Некромантия и помидоры

Глава 10

Часть 10 О судьбе и случае

Ещё одна ошибка?

Или нить судьбы?

Или попытка судьбу обмануть? Ульф не злился, нет. Напротив, он сделался спокоен и задумчив. И всё чаще взгляд его поворачивался к морю.

Это и беспокоило Харальда.

- У моего друга был дар. Он слышал волны и ветер, а стало быть, могло случиться, что стихия позвала бы его, как позвала моего дядю. Тогда Харальд и обратился к провидице, чтобы указала она ему, где искать деву.

Он нашёл ту, что умеет вращать пустое колесо прялки, цепляя на него силу и нити крови. Не Веёльви, но и не они одни способны видеть.

- Он заплатил ей. И золотом, и кровью. И провидица указала место, в котором живёт та, что сможет сделать Ульфа счастливым. Харальд сам отправился туда. А после привёз деву, про которую сказал, что не видел никого краше…

Ведьма.

Рагнар отыскал тогда и пророчицу, которая глядела на него сквозь белые бельма с жалостью. И жалости ради смилостивилась.

- Он взял не ту, - сказала она.

Третья ошибка.

Или единственная? Или вовсе не надо было вмешиваться?

Тогда гнев распирал Рагнара, но старуха, подняв морщинистую руку, смахнула его, что старую паутину. И произнесла:

- Придёт время и их души встретятся. Ибо так суждено.

А потом просто отвернулась к прялке.

Рагнар нашёл и дом, к порогу которого пришли корабли Харальда. Тот, верно, и по сей день стоял, оседлавши скалы. Длинный, поросший мхом и лишайником, с крышей, на которую порой забирались козы. Он подставлял каменные стены ветрам и хранил внутри тепло очагов. И там, укутанный в шкуры старик, рассказывал историю о женщине, которую принесла на крыльях буря. И о том, как женщина эта забрала разум его старшего сына, заставив того позабыть и о жене, и о детях, и обо всём-то, кроме неё. Но даже тогда не снизошла до него.

Случай ли?

Или снова судьба, играя, выложила дороги из чужих жизней.

Тот старик говорил, что Харальд прибыл за Ингри-рыжеволосой, дочерью нищего Уги, пьяницы-рыбака, что была, конечно, сильна, но не особо красива. Её кожа задубела от ветра и соли, сделавшись столь тёмной, что даже веснушки потерялись в этой темноте. Её руки были грубы, а голос – сипл. И норов она имела вздорный.

Зато знала двенадцати имён северного ветра и умела заговорить волну.

Этого ли испугался Харальд? Того, что привезет сыну не ту невесту, которая удержит его у берегов, но ту, что наполнит ветром паруса его кораблей?

Тот старик улыбался. Хитро-хитро. И хотелось схватить его за глотку и вытрясти всё, что он знает. Но Рагнар сдержался. Старик одной ногой стоял на пути, где встретят его боги. И судить станут по своим законам. Он ли подсунул вместо рыбачки-Ингри ведьму? Или же Харальд, увидев невесту, решил, что не та она? Сам пожелал заменить.

- Харальд привёз невесту. И не было никого, кто не восхитился бы её красотой.

- И ты? – спросила Хель.

- И я. Я даже позавидовал ему. Мой дар прибавлял в силе день ото дня, и женщинам рядом со мной было неуютно.

- Почему? – уточнила Зинаида.

- Потому что тёмная сила пугает и отталкивает, будит в людях дурные мысли.

- А я почему ничего не ощущаю?

- Потому что твоя сила тоже темна.

- Да? Ладно. Извини. Потом об этом… итак, была свадьба?

- Была. И нашу семью тоже позвали. И встречали ласково.

До сих пор у Рагнара не было ответа, почему никто не увидел дурного? Не догадался? Не понял? Он ведь и сам принимал из её рук кубок, наполненный хмельным мёдом. И сам же, ответным даром, обвил запястье нитью жемчуга.

Он смотрел, как смеётся сестра, примеряя витые серьги и свои же отдаёт взамен.

И матушка улыбается. И в улыбке видится облегчение, потому что всё одно ведь чувствовали за собой вину. И отец выдохнул.

Не случилось ссоры.

Не осталось обиды.

И потому Рагнар не стал возражать, когда рядом с молодыми посадили Ясинку с мужем. Это казалось правильным.

Но ладно, это люди.

