Глава 13 Проблема выбора

Миссис Мидуэл за ужином смотрела на меня с задумчивостью и почти мечтательностью, при этом не задала ни одного вопрос. И при этом я ни капли не сомневалась — хозяйка отлично знала о моей беседе с Джорджем Даремом. Вообще, с каждым днем становилось все проще верить в какие-то особенные, возможно, даже потусторонние способности моей нанимательницы.

Обычная магия не давала возможности все знать, как бы ни была сильна. За всеведение отвечали совершенно другие силы, и они порой иной природы, непонятной простым смертным.

В какой-то момент у меня даже появилось подозрение, что Элинор Мидуэл — и сама подменыш. Ну чем черт не шутит, в самом деле? Но тут же вспомнилось, насколько эта пожилая дама ревностная прихожанка… Она весьма охотно причащается, крестится и точно не воспламеняется от святой воды. Черт, да во мне сейчас куда меньше человечности, чем в моей нанимательнице!

Но как же я нервничала, каждый раз встречаясь с миссис Мидуэл взглядом!


Следующий день стал подлинным испытанием: предстояло отправиться в гости к миссис Браун и столкнуться разом со всеми ее гостями, каждый из которых вызывал в моей душе весьма сильные чувства. И пусть больше всего я должна была переживать из-за миссис Дарем, однако… оказалось, что все мои мысли занимал Джулиан Кин и мое желание разорвать наш еще не успевший начаться роман.

Пора было объясниться… В том числе из-за того, что я начала подозревать — очень скоро мне снова придется заявить права на свое имя как единственной наследнице моего отца. И если мои зарождающиеся отношения с мистером Кином к тому моменту еще будут существовать, у молодого актера могут возникнуть некие неудобные иллюзии.

Одно дело — расстаться с бедной бесприданницей, сиротой, но когда речь заходит о графине, одной из богатейших невест Айнвара, все резко меняется. Пусть Джулиан и казался человеком искренним, чистосердечным и совершенно невинным… Я не хотела подвергать его такому сильному соблазну, не желала разочаровываться в самом прекрасном человеке, какого мне только довелось знать.

За обедом приходилось смотреть на капитана Дарема и его жену, высматривать в них какие-то приметы, которые помогли бы найти ответы на многочисленные вопросы: почему они поженились, как именно миссис Дарем удалось взять под контроль мужа, что именно она планирует делать… И, главное, собирается ли она убить меня.

Да, на брата и невестку викария смотреть приходилось, но вот хотелось не сводить взгляда с Джулиана, который, уж не знаю почему, выбрал рубашку в тон глазам, и стал… еще привлекательней. Хотя, кажется, куда уж?!

Клянусь, на него то и дело зачарованно глядела и миссис Мидуэл, и даже миссис Дарем. Если бы за обедом присутствовал викарий, он наверняка и перекрестил бы мистера Кина, и окропил святой водой. Потому что такая красота действительно уникальна для простых людей.

И все равно после окончания обеда я собралась с духом и попросила мистера Кина прогуляться со мной по саду. Ничего не подозревающий юноша, разумеется, согласился, не ожидая никакого подвоха. Мое сердце буквально разрывалось от боли — и, кажется, это не было метафорой. В груди и правда ныло.

Когда мы зашли под раскидистую старую яблоню, мне удалось произнес то, что я не желала говорить вслух.

— Вы очень хороший человек, мистер Кин, однако… Однако люди уже начали говорить, что мы с вами слишком близки для обычных друзей.

Это были самые тяжелые мои слова.

— Боюсь, нам с вами лучше не видеться наедине больше…

Сказать откровенно и прямо то, что я должна была произнести, оказалось просто невозможно, однако мистер Кин понял меня и так.

— Мне нельзя вас любить, ведь так, мисс Бет? — тихо спросил Джулиан.

Его ладонь скользнула по моим пальцам — словно дуновение ветра, неуловимое, едва ощутимое.

Я поймала его взгляд и почувствовала себя настоящим ничтожеством, которое предстало перед вечностью, не в силах оценить ее. Потому что та любовь, которая тихим теплым светом озаряла лицо мистера Кина, — и была вечностью.

