Наведу порядок в королевстве тьмы

Глава16. Свадьба

Отчего-то я думала, что наша с наместником свадьба пройдет с поистине королевским размахом, однако меня ждало… нет, не разочарование. С какой такой стати мне было ощущать себя разочарованной, ведь замуж я выходила не за любимого человека, а по расчету? Поэтому правильнее было назвать то, что я испытывала, — недоумением. Да, именно это чувство не покидало меня на протяжении всей свадебной церемонии. Недоумение.

Впрочем, стоило ли удивляться? С самого начала мой жених расставил все точки над нужными буквами, прямым текстом заявив, что наш брак фиктивный. С его отношением ко мне да с вредным нелюдимым характером можно было не рассчитывать на пышное торжество.

Но обо всем по порядку.

Итак, ранним утром меня разбудил стук в дверь. Взволнованные служанки внесли в комнату нарядное платье фасона задохнись-в-море-кружев. В этот момент я и узнала, что сегодня, оказывается, тот самый день икс. Моя свадьба.

Вместе с платьем наместник передал и записку в белом почтовом конверте с восковой печатью.

«Дорогая, Лидия, — говорилось в ней. — Жду не дождусь того момента, когда смогу надеть вам кольцо на палец, а вместе с ним замок на слишком болтливый рот. Надеюсь, вы помните про свое обещание».

Да-да, быть тихой и незаметной супругой.

Такой опытный и умудренный жизнью мужчина должен понимать, что любые устные договоренности, даже если дело касается собственной невесты, лучше оформлять на бумаге за подписью нотариуса. Обещание не клятва на крови. Сегодня дал, завтра взял обратно.

С другой стороны, я понимала наместника и даже в какой-то мере ему сочувствовала. Уж слишком ушлой оказалась девица, неосмотрительно выбранная им для брака. Теперь каждое утро я открывала дверь его рабочего кабинета с лучезарной улыбкой, чашкой чая и списком грандиозных идей. Рейвенор кривился, картинно закатывал глаза, отпускал какую-нибудь язвительную реплику, всякий раз новую, но не звал стражников, чтобы меня прогнать. Так что ни его ворчание, ни кислые мины не могли ввести меня в заблуждение. Дракону нравилась моя компания. Мой энтузиазм, бьющий через край, его развлекал, иначе я просто не прорвалась бы в его кабинет через заслон вооруженной охраны. Но консервные банки, дежурящие у дверей, больше не пытались преградить мне путь. Почему? А потому что их господин отдал им такое распоряжение!

Две недели тесного общения с владыкой острова оказались весьма плодотворными. Я убедила Рейвенора устроить генеральную уборку на улицах города, да не драконьим пламенем, как он предлагал, а водой и мыльными растворами. С моей подачи во всех стратегических местах Эрлинг-Веста понатыкали урн для мусора. А наиболее важным моим достижением стал подписанный указ о повсеместной прокладке канализации и водопровода. Прежде этими благами наслаждались лишь в элитных районах.

— Вы опустошаете мою казну, — ворчал Рейвенор, попивая принесенный мной чай и заедая его мною же приготовленными пирожками с повидлом. — Дор-р-рогая Лидия, давайте я вам лучше подар-р-рю бр-р-риллиантовое колье?

— Нет, дорогой жених, подарите мне капитальный ремонт десяти наиболее ветхих зданий на центральной улице. Они уродуют весь облик города.

— На пр-р-рошлой неделе вы пр-р-росили разбить на окр-р-раине большой пар-р-рк, а теперь тр-р-ребуете вос-с-становить стар-р-рые дома? Пр-р-ритормозите, Лидия. Еще немного — и вы оставите с-с-своего любимого жениха без штанов.

— Уверена, без штанов вы будете смотреться еще лучше, чем в них.

— Надеюсь, милейшая кер-р-ра, вы не забыли о том, что наш бр-р-рак фиктивный.

— А вы?

Вспоминая наш недавний разговор с владыкой, я спрятала улыбку в ладони.

Чтобы облачиться в свадебное платье, мне понадобилась помощь обеих служанок. Не знаю, кто разрабатывал фасон этого наряда, но у него явно был опыт работы палачом. Жесткие вставки корсета сдавили мои ребра как пыточные колодки.

— Теперь прическа, госпожа.

Общими усилиями девицы соорудили на моей голове хитрую конструкцию, украшенную драгоценными камнями. Носить на себе это гнездо было тяжело, но красота, как известно, требовала жертв.

