Небоскреб

Глава 40. Вот и всё…

В «Трёх ступеньках» мы затребовали себе лучшие места, каковые и заняли на балконе, окружавшем по периметру общий зал. Лучшими эти места были аж по двум причинам сразу: во-первых, между столами там стояли выгородки, создавая как бы отдельные кабинеты, во-вторых, такое расположение позволяло видеть и слышать музыкантов в те дни, когда в заведении играла живая музыка. И пусть сегодня никакой музыки в программе не числилось, но пировать отдельно от общего пространства всё равно было куда приятнее, нежели в зале.

Посидели хорошо, без особых обжорных и алкогольных излишеств, однако же в плане выпивки позволили себе чуть больше, чем это бывало раньше. А что, имели полное право, после такой-то работы! Песен, правда, не пели, нечего для остальной публики бесплатный концерт устраивать, но всё равно провели время, что называется, на подъёме. Кухня в заведении, как и всегда, оказалась выше всяческих похвал, с напитками тоже всё было на должном уровне, в общем, завершение зуховской эпопеи вышло приятным и запоминающимся. Ну так ради того и пришли.

Однако же и о делах за столом поговорили, но уже о совсем других. Авдеев предложил народу возвращаться в Москву самолётом — всё равно что Фрицу, что Антону с Анькой, придётся домой добираться именно через Москву. Народ начал активно соглашаться с таким вариантом даже раньше, чем Григорий успел добавить, что билеты на самолёт пойдут за счёт Управления.

— Вот и отлично, — обрадовался Григорий. — Я, кстати, тоже с вами полечу, есть кое-какие дела в Москве. Ты, Павел, как? По идее, и тебе найдётся чем там заняться?

Хм, а он прав… Есть у меня делишки в Москве, это точно. С работой развязаться, насчёт квартиры вопросы уладить, ещё кое-что по мелочи… Кстати, и с Маринкой попрощаться как положено. Втроём-то мы прощание прямо сегодня и начнём устраивать, а вот нам с ней ещё и в Москве надо будет…

— Да, я тоже полечу, — согласился я.

— Как насчёт послезавтра? — с ходу поинтересовался Авдеев. — Рейсом в полвторого днём, чтобы с утра не вскакивать рано? И в Москве будете тоже в нормальное время.

Народ некоторое время переглядывался, но возражений ни от кого не последовало, зато Маринка предложила по такому случаю выпить. Эк ей не терпится засветить перед московской околохудожественной тусовкой рисунки Малюева! Кстати, эта хваткая блондинка уже договорилась с Кощеем, что он предоставит те малюевские рисунки, что оставил себе, для выставки в Москве, когда Маринка её организует. Ну да, вываливать такие новости на публику надо сразу в полном объёме, тут Маринка, конечно, права. Интересно, открывшимся родством она тоже похвастается? Как ни странно, даже при моей уверенности в том, что я Маринку знаю, на этот вопрос у меня однозначного ответа не нашлось. И так, и этак может повернуть, в зависимости от того, что сочтёт для себя полезным, с неё станется…

По дороге в небоскрёб Маринка от нас отделилась, сославшись на необходимость что-то купить, так что в номер мы с Наташкой вернулись вдвоём.

— Это я попросила Марину дать нам немного побыть наедине, — с ходу призналась Наташка. — Не для этого, — уточнила она, когда я к ней полез. — У нас же есть о чём поговорить?

Блин, эти женские хитрости, да ещё в совместном Маринкином и Наташкином исполнении, начали меня потихоньку доставать. Ладно, не так долго осталось, потерплю как-нибудь.

— Есть, и даже много о чём, — согласился я. — С чего начнём?

— С главного, — сказала Наташка и тут же спросила: — Ты в Москву надолго?

— Не особо, — поспешил я её успокоить. — Надо с работы уволиться, с квартирой разобраться, опять же, собрать вещи кое-какие…

— Авдей тебе быстро всё устроит, — беззаботно отмахнулась Наташка. — Он, хоть и козёл, но такие вещи умеет.

— Значит, нам с тобой и волноваться не стоит, — столь же беззаботно ответил я. — Соскучиться особо не успеешь.

