Не пугайся, детка! Ты - дочь василиска (СИ)

Эпилог

После безумных приключений в Гергии прошло семь лет. Мы с Шоном как раз вернулись из солнечного Оазиса, где наш сынишка оборотень учился обращаться в василиска под руководством мудрейших старейшин и своего, тоже мудрейшего, отца. Вернулись прямо в волшебную зиму Катаны, к нашему очагу и теплым вязаным носочкам.

Маленький Эдриан весь раздулся от гордости и дома с места в карьер приступил к рассказам о своих достижениях. Слиз, с большим вниманием и с чайником в вытянутой руке, терпеливо выслушивал байки мелкого гордеца, а малышка Кэрол только иронично фыркала.

Она увидела василисков впервые и мне действительно, прямо как в моей давней фантазии, пришлось просить ее не пугаться. «Твой папа — василиск, детка», — объяснила я ей, — «И брат тоже». Впрочем, малышка быстро освоилась и вскоре уже была с оборотнями на короткой ноге.

— Они нас даже не покатали, — пожаловалась она Слизу, сведя брови и прыгая в кресло у камина.

Да, моя девчушка похожа на своего отца — тоже рыжая язва с прескверным характером. А мальчик вылитая копия меня — такой же милый, талантливый, умный и добрый. Хотя профессор всегда и готов поспорить, что все с точностью до наоборот.

— Обязательно покатают… в другой раз, — заверила я дочку. — А сейчас купаться, чистить зубы — и спать. Завтра мы едем к прабабушке на праздничный обед.

— Мам, я не успела поговорить с гаргульками. Они скучали.

— Гаргульки каменные и скучать не могут, — ответила я, поторапливая детишек.

— Они очень милые и обещали меня покатать, когда я вырасту.

— Когда вырастешь — тогда и посмотрим. А сейчас в темпе, малышня, в темпе!

В Катане как раз отмечали наступление зимы. И хоть елок мы не наряжали, но Питт-Роуз пекла пироги с разнообразными начинками. А потом все выезжали в центр и участвовали в народных гуляниях.

Именно так мы и встречали праздники каждый год. И тогда, семь лет назад, прибыв из Гергии, мы сразу окунулись в катанскую веселую зиму.

При воспоминании о тех временах, екнуло сердце.

А ведь, как нелюбезно меня приняли в этом доме. Нет, совершенно по-хамски приняли, и препроводили прямиком на чердак.

Я проследила взглядом, как Слиз с заварочным чайником понесся наверх. Хвостатый бедняга — ему приходилось разрываться между Шоном и молодым хозяином. А профессор, заявившись домой, в первую очередь кинулся в душ и велел принести горячего чаю. Все в лучших его традициях.

За эти годы Шон, конечно, заметно угомонился. Осознал себя и перестал быть снобом. А, возможно, и не был им никогда. Скорее, защищался так от надменного общества, окружавшего его в академии.

А вот несносный нрав Шон сохранил. Так что, какие-то вещи все же неизменны.

Я поднялась с детьми наверх, в бывшую комнату Потти. Эти бесстыдники тут же взмыли под потолок, прихватив с кроватей подушки. Ну все — придется усмирять и загонять в постели насильно.

Я маг воздуха или где? Но в этот момент…

— Кэрол, нет!!! Не надо превращаться в Слиза! Юные леди должны выбирать более изысканные личины!

На самом деле, за эти годы произошло очень много хорошего. Например, реорганизовали спецотдел. Полетели головы, в том числе и в правительстве. Шон все-таки нарыл компроматы на Ливиния, который оказался причастен к утечке информации, включая и сведения о разработках новых порталов. Погнали и Праста, причем отовсюду, куда он смог проникнуть со своим капиталом. Как нам потом стало известно, он, психанув, удалился в деревню и открыл кабак. Ну что же — "папа" наконец-то нашел свое предназначение в жизни. Не знаю, переживал ли он из-за пропажи Агнес, но нам претензий не предъявил.

Мой профессор неплохо рассчитался с врагами и с триумфом возвратился в академию. Он у меня вообще такой… злопамятный.

А Ливиний еще и скрывал темный дар старшей дочери, отправив ее на лечение в Гергию и прикрыв все это дело работой в госпитале. А ведь, когда Шон интересовался у него о благонадежности монахов, тот кривился и обзывал их шарлатанами.

Она лечилась вместе с Потти и была вполне нормальной девчонкой. Даже осталась в Гергии и выучилась на целителя в их училище при храме.

Бабушка Кэрол с Мисси и Потти, после месячного пребывания у монахов, обосновались в Каллине, в бабушкином особняке.

Если честно, я не совсем ясно представляла, зачем Мисси понадобилось столько лет скрываться от семьи, но она попыталась нам объяснить.

И мы постарались принять эти объяснения, и… простить. Слишком страшным человеком был ее темный возлюбленный.

