Небо в огне

Глава 2 Рождение эскадрильи

«Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается»

(поговорка)

Ещё находясь в Мадриде, но уже понимая, что гражданская война в Испании неминуема и начнётся гораздо раньше, чем это случилось в моём времени, много размышлял над тем, чем же смогу (и смогу ли вообще) хоть как-то помочь республиканцам. Не то, что бы я так уж сильно за них беспокоился или переживал что «даже кушать не мог», но для себя вполне ясно и отчётливо понимал, поражение республики в этой войне неизбежно приведёт нейтральную сегодня Испанию «пристяжной лошадкой» в будущий «Тройственный пакт», более известный в моей реальности, как «Альянс оси: Рим — Берлин — Токио». Но вот уже эта четвёртая «пристяжная» своими людскими и военными ресурсами может превратить и так довольно-таки резвую «тройку», вообще в смертоносную «квадригу». И довольно существенно повлиять на текущий расклад всех противоборствующих сил в грядущей мировой бойне. Предотвратить начало гражданской войны, а тем более, как-то существенно повлиять на её исход не в моих силах, но вот немного затянуть «сам процесс» изменив баланс силы на одном отдельно взятом, но очень ответственном участке будущего фронта, мне всё-таки попытаться стоит.

По моему глубокому убеждению, для сторонников молодой республики, какими бы отважными и стойкими не являлись её защитники, сегодня одного только мужества и самопожертвования в бою крайне недостаточно. Для успешного противостояния совершенно необходимо современное оружие и желательно в достаточном количестве. Но вот с решением «этого вопроса» дела у республиканцев обстоят из рук вон плохо. В частности, с авиацией и в особенности на севере. Из своего прошлого помню, что фалангисты отнюдь не скупились на огневую поддержку своих наступающих частей, элементарно забрасывая горные форты и хорошо укреплённые оборонительные позиции «железного пояса» Бильбао авиабомбами с воздуха. После чего с лёгкостью занимая разрушенные укрепления басков. Отважным защитникам было нечего противопоставить бомбардировщикам мятежников, так как весь немногочисленный воздушный флот Басконии был практически полностью уничтожен уже в самые первые недели наступления франкистов. Во многом именно благодаря абсолютному отсутствию республиканской истребительной авиации на северном фронте и широкомасштабным массированным бомбардировкам укреплений басков, в моей реальности оборона севера не продержалась и года. Но вот этот решающий «авиационный фактор» можно было бы попытаться существенно изменить, тем более, что такая возможность гипотетически у меня имелась.

Но чем дольше я над этим размышлял, тем сильнее убеждался в том, что одной только покупкой самолётов мне не обойтись. На сегодняшний день в умах большинства военных теоретиков по поводу применения авиации в бою господствует всего одна идея. Но к моему глубокому сожалению она уже нашла своё отражение в военных доктринах практически всех государств, имеющих на своём вооружении этот вид войск. Согласно этой доктрине воздушные войска рассматриваются всего лишь как усиление пехотных частей и должны действовать строго по их указанию. Основная задача авиации — это в основном ведение разведки в интересах армейского командования и нанесение бомбовых ударов по укреплённым позициям по его заявке. Основное построение в бою согласно этой же доктрины — трёх самолётное звено, причём и для бомбардировщиков, и для истребителей. Но если такое вот боевое построение для бомбардировочной авиации сегодня ещё можно хоть как-то обосновать тем что, мол, благодаря этому достигается наиболее мощное массированное нанесение одномоментного бомбового удара по наземной цели, то осознание того факта, что такая вот «групповая цель» — это уже удобная и лакомая мишень для зенитной артиллерии в умы современных стратегов придёт ещё не скоро. Но вот для истребительной авиации в сегодняшних реалиях, это уже вообще есть крайне вредный анахронизм. Тем более, что никаких новых тактических приёмов кроме обычной «собачьей свалки» лётными наставлениями и инструкциями сегодня ещё не предусмотрено. «Один на один» и на этом точка.

А вот мне это надо? Чтоб закупленные мною самолёты бездарно сгорели уже в ближайших боях? Недаром от этой доктрины уже через год после начала ВОВ отказался Советский Союз. Вот жешь… Планировал-то отучиться в школе военных пилотов, набраться практического опыта от инструкторов и затем уж… Но, собственно, а зачем же мне так уж обязательно нужно дожидаться завершения своих же планов? Уж лучшего опыта, чем в реальных боях, сегодня мне нигде не получить. Страшно? Ну, что уж тут душой-то кривить, конечно да, немного ссыкотно. Но, вот по-настоящему опасные мне противники в небе Испании появятся ещё не скоро, не раньше начала лета тридцать седьмого года. Опытовые модели прототипов новых германских «Мессершмиттов BF-109» пока что ещё только проходят свои самые первые лётные испытания и доводку на заводских полигонах люфтваффе, а итальянские «сверчки» (Фиаты CR.32), что станут моими основными соперниками в небе Испании, мне уже довольно хорошо знакомы. И летал на таком и даже «повоевать» успел. Да и опытных боевых лётчиков в авиации санхурходистов сегодня ещё нет, впрочем, как нет таких пилотов и у республиканцев. Так что для меня сейчас самое подходящее время, чтоб «потренироваться на кошечках», но не забывая при этом, что у этих «зверушек» тоже есть острые когти и клыки.

К тому же, а кто кроме меня сегодня сможет научить пилотов тактике современного воздушного боя? Зря что ли в своей юности, да и в зрелом возрасте тоже, столько времени провёл за чтением военной беллетристики. Буквально зачитываясь мемуарами советских военных лётчиков прошедших ВОВ. Сергей Луганский, Иван Кожедуб, Александр Покрышкин, Арсений Ворожейкин и многие другие асы в своих книгах в подробностях рассказывали о том, через что им пришлось пройти. Красочные описания воздушных схваток при прочтении этих романов явственно вставали перед моими глазами. И фильмов (не только советских) о лётчиках во второй мировой войне в своё время тоже пересмотрел столько, что вполне себе зримо представляю, что могут и как должны действовать истребители в современном бою. Вот так вот и вышло в итоге, что постепенно «дрейфуя» поначалу от одного только желания всего лишь «немножко помочь» республиканцам самолётами, затем до пришедшего осознания, что эта моя помощь должна стать достаточно весомой и действенной и, до принятия окончательного решения поучаствовать «во всём этом» лично. Ведь не зря говорят: — «Коготок увяз, всей птичке пропасть.» Хотя лично я предпочитаю другую поговорку — «Если хочешь, чтоб что-то было сделано хорошо — сделай это сам.»

Однако не всё в моих планах зависело только от меня. Вот вроде бы и подготовился достаточно хорошо, даже нашёл лазейки в испанском законодательстве, позволяющие мне формально оставаясь независимым от этого государства, в тоже время иметь от него значимую финансовую и материальную поддержку. И при этом всё-таки оставляя за собой полный контроль над своим проектом. Но! Есть в этих планах два «небольших» фактора требующие от меня, мягко говоря, некоторой «политической изворотливости». Во-первых, этот «мой проект» сегодня явно не подходит для Мадрида. «И к бабке можно не ходить», но уже в самом недалёком будущем в столице Республики, в обязательном порядке появятся как советские гражданские специалисты, так и военные советники, как, впрочем, и другие не менее заинтересованные, но «очень штатские лица». Стоит мне хоть раз попасть им на глаза, как молодому советскому композитору тут же «нежно завернут ласты» исходя из самых гуманных побуждений, а затем, буквально «одним пинком» враз «эвакуируют» на родину. Ну, и? Стоит ли тогда мне тут «огород городить»?