— Ну знаешь, — Наташка покачала головушкой, — ждала, понимаешь, всю жизнь своего принца, дождалась, а он сразу по делам уматывает…

— Да ладно тебе, Наташ, какой из меня, нафиг, принц?! — попробовал я спустить её с небес на землю.

— Принц и есть, — хихикнула Наташка. — И королём тут у нас будешь ещё! Мне прадедушка говорил!

Хм, вот как… Мне Хельмут Францевич тоже кое-что говорил, но не совсем то же самое. Впрочем, время со всем этим разобраться у меня ещё будет. Да и вообще… Даже просто возглавить наведение контактов с телеглавцами — это уже не в рекламном агентстве вкалывать, пусть и с перспективой подняться аж до замдиректора. А если мне удастся убедить пришельцев открыть заводик в Зухове… Но тут уже Наташка приземлила такого размечтавшегося меня.

— Ладно, Паша, найду я, чем без тебя заняться, чтобы не скучать, — деловито выдала она. — Кровать у себя новую поставлю, а то сам помнишь, как моя тогда под нами чуть не сломалась.

Да, было дело. Мало того, что спать на такой кровати вдвоём могут только шибко сильно влюблённые, потому что надо очень крепко обняться, чтобы на ней уместиться, так ещё и тем самым влюблённым там лучше и правда спать, а не чем-то другим заниматься — уж больно кроватка хлипкая и непрочная. Не сломали мы её тогда только чудом. Так что с заменой этого предмета мебели Наташка хорошо придумала, умничка.

Мы ещё успели поговорить о некоторых других вопросиках нашей будущей совместной жизни, требующих решения уже сейчас, как вернулась Маринка.

— А чего это вы даже не раздевались? — удивилась она. — У нас меньше полутора суток, а нам ещё попрощаться надо!

Прощались мы полночи. Хорошо так прощались, активно и напористо, вкладывая все силы, телесные и душевные. В итоге проснуться изволили поздно, пока привели себя в порядок и выползли на завтрак, было уже ближе к двенадцати дня. Завтракали мы втроём, остальные наши, надо полагать, с этим уже отстрелялись. Погодка радовала солнышком и отсутствием дождя, в Зухов, похоже, пришло бабье лето, так что мы немного погуляли по городу, а когда вернулись с прогулки, посвежевшие и отдохнувшие, приступили к продолжению прощальных церемоний, и вскоре я имел полное право при описании своего состояния ограничиться цитатой из Лаэртского[10]: «Я упыханный валяюсь». Девчонки, впрочем, пребывали примерно в том же состоянии. Оно и понятно, чудили мы так, что валяясь после всего этого, я даже не понимал, как до некоторых наших забав вообще можно было додуматься. Отличились в изобретении новых и новых затей все — и я, и Маринка, и Наташка, даже не возьмусь сказать, чья именно фантазия оказалась наиболее буйной. Ночь после всех этих сладких безумств мы провели предельно тихо и мирно — дрыхли, как говорится, без задних ног. Проснулись рано, как раз хватило времени чуть-чуть пошевелиться ещё перед началом сборов. Финал всех наших прощаний получился трогательным и милым — Маринка предложила Наташке поменяться на память стрингами, что девчонки с довольным хихиканьем и сделали, при полном моём одобрении.

По привычке, приобретённой за время проживания в небоскрёбе, за завтраком собрались всей командой, пусть и не сразу. Тут нас и нашла директорская секретарша, вместе с пожеланием приятного аппетита передавшая нам приглашение своего шефа. Ну да, отпустить нас, не попрощавшись, Хельмут Францевич не пожелал.

Для начала мы всей командой с директором вместе снялись на фоне шедевра Малюева, затем Наташкин прадедушка толкнул речь, в общем и целом повторявшую то, что он говорил на последнем до того общем собрании — добрые слова в адрес всех и каждого, пожелания всяческих благ в жизни и успешной работы в будущем НПО «Поиск», и прочие любезности, сказанные, однако, с изрядной теплотой и душевностью. Всё-таки возраст никуда не денешь, и именно на количество прожитых лет стоило, на мой взгляд, списать прорезавшуюся у Кощея сентиментальность. Но всё равно, слушать добрые слова о себе было приятно, и, насколько я мог заметить, не мне одному. Закончили торжественную часть употреблением пива и вина, так, по чуть-чуть, чисто символически, и Хельмут Францевич изволил лично проводить нас до поданного микроавтобуса. Час с небольшим дороги до аэропорта «Большое Савино», и вскоре мы уже поднимались в небо.

