Не та девушка

Глава 14 Дьявол в деталях

Когда я заявила, что в этот раз совершенно точно не пойду в церковь, миссис Мидуэл выказала изумление и некоторую озабоченность.

— Полагаю, преподобный… вряд ли не заметит вашего отсутствия, моя дорогая, — произнесла с нескрываемой растерянностью моя нанимательница. — И наверняка не обрадуется.

В этот момент я даже испытала некое странное подобие облегчения — похоже, о моем ночном поцелуе с шутом Неблагого короля всеведущая Элинор Мидуэл все-таки не знала. Как и о последствиях поцелуя. И это… ну не знаю почему, но вселяло веру в устойчивость мироздания.

— С мистером Даремом точно проблем не будет, — ответила я с натянутой улыбкой. — Уж можете поверить.

Когда в доме, наконец, все стихло, и я осталась совершенно одна, в дверь внезапно постучали.

И этот стук тут же отозвался в грохотании моего сердца, которое словно бы оглушало.

Двое в Сеннене не пошли сегодня в церковь на службу: я и мистер Кин.

«Нет-нет-нет, мне совершенно точно нельзя видеться с ним! Никак нельзя!» — твердила я себе… и шла к дверям. Потому что не открыть мистеру Кину было выше моих сил…

Он действительно стоял на пороге — поникший, осунувшийся, кажется, не до конца живой. Бесконечно долгую минуту мы смотрели друг другу в глаза — и словно бы все звуки вокруг умерли.

— Я… — начал было Джулиан и протянул руку так, словно бы хотел коснуться моей щеки. И, разумеется, не сделал этого.

Я до боли закусила губу, пытаясь вернуть себе хотя бы крохи прежнего самообладания. Как же просто было с мистером Даремом — как запросто я могла оставаться и гордой, и решительной, и непоколебимой. Но мистер Кин — дело другое.

— Навязчивый поклонник — что может быть хуже, не так ли? — пробормотал молодой человек, и я машинально отступила, впуская его в дом. А Джулиан… он воспользовался этим неосознанным приглашением и вошел. — Но пусть даже это стоит мне всей гордости, что имеется, разве же я могу отступить вот так просто?

Входная дверь со стуком захлопнулась, и от этого звука я вздрогнула, поглядев на юношу передо мной почти с паникой. Вот только боялась я вовсе не его — собственных чувств, что никак не желали утихать.

Глаза мистера Кина горели лихорадочным блеском, это был взгляд человека по-настоящему отчаявшегося. Те чувства… они мало походили на эмоции обычно безмятежного Джулиана Кина, молодого человека недалекого, поверхностного, однако незлобивого и с характером легким как перышко.

Теперь передо мной разверзлась бездна.

Он всегда был таким?

Прежняя легкомысленная личина — лишь маска хорошего актера? Но тогда чего ради открывать себя подлинного перед моим взором сейчас?

В этот момент Джулиан Кин походил на кого угодно, но уж точно не на ребенка — это был зрелый мужчина, возможно, куда более зрелый, чем даже Джордж Дарем, со взглядом отчаянным и острым как удар ножа в сердце.

Холодные тонкие пальцы Джулиана все-таки скользнули по моей щеке как ледяные капли дождя, стекли на шею, и внезапно я оказалась притянута в объятия.

Джулиан Кин прильнул к моим губам как к роднику, пил мое дыхание как воду. И я не хотела противиться. Я вообще ничего не хотела, кроме как забыть о том, что я Бетани Эверс.

Это был не тот напор, граничащий с насилием, что испугал в действиях шута. Нежность и обреченность… Я не просто не протестовала, но даже и не мыслила о протесте, впитывая каждое мгновение этой нечаянной, почти запретной близости.

Как глупо… Как отчаянно необходимо.

— Почему вы можете отвергнуть меня только на словах? — спросил Джулиан, когда поцелуй закончился.

Он поймал мой взгляд, и вырваться из этой хватки оказалось совершенно невозможно.

