Не та девушка

Глава 6 Весна

Мистер Кин за ужином был само очарование. Он легко поддерживал беседу, пусть порой и отвечал невпопад, смеялся над собственными шутками и над собой и старательно избегал разговоров о преподобном Дареме. Видимо, пока я была погружена в размышления о собственной нелегкой судьбе, священник успел изрядно попортить нервы молодому актеру, который ничем не заслужил такого предвзятого отношения.

— Вам просто стоит хотя бы раз-другой заглянуть в церковь, и тогда, возможно, викарий успокоится, — посоветовала молодому человеку умудренная жизнью миссис Мидуэл. Она юноше откровенно сочувствовала и не понимала поведения священника.

Я же пришла к неутешительному выводу, что мистер Дарем посчитал, будто Джулиан Кин имеет к роду человеческому весьма опосредованное отношение и упорно пытался вывести бедного молодого человека на чистую воду, использую весь арсенал, доступный священнику.

— Но я ведь не верю в Творца, — растеряно захлопал глазами мистер Кин.

Моя нанимательница пожала плечами.

— Так ведь я не прошу вас в него верить. Просто посидите во время воскресной службы со смиренным видом, и, возможно, этого хватит для того, чтобы немного умерить пыл мистера Дарема.

Актер повздыхал, выказал сомнение в том, что пыл викария вообще можно хоть как-то умерить, однако с предложением моей нанимательницы согласился без особых страданий. Похоже, что к вопросу религии мистер Кин относился с абсолютным безразличием, и отказ от посещений церкви для него принципиальным не был.

— Ну вот и славно, — подвела итог миссис Браун, которая испытывала сильное облегчение от того, что размолвка между викарием и ее гостем может сойти на нет. — Все-таки мистер Дарем — приятный благовоспитанный человек, не хотелось бы лишаться его общества.

Гость миссис Браун посмотрел на женщину с какой-то собачьей тоской.

— А вы уверены, что он действительно приятный и благовоспитанный человек? — уточнил мистер Кин с откровенным недоверием.

Миссис Мидуэл и наша соседка начали на два голоса расписывать несомненные достоинства преподобного Дарема, а Джулиан Кин только покладисто помалкивал. Но в его глазах читалось все, что он хотел бы высказать.

Капитан Дарем явился к восьми вечера, едва не с порога осыпал всех присутствующих дам цветистыми комплиментами, сердечно поприветствовал гостя миссис Браун — и за всей этой круговертью словес я далеко не сразу осознала, насколько на самом деле Джордж Дарем напряжен.

— Как здоровье миссис Дарем? — осведомилась я, наверное, не без сарказма. Но как было удержаться, если собственными глазами видела Сьюзан Дарем буквально несколько часов назад, и она была вполне здорова.

— Лежит пластом, — как ни в чем не бывало ответил капитан Дарем. Что ж, врал он с невероятной легкостью. — Вероятно, обед пришелся ей не по вкусу. Но это и не удивительно: та особа, что прислуживает моему брату, не слишком искусна в деле приготовления пищи.

Да, прислуга викария не отличалась кулинарными талантами, однако пока еще никого и не отравила. Я сразу заподозрила, что по какой-то неизвестной мне причине капитан Дарем решил, что нам не стоит встречаться с его женой. Интересно, почему? Она может что-то рассказать? Или мы — ей? Не может же муж держать жену взаперти только из-за собственного самодурства? Или все-таки может?

Лишний повод выбросить из головы все мысли о замужестве.

— Как же это печально для всех нас, — произнесла миссис Мидуэл как будто с искренним расстройством. — Нам так редко удается увидеть вашу очаровательную супругу, капитан. Надеюсь, скоро миссис Дарем станет лучше.

— Да, мы все надеемся, — поддакнул мистер Кин и улыбнулся.

Капитан Дарем выдал какую-то вымученную гримасу и поспешил сменить тему.

Миссис Мидуэл в этот вечер быстро утомилась, но при этом настояла на том, чтобы вернуться домой без меня.

— Останьтесь еще немного, моя дорогая, — решительно велела она. — Вечер очевидно доставляет вам большое удовольствие. Мистер Кин вызвался проводить меня, так что волноваться не о чем.

Гость миссис Браун действительно оказался столь любезен, что решил дать мне шанс провести весь вечер в гостях.

— Сама услужливость, — насмешливо прокомментировал поступок Джулиана Кина капитан Дарем.

Я недоуменно поглядела на него.