Так что выбор горной Басконии как «базы» для моего проекта — это вовсе не прихоть и не дань моим давним предпочтениям, но вполне себе осознанная необходимость, лишь совершенно случайно совпавшая с моим подсознательным желанием. К моему большому сожалению я не военный историк по образованию, но вот насколько мне помнится, за всё время «испанского конфликта» советские военные советники в Стране Басков так ни разу и не появились. Впрочем, эти упёртые баскские сепаратисты и «своих» мадридских советников также не слишком-то жаловали, предпочитая жить только «своим умом». Исключение, но правда совсем недолгое, составили лишь советские лётчики-добровольцы, защищавшие небо Страны Басков, да моряки из «Совторгфлота», доставлявшие к причалам Португалете (один из портовых районов Гран-Бильбао) грузы продовольствия и занимавшиеся эвакуацией в Советский Союз испанских детей. Всего за неполных полгода ожесточённых боёв из Басконии через порт Бильбао в Ленинград было эвакуировано более двух тысяч юных басков и басконок в возрасте от трёх до пятнадцати лет. В их числе была и юная уроженка города Бильбао, одиннадцатилетняя Кармен Ориве-Абад, ставшая в будущем матерью прославленного советского хоккеиста Валерия Харламова.

Вторая проблема моего плана заключалась в том, что правительство Страны Басков могло просто банально не заинтересоваться моим проектом. Ну вот кто я такой сегодня, с точки зрения моих незримых оппонентов? Молодой и довольно нахальный авантюрист, возомнивший о себе бог весть что. Чтоб переломить подобное о себе мнение, мне следовало сразу же «заходить с козырей», причём с самых главных и сделать своим будущим «партнёрам» такое предложение «от которого невозможно отказаться». Показав при этом свою собственную финансовую состоятельность, серьёзность намерений и «солидную крышу», стоящую за моей спиной. И вот с этим у меня как раз проблем нет. Да, мне придётся сильно потратиться. Но как говорят у нас в Одессе — «Если проблему можно решить за деньги, то это не проблема, а всего лишь расходы.» И последний «мелкий штрих» на прощание «для запутывания заячьих следов». Перед самым отъездом в Бильбао оставил у консьержки своё письмо домой, присовокупив к нему десять песет, чтоб оно обязательно попало в посольство СССР в Мадриде, как только там появятся советские специалисты. Понятия не имею, как скоро его отправят в Союз, но вот перед отправкой, как пить дать прочтут обязательно, или я наших посольских не знаю.

Письмо самое обычное, всё как всегда, вот только тон немного встревоженный. Мол, что-то не нравится мне в последнее время вся эта нездоровая шумиха в Испании, так что планирую самым ближайшим рейсом отплыть из Барселоны в Марсель, а уже оттуда в Одессу. Но если в пути вдруг немного подзадержусь, так мама за меня пусть не беспокоится. Она же знает, что её Мишка обязательно выпутается из любой передряги и домой непременно вернётся. Потому что всегда слушается свою маму и помнит все те советы, что мама наказала ему перед расставанием. Если кто-то вдруг решит разыскивать меня в Испании, так нехай ищет в Барселоне и флаг ему в руки. А мама… пусть уж лучше она считает, что по её совету я подался в эмиграцию, чем станет зазря себя нервировать. Писать в Союз не собираюсь. Да ну нафиг, не хватало ещё чтоб меня «вычислили» и разрушили все мои планы. Время придёт и сам объявлюсь, тем более что пути назад себе не отрезаю. Меня ещё Одесса ждёт.

Да уж… начинать новое, совершенно незнакомое для тебя дело — это, пожалуй, задачка не для слабонервных. Не будь у меня таких «добровольных помощников» как Анатра и Вонтобель, даже не знаю, смог бы справиться с ней или нет. Но «крючкотворы» Джейкоба не зря получают свои гонорары и уже через две недели после получения патента на создание своей эскадрильи направляюсь в соседнюю Виторию-Гастейс на подписание окончательного варианта договора между правительством Басконии в лице его главы Хосе Агирре с арматором эскадрильи «Корсаров», то бишь со мной. Строительство нового аэродрома на месте бывшего стадиона идёт полным ходом. Взлётная полоса уже практически готова. Сейчас идут переоборудование и внутренняя отделка бывших портовых складов под насущные потребности моей эскадрильи. Штат наших механиков и оружейников также укомплектован полностью. С ними уже проводятся первые занятия, пока что теоретические и чаще всего «на свежем воздухе». Но это временное явление и после завершения ремонта мы все переберёмся под крышу. Мою обоснованную обеспокоенность вызывает только отделение охраны аэродрома. Куда, по моему мнению, «сослали» самых отъявленных пьяниц, разгильдяев и прочих нарушителей воинской дисциплины, по принципу «на тебе боже, что нам негоже». Оружия у них нет, да в общем-то и охранять тут особо пока что нечего. Но этот вопрос тоже надо решать и как можно скорее.

Накануне подписания окончательного варианта нашего «генерального соглашения», от подполковника Луна узнаю неожиданную новость. Оказывается, я вовсе не единственный комэск в Республике, формирующий свою собственную лётную эскадрилью. Неделю назад в Испанию из французской Тулузы на военный аэродром «Торрехон» расположенный в пригороде Мадрида, перелетела интернациональная эскадрилья из двенадцати французских бомбардировщиков «Потез 540» под командованием команданте Андре Мальро. Ох, ну и нифига ж себе! И как же это ему удалось-то? Вообще-то «Потезов» в Испании конечно хватает, однако все они — это в своём большинстве уже давно и безнадёжно устаревшие бомбардировщики, но «Потез 540» самолёт самой последней модификации, буквально совсем недавно принятый на вооружение во Франции.

Он может использоваться и как дальний разведчик, но имея на вооружении целых три пулемёта и как тяжёлый истребитель также может вполне неплохо поработать. Однако и бомб, чуть ли не тонну без малого, способен легко принять на свои внешние подвески. Его практическая дальность полёта составляет даже с полной бомбовой загрузкой почти что тысячу километров, при крейсерской скорости в двести пятьдесят км. А вот без бомб скорость самолёта вообще свыше трёхсот километров в час. Да это просто какая-то универсальная «летающая вундервафля» по меркам сегодняшнего времени. Мне аж самому немного завидно стало, но вот за республиканцев искренне рад. Мадрид получил очень даже хороший подарок. Лично с Андре я не знаком, но, конечно же, в Париже был о нём хорошо наслышан. Мсье Мальро во Франции сегодня довольно известный и популярный писатель, публицист и драматург. В самом расцвете своих творческих сил, вот только не знал, что он ещё и пилот. Видимо и крепкие дружеские связи в военном ведомством имеет, раз как-то смог «нечаянно разжиться» такими вот самолётами и невозбранно перелететь на них через государственную границу Франции. Хм… а всё ж таки совсем неплохо быть «немножко состоятельным» человеком, или просто родиться в семье банкира, есть во всём этом какие-то свои «небольшие», но очень приятные плюшки…

