Небо в огне

Глава 1 Пролог

«Над всей Испанией безоблачное небо.»

(фраза из радиосводки погоды)

Метеосводка погоды на понедельник двадцать четвёртого июня тридцать пятого года завершает короткий утренний блок новостей от «Радио Витория-Гастейс» и выключив радиоприёмник выхожу из помещения штаба на крыльцо. Козырнув часовому неторопливо спускаюсь по ступенькам и направляюсь к плацу на построение личного состава нашей эскадрильи. На часах без четверти семь, а ровно в семь торжественное поднятие на флагшток государственного флага Басконии. Видимо я всё-таки не вполне до конца понимаю этого торжественного официоза в отдельно взятой лётной эскадрильи, но у меня даже и в мыслях нет того, чтоб этому препятствовать. Просто здесь и сейчас меня никто не поймёт, да и на личный состав этот, уже устоявшийся утренний ритуал, влияет действительно вдохновляюще. Но, вот как раз этот момент мне понятен очень даже хорошо.

Утренний подъём государственного флага — это зримое воплощение сбывшихся надежд басконцев на обретение своей столь долгожданной независимости. Недаром самое первое, что сделали Кортесы Басконии на своей «установочной» сессии, так это утвердили «Икурринья» — флаг Страны Басков. На красное полотнище символизирующее кровь павших борцов за свободу и независимость Страны Басков, нанесены два креста. Первый ­­- это косой крест почитаемого в Басконии апостола Андрея Первозванного. Он окрашен в зелёный цвет священного для вех басков Дуба Герники. И на этом фоне по центру флага ещё один большой белый крест символизирующий веру в христианского бога. Всё-таки баски в своём большинстве — истово верующие католики, так что недавний разрыв Мадридом конкордата (договора) с римским престолом, веру в Иисуса Христа и Деву Марию в этой горной стране ничуть не поколебал.

Мой заместитель по тылу и одновременно начальник штаба эскадрильи капитан Шарль Сен-Жак подаёт команду «смирно», делает шаг мне навстречу и, мы синхронно вскидываем правые ладони к виску в воинском приветствии:

— Сеньор Команданте, личный состав эскадрильи «Корсар» на подъём государственного флага Басконии построен. Раненых, больных и незаконно отсутствующих в строю — нет! — оглядываю стоящие передо мной ровные шеренги и сердце непроизвольно замирает.

Всё-таки пока ещё никак не могу свыкнуться с тем, что все эти люди в военной форме стоящие сейчас передо мной, теперь уже мои подчинённые. И уж точно поначалу не мог предположить, что их окажется так много. А ведь ещё нет самого главного — лётного состава нашей эскадрильи. В лучшем случае первые мои пилоты прибудут только через три-четыре недели и от меня тут мало что зависит. Но ровные «коробочки цвета хаки» замершего в строю технического персонала вселяют в меня уверенность, что двигаюсь я в правильном направлении и всё задуманное у меня получится. Первыми в строю стоят вчерашние автомеханики, сегодня осваивающие новую для себя специальность — авиамехаников. Ровно дюжина молодых мужчин, в три шеренги по четыре человека в каждой. По числу будущих авиазвеньев эскадрильи, и они пока что ещё не догадываются, что большинство из них я уже предварительно закрепил за конкретными пилотами.

«Вторая дюжина» — это наши оружейники. Но вот механики с оружейниками уже в курсе того, кто и с кем станет работать «в паре». В том смысле, что им придётся обслуживать один самолёт на двоих. Но по моему совету они не замыкаются только на двойки своего звена, но активно «наводят мосты» с остальными парами нашей эскадрильи. В недалёком будущем им всем придётся помогать в работе друг другу в любом случае, так что пусть уж «слаженность» нарабатывают сразу. Следующими в строю стоят наши будущие зенитчики, их тоже двенадцать человек. По моей задумке наша «зенитная артиллерия» будет состоять из четырёх турельных зенитных установок, по два спаренных «эрликона» в каждой и по три человека в расчёте.