Далее меня, едва переставляющую ноги под тяжестью собственных одеяний, проводили в рабочий кабинет Его Темнейшества. Не в храм, не в роскошный парадный зал с гостями — в небольшую комнату, в которой я и без того просиживала каждое утро. Не было никаких торжественных речей. Мое появление не сопровождала музыка. В полной тишине я вошла в помещение, ничуть не украшенное к празднику. Там меня встретил мой жених в черной мантии и железной маске. С ним был какой-то незнакомый мужик, увешенный золотыми побрякушками, аки рэпер. Наверное, жрец.

Я ожидала красивого ритуала, пафосных слов, чего-то в духе: «Сегодня от пристани любви отчаливает новый корабль под названием «Семья»», но мне просто сунули под нос какой-то журнал и заставили в нем расписаться, ничего толком не объяснив. Затем жених, даже не спросив моего согласия, быстренько надел мне на средний палец кольцо из зеленого камня, похожего на нефрит.

— А где ваше кольцо? — спросила я, шокированная той поспешностью, с которой проходила церемония.

В ответ наместник показал мне свой окольцованный палец. Тоже средний.

На этом торжественная часть была окончена.

Когда жрец удалился, Рейвенор снял маску и шепнул, наклонившись к моему лицу:

— Если пожелаете, дор-р-рогая моя жена, я не пр-р-ротив пер-р-рвой бр-р-рачной ночи.

По правде сказать, я желала, даже очень. Какой бы вредной циничной ящерицей не был наместник, его красота и магнетический шарм творили свое черное дело. Однако…

— Надеюсь, дорогой мой супруг, вы не забыли о том, что наш брак фиктивный.

О, господи, что это за звук? Неужели скрежет зубов?

Довольная, я наклонила голову, делая вид, что поправляю прическу — так моя победная улыбка не бросалась в глаза.

— Что ж, — разочарованно протянул мой теперь уже муж, — в таком случае позвольте пр-р-ригласить вас на площадь, показать, как исполняется новый пр-р-риказ о штр-р-рафах за мусор-р-р. Думаю, вам понр-р-равится.

С лицом, чуть более кислым, чем обычно, он снова защелкнул на затылке крепления железной маски, взял меня под локоть и подвел к окну. Отчего-то я решила, что площадью мне предлагают полюбоваться издалека, но, повинуясь жесту владыки, обе стекольные створки распахнулись, словно от порыва ветра. В моем родном мире такие окна называли французскими, только ни балкончика, ни защитной ограждающей решетки за этим конкретным окном не было, и неожиданно я обнаружила себя на краю пропасти.

Какой это, интересно, этаж?

Замок стоял на холме, и земля внизу казалась пугающе далекой.

— Только не говорите, Ваше Темнейшество, что решили стать вдовцом, — испуганно пробормотала я.

В ответ раздался короткий смешок. А потом я ощутила резкий удар ладонью между лопаток.

«Все-таки вдовцом», — пронеслась паническая мысль.

Сердце сжалось.

Миг я балансировала на границе пола и воздуха, а затем полетела головой вперед навстречу зеленому травяному ковру.

В лицо хлестал ветер, в ушах стоял монотонный свистящий гул. В ужасе я кричала и размахивала руками. И вдруг почувствовала рывок. Мое падение прекратилось. Поперек талии меня держала черная когтистая лапа.

Теперь я не падала, а летела над домами, накрытыми тенью. Сверху раздавалось оглушительное хлопанье крыльев. Кое-как выкрутив шею, я увидела мерцающую угольную чешую на брюхе дракона.

Мне бы успокоиться, да только на смену одному страху пришел другой. Теперь я боялась не разбиться насмерть, а задохнуться. Пальцы дракона сжимали мою талию так крепко, что жесткие вставки корсета почти ломали мне ребра.

Мне было нечем дышать!

К горлу подкатило чувство беспомощности. Я дергалась — и ящер усиливал хватку, опасаясь меня уронить. Я молила о пощаде, но мои крики, не услышанные, тонули в реве ветра.

Когда мне показалось, что я вот-вот потеряю сознание, мы — хвала Господу! — достигли площади.

С величайшей осторожностью, которая уже не имела смысла, дракон опустил меня на кривые камни брусчатки. Тут же я принялась жадно хватать губами воздух и с силой оттягивать на себе ткань платья, потому что оно мешало мне вдохнуть полной грудью.

— Што-то вы плохо выглядите, моя дор-р-рогая, — заметил владыка, вернув себе человеческий облик. На нем снова была железная маска. И как он только проделывал этот трюк с переодеванием? Магия?