И все-таки здравый смысл продолжал во мне требовать прекратить все немедленно! Выставить молодого человека из дома и забыть обо всем, словно о дурном сне.

Вот только все равно же не получится.

— Мне бы самой это знать. Но мы не должны видеться… Не должны… Всего этого не должно было произойти, Джулиан.

Как страшно оказалось очутиться с влюбленным и любимым мужчиной вот так, наедине. Когда никто не может помешать…

Мистер Дарем — читает проповеди вдохновенно, короткими они у него никогда не выходят. Миссис Мидуэл с прислугой долго еще не вернется домой. Рассчитывать я могу только на собственный здравый смысл и порядочность мистера Кина.

Как же прекрасно.

Как же ужасающе.

— Но это происходит прямо сейчас… И вы правда сможете не видеться со мной? Я знаю, что не смогу. Мне не удастся уснуть ночью, если я не уверен, что на следующий день смогу снова посмотреть вам в глаза… — голос Джулиана, обычно звонкий как рождественские колокольчики, стал ниже, и проникновенней. И это тоже сбивало с толку.

Образ солнечного мальчика осыпался с юноши как старая штукатурка с обветшалого дома. И пока не удавалось понять, что же открывается передо мной прямо сейчас. Кого я вижу? Этот мужчина был и решительней, и настойчивей, чем тот Джулиан Кин, с которым я познакомилась.

Не могла такая метаморфоза произойти с молодым человеком всего за несколько недель.

— Кто вы такой? — неожиданно для себя самой спросила я у мужчины перед собой.

Его признания ласкали кожу как шелк, но… но я должна была понять, кто он такой, этот мистер Кин.

Он просто слишком хороший актер, который для пребывания в столице выбрал наиболее удобный и полезный для себя образ? Но зачем тогда сейчас он показывает мне все?

— Кто я такой? — как будто растерялся мистер Кин, вглядываясь в мое лицо. — Какие странные вопросы вы задаете, мисс Бет. Я Джулиан Кин, хотя при рождении меня нарекли иначе — Харли Джозеф Смит. Но об этом ли вы спрашивали меня?

Разумеется, я спрашивала совершенно об ином. Мне было безразлично как на самом деле зовут Джулиана Кина, хотя, разумеется, Харли Смит — это удивительное простое имя для кого-то наделенного от природы поистине удивительным обликом.

Красота Джулиана — именно так я продолжала его про себя звать — осталась неизменной и даже, кажется, заиграла новыми гранями, когда в глазах, которые прежде казались такими прозрачными, что в них с трудом удавалось различить и саму душу, теперь освещались внутренним огнем.

— Когда вы были настоящим? Прежде? Сейчас? — спросила я напряженно. Мое волнение было велико и с каждой секундой все крепло и крепло.

А если он в действительности… помогает миссис Дарем? Ведь я сама не так давно думала, что все именно подобным образом могло сложиться! Они жили в столице в одно и то же время, жена Джорджа Дарема посещала одна театр.

Что если именно в этом и заключается план?

Джулиан Кин лежит больной без сил. Миссис Дарем в присутствии множества свидетелей находится в церкви. И мало ли что стряслось с бедной компаньонкой Элизабет Мерсер? Легко оступиться на крутой лестнице.

Но разве так может оказаться, что на самом деле мистер Кин явился не для того, чтоб говорить о своих чувствах… а убить меня?!

Настроение резко сменилось: еще недавно я страдала от любви, а теперь запаниковала и начала думать, как бы не дать ухажеру отправить себя на тот свет раньше отведенного Творцом срока.

— Настоящим? — удивился молодой актер, склонив голову на бок. — Я всегда настоящий, мисс Бет. Что вас так смутило сейчас во мне?

— Перемена в вас, Джулиан. Я наивна, несомненно, но не настолько глупа, как может показаться…

Мистер Кин покачал головой с задумчивой улыбкой.

— Вы не так уж и наивны, Бет, и совершенно не глупы, — произнес молодой человек, и теперь показалось, что его голос звучит зловеще. — Но я совершенно такой же, каким был прежде.