Почему промолчал огонь? Невеста, как принято, поклонилась ему, напоила и вином, и кровью, угостила хлебом и прядью волос. А он принял. И не погас, не зашипел рассерженным котом, не выдохнул чёрный дым, предупреждая о дурных мыслях. Или… уже тогда она подчинила себе сердца? Ульфа? И Харальда? Она через них и родовое пламя оплела путами, заставив принять дары.

Но разве возможно подобное?

Как?

Рагнар спросит. Придёт время и спросит.

- Всё стало, как прежде. Даже лучше. Жена Ульфа оказалась умна. Её советы во многом помогали, и Харальд всё радовался тому, до чего же справная у него невестка. И как повезло сыну.

Рагнар замолчал.

- А потом родилась я, - Хиль подхватила оборвавшуюся нить истории. – Нет, дело, как понимаю, не совсем во мне, так совпало, но…

- В первый год детей не показывают никому, кроме близких родичей, - Рагнар сделал вдох. – До тех пор, пока Предвечное пламя не примет дитя, душа его хрупка. А нить судьбы неопределённа. Её легко оборвать, запутать, завязать узлом, а душу заморочить. Потому у нас строго соблюдали старый обычай.

И Ульф посмеивался, что в роду Рагнара придерживаются этих древних глупостей.

- В первый раз дитя подносят к очагу сразу после рождения, показывают, чтоб огонь увидел, узнал и обогрел. Потом – после месяца, на третий день растущей луны, чтобы и дитя росло, быстро да спокойно. После в три. В полгода. А когда Хиль исполнился год, отец отнёс её в кузницы, туда, где кипела сама душа Предвечного огня. Тогда-то она, коснувшись дитяти, и питает собой, что его, что дар. И дар закрепляется.

- Любой дар, - уточнила Хиль.

- Любой, - Рагнар согласился с поправкой. - Меня тоже в своё время показали. И пусть огонь не любит тьму, но и не отказал в помощи.

- Поэтому силы у дяди столько… столько… - Хиль развела руки в стороны и добавила. – Даже больше. У меня тоже немало, если так-то. Но главное, что после этого меня, наконец, можно было показать прочим. Тогда-то и устроили пир на весь мир. Я-то мало что помню… праздник. Все весёлые такие…

- Не на весь мир. Вновь же зовут лишь родных да близких, тех, с кем можно разделить радость, - поправил Рагнар.

- Родичи отца не приехали, - Хиль сморщила носик. - Но там и без них хватило.

- Я опоздал.

- Дядя…

- Опоздал, - упрямо мотнул головой Рагнар.

Ещё одна случайность?

Или очередная нить судьбы, завязавшаяся узлом. Нить, соединившаяся из многих иных. Безумной старухи, которая доживала дни в доме призрения, бормоча о демонах и сокровищах.

Двух идиотов, принявших эти бредни всерьёз.

Древнего замка, куда они решили заглянуть, потому что где ещё быть сокровищам, как ни в развалинах. Погоста родовой. И твари, что мирно спала пару сотен лет, запечатанная в саркофаге. Рагнар даже где-то твари сочувствовал, всё-таки неприятно, когда сперва твой покой нарушают самым безобразным образом, а потом ещё и грабят.

Идиоты попались на диво упёртые. И не обнаружив сокровищ в замке, вскрыли склеп. Подумаешь, печати, предупреждения… кто им верит? Это так, чтоб дураков отпугнуть. А они не дураки.

Им золото надо.

А золота на покойнике было изрядно. Верно, когда запечатывали, благоразумно решили не связываться с проклятым металлом. Вот он и лежал себе, пока не долежал.

А дальше просто. Случайный порез или даже царапина. Капля крови, упавшая на мумию… и две души, чтобы нормально подкрепиться. Недели не прошло, и вот уже армия восставших мертвецов подбирается к стенам города.

- Моя сила понадобилась в другом месте. Тот мир был тихим, Гильдия там только формальное представительство держала. А люди не сразу поняли, с чем имеют дело. Сперва пытались сами одолеть, войска отправили, магов в поддержку.

Тварь этакому подарку изрядно порадовалась. А армия её пополнилась не просто мертвецами, но одарёнными.

- Когда стало понятно, что происходит, ситуация уже была близка к критической. Тьма заполоняла мир, каждый погибший становился её часть. Это не как чума, скорее как… что-то бесконтрольно растущее, не чувствительное ни к огню, ни к воде, ни к иной силе.

- Рак?