Замыкают строй «тех состава» двадцать бравых молодцев из взвода охраны аэродрома. Но и это ещё не все мои подчинённые. Помимо десятка бойцов, находящихся в суточном наряде, есть ещё и вольнонаёмные; наши поварихи на кухне, что сейчас готовят завтрак для личного состава, официантки и посудомойки из столовой, да взять хотя бы тех же прачек из банно-прачечного комбината, истопников или подсобных рабочих из обслуги хозяйственного блока. В общем, всех тех, кто сегодня структурно входят в наш «хозяйственный взвод» и напрямую подчиняются капитану Шарлю Сен-Жаку, но по ныне действующим испанским законам отчего-то к военнослужащим не относятся, «комбатантами» не считаются и от построений на плацу освобождены.

Разворачиваюсь через левое плечо, перевожу взгляд на флагшток и замерших возле него парней. Энеко Ибарра, по прозвищу «Малыш», наш курьер-посыльный и «универсальный водитель» всего, что имеет колёса. Будь то велосипед, мотоцикл, конская повозка или аэродромный топливозаправщик. Юноша втайне мечтает стать пилотом или хотя бы «пробиться» в авиамеханики, но пока что ему доверено поднимать флаг, чем он несказанно гордится. Рядом с ним стоит его друг Элорри Гойкочеа, бывший студент мадридской консерватории, ставший у нас штатным писарем эскадрильи и «по совместительству» горнистом. Элорри большой знаток французского языка и литературы, к тому же «и на машинке умеет». В смысле на печатной, а не швейной, но и почерк у него такой, что даже я завидую. Первый помощник у моего зама, но у меня на него тоже виды имеются. Вскоре из Франции должны прибыть первые четверо пилотов и вот что-то я сильно сомневаюсь в том, что все они окажутся «испаноговорящими». Во всяком случае мой друг Анри Розе вряд ли. Что-то я не припомню чтоб он об этом мне говорил, но может просто случая такого не было? Но в любом случае лишний переводчик нам точно не помешает. Глубоко вздыхаю и отдаю команду:

— Государственный Флаг Страны Басков поднять! — звонко поёт горн и флаг взвивается вверх. Вновь разворачиваюсь к строю:

— Эскадрилья! Вольно! Р-разойдись! — всё, новый рабочий день начинается.

У моих парней есть полчаса чтоб оправиться и привести себя в порядок, затем завтрак и развод по учебным классам. У взвода охраны своя учебная программа и с ними отдельно занимается их взводный командир. А что касается остальных занятий, то наших зенитчиков сегодня с утра продолжит «учить пулемёту» Шарль Сен-Жак. Капитану, как бывшему пилоту бомбардировщика лучше, чем кому-либо из нас досконально известны все уязвимые места современных самолётов и всяческие неожиданные сюрпризы, что летунам могут преподнести те «кто сам не летает и другим не даёт». У меня же до обеда совместные занятия с механиками и оружейниками, а вот после обеда очередной облёт Бискайского побережья до границы с Францией и возвращение «на базу» вдоль границы с Наваррой по маршруту, разработанному совместно с моим вышестоящим командованием, подполковником Мартином Луна. Тем более, что один «халявный» истребитель он мне всё-таки выделил, а цель полётов в общем даже одобрил и завизировал. На часах семь с четвертью, наступает время для снятия пробы «с пищевого довольствия». Направляюсь к столовой и уже по укоренившейся привычке пристально вглядываюсь в небо. Всё как обычно, лёгкий свежий ветерок с моря и пронзительная синева над головой. Синоптики не обманули. Вот уже шесть дней как нет ни дождей, ни туманов. Действительно «безоблачное небо».

Но что в том толку, что оно «безоблачное»? Если уже к полудню солнце спрячется за серой пепельной вуалью, а лёгкий ночной бриз сменив своё направление вскоре принесёт с континента очень даже хорошо ощутимый горький привкус гари и дыма. Вот уже пять недель на всём Пиренейском полуострове полыхает гражданская война. И «полыхает» — это вовсе не изящная метафора или просто «фигура речи». Жарко горят монастыри и деревенские часовни, в золу обращаются дворянские дома и усадьбы, дотла выгорают рабочие посёлки и лишь горячий пепел остаётся на месте сожжённых крестьянских подворий. И повсеместно, щедро, не скупясь, «на алтарь грядущей победы» льётся людская кровь.