— Чужая доброта вас смешит, сэр? — неодобрительно поинтересовалась я у военного.

Мужчина пожал плечами.

— Скорее, меня смешит эта глупое раболепие и готовность всем и каждом оказать услугу, — отозвался он с легким презрением. — Впрочем, ничем иным мистеру Кину не привлечь к себе людей. Ну, разве что кроме наружности. Однако красота мимолетна, а вот репутация и происхождение остаются с человеком до самой смерти.

Неожиданно неприятно оказалось слышать подобные слова о Джулиане, возможно, из-за того, что он-то точно не врал и не утаивал, как сам капитан Дарем.

Мистер Кин вернулся спустя четверть часа, заверил, что моя хозяйка благополучно прибыла домой и подключился к беседе, даже не подозревая, кого именно не так давно обсуждали люди, которые ему так мило улыбаются.

Волосы юноши как будто вились сильней обычного и, присмотревшись, я поняла, что они намокли. Да и не только волосы актера намокли — но и его пиджак. Стоило прислушаться, как до моих ушей донесся шелест капель за окном.

— Пошел дождь? — спросила я с беспокойством.

Мистер Кин улыбнулся и кивнул.

— Да, думаю, начинается гроза, — ответил он, ничуть не смущенный беспорядком в собственной одежде и волосах. — Первая гроза в этом году.

— Творец всемогущий, Джулиан, да вас выжимать можно! — воскликнула обеспокоенно миссис Браун, заметив в каком виде вернулся ее столичный гость.

Мистер Кин легкомысленно уверил женщину, что в полном порядке, однако на беду свою чихнул — и тут же оказался безжалостно выдворен из гостиной.

— И немедленно переоденьтесь в сухое! — прикрикнула миссис Браун вслед юноше, а после посетовала: — С необычайным безразличием относится к собственному здоровью! А ведь один раз оно его уже подвело!

История с недугом, заставившим Джулиана Кина покинуть столицу до окончания театрального сезона, все еще была покрыта туманом. Никто так и не удосужился расспросить молодого человека о состоянии его здоровья и причинах, которые это здоровье подкосило. Я подозревала, что все дело в беззаботности и веселости мистера Кина. Когда человек так ясно улыбается, не думаешь, что он когда-то болеет. Вообще, казалось, что с Джулианом Кином не может произойти ничего дурного.

— По-моему, этот молодой человек уже вполне оправился от всех своих хворей, — отозвался капитан Дарем. — И совершенно не нуждается в том внимании, которым вы его осыпаете.

Мистер Кин вернулся уже через несколько минут, взъерошенный как воробей, но совершенно здоровый, можно даже сказать, цветущий. Дождь очевидно никак ему не навредил.

Стоило только актеру переступить порог гостиной, как сперва громыхнуло, а после ударила молния — и тут же все свет в доме погас. Испуганно ахнула миссис Браун, а я замерла. Казалось, будто я попала в дурной сон.

Тогда тоже была буря. Била молния. Гремел гром. И в доме было также темно.

И полиция говорила, что дом загорелся из-за того, что молния ударила в кровлю.

— Ох уж этот прогресс, — проворчал капитан Дарем. — Миссис Браун, у вас найдутся свечи?

Меня потрепали по плечу.

— Мисс Мерсер. Мисс Мерсер, вы в порядке? — услышала я голос мистера Кина словно через слой воды.

Ответить удалось далеко не сразу.

— Да… Да, со мной хорошо, — отозвалась я, ужасаясь тому, как скрежещет мой голос.

Капитан Дарем подошел ко мне тоже.

— А непохоже на то, мисс Мерсер. Вероятно, вам лучше выпить немного вина и успокоиться. Неужели вы так боитесь темноты?

В ответ я только хрипло выдохнула:

— Боюсь.

И позволила усадить себя в кресло.

Мистер Кин опустился рядом на пол и взял меня за руку. Пальцы у него были тонкие, сильные и прохладные.

Капитан Дарем налил вина и вложил бокал в мою руку.

— Выпейте, мисс Мерсер. Пара глотков — и вам станет легче.

Я покорно сделала, как велели, хотя и не верила, что действительно алкоголь поможет прийти в себя.

— Мне… мне, наверное, нужно домой, — пробормотала я и заставила себя подняться на ноги.

Отговаривать никто не стал, но вот без провожатого меня никто из дома миссис Браун выпускать не собирался. Как и в обществе капитана Дарема, стоит сказать. Соседка сочла, что для моей репутации безопасней все-таки прогулка с совершенно безобидным мистером Кином, а не Джорджем Даремом, и военного удержала подле себя, используя, очевидно, первый пришедший на ум предлог.