Наверное, стоило перепугаться до полусмерти, учитывая все обстоятельства.

— Вы ведь уже были знакомы с миссис Дарем до приезда в Сеннен?

Вопрос не смутил Джулиана, не напугал.

— Да, — предельно просто ответил он. — Миссис Дарем — поклонница моего таланта, несколько раз нам даже доводилось разговаривать.

От той легкости, с которой мистер Кин озвучил этот факт, стало не по себе.

Тут я, в конце концов, не выдержала напора собственных сомнений и размашисто перекрестила Джулиана, хотя и, кажется, множество раз прежде это проделывал безо всякого результата викарий. Тут же прострелило болью руку, а после и голову. Словно бы кто-то безо всякого снисхождения наказывал меня на совершенный проступок, а мистер Кин — он все также и не моргнул после моих жалких потуг.

Разве что словно бы перепугался, когда меня скрутило от боли.

— Мисс Бет, что с вами? — воскликнул молодой человек и поспешно усадил меня на ближайший диван. — Вам дурно?!

На что я собственно рассчитывала? Что с благословением фэйри мне удастся вот так запросто обратиться к милости Творца?

— Даже не представляете как… — простонала я, чувствуя себя совершенно бессильной. Недомогание скрутило настолько, что мысль о смерти от рук Джулиана Кина уже не настолько сильно и пугала. Гибель казалась подлинным избавлением.

— Ничего, мисс Бет, скоро станет легче, не волнуйтесь так, — принялся успокаивать актер, который принес стакан воды, а после гладил меня по голове словно маленького ребенка. — То есть мистер Дарем уже склонил вас на свою сторону, и вы подозреваете, что я… не человек?

Сил хватило только на то, чтобы плечами пожать.

Потому что я уже не понимала, что я думаю о Джулиана, вот таком Джулиане.

— Если миссис Дарем… заключила сделку? Почему она запросто ходит в церковь и ничего с ней не происходит? — едва различимо пробормотала я, не зная, к кому сейчас обращаюсь и обращаюсь ли вообще.

Мистер Кин как будто ничего не услышал. Он напоил меня водой, удостоверился, что ничего по-настоящему ужасного со мной не происходит, а после удалился, попрощавшись по всем правилам этикета, однако с непередаваемой теплотой.

И спустя четверть часа после того, как дом снова опустел, я ощутила, будто кто-то в самое ухо прошептал мне уже с привычной насмешкой:

— Ну кто же, в самом деле, в здравом уме пожелает целовать Сьюзан Дарем?

У меня чуть сердце не выпрыгнуло из груди, и я тут же начала вертеть головой, пытаясь одновременно и обнаружить источник угрозы, и взять себя в руки. Разумеется, я никого не увидела, если фэйри и пребывал поблизости, то предпочел не показываться на глаза.

— Треклятая нечисть, — едва не расплакалась я, ощущая себя совершенно несчастной и беспомощной.

Вскоре вернулась моя хозяйка, причем в сопровождении преподобного Дарема. Не так уж часто мне доводилось испытывать хоть какое-то подобие радости при встрече с викарием, однако же на этот раз я пришла в восторг от одного только звука голоса преподобного.

— Надеюсь, я не слишком побеспокою вас, — произнес без должного сочувствия мистер Дарем, когда вошел в малую гостиную, где я ютилась после ухода Джулиана Кина.

Однако стоило только молодому священнику бросить взгляд на мое лицо, как он смешался и как будто даже испугался.

— Кин приходил, — констатировал Генри Дарем, присаживаясь рядом и беря меня за руку. — У вас пальцы ледяные. Что с вами сделал этот мерзавец?!

Я нервно хихикнула.

— Если бы он… Так ведь сама! Я пыталась его перекрестить, — признаваться в собственной глупости было почему-то просто и почти весело. Вообще, несмотря на то, что знакомство со священником началось далеко не дружески, однако теперь я испытывала к преподобному даже некоторую приязнь, которая меня нисколько не смущала.

Мистер Дарем хмыкнул и покачал головой с откровенным неодобрением.

