боло не издавали радостных воплей, но с внезапной яростью развивали достигнутое преимущество. Они скользили между молниями, увертывались, обстреливали своих противников. Конечно, пилоты не могли противостоять искушению использовать свои пушки, они останавливали вращение, но, как только ротация прекращалась, Боло начинали обстреливать их своими молниями.

Адмирал гарпий обратил наконец внимание на оставленную без внимания крепость. Оставив Боло, его корабли накинулись на неё.

Боло подались назад в своем неподражаемом танце, и снова корабли гарпий спотыкались о свои энергетические лучи. Адмирал снова решил изменить тактику. Семь его кораблей зафиксировались на семи Боло, по одному на каждого. А их товарищи кружили рядом, стремясь перехватить огонь Боло.

Но кораблей было слишком много; маневрируя таким образом, они не могли подойти настолько близко, чтобы изолировать Боло.

Снова адмирал изменил порядок своих кораблей и вывел часть их из битвы, не прекращая огня, чтобы не дать Боло вырваться из внутреннего круга. Но даже так овоиды не могли создать достаточно плотное и непроницаемое кольцо, поэтому еще четверть кораблей отступила, образовав второе кольцо большего размера.

Оставшаяся четверть продолжала действовать со смертельной сосредоточенностью, в то время как их партнеры вели свой мрачный танец вокруг них. Теперь их было достаточно мало для того, чтобы окутать весь кружок Боло огнем.

За ними второй ряд создавал второе кольцо огня, а еще дальше горело третье.

Один Боло рванулся прочь, продолжая вести огонь поверху, но завеса огня жгла его, вот уже начала плавиться оболочка, корпус; он проник во второе кольцо, а температура все росла; он нацелился на корабль в третьем кольце, чтобы отпугнуть его прочь с дороги…

…он был в третьем кольце, стремясь наружу, и несколько кораблей отделялось, чтобы начать преследование…

Экран Боло расплавился, и яростный фонтан взрыва уничтожил вместе с ним два корабля, слишком увлекшихся его преследованием.

Его предсмертный клич понёсся над долиной:

Запомни! Отомсти!

Его товарищи, обогащенные его печальным опытом, продолжали маневрировать, вести огонь по кораблям, а их оболочки плавились, плавились корпуса, но они знали, что должны защищать людей, делать все возможное для этого, и они пытались хотя бы сбить еще один корабль…

Они взрывались, озаряя долину, и корабли над ними поняли, что не следует подходить так близко к противнику, после того как дюжина их, вспыхнув, потрясла окрестности совмещенным взрывом своих энергетических установок в цепной реакции, вызванной гибелью Боло. Возможно, они тоже посылали смертные вести, но сон Титана пронзили лишь слова его товарищей:

Отомсти! Не забудь.

Отомщу, сквозь сон пообещал Титан. А может быть, и нет.

Когда опало пламя, адмирал гарпий обратился к своему второму кольцу судов. Они сгруппировались над крепостью и обрушили на нее всю свою мощь. Крошился бетон, плавилась броня. Купол рухнул, открывая дорогу огню; пламя и полурасплавленные блоки уничтожали на своем пути все живое…

Но не было ничего живого под куполом. Боло выиграли достаточно времени. Горные машины людей помогли им проложить дорогу к безопасному — пока что безопасному — убежищу, в котором их не удастся обнаружить еще какое-то время.

Корабли-овоиды сожгли, испепелили крепость, превратили ее в пыль, дым и пар, расплавили и наблюдали, как лава застывает в стекло. Наконец, оставив холм в полном разорении, корабли гарпий повернули прочь, распространяясь в пространстве, как рябь подводного извержения вулкана. Гарпии группировались вокруг кораблей, как пчелы вокруг матки, сотня роев проходила над поверхностью планеты, сканируя ее в поисках какого-либо следа жизни, теплового или электромагнитного…

Под искусственным холмом техники закрывали панели, люки, проверяли последние компоненты. Они отсоединили кабели наружной энергетики, питающейся от силовой установки могучего Боло, чтобы уменьшить электромагнитную активность в целях маскировки.

Слишком поздно.

Один из овоидов остановился в атмосфере, развернулся, следуя указаниям своих сенсоров. Корабль двинулся на восток, в направлении последнего ремонтного депо, еще одного человеческого гнезда на планете.

Глубоко в его недрах руководитель технической службы воскликнул:

— Ремонт окончен! Ты снова готов к службе, Титан!

Он протянул руку, чтобы нажать на кнопку активации…

Но его рука застыла в воздухе, когда он услышал крик:

— Они нашли нас! Они здесь!

Его взгляд метнулся к громадному экрану на юго-восточной стене, на котором отображалась картина всего периметра в виде горизонтальной развертки. И вдоль всей этой линии были видны вспышки огня, над которыми колыхались овоидные корабли гарпий. Он мог поклясться, что слышит гром десятков тысяч крыльев гарпий, окружавших корабли-матки, однако это было смешно, так как экран давал только картинку.

Враг приближался, огненные вспышки становились ярче. Крыша загудела.

— Они здесь! — закричал кто-то. — Спасайтесь!

Крыша рухнула. Она развалилась на множество фрагментов, каждый из которых был размером в две человеческие головы, каждый мог проломить человеческую голову. Техники рванулись прочь, но камнепад застиг их, а за камнями последовал огонь, испепеливший убитых камнями, как и тех, кого камни не успели задеть.

Чувствуя раскаленный воздух в легких, руководитель технической службы повернулся обратно, вытянул руку… Чуть дальше… Зрение его заполнил красный туман крови, в легких уже бушевало пламя смерти. Чуть продержать сознание, несмотря на боль, агонию, нажать на кнопку…

Он почувствовал, как кнопка подалась под его пальцами. Его последнее ощущение перед тем, как тело взорвалось.

Но Титан не взорвался.

Титан был Марк XXVIII, самый большой, последняя модель Боло, доставленная для этой самоубийственной обороны. Его покрытие из жаростойких плиток отводило пламя, как дождевую воду. Он пробудился, раздраженный слишком высокой температурой, затем в нем проснулся гнев, когда он увидел, что ремонтировавшие и обслуживавшие его техники превращены в петел. Титан взревел двигателями и направился наружу, тем более что стены теперь ему не мешали.

Громадная машина выкатила из адских развалин, грохоча по долине; в ее программе приоритетной была тема мести, требующая корабль за каждую человеческую жизнь, тысячу гарпий за каждого погибшего Боло. Её главный калибр нес смерть в небеса, её пулеметы, пушки, пусковые установки и разрядники сеяли смерть и разрушение во всех направлениях.

Сквозь ночь нёсся демон разрушения, мститель загубленного клана.

Глубоко внутри его компьютер, холодный и безжалостный, переключился в полный боевой режим, работая почти со скоростью света. Ледяная ярость внутри, смертельная сталь и жгучее пламя снаружи.

Корабли окружили его и залили потоками огня, но Титан пронёсся между их энергетическими лучами и устремился к холмам. Такой скорости ни один Боло до него еще не развивал. Колдовавшие над ним техники форсировали его машины, использовали для него свои резервы и всё, что можно было позаимствовать из комплектов других Боло, Сверх того, техники встроили в него авиационный двигатель, который Титан теперь и включил. Он рванулся через плоскую равнину, оставляя пустившиеся за ним неповоротливые корабли гарпий далеко позади.

Сами гарпии были быстрее своих кораблей, не успевших набрать ускорение.