Дождь, тем временем, только усилился, и мистеру Кину пришлось нести зонт. А я бессильно повисла на локте актера, изредка переставляя ногами. Учитывая, что я все-таки была не легкой как перышко, а Джулиан Кин очевидно не отличался большой физической силой как те же братья Дарем, дорога до моего дома внезапно растянулась о невозможности, и перед актером стало ужасно стыдно.

— Простите, что доставила вам столько неудобств, — повинилась я перед молодым человеком, когда мы все-таки дошли до крыльца дома миссис Мидуэл.

Он недоуменно посмотрел на меня.

— Какие неудобства? Многие могли бы мне позавидовать — прогулка вечером с прелестной юной леди.

В устах капитана Дарема такие слова прозвучали бы двусмысленно.

Словно в насмешку над его словами снова громыхнуло, а небо прорезала слепяще-белая молния. Дождь усиливался, а ветер дул так сильно, что зонт начало буквально вырывать из рук моего провожатого. Он без раздумий сложил его и остался без малейшей защиты от непогоды.

— В грозу, — мрачно отозвалась я.

Джулиан Кин задрал лицо к небу и мечтательно улыбнулся. Капли воды стекали по его лицу. Наверняка пройдет не больше пары минут — и юноша промокнет до нитки.

— Я люблю грозу, мисс Мерсер, — заверил он меня и заходить в дом отказался.

Оставалось только смотреть вслед уходящему сквозь дождь юноше.

Почему-то эта картина — тонкая, почти невесомая фигура Джулиана Кина, растворяющаяся в потоках дождя, не давала мне покоя всю ночь напролет. Меня прежде не трогала чужая красота, но было в Джулиане Кине нечто такое странное, неуловимое, что заставило сердце странно сжиматься, когда я смотрела ему вслед.

С электричеством были проблемы и в нашем доме, так что миссис Мидуэл решила почитать в гостиной перед сном при свечах. Ей показалось, что в этом даже есть нечто романтичное, возвышенное.

— Вы уже вернулись, моя дорогая, — мягко улыбнулась мне пожилая леди, когда я заглянула к ней.

Дрожащий золотистый цвет свечи падал на лицо моей нанимательницы, каким-то странным образом превращая ее в юную красавицу.

— Да, миссис Мидуэл. Я устала и решила не засиживаться в гостях.

И испугалась темноты. И как будто… Как будто начала путаться в собственных чувствах. Какая же это глупость — вдруг посчитать мистера Кина не красивым (ведь невероятно красивым я считала его с первой встречи), а привлекательным. Привлекательным лично для меня.

— Кто вас проводил? — осведомилась миссис Мидуэл и хитро усмехнулась. — Мистер Кин, не так ли? Не поверю, что миссис Браун позволила капитану Дарему сопроводить вас домой.

— Мистер Кин, — не стала я отрицать очевидное, хотя и подозревала, что моя хозяйка клонит к чему-то не слишком для меня приятному.

— Милый мальчик, — почему-то не стала вести разговор к логическому завершению пожилая леди. — Он все-таки пойдет в церковь, как вы думаете, Бет?

От такого вопроса я оторопела.

— Понятия не имею, мне он ничего не конкретного по этому поводу не говорил, — ответила я предельно честно.

Миссис Мидуэл задумчиво хмыкнула, бросив долгий взгляд за окно, где ночное небо в очередной раз вспорола белая молния.

— Что ж, посмотрим. И с чего только викарий так взъелся на бедного молодого человека? Сейчас уже не те времена, многие не ходят в церковь. Другое дело, что не все как мистер Кин прямо сообщают, что не верят в Творца.

Я в отличие от моей нанимательницы догадывалась, что преподобный подозревает, будто Джулиан Кин — нечисть, но, разумеется, озвучивать это свое предположение мне и в голову не пришло. В конце концов, однажды правда сама выплывет наружу.

На следующий день к нам явился расстроенная сверх всякой разумной меры миссис Браун. Она с откровенной досадой сообщила, что ее гость все-таки умудрился простудиться после вчерашних прогулок под дождем и попросту слег с лихорадкой.

— И при этом бедный мистер Кин твердо намерен явиться в церковь! — воскликнула миссис Браун, заканчивая свой рассказ о злоключениях актера. — Подумать только! У мальчика жар, он чихает каждые две минуты и уже извел все носовые платки к доме! Разумеется, он не поправится к воскресенью, но все равно упорствует в своем желании посетить службу!

