Небоскреб

Глава 14. Предки и потомки

Что ж, вот и взял я реванш. Утром Маринка прочитала мои мысли, а сейчас я легко и непринуждённо читал в её головушке. Правда, мыслей там было не особо и много, в основном эмоции — от сильного удивления до полного охренения — да ругательства разной степени непристойности. Впрочем, читать всё это было нетрудно, ибо мои собственные мысли по тому же поводу отличались не так уж сильно. А с чего бы, скажите, им отличаться, если после завтрака мы в нашем коридоре встретили Авдеева, да не одного, а в компании того самого Фридриха Диллингера, желание которого купить «Рассвет в Зухове» нас в Зухов и привело?! Даже я смог опознать, пусть и не быстро, немца по фото, что было в нарытых моим приятелем сведениях, а уж Маринка-то идентифицировала его сразу, сразу же и охренела.

Что именно ввергло мою подругу в такое состояние, судить не возьмусь, а вот я, увидев иностранца в закрытом городе, да ещё в здании, наверняка имеющем статус спецобъекта или как там это у них в органах называется, лихорадочно пытался прикинуть, где и сколько сдохло слонов и в каком регионе небо упало на землю, чтобы такое вообще стало возможным. Слегка успокоившись, я с ужасом подумал, сколько грозных бумаг было по этому поводу написано, завизировано и подшито в самые разнообразные дела, и всё равно даже близко себе не представлял, как такое могли разрешить. Кто персонально дал разрешение, я и предполагать-то побаивался. Одна радость — Диллингер выглядел не менее охреневшим, чем мы сами.

С охренением немец справился первым и самым вежливым образом нас поприветствовал. По-русски, кстати, говорил он вполне неплохо, пусть и с явственным акцентом. Мы проявили ответную любезность, Авдеев представил меня и Диллингера друг другу и мы скрепили наше знакомство рукопожатием.

— Павел Сергеевич, Марина Дмитриевна, прошу прощения, но Фридриха я пока заберу. У вас ещё будет немало времени пообщаться, но несколько позже, — сказал Авдеев. Ага, Фридриха, значит. Быстро же они снюхались…

Он увлёк немца к лифтам, мы в лёгком обалдении отправились к себе в номер. Маринка позвонила Наташке позвать её с нами в «Молотов», я понадеялся, что договорятся (или не договорятся) девчонки быстро, но они умудрились протрепаться минут пятнадцать-двадцать.

— Пойдёт она с нами, — доложила Маринка, — но просила подождать её до семи.

— Что так? — задал я дежурный вопрос.

— Она сегодня новых прибывающих встречает, — пояснила подруга. — Сказала, разъяснит им всё сразу, не будет давать время на устройство, как с нами было. Потом свободна.

Ну что, я имел полное право записать себе очередной плюсик к самооценке — мои умозаключения подтверждались. «Новое поколение» получит новых игроков, а мы сначала получим новых соседей, а потом почти наверняка и новое учение-приключение с межреальностной рассинхронизацией. Похоже, пора делиться плодами своих размышлений и наблюдений с Маринкой…

Поделился. Маринка ожидаемо помянула общедоступную женщину в её кратком и грубом именовании, на полминуты зависла, обдумывая услышанное, и спросила:

— Что делать будем со всем этим?

— Давай возьмём Авдеева за жабры, — предложил я, — и попробуем вытрясти из него подробности.

— Не скажет, — скривилась Маринка. — Ты же помнишь, как он со мной торговался тогда у тебя. Будет крутиться и юлить, но не скажет.

— Ну, попытка не пытка, — напомнил я. — Хотя пытка бы тут не помешала…

Маринка хищно оскалилась, подтверждая мои слова. Да, толковая у меня напарница, ничего не скажешь. В который уже раз в этом убеждаюсь, а всё равно приятно. Это она верно сказала, Григорий Петрович точно будет изображать то ли партизана, то ли коммерсанта, и либо уйдёт от ответа, либо постарается отделаться общими словами. Пыток к нему, увы, не применить, придётся как-то попробовать его переиграть. Хрен его знает, получится или как, но другого варианта я тут пока не вижу.