Я была не в состоянии ответить на его выпад, только яростно сверкнула слезившимися глазами из-под завесы растрепанных волос. Сообразив, в чем дело, наместник развернул меня к себе спиной и принялся дергать за шнуровку корсета, пытаясь ее ослабить.

— Не понимаю, зачем вы, шенщины, мучаете себя такими неудобными нар-р-рядами, — ворчал он. — Што это? Любовь к самоистязанию?

От возмущения меня аж перекосило.

— Да вы же сами нарядили меня в этот кошмар!

— Я? — удивился владыка.

— Вы! Вы прислали мне это платье со служанками, чтобы я надела его на свадьбу.

— Хм, — наместник почесал железный подбородок маски. — Не помню такого.

Не помнит он, как же! Гад чешуйчатый!

Отдышавшись, я огляделась по сторонам. Площадь была до отказа забита людьми. Мы стояли на огороженной ее части, за шеренгой вооруженных стражников. В центре рядом с каменным колодцем ходил взад-вперед человек в черной маске палача. В его руке я с ужасом заметила топор.

— Что… что здесь происходит? — у меня засосало под ложечкой.

— Вер-р-ршится пр-р-равосудие, — донеслось из-под маски. В ее железных прорезях сверкнуло красное пламя глаз. — Давайте пр-р-ройдем к нашим зр-р-рительным местам.

Проследив за рукой супруга, я увидела деревянный, наспех сколоченный помост, на котором возвышались два кресла, похожих на троны.

Охваченная дурным предчувствием, я позволила подвести себя к ним и, напряженная, опустилась на самый краешек роскошного сидения.

Народа на площади было море, но тишина стояла гробовая: в присутствии владыки жители Эрлинг-Веста боялись даже шептаться. Сотни любопытных взглядов прикипели к моему покрасневшему лицу, отчего румянец на щеках стал еще гуще.

— Кс-с-стати, Лидия, не могу ли я узнать, с-с-сколько вам лет, — раздался бархатистый голос, приглушенный маской. Владыка чуть повернул ко мне голову.

— В анкете все было указано, — ответила я, растерявшись от такого нескромного вопроса.

— Я не читал анкеты.

— Что ж, очень жаль. В любом случае спрашивать керу о возрасте неприлично.

— Мне надо знать, — в голосе наместника прозвучало нетерпение. — Пр-р-рошу, ответьте на мой вопрос.

— Двадцать семь, — сдалась я.

— Двадцать с-с-семь, — задумчиво повторил владыка. — А с-с-сколько в ср-р-реднем живет человек?

— Ну-у-у, лет до восьмидесяти, — растерялась я еще больше.

— До восьмидесяти, — снова повторил дракон, и мне показалось, что он что-то подсчитывает в уме.

— Вы что, считаете, сколько мне осталось жить? — ахнула я, озаренная внезапной догадкой.

И тут напряженную тишину на площади разорвали крики, полные ужаса.

— За что? Я же ничего такого не сделал? Пустите, я ничего не сделал!

Двое стражников тащили сквозь толпу упирающегося мужчину в грязной одежде.

— Что происходит? — повернулась я к владыке. — Кто этот человек? Что с ним собираются сделать?

— Судить, — пожал плечами дракон.

— За что? В чем его преступление?

Солнце играло бликами на изгибах железной маски. Из темноты ее прорезей на меня смотрели золотистые глаза с черными нитями вместо зрачков.

— Подошди, скор-р-ро зачитают приговор-р-р.

Толпа на площади ликовала, требуя зрелища. Преступник кричал и брыкался, потом и вовсе отказался идти, повиснув на руках своих конвоиров. Теперь его ноги волочились по булыжникам мостовой безвольными веревками, но стражники даже не сбавили шага, видимо, привычные к подобного рода выходкам.

Беднягу, едва живого от ужаса, силой поставили на колени у колодца и вынудили положить левую руку на его каменный борт. Луч солнца отразился в изогнутом лезвии топора. Под радостные крики толпы осужденный громко разрыдался.

— За что? — причитал он, обливаясь слезами. — Я ничего не сделал!

— Он ничего не сделал! — я возмущенно дернула владыку за рукав мантии.

То, как закончилась моя свадьба, мне совершенно не нравилось. Я поняла, что вот-вот стану свидетельницей жестокой казни, и меня затошнило. Я даже во время просмотра фильмов на кровавых сценах закрывала глаза и прятала голову под пледом, а тут такие ужасы разворачивались в реальности, прямо у меня на глазах. От воплей несчастного мужика разрывалось сердце.