Моя хозяйка с понимающей улыбкой покачала головой.

— Мужчины так предсказуемы в своем упорстве… Но, быть может, именно такой поступок — самый верный для мистера Кина?

Миссис Браун хотела еще что-то сказать, но тут в комнату без стука вбежала Миртл. Глаза горничной буквально вылезали из орбит, а сама она был белей мела.

Отчитывать за отсутствие манер девушку, которая, очевидно, пребывала в шоковом состоянии, не стала ни я, ни хозяйка.

— Миссис Хайнс! Ее убили, мэм! Миссис Хайнс отравили! — воскликнула Миртл и разрыдалась.

Слезы текли нескончаемым потоком по ее пухлым щекам, а крупные губы дрожали.

Я замерла, не веря своим ушам.

Миссис Хайнс? Экономка викария? Что за глупость?!

— Кому вообще могло понадобиться убивать миссис Хайнс?! — поразилась я. Произошедшее больше изумляло, чем ужасало. — Зачем кому-то могла понадобиться ее смерть?!

Разумеется, Миртл Бромли не могла ответить на мой вопрос. Она была лишь черным вестником, который принес дурную новость в дом.

— Идите к себе, милая, вам стоит отдохнуть, — отослала миссис Мидуэл трясущуюся служанку.

Вряд ли стоило ждать от Миртл сегодня хоть чего-нибудь, ведь миссис Хайнс доводилась девушке родной теткой.

Миссис Браун сидела с совершенно серым лицом и чашка в ее руках нервно подрагивала.

— Но как так вообще могло произойти? — пробормотала она.

Моя хозяйка проявила куда большее присутствие духа — на лице Элинор Мидуэл отражалась скорбь, но никак не страх.

— Миссис Хайнс? Это действительно изумляет. Бедняжка была совершеннейшей недотепой, к тому же исключительно добросердечной и доверчивой.

Голос пожилой дамы звучал отрешенно.

Однако факт оставался фактом — миссис Хайнс была мертва.

Подробности произошедшего удалось узнать уже от инспектора Харриса, когда он вечером заглянув в наш дом.

— Вы хоть кого-то подозреваете? — спросила миссис Мидуэл, глядя на полицейского перед собой с искренним сочувствием.

Он выглядел просто ужасно — цветущий мужчина чуть за сорок словно постарел на десяток лет.

Гостя мы принимали в гостиной и на этот раз вместо чашки чая миссис Мидуэл предложила бокал хереса. Инспектор Харрис всегда проявлял равнодушие к алкоголю, однако на этот раз от спиртного не отказался.

— Все невероятно сложно, миссис Мидуэл, — покачал головой инспектор. — Во-первых, убитая выпила отравленный чай, который сама же и готовила для своего хозяина и его брата.

Такое начало делало произошедшее немного более логичным. Куда проще было поверить, что убить желали кого-то из братьев Дарем.

— Вот как, — задумчиво протянула моя хозяйка, взглядом побуждая инспектора Харриса продолжать рассказ.

Тот поежился, опуская глаза.

— Мне вообще-то не следует пересказывать гражданским… все это, — произнес с тяжелым вздохом полицейский. — Но и вы, и мисс Мерсер прекрасно умеете хранить тайны, а ваши советы, мисс Мидуэл, я высоко ценю.

Пожилая леди кивнула, соглашаясь с обоими утверждениями разом. Все, о чем сообщал нам инспектор Харрис, действительно оставалось сугубо в стенах этого дома. Ни миссис Мидуэл, ни я не отличались особенной словоохотливостью и знали, что лучше не рассказывать никому и никогда.

— Мне вовсе не кажется, что лишить жизни хотели именно миссис Хайнс.

Тут наши с инспектором Харрисом мнения полностью совпадали. Кому и чем могла помешать бедная миссис Хайнс?

— Вполне логично предположить, что так и есть. Тем более, что чай предназначался, как вы говорите? не ей. Кому-то могло прийти в голову избавиться от братьев Дарем, не так ли?

К несчастью, и Генри Дарем, и Джордж Дарем относились как раз к тем людям, у которых враги непременно обнаружатся.

Мужчина с расстроенным видом кивнул.