— Я… Я так сожалею, — прошептала я и сделала шаг назад.

Юноша с грустной улыбкой покачал головой, принимая мой беспомощный отказ с достоинством, которое я могла ожидать от кого угодно, но не от этого ребенка в теле мужчины.

— Не нужно, мисс Бет. Пусть я глуп, но не настолько. Кто я в сущности такой?

Джулиан Кин мгновение опустил голову, и волосы черней ночи скрыли от меня лицо актера.

— Я не доставлю вам неприятностей, мисс Бет, не беспокойтесь.

Творец всемогущий, словно бы я из-за этого переживала!

— Вы прекрасный человек, Джулиан. Вы непременно встретите девушку, которая оценит вас по достоинству.

Юноша выпрямился каким-то резким дерганым движением.

— Прекрасный человек? — сперва мне показалось, что он переспросил, потом подумалось, что мистер Кин просто бездумно повторил мои слова. — Прошу прощения за беспокойство, мисс Бет. Мне пора.

Когда он вернулся в дом, я до последнего смотрела ему вслед, не имя душевных отпустить уходящего юношу взглядом.

Опомнилась я только когда ко мне подошла миссис Мидуэл и окликнула меня. Я повернулась и с растерянностью посмотрела на хозяйку.

— Творец всемогущий, Бет, неужели же вы плачете? — переспросила пожилая дама всплеснув руками. — Мистер Кин чем-то обидел вас?

С горьким смешком я мотнула головой.

— Я обидела его.

Миссис Мидуэл с обычной своей проницательностью поняла все и без слов.

— Бедное дитя.

О ком именно она говорит — обо мне ли, о Джулиане ли, осталось загадкой.

— Порой кажется, Бет, что наше сердце — бесконечно глупо, — тихо произнесла миссис Мидуэл. — Но действительно ли это так?

Я сжала руки в кулаки и прямо посмотрела женщине в глаза.

— Вы не хуже меня знаете, кто он. От кого и как он рожден. И как… как я могла принять его чувства, скажите на милость? Как я могла…

Тут я поняла, что мне просто не хватает воздуха, чтобы продолжать.

— …признать, что также полюбили его? — закончила за меня миссис Мидуэл. — Вот такого его — покрытого с рождения позором, зарабатывающего на жизнь лицедейством, бесконечного глупого мальчика? Ваша гордость никогда не позволит вам сдаться на милость своим чувствам. И как ваша нанимательница я одобряю ваш выбор, Бет.

Последние слова Элинор Мидуэл были переполнены грустью.

И я продолжила плакать.


Чтобы скрыть свое состояние от миссис Браун и ее гостей я предпочла выскользнуть через сад и попросила свою хозяйку попрощаться со всеми за меня. Показывать кому-то заплаканное лицо? Нет, совершенно невозможно. Как и посмотреть на Джулиана. Страшно представить, что он сейчас обо мне думает, причем вполне оправданно. Честь боролась с моей любовью и одержала победу настолько сокрушительную, что сокрушена оказалась даже я сама.

Оставалось только гадать, какие чувства бушуют в душе мистера Кина, но моя душа корчилась от боли. Хотелось проклясть собственное происхождение, которое за недолгую жизнь не принесло мне ничего помимо несчастий и страха. Но нельзя изменить кровь в своих жилах, даже если хочешь этого сильней всего на свете.

— Идите к себе, думаю, вам нужен отдых, — отослала меня к себе миссис Мидуэл, едва только вернулась домой.

Очевидно, выглядела я по-настоящему дурно, раз меня разом освободили от всех домашних обязанностей.

— Если вы… передумаете, думаю, мистер Кин просто выбросит все из головы, — вполголоса произнесла миссис Мидуэл, наверное, пытаясь дать мне некоторое подобие надежды.

Вот только как я могла передумать?

— Я знаю, миссис Мидуэл, — почти прошептала я.

