Небо в огне

Глава 9 В небе Страны Басков

С «внеплановым» ремонтом самолётов мы уже закончили и всё что там требовалось отремонтировали. Тяговые тросы перетянули, все пулевые отверстия зачистили, зашпаклевали, заклеили перкалевыми «заплатками» и заново всё покрасили. Наши лётчики принимали во всём этом самое непосредственное участие, хотя этого от них никто и не требовал. Но они готовили самолёты «уже для себя» и вмешиваться даже не посчитал нужным. Да, эскадрилья «Корсары» вскоре уже прекратит своё недолгое существование, однако её самолёты вероятнее всего все-таки останутся в Басконии. У правительства «Страны Басков» достаточно средств, чтобы выкупить «Девуатины» у моих «спонсоров». Но то, что на самом деле они принадлежат мне, никто кроме Джейкоба Вонтобеля и его юристов не знает, даже Артур Антонович. Хотя, вот он-то вполне возможно и догадывается о том, кто же на самом деле является истинным владельцем эскадрильи, однако предпочитает не высказывать своей осведомлённости. А я в своих разговорах с пилотами беспечно пожимаю плечами и «киваю» на своих «спонсоров», мол, как они решат, так оно и будет. Но на самом деле мне, конечно, очень жалко расставаться с «Корсарами». Рассчитывал, что хотя бы года два буду летать и воевать, как минимум, но не сложилось. Что ж… бывает.

До весны тридцать шестого года появления у санхурходистов на Северном Фронте каких-либо новых самолётов не ожидаю. Всё, что им сейчас поступает от итальянцев через Португалию, уходит на «Южный» и «Центральный» фронты и судя по сообщениям разведки, не так чтоб и много пока что поступает. Во всяком случае о появлении у мятежников итальянской «легионерской авиации» совсем ничего не слышно. Но так рано ещё, дуче Бенито Муссолини пока что «помогает» только откровенным старьём, видимо окончательно для себя так и не решив, а не пора ли ему уже «пристегнуть» Испанию одной из новых провинций к своей будущей «Римской Империи», или стоит ещё немного подождать? Германия тоже, лишь поглядывает на Пиренейский полуостров «задумчиво» и как-то совсем не горит желанием ввязываться в эту драку, просчитывая, а что же можно потребовать и получить в обмен за помощь? Советский Союз вообще стоит где-то далеко в стороне. Если уж и в моей реальности Иосиф Сталин крайне неохотно согласился на помощь испанской республике под мощным давлением военного лобби, так сегодня эта помощь может вообще оказаться под очень большим вопросом. В моём-то прошлом соратники вождя хоть и с трудом, но всё-таки сумели «продавить Хозяина», мотивируя эту «военную помощь» необходимостью войсковых испытаний для нового вооружения и техники. И к тому же, согласие «красного Мадрида» на эвакуацию всего своего золотого запаса в СССР для его «более надёжного сохранения» тоже сыграло свою, отнюдь немаловажную, если не сказать прямо, что решающую роль в принятии этого решения. Однако сегодня в Испании сложилась совершенно иная ситуация.

Хосе Санхурхо жив и вполне себе здоров, а вся известная мне история гражданской войны развивается уже совсем по другому сценарию, но это вовсе не из-за моего вмешательства. Во время нынешнего мятежа провинция Алава благодаря решительным действиям Агирре не перешла на сторону «восставших», а лихие похождения «народного генерала» Буэнавентуры Дуррути позволили бригадам анархистов не только прочно закрепиться в Астурии на северо-западе Бискайского побережья, но и вести там активные наступательные операции против санхурходистов. Но тут стоит учитывать и тот немаловажный нюанс, что сам Буэнавентура Дуррути родился в Леоне и страстное желание «лично освободить» родной город от фашистов, похоже стало для него навязчивой «идеей фикс». И у «народного генерала» это почти что получилось. Однако эти успехи батальонов анархистов на «Северном Фронте», не менее «громкое их звучание» на «Центральном», но в особенности на «Южном» у балеарского побережья, где они оказывают отчаянное сопротивление «забуксовавшему» у Малаги «паровому катку» фалангистов, а более всего хвалебные репортажи о «чёрной гвардии» на радио и в республиканских газетах, вряд ли теперь могут в положительном ключе хоть как-то повлиять на принятие благоприятного для «красной Республики» решения со стороны Советского Союза.

Иосиф Виссарионович всех этих анархистов просто органически «на дух не переносит». Одновременно признавая анархизм, как «одно из трёх главных течений в социализме», в то же время считает его самым главным врагом для марксизма. Но, таки — да, «прозорливый вождь» также может ошибаться. В той России, что покинул не по своей воле, в итоге всё-таки победило как раз «третье течение — реформизм». Но, по мнению Сталина, «сегодня уже разлагающееся и не имеющее никаких перспектив». Однако, это всё дела отдалённого будущего. А пока Иосиф Сталин свято уверен в своей непогрешимой правоте, то и «продавить» его на то, чтобы оказать хоть какую-либо значимую помощь правительству «красной Республики» состоящему в своём большинстве из социалистов, анархистов, меньшевиков и троцкистов, станет гораздо более сложным делом, чем это было когда-то в моём времени. Если в нынешних реалиях советского Вождя вообще возможно хоть на что-то подобное уговорить.

Днём мы все были заняты, но по вечерам пилоты собирались в столовой и вели неспешные разговоры о своих планах на ближайшее будущее. Ни для кого не секрет, что «комендант аэродрома» Хуан Мартинес развернул целую «агитационную кампанию» по рекрутированию наших пилотов в «Бискайское авиакрыло». Я этому не препятствую, однако и советов тоже никому не даю. Да и зачем? У моих пилотов своя голова на плечах имеется, вот пусть сами и решают, чем заняться после увольнения из «Корсаров». Я же им тут не нянька. Дрисколл однозначно намеривается вернуться на свою родину в Южную Дакоту (а я ещё гадал, откуда у него такой позывной — «Дакота»), и уже там открыть свою школу лётчиков. Уговаривает Порфёненко на «равноправное партнёрство», но Владимир Николаевич пока «в раздумьях» и своего согласия ещё не дал. Мол, ему вначале необходимо вернуться «в Борисов» и со всей семьёй посоветоваться. Да выяснить, а где же в Парагвае ему обещанную землю могут выделить и только уж после этого примет окончательное решение. Но в Аргентине он точно не останется. Очень уж ему не по нраву тот курс на создание фашистского государства, что сейчас активно проводит пока ещё «президент», но по сути, уже диктатор-автократ Хуан Доминго Перон.

Уолтер Гуин остаётся в Стране Басков и уже дал своё предварительное согласие «вербовщику» Мартинесу. Вот ему возвращаться в Парагвай точно нет никакого смысла. Так как и возраст у него уже не тот, чтоб претендовать на место пилота-истребителя в авиации, но и «на острове» его тоже ничего хорошего не ожидает. А здесь его не просто «берут не глядя», так ещё и уговаривают остаться. И где ещё он сможет такие деньги зарабатывать? Тем более, что самолёт ему оставляют «родной», это твёрдо пообещали всем лётчикам. Думаю что тут он прав, обманывать никого не станут, у басков просто нет пилотов готовых пилотировать «Девуатины». И все наши «новики» также остаются, но мне и это понятно. Кровь молодая, горячая и «пионерская зорька» в одном месте пока играет. Да и что им сегодня делать «на гражданке»? Они уже успели ощутить на своих губах «волнующий вкус победы» и без «дозы адреналина» в мирной жизни себя уже совершенно точно никак не представляют. Вот и пусть остаются, боевой опыт нарабатывают и мастерство пилотирования оттачивают. Уверен, что вскоре это им очень сильно пригодится.

Мои планы тоже ни для кого не секрет, я возвращаюсь домой. Никакой личной обиды на Хосе Агирре у меня и в помине нет. Разве что лишь лёгкая досада на самого себя за то, что всё так быстро закончилось. А продажа самолётов баскам в нашем договоре подразумевалась изначально. Полагаю, что в немалой степени это также оказало своё положительное влияние на решение президента Агирре о создании ЧВК «Корсары» на территории Басконии. Дескать, «да чем бы дитя не тешилось, но самолёты в итоге всё равно останутся нашими». Мол, «посмотрим что у него получится, а затем уж решим, что с этим всем делать». Но как на грех, у меня сразу всё получилось хорошо. Вот и не стали дальше «тянуть резину». Эх! Надо было бы мне всё-таки оговорить какой-нибудь конкретный срок каперства, к примеру в год или полтора. Однако теперь уже ничего не попишешь, «поезд ушёл» и рассчитывать на то, что президент Агирре вдруг откажется от самолётов и скажет: — «А забирай-ка ты, Мишаня, все свои аэропланы, да уматывай с глаз моих куда-нибудь подальше», надежды мало. Хотя и этого исключить полностью тоже не могу. Вдруг Вонтобель на мои самолёты расценки так «накрутит», что они для покупателя «золотыми» покажутся? Так что, жду «монаршего волеизъявления». Чуть менее недели до часа «Х» осталось и время изменить своё решение у президента ещё есть. Однако, вот лично для меня первые «сложности» уже начались. Причём внезапно и оттуда, откуда их совсем не ожидал.

Со мной перестали здороваться наши женщины-вольнонаёмные из обслуги в столовой. Вроде бы это «мелочь», но довольно неприятно, когда тебя показательно игнорируют. Но мне не составило большого труда догадаться отчего это всё произошло. Недавно в одной лавчонке по случаю приобрёл красивые бусики из янтаря. Внизу три крупные и прозрачные, размером с вишенку, и цвет как у яркого огонька, но уже следующие немного темнее и меньше по размеру. И по всему видно, что подбирались все эти бусинки мастером своего дела, настолько тщательно и гармонично всё в них продумано. Складываешь бусы вдвое и создаётся полное впечатление, что у тебя в руках самый настоящий язычок живого пламени. А мне бусики понравились, думал что и Горрии они тоже придутся по душе. Хотел же подарок девушке на день рождения сделать. Даже футляр для ожерелья подобрал с тёмно-синей бархатной отделкой внутри, типа как бы с намёком на знамя «Корсаров». Ага, купил и что дальше? А ничего! Вот как вручить свой подарок, если тебя избегают? Да леший бы с ним, что меня лишили «вкусного напитка с корицей». Но разве нам просто поговорить нельзя? Нет. Обиделась и прячется, стоит мне только в столовую зайти. Словно я сам в полном восторге от того что случилось. Да ещё и эти мымры столовские всё время о чём-то шипят и шепчутся за моей спиной. Осуждают! Да ну их всех к лешему! Уж как-нибудь этот игнор перетерплю. Недолго осталось. Бусы перед отъездом вручу «дяде». Если не захочет Горрия принять от меня этого подарка на память, так пусть Пабло лучше подарит эти бусики своей невесте или просто выкинет, это его право. Стану я ещё тут свою голову всякими глупостями занимать. Нет уж, у меня есть дела и поважнее. Например встреча командующего ВВС Северного Фронта.

Признаться, вначале подумал, что полковник Мартин Луна прилетает к нам с единственной целью. Видимо прознал про расформирование «Корсаров» и решил переманить пилотов в своё авиасоединение. На сами-то истребители он вряд ли рассчитывает, так как наше соглашение с Агирре хорошо изучил и «о праве первой ночи» осведомлён. А вот на лётчиков это право не распространяется и шанс заполучить к себе истребителя-аса у него имеется не маленький. Тем более, что «генерал» Буэнавентура Дуррути совсем не «бедненький буратино». Мало того, что во время своего «марша на север» он попутно ограбил, то бишь «экспроприировал» всех подвернувшихся под его горячую руку «буржуазных элементов» вместе с их лавчонками, магазинами и прочим имуществом вкупе с ценностями. Не говоря уж о банках, «очистить» которые ему само провидение велело, так и Мадрид наличными подпитывает. В отличие от «экспортно ориентированной» Басконии, финансовые возможности у провинции Астурия существенно менее значимые. Да, есть много местного угля, но даже в Стране Басков он не особо котируется и они предпочитают привозной кардифф из Уэльса. Есть соляные шахты, но кому сегодня нужна соль в промышленных масштабах? В небольших объёмах добывается медная и железная руда, качество последней значительно ниже чем в соседней Басконии и она в основном идёт на свои же заводы по выпуску снарядов и патронов. Так что от помощи Мадрида этот «ласковый телёнок» отказываться совсем не торопится и предложить вполне приличное денежное вознаграждение для моих лётчиков в Астурии вовсе не такая уж проблема. Однако я ошибался в своих предположениях и повод для посещения оказался совершенно другим.

