Некромант на страже человечества. Том 3

Глава 15

Дни потянулись за дням.

Хотя «потянулись» — слово не совсем подходящее. Потянулись — это когда, например, лежишь на больничной койке, и из развлечений у тебя только смотреть в окно на другом конце палаты, через которое виден кусочек неба и верхушка старого клена. Или когда, глядя на часы, ждешь наступления какого-то важного события, а секундная стрелка, кажется, напилась вдрызг и бредет на заплетающихся ногах, время от времени останавливаясь, чтобы передохнуть.

Вот тогда — да.

В моем же случае дни неслись, обгоняя скорость света, и мне все время казалось, что я чего-то не успел и куда-то опаздываю. Черт, да с таким количеством дел мне и сорока часов в сутках на все бы не хватило, не то что жалких двадцати четырех. Даже необходимость сна начала раздражать, и я всерьез завидовал собственным приспешникам, в отдыхе не нуждающимся.

В остальном, правда, их участь меня особо не прельщала. Хотя бы потому, что совершенствоваться они уже не могли, а вот я с этой задачей справлялся вполне неплохо. Замечание, конечно, нескромное, но, с другой стороны, сам себя не похвалишь — никто не похвалит.

Я занимался всем и сразу!

Решая вопросы управления городом, я одновременно циркулировал Межмировую Энергию, направляя ту, как в различные части тела, так и в область души — благодаря наличию Птичьих Пенчиков эволюция снова сдвинулась с мертвой точки. Во время еды я так же пополнял запас сил, впитывая из воздуха вездесущие фиолетовые искры. Пытаясь улучшить зомби и заклинание их создающее, я не забывал делать мысленные отметки и касательно разработки гуля. И даже приятнейшим образом проводя время с Эсмеральдой, я продолжал практиковаться в магии смерти, убивая собственное семя и думая, каким образом развить этот навык до полноценных чар.

Кроме того, я иногда наведывался к оставленному нелюдями могильнику, экспериментируя с костями убиенных (сотворенный в шахте костяной конструкт произвел тогда на меня сильное впечатление), пытался открыть «Третий глаз», возился с захваченными в плен душами, силился разгадать структуру Теневого хранилища, делал осторожные поползновения в сторону создания лича (пара тел магов у меня имелись), а также вел еще несколько дополнительных проектов.

Кто-то мог бы сказать, что я распыляю силы, в то время как гораздо эффективнее сосредоточиться полностью на чем-то одном, и был бы по-своему прав. И в то же время неправ. Ведь на самом деле почти все эти векторы развития лежали в одной плоскости и являлись частью единого целого. Некромантии. Моего ключевого умения, на базе которого и строилось мое могущество. А потому, по сути, совершенствовал я именно ее, просто подходя к вопросу с разных сторон.

И чем глубже я погружался в магию смерти, тем существеннее становились мои успехи. Вплоть до того, что, работая над чем-то одним, меня внезапно посещало озарение касательно чего-то другого. И я с легкостью переключался, ведь некромантия являлась неотъемлемой частью моей сущности. Такой же, как рука или мысль. Или душа. Хотя в существовании последней я все еще сомневался, просто для удобства используя этот термин при обозначении некоторых процессов и явлений.

Раз в три дня все караванщики дружно собирались возле Купола и под руководством Умана делали шаг наружу, чтобы через секунду вернуться обратно. Смотрелось бредово. Однако, сколько я не предлагал мэлэху упростить эту бессмысленную процедуру и спокойно жить в городе, он наотрез отказывался и продолжал настаивать на своем.

Вот ведь упертый тип!

Но зато по части засады на Караван нелюдей он предложил несколько действительно стоящих идей, благодаря которым мне удалось сделать зомби более незаметными для обитателей Диких Земель. Хотя изредка то одного, то другого все-таки находила какая-нибудь тварь, и тогда моя связь с этим приспешником обрывалась, а мне приходилось тащиться в пустыню, чтобы заменить мертвяка на нового.

Благо тел бесполезных нелюдей для подобных целей у меня хватало, а потому расстраивался я не сильно. Хоть и не понимал, зачем мои зомби понадобились животным. Ведь под воздействием магии смерти их плоть безвозвратно менялась и уже не годилась в пищу даже падальщикам. Словно камни жрать.