Он действительно такой человек, который не простит — а просто все позабудет, словно и не было ничего. И я была бы рада… но ведь нельзя. Незаконнорожденный актер, пусть даже он вдруг станет самым знаменитым в мире, не может быть рядом с графиней Карлайл. Такой мезальянс просто невозможен.


Когда посреди ночи раздался звон бубенчиков в моей спальне, я даже не удивилась. Наверное, именно этого и ждала: отказалась от чистой любви ради фамильной гордыни — вот тебе и грязная похоть во всей своей ужасающей красе.

Когда глаза привыкли к темноте, я увидела, что незваный гость устроился прямо на подоконнике, его скрывала кисея, за которой удавалось разглядеть только силуэт. Одна нога фэйри была согнута в колене, вторую незваный гость свесил с подоконника и беззаботно болтал ей как маленький ребенок, а не коварное злокозненное существо.

Что же, по крайней мере, сразу стало ясно, в каком ключе пройдет разговор. Сегодня соблазнять меня никто не собирался — об этом говорили и загнутые носы башмаков, и колпак с бубенцами.

Мне уже начало казаться, что я пусть немного, но понимаю шута, научилась по мелким деталям предугадывать, что именно может выкинуть это стихийное бедствие. Сейчас он уже не будет целовать. Возможно, тот поцелуй и вовсе ничего не значил для нечисти, даже желания соблазнить меня. Просто способ даровать свое благословение или проклятие.

Я заставила себя сесть на постели, пусть и хотелось зажмуриться и притвориться, что продолжаю безмятежно спать. Но нельзя было давать трусости возобладать над собой. Да и какой смысл? Я не капли не сомневалась, что о моем пробуждении фэйри узнал в тот же момент, как я открыла глаза.

Снова зазвенели бубенчики. Шут подался ко мне, но из-за занавеси так и вышел.

— Кажется, миледи решила действовать. У миледи появилась смелость, — раздался насмешливый визгливый голос.

— Решила действовать. Но без вашей помощи, — отрезала я, пытаясь продемонстрировать собственную силу и решительность. Ни того, ни другого во мне не было.

Нечисть рассмеялась.

— А миледи так уж уверена, что сможет победить без моей помощи? — задал самый злободневный для меня вопрос неблагой фэйри.

Его слова прозвучали… двусмысленно. Чертовски двусмысленно.

Шут снова намекал мне на то, что мои противники — или одна противница? — вовсю пользуются помощью потусторонних сил? Вполне возможно.

— Не уверена, но если я приму вашу помощь, разве не победите только вы?

Я ни капли не сомневалась, что сделка с фэйри просто не может быть честной. Подозреваю, что в этом смысле Благой двор мало отличается от Неблагого… Но насчет Неблагого вообще не имелось никаких иллюзий.

— Какие у вас безрадостные мысли, миледи, — фыркнул фэйри. — И какая удивительная прямолинейность. Разве вам никогда не приходило в голову поторговаться?

Его нога и так и болталась как маятник из стороны в сторону.

Я закуталась в одеяло, словно пыталась спрятаться за ним.

— Есть ли смысл торговаться с обманщиком? Вряд ли я выгадаю хоть что-то.

Смех с дребезжащего визга опустился до потустороннего гула, от которого стало страшно и тошно. Даже если на самом деле шут был подменышем, оделся в человеческое тело, он совершенно не собирался изображать из себя человека. Напротив, при каждой встрече нечисть старательно подчеркивала свою потустороннюю суть, пугала своей инаковостью.

Или это просто ловкая попытка скрыть свою личность от меня? Грим, странный костюм, постоянно меняющийся голос — все это невозможно соотнести ни с кем из моих знакомых. Если бы в прошлый раз шут не появился передо мной в ином обличье, я бы даже сомневалась в том, мужчина это все-таки или женщина.

— Но ведь вы даже и не пробовали ни разу, миледи? Не пробовали торговаться. Не пробовали бороться. А ведь с вами сделка могла быть очень занимательной. И выгодной обеим сторонам, — продолжал увещевать меня фэйри. — Вы ведь не чета прочим, миледи.