Сидя в кресле любуясь то облаками в иллюминаторе с одной стороны, то дремлющей Маринкой с другой, я думал о том, к чему привела меня череда событий, начавшаяся телефонным звонком, оторвавшим меня от завтрака.

Итак, я получил кучу не особо увлекательных, зато довольно прибыльных приключений, бурный роман с роскошной и нестандартной женщиной, новую жену и новую работу с перспективами, от которых аж дух захватывает. Неплохо? Нет, боюсь, что и ещё лучше… Дело в том, что главную фишку предстоящей реорганизации, самую, можно сказать, её изюминку Хельмут Францевич народу так и не раскрыл. Ну, пожалуй, и верно. Я в курсе, Авдеев и Наташка тоже, а больше пока что никому это знать и не нужно. Фишка эта предусматривала хитрый манёвр вокруг кресла генерального директора будущего НПО «Поиск», и состояла в том, что назначенный из Москвы гендиректор будет не из числа потомков строителей зуховского небоскрёба. Как объяснил бывший оккупант, никого из потомков сейчас в такое кресло не посадят — не того мы калибра фигуры, если из московских кабинетов посмотреть. Вот Хельмут Францевич и задействовал свои московские связи, чтобы из столицы прислали просто нормального персонажа. На мой вопрос, а сможет ли полноценно руководить нашей работой человек, отношения к строителям не имеющий, я получил в виде ответа хорошо знакомую немецко-фашистскую ухмылку и утверждение, что это от него и не требуется. Его задача — создать НПО, согласовав с Москвой кадровые назначения и выстроив организационную структуру по планам, составленным под мудрым руководством Хельмута Францевича. А вот когда НПО «Поиск» будет успешно создано, тогда и будет поставлен, а главное, решён вопрос о его полноценном руководителе.

— Я не могу знать, сколько мне ещё осталось времени, — как я понимаю, эту истину Хельмут Францевич признал для себя уже давно, потому и говорил о том так спокойно, — поэтому подготовил некоторый кадровый резерв. Есть ещё вариант, что проявится кто-то другой из потомков строителей, но сегодня я могу рассчитывать на трёх человек.

Должно быть, Наташкин прадед ожидал, что я тут же начну выспрашивать, кто это. Ну вот уж хрен вам, герр обер-лейтенант, подумал я, сами и расскажете. Тем более, я и так более-менее представлял себе список тех, на кого Кощей может поставить. Ну как более-менее? Про двух человек мог сказать со всей определённостью, кто третий, даже понятия не имел, но всё-таки две трети не озвученного пока списка — это большая его часть.

— Вы, Павел Сергеевич, больше пользы принесёте, сосредоточившись на контактах с пришельцами, — директор отсалютовал мне стаканом пива, — но и генеральным директором могли бы стать не самым плохим. Про вас я уж точно не забуду.

Так, не сказать, что я в был восторге от этакой характеристики, но что делать, если железный старик прав? Не зря, вот, честное слово, не зря, именно он поднялся в Зухове до таких высот…

— С Григорием Петровичем у меня отношения не всегда были простыми, но он человек разумный и в недавних сложных событиях с самого начала сделал правильный выбор, — напомнил Хельмут Францевич. — К сожалению, он мыслит крайне стандартно, но его принадлежность к известной организации может пойти на пользу будущему объединению. Поэтому и он, при определённых условиях, устроит меня на должности генерального директора.

Ну, в общем, тоже логично. Звёзд с неба Авдеев не нахватает, это точно, но и вреда от него особого не будет. Во всяком случае не признавать, что за то время, что я его знаю, Авдеев заметно изменился в лучшую сторону, я не мог. Гарем он, конечно, себе заведёт, судя по Наташкиным рассказам, но и фиг с ним, лишь бы работе не мешало.