- Да, - Рагнар не сразу понял, о чём речь. – Эта болезнь меняет миры. А мы просто не успевали. Потому и отправились все, кто был в Университете. Даже старшие курсы прихватили, что, конечно, неправильно…

Но разве был иной выход?

И он, разве мог бы он отказать? Развернуться и отправиться праздновать, зная, что тьма поглощает мир.

- Я был одним из сильнейших. А ещё обладал достаточным опытом, чтобы удержаться. И удержать других.

Рагнар помнил тьму, что рвалась навстречу тьме. И то, как вплотную подошёл к краю безумия. И голос нежити, нашептывающий, что вот она, настоящая жизнь. Вечность.

Сила.

Власть.

И стоит ли отказываться? Зачем, когда он может стать частью чего-то, несоизмеримо большего, могучего, вечного…

Слышал не только он. Были и те, кто откликнулся на зов. Но о том лучше не вспоминать…

- Мы одолели эту погань.

- Ту битву сейчас изучают, - подсказала Хиль. – Разбирают, как пример… в общем, как много примеров, в том числе того, почему не нужно трогать чужие кости.

- Тьма начала развеиваться, а я вдруг осознал, что опаздываю. Я услышал зов Предвечного пламени, его крик боли и просьбу о помощи.

Твари, как показал опыт, бывают разные.

- Я рванулся домой, но…

Рагнар помнил тишину.

Вот эту, оглушающую, неестественную. Помнил запах. В первое мгновенье показалось, что Рагнар принёс его с собой. Но нет, запах уже жил здесь – тоски и смерти.

Кровь.

Она побурела и начала подсыхать. Люди… много людей… они переплелись друг с другом в смертельной схватке.

- Они почти все остались там, люди Харальда, как и люди моего отца. И сам Харальд тоже лежал, с перерезанной глоткой, но и отец был мёртв. Как и сестра. И муж её… он умер достойно.

Женщина ничего не сказала, но глаза её сделались черны. У неё свои потери.

- Я не знаю, с чего всё началось. На них были праздничные одежды. А оружие… кто идёт на пир с оружием?

- Теперь дядя и спит с секирой у кровати, - вставила Хиль и поспешно вскинула руки. – Я так… на всякий случай, чтоб она потом не пугалась.

- Отец носил секиру с собой, но малую, которая скорее символ его власти, чем боевой топор. Моей сестре перерезали горло, там, за столом. Матушка просто умерла. Сгорела. Я так думаю. Она была целителем…

- И пыталась их исцелить, - Зинаида всё поняла.

- Верно.

- А…

- Мой брат лежал у входа в кузницы. Ему было двенадцать.

И всегда будет.

- Я думаю, это он вытащил Хиль из колыбели, когда всё началось. И отнёс её в единственное место, куда ни один чужак не смог бы войти.

Предвечное пламя жило. Оно ревело от невыносимой боли, оплакивая потери. И очаг треснул, когда из него потянули силу. Отец? Бьорни? Погасли горны. И сам пол остыл. Но Предвечное пламя всё равно жило, упрямое.

- Бьорну бы самому остаться там. Но он ведь был воином. А ещё ребенком…

- А дети неразумны, - произнесла женщина тихо.

- Именно.

- И что ты сделал?

- Сложил погребальный костёр во дворе замка. Для всех… ведьма ведь не оставила живых. Скотину и ту выпила, что уж говорить о людях.

А людей было много.

Разных.

Смешливые девицы из матушкиной свиты, которых охотно отправляли в их дом, учиться плести кружево и прясть заговорённую шерсть, и иным женским умениям. Отправляли, ибо это умение само становилось приданым. А ещё в надежде, что уже там, под крышей его отца девы отыщут своё счастье.

Мастера.

Подмастерья.

Кухарки и повара. Конюшие, сокольничье. Корабелы и купцы. Любой замок – это не только твердыня из камня. Это те, кто в ней обретает. И Рагнар тогда понял, что не сможет собрать всех один. И позвал, хотя прежде никогда не применял силу в стенах родного дома. А они откликнулись на зов. Не родители, нет. Прочие.

Мертвецы собирали погребальный костёр.

Мертвецы наряжались в лучшие одежды, чтобы достойно предстать перед богами. Мертвецы смотрели на Рагнара и в глазах их он видел просьбу.

Они не мести хотели.

Справедливости.

- Это был хороший костёр. Но ушли не все.

Нянюшка Хиль, пухлая Хойге, которая и говорила-то нараспев, будто сказку рассказывая, осталась и взяла дитя на руки. А Рагнар понял, что только этим рукам теперь и способен верить.