Силуэт за занавесями как будто подался вперед, и я обмерла. Ощущение было, словно ко мне медленно, шаг за шагом приближается огромный черный паук, а я… я всего лишь глупая беспомощная муха, которой только и остается, что ждать своей незавидной участи.

И даже образ прекрасного незнакомца, что имел наглость так смело и напористо поцеловать меня, помогал мало. В том соблазнительном облике шут появлялся единожды и совсем ненадолго, а вот кошмарного клоуна мне встречать приходилось куда как чаще.

— О чем вы говорите? — дрожащим голосом спросила я, чувствуя как меня пробирает озноб.

Я и раньше побаивалась размалеванных лицедеев, но теперь, кажется, начала это делать осознанно. Что может быть страшней нечисти, которой взбрело в голову поиграть с человеком?

— Не знаете, миледи? — рассмеялся шут и его голос был заставил поморщиться — настолько омерзительным он был. — Не знаете, что можете предложить? И ведь ничего даже не потребуется отдавать — лишь дайте воспользоваться, не более того. Поверьте, цена, которую вам заплатят, будет огромной.

Задать вопрос нечисти я не успела — стоило моргнуть, как фэйри уже растворился, словно бы его и не было. А вот его предложение осталось… И я не могла не думать о словах шута.

Ну почему бы, в конце концов, фэйри не повести себя по-человечески и не потребовать напрямик то, что нужно? Я, конечно же, в любом случае откажу, просто потому что нельзя заключать соглашения с нечистью… Но хотелось бы все-таки понять до конца, чего именно пытается добиться шут. Ну, кроме как склонить меня на сторону зла, разумеется.

Но на этот раз речь зашла о чем-то вполне материальном, а вовсе не о моей несчастной душе. Фэйри понадобилось нечто конкретное и за это конкретное шут готов был многое посулить мне, а, может, что-то и на самом деле дать.

А если он и вовсе считает, будто я отлично осведомлена о том, что фэйри хочет получить?

Вдруг шут прав, и мне правда все известно, вот только я этого пока не осознала?

После недолгих раздумий я пришла к вполне очевидному выводу: речь могла идти только о моем наследстве. Я сама вряд ли представляла такую уж большую ценность для нечисти, вряд ли я для фэйри хоть чем-то отличаюсь от десятков тысяч девиц моего возраста. После своей «смерти» я не получила ничего хоть сколько-то заслуживающего внимания. А вот наследие графов Карлайлов — дело совершенно иное. Под нашим поместьем хранились древнейшие артефакты. И даже отец не мог с уверенностью сказать, какой из них для чего предназначен. Имелись в семейной коллекции и экспонаты совершенно неясной природы.

Вероятно речь идет именно об артефакте. О чем-то, что фэйри не нужно забирать, только воспользоваться.

Сомнительная сделка, очень соблазнительная. Вот только все посулы фэйри — ложь от начала и до конца.


Утром пришел ответ от моей директрисы, который мне вручили прямо после завтрака. А я ведь за всеми переживаниями последних дней даже забыла, что писала ей!

Полученные от миссис Харт новости на первый взгляд вообще ничего не значили, а вот на второй… на второй я содрогнулась от ужаса, осознав, что именно рассказала посторонним людям моя старая учительница. Нет, она все еще не отвечала на вопрос, где может находиться Элизабет Мерсер, тут все было точно так, как я просила. Хотя какая разница, если из-за истории с викарием меня и без того обнаружили…

Миссис Харт рассказала, что мисс Элизабет Мерсер и мисс Бетани Эверс были похожи как две капли воды… И рассказала она об этом какой-то даме-благотворительнице, которая приехала, чтобы предложить пансиону дополнительную финансовую помощь. Разумеется, частная школа, в которой учились дочери аристократов, не бедствовала, однако кто же станет отказываться от лишних денег, особенно если их не придется возвращать? Да и ситуация вовсе не показалась миссис Харт хоть сколько-то подозрительной. Состоятельные люди временами приезжали в школу с теми же намерениями — помочь учебному заведению финансово.