— Как погляжу, результат этой вашей глупости превзошел все ожидания, — констатировал мужчина и без приглашения запросто сел рядом со мной на диван.

Мне уже и в голову не пришло протестовать. Ну, сел и сел. Что уж тут поделать, право слово.

— И не говорите, думала…

Я хотела честно сказать, что опасалась, что на меня накатит тошнота и совладать с ней не удастся.

— В общем, неважно, — чуть смутившись, пробормотала я.

Тут мистер Дарем задался вполне закономерным вопросом:

— Но с чего вам вдруг понадобилось проделывать такой фокус с вашим разлюбезным красавчиком? Прежде на него это все равно не действовало.

Да уж, я сделала глупость, с какой стороны ни посмотри.

— Он начал вести себя… — пробормотала я, обхватив себя руками в извечном жесте беспомощности. — На миг мне показалось… Впрочем, у меня в любом случае не вышло. Расплачиваюсь за собственную недальновидность. Но мистер Кин открыто признал, что он еще в столице познакомился с вашей невесткой.

Преподобный нервно закашлялся.

— Вот ведь плут! Зачем ему понадобилось сейчас раскрывать себя? Чего только он желает добиться на этот раз?

Я посмотрела на мужчину рядом собой, желая хотя бы у него получить ответы на свои вопросы.

— Вы все также думаете, что он фэйри?

И вместо прежнего уверенного «да», услышала:

— Да Творец уже его разберет, этого вашего любимца. Но паренек явно непросто и по уши во всем замешан.

Я хотела было начать твердить, что мистер Кин уж точно никакой не мой любимец… Вот только так уж вышло, что я действительно была неравнодушна к Джулиану.

— Но если он все-таки не фэйри… То кто такой? — начала я размышлять вслух. — Он начал показывать иные стороны. И совершенно не понимаю, чего ради ему это понадобилось.

Мистер Дарем утешающе похлопал меня по плечу.

— Быть может, просто развлекается. Иногда кто-то издевается только для того, чтобы развлекаться. Не забивайте себе голову, Бет.

Легко раздавать такие советы, вот только черта с два им удается следовать! Все происходящее слишком сильно влияло на мою жизнь, чтобы я могла просто закрыть глаза и делать вид, будто ничего не происходит.

— И вот что странно… — вспомнила я тот вопрос, на который шут соизволил ответить. — Если предположить, что миссис Дарем заключила сделку с шутом, почему она не получила благословение фэйри как я? А ведь она не получила.

Священник озадаченно хмыкнул и покосился на дверь. Вроде бы никто не спешил мешать нашей беседе.

— Ну да, эта милая женщина сегодня сидела в первом ряду и крестилась, кажется, увлеченней всех прочих прихожан. А почему вы так покраснели, Бет?

О… У меня была вполне весомая причина, чтобы залиться краской. Ведь я вспомнила слова шута, которые прозвучали словно бы неоткуда. Те слова, которые помимо всего прочего давали понять, что нечисть считает меня привлекательной… В отличие от Сьюзан Дарем.

— Ну что же вы? Такая смелая девушка — и вдруг мнется? Вы не побоялись проехать в одиночку полстраны, в конце-то концов.

Тут уж удержаться был выше моих сил. Расхохоталась. Громко. Быть может, истерично, но уж точно ото всей души.

Священник изумился еще больше прежнего. Ну или испугался, что я окончательно и бесповоротно помешалась.

— Я проехала через полстраны, потому что боялась до смерть! Выбрала миссис Мидуэл по единственной причине — она жила в настоящей глуши, до которой не то что люди доезжают редко, даже новости и те не доходят! Да я самый трусливый человек на земле, и все эти три года желала только одного — выжить!

Говорить было мучительно сложно — я то и дело снова срывалась на смех.

В итоге у меня на глазах выступили слезы, то ли из-за беспрерывного хохота, то ли от безысходного отчаяния.

— Разве смелость — она такая? — спросила я в итоге, когда снова смогла хоть сколько-то владеть собой.