Как и было договорено накануне, в восемь утра на поле аэродрома сел «Ньюпорт-Деляж». Хм, ну надо же? А я отчего-то считал, что полковник из когорты «бомбёров», но очевидно заблуждался. Встретили командующего «на самом высоком уровне», то есть обнялись, дружески поулыбались друг другу, а затем пригласили в штаб где и предложили чаю. Так как кофе, увы, даже ради такого редкого гостя сварить и принести никто не удосужился. Ну да и фиг с ними. А причиной для неожиданного визита оказалась передача Мадридом командованию Северного Фронта первой авиагруппы из шести самолётов, посадка которых ожидается на нашем аэродроме к полудню. За две последние неполные недели «Северный Фронт» потерял уже четырнадцать самолётов, так что два звена «с барского плеча» должны были хоть как-то восполнить эту потерю. Три бомбардировщика «Бреге-19» отойдут «Бискайскому авиакрылу», а три истребителя «Ньюпорт-Деляж» в авиакрыло Кантабрии. Да уж, как-то совсем «не жирно», но хоть что-то и полковника заверили, что поставки самолётов будут продолжены. А у Басконии теперь вновь появятся две полноценные эскадрильи, это не считая «Корсаров».

Но вот дробление на «авиагруппы», а уж тем более такое их размещение «в разброс», на мой взгляд совершенно неприемлемо. По два смешанных авиазвена, бомбардировочное и истребительное, теперь станут базироваться на аэродромах в Сан-Себастьяне, Ируне, Витории-Гастейс и Сестао. Но на «Бильбо-один» остались только «Фарман» и два «Моноспара». Но и это объяснимо. «Корсары» в принципе сегодня могут вообще «закрыть» всё небо Басконии. Однако я бы расположил эти самолёты иначе и дробить эскадрильи не стал бы. Но меня и раньше-то никто не слушал, а теперь-то уж и подавно. Мои советы никому здесь и нафиг не нужны. Мы пообщались с бывшим руководством сидя в штабной комнате за «рюмкой чая», неспешно обсуждая все последние новости. Однако услышав, что эскадрилью «Корсары» в ближайшем будущем ожидает «реорганизация», полковник Луна не удержался от нескольких крепких и нелицеприятных выражений в адрес военного руководства Басконии, и восклицание «Вот же бараны!» среди них было пожалуй что самым «толерантным».

— Эх, жаль, что так вышло. Думал предложить тебе «ангажемент» от Дуррути. Буэнавентура хотел бы зафрахтовать твою эскадрилью на пару месяцев для поддержки своего наступления. Ты хоть слышал, какая у мятежников сложилась о вас репутация? Хочешь анекдот? Так слушай! Третьего дня возвращается наше звено из разведывательного вылета. Летали парой, так как третий самолёт находился в ремонте и докладывают. Мол, встретили эскадрилью бомбёров и те, при виде нашей пары сразу бросились наутёк, сбрасывая бомбы куда попало. Парни, естественно, их атаковать не стали, вдвоём против восемнадцати пулемётов не сильно-то и навоюешь. Вернулись, рассказали об этом казусе, ну и мне о нём тут же доложили. В общем, поначалу никто из нас так ничего и не понял. Но вчера вечером над Овьедо один бомбардировщик фалангистов наши лётчики всё-таки сбили. Вот от пленных пилотов мы и узнали, что командующий воздушными силами мятежников генерал Дуани отдал распоряжение. Встречи с эскадрильей «Корсары» по возможности избегать, но если такое вдруг произойдёт, то от воздушной схватки с вами всячески уклоняться. Мол, «Корсары» — это эскадрилья асов, а все лётчики в ней — это опытные и безжалостные убийцы. Обычно летают звеньями по две пары самолётов в каждом, но если заметили одну пару, то значит где-то рядом находится вторая пара звена, а то и вся эскадрилья. Так-то вот! Видимо с перепуга они приняли нашу пару за «Корсаров». — полковник кровожадно ухмыляется и сожалеюще вздыхает, но меня его монолог откровенно изумляет.

— Но, сеньор командующий? Даже если бы «Корсары» и не подлежали расформированию, мы всё равно бы не смогли принять ваше предложение. По закону принятому кортесами, никакие вооружённые силы Басконии не участвуют в боях за пределами границ Страны Басков. Вам ли этого не знать? — моё удивление вполне объяснимо, в недавнем прошлом я сам неоднократно получал «втык» от командующего за «провокационные полёты», да и сегодня ситуация кардинально не поменялась.

— Так это касается только вооружённых сил Страны Басков, вы-то тут причём? У вас частная военная компания и законы Басконии на ЧВК «Корсары» не распространяются. Вы же присягу не давали и только структурно входите в «Бискайское авиакрыло». Так что вполне можете действовать по своему собственному усмотрению и даже за пределами границ этой автономии. Хотя — да, но разрешение Хосе Агирре на это вам всё равно потребуется, вот только уже как «нанимателя», а не как президента страны. Да что нам толку обо всём этом теперь-то говорить? Эх! — и полковник Луна удручённо машет рукой, видимо он тоже рассчитывал на наши «гастроли».

— Но, команданте Лапин, у меня есть ещё одно предложение и тоже от сеньора Дуррути. Буэнавентура предлагает тебе принять участие и оказать нам помощь в приобретении для Астурии самолётов французской авиастроительной фирмы «Потез». Нас интересует именно бомбардировщик-разведчик «Поте'25В2. Мы выяснили, что самолёты у этой компании в наличии есть, однако если сеньор Дуррути обратится в эту авиакомпанию напрямую, то скорее всего, ему там откажут. Как ты и сам понимаешь, репутация у сеньора Буэнавентуры во Франции, мягко говоря, далеко не самая лучшая, и такой контракт вполне могут заблокировать в правительстве. Однако, если мы начнём действовать официально, то есть через Мадрид, то во-первых, это длительная процедура. А во-вторых, не даёт твёрдой гарантии, что Астурия хоть что-то с этого контракта получит. Но мы оба знаем, что у тебя во Франции остались очень хорошие знакомые в определённых кругах и сеньор Буэнавентура очень надеется на то, что ты можешь нам в этом помочь. Подойдут даже 'поношенные» самолёты и никаких особых, или дополнительных доработок мы не потребуем, лишь бы они смогли летать. Генерал Дуррути готов не только с авиакомпанией рассчитаться в твёрдой валюте, но и за твои услуги в качестве посредника также выплатить очень хорошее вознаграждение. — полковник замолкает и как-то выжидающе на меня смотрит.

Хм. «Хочешь, мы заплатим золотом!»© Конечно, не скрою, это для меня очень заманчивое предложение, да и деньги вообще никогда лишними не бывают, однако всё-таки буду вынужден отказаться. Хотя…

— Сеньор командующий, о самолётах авиаконструктора Луи Королье я конечно же наслышан, но вот как-то ни с ним, ни с главой авиастроительной фирмы Генри Потезом, к моему большому сожалению, лично не знаком. Но кажется я знаю, кто вам может помочь и заочно вы уже знакомы, так что не станем зря терять времени… Едем на телеграф! Три часа у нас в запасе ещё есть и полагаю, что этого времени нам будет вполне достаточно, но если Артур Антонович вдруг откажется, то… не обессудьте полковник, но больше ничем вам помочь уже не смогу. — и мы дружно покидаем штаб с остывающим чаем. Чай не кофе, много не выпьешь!

Мсье Анатра не отказался. По случаю выходного дня он находился дома и мне разыскивать его не пришлось. А узнав о причине звонка, он вежливо попросил передать трубку «клиенту» и… похоже, что они «зависли» надолго. Поняв, что от меня больше ничего не требуется, вышел на улицу и остановился в нерешительности. Хотелось-то мне просто пешком немного прогуляться и развеяться, но… На мне лётный китель с шевроном эскадрильи на рукаве, а на голове пилотка с эмблемой «Корсаров». И как-то вот в последнее время эти наши «опознавательные знаки» стали вдруг привлекать к себе ненужное, а главное, совсем недоброе внимание. Четыре дня назад заметил несколько своих авиамехаников с явными следами «мордобоя». Те поначалу отнекивались, но потом признались, что накануне зашли в пивную и там сцепились с какими-то «придурками», заметивших на беретах механиков эмблемы «Корсаров» и начавших «задирать» моих парней. Пришлось учить уму-разуму «этих недоумков».

А вчера вечером полиция доставила с причала уже «моих французов». И на мой возмущённый вопрос, а какого же лешего мои лётчики там позабыли, так как я всех предупреждал, что «намотать на винт» от портовых путан, это так же легко и просто «как два пальца об асфальт»? Дюссо смущённо ответил, что они там были «совсем не по этому делу». Мол, в порт пришёл трансатлантик из Гавра и парни просто поехали прикупить свежих французских газет, но если вдруг повезёт, то и пообщаться с земляками. И таки-да, им там «повезло». Так «пообщались», что не окажись на причале патруля карабинеров, то ещё неизвестно, чем бы там всё могло закончиться. Благо полиция вовремя вмешалась. Буйных пассажиров пообещали снять с парохода и определить в местную «кутузку», после чего те затихарились по каютам и до самого отхода лайнера даже на палубе не отсвечивали, а моих «лётчиков-залётчиков» со всем вежеством доставили на наш аэродром и даже заступились за них, попросив строго не наказывать «героев».

— «Мотылёк», вот нахрена вам французские газеты понадобились? Всё равно ничего хорошего в них о нас не напишут. Лучше бы читали местную прессу, вам для углублённого изучения языка это полезно! — тот потирает распухший нос и гундосит:

— Так все же местные газеты или на испанском языке, или на эускади. Но мы пока плохо понимаем этот язык, а никаких других газет нет. — мой пилот болезненно потирает бок и морщится.

— Вот никаких и не читайте! — хм… и где-то я уже это слышал?

В общем, вставил пилотам «пистон», запретив временно покидать аэродром. Вот уволятся, снимут форму, тогда уж пусть что хотят, то и делают. А мне ещё не хватало забот, чтоб с полицией разбираться. Оттого и сам сегодня решил никуда не ходить. И не потому, что чего-то там испугался, а от того, что мне вскоре предстоят важные встречи. А команданте, пусть и бывшему, как-то уж совсем «не комильфо» с премьер-министром встречаться, «отсвечивая фонарями». Так что просто просидел в машине как дурак, все те два часа пока шли переговоры. Правда чуток прикемарил, но так «солдат спит, а служба идёт», всё строго по фэншую… Но мою дрёму прервал Мартин Луна. Вылетел из здания телеграфа, красный как спелый помидор и взъерошенный, словно воробей после отчаянной драки за конское «яблоко». Плюхнулся на сиденье и расплылся в довольной улыбке.

— Всё, считай что договорились! Если этот еврей не врёт, то уже через три недели в порт Хихона прибудет пароход с нашим грузом. Две эскадрильи! Буэнавентура будет доволен. Но если совет Кантабрии раскошелится, то и у них будет ещё одна эскадрилья… Вот же мошенник! И как только он такие схемы умудряется прокручивать? Но вот свой гешефт затребовал наличными. Явно от налогов уклоняется! И не боится же? Ну шельма! — Мартин вытирает вспотевший лоб, а затем и шею большим клетчатым носовым платком, после чего с видимым облегчением откидывается на спинку мягкого сиденья. Ухмыляюсь про себя и поправляю полковника:

— Сеньор командующий, Анатра не еврей, он итальянец. Но Артур Антонович родился и вырос в Одессе, а там у нас все такие! — но не выдержав, начинаю тихонько посмеиваться, а полковник Луна глянув на меня с каким-то непонятным мне подозрением задумчиво произносит:

— Да ты и сам родился в Одессе. И судя по всему, самый что ни на есть прирождённый еврей, и этот итальянец видимо от тебя тоже недалеко ушёл. Я же помню ещё, как ты у меня «Фиат» выцыганил и Анатра такой же! Видимо в этой вашей Одессе, все сплошь и поголовно одни только спекулянты, и евреи. Вот, даже не возражай мне! — да и как тут возразишь-то?