Хотя, если вспомнить Госгосков…

В общем, моя нежить постоянно совершенствовалась, Элельведа я починил и усилил, а потому не боялся в одиночку ходить в окрестностях города. Шанс встретить Королевского зверя, равного по силе Развившему, был в нашей глуши не так уж и высок, а с Суверенным я бы справился и даже в какой-то степени надеялся на него наткнуться. Какая-нибудь эквивалентная второй ступени тварь неплохо подняла уровень силы моей свиты.

Однако надолго в Диких Землях я все-таки не задерживался — чай не курорт — и торопился вернуться назад к своим изысканиям. Хотя один раз пришлось повременить, потому что мной внезапно заинтересовалась целая стая Птицеголовых Канюков. Высших. Я насчитал особей двадцать, а это даже больше, чем когда я улепетывал от них еще притворяясь клиотом в Караване нелюдей.

В этот раз я убегать не стал. Не знаю, чувствовали ли твари, что я нахожусь на ступень выше и решили взять меня числом, или просто обнаглели сверх меры, но я даже оружие из кольца не доставал и вообще демонстративно скрестил руки на груди, стоя на месте, словно статуя. А когда первые гиены с головой орла уже прыгнули на меня, готовясь испить свежей крови, их встретил заградительный отряд зомби, тут же принявшийся крушить мелкую шваль.

Шваль. Хех. Быстро же я возгордился, став Осознавшим. Хотя совсем недавно находился с этими Канюками на практически одном уровне. Или нет… Но, в любом случае, в Дальний Крутолуг я вернулся с чертовой дюжиной мертвых зверей, равных по силам Освоившему, чем еще больше поднял свой авторитет в глазах жителей.

Я объявил добычу собственностью города, и ее тут же облепили все способные временно отложить другие дела, и принялись разбирать туши на мясо, кожу и прочие запчасти. А заодно заключать сделки с караванщиками, выменивая различные полезные мелочи и иные вещи, утраченные во время оккупации. Ну и про себя тоже не забывали.

Так в мой город вернулась торговля. И хотя до прежнего уровня благосостоянии — и без того не шибко высокого — крутолужцам было еще далеко, но я дал людям почувствовать вкус жизни, а улыбки на их лицах вселяли в меня надежду, что когда-нибудь мой дом снова станет таким же, как прежде. Тихим, мирным местечком, наполненным теплой, дружбой и взаимовыручкой. Даже если меня в нем уже не будет.

Спустя недели три после уничтожения всех нелюдей — хотя по моим ощущениям я успел лишь пару раз моргнуть — я организовал еще одно важное действо. Церемонию Пробуждения. При всей моей личной неприязни к жрецу Сатвелеона я не мог отказать людям в этом важном ритуале, знаменующем первый этап взросления в реалиях нынешней Земли.

Детей в Дальнем Крутолуге сейчас было чуть ли не больше, чем взрослых. Не знаю и знать не хочу, какими методами Инделлан добивалась такой рождаемости на своей ферме, но одних только семилеток набралось два с лишним десятка. Хорошо хоть обошлось без полукровок. Впрочем, те в принципе появиться не могли, ведь люди и нелюди являлись разными биологическими видами, неспособными к скрещиванию.

Как, например, от случившегося по какой-то причине союза человека и лошади не рождались кентавры, так не появлялись на свет ни полуорки, ни полудварфы, ни полуэльфы, и даже от клиота человеческая женщина зачать не могла. Так что хотя бы с вопросом смешенного потомства мне разбираться не пришлось.

К моменту начала Церемонии храм набился битком. Пришли и дети, чей возраст уже не позволял узнать свое врожденное умение с помощью божественных сил. И они искренне радовались за младших братьев и сестер, хоть и не могли скрыть свою к ним зависть. Тем более, что на каждого семилетку я из личного запаса выделил по осколку Этерниевой руды, чтобы гарантированно обеспечить успех предприятия. Крутолуг как никогда нуждался в новых талантах.