По словам директрисы, приехавшая женщина как бы между прочим упомянула имя Бетани Эверс. Почему бы не обсудить бывшую выпускницу, к тому же настолько родовитую? А когда говорили о Бетани Эверс, неизбежно говорили и о Элизабет Мерсер и том удивительном сходстве, которое было между мной и моей подругой.

По всему выходило… Выходило, что некто приехала в мою школу после того, как стало известно, что неожиданно нашлась невеста Генри Дарема. И эта неизвестная узнала, что спасшаяся Элизабет была неотличима от Бетани.

Думаю, если та самая благодетельница действительно явилась в поисках информации о мисс Эверс и мисс Мерсер, она могла предположить, что еще непонятно, кто же на самом деле остался в живых, раз уж две подруги были настолько похожи друг на друга.

Миссис Харт не хотела меня выдавать, но она была уверена, что в пожаре уцелела именно Элизабет, и даже не подозревала об обмане. Поэтому не знала, о чем именно рассказывать не стоило.

— Проклятье… — пробормотала я.

Письмо я предусмотрительно читала за закрытыми дверями, так что в кои-то веки можно было дать волю эмоциям.

Сперва кто-то приезжает в мою школу, после в Сеннен пребывает брат викария с женой. Джордж Дарем ответил совершенно прямо на мой вопрос, кто именно был инициатором приезда в нашу деревню — это понадобилось в первую очередь Сьюзан Дарем. А теперь, кажется, я осознала, почему она этого пожелала.

Вполне вероятно, что эта женщина искала Бетани Эверс. И, черт подери, она ее нашла. И почти одновременно меня нашел еще и шут.

Похоже, все заинтересованные лица уже в курсе моей истинной личности.

А также миссис Харт подтвердила мои худшие подозрения: именно Денби предъявили права на наследство графа Карлайла, и их просьба была удовлетворена судом.

— Проклятье! — снова воскликнула я и стукнула кулаком по столу, давая выход ярости и страху.

Я не была до конца уверена, что миссис Дарем убила мистера Картрайта, первую жертву в нашей деревне, не сомневалась, что от ее рук умерла бедная миссис Хайнс… и готова была поспорить, что следующим жителем Сеннена, на которого будет совершено нападение, стану я сама.

Потому что живая я слишком сильно мешаю замыслам если не Сьюзан Дарем, то, по крайней мере, ее семье.

Единственным человеком, к которому я могла пойти со своими домыслами и подозрениями, все еще оставался один-единственный человек в Сеннене — Генри Дарем. Конечно, была большая вероятность, что преподобный будет до последнего отказываться верить в ужасную правду о невестке…

Но все равно больше мне обсудить все было попросту не с кем. Разве что миссис Мидуэл — она хотя бы верит в существование фэйри и то, что они разгуливают по нашему миру. Но моей хозяйке неизвестно, что в ее доме служит Бетани Эверс!

Словом, довериться я могла только священнику.

Как же иронично и при этом… правильно, что ли?

Мистер Дарем весьма удачно попался мне на улице, и я тут же сочла эту встречу по-настоящему добрым знаком.

Преподобный как всегда невероятно сильно походил на громадную темную грозовую тучу. Просто воплощение пастыря, которые с неодобрением и тоской глядит как его прихожане идет тропой греха. Подумалось даже, что мало кому удавалось застать викария в добром расположении духа.

— А, мисс Бет, — мгновенно обратил на меня внимание мистер Дарем. — Добрый день! Вы кажетесь такой взволнованной! Что-то произошло?

Чем наш священник отличался от всех прочих людей в лучшую сторону, так это тем, что он говорил совершенно искренне. Если преподобный интересуется тем, что же вас волнует, он действительно желает узнать ответ на свой вопрос и, вполне вероятно, оказать свою пастырскую помощь.

— Произошло, сэр, — кивнула я, пытаясь взять себя в руки и скрыть охватившее меня волнение. — Думаю, нам нужно переговорить с глазу на глаз.

Священник кивнул, поняв все по моему, полагаю, затравленному взгляду.