— И не думаю даже. Вот только я родом из Харбина! — но что-либо объяснять видимо бесполезно.

— Ай! Да невелика разница. Твой Порфёненко говорил мне, что родился в Херсоне, но тебя считает земляком, а значит и Харбин где-то рядом. Давай поехали, а то опаздываем! — полковник явно не расположен на долгие разговоры и «учить географию» желания не имеет.

Однако мы не опоздали и подгадали вовремя. Пока подъехал к штабу и припарковался у крыльца, на посадку начало заходить «пополнение». Но почему только пять самолётов? Три «Ньюпорта» и два «Бреге», а где же третий? Пилоты после перелёта устали, но довольны и улыбаются. Вон, двое даже обнимаются с полковником. Но это и мне понятно. Не так-то уж и много в Испании лётчиков. Если считать даже вместе с гражданскими, так не более пяти сотен в строю наберётся. Немудрено, что большинство из военных лётчиков или когда-то служили вместе, или между собой знакомы, а то и вовсе были дружны. Но только гражданская война сегодня развела их по разные стороны баррикады. Старший авиагруппы после «обнимашек» с полковником докладывает ему о перелёте. Вот тут-то и выясняется причина этой «недостачи». У одного «Бреге» ещё накануне старта начал барахлить мотор, его наскоро перебрали и пилоты решили всё-таки взлетать, на всякий случай захватив с собой ремкомплект.

Их желание лететь вполне объяснимо. Все пилоты бомбардировщиков из Басконии и давно уже написали рапорта с просьбой направить их на «Северный Фронт», чтобы защищать небо своей родины. Да ранее всё как-то случая им не предоставлялось и вполне могло так получиться, что начальство передумает отправлять в полёт одиночный самолёт. Всё-таки предстояло перелететь сразу через две линии фронта и более двухсот километров лететь над вражеской территорией, это если считать по прямой. Но без истребительного прикрытия делать это опасно и упускать свой шанс лётчики не захотели. Лететь пришлось через провинции Сеговия и Бургос, но маршрут проложили по наиболее безопасному пути, в обход крупных поселений и всё бы ничего, да посередине пути двигатель вновь забарахлил. Пришлось пилоту «Бреге» идти на вынужденную и садиться на поле неподалеку от посёлка Уэрта-де-Рей. Лётчики авиагруппы с воздуха тщательно осмотрели всю прилегающую к месту посадки округу, однако там никаких подозрительных передвижений не обнаружили, после чего взяли курс на Бильбао. Нам остаётся надеяться только на то, что опытные пилоты сами справятся с ремонтом двигателя и вскоре прилетят. Ну, дай-то бог, будем ждать.

Но как говорится «на бога надейся, да сам не плошай». С одобрения полковника Луна, я всё-таки решил дозвониться до командующего «Бискайским авиакрылом». Вкратце описал сложившуюся ситуацию и предложил майору Ромеро свой «план эвакуации» пилотов совершивших аварийную посадку. Ничего сложного. Под прикрытием «Корсаров» я со своим механиком вылетаю на поиски потерпевших аварию. Если на то поле сел «Бреге», то мой «Тигрёнок» тем более там сядет. После чего или помогаем с ремонтом двигателя, или вызываем ещё два «Бреге», но уже для эвакуации пилотов, в случае невозможности ремонта в полевых условиях. Да видимо плохо обосновывал. И хотя от него ничего нового о себе так и не услышал, однако потаённое желание «начистить кое-кому ряшку» у меня только укрепилось. Ну не понравился тебе мой план, так отклони его. Но зачем же «бить по больному» и «делать нервы» напоминая, что «твой номер десятый» и всем уж давно пора бы забыть о «Корсарах», как о боевой единице, а о сеньоре Лапине, как о «команданте». Ну, и вот не гад ли он после этого?

Заправили «Ньюпорты» и те улетели в Сантандер. Два «Бреге» даже не заправлялись, им долететь до «Бильбо-один» и на остатках топлива, что раз плюнуть. Только взлетел и сразу садись. Но что интересно, Майор Ромеро даже не соизволил приехать к нам на аэродром. Видимо так демонстрирует своё отношение к командованию «Северного Фронта». Ну, да и хрен с ним. А вот полковник Луна остался дожидаться своих «потеряшек», видимо переживает за пилотов. Но к вечеру они так и не прилетели, видимо поломка оказалась серьёзной. И мне надо было бы всё-таки наплевать на запрет этого майора, и действовать по своему усмотрению. Вот после завтрака и полетим на помощь. Мне, в общем-то, бояться уже некого и терять нечего.

С утра подъём флага, поверка личного состава и развод у взвода охраны. Всё в порядке и никаких замечаний у меня нет. Направляюсь к столовой «на снятие пробы», но тут взревели сирены воздушной тревоги. Нас в боевом расписании уже нет, но самолёты у нас есть! Однако пока добежали до стоянки, сирены уже смолкли. Ложная тревога, бывает. Лётный и технический состав направляется в курилку, по дороге подкалывая «французов» по поводу недавней «эпической битвы в порту». Те лениво отбрехиваются. Топаю к столовой, на ходу ухмыляясь над этими дружескими подначками. «Пробу снял и одобрил», после чего вышел на крыльцо столовой. Кофе мне больше не наливают, так чего там зазря сидеть? Вижу как в направлении штаба спешит от курилки полковник Луна, а рядом вприпрыжку бежит Элорри. Понятно, командующего ВВС и здесь дела не отпускают. Хлопотная у него должность. Лётчиком гораздо предпочтительнее. Хотя, как по мне, так и комэском служить тоже не плохо. Сам себе хозяин. Но эта «синекура» у меня только здесь, а вот как оно всё сложится в регулярных войсках у меня на родине? Узнаю на собственной шкуре лет через пять-шесть. Улыбаюсь и смотрю на часы. Пора запускать эскадрилью в столовую и мой живот подтверждающе урчит: — «Пора-пора!» Уже было собираюсь подать команду, как вижу командующего направляющегося ко мне почти бегом. Что-то случилось?

— Мигель! Мне надо срочно в Виторию-Гастейс. Подбросишь? — нет проблем!

Позавтракать в кафешке и там смогу. Предупреждаю Сен-Жака, что по делам срочно убываю с командующим в столицу автономии и оставляю за себя Порфёненко, после чего подходим с полковником к моей машине и отправляемся в путь. Всю дорогу полковник Луна угрюмо молчит, о чём-то сосредоточенно размышляя. Я его не отвлекаю и ничего у него не спрашиваю. Хотя мне конечно интересно, что ж такого понадобилось командующему в столице автономии? Захочет, так сам скажет и уже на въезде в Виторию-Гастейс полковник трогает меня за плечо и произносит:

— Мигель, давай рули к госпиталю. Нам надо к моргу, я тебе подскажу куда. — вот это нихренасе? И видимо уловив моё недоумение Мартин Луна поясняет:

— Ты же слышал сегодня «воздушную тревогу»? Это самолёты санхурходистов сбросили на площадь Витории-Гастейс два тюка с телами лётчиков. Надо провести их опознание. Похоже, что это мои пилоты с «Бреге-19». Я хорошо знал обоих парней, мы когда-то служили вместе. — и тягостно вздохнув, замолкает, понуро опустив голову.

Полковника уже ждут и сразу ведут внутрь, а я сдури следую за ним и меня никто даже не пытается остановить, видимо считая, что так и надо. А запахи здесь, внутри конечно, довольно мерзкие, особенно специфический «букет ароматов» из хлорки и формальдегида, да с примесью сладковатого трупного запаха. Эх, вот зря я сюда попёрся, что-то мне уже поплохело. Но взглянув на то, что осталось от пилотов, меня вообще чуть ли наизнанку не вывернуло. Ладно, что хотя бы позавтракать ещё не успел. Но вот в том, что на столе лежат останки лётчиков, лично у меня нет никаких сомнений, судя по обрывкам лётной формы лежащей на отдельном стеллаже. До выхода из морга «на свежий воздух» меня сопроводил санитар и видя моё плачевное состояние, ни говоря ни слова поделился папироской. Отказываться даже не подумал, от такого зрелища не только закуришь…

— Это «регулярес». Их почерк. Они в прошлом году также в Астурии отметились. Только арабы насилуют своих пленных и расчленяют их тела. Мстят нам за то, что когда-то наши предки выперли их полуострова. Подонки! — санитар брезгливо сплёвывает на землю и уходит к себе.

Я же остаюсь и ожидаю полковника. Размышляя, а точнее пытаясь вспомнить, что мне известно об ужасах и трагедиях в испанском конфликте из «моего прошлого». Однако ничего подобного припомнить так и не смог. (*) Или не писали у нас о подобных зверствах, но скорее всего оттого, что сам никогда целенаправленно не искал информацию на эту тему. Мне отчего-то вдруг вспомнился небольшой эпизод из сериала «Истребители», где между младшим лейтенантом Масловым «только что из учебки» и сержантом Бестужевым, в прошлом лётчиком добровольцем в Испании, возникает конфликт по поводу их отношения к врагу. И Дмитрий Дюжев играющий роль сержанта «прошедшего всю Испанию» с пафосом, как он это умеет, заявляет, что расстрелять «беззащитного парашютиста» — это человеческая подлость. Мол, «даже немцы таких ненавидят». Уже и не знаю, а чего собственно добивались и, с какой целью сценарист и режиссёр, вставили этот эпизод в тот фильм, но вот что бы они сказали сегодня, увидев расчленённые тела пилотов? Тогда «киношному эпизоду» не придал особого значения, но сегодня мне придётся переговорить с моими лётчиками о многом. В том числе и о таком отношении к пленным со стороны санхурходистов.

*(Главный герой этого не знает, но знает Автор. «Примечательна судьба первого иностранца, удостоенного звания Героя Советского Союза № 16, Примо Джибелли. В 1921 году молодой итальянец бежал от режима Муссолини в СССР и стал летчиком-испытателем. В 1936 году с рекомендательным письмом Пальмиро Тольятти он прибыл в Испанию сражаться за правительство республиканцев и очень хорошо себя проявил в боях, заслужив прозвище „красный дьявол“. В одной из воздушных схваток его бомбардировщик был сбит, а через две недели над Мадридом на парашюте был сброшен ящик в котором находилось разрубленное на куски тело Джибелли с письмом, в котором говорилось, что так будет с каждым красным летчиком, появившемся в небе Испании. И подобных примеров можно привести множество.»© Здесь приведена цитата от человека, которого при всём своём желании невозможно заподозрить, как в симпатиях к испанским добровольцам левого толка, так и к сторонникам СССР. От себя добавлю, что медицинская экспертиза показала, на части рубили ещё живого человека. Однако, это действительно был не единичный случай в той войне. Такую же мучительную смерть принял советский лётчик-доброволец, капитан Бочаров Владимир Михайлович.)

Полковник Луна вышел только спустя полчаса.

— Мигель, не стану более тебя задерживать. Ты можешь быть свободен, но я останусь. Завтра будет траурный митинг на площади, затем похороны героев на воинском кладбище, надо всё организовать. С работниками морга я всё оговорил и они приведут покойных в пристойный вид. Но парни были добрыми католиками и мне предстоит договориться, чтоб их соборовали по христианскому обычаю и провели заупокойную мессу. — командующий замолкает, и горько вздохнув о чём-то, задумывается.

— А в какое время планируется митинг и состоятся похороны? И много ли народа ожидается на траурном митинге? — мой вопрос для полковника видимо звучит неожиданно, так как он вскидывает на меня недоумённый взгляд.

— Мигель? Ты опять что-то задумал? — ну вот и кто тут из нас двоих еврей? Что за дурацкая манера, отвечать вопросом на вопрос?

— Сеньор командующий, мне уже известно, что ваших парней убили и надругались над ними «регулярес», но у них нет пилотов самолётов и тела на город сбросили испанские лётчики! И сильно опасаюсь, что они решатся повторить свой налёт на город во время траурного митинга. Всего три истребителя против даже одной эскадрильи бомбардировщиков, при всём своём желании просто ничего поделать не в состоянии. Прошу вашего приказа для эскадрильи «Корсары» на обеспечение воздушного прикрытия во время завтрашних траурных мероприятий!