Гарпии пустились за Титаном с радостными, напоминавшими смех воплями. У них был вид хищников, преследующих беспомощную добычу. Десять тысяч гарпий. Титан пересчитал их и сверился с данными. Это была лишь жалкая доля того количества, которым располагала армия вторжения к началу борьбы. Их было больше миллиона еще месяц назад. Его люди мертвы, его братья Боло расплавились и взорвались, но враг добился их гибели страшной ценой. Титану осталось уничтожить лишь десять тысяч гарпий, и он не должен был преуспеть меньше, чем его доблестные сородичи.

Он задержался и, поворачиваясь на месте, окатил гарпий огненным дождем. Авангард сменил тон своих воплей и пеплом осыпался на поверхность.

Титан продолжил свой путь. Гарпии следовали за ним, но с меньшей скоростью, воздерживаясь от контакта.

За ними тянулись сорок пять кораблей.

Титан набирал скорость гораздо быстрее, чем они. Его тело подскакивало на неровностях почвы, хотя они и были незначительными, — значительной была его скорость. Если бы равнина была совершенно гладкой, Титан мог бы легко оторваться от гарпий, но не от кораблей, когда они разовьют полную конструкционную скорость.

В его планы не входило дать им набрать полную скорость.

Титан внезапно вильнул без видимой причины, в точности повторив маневр Донжена, который видел во сне. Затем он рванулся в направлении, из которого пришел. Он засыпал пулями передние ряды гарпий, сжег снизившихся. Масса гарпий сбилась с темпа и скучилась, вопя и оглушительно хлопая крыльями. Корабли, видя это, спешили на помощь.

Этого он и хотел. Он припустил во весь опор, подпрыгивая и раскачиваясь, по направлению к реке.

Он погрузился в воду, подняв разбегающуюся волну, поднимающую муть и раскачивающую водную растительность. Он не предназначался своими создателями для подводных действий, но кратковременное погружение не могло повредить.

Все жизненно важные цепи, схемы и системы Боло были герметичными, непроницаемыми для влаги, воздуха и других газов. Основной целью была защита от коррозирующего воздействия агрессивных газов. Никогда не знаешь, чего ожидать от противника, — но что не пропускает воздух, не пропустит и воду. Гусеницы погрузились в ил и грязь, но глубина отложений на дне, как и глубина реки, была ему известна как из собственных данных, так и по результатам зондирования непосредственно перед входом в реку. Уже в четырех футах от поверхности он нащупал гусеницами скальную породу дна. Титан пустился вниз по течению, двигаясь быстрее любого моторного судна, несмотря на сопротивление воды и грязи. Его компьютер следил за соотношением скоростей его и кораблей. Оценив расстояние, Боло вынырнул из реки и изверг импульсы энергии в направлении корабля, следовавшего ниже других в арьергарде группы.

Прошло несколько драгоценных секунд, прежде чем пилот корабля осознал, что его атакуют, и успел что-то предпринять.

Корабль начал интенсивно вилять и подпрыгивать, но Титан сразу распознал профиль маневрирования. Он учился у Донжена, усвоил данные Шато. Корабль не мог освободиться от хватки Титана.

На помощь двинулись его партнеры. Налетела лавина гарпий, но он успевал сметать их по мере приближения. Надвинулись другие корабли, и Титан использовал ракеты. Они взрывались у бортов овоидов, не пробивая оболочку, но отбрасывая суда, сбивая их с курса, давая выиграть необходимые ему минуты.

Его цель начала осевое вращение, и тут Титан использовал то, чего не было у его предшественников. Он увеличил мощность луча. Это свойство он получил при последней модификации, последний подарок от ремонтировавших его техников. Пилот корабля об этой особенности не знал, иначе он не понадеялся бы на этот выручавший ранее прием.

Корабли, спешившие на помощь, выровнялись после ракетного удара, но не преодолели его психологического воздействия, и их действия отличались суматошностыо. Они скопились в слишком большом количестве, мешая друг другу. Их огонь был ослабленным и велся с неверного угла Один из них попытался выполнить обход и заслонить раненого коллегу, но Титан рванулся вперед, отгоняя его огнем и держа цель в захвате. Огонь падал на Титана и вокруг него, шесть кораблей образовали наружное кольцо, еще два нападали сзади, цель и ее партнер — перед ним, плазма струилась по термоизоляции Титана и нагревала ее, но слишком медленно.

Пилот цели понял, что происходит, но слишком поздно. Низ его корабля расщепился за долю секунды до взрыва энергетической установки.

Титан не стал любоваться взрывом, он развернулся и рванулся прочь. Корабли противника прекратили огонь и, видя, что их цель ускользает, пустились за ней, набирая ускорение, нагоняя ее.

Титан включил авиационный двигатель и снова понесся по долине, подпрыгивая и покачиваясь, ограничивая скорость, чтобы не опрокинуться.

Кораблям эта опасность не угрожала, скорость их росла. Гарпии тоже следовали за Боло, но не слишком спешно, не ввязываясь в бой. Расстояние между ними и большими кораблями увеличивалось.

Корабли настигали, подходили ближе, достаточно близко, чтобы открыть огонь по наглому насекомому, ползущему по долине, и вот Титан почувствовал уколы их снарядов и жжение их огня. Он вильнул и пустился обратно, сквозь завесу разрушения, пользуясь уроками Донжена. Он задержался почти под кораблем и пустил ракету прямо в дуло его пушки. Последовала детонация плазмы, нижняя часть корабля взорвалась, он рухнул, сокрушая все под собой.

Но Титана под ним уже не было. Он быстро удалялся, не удостоив роскошное зрелище даже взглядом, и пилотов кораблей охватил гнев. Безмолвный призыв пронесся через все полушарие, другие корабли прекратили свои поисковые операции и направились на помощь, чтобы раздавить эту гнусную зазнавшуюся мошку.

По всему полушарию затаившиеся в бункерах и фортах люди видели на экранах, не веря своим глазам, как отворачивают и уходят корабли. Надежда оживала.

— Видеоконтроль! Это правда, что овоиды уходят?

— Да, они уходят… — отвечал вахтенный, недоверчиво глядя на экран.

Убежище за убежищем оглашались радостными возгласами.

Но Титан их не слышал. Он знал, что до рвов оставалось не более сотни метров, а огонь противника жег его сзади. Термосенсоры показывали перегрев, плитки раскалились, но рвы были уже совсем близко.

Он нырнул в ров, заскользил, кувыркнулся, опрокинулся набок, гусеницы пилили воздух, но в его распоряжении был опыт Донжена, и он использовал боковые пушки, чтобы оторвать бок от поверхности, затем применил полный плазменный заряд, чтобы окончательно выпрямиться.

Над ним нависли три корабля, поливая его огнем.

С глухим ударом Титан встал на гусеницы. Он понесся вдоль по каналу, вспоминая рывок Донжена. Резкое торможение, поворот в боковой ров, вперед, еще поворот…

Эти корабли не были здесь в прошлом бою. Пилоты растерялись над лабиринтом рвов, рыскали, бессистемно прощупывая планету сенсорами, которым мешала богатая металлами рудная порода.

Титан появился сзади и уже поразил следующую цель. Соседи быстро пришли на помощь, кружа рядом; его цель начала вращение, но Титан подобрался еще ближе, увеличил интенсивность луча игнорируя потоки огня.