На территориях подконтрольных мятежникам генерала Хосе Санхурхо вовсю свирепствуют «военно-полевые суды». А в провинциях, сохранивших верность Республике, в свою очередь обильную кровавую жатву собирают «революционные трибуналы». И даже затрудняюсь сказать, чей «вклад» в кровавое подношение богу войны более весом. Гражданские войны по накалу сражений и своей ожесточённости ни в чём не уступают войнам межгосударственным, а по своему кровопролитию, продолжительности и беспощадности зачастую их превосходят. Так было во второй половине прошлого столетия в период пятилетней войны «Севера и Юга» в США. Тоже самое происходило в начале столетия нынешнего в бывшей Российской Империи, во времена не такой уж и далёкой «кровавой пятилетки» восемнадцатого — двадцать второго года. Но сегодня эта страшная беда пришла на многострадальную землю Иберийского полуострова.

По пыльным дорогам Испании устало бродят неприкаянные толпы отчаявшихся людей, оставшихся без куска хлеба и крова над головой, в тщетной надежде найти себе хоть какое-то временное пристанище и пропитание, или, каким-либо чудом покинуть этот обезумивший край земли. Иностранные посольства в Испании буквально осаждены желающими эмигрировать в любую точку земного шара, лишь бы только как можно скорее покинуть эту страну, вдруг в одночасье ставшую очень опасной и столь же негостеприимной. Но возможности дипломатических представительств не безграничны. В первую очередь все эти миссии стараются оказывать посильную помощь именно своим соотечественникам, на беду выбравшим это крайне неудачное время для своей туристической или деловой поездки. Республиканское правительство в Мадриде, в свой черёд также прилагает максимум возможных усилий, чтоб как можно быстрее помочь иностранным гражданам покинуть территории, охваченные братоубийственной войной. Порой даже закрывая глаза на то, что под видом иностранцев и по фальшивым паспортам зачастую за рубеж выезжают «коренные» испанцы, не захотевшие давать присягу на верность Республике. Видимо старая поговорка «баба с возу — кобыле легче», знакома не только русским.

В провинциях подконтрольных сторонникам «второй санхурхады» ситуация складывается несколько иная, но не менее драматичная. У мятежников объявлена «всеобщая мобилизация» и выезд за пределы страны разрешён только старикам, женщинам и малолетним детям. Все пригодные по состоянию здоровья мужчины призывного возраста обязаны либо трудиться, либо служить в армии. Третьего пути (кроме священнослужителей) ни для кого нет, а для тех немногочисленных «идейных отказников» или ещё более редких «убеждённых пацифистов» существуют только военно-полевые суды и скоротечное «рассмотрение дела», как правило, с расстрельным приговором.

Спустя пять недель с начала военного мятежа уже можно подводить некоторые предварительные итоги и делать первые неутешительные выводы. На сегодняшний день даже самым отъявленным оптимистам стало совершенно очевидно, что республиканское правительство к военному мятежу, несмотря на все его явные предпосылки, по большому счёту оказалась совершенно неподготовленно. В самые первые дни и недели после выступления мятежников, всё правительство Республики и её Кортесы оказались в состоянии близком к перманентной панике, по сути практически бездействовали, и совершенно не могли адекватно оценивать складывающуюся в стране критическую обстановку. А в тех указах и немногочисленных распоряжениях от министров правительства, что успели передать «на места» министерские курьеры, отсутствовала всякая логика и царил полный разброд и хаос. Работа практически всех правительственных учреждений оказалась полностью парализованной.