На несколько непродолжительных мгновений в воздухе повисает пауза. Мартин Луна с любопытством смотрит на меня и видимо просчитывает варианты. Но то, что все официальные контакты Страны Басков с командованием «Северного Фронта» уже прерваны, ему известно хорошо, как и то, что есть прямой запрет президента Агирре на исполнение любых подобных распоряжений. Но так ведь и я «дослуживаю» в должности комэска тоже свои последние денёчки, и такой вот «дембельский аккорд» для меня лично уже ни на что существенно повлиять не сможет.

— К моему сожалению, сеньор команданте, такого приказа я вам отдать не смогу, «Бискайское авиакрыло» мне более не подчиняется. Но, по возможности, прошу выполнить мою личную просьбу и обеспечить силами эскадрильи «Корсары» безопасность завтрашнего мероприятия! — вот же блин, тоже мне… политик… «приказа нет», но есть «пожелание» и как хочешь, так и крутись.

— Я вас понял, сеньор командующий! Сделаю всё, что в моих силах.

В кафе так и не заехал. После увиденного в госпитальном морге, аппетит у меня отбило напрочь. Так что спустя каких-то три четверти часа гонки по разбитой дороге, в самом мрачном расположении духа уже заруливаю на свою «штабную автостоянку», а попавшегося мне навстречу Элорри Гойкочеа озадачиваю немедленным построением всего личного состава эскадрильи на плацу возле штаба. Уже через десять минут на плаце собрался не только весь личный состав, но подошли даже свободные от службы солдаты охранения и практически весь «женский батальон» из столовой. Все уже в курсе того, что «прямо ни свет, ни заря» командир сорвался куда-то вместе с командующим, но вот назад вернулся один и в крайне возбуждённом состоянии. И всем интересно послушать, а что же такого им хочет сообщить команданте. Но увидев женщин, решаю немного «подкорректировать» своё выступление. Погибшие лётчики приняли мученическую смерть и «излишние подробности» о ней, сейчас просто неуместны. Но, даже это моё «отредактированное» сообщение о трагической гибели пилотов повергает слушателей в состояние шока, а женщины не могут сдержать своих рыданий.

— Всему лётному составу зайти в штаб! Микэль Очоа, Пабло Гарсия и лейтенант Элисондо, вас также попрошу пройти в штаб. Остальных не задерживаю. Свободны!

В штабной комнате оглядываю мрачно притихших парней и тягостно вздохнув дополняю своё предыдущее сообщение:

— Не стал этого говорить при женщинах, но вы знать должны. Наших пилотов прежде чем убить и расчленить, вначале изнасиловали и оскопили. Надеюсь, сейчас хорошо понимаете, что раз мятежники так поступают со своими обычными пленными республиканскими лётчиками, то что они могут сотворить с вами, если вы вдруг попадётесь к ним в руки? Как по мне, так плен — это совсем не выход для «Корсаров», лучше славная смерть в бою, чем подобное изуверство. Так что я советую вам в случае повреждения двигателя тянуть на свою сторону до последней возможности. Сами понимаете, что прыжок с парашютом над вражеской территорией и статус военнопленного, к моему сожалению, никаких гарантий вам более не даёт. Надеяться на гуманность этих нелюдей и сам бы не стал, и вам не советую. — в ответ слышу только грубые ругательства и пожелания «гореть в аду» в адрес наших противников.

— Но, я вас здесь собрал не только для того, чтоб сообщить эти ужасные подробности. Принято решение, что завтра в Витории-Гастейс состоится траурный митинг и похороны погибших лётчиков. Однако, вы сами видели ту авиагруппу, что сменила нас на аэродроме. Два чехословацких безнадёжно устаревших истребителя «Letov Š-31» и всего один не менее устаревший «Ньюпорт-Деляж», даже при всём своём желании не смогут осуществить должного воздушного прикрытия этого мероприятия, если мятежники всё-таки решатся нанести бомбовый удар. Не знаю, будет ли этот налёт и если — да, то в какое время, но «Корсары» должны быть к нему готовы. Так что завтра с утра у нас вновь боевой вылет. Это решение принял самостоятельно и ответственность за него несу только я, на вас оно никак не отразится. — вскидываю руку чтоб прекратить возмущённый ропот моих лётчиков.

— Это не обсуждается! Теперь то, что касается технического состава. Микель и Пабло, нам завтра понадобится ваша помощь, прошу сообщить своим подчинённым, чтоб завтра с утра все были на аэродроме. Но! О том, что у нас вылет, не должна знать ни одна чужая душа. Вы сами знаете и видите какие взаимоотношения у нашего бывшего и действующего командующих ВВС. Совершенно не желаю, чтоб их личная неприязнь как-то повлияла на наш завтрашний вылет. А то у нашего майора Ромеро вполне может хватить дури, чтоб выкатить на взлётную полосу пару грузовиков и заблокировать взлёт наших самолётов, если он вдруг узнает о моём «самоуправстве». В связи с этим мой прямой приказ взводу охраны. Лейтенант Элисондо! Приказываю усилить охрану аэродрома и чтобы завтра с утра, ни одного постороннего без моего личного разрешения на аэродром не пропускали, какие бы документы он вам там не предъявлял! Вам всё понятно? — и получив утвердительный ответ, наконец завершаю «собрание личного состава», задержав только командиров звеньев и нашего начштаба. Нам же сейчас ещё необходимо завтрашний вылет обсудить и тщательно всё спланировать.

Вечером по «Радио Гастейс» сообщили о трагической гибели наших лётчиков и в новостях ничего скрывать не стали. Но шокирующие подробности взбудоражили всё население Страны Басков и вызвали стихийные митинги по всей стране. И основной мотив всех выступлений — «смерть убийцам!» с требованием немедленно найти и покарать виноватых в этом ужасном злодеянии. Из вчерашнего разговора с полковником Луна мне стало известно, что с началом боевых действий и после объявления мобилизации численность вооружённых сил Басконии резко возросла, и на сегодняшний день они составляют уже более ста тысяч «штыков». Вот только, это не совсем «армия» в прямом смысле этого слова, а всего лишь «люди с ружьями». Городские обыватели и рабочие с крестьянами, мало чего имеющие общего с солдатами регулярных подразделений, прошедших должное обучение и воинскую подготовку. Да и с командирами для этой «армии» тоже не всё так просто. Вот даже отмени сейчас депутаты своё прежнее решение «О защите границ», так в принципе ничего и не изменится. Кто поведёт эту стотысячную армию Басконии в бой? Тот самый капитан, что сегодня считается «советником по обороне» у президента? Не смешите мои тапочки! И Хосе Агирре, как-то уж тоже мало похож на «народного генерала» Дуррути. То-то и оно… «Настоящих буйных мало, вот и нету вожаков!»©

В новостях сообщили и о предстоящем траурном митинге, и о торжественных похоронах погибших пилотов, а нам даже «повышенную готовность» не объявили. Видимо окончательно списав нашу эскадрилью со счетов. Но ведь даже дураку понятно, что если в Бургосе ранее ничего такого не планировали, то теперь уже обязательно что-нибудь, да предпримут. Упускать подобный шанс «поквитаться с проклятыми республиканцами», это для мятежников «как себя не уважать». Тем более что пересуды о том, что «Корсаров» расформировывают, по всему Бильбао уже неделю как бродят, и «рупь за сто», в Бургосе тоже об этом знают и тихо радуются. Ну, что ж, для кого-то… «Потом сюрприз будет».©

Утреннее построение, быстрый завтрак и в семь тридцать утра первое звено уходит на взлёт, чтоб занять «свои точки» для наблюдения. В девять часов к нам присоединится второе звено, а в десять на замену первому звену прилетит третье и мы уйдём на дозаправку, но вернёмся к двенадцати, сменив второе звено. Так решили вчера в штабе на постановке боевой задачи. До восьми часов утра ожидать налёта мятежников как-то преждевременно, но вот затем в небе должно «висеть» как минимум сразу два звена. В небе большая облачность, но это нам даже на руку. Уолтер барражирует над Ривабеллозой и эта «точка» считается у нас основной, «Гаврош» патрулирует все подходы к Витории-Гастейс с запада, а «Молодой» со стороны Памплоны. «Хитрый ход конём» с авианалётом со стороны Наварры нами тоже не исключается. А мне досталось роль «диспетчера и летающего ретранслятора». Занимаю свою позицию чуть севернее, над пригородом Витории-Гастейс. Дальность по радиосвязи позволяет мне отсюда без каких-либо проблем связаться с «Бильбо-два» и услышать своих «наблюдателей». И на высоте моего барражирования в полтора километра над землёй, облачности уже нет, она ниже, а вот под ней мои «наблюдатели». Так что внимательно патрулируем свои квадраты и раз в тридцать минут проверяем связь. Без четверти девять принимаю сообщение с «Бильбо-два», что второе звено к нам вылетело и третье уже стоит в готовности к взлёту. Но спустя ещё десять минут на связь выходит Уолтер:

— «Корсары», всем внимание! Вижу самолёты противника. Со стороны Бургоса курсом на Виторию-Гастейс летят три эскадрильи. Впереди «Сверчки», за ними на удалении в километр две эскадрильи «Потезов». Летят на высоте в семьсот метров, сразу под кромкой облачности. Как поняли? — ну вот и всё, дождались!

— Уолтер, принято! Отходи к Арминьону с набором высоты. Не спугни, заманивай! — усмехаюсь и озадаченно покачиваю головой.

Если б мне, всего три месяца назад кто-нибудь сказал, что мы будем «заманивать», я б только пальцем у виска покрутил. Дюжина истребителей против более чем двукратно превышающего по численности противника. Однако единственное, чего в действительности опасаюсь в данный момент, так это только чтобы преждевременно «не спугнуть» нашего врага. Охренеть, не встать! Однако прошедшие бои убедительно показали, что «Корсары» стали «эскадрильей асов» на самом деле, а не только в моих прежних мечтаниях.

— Бильбо-два, боевая тревога! Третьему звену взлёт! Точка сбора «Корсаров» над Арминьоном. Высота тысяча пятьсот метров. Поторопитесь парни, а то вы всё веселье пропустите! — услышав ответное подтверждение, что меня услышали, разворачиваюсь курсом на Арминьон.

Но решаю «продемонстрировать вымпел» и пролететь над городом. Полковник Луна должен знать, что я своё обещание выполняю, да и горожане должны видеть, что они под надёжной защитой, а то ведь сейчас сирены воздушной тревоги взревут. Снижаюсь и пролетаю практически над самыми крышами домов. На центральной площади города наблюдаю самое настоящее людское столпотворение. Народу просто тьма, нет ни одного свободного пятачка земли. Проститься с погибшими лётчиками пришли не только горожане, но видимо из ближайших поселений народ тоже прибыл. В кузове грузовика стоят два закрытых гроба, усыпанные цветами и накрытые флагами Страны Басков, а рядом с этим грузовиком установлена трибуна и толпятся выступающие. Повинуясь наитию, пролетая над площадью задираю вверх нос своего истребителя и с кабрирования выпускаю короткую очередь из пулемётов и пушек салютуя павшим героям. Ухожу ввысь и теперь уже беру курс на «точку рандеву». Ну, что ж. Предстоящее нам «свидание» обещает быть «пылким и страстным», и надеюсь, мы никого в этом не разочаруем.

Но всё же, какие эти «Потезы» всё-таки ме-е-е-дленные… Мы давно уже собрались над северной окраиной Арминьона и прячась за облачностью изнываем в «томном ожидании», а они только-только появились! И «сверчки» не стали гоняться всего за одним республиканским самолётом, так что Уолтер Гуин практически беспрепятственно «выныривал» из серой хмари облаков, издалека наблюдая и докладывая нам о приближении противника. Но наконец-то наш вчерашний план сработал и ловушка полностью захлопнулась. Теперь враг попросту не успеет сбежать с поля боя на свою территорию, а преследовать противника за пределами наших границ категорически запретил. Хватит нам и сегодняшних похорон. Всё должно быть решено над нашей территорией и на наших условиях!