Новые суда подходили. Дно цели взорвалось, Титан рванулся прочь, уже перегретый, его термодатчики давно зашкаливали. Он прорывался сквозь пелену огня, из-под нависших над ним овоидов, когда сотня гарпий толпой бросились к нему навстречу с грунта, надеясь испугать неожиданным появлением. Он пропахал их насквозь, давя гусеницами, поливая из пулеметов, сжигая на лету. Дальше лежала равнина, и он понесся по ней, комментируя в эфире каждый свой шаг, потому что где-то мог оказаться защитник, которому пойдет на пользу этот опыт, хотя он точно знал, что из его собратьев Бело не осталось никого, он знал, что они мертвы. Но ему нужно было отомстить…

Он дал обещание. Они не слышали этого, но Боло был им связан. Этим обещанием диктовались все его действия.

Перед ним маячили горы, сзади надвигались преследователи.

Он рванулся вперед, вспоминая маршрут Шато. Огонь кораблей гарпий, не причиняя вреда, хлестал по сторонам тропы. Его термозащита частично обуглилась снаружи, но оставалась неповрежденной, ни одна плитка даже не ослабла…

Пока что.

Он дошел до туннеля — точнее, до того места, где был туннель. Сейчас здесь находился проход, дно которого было усеяно обломками скал. Обломки оплавились и образовали как бы рампу. Титан двинулся вверх, мимо могилы двух кораблей-овоидов. Самая достойная позиция для мести за Шато.

Корабли гарпий вышли на позицию и хлестнули огнем. Титан казался им зажатым в тиски. Они видели его в расщелине между скалами, сзади еще один корабль. Боло развернул башню и ударил по этому кораблю.

Остальные заливали его потоками огня, который отражался от плиток и раскалял скалы с обеих сторон до вишневого каления, отражался от скал и раскалял мантию Боло. Он знал, что не протянет долго в таком пекле, и надеялся, что яйцо над ним испечется еще скорее.

А оно было уже почти готово, потому что пилот не хотел покидать свою блокирующую позицию, но не смог выбрать верную скорость вращения. Он ускорял вращение, замедлял его, но все равно раскалялся все больше.

Когда было уже поздно, он прекратил борьбу и взмыл вверх, но Титан его не выпускал до самого конца, несмотря на то что сенсоры сообщили о первой треснувшей плитке… второй, третьей… Металл под плитками нагревался до опасной температуры…

Скалы задрожали от взрыва корабля.

Титан покинул позицию еще до того, как с неба начали падать куски корабля. Он устремился прочь, но снова был атакован гарпиями. Они стремились облепить его, ослепить своими крыльями, забить его сенсоры, вентиляционные отверстия, системы оружия, задушить его. Но он успевал уничтожать их еще на подлете, опять и опять, пролетая сквозь их падающий пепел. Взамен погибших появлялись все новые сотни и тысячи, подгоняемые инстинктом самоуничтожения или чьей-то верховной волей. Титан продвигался сквозь них, не считая уничтоженных, ориентируясь по сонару, он мчался по горной дороге сначала вниз, затем снова вверх, так же как до него Шато. Но гарпии продолжали появляться, и он понял, что они еще и следят за ним, сообщая его положение в каждый момент.

Конечно же, когда он вышел к краю пропасти, его уже ждали. Впереди висели корабли, некоторые направлялись к нему по его следу.

Некоторые уже нацеливались на него.

Его главная пушка нацелилась на лидера и извергла огонь, следя за его маневрированием и не выпуская из захвата. Боковые системы ударили подругим кораблям и по гарпиям, которые отступили, и Боло наконец избавился от их надоедливого присутствия. Титан видел, что ему нельзя здесь оставаться: корабли были слишком близко и уже начали танец своего маневра уклонения, по очереди проходя между ним и целью. Перед ним был обрыв, и он не мог приблизиться к цели, как сделал раньше.

Сзади прогремел взрыв. Его сенсоры зарегистрировали попадание ракеты. Гарпии, правда, отошли, но они прибегли к иному оружию. Вместо своих самоубийственных наскоков они применили портативные пусковые установки, и уже после того, как он осознал этот факт, прогремели еще два взрыва.

Он прекратил генерирование плазмы, развернул башню и рванулся на бессчётную нечисть. Гарпии рассыпались, оставив свое оружие, хрустнувшее под гусеницами. Не задерживаясь, он продолжил спуск…

Пока сонар не обнаружил пещеру.

Или, скорее, это была каверна, по крайней мере на первый взгляд. Вход был такой, что Боло с легкостью мог проникнуть внутрь. Предварительное зондирование обнаружило за входом обширные пространства. Титан нырнул внутрь без колебаний. Если там не найдется выхода, он его проделает. Расщелина вела все время вниз по неправильной винтовой спирали, напоминающей штопор. Возможно, этот проход проделан лавой, стремившейся вырваться на поверхность по пути наименьшего сопротивления. У Титана не было желания проследить обратным ходом весь маршрут лавы, поэтому, когда расчеты показали соответствие вертикального спуска его предыдущему подъему до входа в пещеру, он начал зондировать возможности выхода.

Гора вокруг него сотрясалась.

Титан не терял времени, зная, что корабли гарпий бомбят вершину. Поскольку они не могут определить, где он, то они пытаются разбить гору, чтобы уничтожить его. Мгновение он почти восхищался их нахальством. Или их слепой основательностью.

Гору снова тряхнуло, а Титан все еще не нашел другого туннеля. Однако он обнаружил узкий шов между двумя слоями скалы, заполненный пеплом, сжатым теперь почти до плотности самой скалы. Он остановился и направил туда одну из своих боковых пушек. Начав с луча малой интенсивности, он проплавил небольшое отверстие. Гора снова содрогнулась, но он это предвидел, сотрясение автоматически компенсировалось. Дыра увеличивалась более в длину, чем в ширину. Титан усилил интенсивность луча. Диаметр отверстия расширился до полуметра, затем до метра… Когда дыра — теперь уже небольшой туннель — достигла пяти метров в длину и двух в диаметре, Титан увеличил интенсивность луча до максимума. Скала плавилась и вытекала из туннеля лавой, для отвода которой вниз по склону Титан проделал сток с помощью другой пушки, чтобы уберечь свои гусеницы. Для расширения туннеля он начал воронкообразное сканирование лучом. Затем подключил еще одну пушку и еще одну… Наконец отверстие увеличилось настолько, что он мог в него проникнуть. Он отключил боковые пушки, развернулся и двинулся в новый туннель, выставив перед собой главный калибр. Лава потекла из туннеля потоком.

Титан углубил лавоотводный ров и медленно двинулся вперед, держась на достаточном расстоянии от расплавляемого торца туннеля, чтобы не причинить себе вреда отраженным теплом. Сотрясения горы прекратились. Очевидно, гарпии посчитали свою задачу выполненной, а его уничтоженным. Тем лучше. Они будут приятно удивлены, когда он снова появится перед ними. Приятно для него.

Скала в конце туннеля с грохотом отвалилась наружу.

Мгновенно погас луч главной пушки. Выждав некоторое время, Титан начал зондировать проделанное отверстие. Визуально воспринималась лишь полная тьма: пока он работал, наступила ночь. Электромагнитной активности обнаружено не было, слышен был лишь ночной ветер. Из живых существ проявляли себя лишь насекомые и неизбежные падальщики, привлеченные обилием мертвых тел. Возможно, они умрут от чужеродной протоплазмы или от болезней, возбуждаемых микробами, которых переносили гарпии и которые были для них безвредны. Для них, но не для других форм жизни. Ни гарпий, ни их судов видно не было. Выждав, пока скала достаточно охладится, Титан двинулся наружу.