Однако первыми, согласно традициям, в суть которых я не вникал, к алтарю вышли два брата из Каравана Умана. Обоих по очереди окутало ослепительное золотое сияние и первый узнал, что унаследовал от отца умение «Разящий выпад», а второму повезло куда меньше и он получил материнское «Изготовление циновки». Только деградировавшее до «Плетение циновки из лозы», вдвойне бесполезное ввиду отсутствия в Диких Землях растений.

Глаза парня моментально намокли, тем более что его брат стоял с выпяченной грудью и чуть ли не лопался от гордости, но подскочившие к ним родители с теплом и любовью обняли обоих, не дав мальцу разреветься.

Эта сцена напомнила мне кое-какой эпизод из личной жизни, сперва отозвавшийся в сердце теплом, а затем резанувший болью по безвозвратно потерянных годах, проведенных вдали от семьи. Настроение тут же ухнуло в пропасть, а руки так и чесались прикончить какого-нибудь чертового нелюдя! И, видимо, что-то отразилось у меня на лице, потому что священник принялся расходовать по одному осколку этерния на двух детей, экономя каждый второй кристалл.

Никогда, наверное, в Дальнем Крутолуге не было одновременно столько детей, разом узнавших свои умения. Один за другим втягивались в их тела обратившиеся в золотое сияние фиолетовые искры, а жрец выносил очередной вердикт: «Обработка древесины», «Плавание на спине», «Лечение скота», «Владение щитом», «Метание камней», «Строитель», «Выделка кожи» и многие другие.

Каждое умение — как боевое, так ремесленное или вовсе бесполезное — народ встречал криками радости и громовыми аплодисментами. Но больше всего повезло робкой веснушчатой девочке, которой достался навык «Кондитер». Редкий случай. Это почти как «Копейщик» или «Мечник», но только из мира кулинарии.

Примечательно, что ее мать какой-либо шедевральной готовкой похвастаться не могла, а отец за всю жизнь и банального супа не сварил. Впрочем, они оба не являлись даже Пробужденными, а значит кто-то из них на самом деле вполне мог владеть умением, например, виртуозно печь кексики, о чем и не подозревал.

— Девочку неплохо бы отправить в город покрупнее, чем эта дыра. — шепнул мне на ухо Чагаш. — Подучиться. Да и вообще с таким навыком ее могут принять на работу в приличное заведение, а то и в род какого-нибудь аристократа. Слугой, конечно. Но всяко лучше, чем здесь.

— Сама будет решать. — буркнул я. — Или ее родители. Вот возьмет и придет к тебе на занятия.

— Магбар упаси! — отшатнулся Наставник и, сложив ладони лодочкой, трижды поднял их к небу. — У меня и так на плацу цирк, а не тренировки. Даже клоуны есть. Твои двое. Которые мышей называют кордебалетом и путают облака со сливочным маслом.

— Они знают слово «кордебалет»?

— Лучше бы не знали. Старик какой-то рассказал. Не то клумба, не то ваза.

— Газон.

— Во-во. Он самый. И еще Клен. Прибил бы дерево!

— Поверь, его учесть была куда хуже. Гораздо хуже.

Чагаш явно хотел сказать что-то вроде «И поделом», но наткнулся на мой взгляд и передумал. Вместо этого он поднялся на ноги и, бормоча себе под нос нечто нечленораздельное, направился к выходу из храма, а люди расступались перед ним, будто боялись, что тот заразит их своим угрюмым видом и тем самым сумеет испортить их маленький праздник.

Впрочем, Церемония Пробуждения в любом случае подошла к концу, и крутолужцы потянулись на свежий воздух, на ходу обмениваясь впечатлениями. Я уходить не торопился. А потому скоро во всем громадном храме остались только трое: мы вдвоем со священником Сатвелеона и тишина. Густая, гулкая, всеобъемлющая. Плотная. Вязкая. Занимающая все свободное пространство от пола до далекого свода, и давящая, словно грубо вытесанная надгробная плита без надписи.

Впрочем, моя сестра не удостоилось даже и такой.

— Я думал, ты придешь раньше. — спокойным тоном произнес жрец, дав понять, что ни капельки не смущен.

— Если бы я пришел раньше, то убил бы тебя вместе с нелюдями. — лязгнув, словно гусеницы танка, отозвался я.