— Вы сами хотели наказывать гор-р-рожан за нар-р-рушение пор-р-рядка, — ответил наместник, и я непонимающе покачала головой.

И тут палач вытащил из кармана мятую бумажку, расправил ее одной рукой, ибо вторая была занята топором, и немного гнусавым, но все же хорошо поставленным голосом принялся зачитывать приговор. Было ясно, что это —часть его рутинных обязанностей.

— Этот мужчина нарушил закон о чистоте городских улиц. Свидетели видели, как сегодня в первой половине дня он целенаправленно, самым преступным образом выбросил картофельные очистки прямо на дорогу рядом с одним из жилых домов на Канареечной площади. Его вину подтвердил один из церберов. За это злостное нарушение осужденный приговаривается к штрафу. Штраф за единицу мусора, брошенного в неположенном месте, — одна рука.

— Одна рука! — заорала я, подскочив на троне. — Ваше Темнейшество! Вы сдурели?

Мужик у колодца взвыл, а затем разразился потоком сочной, цветистой брани.

Толпа шокировано притихла. Больше никто не радовался предстоящей казни. Палач смотрел на владыку сквозь прорези черного колпака — ждал приказа привести приговор в исполнение.

— А ш-ш-што вам не нр-р-равится, моя дор-р-рогая? — хмыкнул дракон. — Вы ше сами хотели пр-р-риучить жителей моего остр-р-рова к чистоте. А для этого нет лучшего спос-с-соба, чем устр-р-рашение. Каждый, кто сегодня полюбуется казнью, сто р-р-раз подумает, пр-р-режде чем бросит себе под ноги шкур-р-рку от овощей или любую др-р-ругую ненушную вещь. Вы только подумайте: одна отр-р-рубленная рука, а сколько от нее пользы!

— Я запрещаю вам рубить руки! Немедленно освободите этого человека!

Внутри все сжималось. Чувство тошноты усилилось. О господи, если этот несчастный станет калекой, виновата буду я. Как жить с этой мыслью?

Палач терпеливо ждал от наместника отмашки. Из толпы доносился приглушенный гул: люди шептались и переглядывались, испуганные и ошеломленные новым законом. Краем глаза я заметила, как осужденный попытался встать на ноги, но тяжелая ладонь в железной перчатке легла ему на плечо и заставила опуститься на колени.

— Это неправильно, — горячо зашептала я. — Наказание должно быть соразмерным преступлению. Я против таких варварских методов. Мы же цивилизованные люди!

— Я не человек, — напомнил дракон. — И уж тем более не цивилизованный. Что вообще означает это слово? Впер-р-рвые слышу.

— Так нельзя! Нельзя! Я требую, чтобы вы назначили другой штраф. Денежный. Не портите мне свадьбу видом крови и увечий.

Как же сложно с этим ящером! Говорят, мужчины и женщины с разных планет, но этот чешуйчатый циник и вовсе с другой галактики. У него какая-то альтернативная психология!

Супруг замолчал, обдумывая мои слова. Его острые черные ногти застучали по широкому деревянному подлокотнику кресла. До рези в глазах я всматривалась в очертания железной маски, отчаянно жалея, что не могу прочитать под ней эмоции владыки.

— Ладно, — нехотя бросил тот и поднялся с трона, величественный и мрачный, похожий в своем длинном черном одеянии на одного из всадников апокалипсиса. Его властный голос прогремел над площадью раскатами грома. — В честь нашей свадьбы по пр-р-росьбе моей великодушной жены я дар-р-рую этому жалкому чер-р-рвяку свою милость.

О господи, спасибо, спасибо, спасибо!

Мужик на коленях зарыдал еще громче, на этот раз от облегчения. Я видела, как его треснувшие, залитые кровью губы шепчут слова благодарности. Над головами людей, окруживших колодец, прокатился слитный гул одобрения. Наверное, впервые за всю историю человечества, толпа приветствовала отмену кровавого зрелища. Палач пожал плечами и опустил топор на камни брусчатки.

Владыка продолжил:

— Посему я заменяю казнь денежным штр-р-рафом. За свое чудовищное злодеяние обвиняемый обязан уплатить в казну пятьдесят золотых монет.

— Что?! Пятьдесят золотых?! — взревел помилованный и вскочил-таки на ноги, а потом с решительным видом опустил руку на каменный борт колодца. — Рубите!