— «Корсары», внимание! Первое звено атакует «сверчков», второе и третье уничтожает бомбёров. Ни одна сволочь не должна уйти! «Корсары»… в атаку!

«Как снег на голову», это о нас! Нет, противник конечно же попытался огрызаться, но только вот наши силы изначально оказались явно неравными. Но так и трехкратный перевес в «бортовом залпе» не только в морских сражениях играет свою роль. И атакуя вражеские истребители с крутого пикирования, даже пулемёты не посчитал нужным использовать. «Фиаты» просто банально не успели перестроиться и, по-моему, огня тоже открыть не успели. Записав на свой счёт два сбитых «Фиата» атакую «Потезы» снизу, но тут основная моя задача, это самому не столкнуться с падающими обломками и горящими бомбардировщиками. Но пока вертелся «как уж на сковородке» всех бомбёров и без меня перещёлкали. Да уж «в большой семье…» Хех! Минут десять на всю схватку. Ну, может пятнадцать, как-то совсем забыл время засечь. Хотя по внутренним ощущениям — вообще всё мигом пролетело. Оглядываюсь и подаю команду:

— «Корсары» сбор. Идём домой строем фронта!

Ну, да. Когда самолётов много, этот строй выглядит и внушительно, и красиво. Вот и покрасуемся напоследок! Прошли над Виторией-Гастейс, затем немного «покрасовались» над Бильбао и пошли на посадку. Но вот «по дороге домой» ни одного самолёта из «Бискайского авиакрыла» так и не повстречали. Ротозеи! А на родном аэродроме нас встречают как героев. Ещё в полёте сообщил Сен-Жаку о результатах нашего вылета, так что… хоть оркестра и не было, но на обочину взлётной полосы высыпали все «свободные от службы». Однако, как же их тут много… и все ликуют? Ну, так-то да, мы же «отомстили»! Чем не повод для бурной радости? Нового налёта не ожидаю. И смысла в нём уже нет никакого, так как на обратном пути городские улицы были практически пустынными, да и всей авиации у генерала Дуани не так что бы много остаётся. Вряд ли он теперь станет рисковать последними своими самолётами. И всё равно техническому составу отдал приказ самолёты сразу дозаправить и привести в готовность «к немедленному взлёту», а оружие не чистить, но лишь перезарядить. Однако мы не успели даже с самолётами управиться, как на аэродроме вновь поднялась нервная суета. Прибыло такое «начальство», у которого и документики не спросишь, и нафиг его никак не пошлёшь. Строю эскадрилью и приложив руку к пилотке иду докладывать:

— Ваше Высокопревосходительство, сеньор Председатель правительства! Эскадрилья «Корсары» вернулась с боевого задания. В ходе выполнения поставленной задачи встретили смешанную авиагруппу Бургоса и в схватке полностью её разгромили и уничтожили. Противник потерял двадцать семь самолётов, у «Корсаров» потерь нет! — ну так, что ещё мне докладывать?

Задачу я вчера поставил? Поставил! Полётное задание на сегодня нам выдал? Выдал! Мы его выполнили? Да! Так что ни грамма не слукавил и мне вообще вскоре на всё пофиг будет. Но так и у президента такое лицо, словно он в покер играет с утра до вечера, ни один мускул даже не дрогнул, пока доклад слушал. Прикладывает ладонь к берету и отвечает:

— За образцовое выполнение своих должностных обязанностей от лица правительства Эускади всему личному составу эскадрильи «Корсары» объявляется благодарность! — хм, и что, даже руку не пожмёт?

А нет, пожал! Причём всем пилотам, Шарлю Сен-Жаку и даже Микелю Очоа с Пабло Гарсия. Прошёл вдоль строя наших самолётов, поколупал щербинку от пулевого попадания (а куда ж деваться, да, опять нахватали), покачал головой, сел в свою машину и укатил. И зачем приезжал? О! Так это он полковника Луна на наш аэродром «подкинул»? Я-то занят был. Мне некогда было «таксистом» подрабатывать, вот видимо Агирре и озаботился «извозом», чтобы уж поскорее от такого «нежелательного гостя» избавиться. Но так полковник тоже, как-то не стремиться у нас задерживаться, только попросил немного проводить его до своего «Ньюпорта».

— Я предложил Агирре передать «Корсаров» Кантабрии или Астурии и даже хорошие отступные пообещал. Да только он меня и слушать не захотел. Но когда ты над площадью пролетел и салют в честь павших устроил, я ему сказал, что это по моей просьбе «Корсары» сегодня станут осуществлять воздушное прикрытие. Так он вообще чуть ли не взбеленился. Но вот майора Ромеро, за такое небрежение своей службой, у меня бы выпнули с должности вперёд собственного визга! Я вообще сегодня кроме «Корсаров», ни одного самолёта в небе не увидел! Но говорят, что он креатура самого Идальго де Сиснероса. Храни нас Дева Мария от таких вот начальников! — тут мы не сговариваясь одновременно вздыхаем, молчим и спустя пару минут прощаемся.

Весь день пролетел в хлопотах, для нас приятных. Сен-Жак не поленился «прокатиться» в Арминьон и взять у тамошнего «воинского начальника» подтверждение о сбитых самолётах. Что ему и выдали без всякой волокиты, но вот на вопрос «о чём говорят пленные?», последовал вполне предсказуемый для меня ответ. «Так нет пленных, все убились!» Ага-ага, верим-верим. Почти полсотни потенциальных «одуванчиков» и ни один парашют вдруг не смог раскрыться. Бывает же такое! Ну, так это они сами открыли «ящик Пандоры», так что уж теперь чему-то удивляться? Сидим в штабе, подводим итоги дня. Без четверти пять вдруг зазвонил телефон. Снимаю трубку. Звонок прямо из канцелярии правительства. Принимаю телефонограмму: «Сеньору команданте, Мигелю Лапину. Завтра, в десять часов утра, во Дворце Правительства вам назначена встреча с Председателем правительства, его Высоко Превосходительством сеньором Агирре. Прибыть в назначенное время без опозданий». Подтверждаю приём телефонограммы. Обвожу взглядом притихший штаб и непроизвольно вздыхаю. Ну, вот пожалуй и всё!

Ровно в десять вхожу в кабинет. Кроме президента в нём нет никого. По моим меркам Агирре довольно молод, только-только переступил рубеж третьего десятка, но сегодня выглядит на все сорок. На лбу глубокие морщины, утомлённый взгляд и седина на висках. Да уж… Не просто ему приходится на столь ответственном посту. Но стоит ли оно того?

— Ваше высоко превосходительство, команданте Лапин… — но Агирре прерывает мой доклад взмахом ладони.

— Проходи команданте, присаживайся. — и показывает на стул у Т-образного стола наискосок от себя.

Не успеваю присесть, как вновь вскакиваю. Президент поднимается со своего места и по тем протоколам, что я когда-то изучал, мне сидеть в таком случае также не полагается. Но Хосе Агирре вновь жестом показывает, чтобы я сел. Сам же подходит к окну и раздвинув плотные шторы, что-то долго рассматривает за стеклом. Эта пауза затягивается на добрых пять минут. Видимо о чём-то размышляет. Затем возвращается на своё место, неспешно перебирает стопку документов на столе, но наконец-то находит нужный и кладёт перед собой на стол. Я сижу напротив и вижу, что это моё «Заявление о денонсации».

— Я редко изменяю своё решение, но иногда это делать всё же приходится. Считаю, что мой приказ о реформировании твоей эскадрильи всё-таки несколько преждевременен. Но нам сейчас предстоит провести демобилизацию армии, так как экономика Страны Басков практически разрушена. Наши заводы и фабрики встали и далее держать под ружьём сто двадцать тысяч человек мы просто не имеем никакого права. Все люди должны вернуться на свои рабочие места, иначе нашу экономику ожидает неизбежный крах, а жителей Страны Басков голод. Однако, одно только наличие «Корсаров» в составе «Бискайского авиакрыла» способно удержать наших противников от необдуманных действий, а нам позволяет не опасаться новых инцидентов и провокаций в ближайшее время. Но, кроме всего прочего, у меня совсем нет никакого желания в столь сложный период остаться без опытных военных лётчиков и командиров. Однако, как мне это доложили, в случае реорганизации уйдёшь не только ты, но также оба командира звеньев имеющие за плечами бесценный боевой опыт прошедшей Великой Войны. В сложившейся ситуации это для меня совершенно неприемлемо. — Агире досадливо морщится.

— Сегодня всю ночь наше правительство обсуждало пути выхода страны из тяжёлого экономического кризиса. Приняты спорные, но крайне необходимые решения. В том числе также обсуждался вопрос о защите наших предприятий от авианалётов. И хотя твоя горячность мне понятна, когда-то я сам был молодым и дерзким, но принять такое твоё заявление я не могу. Слишком уж многое у нас сегодня поставлено на кон и потерять боевую эскадрилью только из-за чьих-то глупых амбиций я просто не имею никакого права. Предлагаю считать наши разногласия лишь досадным недоразумением, не стоящим выеденного яйца, а поспешность с денонсацией договора списываю на твою молодость и излишнюю горячность. Надеюсь, что этот эксцесс в дальнейшем не найдёт отражения в наших взаимоотношениях и мы всегда сможем найти компромиссный варианты в самых сложных случаях. Посоветовавшись с товарищами по партии и обменявшись мнениями с членами правительства я принял решение. Свой предыдущий приказ о реорганизации авиаэскадрильи «Корсары» отменить, как несвоевременный. Твоё прошение «о денонсации» не подписывать, как не имеющее обоснования. — и с этими словами Хосе Агирре передвигает по столу в мою сторону листок бумаги с «Заявлением о денонсации».

Вот это ж нихрена себе! Блин, вот не зря Агирре имеет юридическое образование. Ему бы в адвокаты податься, «катался бы, как сыр в масле». Это ж надо было умудриться так «изящно» вывернуть ситуацию! Вот это «завернул»! И что ж такое у нас в итоге получается? А получается полная хрень! Выходит, что единственный «инициатор» расторжения договора, это я и есть. Ага, тот самый «молодой и горячий», ну хотя бы не «совсем белый и горячий»©. А сам президент тут и вовсе не при делах оказывается. Вот «интересно девки пляшут…» и это кого он имел в виду в своём пассаже о «глупых амбициях»? Ну так, «и ежу понятно», что явно не себя! Вот же «нехороший человек-редиска»! Слов нет, остались одни выражения. Он же меня «облил и размазал», да так что хрен к чему подкопаешься. Но, стоп. Рефлексии пока в сторону! А что у нас остаётся «в сухом осадке»? «Корсары» остаются? Отлично! Хм, но этого мне уже как-то мало! И видимо отметив гамму чувств, что успели промелькнуть у меня на лице Агирре продолжает:

— Я накануне имел предварительный разговор с твоими «спонсорами». — но судя по ядовитому сарказму в голосе, этот разговор у него явно «не задался».

— Они видимо считают, что у нас здесь золотые копи, но не железные рудники. От капиталистов другого я и не ожидал, но во всём же должна быть мера! — хм, а это мне сейчас только кажется, или Анатра с Вонтобелем ему вчера тоже неслабо так «накрутили», иначе откуда у моего визави такая нервная реакция?

— Но с некоторыми их «пожеланиями» я вынужден буду согласиться. С сегодняшнего дня все лётчики твоей эскадрильи станут получать стандартные оклады республиканских пилотов, то есть полторы тысячи долларов на руки после вычета налога. И «пожелание» гера Вонтобеля о «премиальных» за уничтоженную технику противника я тоже принимаю. Так как понимаю, что с этих сумм ему идёт определённый процент, а ни один «уважающий себя» капиталист денег мимо себя просто так не пропустит. — его сарказм прорывается не только на словах, но отражается и в мимике.

Да уж, не только глаза — «зеркало души». Сегодня нашему президенту лучше даже не садиться играть в карты. Всё-таки видимо вчера мои «друзья-капиталисты» нашего президента не слабо так «нагнули». Но слава богу, его негатив ко мне не относится, так следующая реплика льётся в мою душу просто бальзамом.