В отдалении он увидел около дюжины кораблей. Точнее, он увидел их светящиеся «ноги», которыми они попирали поверхность, очевидно пытаясь разрушить один из оплотов людей. Людей там могло и не быть. Возможно, они уже покинули это место или же это был контрольный пункт. Но гарпии стремились убедиться в этом.

Титан знал. Все точки людской карты были занесены в его базу данных, и он знал, что этот форт, Ковентри Сентрал, был тюрьмой. Да, там были люди. Очень опасные люди, преступники, но все-таки люди, и он не мог оставить их в беде.

Он проверил свою статистику и обнаружил, что если она правильно ведется (а в этом он был уверен), то дюжина кораблей перед ним — всё, что осталось от первоначального флота вторжения в сто двадцать восемь судов. Боло погибли, но гибель их досталась овоидам дорогой ценой. Каждый из Боло захватил с собой два-три судна. Люди, умирая, тоже оставляли свои отметки.

Ключевым элементом должен стать восход солнца. Титан покатил вперед на умеренной скорости, следуя рельефу местности, используя выемки и рвы, производя как можно меньше шума, скрываясь от постороннего глаза.

Ларри очнулся и увидел свет, яркий свет. Он оттолкнул его в сторону слабой рукой и увидел, что над ним согнулась Дон, в ее глазах был испуг. Испуг исчез, когда она заметила его открытые глаза, ее рот открылся, но он ничего не услышал, возможно, потому, что в его ушах гремели колокола, перезвон их продолжался с неизменной интенсивностью и не ослабевал. Без сомнения, в нем замкнула какая-то электроника. Он потряс головой и указал на свое ухо. Она выпрямилась, в глазах снова появился испуг…

Тут испугался и он. Неужели он оглох?

Дон пыталась поднять его на ноги. Или хотя бы посадить. Ну если она считала это возможным, то почему он должен думать иначе? Это вопрос времени — но временем они не располагали. Он кивнул и потянулся вверх, очень осторожно. Возможно, что-то повреждено.

Странным образом ребра не впились во внутренности, кости не вспыхнули болью перелома. Он попытался встать на колени, потом на ноги, все с одинаковым умеренным успехом. Бункер выполнил свое назначение — Ларри был жив, кости целы. Конечно, всё болело, и, если бы он посмотрелся в зеркало, вряд ли нашел бы себя за всеми синяками — но он мог двигаться и думать.

Мог ли функционировать бункер?

Ларри поднял голову и увидел звезды. Потом небо вспыхнуло светом близкого боя, но через минуту снова можно было любоваться звездами.

Он кивнул Дон, и она отпустила его руку, но тут же показала на отсутствующий потолок. Ларри понял: надо выбираться отсюда. Бункер превратился в воспетый в легендах окоп, но для того, чтобы его удержать, у них ничего не было, кроме ручного оружия. Он огляделся и увидел громадные куски бетона, из-под которых торчали обломки электронного оборудования, сенсоров, погнутые стволы огнестрельного вооружения. Он знал, что крыша выполнена так, что при проломе складывается вдоль стен, но все же его передернуло, когда он подумал, как близки они были к тому же концу, который постиг их электронное оборудование.

Тут он сообразил, что если электронике пришел конец, то реактору, наверное, тоже.

Он знал, что реактор ядерного синтеза не может взорваться. Как только электромагнитная бутылка разрушается, реакция прекращается. Но кто-то выпустил джинна из бутылки, и он не намерен ждать, умрет ли он от заклинания. Кивнув, он повернулся к Дон, подошел к ближайшей куче бетонных блоков, поставил ногу на верхний кусок и нажал на него. Куча выдержала, и он повернулся к Дон, сцепил руки, изобразив подножку, и сказал:

— Прошу наверх.

— Туда? Ты с ума сошел?

— Отсюда! — Ларри обрадовался, что слышит, хотя и слабо, сквозь гул, как бы издалека. Временная глухота. — Потолок был высотою десять футов, я подниму руки не меньше чем на пять. Карабкаться не надо, просто прыгнуть. Или хочешь остаться и подождать гарпий?

Дон представила себе пикирующих на нее гарпий с их острыми когтями и содрогнулась. Конечно, пришельцы скорее всего просто сбросят бомбу, но это было немногим лучше.

— Я, пожалуй, воспользуюсь твоим лифтом. — Она шагнула вперед, положила руки на плечи Ларри и поставила ногу на его ладони. Неловко балансируя, она готовилась к прыжку.

— Готово? — спросил он.

Дон не отважилась ответить, она просто кивнула.

Ларри толкнул ее вверх со всею силой, стараясь делать это вертикально. Дон почувствовала, как поднимается, и в последний момент прыгнула. Край бункера промелькнул мимо ее головы, она метнулась вперед. Зазубрины изломанного бетона впились в ее бедра, она ощутила острую боль, но она была наверху… от пояса и выше. Сохраняя шаткое равновесие, она барахталась, потом рука Ларри сильно толкнула ее снизу в одну пятку, и она закинула ногу через край, напряглась и выкатилась наружу. Лицо горело: этот толчок снизу заставил ее представить, какой вид на неё открывался Ларри, когда он ее толкал. Ничего неприличного, они оба были в одинаковой брючной форме, но во всяком случае непривычно. Конечно, Ларри вряд ли в состоянии поддеть её, но…

«Поддеть?» Он не в состоянии вообще ничего сделать, пока торчит там, внизу. А как он выберется оттуда?

Кляня себя, она вырвала из брюк поясной ремень, легла на живот и свесила ремень вниз.

— Давай хватайся!..

Она заметила, что бетонный блок под его ногами поехал в сторону, и потянула изо всех сил. За полсекунды до того, как первый блок грохнулся об пол, он переступил на близлежащий. Соседний штабель закачался целиком, но Ларри удержался и улыбнулся.

— Спасибо.

— Включено в счет, сэр. Можешь прыгнуть?

— Опасаюсь. Даже, пожалуй, боюсь. Лучше попытаюсь по блокам.

Он убрал одну руку с пояса, чтобы выровнять его относительно стенки, и перешагнул на соседний блок, очень осторожно и медленно. Тот издал неясный звук и покачнулся, но устоял.

— Еще один, — сказала Дон.

— Один есть. — Ларри постепенно переместил свой вес на блок, торчавший на пятнадцать дюймов выше, подтянулся и прыгнул. Блок заскрипел, но Ларри уже лежал на животе и не обратил внимания на то, как блок поехал вниз, захватывая весь штабель, с грохотом рассыпавшийся по полу.

— Можешь получить свой пояс обратно, — пропыхтел он.

— Как только ты задерёшь ногу. — Дон швырнула пояс назад и схватила руку Ларри обеими своими.

Ларри пыхтел, карабкался и смог закинуть колено на край. Затем он перекатился и остался лежать в шаге от края, тяжело дыша.

— С-спасибо.

— Всегда к услугам. — Дон вдевала пояс в петли. — Не подумай, что я это делала из-за твоих прекрасных глаз.

— О нет. — Твердость возвращалась к Ларри, он ухмыльнулся. — Тобой двигало чувство долга, так?

— Так, — согласилась Дон. — И потому, что мои шансы вернуться на базу выше, если со мной кто-то идет.

— И то правда, — подтвердил Ларри. Он с видимым усилием сел. — Лучше уж я, чем никого, правда?