— Что же становило?

— Отсоветовали.

— В таком случае ты знаешь, что я, в отличие от Чагаша, нелюдям не пособничал. И не тронули они меня только по одной причине.

— Чтобы не навлечь гнев Сатвелеона.

— Чего и тебе не советую! — подытожил священник, дерзко вздернув подбородок и глядя мне прямо в глаза.

Вот ведь наглый тип! Честно говоря, меня так и подмывало прикончить его, а затем обратить в покорного прислужника. Но не в банального зомби. Как-то раз Некрономикон обмолвился, что существует особый вид нежити, который можно получить исключительно из таких вот святош. Мол, что-то там у них из-за служения богу меняется и бла-бла-бла.

Так и сказал: «бла-бла-бла». И большего мне тогда выведать не удалось.

Но я все равно запомнил, и теперь у меня так и чесались руки добавить еще один экземпляр к своим экспериментам. Возможно именно его мне не хватало, чтобы совершить качественный прорыв на ниве магии смерти.

Не знаю, почувствовал жрец мой настрой или на него снизошло божественное озарение, но он невзначай отошел чуть в сторону и встал так, чтобы между нами находился алтарь. Будто в случае чего его это может спасти. Смешно!

— Не нужно на меня так смотреть. — наконец произнес священник, видя, что я не спешу продолжить диалог. — Надо мной простерта длань самого Сатвелеона! И он покарает каждого, кто первым совершит в мою сторону акт агрессии.

— Но первым-то был как раз ты. — усмехнулся я. — Кто во всеуслышание заявил, что у меня нет умения? Уверен, если бы не мои родители, я бы стал таким же изгоем, как Леушт…

— Не произноси имя Демонического Отродья! — перебил меня жрец, едва ли не перейдя на визг. — Не сметь осквернять демонической ересью стены храма света!

— Я буду делать то, что сочту нужным! — решительно заявил я, встав на ноги. — Леуштилат не виноват в том, что получил такое умение. И оно не делает его хуже!

— Ошибаешься, молодой лорд! — проговорил он, едва ли не выплюнув последнее слово. — Силы зла отметили Оскверненного, и, чтобы он не делал, от судьбы ему не уйти! Помяни мое слово!

Черт, как же в самом деле чесались руки прикончить святошу! Так бы и придушил гада! Я даже сделал шаг вперед, но потом вспомнил, что заменить его некем. А люди, как не прискорбно, нуждались в подобной персоне. Через него они приносили дары богу света, и здесь находили успокоение, когда на душе царила смута.

Может, я бы и наплевал на все это, но вот Церемонию Пробуждения никто другой провести не сможет. Я узнавал. А поскольку я теперь отвечал за благополучие Дальнего Крутолуга, то должен был ставить желания жителей выше собственных. По крайне мере в некоторых вопросах. Не во всех, естественно.

— Что же касается твоего умения, то я и в самом деле думал несколько приуменьшить его значимость. — признался жрец, по-своему оценив мое молчание. — В такой дыре, как эта, кристаллы этерния приносят в храм нечасто. А ты на Церемонии своей сестры украл энергию, которая должна была мне помочь подняться в иерархии. Не знаю как, но украл.

— И ты мне отомстил.

— Хотел. — поправил меня священник, бросив алчный взгляд на оставшуюся после ритуала руду. — Хотел. И за одно это Сатвелеон покарал меня. Десять долгих лет без паствы. Десять лет без Церемоний и подношений. Если раньше у меня еще был шанс подняться и вырваться из этого захолустья, то теперь…

— Что с моим умением? — перебил я, потому что плевать хотел на мотивы жреца.

— Мне не пришлось ничего приуменьшать. — признался он. — Да, твоя Церемония Пробуждения прошла не совсем по канону, но силой Сатвелеона я четко увидел твою сущность. Вернее, пустоту на ее месте. Я сказал тогда и повторю теперь — у тебя нет врожденного умения, Леон. Не знаю, как это возможно, но ты Пустой.

Пустой. Но что же тогда я видел во время становления Осознавшим? Там, позади сферы с умением Некроманта. Может ли это быть…