Хосе Агирре страдальчески хмурит брови, вздыхает, дважды перечитывает текст «Генерального соглашения», но всё-таки его подписывает. А куда ж ему деваться-то? Все наши с ним предварительные договорённости на словах, это «вообще ни о чём», всего лишь разговоры «в пользу бедных». Но мой банкир, спонсор и контрагент в Швейцарии, гер Джейкоб Вонтобель у себя на руках непременно желает иметь более весомый аргумент, чем чьё-то «очень честное слово». И этот «аргумент» должен однозначно гарантировать, что его личная брокерская компания, финансирующая этот мой проект, в случае моей скоропостижной смерти в полном объёме получит назад все свои финансовые вложения в закупленные мною самолёты и поставляемое мне вооружение. Такое же однозначное условие в нашем соглашении касается и относительно моего парижского контрагента Артура Антоновича Анатры. Чья торгово-посредническая фирма не только производит на своём заводе «предполётное обслуживание» авиадвигателей для наших самолётов сегодня, но и в дальнейшем также продолжит поставлять в Бильбао запасные части и детали к планерам самолётов. И к тому же, берёт на себя твёрдое обязательство по закупке и пересылке ремонтных стволов к «Эрликонам» и «Дарнам». Что в свете нынешних, явных намерений Великобритании незамедлительно создать «контактную группу» в Лиге Наций по разработке свода правил для будущего «Европейского комитета по невмешательству в Испанский конфликт», уже в самое ближайшее время станет чистой воды контрабандой. Однако моего старого друга и «партнёра по бизнесу» это «немного неловкое обстоятельство» совершенно не смущает, есть спрос — значит будет предложение. А «небольшой, но приятный гешефт» для бывшего одессита — это святое! Наконец-то все формальности улажены и секретарь уносит оба экземпляра «Генерального соглашения» в канцелярию правительства, чтоб зафиксировать подписанные бумаги по всем местным бюрократическим законам, а у нас появляется полчаса свободного времени чтоб просто попить чаю и немного побеседовать.

— Сеньор Лапин! И когда же нам стоит ожидать ваших пилотов? Время-то идёт, но что-то я совсем не вижу на аэродроме обещанных вами самолётов⁈ — ну вот, нифига ж себе «наезд» на ровном месте…

— Но сеньор Президент! Если бы вы сразу подписали договор, а не тянули с поправками и его ратификацией, то через пару недель эскадрилья была бы уже сформирована. Я же не имел морального права срывать своих друзей с места, не имея уверенности в том, что вы согласитесь на мои условия. Так что ваши претензии кажутся мне совершенно необоснованными. Вон, сеньор командующий попросил меня об одолжении найти для него во Франции опытных пилотов для его бомбардировочной эскадрильи и через две недели получил сразу четверых!

— Ага, и один из них оказался калекой, непригодным к полётам! — Мартин Луна ехидно щурится, но мне-то видно, что он вполне доволен. Остальные трое ветеранов Великой Войны «завербованные» Анатрой по моей просьбе оказались опытными пилотами, вполне себе здоровы и уже в строю.

— Ну, во-первых, он не калека, а всего лишь немного прихрамывает от полученного в бою ранения. И хочу вам напомнить, что с таким ранением он всё же сумел посадить подбитый бомбардировщик, что говорит о его большом опыте пилотирования. А во-вторых, он пригодился мне. Пусть врачи и не допускают его к полётам, но вот по мне, как заместителю по тылу ему цены нет. Капитан Шарль Сен-Жак прирождённый штабист. Недаром после ранения капитана не уволили в запас, а оставили при штабе полка до окончания боевых действий. Кстати, он готов взять на себя обучение зенитчиков, ему есть что им показать и о чём рассказать. Вот только когда вы соизволите наконец-то мне их предоставить? Очень надеюсь, что это будет не сброд подобный тому, что сегодня мне пытается втюхать командующий городским гарнизоном, под видом бойцов будущего взвода охраны моего аэродрома? По моему мнению, этим алкоголикам самое место в больнице или в специальной клинике, но вот оружие им выдавать категорически противопоказано. Они или перестреляют друг друга по пьянке или самоубьются. Считайте это моим официальным заявлением. Если необходимо, то и рапорт напишу, только подскажите на чьё имя. Военный комендант гарнизона меня и слушать не хочет, а эти разгильдяи мне не подчиняются. Но если б подчинялись, то давно бы уже отправились в штрафную роту на фронт!

— Сеньор Команданте! Попрошу вас запомнить, что в Басконии не было, нет и никогда не будет штрафных рот! Хорошо. Я вас понял. Ещё раз переговорю с военным комендантом Бильбао и отдам распоряжение, что б для охраны вашего аэродрома он лично подобрал более надёжную и дисциплинированную команду. Но это дело не быстрое. Вы сами должны понимать, что лучшие сыны нашего отечества сегодня находятся на передовой. Так что — ждите! — угу, так я и предполагал «На тебе боже…»

— Что касается ваших зенитчиков, то подполковник Луна вас в этом поддерживает. Я даже готов согласиться с тем, что четыре зенитные установки вам действительно необходимы. Но зачем же вам три человека в расчёте? На мой взгляд там вполне достаточно одного, в крайнем случае двоих. Но что там делать троим? Это же стационарная установка, перемещать её никуда не надо. Так в чём же дело? По-моему, сеньор, вы попросту перестраховываетесь, но увы, наш военный бюджет не бездонная бочка и давно исчерпан. Из каких средств прикажете мне оплачивать все эти ваши прихоти? Подумайте над этим! — Агирре устало откидывается на спинку стула и страдальчески прикрывает глаза.

— У вас ещё вопросы есть?

Конечно есть, куда ж без них? Целый список приготовил. Не так уж и часто мы с ним встречаемся, но решение некоторых вопросов не входит в компетенцию командующего ВВС Басконии. Моя частная военная компания до сегодняшнего дня вообще почти что никаким боком не вписывалась в структуру военного ведомства. Отсюда и возникали всяческие досадные недоразумения. Даже вроде бы совсем пустяковый, по моему мнению, рабочий момент с обмундированием и вооружением личного состава эскадрильи требовал неизбежного «ручного регулирования» на самом высоком уровне.

— Насчёт зенитчиков моё требование остаётся прежним. На «Бильбо-один» вообще шесть зенитных установок по три человека в расчёте и, если сеньор Луна молчит, значит он с вами согласен. Вот и сократите у него шесть штатных единиц, но четыре из них передайте мне. И вам некоторая экономия, и мне спокойнее! — в ответ на моё замечание слышится громкое возмущённое сопение и негодующая реплика:

— Я никогда не подтверждал, что согласен с таким мнением! По штатному расписанию в расчёте три человека, так что ты получишь своих зенитчиков. Ишь, пройдоха! На мне сэкономить решил… Не выйдет! — да не больно-то и надо. Довольно усмехаюсь и продолжаю:

— Сеньор Президент! В последнее время я нахожусь в некотором затруднении, так как совершенно себе не представляю, как же мне всё-таки доступно донести до понимания строителей, работающих на аэродроме, что сегодня в стране идёт война и от каждого сознательного работника требуется полная отдача его сил, где бы он не трудился.

— И что? Вы хотите сказать, что наши рабочие не выполняют свою норму или вообще отказываются работать? — брови у Хосе Агирре удивлённо взлетают на лоб.