— Мигель, я просто не понимаю, как ты умудрился связаться с этими кровопийцами? Они же все соки из тебя выжмут! Я вчера даже не стал спорить по поводу пересмотра призовой суммы «за сбитые». Пусть так и останется. Мне денего совершенно не жалко! — угу, но это только оттого, что ты считаешь, что у санхурходистов самолёты уже закончились и тратиться на призовые выплаты больше не придётся.

Но сегодня это вполне типичное заблуждение. Однако война только-только начинается и не за горами то время, когда здесь появится итальянская Aviación Legionaria, и германский Legion Condor. А самолётов станет даже в разы больше, чем имела вся Испания накануне гражданской войны. Но такой «инсайд» есть только у меня и делиться своим знанием ни с кем вовсе не собираюсь. Хотя вполне допускаю, что и президент Агирре может оказаться прав. Сценарий развития этой войны уже совершенно другой и падение «Северного фронта», как это случилось в моей реальности, сегодня вообще под очень большим сомнением. И в сегодняшних реалиях Баскония вполне сможет выстоять, чему буду только рад. Но в том случае, если по какой-либо причине Германия с Италией в эту войну не ввяжутся, так сможет выстоять и вся Республика. Возможно и вся мировая история пойдёт совершенно по иному пути развития. Эх, фантазёр! «Мечты, мечты, где ваша сладость?»©

На этом, собственно, наша встреча и завершилась. Единственное о чём ещё попросил президента, так это о том, чтобы коменданта аэродрома, старшего лейтенанта Хуана Мартинеса включили в штат лётного состава эскадрильи и переподчинили мне, как его непосредственному командиру.

— Сеньор президент. Я прекрасно понимаю, что вам на моём аэродроме необходимы «свои глаза и уши» и совершенно ничего против этого не имею, так как нам скрывать от вас нечего. Однако на любом корабле может быть только один капитан! И праздно шатающийся бездельник невесть что о себе возомнивший, и пытающийся перехватить штурвал управления на «моём корабле» абсолютно не нужен и даже вреден! — Агирре на минуту задумывается:

— Команданте, я полагаю ты в курсе того, что у старшего лейтенанта за плечами только «теоретическая школа пилотов» и совершенно нет лётной практики? — хм, но так-то да, об этом «казусе» в лётном обучении я уже знаю от полковника Луна.

Действительно, такая «теоретическая школа лётчиков» в Витории-Гастейс имеется, именно на её базе майор Ромеро и предполагал создать полноценную школу военных пилотов для Басконии. И хотя «пеший лётчик» мне, конечно, в эскадрильи нафиг не нужен, однако есть необходимость «приструнить и поставить в стойло» одного не в меру строптивого старлея. И должностные обязанности «вечного» дежурного по аэродрому как раз для него. И под ногами у нас путаться не станет, и часть рутины с Сен-Жака снимет. А то он у меня пока что всё в одиночку без роздыха пашет, «аки пчёлка». Теперь вот и «трутня» пусть напрягает и воспитывает. Но нашему президенту о моих «коварных планах» знать совсем необязательно.

— Сеньор президент, у нас на аэродроме стоит учебный «Фиат» с двойным управлением. Думаю, что нам не составит большого труда изыскать возможность и этот недостаток в образовании старшего лейтенанта в скором времени исправить. Лично займусь этим вопросом и привлеку для его обучения самых лучших своих инструкторов! — ну, так-то да, а зачем самолёту зря простаивать? Агирре окидывает меня оценивающим взглядом и насмешливо хмыкает:

— Мигель, я не знаю что ты там задумал, но твоя идея мне нравится. Пилоты нам нужны. Однако смею надеяться, что после вашего «обучения» старший лейтенант Мартинес всё-таки останется в живых? Но если сможешь из этого теоретика сделать практика, то я возражать не стану. Сегодня же подготовь приказ о его переводе и переподчинении и завтра я сам его подпишу! — видимо о моих «не совсем простых» взаимоотношениях с командующим ВВС Басконии президент тоже наслышан.

После встречи с президентом еду на телеграф. Артур Антонович Анатра крайне недоволен моим решением «немного задержаться» в Басконии, и в разговоре сварливо пеняет на моё «мальчишество». Мол, «да когда же ты наиграешься наконец-то?». Однако все наши прежние договорённости мне подтверждает и даже обещает «поскрести по сусекам» на складах у авиаразработчика и забрать там все «лишние» запчасти к нашим «ласточкам», так как Эмиль Девуатин видимо уже окончательно утратил интерес к самолёту «D.37» и сосредоточил все свои усилия на доводке истребителя «Девуатин D.500». А значит, что-то у него в загашнике должно остаться невостребованным.

Вонтобель более практичен, его больше интересуют успехи моей эскадрильи и когда стоит ожидать «начала возврата платежей». Обещаю, что уже в самое ближайшее время. Заодно интересуюсь, как прошёл разговор с президентом и от чего тот такой взвинченный. Но от услышанного и сам чуть было не офигеваю. Оказывается, что спонсоры «на голубом глазу» выкатили для моего «сюзерена» счёт на «кругленькую сумму» в тридцать восемь тысяч долларов за каждый мой самолёт! И это при его начальной стоимости в двадцать две тысячи? Всего лишь на пять тысяч меньше, чем стоимость нового советского истребителя И-16 тип-5. Конечно, это если перевести рубли в доллары. Но, тут уж и я обеими руками только «За!».

Во-первых, у нас установлены протектированные топливные баки, что не было предусмотрено в изначальном проекте, но что уже успело себя великолепно зарекомендовать в боях. Во-вторых, огневая мощь наших истребителей на сегодняшний день в два, а то и в три раза превосходит по своей эффективности любой тип самолётов противника. В чём они уже успели неоднократно убедиться на собственной шкуре. «Отдельная песня» — это дополнительная разработка подвески авиабомб под крыло, крыльевые пушки и крыльевые пулемёты. Но всё это вместе взятое уже потребовало существенных изменений и в конструкции центральной консоли, да и самого крыла в целом. А бронирование кабины пилота, хоть и сжигает столь необходимые для нас километры скорости, и моторесурс авиадвигателей за счёт увеличения массы истребителя, но вполне надёжно защищает его от винтовочной пули на излёте.

К тому же, «ручная сборка» и тщательная калибровка наших авиамоторов на сборочном заводе Анатры во Франции, вообще увеличивает срок их эксплуатации даже более чем в полтора раза. Французская компания-производитель «Гном-Рон» гарантирует своему потребителю тридцать восемь часов бесперебойной работы. А двигатели прошедшие «апгрейд» на заводе у Артура Антоновича, по его уверениям, отработают без всяких нареканий как минимум все шестьдесят, а то и больше. Но при этом мощность авиамоторов теперь составляет девятьсот восемьдесят лошадиных сил, что даже немного выше их былых паспортных значений. Так что самолёты своей немалой цены стоят. Но если я всё правильно понимаю, то стоимость самолётов это не главное, из-за чего нашу эскадрилью оставили в покое. В конце концов, ну что такое, полмиллиона долларов для этой страны? Да по существу, это копейки! Но тут, видимо, всё-таки возобладал здравый смысл и это очень хорошо, что у нашего председателя правительства сеньора Агирре есть такие здравомыслящие «товарищи по партии».

Кстати, мне надо бы тоже проявить «здравомыслие» и заехать в банк. Все наличные у меня практически закончились, но вот за мелкие покупки рассчитаться чеками не везде получается. Всего полгода назад мне один доллар обменивали на пять песет, но сегодня в банке за тысячу баксов получил уже целых пять тысяч четыреста. Инфляция! Мать, её так… Мои часы показывают уже полпервого пополудни, когда наконец-то возвращаюсь на аэродром и подруливаю к штабу. А там стоит толпа. Да им что, совсем уже занятся нечем? Дисциплина вообще стала ни к чёрту! Пообедали? Так и занимайтесь дальше своими делами по расписанию. Но оказывается никто ещё даже не обедал, это меня все ждут! Озадаченно качаю головой. «За любой кипишь, окромя голодовки», это сегодня явно не про мою эскадрилью.

Поднимаюсь на крыльцо отдав приказ Сен-Жаку построить личный состав. Уже через пять минут перед крыльцом выстроилось классическое «каре». Прямо передо мной стоят ровные шеренги лётного и технического состава, на левом фланге зенитчики и свободные от службы солдаты из взвода охраны. А на правом пристроился «женский батальон». А вот им-то это зачем? Они же от построений освобождены. Но видимо «любопытство пуще неволи». И все эти люди смотрят на меня с какой-то непонятной мне надеждой. Ну вот, а что было бы, если бы мои новости были другими? Бр-р-р. Мне даже представить это боязно, но не стану народ томить. За последние дни все и так уже «живут на нервах». Так что докладываю коротко и по существу:

— Друзья! Президент Хосе Агирре согласился с… нашими пожеланиями. Эскадрилья «Корсары» остаётся на своём месте и в прежнем составе, на этом у меня всё. Эскадрилья, разойдись! Всему составу приготовиться к приёму пищи. Начальника штаба и командиров звеньев прошу пройти в штаб!

В начале своего короткого выступления слегка замялся. Чуть было не брякнул «согласился с нашими требованиями», однако вовремя прикусил свой язык. Я, наверное, тоже скоро в «политики» пойду. «Кто тут в цари крайний?»© А куда же мне теперь деваться «с этой подводной лрдки»? Но ради дела и прогнуться не грех. Хотя, это так себе отмазка. Уж было повернулся чтобы зайти в штаб, но меня останавливают восторженные вопли за спиной. Оборачиваюсь и глазам своим не верю… Взрослые парни, да что там, мужики! Но прыгают и радуются словно дети. А шумят-то как! Ну, допустим, радость своих пилотов я ещё как-то понимаю. В последние дни уж неоднократно слышал от них возмущение по поводу того, что им опять придётся переходить на трёх самолётное звено и, как теперь применять тактические приёмы таким «кастрированным составом» никому совершенно непонятно. Впрочем и ликование моих технарей тоже объяснимо. Не придётся ехать «в тьмутаракань», чтоб обслуживать самолёты. Командировка отменяется и это счастье уже для всей семьи. Хм, а ведь воодушевление наших женщин также объяснимо. Раз остаётся эскадрилья, так значит и столовая продолжит свою работу в полном составе! А чему радуются зенитчики и охрана? Но так видимо и у них есть для этого повод. Одного меня ничего не радует и мне одному не весело. Доволен? Да! Но вот никакого основания к своей радости я не вижу. И что-то на меня какая-то апатия в последнее время навалилась и никак не хочет отпускать. Но тут до меня протолкалась донна Мария.

— Сеньор команданте, сейчас мы уже не успеем, но предлагаю к вечеру приготовить праздничный ужин! Вы не станете против этого возражать? — о, праздник?

Вот не зря я в банк заехал! Действительно, народ этот праздник заслужил. Достаю две тысячи песет и вкладываю в руки смущённой женщины.

— Донна Мария, даже не вздумайте возражать! Это из фонда арматора эскадрильи. Прикупите чего-нибудь вкусного на ваше усмотрение. Если вдруг не хватит, то обращайтесь и я добавлю. И спасибо вам за ваше предложение. Мы все этот праздник заслужили! — но тут из-за спины «всеобщей мамы» выглядывает донельзя смущённая юная особа с огненной шевелюрой.

— Кабальеро команданте, а вы сами-то остаётесь? Или останется только ваша эскадрилья, а вы уедете домой? — ага! Вот ты и попалась!

— Сеньориты, одну минутку! — резво несусь в свою комнату и даже раньше чем через одну минуту возвращаюсь назад.

— Сеньорита Гарсия! Прошу извинить мою рассеянность, но я совсем забыл поздравить вас с днём рождения. От всего сердца прошу принять этот мой скромный подарок и позволить пожелать вам всего самого наилучшего! Пусть небо над вашей головой будет только безоблачным, ваша улыбка никогда не угасает, а ваш смех всегда радует и веселит наши сердца. С днём рождения, Горрия! — с этими словами вкладываю в руки растерявшейся девушки футляр с ожерельем и отступаю назад, наслаждаясь видом ошеломлённой девчонки.

Горрия открывает футляр, тихонько ахает и поднимает на меня взгляд:

— Грасиас, сеньор Мигель! — после чего неожиданно начинает стремительно краснеть и прижав подарок к груди, почти бегом направляется в сторону столовой.