— Кстати, Паш, — Маринка снова подала голос, — а как тебе Антон с Анькой?

«Только не говори, что хочешь устроить групповуху ещё и с ними», — чуть было не ляпнул я, но в последний момент одумался. На фиг такие мыслишки, если не подальше, а уж вслух это вообще говорить не стоит.

— Да нормально, — ответил я в более разумном ключе. — Сама же помнишь, как они вчера нам помогли.

— Ну, строго говоря, нам, — на слово «нам» Маринка нажала голосом, — помогла Анька. Антон помогал Наташке и тебе.

Против такого замечания возразить было нечего, и я просто ожидал продолжения.

— Я это к тому, что мне они самой нравятся, пусть и не в том смысле, что Наташка, — тут Маринка хихикнула, — но есть один ма-а-аленький нюансик…

— Это какой же? — не понял я.

— Вот ты, Паш, говоришь, что эта их дурацкая игра — квест. А ты не думал, что квест может быть и с выбыванием?

Так… Пора и мне вспомнить ту самую общедоступную. Маринка права, такое очень даже возможно, и, кажется, я начинаю понимать, куда она клонит…

— Не хотелось бы делать так, чтобы они пролетели, — ну точно, угадал! — Они и правда хорошие. Но ты же понимаешь, если встанет вопрос «мы или они»…

— А если встанет вопрос «ты или я»? — чёрт, не самая приятная тема, но наши отношения лучше прояснить до того, как такой вопрос, не дай Бог, конечно, и правда встанет.

— Не встанет, как я понимаю, — немного подумав, возразила Маринка.

— Это почему? — не уловил я.

— Паш, ты же сам сказал, что в эту игру тянут прежде всего прямых потомков строителей небоскрёба, — напомнила Маринка. — И наверняка у них будет преимущество перед теми игроками, кому с предками не повезло.

— Почему ты так считаешь? — как же приятно иметь дело с умной женщиной!

— Потому что в жизни всегда так, — грустно усмехнулась боевая подруга. — У своего всегда преимущество перед чужим, уж я-то знаю. А из нас с тобой у кого дедушка тут работал?

Да уж, вроде как и не поспоришь. Это она точно подметила.

— И потом, мы же так пока и не знаем, какие призы ждут победителей, — поставила Маринка точку в обсуждении. А вот это, кстати, она, что называется, не в бровь, а в пах. И правда, главный-то вопрос именно в этом. Ради чего контора идёт на расходы? Кто и какую выгоду со всей этой затеи поимеет? И чем замотивируют игроков? Что ж, вот и новые вопросики для Авдеева… Не ответит — найдём и ещё у кого спросить. Если я правильно понимаю, завтра на открытии выставки соберётся всё местное начальство, значит, надо будет с ними со всеми хотя бы просто познакомиться, а если удастся с кем-то наладить контакт на уровне хоть чуть-чуть большем, чем «здравствуй — до свидания», то вообще замечательно. Про Наташку, кстати, в этом плане тоже забывать не следует.

В общем, установив, как же здорово, что Маринка у меня такая умная, а я такой умный у Маринки, мы начали активно благодарить друг друга за столь счастливое стечение обстоятельств и доблагодарились до полного растекания по кровати. Принимая после этого душ, я подумал, что теперь нам днями надо бы как-то поскромнее, а то мне же вечером сразу двум дамам внимание оказывать, дело, хоть и приятное, но совсем не лёгкое. Эх, блин, не обиделась бы Маринка на такое предложение!..

Конверты, как и в прошлый раз, я увидел на столе, выбравшись из душа. Завидное постоянство, чтоб их… На сей раз мне был адресован конверт за номером три, а Заплавской М.Д. — за номером раз. Содержание оказалось вполне предсказуемым — мне повысили коэффициент аж до 1,7, Маринка получила повышение в 1,2 раза, тоже, прямо скажем, неплохо… Эх, скорее бы уж до выплат дошло!

Я позвонил Антону и договорился, что обедать мы пойдём все вместе. Надо бы с нашими юными спортсменами поговорить… Опять не ошибся — за обедом Антон похвастался, что Аньке теперь бонусов будут начислять в один и две десятых раза больше, и ему самому тоже открыли бонусный счёт, куда и зачислили четыре сотни зубов.