Преподобный молчал что-то около минуты, внимательно вглядываясь в мое лицо. Наверное, я стала совершенно пунцовой.

— Не знаю, Бет, я слишком мало знаю о смелости. Однако мне все-таки кажется, что иногда смелость заключается именно в том, чтобы бороться за свою жизнь, а не тихо умереть. И все-таки почему вы так сильно покраснели? Все дело опять в шуте, не так ли? Он что-то сделал?

Мотнула головой.

— Значит, сказал.

Я зажмурилась, и кивнула.

— Отлично. Прогресс пошел, — констатировал священник. — И что же такое шут мог сказать?

Глубоко вздохнула и выпалила:

— Он сказал, что не благословил миссис Дарем, потому что просто не хотел ее целовать.

Преподобный то ли засмеялся, то ли закашлялся.

— Она, похоже, заключила сделку, но не получила благословения шута. Потому что он не желает ее целовать. Вы не заключали сделку, но получили благословение. Просто потому что треклятый фэйри поцеловать вас пожелал. Кажется, у этого парня хромает логика!

Я призадумалась и в итоге практически согласилась со словами священника. Если после поцелуя миссис Дарем действительно могла бы получить не только запрет на посещения церкви, но и некоторые преимущества… то какого черта шут не помогает тому, кто играет на его стороне?

Он хоть сколько-то заинтересован в победе Сьюзан Дарем или напротив хочется ставить ей палки в колеса? Зачем фэйри мешать тому, кто заключен с ним сделку? Какая с этого будет выгода?

— Может, мы просто не понимаем логику этого существа? — осторожно предложила я, не имея никакой уверенности в правильности своих слов.

Что я знаю о фэйри? По сути ничего. Я даже сказок о них толком не помню.

Я нравлюсь ему? Или, напротив, не нравлюсь — и все его действия лишь подталкивают к гибели? А можно ли вообще подходить к поступкам нечисти с человеческой точки зрения?

— Скорее всего, так и есть, — пожал плечами мистер Дарем. — Но это существо чего-то добивается… Хорошо, судя по всему он добивается некой вещи из вашего наследства, черт знает какой. Но не проще было бы провернуть этот фокус с новыми наследниками? Они, вероятно, будут более сговорчиво, особенно, если Сьюзан действительно заключил сделку с шутом.

Здесь как раз было все понятно.

— Даже если я умру, у новых графов Карлайлов могут возникнуть проблемы. Магия не любит вольного отношения к себе, — сообщила я мистеру Дарему, который был, кажется, изрядно смущен моими словами.

Священник поцокал языком.

— Если выгодней и надежней ставить именно на вас, зачем эта мышиная возня с моей невесткой? Если фэйри считает, что именно Сьюзан поможет ему… чего ради вдруг оказывает внимание вам? Или вы просто приглянулись нечисти?

От последнего предположения преподобного я содрогнулась и вдруг сообразила, что не стоит отрицать подобный вариант. Потому что если фэйри, подозреваю, это скорее дух, чем плоть, то подменыш — дело совершенно другое. У него есть вполне материальное человеческое тело, так что шут наверняка может испытывать ко мне… влечение.

От одной мысли о подобном аспекте отношений между мужчиной и женщиной мне стало откровенно не по себе, в том числе и потому что шут… он ведь может если не принудить, то быть весьма настойчив в убеждении. И это поистине пугало.

— Быть может, приглянулись, — пожал плечами преподобный. — В этом я как мужчина могу понять фэйри — все-таки вы на редкость привлекательная юная леди с прекрасными манерами. Если нечисть в его положении способна увлекаться женщинами, вы наверняка могли бы вызвать интерес.

Ночью я нервно косилась то на окно, то на дверь, ожидая, что вот-вот появится сластолюбец-фэйри и начнет склонять меня ко греху. Однако, по всему выходило, что или шут не был сластолюбцем, или у него в принципе имелись другие планы, или он склонял ко греху кого-то другого, и не факт, что именно к греху прелюбодеяния.

Не звенели бубенчики, никто невидимый не шептал мне на ухо очередные откровения. И я… Я почти что почувствовала себя покинутой. Разве сейчас не самое время, чтобы нарушить мой покой в очередной раз?