— Нет, этого я не говорил. Но они растягивают свой обеденный перерыв на целых три часа, мотивируя это послеобеденной сиестой. Ну какая сейчас может быть сиеста? Идёт война! Каждый час дорог. Вместо того чтоб поработать лишние два часа, они после обеда греют пузо. И бесполезно что-либо им объяснять, смотрят на меня как бараны на новые ворота и твердят только одно: — «Сиеста сеньор Команданте. Сиеста!» Может быть вы сможете мне в этом помочь и хоть как-нибудь на них повлиять? — смотрю на своих собеседников и уже понимаю, что вот здесь мне поддержки точно не получить. Так как вновь вижу уже знакомые мне, те же самые «бараньи взгляды».

— Сеньор Лапин, сиеста — это наша национальная и многовековая традиция! И по пустякам её нарушать не стоит. Вот если бы рабочие отказались работать или не выполняли свою норму, тогда — да, это очень серьёзный проступок. Но восьмичасовой рабочий день — это завоевание наших профсоюзов и никто не позволит вам нарушать наше законодательство. — ну вот нифига ж себе, оказывается война для них, это всего лишь «пустячок»! Обречённо машу рукой и тихонько бормочу себе под нос: — «Война — войной, а вот сиеста по расписанию.»

— Что вы сказали?

— Да так, ничего. Мне вот только чуточку интересно стало, сеньор Агирре. Как же это в прошлом, ваши предки войну у мавров всё-таки умудрились выиграть-то? Видимо тоже только потому, что сиеста всего лишь раз в день, а молитва у мусульман пять раз. И религия арабов, наверное, тоже не позволяла им отвлекаться на неверных «по пустякам». Вот и вырезали всех «поклонников традиций» под корень… — зря, наверное, я это сказал. Похоже, что мои собеседники на меня обиделись.

Назад в Бильбао возвращаемся на двух «авто», у Мартина Луна тоже «Испано-Сюиза» и тоже кабриолет. Но его машина чуток постарше моей, тридцать второго года выпуска и цвет у неё какой-то совсем уж «весёленький», светло-голубой, но мне как-то не до веселья. Вроде бы все вопросы решили по существу и без каких-либо дополнительных оговорок, но вот настроение от разговора всё равно на нуле. Наша встреча оставила у меня крайне неприятное впечатление. «Ложки-то нашлись, а вот осадок остался.»© Спрашивается, и нахрена было мне нервы на кулак мотать и стонать над каждым моим предложением? Я что, только для себя стараюсь что ли? «Это лишние расходы! На это нет денег в бюджете! Умерьте ваши аппетиты!» Да ёж ты моё! Почитай всё, что я только не предлагал, было встречено этим вот «президентским рефреном». В конце концов не сдержался и вспылил:

— Сеньор Агирре, да вы пока что даже палец о палец не ударили и ни одной песеты на эскадрилью вами не израсходовано! Это на мои личные сбережения закуплены все эти самолёты и всё это вооружение. Это я тратил свои личные средства на переделку истребителей и доводку авиамоторов. Но вот дальнейших трат от меня больше не ждите. Что ж, очень хорошо! Если уж вам это накладно, то пусть технический персонал так и ходит, как орда оборванцев. Не надо ни прачек, ни столовой, ни душевых комнат. Даже сортира не надо, пусть гадят за ангарами. Наверняка зарубежные фотокорреспонденты только порадуются таким вот «эксклюзивным» фотокадрам. Пусть весь мир увидит, в каких «суровых условиях» приходиться «сражаться» верным защитникам Страны Басков. Вот только если самолёт не взлетит с аэродрома по причине отсутствия должного технического обслуживания, или его пулемёты вдруг окажутся незаряженными оттого, что оружейник ещё не вернулся из дома с обеда, то моей вины в этом уже не будет. Мне, как Арматору «Корсаров», по большому счёту это совсем некритично. Мой контрагент в любом случае тоже вернёт все свои затраты до последнего франка, а вот летают истребители или гниют на поле, это ему без разницы! Да что-то вот также сильно сомневаюсь в том, что мои лётчики тоже долго тут прослужат, при таком-то несерьёзном подходе к организации полётов. Думаю, что для моих пилотов найдутся и более привлекательные условия! — и если бы не вмешательство Мартина Луна, то хрен бы его знает, чем бы закончилась эта наша «горячая встреча».

Но поорали мы друг на друга знатно. Что называется, «клапана сорвали и пар выпустили». Не, так-то политика я понимаю очень даже хорошо. Война всегда с собой приносит «непредвиденные» расходы и положение у Хосе Агирре действительно незавидное. С одной стороны, автономия басков факт свершившийся, а с другой… денег-то по факту и нет. Владельцы всех бискайских заводов, рудников и шахт в основном находятся или за проливом, или вообще за океаном. Промышленность басков давно уже принадлежит заграничному капиталу и всем этим Ротшильдам с Морганами вообще по барабану, что там творится в Испании. При любом раскладе и несмотря на то, кто будет править в Стране Басков, они всегда получат свою прибыль. Сегодня вся она оседает на их счетах в Лондоне и Нью-Йорке и лишь налоги тоненьким ручейком текут в Мадрид. Но пока перенаправят этот вот «ручеёк» на банк Витории, времени пройдёт немало. Да что-то и не слишком-то уж торопятся мадридские чиновники с таким вот «перераспределением». Но выход, вообще-то, конечно же есть. Вот только он слишком уж радикальный и вряд ли приемлем для Хосе Агирре. Национализация всей промышленности в Стране Басков разом бы решила большинство проблем с финансированием, но поставила жирный крест на карьере политика. Так что… вряд ли он на это решится. Блин… как тут не вспомнить стариков из моего прошлого с их извечным… «Сталина на вас нет!» Здесь-то «Сталин есть», да только вот Испания ему совсем неинтересна. Тем более эти, напрочь отрезанные от материкового центра приморские провинции севера. Слишком уж они далеки от берегов Советского Союза и, на первый взгляд, совершенно для него бесперспективны в экономическом и политическом значении.

Моё отвратительное настроение немного скрашивает тот факт, что сегодня утром в порт Португалете прибыли наши первые двенадцать авиамоторов. Это ремонтный комплект для экстренных замен двигателей в случае их досрочного выхода из строя и… прорва моих безвозвратно сгоревших нервных клеток при обосновании такого «неоправданно большого» запаса. А где ж в условиях войны и в случае срочной необходимости я смогу быстро отремонтировать свои двигатели? К моему большому сожалению, в Бильбао и Витории авиамоторных заводов или мастерских нет. Везти по воздуху в Мадрид или Барселону через враждебную территорию на транспортном самолёте? Вы это серьёзно? А что мне прикажете ставить на самолёт, пока будет производится ремонт его авиадвигателя? Что??? Дожидаться отремонтированного авиамотора? Ну уж нет! А вот отправить двигатель по морю для ремонта в Париже, для меня выйдет намного дешевле, безопасней и быстрее. И пока мы с Агирре в Витории друг другу «расчёсывали больные нервы», Шарль уже должен был успеть получить и перевезти наши авиадвигатели на склад аэродрома и один установить в классе для занятий с будущими авиамеханиками.