— Если ты вооружен, — добавила Дон и огляделась. Недостатка в оружии не было. Оно валялось вокруг, выроненное гарпиями, которых они убили. Будет ли это обожженное оружие функционировать? Она подняла что-то и протянула Ларри. — Попробуй.

Он подался в сторону, потом взял предмет в руки.

— Ты бы не могла не направлять эту штуку в мою сторону?

Она уставилась на него, пораженная:

— Так это перед? Ну и оружие у этих пташек!

— Ну, может быть, перед. — Ларри осторожно держал предмет, направляя его от них обоих. — Где у этой модели спусковой крючок?

— Может, они их не используют? — Она подобрала оружие, выглядящее намного более сложным, чем первое. — А у этого есть спуск или что-то похожее. Я думаю, это базука.

— Причем многозарядная. — Ларри с одобрением посмотрел на громадный магазин. — Приляг, пожалуйста…

Дон взвилась:

— Отверни ее от меня!

— Послушай, насколько я знаю, она стреляет с этой стороны.

— Как?

— Сейчас посмотрим. Готова?

Дон бухнулась лидом вниз.

— Пошел! — Ларри нажал на спуск.

Вспышка, рев, струя пламени из заднего конца, чуть не полоснувшая Ларри по лицу. Он обернулся и проследил за ракетой, пересекшей долину и взорвавшейся фонтаном пламени, попав во что-то.

— Надеюсь, что там был кто-то из них.

— Хорошо, что там не был кто-то из нас. Похоже, то, что у тебя смотрит вперед, — это зад.

— Да, пожалуй, ты права.— Ларри робко повернул оружие и начал высматривать что-то вокруг.

— Что ты потерял?

— Еще… ага! — Ларри поднял пояс с двумя громадными магазинами на невообразимо маленькой кожаной петле. — Это пойдет как ожерелье.

— Последний осенний фасон, — сухо сказала Дон, но сама начала высматривать амуницию. Она нашла такой же пояс и накинула его на плечо. Потом повернулась к Ларри, как раз когда он закончил напяливать на себя магазины с ракетами. Она посмотрела на него и рассмеялась.

— Это хорошо, что ты видишь смешную сторону в любой ситуации, — кисло сказал он. — В чем дело? Не одобряешь мой вкус?

— Не знаю, какой у тебя вкус, и пробовать тебя не собираюсь, но вид у тебя как у Белого Кролика.

— Гм… — Ларри наклонил голову. Действительно, ракетное снаряжение болталось на нем, как накидка на упомянутом персонаже. — На себя посмотри. Ты выглядишь как футбольный защитник.

— А, ты про наплечники… — Дон повертела головой: поверх обоих плеч у нее торчали упаковки ракет. — Пока я с тобой, любая броня будет полезной. Ну, куда мы теперь?

— Назад, в штаб, если он еще существует. — Ларри посмотрел в небо.

Через минуту молчания Дон спросила:

— Собираешься изображать статую?

— Н-нет, я смотрю на звезды. Или ты сама сообразишь, как нам сориентироваться по местным созвездиям?

— Мы этого не проходили. У меня есть более важные дела, чем глазеть на звезды! — вспыхнула Дон.

— Только не сейчас. Ладно, зарево больше не мешает. Затишье в бою. Счастливая случайность. Воспользуемся. Нам… туда! — Он указал в направлении невидимых гор.

Дон нахмурилась и посмотрела в небо, но не могла разобраться в слабо светящихся точечках, тем более что зарево от взрывов снова заполыхало над их головами.

— Это что?

— Грузовик. Во всяком случае так его зовут колонисты. Он на севере. Поэтому нам надо… — Ларри повернулся, его рука махнула по горизонту, как стрелка компаса, — туда.

Рука его была направлена как раз в гущу вспышек и отдаленного грохота.

— Туда? — Дон побледнела. — Тебе надо в самую бучу!

Ларри пожал плечами:

— Я показал тебе, где штаб. Логично, что там идет бой. Я же не тяну тебя туда силой.

— Куда же нам тогда? К ближайшему лесу? Сотня миль, если мы их одолеем, не попавшись… Или бродить здесь, вокруг, и ожидать гарпий?

— Интересно, какие они на вкус, — задумчиво протянул Ларри. — Мы не успели запастись рационами.

— Съесть гарпию? Ты каннибал!

— Нет. Они не моего вида. Может быть, ты и права. Разумная жизнь сродни нам, в какой бы форме она ни проявлялась. Если, конечно, считать этих ящеров разумными.

— Некоторые точно разумны, и им не понравилось бы, что мы пожираем их детей.

— Если это не является нормальным обычаем там, откуда они родом. Если уж мы заговорили об этом, то мне тоже не очень нравится, что они убивают нас и опустошают нашу планету. Я уверен, правда, что они могут возразить, что делают это лишь из-за нашего грубого и неуместного сопротивления.

— Я не стремлюсь стать рабыней какой-то птицы.

— Как насчет змеи?

— Это что, предложение? Спасибо, я подожду более подходящего, дубина!

Ларри нахмурился:

— Дубина?

— Вообрази! — Что было верно. Сама Дон вообразить что бы то ни было была не в состоянии. Она обогнула Ларри и направилась на самое яркое место горизонта. — Пошли, может быть, мы встретим Бело.

— Да, конечно, — медленно проговорил Ларри. — Я забыл упомянуть.

Дон резко остановилась и обернулась:

— Что еще?

— Было сообщение, что осталось только два Боло. Один из них в ремонте.

Дон в ужасе смотрела на него:

— То есть… гарпии перебили остальных?

— Вы поразительно догадливы, — подтвердил Ларри. — Безопасность в цифрах и все такое…

Дон снова повернулась в сторону вспышек:

— Плохо. — Она была очень бледна.

— Плохо, — согласился Ларри. Ни один из них не хотел сформулировать ситуацию более точно: люди остались беззащитными. Тех, на кого они могли рассчитывать, больше не было с ними.

Дон тряхнула головой и снова двинулась в путь.

— Пошли. Лучшего мы все равно не дождемся.

— Нет, не дождемся. — Ларри последовал за ней, все еще под впечатлением обмена мнениями. — Дубина.. — бормотал он. — Ладно…

Титан появился всего в ста ярдах от кольца кораблей. Его можно было легко обнаружить. Он не включал авиадвигатель, но собственные его машины дали полный газ, оружие готово к бою, «Хеллбор» уже захватывал выбранную цель.

Он открыл огонь с пятидесяти ярдов, но не остановился.

Корабль гарпий не сразу сообразил, что произошло. Когда его сенсоры забили тревогу, оболочка уже раскалились докрасна. Даже тогда он не сразу начал движение. Его обитатели пытались понять, откуда и кем ведется огонь.

Сотня гарпий рванулась к нему — без сомнения, разведка. Они сразу развернулись от него, но его оружие уже безжалостно косило их. Корабль гарпий начал вращение.

Слишком медленно.

Два других корабля тронулись на подмогу, вклиниваясь между Титаном и его добычей, направляя на него свой огонь, но он был слишком близко, они вели огонь впустую. Единственное, что они смогли бы сделать, — это заслонить собой цель, но это означало подойти слишком близко к его «Хеллбору». Цель сделала попытку уйти вверх, но не смогла вырваться и взорвалась.

Титан переключился на ее «спасителя», одновременно отходя от зоны взрыва и выбирая позицию для более эффективного поражения следующей цели. Цель эта вела по нему неэффективный огонь, пыталась отойти на удобное расстояние и маневрировала, уклоняясь от огня, но не начинала вращение, которое было включено лишь тогда, когда корабль вошел в зону своего эффективного огня. Но это было бесполезно, так как корабль гарпий не мог, вращаясь, удерживать свой огонь на цели.