Оттого, даже те решения, что в спешке всё-таки были предприняты премьером испанского правительства сеньором Кирогой, и его судорожные попытки хоть как-то руководить страной «в ручном режиме», по своей сути тоже оказались крайне непродуманными и зачастую приносили больше вреда чем пользы. В частности, отчаянно пытаясь предотвратить массовый переход армейских подразделений на сторону мятежников, премьер-министр Касарес Кирога своим, ни с кем не согласованным правительственным указом, внезапно объявил о полном роспуске всех армейских формирований. Таким образом, фактически «демобилизовав» всю сухопутную армию Испании. О чём в тот момент думал этот горе-стратег, принимая столь радикальное и неоднозначное решение, лично мне совершенно непонятно. Видимо опять «Хотели как лучше, а получилось как всегда».©

Это непродуманное решение привело к отставке самого премьера, но дело было уже сделано. Перед лицом вооружённого врага Республика внезапно для себя оказалась абсолютно беззащитной. Если бы не ярость и упорство «рабочих дружин» созданных по призыву профсоюзов, не мужество «милиционных частей» в большой спешке сформированных из вчерашних обывателей, не отчаянная храбрость «отрядов анархистов» и непоколебимая стойкость бойцов «коммунистических батальонов», то участь республики была бы решена уже в первые дни военного путча. Но отбились. И теперь уже новое правительство во главе с Хосе Хиралем приступило к созданию обновлённой республиканской армии.

Но и возглавивший мятеж генерал Хосе Санхурхо тоже крупно просчитался. Он так и не сумел заполучить той самой «безоговорочной» поддержки населения, на которую так рассчитывал. Начавшееся «восстание» оказалось слабо подготовлено и на первых порах «выезжало» только за счёт авторитета тех генералов, что приняли в нём самое непосредственное и активное участие. Всё-таки, на мой взгляд, в своём большинстве испанские офицеры — довольно храбрые и деятельные, но зачастую совершенно безрассудные авантюристы. В том числе включая и высший генералитет. Но только, конечно, если не принимать во внимание командующего Мадридским гарнизоном дивизионного генерала Хоакина Фанкуля, словно по иронии судьбы назначенного на этот пост именно республиканским правительством, буквально всего за один день до начала военного выступления санхурходистов. Громогласно объявив о своей «решительной и всемерной поддержке» мятежников, сам генерал от чего-то двое суток попросту необъяснимо бездействовал, тем самым позволив республиканцам собраться с силами и начать решительный штурм казарм столичного гарнизона. Во время которого генерал Фанкуль получил тяжёлое ранение и попал в плен. После чего по приговору военно-революционного трибунала был немедленно расстрелян вместе с остальными попавшими в плен мятежниками.

Но вот другие генералы-заговорщики оказались намного решительнее. Дивизионный генерал Гонсало Кейпо де Льяно, генеральный инспектор карабинеров, во главе группы офицеров численностью в неполные две сотни человек, собранных утром в пятницу семнадцатого мая «на плановое совещание» в столице Андалусии, совершенно неожиданно для республиканцев объявил о своей полной поддержке начавшегося мятежа. Уже к позднему вечеру практически вся Севилья, за исключением лишь городских рабочих окраин, оказалась полностью под контролем заговорщиков, на чью сторону почти в полном составе перешёл и городской гарнизон. Об успехе военного переворота мятежный генерал успел по телефону доложить своему «главнокомандующему» Хосе Санхурхо, самонадеянно отказавшись от предлагаемой помощи и полностью положившись на поддержку городского гарнизона. И, как впоследствии оказалось, совершенно напрасно. Это неожиданно захватить город отчаянным наскоком кучки военных авантюристов вполне возможно, но вот удержать его?

Хосе Буэнавентура Дуррути не успел прийти на помощь своим «восставшим братьям» во время самого первого и крайне неудачного для анархистов штурма Севильи, но сейчас под его командованием в Мурсии находилось уже два полных батальона «чёрной гвардии», численностью более чем в тысячу штыков в каждом. Получив сообщение о начале мятежа санхурходистов в Севилье, лидер анархистов немедленно телеграфировал к своим сторонникам в Барселону, Валенсию и Мадрид, что немедленно выдвигается на помощь товарищам в столицу Андалусии. Но одновременно запросил у своих соратников поддержку, так как хорошо понимал, что вряд ли сможет одними своими силами и в одиночку противостоять кадровым военным из «иностранного легиона», и хорошо обученным, дисциплинированным таборам (батальонам) марокканских «регулярес» дислоцированных в соседних с Севильей городах Кадисе и Уэльве. Однако и проигнорировать просьбы о помощи от погибающих в Севилье своих товарищей по партии он тоже не мог.