Не выдержав бесплодного ожидания, я накинула на плечи халат и посреди ночи спустилась в сад. Воздух был прохладен, однако земля щедро отдавала накопленное тепло, поэтому прогулка по ночному саду доставляла сплошное удовольствие. Ровно до тех пор, пока под яблоней я не заметила тонкую высокую фигуру.

«Джулиан? Шут?»

В ночной тьме было толком и не разобрать. Удалось понять лишь одно — какому-то мужчине пришло в голову забраться в сад миссис Мидуэл.

Сперва я замерла в нерешительности, а после начала пятиться, надеясь убраться прочь до того, как меня заметят.

Незнакомец подался вперед, он совершенно точно увидел меня. И теперь, если тот человек — или нечеловек, что еще хуже — пришел с дурными намерениями, то ко мне никто не придет на помощь.

Остается разве что надеяться на благословение шута. Ну должно же оно на что-то сгодиться, в самом-то деле!

— Кто бы вы ни были, убирайтесь! — как могла грозно воскликнула я, но голос в последний момент сорвался.

Просто перепуганная девчонка — вот кто я такая, мне нечем угрожать нарушившему границу чужаку.

— Вы не слишком гостеприимны, — обронил мужчина, его голос был глухим. Не удавалось определить, кто говорит. Шут, Джулиан, кто-то третий — это мог быть кто угодно. — Но кому-то столь привлекательному как вы подобное простительно, не так ли?

Я снова попыталась отступить, однако будто сама трава оплела мои стопы, не давая двигаться.

Значит, нечисть.

— Зачем вы мучаете меня?! — воскликнула я, отчаянно пытаясь выдернуть ноги из хватки растений. — Я не заключала с вами сделку и не заключу!

Раздался смешок.

— И это ваша ошибка, миледи. Большая ошибка. Я могу дать вам столько, что вы и представить себе не в состоянии. Всего за одну небольшую услугу, — вкрадчиво произнес шут и выступил вперед, оказавшись в столпе лунного света.

Сейчас он был в клоунском наряде, однако более простом, не настолько гротескном, чтобы скрыть тонкую потустороннюю красоту подменыша.

— Услуги Неблагому двору? — переспросила я напряженно. — Вот уж нет. Я не желаю связываться с нечистой силой. Уже один только ваш поцелуй стоил мне слишком дорого.

Шут рассмеялся тоненько, с прежним дребезжанием, и в мгновение ока оказался подле меня. Просто переместился как видение. А ведь наделен плотью и кровью. Удивительное существо, что одновременно имеет черты и нашего мира, мира людей, и того, что скрывается под холмами.

— Один поцелуй — это слишком мало для того, чтобы я почувствовал себя удовлетворенным, миледи. Я лишь пригубил вино, но не напился, — весело и почти беззаботно произнес шут Неблагого короля. — И вы тоже хотели бы продолжения. Я чувствовал, как в вас разгорелась ответная страсть. Обмануть меня не так легко, как вам хотелось бы, миледи, правду от лжи я отличаю так же легко, как вы голос младенца от голоса старика. И если вы согласитесь, то получите не только нескончаемые блага, но и меня.

Голос нечисти звучал так самодовольно, что мог бы даже рассмешить, если бы только… если бы только шут не был прав — он стал бы прекрасной наградой. Если бы я могла хотя бы немного поверить ему, если бы я не полюбила Джулина Кина…

Я ведь действительно помнила прикосновение его губ, те мгновения навечно отпечатались в моей памяти. Какие бы странные и комичные костюмы ни выбирал для себя шут Неблагого короля, я уже понимала насколько он невероятно, сказочно красив. Грим скрадывал облик, но не мог скрыть совершенство черт. Если он меняет тела как инспектор Хилл, прожить одну человеческую жизнь со мной — для шута ничего не значащий пустяк. Он бы выполнил свое обещание.

— И что же за услугу вы хотите получить? — спросила я, сделав вид, что колеблюсь.