Титан мог и удерживал.

Он удерживал корабль в луче, и тот взорвался, дождем обломков устремившись к громадной машине. Титан не дожидался, пока шрапнель ударит по его позиции, он обратился к другой цели, игнорируя приближение девяти кораблей. Он мог их игнорировать без особенной для себя угрозы: их было слишком много и они не могли приблизиться так, чтобы ему навредить. Титан тщательно прицелился в дуло пушки овоида и выстрелил.

Яйцо разнесло мощным взрывом, а Титан уже несся прочь по долине. На этот раз он включил авиационный двигатель и понесся, подскакивая на буграх, — слишком высоко, слишком опасно. Осознав это — и то, что он уже отошел на безопасное расстояние, — он выключил авиадвигатель и с удивлением обнаружил, что вражеские корабли рыщут по долине в режиме поиска.

Конечно! Они следовали за реактивной струей авиадвигателя, ее световым и тепловым излучением, и теперь, потеряв ее, промедлили с включением электромагнитных сенсоров. Поняв это, он резко ушел со своей первоначальной трассы, описав широкую дугу по равнине, чтобы выйти на противника с другой стороны.

Перед ним вырос холм — отлично! Он послужит для него сначала позицией ведения огня, потом — прикрытием. Боло въелся гусеницами в склон и вышел почти под вражеский корабль.

Он поднял ствол главного калибра…

…и на него с воплями обрушился поток гарпий.

Он все равно выстрелил, и луч «Хеллбора» прошел сквозь дюжину гарпий к брюху корабля. Заработали другие пушки и пулеметы Титана, его компьютер деловито вел подсчет уничтоженных нападающих и израсходованного боезапаса, подводил баланс и выдавал рекомендации исполнительным механизмам. Корабль над Титаном медлил, испытывая искушение растоптать это надоедливое насекомое; и надоедливое насекомое сменило тактику, направив по лучу снаряд в размягченную броню корабля. Снаряд прошил обшивку, и корабль, кувыркаясь, загрохотал вниз.

Титан спрыгнул с холма, все еще преследуемый гарпиями. Они хлопали крыльями и вопили в свои рации, беспокоясь, как бы чудовище не ускользнуло и в этот раз. Они направляли оставшиеся корабли по следу. Вместо каждой сраженной Титаном гарпии появлялась дюжина новых, и корабли уже следовали в правильном направлении. Они били вниз своими молниями…

И попадали в холм.

Титан был уже далеко от холма; во тьме он направлялся к реке, которая скрыла его тепловое излучение и спрятала от радаров. Корабли не сразу поняли, что он ушел. Он уже вышел на берег в полукилометре ниже по течению, а они еще колошматили поверхность холма плазменными лучами.

Через полчаса их обнаружил патруль гарпий. Крылатые ящеры наскочили на них, выкрикивая что-то очень похожее на непристойные ругательства — только на своем, гарпийском языке. Ларри стал на одно колено, вскинул базуку на изготовку и крикнул:

— Ложись!

Но Дон уже преклонила свое колено, навела базуку и нажала на спуск, очень неуклюже, но очень эффективно. Оружие чихнуло, и Дон удивилась легкости отдачи. Удивляться было нечему, так как на лету, «с крыла» гарпии могли пользоваться лишь безоткатным оружием.

Без отдачи, но с большой эффективностью. Гарпии визжали и падали, кувыркаясь, обнаружив в воздухе за собой ядро из гарпий большего размера. Выстрел Ларри, и ядро взорвалось.

Дон медленно опустила оружие, созерцая медленно опускавшийся пепел. Она видела его сотни раз, но только на экране монитора, в своем бункере, невооруженным глазом, так близко — еще никогда.

— Бедолаги, — прошептал Ларри.

— Они этого хотели. — Дон отмела всякие сожаления и встала на ноги. — Или ты предпочел бы, чтобы они сделали это с тобой?

— Нет, — медленно сказал Ларри. — В данных обстоятельствах это должно было случиться с нами или с ними. Я предпочитаю, чтобы это были они.

— Очень мило с твоей стороны. — Дон свирепо посмотрела на него — Можешь утешаться тем, что они чувствовали то же самое. Пошли, нам еще топать и топать.

Ларри шел, размышляя, что произошло с менее жестокими эмоциями Дон.

Он знал, что случилось с его менее жестокими эмоциями. Не бывает войн без жертв. Щедрость и благородство ценятся очень высоко. Но он временно задвинул их подальше. Он надеялся, что то же самое ощущает и Дон. Пока она, во всяком случае, в целости и сохранности. Жива, не ранена, не попала в плен, не подверглась издевательствам…

Пока.

И он решил, что сделает всё что может, чтобы предохранить её от всяких напастей.

Он как раз пришёл к этому умозаключению, когда воздух наполнился кошмарным шумом. Рука его рванулась вверх, он увидел, что на них пикируют не менее сотни гарпий. Их естественные наклонности возобладали — хотя часто именно они губили гарпий, — и атакующие предпочли воспользоваться своими когтями, а не оружием.

Неверный выбор. Он упал на колено, вскинул базуку, навел и нажал на спуск. Огненная струя ударила в их гущу. Яркая вспышка осветила окрестности, вниз посыпались осколки костей и ошметки кожи, но вопли не прекратились, гарпий было очень много.

Наконец гарпии поняли, что без оружия им не обойтись. Ночь огласилась стрекотанием оружия.

— Ложись! — Ларри схватил Дон и свалился на нее, закрывая сверху, ожидая пронзительной боли, желая умереть поскорее и без лишних страданий. И надеясь, что их пули не прошьют его насквозь и не достанут до нее…

Оглушительный рев потряс ночь, вызвав многократные отзвуки и заглушив вопли гарпий.

Ларри решил, что он еще жив, и рискнул поднять голову.

— Отпусти меня, кретин! — завопила Дон.

Но Ларри оцепенело смотрел вверх… выше… выше… на громадную машину, появившуюся перед ним.

— Что там? Я ничего не вижу, кроме твоей вонючей шеи!

— Это Боло… — шептал Ларри, не веря себе.

Дон выползла из-под него достаточно, чтобы хоть что-то разглядеть.

— Это Боло!!! Но как…

Громадная машина двигалась к ним, прямо на них.

Постой! — закричал Ларри, размахивая руками. — Мы свои, мы с тобой!..

Но грохот Боло затопил его голос, и мысли его путались, когда громадные гусеницы прокатились с обеих сторон, а дно машины заменило небо над головой. Как же так, он только что спас их от гарпий, а сейчас он их… своими гусеницами…

Но машина замерла, ее дно возвышалось в шести футах.

— Как… что?.. — Дон не поняла, кто из них это сказал.

Громадная крышка люка-рампы опустилась к их ногам, освещенная изнутри.

— Входите, маленькие союзники, — произнес густой усиленный голос. — Вы нуждаетесь в укрытии.

— Он никогда в своей жизни не был более прав! — прошептал Ларри, поднимаясь и поднимая Дон.

Они проследовали внутрь, дверь бесшумно притянулась, и громадная машина двинулась дальше, пополнившись двумя членами экипажа. Они оказались в теплом помещении с обитыми стенками. На какое-то время война отодвинулась от них, звуки её ослаблялись мощным корпусом Боло и звукоизоляцией помещения. На какое-то время они оказались в безопасности.