— К сожалению, убедить Андрея Валентиновича работать у нас я пока не смог, но если кто-то решит, что я ограничусь в этом одной попыткой, такое мнение будет ошибочным. В Москве у меня некоторые связи есть, и старшего Михайлова просто так не забудут, — я снова получил сомнительное удовольствие наблюдать улыбку, что больше подходила бы директору, продолжай он носить серо-зелёный мундир. Или у них танкисты вроде в чёрном были?

Удивил меня бывший немецко-фашистский захватчик, ох и удивил… Андрей?! Хотя… Мужик толковый, надёжный, умный, этого у него не отнимешь. Да и не всё, видимо, я о нём знаю… Впрочем, из того, что знаю, получалось, что это, пожалуй, был бы лучший вариант, для меня уж точно, всё же отношения с Андреем у меня сложились более человеческие, чем с Авдеевым. Это Кощей здорово придумал, нечего сказать. Вот же подарила судьба знакомство и почти что родство с таким персонажем!

Кстати, о родстве. Свадьбу мы с Наташкой запланировали на начало будущего лета, чтобы и нашим проще было выбраться, ну и так, освоиться в семейной жизни да подготовиться к торжествам. Приличия, опять же соблюсти в виде знакомства с её родителями, пусть Наташка с ними не особо и ладит. Тут главное, чтобы прадедушка невесты до свадьбы дожил…

Двухчасовая разница во времени между Москвой и Пермью сыграла с нами весёлую шутку. Из Перми наш самолёт вылетел в полвторого по местному времени, а в Шереметьево приземлился в без пятнадцати два по московскому. Пятнадцать минут только и летели, как бы так получалось, хе-хе.

Там же, в Шереметьево и попрощались, с общими заверениями, что все обязательно приедут к нам с Наташкой на свадьбу. Михайловы взяли такси до дома, Григорий с Фрицем двинулись вместе, уж не знаю куда, Антон с Анькой поехали на «Домодедовскую» в надежде сразу сесть на тульский автобус, и мы с Маринкой, проводив всех, остались вдвоём.

— Ты, Паш, когда опять в Зухов? — невинно поинтересовалась Маринка.

— Через два дня, — честно говоря, не особо верилось, что управлюсь так быстро, но Григорий клялся и божился устроить мне ускоренное прощание с работой. В квартиру я решил пока пустить пожить знакомых. Денег много я с них не возьму, зато за поддержание жилья в порядке с этими людьми можно быть спокойным. Во всяком случае, билет на обратную дорогу у меня уже был, спасибо тому же Григорию.

— Не против, если я на эти дни у тебя остановлюсь? — похлопала Маринка ресницами. — Хоть попрощаемся нормально…

— Тебе прощаться не надоело? — спросил я. — Боюсь, с такими прощаниями сил на встречу с Наташкой у меня и не останется, — Маринку я всё-таки знал, поэтому опасение лишним не было.

— Ох, Паш, есть такое слово «надо», — притворно вздохнула блондинка. — Да и потом, сильно ты со мной не умотаешься. Днём ты по своим делам бегать будешь, я по своим, только по вечерам и будем видеться. Так что, к тебе?

— Ладно, ко мне, — согласился я.

— Тогда сначала заедем за пирожными!

…Уже к ночи Маринка как бы между делом поинтересовалась, за сколько я продал картину. Блин, да она железная, что ли? Двое суток не спрашивать — как она вообще такое вытерпела?! Прикинув так и этак, я решил, что можно и сказать, не опасно. Это Маринка с Фрицем вдвоём меня бы за такую цену убили, а уж от одной Маринки как-нибудь отобьюсь. Ну и назвал, да. Внутренне я уже приготовился отбиваться от гневных обвинений в глупой и не оправданной щедрости, а также от язвительных подколок, но не пригодилось — Маринка ушла куда-то в себя и возвращаться в ближайшее время, похоже, не планировала. Что ж, я могу и подождать…

— Знаешь, Паш, — задумчиво сказала она минут через пять, — а ты всё-таки гений.

Вот чего угодно ожидал, только не этого. Ладно, дождался такого, подожду и продолжения…

— Точно, гений, — Маринка хитренько улыбнулась. — Пусть денег и немного, но заплатил их Хельмут Францевич, а картину-то ты продал считай что самому себе…

Спорить с Маринкой я не стал.

Конец

Москва, июль 2021 — май 2022