После недолгих раздумий, мы отправились с преподобным на реку. К моей прогулке со священником местные жители наверняка отнесутся с куда большей благосклонностью чем к встречам с приезжим актером, так что если молва и пойдет, то все-таки добрая. Часть обитателей Сеннена все еще упорно надеялась, что «милая мисс Бет» все-таки выйдет замуж за мистера Генри Дарема ко всеобщей радости.

— Ваш брат не стал особенно распространяться о своих отношениях с женой, — принялась я рассказывать сперва о моей встрече с капитаном Даремом, которая пусть и была далеко не настолько успешна, как мне того хотелось, однако все-таки принесла свои плоды.

Я могла собой гордиться: сумела узнать то, что годами оставалось тайной для самого мистера Дарема.

— Джордж на самом деле довольно скрытен, — пожал плечами викарий. — Говорит много, но рассказывает мало.

Что ж, по крайней мере, что-то о своем старшем брате преподобный все-таки знает. А мне-то уже казалось будто Джордж Дарем для викария совершеннейший незнакомец.

— И все-таки кое-что капитан мне поведал, — не сумев сдержать торжества, продолжила я. — К примеру, то это по желанию жены он приехал сюда. А еще миссис Дарем — пусть и по словам капитана — ни с кем подозрительным не встречалась, однако ночи она проводит одна, значит, фэйри запросто мог бы проведать ее.

Мистер Дарем посмотрел на меня как будто насмешливо.

— Вот только брат с женой большую часть времени проводят в столице. И наверняка Джордж не сообщил вам, что его жена большая поклонница театра.

Прозвучало очень уж многозначительно, слишком многозначительно, чтобы я не поняла намека.

— По-вашему, она была знакома с мистером Кином до приезда в Сеннен? — задала я тот самый вопрос, к которому меня так усердно подталкивали.

Да, Джордж Дарем упоминал, что в столице они с женой вели обычную светскую жизнь, а она непременно включает в себя в том числе и походы в театр. Если Сьюзан Дарем действительно так ценит этот вид искусства, могла ли она добиться знакомства с одной из самых знаменитых звезд сцены? Шанс был и он был велик, пусть супруги Дарем и не отличались каким бы то ни было влиянием.

— Но Джулиан Кин… — пробормотала я, намереваясь встать на защиту юноши, который все-таки получил мое сердце. Что бы я ни сказал ему вчера, разлюбить этого юношу никак не выходило.

— Куда умней, чем всем хотелось бы думать. И куда красивей, чем положено человеку, — озвучил свой приговор молодому человеку преподобный. — Если он не подменыш… то я уже не знаю, кто еще тут может быть фэйри в человеческом теле!

Я в ответ возмущенно фыркнула.

— Между прочим, инспектор Хилл выглядел вполне заурядно. А на фэйри я уже насмотрелась, мистер Кин на них и не особенно похож. Ну, практически не похож.

Священник тяжело вздохнул и закатил глаза, очевидно ужасаясь моей доверчивости.

— Но на него не действует крестная знамение и святая вода! — вспомнила я о самом веском аргументе. — Вспомните о том, что случилось с инспектором Хиллом!

Ответом мне стал смех преподобного, раскатистый, внушающий благоговейный трепет.

— Ну так рыцарь по силам и не чета шуту. Кто знает, как отреагирует на символы веры фэйри такой великой силы?

Аргумент был хлипким. Откровенно хлипким.

— Как бы то ни было… миссис Дарем пожелала приехать в Сеннен после того, как некая неизвестная дама приезжала в мою школу и помимо всего прочего узнала, что Элизабет Мерсер и Бетани Эверс были невероятно сильно друг на друга похожи, — добавила я еще одну деталь в эту мрачную запутанную историю.

Чем дольше я размышляла над происходящим в последние недели в Сеннене, тем больше начинало казаться, что супруги Дарем прибыли вовсе не для того, чтобы расстроить брак викария, который дал бы ему возможность получить свою долю наследства и тем самым уменьшить будущее состояние Джорджа Дарема.

Все дело было в том, что Сьюзан Дарем решила поохотиться на меня, наследницу графа Карлайла, последнюю в роду. На кону стояло вовсе не наследство Даремов.