Шут хохотнул.

— Ворота, миледи. Ворота под вашим фамильным гнездом. Дайте разрешение использовать их.

Ворота…

Я понимала, о чем речь. Я видела их — в подземельях под поместьем. Не ворота — одно название, просто каменная арка, испещренная знаками, значение которых было скрыто даже от моего отца, что уж говорить обо мне. Эта самая арка стояла прямо посреди центрального зала подземелий, и что с ней делать, никто не толком и не понимал.

Разумеется, можно было предположить, что если нечто выглядит как ворота, то через это нечто должны проходить…

— Я все равно не умею ими пользоваться, — фыркнула я, посчитав необходимым разрешить все вопросы раз и навсегда. — И теперь не имею доступ в поместье Карлайлов. Официально я мертва.

Шут не воспринял мои слова всерьез. Причем все разом.

— Довольно и того, что я знаю, как пользоваться вратами, миледи. А вернуть вам данное от рождения имя — чего уж проще?

В этот момент голос подменыша звучал почти по-человечески, и мне на какой-то момент даже показалось, будто бы я улавливаю знакомые интонации. Но наваждение быстро схлынуло. Шут Неблагого короля был уникальным существом, единственным в своем роде. Он совершенно ни на кого не походил.

— То есть вы всемогущи? — спросила я, чувствуя как подступает паника.

Фэйри рассмеялся звонко и на этот раз просто красиво, так, как описывали в сказках, рассмеялся.

— Ах, если бы, миледи. Есть множество вещей, мне неподвластных.

К примеру, фэйри определенно не мог получить доступ к вратам без прямого разрешения владельца. И теперь всеми способами старался получить прямое дозволение. Всеми, кроме моего убийства.

— А ведь со Сьюзан Дарем все было бы куда проще, не так ли? Вы с ней уже договорились обо всем? — спросила я напрямик.

Я не могла обмануть его, нечисть, значит, стоит бороться правдой.

Шут Неблагого короля расхохотался и склонился ко мне так, что еще немного — и его губы коснулись бы моих.

— Простой путь не всегда лучший, вам и не знать, миледи? — растянул губы в сардонической усмешке подменыш.

О да, с этим утверждением спорить было сложно, наверное, даже невозможно, однако факт оставался фактом.

— Вы заключили сделку со Сьюзан Дарем.

Шут кивнул. Отпираться ему словно бы и в голову не пришло.

— Почему бы мне было не заключить ее, в самом деле. И что с того?

Я отшатнулась от нечистого. Теперь он был близко. Еще ближе, чем прежде. Я буквально впитывала его запах — аромат цветущей сирени и чего-то еще, совершенно неописуемого.

— Сперва заключили соглашение с одной, потом явились к другой… Кого из нас двоих вы обманываете?

Мой голос начал дрожать, но теперь уже не только из-за страха, но и из-за возмущения, которое меня охватывало. Нечисть играла нашими жизнями, и моей, и жизнью миссис Дарем. И пусть жена капитана Дарема и была преступницей, что, возможно, посягает и на мою жизнь в том числе, она все-таки оставалась человеком, а, значит, она ближе ко мне, чем шут.

— Ни одну из вас я не обманываю, — рассмеялся фэйри и сделал шаг вперед. Мы снова стояли вплотную друг к другу. — Я не обещал той женщине, что она окажется единственной, с кем я заключу сделку.

Однако наверняка Сьюзан Дарем считает, что подобное условие подразумевалось. Бедная глупая Сьюзан…

Шут вглядывался в мое лицо со странным, смущающим выражением. Я умела различать оттенки чувств людей, однако нечистая сила — совершенно другое дело.

— Врата существуют для того, чтобы через них проходили, — пробормотала я, опустив взгляд. — И кого же вы хотите провести?

Фэйри рассмеялся.

— Кого угодно. Вам не стоит переживать, никаких чудовищ проводить я не стану.