Дон вдруг как-то надломилась и уткнулась в его плечо. Всё тело её сотрясала дрожь.

Удивленный, Ларри обнял ее:

— Эй, нечестно! Я собирался стряхнуть стресс!

— Опоздал, — всхлипнула она. — Я первая.

— Ладно. — Он похлопал ее по спине. — Спускай давление. Потом подержишь меня, когда я развалюсь на куски.

Титан осторожно подкрадывался ближе.

Десяток гарпий рванулся на него из темноты, бомбардируя ракетами и энергетическими разрядами. На его броне появились отметины, но не более. Титан истребил крылатый десант и удивился его краткости и немногочисленности. Сканируя местность, он не обнаружил гарпий и удивился еще больше. Неужели он истребил последних?

Его компьютер начал анализ данных, но корабли получили сигнал своих погибших посланцев и спешили навстречу Титану, раздраженные наглостью этого москита, отважившегося выжить.

Наглый москит повернулся и бросился наутек. Если бы он был человеком, он бы ругался на чем свет стоит, сожалея об испорченной скрытной атаке. В темноте и на незнакомой местности он не отваживался задействовать свой реактивный двигатель и двигался на полной мощности основной машины, сканируя местность.

Корабли понемногу набирали ускорение.

Титан искал какое-нибудь укрытие. Он также просматривал базу данных на наличие пунктов, в которых могли оказаться люди, чтобы не вывести на них противника.

Он обнаружил здание, по всей видимости пустующее и подходящее для его целей.

Оказавшись в относительной безопасности, Дон и Ларри осмотрелись в незнакомой обстановке. Они оказались в помещении для команды, которое имеется в каждом Боло, хотя используется крайне редко. Справа от панели управления светился зеленый прямоугольник с надписью «автоматический режим». Под ним темнел прямоугольник красного цвета с надписью «ручное управление». Темный прямоугольник был закрыт стеклом, на котором была нанесена надпись: «В критической ситуации разбейте стекло», рядом висел молоток.

— У нас как раз критическая ситуация, — пробормотал Ларри.

— У нас — но не у него, — ответила Дон. — Боло знает, что делает.

— Вы находитесь на борту Боло Марк XXVIII Титан, — проинформировал голос из динамика. — Пожалуйста, пристегните ремни.

— Что? — Дон вздрогнула.

Ларри потянул ее к одному из мягких кресел.

— Давай, давай. Дорога неровная, езда быстрая…

Это было мягко сказано. Они не успели толком пристегнуться, как пол начал уходить из-под ног, почувствовались резкие толчки, тяжелая машина закачалась.

— Американские горки! — слабым голосом пошутил Ларри.

— Нет, просто быстрое движение. Смотри. — Дон кивнула на экран.

Ларри посмотрел. Перед ними было несколько экранов. Центральный, самый большой, показывал вид по ходу движения Титана. Сейчас было очень темно, но Ларри смог различить некоторые ориентиры, к которым он привык за последние недели, постоянно видя их на своих экранах в бункере. Сейчас они двигались, быстро проносясь мимо.

— От кого он убегает?

— Посмотри назад. — Голос Дон стал приглушенным, когда она показывала на экран, находившийся над главным. Он был меньше и показывал вид сзади от Титана.

— Это что, весь флот гарпий? — У Ларри перехватило дыхание.

— Полагаю, всё, что от него осталось, — ответил Титан. — Не пугайтесь, если они будут стрелять в нас. У меня очень мощная защита. Может стать жарко, но система охлаждения работает безупречно, вы в безопасности.

Ларри просто глазел перед собой, но Дон вспомнила о правилах хорошего тона:

— Благодарю вас, Титан. Нам очень хорошо.

Внезапно изображение на экране взбесилось. Даже вид его вызывал у Ларри тошноту. Движение тоже чувствовалось и усугубляло состояние Ларри.

— Он возвращается к кораблям! — в ужасе завопил Ларри.

— Я думаю, он знает, что делает, — скрипнула зубами Дон.

Экран заполнился огнем, и Ларри вцепился в подлокотники кресла, исступленно думая, что пришла пора продемонстрировать эффективность системы кондиционирования, которой хвалился Титан. Но экран очистился, и они снова двигались по ночной равнине.

— Он надул их! — воскликнула Дон. — Он прошел сквозь их огонь и вышел с другой стороны.

— Прекрасно, — еле шевеля языком, отреагировал Ларри. — Надеюсь, ему не понадобится делать это еще раз.

Дон пожала плечами:

— Почему бы и нет. Гарпии труднообучаемы.

Ларри сам замечал это ранее. Он узнавал в их поведении манеру заносчивых подростков, которых помнил по школе. Они так уверены в собственном превосходстве, что не думают, что могут научиться чему-то у кого-нибудь другого. И не учатся.

— Комплекс культурного превосходства, — сострил он.

— Они сами так это называют? — спросила Дон.

Ларри пожал плечами:

— Не знаю. Так, предположение.

Дон презрительно искривила губы:

— Надо опираться на факты.

Боло внезапно остановился так резко, что ремни врезались в его пассажиров. Потом помещение закружилось вокруг них… Нет, они тоже закружились с помещением, но произошло это так внезапно, что ничего не успели понять.

Ларри смотрел на экран, стараясь истребить в себе приступ тошноты. Но видел он только вспышки молний, хлеставших землю неподалеку и поверх этих огненных ног, вырастающих из овоидов.

В один из этих овоидов устремилось огненное копье, запущенное откуда-то чуть повыше экрана.

— Он атакует! — завопил Ларри. — Глупая машина действительно воображает, что может что-то сделать с кораблем!

— Боло запрограммирован на уничтожение как можно большего числа врагов, — проинформировал бесстрастный голос из динамика.

— Но это же самоубийство!

— Ни я, ни вы не погибнем.

— Хотела бы я думать, что он уверен в этом, — прошептала Дон.

Если Титан ее и слышал, то он этого ничем не показал. ,

Пламя занавесило экран.

— Тебе не кажется, что становится жарко? — нервно спросил Ларри.

— Только в твоем воображении. Отвернись от экрана. — Но Ларри заметил, что она не смотрит на показания термометра.

Яркая вспышка сделала экран совершенно белым.

— Он ослеп! — крикнул Ларри.

— Ничего подобного. Просто мы ничего не видим…

И снова их внутренности взболтало ускорение движения Боло. Их вжало в подушки, и Ларри уговаривал себя, что кресла очень прочные и выдержат любое ускорение.

Экран очистился, на нем снова замелькал равнинный пейзаж. Вспышки отдаленного боя освещали обожженную и изуродованную местность.

Боло вильнул, остановился, над экраном снова мелькнуло огненное копье. Ларри привстал в кресле:

— Он опять взялся за корабли!

— Почему бы и нет? Мы все равно давно бы уже умерли, если бы он нас не спас.

Вдруг на экране замелькали кожистые крылья — затем огонь… затем кружение пепла. И снова ослепительная вспышка, снова их вжало в сиденья и подбросило…

— Я чувствую себя как мартини в шейкере, — простонала Дон.

— Это лучше, чем чувствовать себя яйцом в сковородке, из которой он нас вытащил. — Ларри надеялся, что это звучит утешительно.

— Яйцо чувствует себя сильно надтреснутым. Господи, как в центрифуге!.. Как мы сюда попали?

— Через дверь.

— Быстро на пол! — вдруг приказал Титан.