Подъезжаем к аэродрому и нас встречает «гостеприимно» поднятый шлагбаум. Под грибком для часового никого нет, как и в самом помещении «южного КПП» с настежь распахнутыми дверьми. «Охрана»… пипец! Эти вояки уже окончательно оборзели и совсем перестали «мышей ловить». Всего лишь одну неделю находятся на аэродроме, а изжоги от них у меня накопилось аж на целый год вперёд. Видимо посчитав «тяготы и лишения» нынешней «военной лямки» заслуженной наградой «за былое», эти «ветераны рифских сражений» со всей своей «пролетарской ненавистью» тут же дружно и решительно забили на свою службу «самый большой болт» и лихо пользуясь нечаянно выпавшей «синекурой» неустрашимо пустились во все тяжкие. А что? Халявное воинское довольствие получают в полном объёме; сыты, пьяны и нос в табаке, а там «хоть потоп, хоть трава не расти». На моих техников и оружейников смотрят свысока, как на «гражданских штафирок», меня и Шарля вообще ни в грош не ставят. Наша полувоенная форма их абсолютно не впечатляет. Знаков различия на ней нет, а значит в их глазах мы «ноли без палочек». Тем более, что до сегодняшнего дня они напрямую подчинялись лишь военному коменданту города и только полтора часа назад лётная эскадрилья «Корсар» наконец-то официально включена в состав ВВС Басконии. В течение этой недели она должна быть полностью приведена в соответствие с армейскими стандартами, в том числе и с переподчинением всех наземных служб.

Моё настроение вновь опускается «ниже плинтуса». По взлётной полосе вместе с командующим на машинах направляемся к ангару переоборудованному под учебный класс. С левой стороны видны пока что ещё пустующие стоянки для самолётов, но уже накрытые маскировочными сетями. Капониры мне рыть запретили, на «каменные хоромы» ни у меня, ни у городского совета денег нет, а от дощатых навесов отказался сам. Поскольку проку от них всё равно никакого, только лишняя головная боль «в противопожарном вопросе». Так что нашим истребителям по всей видимости придётся пережидать непогоду под брезентовыми чехлами. Впрочем, сегодня военные пилоты и не ожидают для себя каких-то особых тепличных условий. Такое вот положение вещей повсеместно считается общепринятой практикой и вопросов ни у кого не вызывает.

После разборки трибун стадиона, бывших портовых складов и ангаров оказалось неожиданно много. Вряд ли они понадобятся мне все, но как говорится «запас карман не тянет». Что-то так и останется пустовать, зато вот сейчас у меня совсем не болит голова где разместить свои службы. Нашлось место и для штаба эскадрильи, и под казарму временного размещения лётного состава. Но на казарменное положение в будущем никого переводить не собираюсь. Все наши оружейники и механики сегодня так и продолжают жить в городе со своими семьями. Как только пилоты освоятся, так скорее всего тоже съедут на съёмные квартиры. Тем более, что оплата съёмного жилья прописана в контрактах и частично будет компенсирована военным ведомством. Конечно, можно было бы выбрать какой-нибудь склад повместительнее и переоборудовать его в приличную офицерскую гостиницу, но опять же, а где на всё это брать деньги? Так что, только самое необходимое. То, без чего нам вообще нормально жить и служить нельзя, то есть; кухня, столовая, прачечная, фельдшерский пункт. Уже то хорошо, что хоть сортир строить не пришлось. Монументальное каменное здание нам досталось «в наследство» от стадиона, как и душевые комнаты, там всего-навсего потребовалось только котёл для нагрева горячей воды отремонтировать. Небольшую поблажку сделал лишь «для себя любимого». В самом помещении штаба эскадрильи за неприметной дверью скрытой портьерой, находится небольшой «кабинет отдыха», а по сути, совсем крохотная, но вполне уютная спальная комнатка и даже с окном. Куда и намереваюсь перебраться сразу же после завершения отделочных работ и приобретения нормальной мебели.

Пока что «гостюю» в доме Гарсия, но вот что-то я чересчур уж там как-то «загостился», пора бы и честь знать. Нет, никто меня в шею конечно не гонит и отношение ко мне наоборот, самое доброжелательное. Но в самом начале ноября состоится свадьба Пабло с его избранницей и уже решено, что молодые после свадьбы также будут жить в этом доме. Дом у семейства Гарсия довольно большой и места с избытком хватит для всех, но вот как-то вдруг начал ловить на себе слишком уж задумчивые и внимательные взгляды донны Бетис и сеньоры Ирене. Нафиг-нафиг! Видал я уже как-то такие взгляды… у Беллы Бояновны. Через пару месяцев юная Горрия отметит своё пятнадцатилетие и, по местным меркам, станет уже вполне себе «невестой на выданье». Вот и нет у меня ни малейшего желания самому попасть в неловкое положение или, тем более, кого-то в него поставить. К тому же в последнее время девчонка явно начала отдавать мне «предпочтение» и даже пытается «строить глазки». Возможно, что с её стороны это всего лишь пока что такая игра и просто проба девичьих чар «на подходящем объекте», но вдруг это не так и мы с ней незаметно для себя «заиграемся»? И что тогда?

Жениться я не хочу, да и не могу. В Союзе меня тут же запишут «в изменники и предатели родины». Как когда-то записали Владимира Горовица, да и жениться иностранцу в Испании тоже не так-то просто. И дело даже не в религии. В конце концов для венчания «молодых» достаточно сменить вероисповедание, что вообще-то не так уж и сильно сложно, хоть и муторно. Но иностранец должен зарегистрировать свой брак в городской мэрии. А для этого, помимо своего паспорта предоставить местным бюрократам справку с последнего места прописки в стране своего проживания о том, что у него там нет зарегистрированного, или тем паче не расторгнутого брака. Подобный «квест» я бы не смог пройти даже при всём своём жгучем желании. Но вот как раз такого желания у меня-то и нет. Горрия конечно барышня видная и очень даже симпатичная. Приятная во всех отношениях, тем более что её типаж именно тот, что больше всего мне в девушках нравится, к тому же рыженькая! Но… вот не ко времени это всё и ничем хорошим не закончится. Так зачем же я стану пудрить девчонке мозги? Пусть уж ищет «свою половинку», а мне видимо пора исчезать с её горизонта. Но просто взять и вот так, с бухты-барахты, переехать на съёмную квартиру, это значит кровно обидеть Алессандро, вот и поторапливаю работяг с ремонтом. Всё же вот такой мой переезд «в служебное жильё» всегда можно залегендировать сильной загруженностью «на работе», что по большому счёту совсем и не легенда, так как действительно приезжаю «на квартиру» только переночевать и уезжаю из дома тоже раньше всех.