Реквизировав своей властью практически весь автотранспорт в провинции Мурсия, «моторизированные батальоны» анархистов скорым маршем выдвинулись к Севилье и уже к исходу третьих суток, после яростного и ожесточённого боя полностью разбили силы мятежников и деблокировали столицу Андалусии, освободив её от санхурходистов. Дивизионный генерал Гонсало де Льяно в бою был легко ранен, захвачен в плен и после короткого разговора с лидером анархистов был расстрелян по приговору революционного трибунала. В ответ на все безуспешные попытки мятежного генерала во время этой кратковременной встречи «договориться и обсудить» с Дуррути «все спорные разногласия», Буэнавентура ответил ёмкой и хлёсткой фразой, ставшей впоследствии лозунгом анархистов: «С фашистами не спорят — их уничтожают!»©

Тревожный призыв о помощи прозвучавший из Мурсии был услышан. Путь предстоял неблизкий и времени на раздумья практически не оставалось. Марокканские «регуларес» и наёмники «иностранного легиона» в любой момент могли начать наступление на столицу Андалусии и с лёгкостью разгромить немногочисленные силы «освободителей». Но вот общими усилиями всех сторонников республики из Барселоны и Валенсии при военной поддержке Мадрида, уже можно было подавить лежащий на пути в Севилью мятежный Толедо и уже затем разбить мятежников в Кордобе, где и планировалось соединение с частями из Мурсии и Малаги. После чего открывался прямой путь на столицу Андалусии, а затем и на Кадис, где мятежники пока что ещё не успели накопить достаточных сил. В тот же день в сторону города Толедо, согласно плана, свёрстанного буквально «на коленке», на машинах спешно выдвинулись «автобатальоны» анархистов и троцкистов из Барселоны. Но… Если есть «План», то обязательно что-нибудь пойдёт не так.

Воспользовавшись царившей в столице Каталонии неразберихой, командование военно-морского штаба вывело весь дислоцированный на рейде Барселоны флот в море, по фальшивому приказу атаковать и захватить Кадис. Тем самым оставив военно-морскую базу и сам город без какого-либо прикрытия. На самом деле целью заговорщиков была сдача всего флота мятежникам. Подлог вскрылся уже в море на подходе к Валенсии и, разъярённые матросы «подняли подлых предателей на штыки», после чего эскадра повернула назад. Из всего офицерского состава флота, вышедшего «в поход на Кадис», в живых осталось лишь несколько старших офицеров, лейтенантов и мичманов, яростных приверженцев республики. А тела казнённых заговорщиков по морскому обычаю отправились «на корм рыбе» в Балеарском море. В этом «боевом походе», без каких-либо морских сражений, испанский военно-морской флот в одночасье лишился большинства своих опытных флотоводцев. Но измена адмиралов имела и другие последствия, запустив целую цепочку различных взаимосвязанных событий, в дальнейшем оказавших значительное влияние на первоначальную расстановку противоборствующих сил.

Дивизионный генерал Мануэль Годед Льопис возглавивший «вторую санхурхаду» на Болеарских островах в кругу своих друзей слыл не только смелым и решительным военачальником, но и являлся, по их мнению, довольно-таки честолюбивым человеком. Он, конечно, понимал всё то стратегически важное значение, что имели захваченные у республиканцев острова Ивиса и Майорка для общего дела «восставших», но… хотелось-то чего-то большего. Вот, видимо в силу этого неутолённого чувства собственной важности и значимости, получив сообщение авиаразведки, что флот республиканцев находиться на траверзе Валенсии и подтверждение по радио от соратников из Барселоны, что она осталась практически без всякой защиты, генерал не колебался ни минуты. Отдав солдатам приказ грузиться на сторожевые катера и немедленно выдвигаться в порт Барселоны для его захвата, сам без промедления вылетел на военно-морскую базу на гидросамолёте.