— Прикиньте, Павел Сергеевич, конверты подкинули прямо на стол, да так, что мы и не заметили! — поделился он новым впечатлением.

Я успокоил обоих, поведав, что и сам получаю такие уведомления тем же таинственным способом, про себя отметив, что этим борцам с земным тяготением второй счёт в зубах открыли только здесь, в небоскрёбе, как и моей Маринке.

— Это, наверное, за вчерашнее? — догадалась Аня. Да, не знаю, каких успехов добьётся она в поднятии тяжёлых железок, но девочка, пожалуй, головой могла бы заработать явно больше, чем руками. Подсказать ей, что ли? Если сама ещё не сообразила…

Момент с её способностями к соображению я захотел уточнить подробнее, и выяснил, что Ане девятнадцать лет, что она студентка и учится на специалиста по налогам. Удивил меня тут только её возраст — с учётом того, что девочку пригласили в игру, я понимал, что восемнадцать ей точно есть, но вот по виду дал бы никак не больше семнадцати. Антон тоже оказался студентом и учился, что меня совсем не удивило, на преподавателя физической культуры. Постарше своей подружки он не только смотрелся, но и был на самом деле со своими двадцатью двумя годами. Что ж, иметь более полное представление о людях, с которыми придётся взаимодействовать, дело нужное, но тут моё внимание привлекли новые персонажи, появившиеся в столовой. Ну как новые, видел я их уже сегодня — Наташка, Авдеев и Диллингер.

Набрав еды, они заняли отдельный стол на отшибе, явно не горя желанием общаться с кем-то ещё. Внутри их компашки с общением тоже обстояло не очень — Авдеев с немцем беседовали со средней степенью оживлённости, а вот Наташка от участия в их разговоре пыталась самоустраниться, и у неё это в общем и целом получалось. На выходе из столовой я сделал крюк к их столу и попросил Авдеева зайти к нам, предварительно позвонив и сделав это не позднее семи вечера.

Зашёл к нам Григорий Петрович около пяти. Мы с Маринкой могли гордиться собственной правотой, потому как наши прогнозы насчёт нежелания Авдеева отвечать на вопросы сбылись, но гордиться-то на самом деле было нечем — в полном объёме ни на один вопрос он и правда не ответил. Нет, кое-что выудить из него удалось: например, сбор в игру «Новое поколение» прямых потомков строителей небоскрёба он подтвердил, но это я и так знал. Ещё Григорий Петрович, пусть и уклончиво, но рассказал о призовом фонде «Нового поколения». По словам Авдеева, всем участникам предусмотрены премиальные выплаты в зависимости от результатов, которые они в ходе игры покажут, а наиболее успешные игроки получат приглашения на интересную и высокооплачиваемую работу. Мой вопрос о том, потребует ли эта работа переезда в Зухов, Григорий Петрович старательно и очень многозначительно проигнорировал. А вот на один вопрос из тех, что мы ему задать не догадались, Авдеев ответил…

— Павел Сергеевич, Марина Дмитриевна, вы, возможно, уже ждёте, когда с вас будут брать подписку о неразглашении? — загадочно улыбнувшись, спросил он. — Вы же успели много чего увидеть, да и поняли, судя по всему, тоже немало.

— Было такое, да, — ответил я за обоих.

— И зря, — он снова улыбнулся, улыбка его мне на этот раз совершенно не понравилась. — Неразглашение будет обеспечиваться другими способами… Надеюсь, вы меня правильно понимаете?

Мы с Маринкой переглянулись. Судя по испугу в её глазах, она поняла Авдеева правильно, как, впрочем, и я.

— Нет-нет, — Григорий Петрович поспешил нас успокоить, но неприятная улыбочка, которой он перемежал свои слова, к успокоительным средствам явно не относилась. — Это не обязательно то, о чём вы подумали. Когда Фридрих расскажет вам про своего деда, вы поймёте, о чём речь. Но это, замечу, будет достаточно мягкий вариант.

Вот на такой, прямо скажем, не шибко приятной ноте, мы и расстались. Может, зря я тогда не ударил его чем-нибудь тупым и твёрдым, желательно, ещё и тяжёлым? И что, интересно, такое произошло с дедом Диллингера?..