Только мой папенька оказался страшнее, но не к ночи будь упомянут.

Мисси было легче исчезнуть и не подвергать Потти опасности.

— Он бы вышел на котенка через меня, — бормотала она виновато. — Он имел на меня слишком сильное ментальное воздействие, и только монахи помогли мне его оборвать.

М-да. Тогда, в храмовом парке, бабушку Кэрол чуть удар не хватил от радости, несмотря на то, что Шон сообщил ей новость очень осторожно. Но она и не думала осуждать Мисси. Слабую и безвольную, но такую родную. Просто прижала ее к груди и взяла под свое покровительство.

А я вот взяла и поступила в академию, на факультет бытовой магии. Поначалу думала, что со своими магическими силами смогу устроиться только если пылесосом, но потом обнаружила и другие возможности. Спасибо бабушке, поддержавшей советами. Я даже начала свой бизнес магической реставрации произведений искусства и была нарасхват у музеев аж нескольких стран.

Но спецотдел, подозреваю, все же не выпускал меня из вида. Метаморф и музейные ценности… эмм, опасное сочетание.

В академии я попала в группу Эфорра, который, кроме дражайшей василискологии, преподавал и теорию четырех стихий.

И это был адский ад! В стенах академии у этого чешуйчатого гада начисто отбивало память. Он забывал, что я его жена, и на экзаменах сдирал с меня по три шкуры, как и с других студентов. Измывался надо мной по полной, рыжий садист.

— Это, чтобы была лучшей на курсе, — оправдывался заботливый василиск.

И в память о тех мучениях, я таскала его по театрам, концертам и выставкам. Благо культурная жизнь в Каллине кипела бурно и даже переливалась через край. Шон стонал, признавался, что когда-то и правда хотел пригласить меня в театр, но давно и один раз. И молил о пощаде.

Я зловеще смеялась и шерстила газеты в поисках очередных мероприятий. Потому что нечего вечерами сидеть дома!

Но навещать бабушку он любил.

В тот день ее дом буквально ломился от гостей.

Присутствовал и Норман Кагг. И хотя я все еще хваталась за сердце от одного его вида, сын мэра проявил себя добрейшим человеком. Он всегда с удовольствием играл с котенком и с Мисси они сблизились. Но не торопились официально закреплять отношения.

Потти наконец-то пошел в школу и уже думал о поступлении в академию. Даже выбрал будущую специализацию и решил стать некромантом. Вот так вот. Все-таки силы его, хоть и пущенные в другое русло — созидательное, остались темными.

Отношения с Оазисом потеплели, а новый сенатор оказался не таким уж и плохим вариантом. Да, он приостановил притеснения темных, но и они после исчезновения магистра и его шайки в гергских узилищах, словно опомнились. Так что и оборотням полегчало. Василиски даже получили право проживания в Катане, чем охотно воспользовался Олаф, к неудовольствию Сирила. Но детей надо уметь отпускать.

Ближе к вечеру мы всей семьей и с гостями высыпали на улицу.

Профессор выкатился немного с недовольным видом, — он не любил гуляния — взяв на руки свою дочурку.

Нет, ну правда — одно лицо.

А Потти вел за руку Эдриана, который рассказывал ему о каникулах в Оазисе.

Эдриан очень удивлялся, что Потти не перекидывается в кота и носит ушки просто для красоты. Но Потти в ответ только стеснительно улыбался. Все же, какой хороший ребенок.

А до того мой неугомонный маленький василиск интересовался у Слиза, зачем тому хвост.

Да, Эдриан такой — любознательный и бестактный.

Бабушка Кэрол, которая прощала внукам совершенно все, и сейчас благодушно улыбалась вопросам маленького паршивца.

У площади, где проходили концерты и танцы, нас встретил полковник Берг.

Все знали о его тайном романе с Питт-Роуз, который старательно ею утаивался. Вот и теперь они вежливо раскланялись, словно мы ничего не видели и не понимали. Все принялись разглядывать елки и праздничные украшения, кашлять и переговариваться вполголоса. Но достойная вдова, державшая лицо в память о мистере Питт-Роузе, даже не повела бровью.

Тем временем дети потащили нас на каток, освещенный множеством магических кристаллов. Заледеневший пруд, с мельтешащими по поверхности разноцветными бликами, казался волшебным.

Мы предусмотрительно захватили с собой коньки, и через минуту детишки уже дружно скользили по льду под строгим присмотром Потти.

Я взяла Шона под руку. Все-таки, как мне повезло попасть именно в Катану. И прямо на экзамен невыносимого и вздорного профессора.

И тут бы мне окончательно растаять и засахариться, но…

— Кэрол! Нет! Юные леди не превращаются в гаргулек в приличном обществе! — нестройным хором закричали мы с Эфорром.