- Дядя оставил стражу из мертвецов, а сам отправился в гости, - Хиль заговорила снова. – Он наведался в дом своего старого друга. Но там было то же самое.

- Она убила всех, - подтвердил Рагнар. - Вытянула их души, отняла разум. И оставила мне иссохшие тела.

- Дядя заявил в Гильдию и Ковен, потому что явно работала ведьма. Ковен прислал следователей. И Гильдия. И из университета тоже. В общем, все пришли к выводу, что ведьма применила запрещённую магию. Её заочно осудили.

- И?

- И ничего. Она исчезла. Просто-напросто исчезла. Будто её никогда и не было. На острове, откуда она прибыла, сказали, что она чужачка. В Ковене тоже отрицали, что она их рода. Но дядя затребовал доступ к личным делам и перебрал все за последние пару сотен лет. И нашёл.

- Сотен? – женщина нахмурилась. – Нет, она, конечно…

- Ей двести тридцать два года, - сказала Хиль. – Представьте?!

Представить?

Зинаида всегда знала, что Эмма Константиновна хорошо сохранилась. Но вот чтобы настолько хорошо? И вообще вся история звучала на диво фантастично. И в любом другом случае Зинаида не поверила бы, да и сейчас, не то, чтобы не верила, скорее уж некая часть её пребывала в закономерном сомнении, мол, как же так? Другая часть задумчиво молчала.

И правильно.

Здравый смысл? Какой здравый смысл, если Зинаида не так давно командовала помидорами. И ладно, если бы просто… у каждого огородника порой случаются моменты нестабильности психики. Но они же подчинялись! И даже сейчас Зинаида продолжала ощущать их, вон там, в теплице, довольных, впавших в какую-то сытую дрёму…

Интересно, а они вообще останутся съедобными после всего?

И можно ли считать экологически чистым урожай, выращенный без применения минеральной подкорки, но сугубо на том, что помидоры сами добыли? Тлю они, кажется, усвоили полностью.

В общем, сосед с топором и свекровь-ведьма как-то даже гармонично во весь этот бред вписывались.

- То есть, - на всякий случай Зинаида решила уточнить спорные моменты. – Ты – некромант. Моя свекровь ведьма… мой бывший – кто?

- Не знаю, - сосед поёрзал. – У жены Ульфа детей не было. Возможно, она просто прятала сына.

Ну да, как это, маленькая ошибка молодости.

С кем не бывает?

- И сюда вы пришли, чтобы отомстить?

- Нет, - Хиль мотнула головой. – Я сюда привела дядю, чтобы он отдохнул. А то… понимаете… после всего того, что произошло, у него характер как бы… не то, чтобы испортился…

Зинаиде подумалось, что если бы всю её семью убили, у неё тоже испортился бы характер. Определённо. Он у неё изначально не очень.

- Скорее уж он перестал доверять людям, - сказала Хиль.

Действительно, с чего бы.

- Живым во всяком случае. Нет, сперва он, конечно, пытался. Ради меня. Чтоб не одни мертвецы. И нанимал, что слуг, что охрану. Нянек вот. Горничных. Но оно как-то не заладилось. Постоянно что-то да случалось. Разное…

Хиль покрутила рукой, точно пыталась подобрать слова, а они никак не подбирались.

- Слух о гибели рода разлетелся по мирам, - голос Рагнара стал глухим. – И многие сочли, что… это подходящий момент наведаться в гости.

Если Зинаида поняла правильно, то не затем, чтобы сочувствие выразить.

- Одних манили слухи о богатствах, которые скопили мои предки. Других – тайные знания, якобы скрытые в семейной библиотеке. Третьи желали получить силу Предвечного пламени, забрав в род Хиль.

- Но дядя был против, - сказала Хиль мотнув ногой. – Меня несколько раз похищали… пытались. То охрану подкупали, то нянек. Давно уже. Я мало что помню, но тогда дядя очень сильно расстраивался. Он находил похитителей и убивал. Потом находил тех, кто их посылал, и тоже убивал… а когда мне исполнилось девять, к нам вообще прибыли из Эльхара. Это королевство.

Королевство.

Север. Моря. Сказка почти. Правда, взрослая, с нюансами, так сказать.

- Раньше, ещё при моем деде многие рода объединились, - пояснил Рагнар. – Чтоб прекратить распри. Избрали правителя… потом он стал называть себя королём, а земли стали королевством. Сын первого короля присоединил несколько островов. Его сын – пару вольных княжеств.