Слова шута ни капли меня не успокоили, скорее уж, наоборот, отсутствие прямого ответа заставило заподозрить, что замысел нечистого вовсе не так невинен, как он хочет исподволь мне продемонстрировать. И последствия будут опасными, далеко идущими и чертовски неприятными.

К тому же я не забывала, что шут — это некто поистине могущественный, второй после Неблагого короля. Кто-то вроде этого существа не стал бы покидать свое потустороннее царство ради несущественной мелочи или собственной прихоти.

— Я вижу сомнение на вашем лице, миледи, — с усмешкой подметил фэйри.

Конечно же, он уловил мое недоверие, не мог не уловить.

Рука шута — прохладная рука, затянутая в тонкую шелковую перчатку — легла на мою шею и в какой-то момент я даже испугалась, что сейчас тонкие пальцы сомкнутся на моем горле. Но нет, это была лишь мимолетная, но далеко не невинная ласка.

Убивать меня в планы подменыша не входило.

— Стоит ожидать сомнений, если начинаешь лгать, — ответила я, боясь отвести взгляд от лица подменыша. — А вы если обманываете не на прямую, то наверняка недоговариваете. В итоге эта сделка окажется выгодна вам и только вам, а я… вы желаете меня погубить?

Фэйри коснулся вперед и прильнул к моим губам, но без той агрессии, что так потрясла меня в первый раз. Теперь все было куда мягче, аккуратней, и я, в первую секунду готовая оказать любой возможный отпор, внезапно ощутила только слабость и отчаянное желание сдаться.

«Джулиан!» — мелькнуло в моей голове, и из последних сил я оттолкнула шута.

Движение было слабым словно у новорожденного котенка, однако нечисть отступила, отпустила меня. Вот только смотрел фэйри все равно с откровенным торжеством.

Он побеждал и отлично понимал, к чему идет дело.

Шуту не требовалось применять силу, чтобы сломить меня, вовсе нет, он шел к своей цели на мягких кошачьих лапах.

— Я не погублю вас, миледи, — тихо и почти торжественно произнес мужчина передо мной. — Этого не произойдет. Та женщина — она получит то, что заслужила, а заслужила она вовсе не благополучие.

Тут нечистый зашелся звонким злорадным хохотом.

На месте Сьюзан Дарем я бы прямо сейчас отказалась от всех коварных замыслов и кинулась отмаливать грехи, причем все разом, начиная с тех, что были совершены еще в младенчестве. Потому что сделка с шутом Неблагого короля, судя по всему, обойдется ей в любом случае дорого.

Впрочем, и я вряд ли выиграю, все равно, соглашусь я на договор с нечистью или нет.

— А что же заслужила я? — дрожащим голосом выдавила я, желая отойти подальше, однако рука фэйри, легшая на мою талию лишила свободы маневра.

— Весь этот мир, — выдохнул мне прямо в губы подменыш, а после отступил назад и растворился в воздухе.

Вот так взял — и растворился, оставив меня посреди сада в полном смятении.

Кажется, то, что принято называть личную жизнью, в моем случае постепенно превращалось в какую-то полнейшую неразбериху. Треклятый фэйри буквально в глаза заявил мне, что играть будет в любом случае на моей стороне и, судя по всему, он поступает так просто потому… потому что я ему нравлюсь.

Творец, как же дико это звучало!

А ведь я думала, что один только мистер Дарем с его матримониальными планами — это проблема. Так ведь нет! Это были всего лишь незначительные трудности, которые теперь практически стерлись из памяти! Потому что оказывающий внимание фэйри — вот это настоящая катастрофа.

— Вот же черт! — воскликнула я в сердцах и метнулась обратно в дом.

Мог ли и в самом деле шут испытывать ко мне… склонность? Или он просто играет моими чувствами, как положено мужчина и фэйри? И если он действительно влюблен, скажите на милость, это к добру или к худу?

Комната встретила меня тихим перезвоном музыки ветра.

Нечисть уже успела тут побывать и вернула на прежнее место свой подарок, от которого я прежде пыталась избавиться. Звуки были, конечно, даже приятными, вот только напоминали о дурном.

— И все равно я не желаю заключать с вами сделку!