Вот только пока погибли два человека, а на меня даже никто не покушался! В чем тут логика?! Разве не должна именно я стать той, на кого пытаются убить?

— А еще именно семья вашей невестки наследует моему отцу, — добавила я со вздохом, позволив остальное додумать преподобному самостоятельно. Благо, с выводами у Генри Дарема всегда складывалось удачно. На удивление умный человек, пусть и при этом невероятно упрямый.

И он задался тем же вопросом, что и я сама:

— Почему никто не покушался на вас? Если Сьюзан — действительно преступница и хочет лишить вас жизни, чтобы не возникало никаких вопросов с наследством… То почему она так ничего вам и не сделала? Больше того — не попыталась.

Я могла только пожать плечами.

— Если бы я только знала…


После разговора с мистером Даремом я поспешно вернулась домой, памятую о том, что насколько бы тоскливо и страшно бы мне было, повседневные дела никуда не денутся. И вряд ли миссис Мидуэл будет долго терпеть мое нерадение. Следовало позаботиться о закупке продуктов, позаботиться о белье, связаться с портнихой миссис Мур… Словом, в этой круговерти я сумела напрочь позабыть обо всем, что не касалось жизни дома миссис Мидуэл… и моего дома. Как ни странно, я уже давно воспринимала как собственный дом.

Однако реальность напомнила о себе визитом миссис Браун, которая заглянула выпить чаю с моей нанимательницей и поделиться последними сплетнями, которых в деревне всегда было на порядок больше, чем новостей. Мистер Кин по словам миссис Браун вчера почувствовал себя неважно и до сих пор не выходил из своей комнаты, даже не спускался к трапезам.

У меня сердце сжалось от жалости и вины.

Хотелось кинуться к Джулиану, но… что я могла ему сказать, в самом деле? Наш разрыв был окончательным, это совершенно точно, и не стоило мучить бедного юношу напрасными надеждами.

— Но ведь с мистером Кином ничего серьезного? — с волнением спросила я у миссис Браун. Удержаться от этого вопроса было невозможно.

Наверное, стоило промолчать, не выдавать свои чувства… Но так сложно владеть собой, когда охватывает волнение!

— Не знаю, моя дорогая, не знаю, — покачала головой очевидно расстроенная миссис Браун. — Бедный мальчик только-только оправился после своей затяжной простуды… И вот снова! Наверное, это все из-за его привычки столько времени проводить у реки!

Или из-за меня.

Наверняка все из-за моих жестоких слов.

Я никогда в жизни еще не чувствовала себя таким чудовищем.

— Но целитель, я надеюсь, обнадеживает? — поинтересовалась миссис Мидуэл с закономерной долей тревоги в голосе. Она не была так уж сильно привязана к мистеру Кину, однако благоволила ему как и все жители деревни помимо преподобного.

Миссис Браун со вздохом кивнула.

— О да, он утверждает, что скоро мистер Кин поправится. Но бедный юноша…

У меня внутри будто что-то надорвалось от этих слов. Как будто я сама нанесла Джулиану удар ножом в спину.

Миссис Мидуэл рассматривала меня с бесстрастием, которое можно заметить обычно лишь в кошках.

— Будем надеяться, что скоро мистер Кин поправится и снова будет радовать всех нас. Этому молодому человеку действительно то и дело нездоровится. Как жаль, что его здоровье так подорвано. Вероятно, жизнь в столице действительно ужасна!

С важным видом гостья подтвердила, что все так и есть, столица — совершенно ужасное место, что можно понять и по мистеру Кину, и по миссис Дарем. У них обоих здоровье оставляет желать лучшего. И почему-то в этот момент мне показалось странным и даже подозрительным, что этих двух людей упоминают вот так вместе.

Я сжала руки в кулаки и осведомилась как бы между прочим у нашей соседки:

— А в столице миссис Дарем и мистер Кин случайно уже не были знакомы?

Пугал и этот вопрос, и возможный ответ на него. Как не хотелось, чтобы преподобный оказался прав в своих чудовищных подозрениях.

