Настя и пять королей

Глава 29

Такого восторга я не испытывала никогда в жизни. Наши с Эдвином тела словно бы объединились, переплелись нервными окончаниями. Я вздрагивала также как он, когда ласкала и целовала его лицо, а мужчина глухо стонал, когда его член врывался в моё лоно. Словно это он меня целовал, словно это я в него проникала…

Мою грудь расплющивало его тяжёлое тело, мои ноги дрожали, пытаясь обхватить скользкие от воды бёдра любовника, чтобы прижать его к себе ещё крепче, заставить войти ещё глубже, ещё агрессивнее.

Эдвин безотрывно смотрел на меня, ловя малейшие перемены моего настроения. Вот его рука сжала мою грудь… — слишком сильно, почти до боли. Я поморщилась, и ласка сразу стала другой — нежной, будоражащей. Умелые пальцы покрутили и сжали сосок, и я синхронно с Эдвином простонала:

— Ещё?

— Ещё!

— Вот так?

— Да…

— Ох, детка, ты сводишь меня с ума…

Я кричала, выражая в криках и стонах, как мне хорошо, чтобы об этом знал Эдвин, чтобы об этом знали все вокруг.

Эдвин рычал в ответ, утверждая своё право на меня, на мою плоть и саму душу.

Наши тела катались по мокрому песку, меняя сладостные позы для соития. Это уже не были позиции — это был марафон, танец ненасытной страсти.

А потом небеса взорвались миллионами сверхновых звёзд… И ярче всех в первобытном хаосе горели его и мои глаза.

Едва отдышавшись, Эдвин нежно поцеловал меня в ключицу и прошептал, потираясь о мою шею, как довольный тигрёнок:

— Это было необыкновенно! Я почти умер от восторга!

Потом он с нескрываемым удивлением посмотрел на моё смеющееся лицо и спросил:

— В чём дело? Тебе не понравилось?

— Щекотно… — только и смогла произнести я, давясь от хохота. Пока мы занимались любовью, шустрый крабик выбрался из воды, подкрался к моей ноге и начал делать на ней педикюр своими крохотными клешнями.

— Щекотно?! — в ярости прорычал дракон. — Хочешь сказать, что у меня достоинство, которое может лишь пощекотать женщину?!

Я понимала, что дальше смеяться совершенно недопустимо, или мой кавалер посчитает себя оскорблённым. Но проказник-краб как раз переключился на мизинчик, и я в голос расхохоталась.

Эдвина от меня точно взрывом отбросило. Мужчина с ненавистью сверкнул на меня своими глазищами, лицо моего любовника покраснело от плохо сдерживаемой ярости, а тело начало трансформироваться в дракона. Только сейчас тот дракон был в несколько тысяч раз свирепее и кровожаднее.

— Ты унизила меня! — прорычал исполинский зверь, ударил длинным шипастым хвостом по воде, подняв тучи брызг, и бросился в море.

Моего мучителя крабика куда-то смыло, да и я стояла вся мокрая с головы до ног.

Нет, не так! Я уже промокла, когда стонала под горячим любовником на песке. Но та вода воспринималась мной иначе — она составляла неделимую часть моего растущего сладострастия.

А сейчас меня окатили другой водой — ледяной от лютого холода оскорблённого мужского эго.

Я кинулась было в воду, невзирая на стужу, но меня словно бы кто-то оттолкнул назад.

«Убирайся! Можешь лететь к своим любовникам хоть сию же минуту!» — раздалось в моей голове.

— Нет, Эдвин, ты всё не так понял… Это краб виноват… — попыталась объясниться я, но дракон не слушал, уплывая от меня всё дальше и дальше.

А потом произошло самое страшное. Одежда на мне сначала моментально высохла, а потом превратилась в самое вызывающее и дорогое платье на свете. Тяжёлая ткань норовила сползти и оголить мою грудь при каждом движении. Платье было малиново-розовым — почти точна копия наряда Скарлетт из «Унесённых ветром», когда она явилась с Реттом к Мелани после того, как её застукали в объятьях Эшли.

Эта сцена мне безумно нравилась, но я никак не предполагала, что окажусь сама в роли роковой соблазнительницы.

Но Эдвину этого показалось мало. Мои бриллианты на шее начали расти на глазах, как ягоды на нитратах. «Шик и кичливая безвкусица», — подумала я, шатаясь под весом драгоценностей.

Я хотела их сбросить, но не успела, окутываясь серебристым сиянием. Когда оно развеялось, прямо перед собой я увидела Грязного Гарри. Наглец пялился на меня со снисходительной улыбкой из разряда: «А говорила, что не придёшь…»