План генерала Годеда был прост и бесхитростен. Вначале поднять мятеж военного гарнизона, захватить порт, военно-морскую базу и береговую артиллерию. Тем самым заблокировав республиканскому флоту подступы к Барселоне с моря, а затем уже в уличных боях разбить и зачистить немногочисленные силы оставшихся сторонников республики. В случае успеха (в чём генерал абсолютно не сомневался) столица провинции Каталония упадёт в его руки как переспелый плод, а республиканский Мадрид окажется блокированным со всех сторон и время «красной Республики» станет измеряться только днями. План действительно достойный восхищения своей дерзостью и авантюрностью. Однако… опять «что-то пошло не по плану».

В столице Каталонии действительно оставалось слишком мало защитников. Анархисты, троцкисты и ПОУМовцы в своём большинстве ушли в поход на Толедо. Оставив в городе только больных, раненых и немощных. Но вот уже более десяти лет, как Барселона стала невольным прибежищем для многочисленных эмигрантов и беженцев «гонимого народа» из Польши, Франции, Италии и Германии. Да-да, речь идёт именно о евреях. Но вот эти-то «лишенцы» уже в полной мере успели испытать на своей собственной шкуре все те «прелести и радости», что им успел принести «просвещённый фашизм». По моему мнению, так более непримиримого и стойкого противника у фашистов в Испании на сегодняшний день попросту нет. По призыву БУНДа на защиту «новой родины» еврейская община вооружила и выставила более двух тысяч бойцов. На время позабыв о всех былых идеологических и религиозных разногласиях, плечом к плечу с бундовцами сражались каталонские националисты и анархисты всех мастей, меньшевики и троцкисты, большевики-коммунисты и непримиримые антисталинисты-поумовцы.

Трое суток они проливали свою кровь на баррикадах, отбивая атаки мятежников и с суши, и с моря, но всё-таки смогли выстоять и удержать в своих руках береговые батареи и военно-морскую базу флота. А затем… наконец-то подоспело подкрепление. Получив сообщение о начале фашистского мятежа в Барселоне, анархисты, наплевав на все договорённости с Мадридом тут же повернули назад, а вскоре и «обманутая» эскадра вернулась… По словам очевидцев тех кровавых событий, на двое суток вся Барселона погрузилась «во мрак и хаос». Пленных не брали, убивая без суда и следствия мятежников и сочувствующих им прямо там, где удалось их захватить. Только лишь для генерала Мануэля Годеда сделали исключение, его судил и приговорил к расстрелу революционный трибунал. Во время этих ожесточённых городских боёв погиб и старший лейтенант Рамон Мола, родной брат генерала Эмилио Мола, одного из главных организаторов военного путча и лидера мятежников в соседней с нами провинции Наварра.

Получив сообщение о расстреле своего верного сподвижника и личного друга генерала Мануэля Годеда, лидер мятежников Хосе Санхурхо пришёл в неописуемую ярость и приказал немедленно атаковать Севилью, и любой ценой захватить своего недруга Буэнавентуру Дуррути живым в плен. Но только лишь для того, чтоб затем устроить показательную публичную казнь анархиста. Таборы марокканцев из Кадиса немедленно перекрыли дороги на Малагу и Мурсию, чтоб «проклятый гяур и безбожник» не мог бежать от заслуженного возмездия, а наёмники иностранного легиона спешно выступили в сторону Севильи из Уэльвы. Казалось, что незавидная участь одного из лидеров испанских анархистов была уже предрешена и деваться ему, судя по всему, было совершенно некуда, но древняя столица Андалусии встретила наступающих санхурходистов пустынными улицами и догорающими костёлами.

Поняв, что остался один и без поддержки, Дуррути не стал принимать безнадёжного боя с врагом или, тем более впадать в панику. По ранее уже отработанной схеме он реквизировал весь оставшийся автотранспорт столицы Андалусии, до которого только смогли дотянуться его руки. А затем… забрав всех своих соратников и сочувствующих, анархисты начали свой не менее авантюрный «бросок на север». По пути собирая под свои знамёна всех сторонников республики, а заодно с наскока сметая со своего пути немногочисленные гарнизоны в тех городах, что выбрали «неправильную сторону». Генералу Санхурхо оставалось только в бессильной ярости скрипеть зубами, а неуловимый анархист всего через три дня трудного форсированного марша «по долинам и по взгорьям» совершенно «неожиданно» вышел к окраинам, а затем без боя захватил город Овьедо, административный центр провинции Астурия. Где большинство солдат городского гарнизона помня о зверствах иностранных легионеров и арабских «регулярес» по отношению к своим землякам во время недавнего подавления «октябрьской революции», наотрез отказались выступать на стороне «запятнавшего себя кровью» фашистского полковника Антонио Мата, против своего «народного генерала» Хосе Буэнавентуры Дуррути.