Продолжаю «любоваться видами» провожая взглядом стройную фигурку рыженькой и чертыхаясь про себя, что местная мода на длинные до пят юбки мне не позволяет увидеть ничего более, кроме туфелек и мелькающих лодыжек в красных носочках. Но и то, что я вижу, моему взгляду довольно приятно.

— Глазки не сломай, охальник! — перевожу взгляд на донну Марию и вижу смеющиеся глаза.

— Угодил с подарком! Балуешь ты девчонку. Но не вздумай её обидеть! А то я тебе… — так и не пояснив, какие кары меня ожидают в этом случае, донна Мария величаво направляется в свою вотчину, а я захожу в штаб.

— Ну, наконец-то улыбаться начал, а то в последнее время своим унылым видом только тоску на всех нагонял! — Сен-Жак по-дружески пихает меня кулаком в бок и скалится в добродушной ухмылке.

— Надолго собрал? А то так есть хочется, что переночевать негде… и не с кем! — Порфёненко тоже балагурит от избытка чувств.

Вкратце передаю свой разговор с президентом и интересуюсь планами Дрисколла и Порфёненко на будущее. Известие о повышении оклада лётчиков с сегодняшнего дня все встречают с понятным мне воодушевлением и моё предложение продолжить службу на новых условиях ни у кого возражения не вызывает.

— Раз всё здесь остаётся по-прежнему, то и нам сейчас возвращаться домой, как-то не с руки. Твой президент, конечно, ушлый проныра, но и мы не пальцем деланные! Надо же, он нам призовые не порезал… благодетель! А как эти призовые сейчас зарабатывать? Через границу летать нельзя, но к нам санхурходисты по своей воле вряд ли решат сунуться. Всю жизнь о такой синекуре мечтал! Только и делаешь, что ничего не делаешь! — хм… вот даже интересно стало, а Владимир Николаевич точно из этого времени? Уж больно его интонации и сама фраза мне как-то очень даже сильно знакомы.

От Нормана поступает предложение «скинуться и поощрить» наших механиков и оружейников «за командировку». Сам это хотел предложить, но «инициатива снизу» поступила немного раньше. Решили, что после обеда проведём отдельное собрание лётного состава и на нём определим конкретную сумму, чтобы никого из технарей не обидеть. И вряд ли наши пилоты откажутся поощрить тех, от кого зависят их жизни. Да те же «призовые», если уж на то пошло. Но вот сообщение, что «комендант» Мартинес уже с завтрашнего дня «вольётся» в лётный состав нашей эскадрильи, на лицах моих друзей вызвало вполне ожидаемый скепсис. Видимо старлей уже многих тут успел достать своим гонором и апломбом. Однако услышанное «пожелание» президента, чтобы мы сделали из него «настоящего лётчика», у моих товарищей вызвало явно не совсем здоровый всплеск ажиотажа и лишь Сен-Жак немного расстроился:

— Эх! Жаль, что сам не смогу его «поучить»! Но вы, парни, уж постарайтесь из этого говнюка в воздухе вытряхнуть всё то дерьмо, что он в себе носит! — надо ли говорить, что это ему тут же клятвенно пообещали?

Элорри с видимым удовольствием составил мой приказ о зачислении старшего лейтенанта Хуана Мартинеса в штат эскадрильи и закреплением за ним инструкторов на период обучения; Порфёненко, Дрисколл, Лапин. И если сегодня наш комендант ещё где-то отсутствует по своим «комендантским делам», то вот с завтрашнего дня он уже в штате и… пусть трепещет! Поржав над приказом отправились в столовую, а там меня ожидал сюрприз!

— Сеньор команданте, ваше кофе! — ох, ты… мать моя женщина!

Да что ж ты со мной делаешь, девчонка? Нарядная красная юбка с белым передником, приталенная бежевая блузка со стоячим воротничком и белый чепчик, приколотый к рыжей гриве волос заколкой с янтарной ящеркой, а на груди, явно напоказ, пламенеет мой сегодняшний подарок. Но самое прекрасное и ни с чем не сравнимое украшение, это её ярко горящие изумрудные глаза в обрамлении огненных локонов. Непроизвольно сглатываю. Всё… Занавес!

Вчера день пролетел суматошно. Во всяком случае лично для меня. Делами эскадрильи занимался Шарль, я же просто «выпал из процесса». Мало того, что в обед меня наповал сразила Горрия, так и после обеда вместе с донной Марией на моей машине мотались по окрестным деревенькам и хуторам с целью «закупок к праздничному столу». А на моё робкое предложение сразу всё закупить на городском рынке и не тратить время, «наша мама» только фыркнула. Мол, там у всей нашей эскадрильи никаких денег не хватит. Продукты дорожают с каждым днём и наши «милые столовские барышни» не устают благодарить в своих молитвах деву Марию за то, что послала такого заботливого, и великодушного кабальеро, как «наш команданте». Ого! Это они так обо мне что ли? Вот тебе и «мымры»! Одно меня утешало, вместе с нами ездила «помощница» донны Марии. Деловая девица оказалась, рачительная и хозяйственная. Или донна специально Горрию торговаться отправляла, чтоб показать мне «товар лицом»? Мол, ты только посмотри, какая это добрая хозяйка растёт! Но если честно, мне на эту торговлю было глубоко начихать, я в неё и не вникал. Просто смотрел, иногда кивал, но сам больше любовался девушкой, за что и получал порой незлобивые тычки от донны Марии. Мол, «перестань пялиться, это неприлично для Кабальеро!»

А вечером у нас был праздник и даже небольшие танцы. По такому случаю дал разрешение на «допуск посторонних лиц на строго охраняемый объект» и весь мой «техсостав» пригласили своих жён и подруг, а те уже своих подруг. Так что мои лётчики не остались без женского внимания. Вот с музыкантами беда, два гитариста, я да Пабло и один трубач Элорри. Хорошо что аккордеон у кого-то нашёлся, так что пришлось мне «вспомнить молодость», но всё равно было весело. Хоть мне так и не довелось потанцевать. Под гитару и трубу не очень-то потанцуешь, зато никто меня не отвлекал и не мешал наслаждаться праздником и одной рыженькой особой, что решила меня окончательно сразить и добить своей грацией и гибкостью. В общем, хорошо время провели. Будет о чём вспомнить!

Сегодня последний выходной день. Вообще-то, у нас и сейчас не совсем отпуск, но в боевое расписание нас включили только с пятницы, а сегодня решаем лишь «мелкие внутренние вопросы» и готовимся к завтрашним полётам. Самолёты осмотрели и проверили за последнюю неделю уже неоднократно, даже «испытать» успели во вторник. Так что к лётной и технической части у меня вопросов нет. И к моему немалому удивлению, наш бывший комендант даже не стал «качать права». Лишь озадаченно сообщил мне, что у нас тут эскадрилья истребителей, но вот в школе его готовили как пилота бомбардировщика. Мне вот интересно стало, а почему его до сих пор за штурвал не посадили? Истребитель-то понятно, учебных самолётов здесь раньше не было, а пилотское кресло всего одно. Посадить туда «теоретика», это всё равно, что получить разбитый самолёт со свежим трупом внутри. Но вот пилотом-наблюдателем на бомбардировщик? Почему бы и нет? Или ему религия не позволяет? Ситуация мне непонятная и решил «побеседовать», а от той беседы просто охренел.

Оказывается, что некоторые «теоретики» до самого конца своей службы так и остаются «пешими лётчиками», а в лучшем случае лётнабами. Но зачем к чему-то стремиться? Если в тебе нет авантюрной жилки или нет желания рисковать своей жизнью, так вполне возможно просто отслужить «на земле». Такая «синекура» тоже есть и всегда найдётся «непыльная должность». Правда орденов на ней не заслужишь, они пилотам только за боевые заслуги полагаются. Но если ты не так уж тщеславен, то стабильный оклад и рост в чинах до капитана включительно тебе гарантирован. Но перед выходом на пенсию могут и майора присвоить. Хотя да, там тоже есть свои ограничения и нюансы. Хуану уже двадцать восемь лет и у него есть невеста «из хорошей семьи», правда сейчас она находится на вражеской территории. Но и война всё равно когда-нибудь, да закончится, и тогда они поженятся. А лет через восемь-десять можно и на капитана уже рассчитывать. Но раз президент приказал ему освоить истребитель, то он готов приложить все свои силы, чтоб выполнить этот приказ в самое ближайшее время. Да уж… слов нет! Даже всё желание поизгаляться над этим «простым парнем» у меня как-то пропало. Но учить надо! Приказ есть приказ.

Давненько я в «Фиате» не сидел! Ну что, «тигрёнок»? Покажем этому «теоретику», как «практика» на деле выглядит? И мы показали! Место для выполнения фигур высшего пилотажа у нас находится совсем рядом и это тот самый полигон для учебного бомбометания. Недалеко и долина широкая. Вместо прежних трубопроводов для переговоров пилотов внутри кабин уже давно нормальная рация стоит. Слабенькая правда, но при нужде километров на десять добьёт. Ага, дефицит, блин! Да и нафиг нам здесь мощная? Она и тяжёлая и дорогая. Но это я себя так успокаиваю, а была бы возможность, то и нормальную воткнул бы. Но нету! А нам и этой хватит. Не знаю, чему уж там старлея научили, но перед каждой фигурой вначале объясняю последовательность своих действий и только получив подтверждение, что он всё понял правильно, начинаю выполнять. Однако, какая же это «долгая песня», учить кого-то. Но мне вот кажется, что я-то в своё время сразу всё понял и выучил. Два раза объяснив последовательность, в третий раз начинаю крутить фигуры уже без объяснений и пауз. На аэродром садимся в полной тишине. Хуан выдержал и за борт ни разу «не стравил», но свою кабину покинул на подгибающихся ногах.

— Старший лейтенант Мартинес, вам час времени, чтобы привести себя в порядок, сполоснуться, сходить на горшок и отдохнуть. Следующий вылет ровно через час. С вами полетит инструктор по пилотажной технике капитан Порфёненко. — в ответ, едва слышный стон, какое-то тихое причитание и на удивление бодрый ответ:

— Слушаюсь сеньор команданте! Разрешите выполнять?

— Выполняйте!

Вечером перед ужином, в штабе втроём с командирами звеньев подводим итоги дня и заодно делимся впечатлениями о новичке.

— Представляете? После петли и сплита кручу третью бочку подряд и уже самому тошно, а ему хоть бы хны! — Владимир Николаевич озадаченно почёсывает лоб.

— А я в штопор сорвался на вираже. Высота меньше километра, аж сам вспотел. А он спрашивает, почему это я ему не объясняю последовательность действий, как это делает команданте Лапин? Вот честное слово, убил бы заразу, чтоб в следующий раз под руку в такой момент не лез, а он похоже, так ничего и не понял! — Норман фыркает и начинает ржать.

А вслед за ним и мы. Да уж… «крепкий орешек» нам попался! Или просто тупой? Ничё, разберёмся! Заходит Сен-Жак, он сегодня с утра в канцелярии правительства пороги обивает и в очередной раз сдаёт отчёты «в свете вновь открывшихся обстоятельств». То есть, «выбивает» из финансистов все положенные нам «призовые суммы» за уничтоженную технику у санхурходистов. Но те упираются, «как за своё». Да только и Шарль уже поднаторел в этом деле.

— Представляете? Этот чинуша не хотел учитывать те два «Ньюпорта», что сбили «Ковбой» и «Счастливчик»! На них, мол, нет никаких подтверждающих документов. Так как они упали на вражеской территории и ему никак нельзя их учитывать без независимого документального подтверждения! — Шарль негодующе фырчит. — Но я тут же предложил немедленно слетать на предполагаемые места падений на нашем «Фиате», пообещав ему, что в случае необходимости могу сесть на ближайшей полянке, чтобы он смог лично осмотреть все сбитые самолёты, если этого потребуется для их более точной идентификации. И что вы себе думаете? Он тут же поверил мне на слово, как «честному офицеру»! — громовой хохот заглушает его слова.