— Более того, я не могу с полной уверенностью сказать, что один из братьев не захотел убить другого. Отношения между ними действительно отвратительные. Да и эта свара по поводу наследства… — произнес полицейский то, что заставило меня изрядно призадуматься, в том числе и о человеческой природе. — Проще простого подсыпать в чайник яд, а после просто не выпить свою порцию. И сами братья Дарем, и миссис Дарем утверждают, что и преподобный, и капитан несколько раз заглядывали на кухню, пока миссис Хайнс готовила чай.

Я только и могла, что растерянно хлопать глазами. Потому что мне в голову могла прийти, пожалуй, любая теория, пусть даже самая безумная, но определенно не та, согласно которой один из братьев Дарем пытался убить другого.

В конце концов, они же кровные родственники!

Миссис Мидуэл только осведомилась:

— И на кого ставите, на Генри или Джорджа?

Полицейский с беспомощным видом развел руками.

— Капитан Дарем не кажется мне человеком с твердыми моральными принципами. А преподобный гневлив и подвержен страстям.

Моя хозяйка кивнула, но явно соглашалась она больше со своими мыслями, чем с умозаключением инспектора.

— И что же теперь капитан Дарем и его жена? Они ведь не останутся в доме преподобного? — осведомилась она.

Полицейский одним глотком ополовинил свой бокал.

— Об этом теперь и речи нет. Джордж Дарем подозревает брата в покушении или, по крайней мере, очень достоверно изображает это. Генри Дарем отвечает ему полной взаимностью. Так что капитан с супругой перебрались в дом миссис Браун. У нее достаточно большой дом и она не против новых гостей.

То есть теперь, выходит, Даремы и Джулиан Кин окажутся под одной крышей? Забавное стечение обстоятельств.

Беседа с инспектором Харрисом поразила меня и изрядно напугала. Мысль о том, что действительно убийцей мог оказаться преподобный, сражала наповал. Просто не получалось верить в такое, даже несмотря на мою антипатию к Генри Дарему. Насчет Джорджа Дарема возникали большие сомнения: все понимали, что назвать капитана образцом морального совершенства чрезвычайно сложно, однако мне не хотелось думать, что один брат мог попытаться убить другого, тем более из корысти.

Когда на следующий стала очевидной несостоятельность полиции относительно смерти миссис Хайнс, Миссис Мидуэл выпустила в деревню свои верные глаза и уши — повариху миссис Мэтьюс и вторую горничную, Сару, внучку нашего садовника мистера Гувера. Разумеется, ни повариха, ни служанка понятия не имели, что хозяйка отправила их следить за другими обитателями Сеннена и собирать слухи. В высшей степени благовоспитанная леди никогда бы не отдала таких приказов. Пожилая леди просто полагалась на человеческую природу — женщинам свойственно любопытство, пламя которого в свете последних событий должно было разгореться до небес. Оказавшись среди знакомых, Сара и миссис Мэтьюс непременно начнут расспрашивать, что же именно произошло. И их приятельницы, конечно же, начнут делиться собственными измышлениями, теориями, наблюдениями. Вернувшись же домой, слуги расскажут, все, что удалось узнать, и мне, и миссис Мидуэл, когда той придет в голову расспрашивать о том, что происходит за пределами дома.

Когда наша «разведка» явилась назад со сведениями, оказалось, что радоваться особенно нечему. Не имелось никаких иных свидетелей произошедшего злодеяния помимо членов семьи Дарем. Сами же братья на два голоса обвиняли друг друга в попытке убить, а миссис Мидуэл молчала.

— Но ничего, мисс Бет, теперь капитан Дарем с женой уже перебрались к миссис Браун, — закончила повествование Сара, которая радостно делилась всеми сведениями на кухне.

— И как они уживаются? С мистером Кином? — уточнила я.

С некоторых пор Джулиан стал для меня слишком интересен, что одновременно удивляло и смущало.

— Как же можно не ужиться с мистером Кином? — изумленно переспросила Сара. — Он же такая прелесть! Удивительно светлый молодой человек!

Тут горничная вздохнула с мечтательностью и грустью человека, который слишком хорошо знает свое место в этой жизни.

Джулиан Кин не мог претендовать на руку девушки из хоть сколько-то уважаемой семьи в силу своего рождения и профессии, однако такой как он вряд ли обратил внимание на служанку, для этого актер поднялся слишком высоко.

— Это точно, — согласилась повариха. — Мистер Кин — человек добрейший. Вот уж точно, ума Творец не дал, зато на сердце не поскупился. Говорят, он даже вышел из комнаты, чтобы поприветствовать капитана Дарема и его жену. А ведь бедного мальчика до сих пор так сильно лихорадит!