- А его сын решил, что можно действовать иначе. Он потребовал отдать меня. Что раз я сирота, которая наследует земли, то должна жить под рукой мудрого короля и принимать его волю. Ну, то есть, выйти замуж за того, на кого укажут.

- А… - Зинаида указала на соседа, на физии которого явно отражалось то, что он думает по поводу гениальной королевской идеи. – Он ведь тоже есть?

Не то, чтобы ей было дело до вопросов чужого наследования. Но так-то просто вот… для полноты картины. Исключительно.

Хиль мотнула головой.

- Нет, он некромант. То есть, это неплохо. В современном мире никто не считает некромантов порождениями тьмы…

Рагнар хмыкнул.

- Во всяком случае не так массово и вообще… миров много. И в каждом свои законы.

- Предвечное пламя не уживётся с тёмным даром, - пояснил Рагнар. – Оно терпело меня, но и только. Другое дело – Хиль. Пока есть она, есть и шанс, что род восстанет, что пламя откликнется на зов её детей…

- Дядя, вот честно, - она поглядела хмуро. – Я пока не готова к детям.

- Когда-нибудь подготовишься, - Рагнар пожал плечами.

- Так значит, ваш король пожелал получить наследницу окрестных детей, - Зинаида решила направить разговор в нужное русло. – И сами эти земли.

- Он не наш король. Наши земли никогда не принадлежали Эльхару. Но тот, кто взошёл на престол, решил, что раз у него есть армия, а у дяди нет, то он может и диктовать, что делать, - Хиль широко зевнула. – Извините…

- И что?

Хиль прикрывала рот рукой, но зевок получился смачным, затяжным. Захотелось зевнуть в ответ.

- В Эльхаре сменилась династия. И наш статус независимых земель подтвердили, - Хиль поёрзала. – Жалобу, конечно, в Гильдию написали… ну, успели ещё, пока династия менялась. Требовали, чтобы дядя отозвал мертвецов и в принципе предстал перед судом. Но в Гильдии тоже не дураки сидят, подумали и сказали, что сами виноваты, если первые полезли. Что он некромант и у него нервы. И нечего на них действовать.

Аргумент.

Вот однозначно аргумент.

Если у твоего соседа нервы и сила, то на кой нарываться-то?

- Потом, ну, как династия поменялась, новая жалобу и отозвала. Статус вольного княжества тоже подтвердили. Тогда и дядя мертвецов упокоил. Да и в целом порядок навёл. Но вот отношение к нам сложилось крайне… неоднозначное. Ему и прозвище дали…

- Красный топор? – спросила Зинаида.

- Вообще-то… - Хиль порозовела. – Рагнар Кровавая Секира… просто вот… при первом знакомстве это как-то… агрессивно звучит, что ли. Вы могли про него плохо подумать. А Красный Топор – это как-то более нейтрально, что ли?

- А… тогда да. Наверное. Понимаю.

И Зинаида действительно поняла.

- Но Кровавая Секира с именем лучше сочетается. Это не критика, не подумай…

- Спасибо.

- Вот… ну и история обросла всякими домыслами. Потом ещё репутация. Да и жили мы дальше тихо, спокойно. Уединённо… это тоже сказывалось на отношении. А живых на наших землях и вовсе не осталось. Вот… дядя к этому привык. Мне казалось, что я тоже привыкла.

- А не боялась в окружении мертвецов?

- Чего? Мертвецов? – Хиль посмотрела с удивлением. – Нет, зачем их бояться? Они спокойные так-то.

Ну да. Тоже аргумент.

- Я, конечно, понимала разницу. К нам учителя приезжали. На время. По контракту. И так мы выбирались в соседние земли, в город. Иногда. За покупками. Вот… а потом поехала учиться и… было сложно. Но я справилась! Только поняла, что жить среди мертвецов, как бы… даже для некроманта – немного перебор.

Рагнар вздохнул.

- Дядя бы не согласился, и я подумала, что если его в отпуск вытащить, к живым, он поймёт, что с ними весело…

Точно.

Не соскучишься.

Особенно, если с ведьмой.

- А что она тут… это просто совпадение. Но так даже лучше, если подумать. Дядя убьёт ведьму и окончательно успокоится.

Ага. И начнёт жить поживать, добра наживать. Как в сказке. Только эту мысль Зинаида при себе оставила.

Хиль же потянулась, снова зевнула и пробормотала:

- Вы тут как хотите, а я всё же посплю.