Но в общем-то, это именно благодаря расторопности Сен-Жака мы смогли заработать на своих «призовых». И довольно внушительную сумму. Он даже рвался съездить в Толосу, чтобы на месте разобраться, отчего нам подтвердили так мало уничтоженных пушек? Еле отговорил. Во-первых далеко, а во-вторых, пушки пригодные к ремонту могли утащить те же наварцы. Но всё остальное нам засчитали без возражений, даже четыре зенитки в Вера-де-Бидасоа и три в Миранда-де-Эбро, а ведь это сегодня вражеская территория! Видимо желание «слетать и тщательно проверить» больше ни у кого из интендантов не возникло. Остальное уничтоженное нами вооружение оказалось уже на освобождённой территории и отступающие захватчики на этот «металлолом» просто не стали тратить своё время и силы. А «Бискайское авиакрыло» прилетело только «к шапошному разбору», когда вся техника была нами практически уничтожена и поэтому «на долю в трофеях» не претендовало, хотя и жутко нам завидовало.

Мол, пока они там в горах Кантабрии «кровь проливали», мы тут трофеи на халяву собирали. Такие слухи до нас тоже докатывались, но в открытую, эту чушь ни у кого не хватил духа нам высказывать, ну и слава богу. А не то опасаюсь, что мои парни не стали бы с завистниками миндальничать и доходчиво объяснили тем, кто же тут на самом деле «кровь проливал», а кто «в носу ковырялся». Кстати, а решение о премировании технического состава на собрании лётчиков эскадрильи не вызвало никаких возражений и было принято единогласно. Каждый наш оружейник и механик, за свою «командировку» в Виторию-Гастейс, после зачисления «премиальных» на расчётный счёт ЧВК, получит по одной тысяче долларов, они этого заслужили. Даже наша молодёжь, Элорри и Энеко, решением собрания получат по пятьсот долларов из «призовых», они их заработали своим честным трудом. Шарлю уже перечислил две тысячи «из фонда Арматора», он хоть и не летает, но именно на нём лежит вся эта нервотрёпка по учёту и «монетизации» наших трофеев. Так что, заслужил однозначно.

В пятницу началась наша боевая работа. Ну, как «работа»? На нас нагрузили патрулирование границ. Мол, «Корсары» и так «прохлаждались» две недели, пока остальное «Бискайское авиакрыло» несло на себе «все тяготы и лишения». Ага, то мы не знаем, как они их «несли». Однако противопоставление «Корсаров» и «Бискайского авиакрыла» с подачи майора, мне как-то вот совсем не понравилось. Хорошо понимаю, что Ромеро мутит что-то своё, но вот что именно и для чего это ему нужно мне пока непонятно. Однако бывает не только «любовь с первого взгляда», «неприятие» тоже случается. Да и хрен с ним. Но если он посчитал, что мы начнём возмущаться, так очень сильно просчитался. И пока остальные пилоты «Бискайского авиакрыла» отдыхали, а их механики копались в двигателях и планерах, мы летали и наслаждались этой возможностью. Ежедневнов семь часов утра в небо взмывала первая пара и летела в направлении строго на запад чуть более полусотни километров, до стыка границ Кантабрии и Бискайи. После чего взяв направление на юг и пройдя над посёлком горняков Ланестоса, начинала своё патрулирование вдоль всей границы до соседнего с Францией города Ирун, откуда возвращалась уже на «Бильбо-два».

И хотя перед вылетом наши топливные баки заливались «под пробку», однако спустя три часа они оказывались практически уже сухими. Паспортная дальность полётов для наших самолётов девятьсот километров, вот мы и наматывали эти километры, «петляя» между долинами и вершинами, так как нас вновь строго предупредили насчёт «провокационных пролётов», запретив срезать углы и пролетать над чужой территорией. Затем следовал отдых и спустя три часа вновь в полёт. Каждый час в небо уходила очередная наша пара и требование майора Ромеро «надёжно прикрыть границы» мы выполняли, хотя он настаивал, чтоб наши самолёты «вылетали сразу и во всех направлениях», и барражировали в воздухе постоянно. Не идиот ли? У нас топливные баки-то не безразмерные, а были бы у меня три эскадрильи, так и этого было бы мало. И мне откровенно начихать на его «хотелки», я у него даже «в оперативном подчинении» не нахожусь. Такой статус был прописан только у старого командующего ВВС, но вот о новом, майоре Ромеро, президент Агирре как-то подзабыл в суете, а сам я напоминать ему об этом не счёл нужным. Перебьются! Оба…

Через две недели нагрузка снизилась вдвое, а ещё через неделю до нас довели приказ «о постоянной готовности» и все полёты практически прекратились. Но как полагаю совсем не потому, что наш командующий ВВС вдруг сменил «гнев на милость», а в силу того, что каждый такой «разведывательный вылет», это дополнительно ещё полсотни баксов к окладу пилота. Однако поняв, что подобными нагрузками «Корсаров» не смутить, «баловать плюшками» нас тоже прекратили. И наши «полёты» продолжились, но теперь уже в форме «пеший по-лётному». Хотя азарта в этих «учениях» было ничуть не меньше, чем в настоящем бою. Мои парни хорошо усвоили, что лучше уж отрабатывать практику на земле, чем хлопать глазами в воздухе. Тем более, что у бомбёров появился ещё один «дипломированный» командир и учили его в школе на совесть. Правда Мартинес «рвался в бой» на стороне истребителей, но пока его направили в помощь Шарлю. И теперь «Корсарам» приходилось атаковать и отбиваться от атак бомбардировщиков под руководством командиров имеющих понятие о воздушном бое.

Из этих учебных схваток мы выяснили следующее: Один на один любую эскадрилью, будь то истребительная или бомбардировочная, мы легко «крыли как бык овцу». За счёт нашего преимущества в численности и в вооружении. При схватках против двух или трёх эскадрилий в большинстве случаев также выходили победителями, но тут уж приходилось «попотеть». Однако в нашем «арсенале» уже были такие реальные схватки, так что оставалось только отточить мастерство. Вот против полка из четырёх эскадрилий мы проигрывали однозначно. Несмотря на то, что и такой реальный боевой опыт у нас тоже был возле пулемётного форта. Но по правде говоря у нас там вначале всё-таки бой был против трёх эскадрилий, а затем уж четвёртую «попутно уконтропупили». Так что прежние боевые схватки нам также пошли на пользу и теперь мы уже реально можем оценить «свой потолок».

А вскоре уже и мне пришлось «отражать атаки» моих молодых лётчиков, жаждущих заполучить увольнительную в город. Тот «корпоратив», на который я не подумав выдал «добро», напомнил моим молодым пилотам, что они «парни бравые», а вокруг не только самолёты имеются, но оказывается, что и девушки встречаются, причём вполне себе даже миленькие. Но увольнительные давал только на выходные дни, а в будние «учёба и ещё раз учёба». Смирились. Но думаю ненадолго и первый «звоночек» уже прозвенел. Капитан Сен-Жак, «старый пень конь», первым съехал на съёмное жильё и я даже не удивился этому. Удивился другому, он теперь «квартирует» у донны Марии! И все мои лётчики имеют подобное право и ограничивать их в выборе места жительства не собираюсь. Единственное условие, чтобы пешком до аэродрома было не более получаса. Но за это время можно половину Бильбао пробежать. А мои механики и оружейники вообще живут в своих домах, приезжая на аэродром на машинах или велосипедах, и переводить их на казарменное положение даже не собираюсь, так чем лётчики хуже?

Как сентябрь пролетел даже не заметил, октябрь отметился двумя лёгкими штормами. У нас в основном учёба да пара вылетов в неделю на патрулирование границы. К этому нас привлекать почти прекратили, в основном на границу летало «Бискайское авиакрыло». Если не читать местных газет и не слушать радио, то складывается полное впечатление, что в Стране Басков «тишь, гладь, да божья благодать». Да, на границе изредка постреливают, но это так, ничего серьёзного там пока не намечается. В Басконии царит умиротворение, все заводы и фабрики работают в нормальном режиме, а в морской порт регулярно заходят пароходы. Привозят продукты и топливо, назад уходят гружёные сталью и железным концентратом. Всех прибывающих через сухопутную границу «озабоченных туристов» транзитом сразу же переправляют в Кантабрию. Трафик контролирует полевая жандармерия и у них не забалуешь. Агирре здесь не нужны пассионарии из числа идейных анархистов, коммунистов и прочих троцкистов. Слава богу, хоть от своих «с грехом пополам» избавились.

В Басконии приветствуются только баски-реэмигранты придерживающиеся принципов «Великой Эускади». Да уж… баскский национализм цветёт во всей своей красе и президент этой страны его первый адепт. «Ну… у каждого свои недостатки»© Казарма для размещения нашего лётного состава практически совсем опустела, там только один Уолтер Гуин остался. Но судя по признакам, он тоже вскоре меня покинет и только я останусь «квартировать» в своей комнате при штабе и съезжать никуда не собираюсь. Но как взгляну на довольные физиономии своих сослуживцев, так сразу же появляется желание закупить большую корзину лимонов и в приказном порядке скормить этим «отщепенцам». Даже Владимир Порфёненко перебрался «жить на квартиру», а ведь у него «в Борисове» молодая и симпатичная жена и скоро должен второй ребёнок родиться! Господи, ну вот куда этот мир катится?

В субботу второго ноября мы «погуляли» на свадьбе нашего главного механика Пабло Гарсия и его избранницы Майален Могель, работавшей в нашей столовой обычной посудомойкой. Интересная деталь. Пабло и Майален живут на одной улице через три дома друг от друга, знакомы с детства, но девушка младше парня на семь лет. О том что поженятся, они знали уже с того момента, как девочке исполнилось пять лет. Об этом «сговорились» их матери и никто перечить даже не подумал. И похоже, что Пабло об этом ничуть не жалеет, а судя по счастливому лицу его невесты, она тоже довольна тем выбором. А ведь я даже не подозревал о том, что эта парочка давно «сговорена». Не принято у басков афишировать свои намерения и чувства. Кстати, вот с выбором даты свадьбы баски во многом похожи на русских. Любят «погулять», однако в среду и пятницу у христиан «пост». Эти дни предназначены для молитвы и никаких венчаний церковь не проводит. По этой же самой причине свадьбы не начинают играть во вторник и четверг. Ну так правильно! На свадьбе выпил, а потом мучайся с похмелья, так как похмелиться нельзя по причине поста. Вот и выбирают субботу, чтоб уж гулять… так гулять! Три дня на гулянку и день на опохмел!

Тем более, что в эту субботу нет дня поминовения никаких значимых святых и всем можно оттянуться на полную катушку, не опасаясь, что в ночном кошмаре к тебе явится «земеля» Игнатий де Лойла или, не попусти Дева Мария, сам Томас Торквемада. От таких глюков не только враз протрезвеешь, но и обет целомудрия примешь! Но вот мне на свадьбе было просто интересно! Не каждый день увидишь такую пышную церемонию, да думаю, что никогда в жизни ничего подобного больше и не увижу. Во всяком случае уж точно не в Советском Союзе. Так что в храме глазел без всякого опасения, что мол «это неприлично для Кабальеро так пялиться». Но я там был не один такой. Горрия так вообще всё близко к сердцу принимала, словно это у неё свадьба. Ну так-то мне понятно, она же девушка «ей надо, она готовится»! В мэрии было менее пышно, но отнюдь не менее торжественно. Как-никак, но всё-таки регистрировали брак «двух старых фамилий», а в Стране Басков это значит даже больше, чем дворянство пожалованное за службу. Не знал, но меня «просветили». А погуляли на свадьбе мы неплохо и даже никто ни с кем не подрался, хотя поначалу всерьёз опасался, что к моим лётчикам начинут придираться, но зря остерегался. После нашего памятного боя над Арминьоном в день похорон баскских пилотов репутация у «Корсаров» сама вознеслась до небес. То-то я смотрю, что мои парни как-то уж очень быстро себе подружек нашли, хотя поначалу-то местные нас сторонились. И словно дав нам время отгулять свадьбу, природа спохватилась и во вторник на город обрушился такой ураган, что и припомнить не смог! Бискайский залив вновь напомнил, что вот не зря его зовут «кухней Атлантики». И что в котле на этой «кухне» приготовится, то потом вся Атлантика и расхлёбывает!