(Не) Пара для генерала драконов (СИ)

Глава 67

Грета ошарашенно заморгала, беззвучно открывая и закрывая рот. Я поспешила ее успокоить, добавляя в слова чуть больше жалости.

— Без тебя мне не справиться. Помоги мне.

Она недоверчиво покачала головой, находясь в полном замешательстве, и через секунду, когда переварила все, что я ей сказала, прошептала:

— Но как же… дикие, мать… я ничего не понимаю.

Я же, не дожидаясь ее согласия, принялась действовать.

— Что вы делаете, госпожа?

Я расстегнула платье, спуская его вниз, с тревогой посматривая на Ника, что дышал, казалось, едва-едва, медленно поднимая вверх грудную клетку.

— То, что ты сейчас узнаешь, знают немногие. А вернее только — он, — я кивнула на своего сводного брата. — И теперь будешь знать ты.

Нижнее белье без стеснения слетело к ногам. Когда я распахнула настежь окно, выглядывая наружу, кожу окутал прохладный воздух, заставляя меня оцепенеть от холода. Критично окинула взглядом пейзаж.

Придется оборачиваться здесь. Времени куда-то идти нет.

Хорошо, моя временная комната расположена в восточном крыле и окнами выходит прямо на бушующее от непогоды море.

Заметить меня не должны. Ну или… будем надеяться на это.

Снова развернулась к Грете.

Она все еще находилась в полной растерянности и непрерывно мотала головой, осуждающе цокая языком, словно не находила слов, которые могла подобрать, чтобы отговорить меня от безрассудного шага.

— Грета. Я не думаю, что в ближайшее время Веррион вернется. Но я не прощу себя, если не смогу помочь брату.

Женщина всплеснула руками.

— Так, может, все-таки за целителем…Я схожу, сама.

Категорично покачала головой.

— Он метаморф, и если… — запнулась на секунду, переводя учащенное дыхание. — Если моему мужу доложат, он все поймет, — подошла к ней вплотную, заглядывая в ее настороженные глаза. — Я знаю, что мне нужно тебе все объяснить…я это сделаю обязательно, но позже, — и вкладывая в свой голос все отчаяние, на которое была в этот момент способна, стараясь достучаться до ее милосердия, прокричала: — Пожалуйста!

Она неуверенно кивнула.

— А что мне делать с ним?

В душе загорелась надежда. Я еще раз посмотрела на кровать, где метался в горячке молодой мужчина.

— Просто будь рядом, давай пить и обтирай его влажным полотенцем.

И боясь, что она начнет меня отговаривать, быстро, не оглядываясь, подошла к окну, без труда залезая на подоконник.

Ну давай, Бетрина, не подведи. Нужно сделать все как можно тише.

Обернулась к Грете, что, прижав к груди свои руки, смотрела на меня как на душевнобольную.

— Я скоро вернусь. И чтобы не напугать тебя, просто знай… я белый дракон и об этом никто, даже Веррион, не должен знать…

Сказала и прыгнула, стараясь не обращать внимания на бередящие душу муки совести, когда услышала приглушенный вскрик Греты.

Бетрина, хорошая девочка, аккуратно взмыла в небо и легко затерялась в облаках.

Я совершенно не знала, куда лететь и, самое главное, как не попасться на глаза патрулю, без устали дежурившему возле границ. Но меня успокоила Бетрина. Ее уверенность подействовала и на меня. Я впервые абсолютно доверилась своей драконице. Только иногда шептала быть осторожнее. Она же возмущенно фыркала и летела, широко размахивая крыльями.

Пару раз ей приходилось совершать маневр и подниматься вверх. Хотя опасности я не видела. Только чувствовала, что так нужно.

Я даже уснула на какое-то время.

Дежурить около Ника пришлось постоянно. Я боялась спать, прислушиваясь к его дыханию. И уставшему организму оказалось все равно, где спать и как.

Приземлились мы часа через три.

Драконица взревела, отказываясь оборачиваться.

Хорошо. Подождем.

Где это мы?

Природа удивляла своим однообразием. Огромная пустынная равнина с редкими деревьями или скорее всего кустами. С высоты Бетрины сложно определить точнее. Но когда к нам стали невесть откуда стекаться люди, держа перед собой блестящее оружие, Бетрина ощетинилась, грозным рыком предупреждая не подходить близко.

Люди замерли, выжидающе наблюдая за драконицей. Но вот по толпе пошел гул, люди расступились, открывая стремительно идущую к нам невысокую и очень красивую женщину, с белыми ниже поясницы волосами. Они развевались на ветру, окутывая ее как саван, цветом подозрительно напоминая мои собственные. Я нахмурилась, призывая Бетрину быть предельно внимательной и в случае опасности сразу взмывать в небо.

Она послушно рыкнула.

Шла женщина не одна, за ней, нисколько не отставая, отодвигая всех на своем пути, чтобы ненароком не задели белокурую женщину, двигался мужчина. Сильный, грациозной, с небрежной щетиной или небольшой бородкой на волевом лице — не разглядеть.

— Не подходи близко, — в голосе мужчины завибрировало беспокойство. Он пытался остановить женщину.

Но куда там.

Она не слушала.