Наши машины останавливаются возле курилки, и мы с подполковником направляемся в учебный класс. Подполковник Луна с явным любопытством осматривает стандартную для моего времени «велопарковку» с двумя дюжинами велосипедов. Но у моего «технического персонала» есть и свои личные автомобили. Наши автомеханики, «народ» в своём большинстве зажиточный. Однако после некоторого размышления, всё-таки разрешил передвижение по аэродрому только на велосипедах. Исключение сделано лишь для «командного состава», то бишь для меня и других «редких заезжих с большими звёздами», таких как командующий ВВС и ему подобных. Для всех остальных автомобилей есть своя персональная автопарковка возле южного КПП. Считается что дневальные суточного наряда за ней также должны присматривать. Ага, конечно, уж эти-то «гаврики» так присмотрят… Опасаюсь, что как бы их самих кто-нибудь «на запчасти не разобрал». Как-то так получалось, что до сегодняшнего дня командующий ВВС мой аэродром не посещал. Тут для подполковника ничего интересного пока что не было. Но вот появились у нас авиадвигатели и повод сразу нашёлся. Открываю дверь и пропускаю командующего вперёд. Тут же раздаётся команда:

— Курсанты встать! Смирно! — капитан Сен-Жак делает шаг нам навстречу и начинает рапортовать, но взмахом руки подполковник Луна его останавливает: — Вольно! Продолжайте занятия. — бросает беглый взгляд на авиадвигатель, установленный на подставку и затем с видимым интересом начинает осматривать стены нашего учебного класса, сплошным ковром увешанные плакатами с изображением деталей двигателя «Гном-Рон», схемами планера самолёта «Девуатин 371» и его основных узлов. Вижу что на столе у инструктора громоздится внушительная пачка из ещё неразобранных плакатов. Видимо в одном из ящиков вместе с авиамоторами сегодня пришла давно обещанная Артуром Анатрой посылка с «наглядной документацией». А вот это очень даже своевременно! Честно говоря мне уже надоело «на пальцах» объяснять своим механикам в чём состоят отличия между «авиа» и «авто» двигателями. Но если к тому же дополнительно пришли плакаты со схемами и чертежами пулемётов и авиапушек, то тогда можно смело начинать обучение оружейников и зенитчиков. А вскоре глядишь и наши лётчики «подтянутся»! Но моё приподнятое настроение подпортил и вновь опустил «ниже плинтуса» мой зам, подойдя ко мне и тихо проговорив:

— Мсье Команданте, у нас новое «ЧП». Эти разгильдяи из отделения охраны с утра пораньше где-то раздобыли три кувшина с «орухо» и вдобавок приволокли на свою гулянку портовых путан. В настоящий момент казарма взвода охраны представляет из себя самый настоящий низкопробный марсельский бордель. Надо с этим что-то немедленно делать и подобные безобразия в дальнейшем прекращать. Солдаты гарнизонной комендатуры окончательно распустились, на мои замечания демонстративно не реагируют. Очень опасаюсь, что таким своим неприглядным поведением они уже начали пагубно влиять на дисциплину наших курсантов!

Что? Самогонка и портовые шлюхи на вверенном мне объекте? Ну всё, я буду не я, если прямо сейчас к кому-то «в гости» не нагрянет неожиданный «полярный песец». Достали окончательно! За прошедшую неделю мне уже дважды пришлось «выяснять отношения» с наглым капралом, предводителем шайки этих бездельников, но похоже, что обычные увещевания на них совершенно не действуют. Однако начиная с сегодняшнего утра они уже в полном моём подчинении, но об этом «своём счастье» пока что не догадываются. Вот прямо сейчас пойду и «обрадую» эту банду, а заодно припомню как «строить» зарвавшихся дедов. Мне-то к этому уже не привыкать. Во время срочной службы в «далёком будущем» всякое бывало. Молча покидаю класс и направляюсь в казарму караула возле северного КПП. Шлагбаум опущен, но на КПП никого нет. Хм, вот почему-то совсем даже не удивлён. Открываю дверь в караульное помещение… Дневальный у входа по вполне мне понятным причинам отсутствует, дежурный тем более, а в комнате начальника караула «дым стоит коромыслом». За импровизированным «достарханом» с остатками недавнего обильного «пиршества», в обнимку с пьяненькими солдатиками сидят три поддатые и уже изрядно помятые девахи. В замызганных платьях с расстёгнутыми до пупа воротами, оголёнными плечами и демонстративно выставленными напоказ обвисшими «прелестями». Да уж… точно, бордель! Шарль Сен-Жак не ошибался. И всего неделю назад это была совершенно новая казарма? Ну как же можно так загадить всё помещение? Вот же свинтусы! Мрачно оглядываю пьяное сборище и начинаю потихоньку закипать. Денёк сегодня и так с самого утра выдался у меня слишком уж напряженным, да тут ещё эти… всё настроение мне испоганили.

— Встать! Смирно! — парочка солдатиков потрезвее и явно моложе «ветеранской когорты» шустро вскакивают и замирают, но вот остальные «верные поклонники Бахуса» так и продолжают сидеть, в тупом оцепенении выпучив на меня свои пьяные зенки. Язвительно усмехаюсь и продолжаю:

— Солдаты! Довожу до вашего сведения приказ главы правительства. С сегодняшнего дня ваше подразделение полностью переходит в моё подчинение. Меня зовут Мигель Лапин, я — Команданте эскадрильи «Корсар». Советую всем вам немедленно привести себя в порядок и приступить к исполнению своих служебных обязанностей. Капрал, мне предоставьте график суточных дежурств на эту неделю и потрудитесь объяснить, отчего это вдруг на обоих КПП сегодня отсутствуют наряды? Где дежурный и дневальный по казарме и вообще, что это за бардак творится в твоём подразделении? И кстати, «дамы»… немедленно покиньте караульное помещение и чтоб я вас здесь больше никогда не видел! — неуверенно оглядываясь на своих «кавалеров» распутные бабёнки начинают неохотно подниматься.

— А ну, сидеть! — на стол с грохотом обрушивается кулак капрала, а сам он резко вскакивает и хватает меня за отвороты кителя.

— Да ты вообще кто такой, щенок? Когда мы насмерть резались с берберами, ты ещё под стол пешком ходил! Какой из тебя, к дьяволу, командир? Какое ты вообще имеешь право что-то приказывать мне, заслуженному ветерану? Да я же тебя, сопляка, сейчас… — видимо от избытка чувств и под воздействием винных паров этот «ветеран» уже совсем перестал соображать, что он творит и чем это ему грозит.

Вполне допускаю, что капрал хотел всего лишь покрасоваться перед «дамами», однако встряхнул меня так, что даже зубы клацнули, а одна из пуговичек на кителе, не выдержав такого варварского пренебрежения, с лёгким хлопком оторвалась и покатилась по полу. Даже сам поначалу охренел и не поверил такой своей удаче. «Боец, а ведь это конкретный залёт!» Именно так бы подумал и сказал «там», во времена своей прежней сержантской молодости. Но сегодня мои мысли были совершенно другие. «Ах, ты ж, твою-то мать… Капрал, ну как же ты всё-таки вовремя!» Два резких удара в печень, один «в солнышко» и бравый «ветеран» под громкие женские визги, от моего тычка летит прямо на стол, сметая своим кителем жалкие огрызки нехитрой закуски и с медным звоном роняя на пол кувшин с остатками самогона и оловянные кружки. Вот только немного жаль, что в полной мере воспользоваться данной ситуацией и как следует наконец-то отвести свою душеньку, сбросив накопившееся за последнее время напряжение, мне всё-таки так и не довелось.

— Смирно! — от голоса командующего закладывает уши.

— Сеньор Команданте, объясните, что здесь происходит? — одёргиваю китель и не моргнув глазом рапортую:

— Довожу до личного состава, вверенного мне подразделения последнее распоряжение Президента! — не знаешь что ответить, говори правду…

Подполковник подозрительно осматривает караулку и солдат, брезгливо морщится от застарелых запахов табачного дыма и перегара, задерживает свой удивлённый взгляд на «прелестницах».

— О, Дева Мария! А это ещё кто такие? — его палец указывает на притихших «жриц любви».

— Дешёвые портовые шлюхи! Сеньор командующий… — ну, а что мне ещё отвечать? На скромных монашек эти девахи как-то совсем уж не походят.