Понимая, что всяческое сопротивление превосходящим силам анархистов будет совершенно бесполезным, мятежный полковник попытался сбежать и укрыться в подконтрольной санхурходистам провинции Галисия, но в пути был задержан, опознан и предстал перед революционным трибуналом, со вполне предсказуемым финалом. А сам «народный генерал» пребывая в эйфории от череды неожиданно лёгких побед и, видимо испытывая некоторое «головокружения от успехов», решил с наскока атаковать мятежную провинцию Ла-Корунья и «с барского плеча» преподнести в дар Республике «ранее отколовшиеся» города; портовый Ла-Корунья и судоремонтный Ферроль с его военно-морской базой. И вполне предсказуемо, что в этот раз вместо лёгкой победы умылся кровушкой по самую маковку. Корабельные пушки находящихся в ремонте кораблей, береговая артиллерия и зенитные орудия военно-морской базы, совместными усилиями смешали с дерьмом и кровью все честолюбивые планы неплохого политика, но вдруг отчего-то возомнившего себя не менее крутым полководцем. Оставив задиристому вояке на память о совершённой им глупости небольшой осколок пушечного снаряда в бедре. На этом первая «горячая фаза» противостояния закончилась. Обеим противоборствующим сторонам срочно потребовалась хоть какая-то небольшая передышка для оценки текущей ситуации и перегруппировки своих сил.

Мадрид полностью утратил контроль над всеми заморскими провинциями и потерял около четверти всей своей территории на континенте. Лишился военно-морского флота и военно-морских баз в мятежных портах Эль-Ферроль, Марин, Уэльва и Кадис. Но сохранил за собой военно-морские базы в Барселоне, Малаге и Мурсии, а также крупные морские гражданские порты в Валенсии, Хихоне и Бильбао. Но большого прока от двух последних, Мадриду, в общем-то и нет. Кроме нескольких сторожевых катеров корпуса морской пограничной стражи, других военно-морских сил на севере Республики не осталось. К тому же, весь север Испании оказался фактически отрезан от центра мятежными провинциями. Сообщение с Францией по железной дороге также прервано, так как часть железнодорожного маршрута Мадрид-Париж тоже проходит через мятежные провинции. В общем, именитым стратегам-генералам с обеих сторон есть над чем сильно задуматься.

А безвестного команданте сегодня заботит только один вопрос. Как бы успеть полностью сформировать эскадрилью, пока установилось это зыбкое и недолгое равновесие? И смогу ли закончить свой «проект» до начала новой активной фазы противостояния. Иногда меня посещают «конспирологические мысли», что проведение меня для того сюда и закинуло, чтоб здесь с моей помощью вмешаться в ход мировой истории. Но это, конечно же, всего лишь мой бред. Вот кому это всё нафиг нужно и что вообще в принципе сможет изменить всего один человек? А иногда в голову вообще лезет всякая разная посторонняя ерунда. Вспоминая песню «Гренада» невольно задумываюсь над её концовкой. А ведь я-то в этой реальности тоже «украинский хлопец». Вот жешь.! Историю появления этой «преждевременной» песни в СССР в моё время разобрали довольно хорошо и откуда в ней появилась такая вот «испанская грусть» тоже вроде бы как выяснили. Так кого же чёрта я на ней зациклился? Вот как только встречу в Союзе своего тёзку, так и объясню ему «вдумчиво», что не стоит писать таких вот пессимистических стихов. А вообще-то мне совсем не стоит забивать голову всякой конспирологической ерундой, мне за это не платят, а у меня тоже нервы… Но, вот есть в этой песне всё же что-то лично пророческое для меня:

— Я хату покинул, пошел воевать

Чтоб землю в Гренаде крестьянам отдать…

https://rutube.ru/video/77a7d05c13049c18253848f99ea0f1d8/?r=plwd