Шла ко мне, увеличивая свою скорость, пока и вовсе не перешла на бег.

Бетрина… будь наготове.

Бетрина мотнула головой, отступая на своих лапах ровно на два шага назад. И застыла, дыша как загнанный зверь, внимательно наблюдая за женщиной.

Та перед драконом притормозила, поднимая голову, рассматривая нас.

Бетрина фыркнула, нервно постукивая огромным хвостом, разгоняя по земле клубы темной пыли.

А незнакомка, взволнованно дыша, тихо, одними губами, но я услышала каждое слово, прошептала:

— Дара? Это ты, доченька?

Драконье тело покрылось рябью…В душе больно заныло, вскрывая еще не зажившую рану. Кровь побежала быстрее, разрываясь огненным цунами. А когда пришло осознание, кто стоял передо мной, я уже в своем облике все сильнее поражаясь, что ничего не чувствую по отношению к матери, у которой по лицу крупными дрожащими каплями стекали слезы.

Пустота. Меня они совершенно не трогали. Сердце словно окаменело, зачерствело, покрывая тело ледяной изморозью.

— Дара. Ты… я так, о Матерь драконов, — и бросилась ко мне, крепко сжимая в своих объятиях.

Я отстранилась.

— Вы моя мама, — да, знаю, что моя догадка прозвучала сухо.

Женщина отшатнулась, широко распахивая глаза, словно я ее ударила, причиняя невыносимую боль.

Она было подняла руки в порыве еще раз обнять, но, заметив мой хмурый взгляд, отступила, посылая мне невидимые, но очень ощутимые, я бы даже сказала, болезненные волны печали и вины.

Ведь я знала, что когда-нибудь встречусь с ней. Но морально оказалась совершенно не готова к этому.

Поэтому, когда она отступила, смиренно опуская голову, и сделала несколько шагов назад, я почувствовала облегчение.

Мне сейчас не хотелось выяснять с ней отношения.

Сейчас главное спасти Ника.

— Где отец Ника? — произнесла громко, делая шаг вперед.

Странно, меня совсем не волновала моя нагота. Я будто приняла свою сущность и, находясь здесь, среди этих людей, разного роста и телосложения, чувствовала себя своей, на своем месте, точно вернулась домой.

Очень необычное ощущение.

Ко мне выдвинулся тот самый мужчина, что был с моей матерью.

— Это я. Что с ним? Он в порядке? — голос у мужчины громкий, раскатистый. Такой человек привык командовать и раздавать приказы.

Я покачала головой.

— Он не в порядке. Сильно истощен, и я не знаю, как ему помочь.

Женщина рядом громко всхлипнула. А я невольно поджала губы. Хотя ее реакция была более чем искренняя, но отчего-то ощутимо полоснула ревностью по сердцу.

Докатилась.

Все детство я мечтала и добивалась материнской любви у другой, чужой мне женщины. А когда познакомилась с родной… Не могла себя пересилить сделать шаг к ней навстречу. Между мной и ней — непреодолимая пропасть, через которую я не хотела перешагивать.

Может, потом, точно не сейчас.

Мне подали плащ, но я от него отказалась.

— Мне нужно спешить.

Мужчина кивнул.

— Вкратце расскажи, что с ним произошло, и я решу, как ему помочь.

— Он истощен, у него сильный жар, раны на теле не заживают.

В умных глазах мужчины появился отцовский страх, то чувство, которым я с самого рождения была обделена. И снова острая боль, в районе сердца, я вздохнула, когда он растерянно посмотрел на мою мать. Она кивнула, хватая его большую ладонь. Он ласково погладил, касаясь длинными пальцами кожи матери.

— Я понял, сейчас тебе все принесут.

В разговор вклинилась моя мать, порываясь и меня взять за руки.

Экая семейная идиллия.

Руки не дала. Она вздохнула, грустно улыбаясь.

— Ты не останешься.

Я отрицательно качнула головой.

— Ну мы же увидимся вновь… ты такая… — она громко всхлипнула, глотая слезы, отчего мужчина нахмурился, глядя на ее лицо. — Красивая Дара. Невероятная.

Но я уже не слушала, отмахиваясь от ее слов. К нам подбежал мальчишка, неся небольшой сверток.

Мужчина, отец Ника, поблагодарил парнишку и, взяв из рук что-то явно очень ценное, бережно передал мне.

— Это кристалл. Он поможет метаморфу восстановиться.

— Хорошо. Спасибо. Мне нужно возвращаться, — и не дожидаясь ответа, развернулась, чтобы лететь обратно.

— Дара…

Обернулась, посмотрела на женщину, которую крепко удерживал мужчина. Она пыталась вырваться и догнать меня.

— Что? — сердце остановилось, его биение медленно нарастало, заходясь в бешенном темпе.

— Ты же вернешься? И мы поговорим? Я все тебе объясню… — ее голос сорвался, накалился, плавя в моем сердце броню, что я специально выстроила между мной и своей матерью…Ее глаза впитывали меня, молили, словно я самое дорогое, что есть на этом свете…

Сама не поняла, как тоже начала плакать. Резко смахнула слезу, злясь на свою излишнюю сентиментальность, и, чувствуя, как тело превращается в дымку, громко сказала:

— Все возможно, мама!