Что ж, поступок вполне в духе Джулиана Кина.

— Его все любят, — продолжала миссис Мэтьюс. — Ну, кроме преподобного Дарема, разве что. Даже капитан Дарем относится к мистеру Кину по-дружески.

Я заставила себя не морщиться. Потому что отлично знала, что брат викария молодого актера попросту презирает.

— А как отнеслась к произошедшему миссис Дарем? — поинтересовалась я. Наверное, именно чувства Сьюзан Дарем интересовали меня большего всего. Вряд ли женщине со здоровьем настолько слабым, как о нем говорят, доставит удовольствие переезд, пусть даже в пределах одной деревни. Да и наверняка она должна была ужасно испугаться, когда после покушения на нее еще и убили человека в том же доме.

Сара тут же встрепенулась.

— Говорят, миссис Дарем рыдала с того самого момента, как узнала о смерти миссис Хайнс! Она даже дважды падала в обморок! Капитан Дарем вызвал к жене доктора Вуда!

— Это хорошо, — с глубокомысленным видом кивнула я.

Целитель Маркус Вуд, мужчина преклонных лет и немалого опыта, пользовался в Сеннене уважением, причем вполне заслуженным. Наверняка он точно определит, каково на самом деле состояние Сьюзан Дарем. Кажется, я немного сомневалась в том, что она действительно так больна, как поговаривают.

После обеда я набралась смелости и решила отправиться к соседке, дабы проведать ее гостей, в том числе и ужасно простуженного Джулиана Кина. Повариха как раз испекла пироги с яблоками и корицей и настояла, чтобы я всенепременно передала гостинцы всеобщему любимцу.

Миссис Мидуэл не выказала никакого протеста относительно моей задумки, хотя я и до последнего ждала, что хозяйка настоятельно посоветует не оказывать мистеру Кину особого внимания.

В доме нашей соседки царила суматоха, которую непременно порождает присутствие привлекательного молодого мужчины подле большого количества женщин. Дом миссис Дарем был куда меньше дома миссис Браун, так что прислуги у соседки было больше. Преимущественно миссис Браун отдавала предпочтение при найме молодым девушкам, и теперь они тихо млели, ожидая очередного явления капитана Дарема. Или метались из угла в угол, стремясь почаще мелькать перед глазами обитателей дома.

— Мистер Кин не производит на них такого впечатления, — посетовала хозяйка дома, провожая меня к комнате молодого гостя. Поведение служанок ее откровенно расстраивало. — Он в общении с противоположным полом куда сдержанней.

Джулиан Кин лежал на постели в своей комнате с видом измученным и глубоко несчастным, что не помешало ему попытаться встать при нашем с миссис Браун появлении. Разумеется, наедине нас с молодым человеком никто и не подумал оставлять — пусть в наши времена встреча с джентльменом без свидетелей уже не могла безоговорочно уничтожить доброе имя девушки, однако оставаться наедине в спальне с мужчиной все-таки не считалось чем-то действительно разумным. Даже если особа мужского пола при этом лежит с жаром и чисто физически не в состоянии угрожать чьей бы то ни было добродетели.

— Лежите, мистер Кин, прошу, — остановила я порыв молодого человека. — Я пришла вас проведать и вовсе не хочу, чтобы из-за моего визита ваше здоровье еще больше ухудшилось.

Было совершенно очевидно, что прогулка в грозу обошлась мистеру Кину даже слишком уж дорого.

— Кажется, я совершенно расклеился, мисс Мерсер, — виновато пробормотал юноша и подчинился. А после оглушительно чихнул, не успев прикрыть рот и нос платком.

При этом выглядел мистер Кин как настоящий кот, сходство с которым добавляли зеленые глаза, сейчас безнадежно опухшие.

— Ничего, скоро вы снова будете на ногах, мой дорогой, можете даже не сомневаться, — пригрозила миссис Браун своему занемогшему гостью, и я обратила внимание на шеренгу различных баночек и флакончиков на прикроватной тумбочке.

Здесь было все, начиная с меда и заканчивая какой-то совершенно невозможной травяной настойкой по семейному рецепту миссис Браун. Что ж, пусть целителя к мистеру Кину и не вызывали, очевидно, посчитав его случай недостаточно серьезным для официальной медицины, но и страдать без помощи юношу не заставили.

Я присоединила ко всем этим народным снадобьям еще и пирожки в корзинке, которую заботливо собрала для «бедного мальчика» миссис Мэтьюс.