Миссис Браун как будто призадумалась и покачала головой.

— Вроде бы нет, мисс Бет. По крайней мере, ни сам мистер Кин, ни миссис Дарем ни о чем подобном не упоминали. Разве что миссис Дарем говорила, что много раз бывала на спектаклях, где играл мистер Кин, и всячески превозносила таланты моего очаровательного гостя.

По крайней мере, эти двое имели все шансы для того, чтобы увидеться и познакомиться. Я вовсе не была уверена, что Джордж Дарем сопровождал жену каждый раз, как ей приходило в голову отправиться на представление. Могла ли Сьюзан Дарем после спектакля заглянуть ненароком в уборную к актеру, что вызвал столько ее восторгов?

Пусть я и скрылась от мира в Сеннене, однако не питала иллюзий относительно того, что в гримерную к театральной звезде никому и никак не попасть.

В душе поднял голову зеленоглазый демон ревности, тем более неуместный, что я сам отказалась от Джулиана. Первой. Я не имела права обвинять его ни в том, что было до нашей встречи, ни в том, что будет позже.

Но вот подозревать…

— Мистер Кин все-таки звезда, он вращается не в тех кругах, что капитан Дарем и его жена, — с легкой улыбкой напомнила о странной двойственности статуса Джулиана Кина. Он был и чересчур высоко, как звезда, и чересчур низко, как актер.

Миссис Мидуэл покивала.

— Подозреваю, что миссис Дарем не имела прежде возможности пообщаться с кем-то вроде мистера Кина, зато теперь получила счастливый шанс лично узнать такого замечательного и удивительно талантливого юношу.

Замечательный и талантливый — это верно. Настолько удивительный, что действительно в голове порой всплывал вопрос — фэйри или не фэйри? Учитывая, что Джулиан все-таки мог быть связан с миссис Дарем…

Но тут, когда сомнение почти вползло в мое сердце, вспомнился тот самый жадный поцелуй, который украл у меня шут, оставив напоследок свое то ли благословение, то ли проклятие.

Нет.

Нет-нет-нет.

Это никак не мог быть Джулиан Кин — вечно смущенный мистер Кин никогда бы даже не подумал о том, чтобы так обойтись со мной. Если он и фэйри, то наверняка не шут — кто-то другой. Кто-то совершенно безобидный…

— Вы так покраснели, мисс Бет, — произнесла миссис Браун. И я предсказуемо покраснела еще больше.

Гостья тут же расхохоталась, кокетливо прикрыв рот ладонью. К моему великому расстройству, миссис Браун все-таки отличалась мудростью, но исключительно той мелочной мудростью, которую мужчины подчас приписывают женщинам.

Разумеется, соседка не могла не отметить моего румянца и вполне разумно связала его с разговором о мистере Кине. Тем более, каждый человек в Сеннене видел меня с Джулианом, и наверняка местное общество сделало надлежащие выводы.

— Ах, молодость-молодость, — протянула с мечтательно улыбкой миссис Браун. — Будь я лет на двадцать помоложе… Такой красавец!

Наверное, я бы предпочла, чтобы мою привязанность порицали, а не поощряли таким слащавым тоном.

— Моя милая, когда же, если не в молодости, увлекаться привлекательными мужчинами? Мистер Кин распаляет воображение куда больше преподобного, с этим никто не сможет поспорить.

Тут мое терпение все-таки подошло к концу, и я использовала первый пришедший в голову предлог, чтобы сбежать от докучливой гостьи.

Как у нее все просто: красивый молодой человек — так почему бы не закрутить бурный и ничего не значащий роман! Творец, какая же пошлость!

Сбежав на кухню я попала в объятия кухарки, которая застала вчера меня в слезах и тут же начала опекать больше обычного. То есть закармливать сладким и гладить по голове.

— Ох, дорогая моя, как же так вышло с мистером Кином! — принялась причитать женщина, до которой точно дошли последние вести о состоянии здоровья актера. — Вам нужно помириться! И как можно скорей!

Как будто это вообще возможно.

Загрузка...