Не ожидая объяснений, они выпутались из ремней, хотя Дон попутно огрызнулась:

— Не так уж это оказалось безопасно…

— Мы пройдем всего в километре от форта, — говорил Титан. — Я должен выпустить вас, потому что мне не продержаться против этих кораблей долго. Вам придется преодолеть короткий, но опасный отрезок пути, но я думаю, вы решите проблемы, с которыми встретитесь.

Ларри поколебался, потом вынул из стойки резервного вооружения два карабина. Титан качнулся, и Ларри растянулся на полу.

— Не ложитесь на люк, — предупредил Титан.

— Не беспокойся, — успокоила его Дон, — не будем.

Внезапно Боло резко остановился, и Ларри подтянуло живот. Он опасался, как бы им неожиданно не встретился непреодолимый противник. Воображение отказывалось подсказать Ларри, что за противник это мог быть. Но Титан сказал:

— Теперь в люк, и лежите тихо. Я отвлеку врага. Желаю удачи, маленькие союзники!

— Спасибо, Титан! — сказала Дон, покидая машину.

— Удачи тебе! — крикнул Ларри и последовал за ней.

Они бросились на землю, и Дон взвизгнула:

— Держи меня!

В этот момент Ларри ничего не желал более. Он не мог бежать, не мог сражаться, и ощущение другого человеческого тела было громадным утешением. Он обхватил её руками и лежал, прильнув к ней, пока громадная машина прокатила над ними, оставив в темноте. Почти тотчас загремел гром, и молния ударила рядом, но не они были её целью. Она оставила запах озона, и корабли ушли. За ними пролетели гарпии, но не заметили людей, стремившихся врасти в землю. Всё их внимание было направлено на Титана.

Они исчезли, но Ларри все лежал, обхватив Дон руками и ногами. Наконец послышался ее голос:

— Нам лучше идти…

— Думаешь? — плаксиво протянул Ларри. — Здесь так тихо и уютно.

Они лежали совсем одни, беззащитные, посреди долины смерти, но Дон сказала:

— Я тебя понимаю. Но если мы не доберемся до форта раньше, чем корабли разделаются с Титаном, то не останется ничего, чему могло бы быть уютно.

— Но если я тебя отпущу, то уж никогда не смогу держать так снова.

Секунду Дон молчала и тихо лежала в его руках, потом сказала:

— Мы в эпицентре войны. В любую минуту мы можем умереть

— Тем более веская причина не отпускать тебя, пока я могу.

— Послушай, — сказала она раздраженно. — Если мы попадем в форт, я обещаю, что ты сможешь держать меня снова. Теперь ты меня выпустишь?

— Думаю, что да, — вздохнул Ларри. Он ослабил объятия, и Дон вскочила. Он был медленнее, но, когда встал, протянул ей карабин. — На.

— Где ты это взял? — удивилась она — Смотри, это сделано для людей!

— Из стойки Титана. Предусмотрено для таких ситуаций. Пошли, форт там…

Форт был виден, так как вел огонь, но это был огонь по уходящим судам.

— Что это с ними случилось? Они уходят, — удивилась Дон.

— Они погнались за Титаном. Мы не единственные, от кого он уводит их.

— Но почему? Почему они гонятся за одиноким Боло, когда перед ними форт, который они должны уничтожить?

— Гордость, — предположил Ларри. — Они не могут спокойно смотреть, как Боло уходит, уничтожив несколько кораблей. Кроме того, форт никуда не денется и после того, как они покончат с Боло, а вот Боло не будет ждать.

— Да, Боло не будет ждать, — тихо сказала Дон. — Он уйдёт и спрячется. Но они уверены, что он появится снова.

— Он вернётся, — кивнул Ларри. — И снова, и снова, и снова. Пока не уничтожит их всех. Если бы я командовал этими кораблями, я бы погнался за Боло.

— Хоть бы он уцелел…

— Я тоже надеюсь… Но даже если он погибнет — ведь он не живое существо. Он старается завершить работу, которая ему задана.

— Но он не сможет! Их так много!

— Он об этом не знает, — сказал Ларри. — А вдруг сможет! Если он не сможет, мы сможем.

— Что? Закончить его работу? На планете осталось едва две тысячи людей.

— Если он захватит с собой достаточно много, мы сможем закончить. — Ларри протянул ей руку. — Пошли. Нас ждет работа. А тебя ждет выполнение обещания.

— Я бы хотела просить, чтобы ты мне тоже что-то пообещал, прежде чем я выполню свое обещание.

— А я бы хотел быть в состоянии пообещать. Вот окажемся в безопасности и выясним это.

И они зашагали по пустынному ландшафту, держась за руки, но не теряя бдительности.

Титан вильнул и пошел увереннее, имея перед собой цель. Цель не слишком очевидную. Он уклонялся от ударов сверху, шел зигзагами, но такой маршрут требовал больше времени, и корабли настигали.

Они были почти над ним, когда впереди вырос холм. Вот и хорошо. Он один не смог бы прожечь этот бункер, а тем более проплавить внутреннюю металлическую броню за какое-то реальное время. Он взлетел на самый верх и остановился точно в центре, поворачивая главный калибр в сторону ближайшего корабля. Он знал, что должен сделать, знал, что вероятность выживания ничтожно мала, но он должен был это сделать, это был его единственный шанс. Он открыл огонь по кораблю гарпий, и тот начал маневр уклонения, приступил к вращению сразу с нужной скоростью — значит, гарпии тоже могут усваивать уроки! Медленно, ограниченные предположением своего превосходства, но они обучаются.

Два других корабля мгновенно образовали с целью систему, поочередно поглощающую дозы огня Титана. Так они могли избежать опасность перегрева. Титан вильнул и взял на мушку другой корабль.

Но его тоже взяли на мушку. Три громадных корабля гарпий нависли над ним, хлеща молниями. Он стрелял, но они двигались так быстро, что он не мог попасть в дула их пушек.

Он чувствовал, как трещит его термоизоляция.

Жар разрушал бетон под ним.

Наконец один из его снарядов попал в пушку овоида, и корабль взорвался. Но его место сразу же занял другой.

Больше молний било по Титану, но он придерживался своей тактики, отстреливаясь, целясь в дула корабельных пушек. Корабли танцевали над ним…

С грохотом подался бетон под Боло. Обнажившиеся стальные сплавы под бетонной оболочкой были уже раскалены докрасна. Жар переходил к Титану, он чувствовал, что броня его дна плавится.

Но сталь купола тоже плавилась. Внезапно она подалась, Титан погрузился в кошмар расплавленной стали. Все глубже и глубже, не прекращая огня, пока расплавленный металл не скрыл его пушку, расплавив «Хеллбор», гусеницы, экран…

Но жидкая сталь проникла и в комплекс под куполом, в установку, которую защищала. Ее экран тоже расплавился, свинцовая оболочка, вскипевшая за считанные секунды и омывшая графитные стержни, делавшие управляемой ядерную реакцию деления, растягивавшие мощный взрыв на столетия, позволившие работать старинному плутониевому реактору, построенному еще первыми колонистами и все еще работавшему.

Все еще смертельному.

Перед тем как расплавился внутренний экран, перед тем как сгорели банки данных, зашлаковались его кремниевые чипы, расплавилось ядро реактора внизу. Реактор взорвался — взорвался с такой силой, захватив такой объем пространства и такую площадь поверхности планеты, распыляя корабли, мучившие ее, что Титан успел понять: он сдержал свое обещание.