— Спасибо, миссис Браун, вы очень заботливы, — с видом великомученика ответил Джулиан Кин, которому явно пришлось изрядно натерпеться в процесс лечения.

Наверное, стоило еще что-то сказать больному, но почему-то при миссис Браун у меня не находилось подходящих слов. Окажись мы с мистером Кином одни, наверное, удалось бы придумать что-то более занимательное, чем бессмысленные фразы о погоде и природе.

Через пять минут ничего не значащих любезностей я попрощалась с Джулианом, и, стоило только закрыть дверь спальни молодого человека, как я поймала на себе задумчивый и пристальный взгляд миссис Браун.

— А как себя чувствует миссис Дарем? — осведомилась я не столько из любопытства уже, сколько из желания заставить женщину перестать разглядывать меня с таким выражением лица.

Миссис Браун словно бы повелась на мою уловку.

— Не так уж и плохо, если верить словам доктора Вуда. Разве что нервы у бедняжки совершенно измучены, но это и неудивительно при таком-то муже, — тут наша соседка вздохнула то ли мечтательно, то ли неодобрительно. — Он забросил ее, как ребенок забрасывает в угол ненужную игрушку. Хотя вряд ли миссис Дарем хоть когда-то была действительно нужна мужу.

Тут я могла только безмолвно соглашаться, особенной заботы или хоть какой-то приязни к супруге капитан Дарем не проявлял.

— Но при этом капитан все-таки решил перевезти жену к вам, — все-таки вступилась я за военного. — Разве это не проявление заботы о ее безопасности?

Миссис Браун очень выразительно фыркнула.

— В жизни не поверю, что это викарий решил отравить брата. И в жизни не поверю, будто Джордж Дарем мог поверить в подобную чушь, — изрекла женщина, и продолжать разговор на эту тему не стала, пригласив меня выпить чаю.

Вообще, соседка наша слыла особой слегка легкомысленной и не слишком проницательной, ее суждениям не стоило доверять как, к примеру, тем, что изрекала миссис Мидуэл, однако слова миссис Браун насторожили. Как и вид капитана Дарема, который спустя несколько минут к нам присоединился.

Мужчина как всегда сражал наповал обаянием, отпускал комплименты и всячески демонстрировал готовность толкнуть как меня, так и миссис Браун на путь греха. Однако в выражении глаз Джорджа Дарема я различала странную загнанность.

Возможно, все дело было в том, что капитан Дарем действительно считает, будто младший брат пытался его отравить. Но почему в это не верит миссис Браун, вот в чем вопрос?

Разговор неизбежно перешел на смерть миссис Хайнс.

— Жаль, она была действительно милой женщиной, — сдавленно произнес капитан Дарем под направленными на него испытующими взглядами. — И такая смерть…

Сожаление мужчины словно бы выглядело искренним, однако я слишком плохо знала брата викария, чтобы быть хоть в чем-то уверенным.

Кто же все-таки повинен в смерти миссис Хайнс? И чего на самом деле хотел добиться преступник?

Миссис Дарем так и не вышла из своей комнаты: по словам Джорджа Дарема, его жене снова нездоровилось. Миссис Браун только сочувственно покивала и даже предложила пару-другую народных средств, которые непременно должны были поставить больную на ноги. Я подозревала, что настойки, которые советовала капитану наша соседка, имели как минимум мочегонное свойство.

Джордж Дарем вежливо кивал, соглашался, но вряд ли действительно собирался следовать советам приютившей их женщины.

Когда вышла из дома, тут же почувствовала на себе чей-то взгляд. Ощущение было настолько сильным, что я резко обернулась, пытаясь понять, кому же пришло в голову меня разглядывать. Однако белая кисея на окнах надежно скрывала тех, кто находился в доме.

Но кого же я все-таки так сильно заинтересовала? Капитана Дарема? Его жену? Миссис Браун? Или, быть может, мистер Кин поднялся с постели? А ведь оставались еще и слуги. Словом, вопросы, одни только вопросы.

Домой я вернулась с самыми дурными предчувствиями, которые оправдались еще с порога — к нам решил заглянуть преподобный. Пока я навещала мистера Кина, Генри Дарем успел со всем возможным удобством устроиться в нашей гостиной. Он беседовал с миссис Мидуэл и потягивал шерри, что лучше всяких слов говорило о том, что священник пребывает в расстроенных чувствах. Обычно преподобный Дарем всячески порицал любые пороки и на алкоголь смотрел с величайшим неодобрением.