— Проститутки? Посторонние? Вон с аэродрома! — и на подгибающихся ножках «посторонние» мигом покидают караульное помещение. А мне вот интересно, свой «гонорар» они уже забрали, или у них сегодня «внезапный субботник» случился? Наверное, всё ж таки забрали. Уж эта категория «искательниц приключений», в отличие от наивного меня, на «честное слово» почему-то никому верить не хочет и всегда предпочитает вначале получить предоплату за свои «интимные услуги».

— Самовольное оставление поста, распитие спиртных напитков в карауле, допуск на строго охраняемый объект посторонних лиц. Да ещё и нападение на офицера… Сеньоры, а что ещё я забыл перечислить? Да вы хоть понимаете, чем всё это грозит? Предполагаю, что вам вскоре придётся приложить максимум усилий и немало своего красноречия, чтоб убедить военный трибунал в своей лояльности. И на том себе спасибо скажите, что, хотя бы до мятежа не успели допиться. Идиоты! — подполковник Луна осуждающе качает головой и выходит из казармы.

Втроём направляемся в штаб и в течении четверти часа на пару с Сен-Жаком получаем от командующего ВВС «разнос» за состояние дисциплины «во вверенном нам подразделении». Ладно бы мне одному, но вот капитану-то за что? Но Шарль и сам помалкивает и меня одёргивает от попыток оправдываться. Ну, ему виднее. Переждав «бурю» приступаем к обсуждению текущих задач нашей эскадрильи и вот тут по большинству вопросов мне вновь остаётся только «молчать в тряпочку». Полностью положившись на своего зама и тихонько радуясь своей удаче, пославшей мне такого опытного и толкового штабного работника. Но, в общем-то, всё обговорили и даже успели ближайшие перспективы обсудить и наметить.

Мы стоим у машины подполковника и в завершение нашего обстоятельного разговора в штабе командующий отдаёт последнее распоряжение:

— Сеньор капитан, с сегодняшнего дня вы официально утверждены в должности начальника штаба эскадрильи. Опыт у вас большой, так что приступайте к своим обязанностям без промедления. На нашего Команданте, как я сейчас понял, надежды пока мало. Опыта руководства боевым подразделением у него совсем нет. Так что вся надежда только на вас! — вот же блин…

Досадно конечно слышать о себе такое, но что тут поделаешь, подполковник в общем-то по сути прав. Ну да ничего. Опыт — это дело наживное. Не боги горшки обжигают! И словно дождавшись окончания нашей встречи над городом вдруг заполошно взвыли сирены воздушной тревоги.

Стоим на лётном поле и крутим во все стороны головами, пытаясь разглядеть причину тревоги. Воздушного налёта совсем не опасаюсь. В Бильбао нет целей для бомбардировки. Мой аэродром пока что тоже девственно чист и объектом для атаки не является. Шахты и карьеры по добыче руды в окрестностях города, а тем более сталеплавильные заводы в самом городе, в эту категорию также не попадают. Санхурходистам прекрасно известно кому «всё это добро» принадлежит и какую «крутую ответочку» в «случае чего» они сами могут заполучить в отместку за намеренное или даже неумышленное нанесение ущерба «собственнику». Ротшильды «удара по кошельку» никому и никогда не прощают. Тоже самое касается морских причалов и, тем более, рудовозов в порту. Спрашивается, а нахрена тогда сюда летать и людей беспокоить зазря? Однако раз в неделю сирены воздушной тревоги всё равно звучат почти во всех городах Басконии. Воздушные разведчики из Наварры и Бургоса расслабляться никому не дают. Представляю какая сейчас суета поднялась на «Бильбо-один». Вот только она всё равно напрасная, разведчик уже наверняка увидел всё что хотел, развернулся и на полных парах чешет обратно в сторону своего аэродрома. И пока истребители с «Бильбо-один» поднимутся в воздух он уже улетит к себе. Напрасная трата топлива и времени, они всё равно его не догонят. Но вдруг раздаются крики:

— Летит! Вон он! — мы с подполковником ошарашено переглядываемся, неужто бомбёр? И командующий истошно орёт:

— Воздух! Все в укрытие! — но «глас вопиющего» ни на кого не действует.

Да и надёжных укрытий поблизости от ангаров тоже не наблюдается. «Портить» газон стадиона какими-то никому здесь непонятными противовоздушными щелями мне не разрешили, а укрываться от воздушного налёта под крышей ангара, это «ещё та» затея. Стены-то от осколков защитят, но вот прямое попадание превратит такое укрытие в братскую могилу. Перекрытия у ангаров совсем хлипкие и прямого удара авиабомбы они наверняка не выдержат. «Курсанты» так и продолжают стоять, вылупившись на «ероплан». Они и команды-то такой не знают, не говоря уж о том, как в таком случае следует действовать. Это опять мой косяк, но метаться в поисках укрытия уже поздно. С юга над городом хорошо заметен быстро снижающийся одиночный биплан и он явно нацелен на мой аэродром. Ёкарный бабай! Это ещё кто? Самоубийца? Даже отбомбившись по нашим ангарам и освободившись от бомб, он уже никак не успевает набрать высоту, развернуться и уйти назад.

Два звена истребителей с «Бильбо-один» через пять-десять минут уже взлетят в небо и этого ему просто не позволят. Но никакой бомбардировки не последовало, «самоубийцей» оказался истребитель «Фиат CR. 20bis», «родной брат» моей «Тигры». Словно так и было ранее задумано, истребитель с косыми крестами на крыльях и хвосте непринуждённо приземляется на поле и не спеша рулит по взлётной полосе в нашу сторону. Видимо пилот уже разглядел два автомобиля и большое скопление людей рядом с ними. Ну да, народ здесь вообще-то пока что непуганый и о бомбёжках читал только в газетах. Вряд ли все мои «курсанты» сейчас вообще смогут отличить истребитель от бомбардировщика. Вот же чёрт! И сколько подобных косяков у меня в дальнейшем ещё выползет? Комэск, блин… хренов! Самолёт останавливается, двигатель замолкает и переднюю кабину не спеша и вальяжно покидает лётчик. Отстегнув лямки своего парашюта небрежно сбрасывает его на крыло и направляется к нам. Не доходя метров шести останавливается, снимает шлемофон с очками и насмешливо улыбаясь произносит:

— Мартин, да убери ты свой пистолет. Вот застрелишь старого друга и будешь потом об этом всю жизнь жалеть! — повисает немая пауза.

— Мигель? Тебя каким ветром сюда занесло? Ты же перед мятежом в Толедо служил! — подполковник Луна слегка смутившись прячет пистолет в кобуру, а затем широко разведя руки шагает к пилоту и, они… обнимаются! Вот это нифигасе? Выходит, что не только старые знакомые, но и хорошие друзья?

— Попутным, Мартин. Надеюсь, что попутным! Ты же за меня словечко замолвишь? Знаешь, мне вот как-то до самого конца не верилось в то, что Хосе Санхурхо всё-таки решится на свою авантюру. Думал что ему и первого раза за глаза хватило, но раз уж так случилось, то я во всём этом участвовать вовсе не намерен! Хочу вернуться домой в Сантандер. Надеюсь ты мне в этом поможешь, по старой дружбе? — а вот голос-то дрогнул…

— А зачем тебе в Сантандер? Оставайся в Бильбао! У меня для тебя всегда бомбардировщик найдётся. Или ты на старости лет в истребители решил податься? — Мартин расплывается в улыбке. — Не волнуйся дружище, я тебе помогу! Рекомендации для получения документов у коменданта обязательно дам и словечко за тебя замолвлю. В Сантандере тоже звено «Потезов» базируется. Если надумаешь вернуться на службу, так буду только рад тебя принять. А чего это твой наблюдатель такой скромный? Он что, уснул там? — в голосе подполковника слышится явное недоумение.