Время до семи ещё оставалось, и мы решили немного прогуляться. Выбравшись из номера, мы как раз застали прибытие очередных игроков — Наташка шла по коридору в обществе аж трёх человек. Одним из них был мужик примерно моего возраста, двумя другими — молодые парень и девчонка.

— Знакомьтесь, это наши новые гости, — радостно сообщила Наташка. — Андрей Валентинович, Людмила Андреевна и Валентин Андреевич Михайловы. — Ага, судя по возрасту и отчествам, папаша с сыном и дочкой. — Павел Сергеевич Иванцев и Марина Дмитриевна Заплавская, — представила Наташка нас и добавила: — Все москвичи.

Улыбнувшись гостям и получив ответные улыбки, я повернулся к Маринке. Выглядела моя боевая подруга, хм, слегка обалдевшей. С чего бы?

Спросить я не успел — едва мы оказались на лестнице, Маринка схватила меня за руку.

— Офигеть! Это же Мила Стрим!

— Кто? — не сразу врубился я.

— Мила Стрим! Видеоблогерша с ютьюба! У неё полторы сотни тысяч подписчиков! — Теперь я сообразил, что это она о Людмиле Михайловой.

— Ты-то её откуда знаешь? — спросил я.

— Сама подписана, — призналась Маринка. — У неё классные обзоры по фильмам и музыке.

— А они не охренели, такое трепло сюда тащить?! — тут уже настала моя очередь обалдевать. — Она же на чём хочешь извертится, чтобы такую сенсацию у себя запилить! Я о местном начальстве лучше думал.

— Ну ты скажешь тоже, «трепло», — поморщилась Маринка. — Хотя ты прав, делать ей тут, по идее, нечего…

— Вот именно, — согласился я. — Значит, надо поскорее узнать, что же такое случилось с дедушкой Диллингера. Как я понимаю, эту Милу Стрим пугать будут примерно тем же самым.

— Узнаем, — Маринка, похоже, была в этом уверена. Ну да, она-то наверняка имеет представление, как этого Диллингера разговорить.

Побродив по улицам Зухова, мы за пятнадцать минут до семи вернулись в небоскрёб. В семь ноль пять позвонила Наташка, ещё через пять минут мы встретились в фойе и отправились в поход за приятными вкусовыми ощущениями.

— А знаете, почему кофейня называется «Молотов»? — решил я повеселить девчонок, когда мы уже успели насладиться невообразимо вкусным кофе. Как они его тут готовят, я понятия не имел, но результат получался просто восхитительный.

— Ну, наверное, потому что Пермь одно время так называлась?[3] — предположила Наташка.

— Не думаю, — возразил я. — Пермь всё-таки отсюда неблизко. Так вот, докладывают Горбачёву, что к Кремлю движется огромная толпа и требует товарища Молотова. «Но как же так? — недоумевает Горбачёв. — Товарищ Молотов уже очень стар, чтобы возвращать его на руководящий пост! Пойду, объясню это людям». Выходит, а толпа скандирует: «Молотого! И растворимого!».

Ржать как лошади, Маринка с Наташкой не стали, сдержались, но хихикали долго. Потом я осторожно поинтересовался у Наташки, не в курсе ли та, зачем сюда притащили Диллингера.

— Он же тоже потомок строителя, — похоже, Наташка не вполне представляла себе все сложности, связанные с гражданством немца.

— Ну не все же здесь такие, — напомнил я.

— Я вот никакого отношения к строителям не имею, — поддержала меня Маринка.

— Да? — Наташка ехидно усмехнулась. — Ты уверена? Я всю правду о своих предках узнала только когда в управление работать пришла.

— Так мы в музее фото некоего Кушнарёва видели, — сказал я. — Это ты про него?

— Нет, про него я всегда знала, это мой прадедушка по папиной линии, — пустилась Наташка в объяснения. — А вот про одного из прадедушек по маминой линии, только тут и узнала. И то не сразу.

— И кто же? — спросил я. Спросил просто так, на автомате, чисто из интереса.

— Хельмут Францевич, наш директор.