— Добрый день, мистер Дарем, — самую малость напряженно поприветствовала я мужчину, который встал при моем появлении.

— Здравствуйте, мисс Мерсер, — произнес он, глядя на меня несколько более напряженно, чем до того. — Миссис Мидуэл сказала, что вы ходили навещать мистера Кина.

Я подтвердила, что именно так все и было.

— Вам не стоит встречаться с ним, — мрачно прозвучало предостережение преподобного.

Как же он в тот момент меня раздражал!

— И почему же? — приподняла я бровь. — Потому что он актер? Потому что он незаконнорожденный? Или потому что он не ходит в церковь?

Последняя фраза прозвучала излишне едко, и, разумеется, Генри Дарем уловил это.

— Джордж никогда не умел — да и не хотел — держать язык на привязи, не так ли? И кем же он меня выставил? Помешанным? Или буйнопомешанным?

Я не знала, что можно сказать, не испортив отношения между братьями еще больше.

— Не думаю, что капитан Дарем вас кем-то выставлял, — произнесла я, чувствуя растерянность.

Если бы удалось точно понять, кто прав, а кто виноват, наверное, у меня бы нашлись и слова для викария, и силы говорить с ним прямо и открыто.

— Вот как, — усмехнулся Генри Дарем. — Что ж, все объяснимо. Джордж всегда умел убеждать женщин, а Джулианом Кином вы и вовсе очарованы.

Во взгляде миссис Мидуэл читалось явное неодобрение, и приходилось гадать, кому именно оно адресовано.

— Не вижу ничего дурного в том, чтобы очароваться мистером Кином, — ответила я с вызовом. — Он милый и добрый юноша. А еще он придет на следующую службу, преподобный.

Пусть это отнимет у Джулиана множество сил и мне было заранее жаль юношу, безмерно хотелось посмотреть на выражение лица священника, когда предмет его неприязни в церкви не рассыплется в прах, не загорится и не обратится в жуткое чудище. Какую тогда причину для неприязни найдет мистер Дарем?

— Даже так? — насмешливо переспросил викарий. Его лицо выражало полное недоверие.

Я кивнула и, подозреваю, моя улыбка в тот момент была более чем злорадной.

— Что ж, посмотрим, как он это сделает, мисс Мерсер. Я не склонен верить голословным заявлениям.

— Так что же такого ужасного вообразил о мистер Кине преподобный? — напрямик спросила моя хозяйка, после того как священник покинул наш дом. К моему великому облегчению. — Ну же, моя дорогая, я желаю знать.

Я стушевалась, но ответить все-таки пришлось.

— Мистер Дарем, похоже, думает, будто мистер Кин — нечисть, — в итоге выдала я все, как есть. — Поэтому считает, что войти в церковь мистер Кин просто не сможет.

Миссис Мидуэл поглядела на меня с легкой растерянностью, но произнесла в итоге только «Ах вот как!» и больше эту тему не поднимала. Видимо, слишком уж была шокирована.

Теперь стоило дождаться воскресенья и собственными глазами увидеть, чем все в итоге закончится.

Мистер Кин к воскресенью до конца не оправился, что заставило поверить в то, что в Сеннен молодой человек действительно приехал из-за подорванного здоровья. Просто потому что обычно люди не сваливаются с банальной простудой так надолго. И несмотря на болезнь Джулиан Кин, как и обещал, пришел к церкви — с лихорадочным румянцем, поминутно чихающий и с ужаснейшим насморком. И вот что удивительно — любого другого такое состояние сделало бы непривлекательным для окружающих, но мистер Кин остался невероятно милым.

— Доброе утро, миссис Мидуэл, мисс Мерсер, — поприветствовал нас с привычной солнечной радостью юноша и тут же устало прикрыл глаза, а после оглушительно чихнул.

Да уж, для кого-то служба точно будет долгой и сложной.

— Простите, — пробормотал актер и спрятал лицо в белоснежный платок.

После этого молодой человек выпрямился, приосанился и с решительным видом вошел в двери церкви под заинтересованными взглядами прочих прихожан.

Преподобный уже стоял за кафедрой, готовясь донести до паствы слово Творца. Я, не переступая порога храма, смотрела на Генри Дарема. Тот стоял подобно каменному изваянию и неотрывно следил как по проходу идет мистер Кин. Юноша добрел до первого ряда, уселся на скамью и снова оглушительно чихнул.

Гром не грянул.

Джулиан Кин не испарился, не загорелся, словом, пребывание в церкви не возымело на него вообще никакого эффекта.