— Ага, спит… Вечным сном. Редкостный мерзавец… был! У него там должна быть планшетка с документами. Посмотри, может тебя что-нибудь заинтересует? — не дожидаясь приказа подполковника, привычно запрыгиваю на нижнее крыло самолёта и осматриваю безжизненно обвисшего на привязных ремнях второго лётчика-наблюдателя.

Три аккуратные и совсем небольшие дырки в реглане напротив сердца убедительно подтверждают, что этот «редкостный мерзавец» действительно «был, но уже весь вышел». Хм, очень даже интересно. Из чего же это пристрелили наблюдателя и как так лётчик умудрился совершить это во время полёта? Вот насколько помню по собственному опыту, так то, что в кабине «Фиата» хрен же развернёшься? Отдаю распоряжение Пабло, чтоб тело вражеского наблюдателя перенесли к крыльцу медпункта, а сам самолёт перекатили на нашу стоянку под маскировочную сеть и сразу отмыли от крови заднюю кабину. Забираю с трупа офицерскую планшетку с картой и ремень с «Люгером Р08» в кобуре. Ого, зачётный пистолет! Фиг кому его отдам, давно уже пора отправить свой «Дерринджер» на пенсию и «Парабеллум» в самый раз мне будет. Тщательно осмотрев карманы кителя забираю из них личные документы и направляюсь в штаб. Полагаю, что нас сейчас ожидает очень долгий и очень интересный разговор. Нам есть о чём поговорить с «перелётчиком» и о чём его расспросить.

Первое впечатление от разговора — это облегчение. Мы дружно выдыхаем услышав, что ещё два дня назад практически всё авиакрыло Наварры переброшено под Севилью. На аэродроме Памплоны осталось лишь одно звено истребителей «Ньюпор-Делаж» NiD-52 для прикрытия аэродрома и эскадрилья бомбардировщиков «Бреге-19» из двенадцати машин. Но по словам Мигеля это было «такое старьё», что их просто побоялись отправлять в Севилью, могли бы и не осилить столь дальний перелёт. Они и в Памплоне-то по большей части в ремонте чаще простаивали, чем летали. Выяснилось и то, каким образом лётчик умудрился застрелить своего наблюдателя. Выбрав момент, Мигель отстегнул привязные ремни и встав, просто развернулся и всадил три пули в навязанного ему «пассажира». Нихренасе! Это не всякий пилот решится на такой совершенно отчаянный поступок. Его же могло просто потоком воздуха элементарно «выдуть» из кабины «Фиата», а затем банально «размазать» об руль направления. Моя «Тигра» спокойно показывала свои «паспортные» двести восемьдесят километров в час. Не думаю, что её «братик» выдаёт намного меньше.

— Понимаешь, Мартин. У меня и выхода другого не оставалось-то. Просто я понял, что или сейчас, или уже никогда. Повязали бы меня кровью и как потом в глаза своим родным смотреть? Конечно, моя Кантабрия не получила таких привилегий как твоя Баскония, но вот вновь терпеть королевский произвол я не хочу. Мне наша Республика больше нравится! — и Мигель заразительно смеётся.

Уважаю, «наш» человек! С таким бы в разведку пошёл не раздумывая. По моей просьбе планшет и «Парабеллум» Мартин Луна подарил мне «с барского плеча». Ну так у него же есть свой штатный пистолет, да и старая планшетка с от руки нарисованной картой ему тоже не нужна. За время долгой службы подполковник сменил не одно «место работы» и все испанские аэродромы знает, как свои пять пальцев. Но вот оставить мне в эскадрильи (хотя бы на время) «халявный» истребитель поначалу не очень-то и хотел. Еле уговорил, напирая на то, что полётных карт в Стране Басков нет и в помине. Если местным пилотам на всё это как-то глубоко начихать, то мне и моим лётчикам придётся поначалу «летать по крокам». А для этого необходимо вначале эти самые «кроки» нарисовать и без самолёта тут никак не обойтись. Но вот зачем мне «Бреге-19», если у нас теперь есть «Фиат», словно специально для такого случая приспособленный? У него же в кабинах двойное управление! Я буду взлетать и садиться, а в воздухе передам управление Шарлю. Он станет пилотировать наш самолёт, я же тем временем займусь «кроками» с прорисовкой нашего маршрута. Сэкономим бензин и лишних людей отвлекать не станем. Естественно, только услышав о возможности вновь «подняться на крыло» Сен-Жак в стороне не остался и вдвоём мы всё-таки смогли уломать нашего командующего.

Подполковник с другом укатили в комендатуру, тело мёртвого пилота забрали и увезли с собой комендачи, а вместе с ними уехала восвояси и «охрана аэродрома». Да и хрен бы с ними, всё равно от них толку «как от козла молока». Уж одну-то ночку как-нибудь на пару с Шарлем отдежурим, а уже завтра нам обещают прислать нормальных парней. Мне командующий пообещал лично поспособствовать отбору достойных кандидатур. Ну-ну, посмотрим. Узнав, что «вражеский Фиат» теперь «временно» приписан к нашей эскадрильи, мои механики где-то оперативно разжились краской и тут же загрунтовали ненавистные им чёрные косые кресты. Как только грунтовка высохнет, так и нанесём республиканский триколор. И первый истребитель нашей эскадрильи будет готов приступить к несению боевой службы.

Над аэродромом сгущаются сумерки, где-то вдалеке чуть слышны пароходные гудки, а у нас стоит благостная тишина. Сижу в кабине самолёта и машинально отстукиваю пальцами по приборной доске мелодию марша. Да, хотя моё настроение сегодня с утра «штормило не по-детски», но всёж-таки день закончился на мажорной ноте и сейчас испытываю почти что эйфорию. У меня всё получается! Вслушиваюсь в бравурный ритм марша и невольно задумываюсь. Наверное, по своей сути, все поэты всё-таки немного пророки. Вот откуда мог Павел Герман, молодой парень, дотоле ни разу, не видевший самолётов вблизи, вдруг взять такие слова: — «Стальные руки-крылья»? Ведь в том, уже совсем далёком двадцатом году, практически все «аэропланы» были только деревянно-полотняными. А музыка Юлия Хайта? Да это же суперхит, проверенный временем! Вот видимо не зря его немцы нагло стырили и переделали в свой марш штурмовых отрядов СА. Правда с крахом Эрнста Рёма и разгона СА песенка «Das Berliner Jungarbeiterlied» также «тихо почила в бозе». Но вот стырили же! Немцы, они такие. У Хайта «Марш авиаторов», у меня «Советский марш»… Невольно вспоминается хрестоматийное «меня терзают смутные сомненья…» Усмехаюсь и продолжаю уверенно и громко выбивать мелодию, в полный голос напевая слова:

— Мы рождены, чтоб сказку сделать былью,

Преодолеть пространство и простор…

https://vk.com/video3788507_456242241