Рыцари с небес. Книга 1. Наследник барона Грейфорварда.

Глава 18. Очищение огнём.

Толпа крестьян, вываливающаяся на площадь из дверей святилища вознёсшегося Исидора, неразборчиво орала сотнями глоток, требуя покарать колдуна. При этом ни у кого из кричащих в толпе не было даже малейшего понимания того, как именно можно осуществить экзекуцию человека, находящегося за несколько лиг от места предполагаемой казни. Оказавшиеся на площади крикуны начинали постепенно стихать, осмотревшись по сторонам и не видя перед собой будущую жертву. Конюх графа Гринфореста, исполнил приказ графа и сидел в этот момент на запряжённой парой хороших лошадей телеге, на которой стояла пустая железная клетка, в которой ещё недавно сидел Рейнер. Ухмыляющийся конюх, убеждённый в своём превосходстве над крестьянами, смотрел на лица выходящих из святилища с нескрываемым презрением. На этих лицах по мере отдаления от святилища жажда крови, восторг и надежда на лучшее будущее сменялись разочарованием, унынием и беспомощностью.

Вслед за толпой крестьян, дав тем время для понимания собственной ничтожности, в сопровождении высшего жреца Еразма, вышел граф Гринфорест, все ещё одетый в лохмотья, но уже успевший накинуть сверху на лохмотья кольчугу, надеть ремень с мечом на пояс и обуться в хорошие сапоги. Искусно выкованная кольчуга, богато украшенная золотыми кольцами, изображавшими звезду герба рода Гринфорестов, блистала на фоне одетых под ней лохмотьев, доказывая всем окружающим принадлежность графа к когорте богиниизбранных. Меч графа, с огромными драгоценными камнями в рукоятке, стоивший как всё имущество собравшихся на площади крестьян, ещё сильнее кольчуги давал понять всем, кого здесь по настоящему любят богини.

– Наверное я мог бы и сам справиться с колдуном Белоридом, но не хочу гневить богинь своей гордыней. И потому я призываю всех, кто готов пожертвовать своей жизнью ради восстановления справедливости, присоединиться ко мне в этом богиниугодном деле. – громко произнёс граф Гринфорест, обращаясь к толпе.

Крестьяне в толпе, ещё недавно требовавшие крови, стали опускать глаза в землю и затихать. Никто не желал ставить свою жизнь на кон, отправляясь вместе с графом к дому так ненавидимого ими Белорида. Граф, ожидавший именно такой реакции, повернулся лицом к высшему жрецу, предлагая ему тем самым поучаствовать в уговорах крестьян рискнуть жизнью ради мнимой справедливости. Высшему жрецу третьего круга Еразму не понравился этот ход графа, как бы доказывающий, что воевать за высшего жреца случись что некому. Скрипя зубами, и проклиная про себя графа, высший жрец Еразм решил рискнуть авторитетом культа трёх богинь и попытаться уговорить хоть кого-то отправиться к дому Белорида с графом.

– Братья по вере, богини с нами! Богини защитят каждого из вас! Вам нечего бояться! – попытался высший жрец.

Толпа недовольно загудела, но проникнувшихся вдохновением богинь не нашлось. Побледневший от гнева высший жрец посмотрел на ухмыляющегося графа Гринфореста, и сплюнув на землю, что никак не сочеталось с образом служителя культа трёх богинь, сделал приглашающий жест рукой по направлению к толпе, тем самым признавая правоту графа и предлагая ему продолжить.

– Хорошо, если никто не готов присоединиться ко мне, я сам притащу колдуна на суд богинь. Богини простят мне мою гордыню. Но, я призываю вас выбрать свидетелей, которые отправятся в след за мной, и со стороны будут наблюдать, что всё было сделано так как говорят нам священные таблички богинь. – вторично обратился к толпе граф.

На этот раз толпа загудела бодрее, по общему мнению собравшихся крестьян, смотреть на схватку графа с колдуном из далека, было куда безопаснее, чем лично пытаться установить справедливость перед ликом богинь, штурмуя с вилами в руках заколдованный дом. Тем не менее добровольцы всё никак не находились, и графу пришлось ускорить процесс.

– Как я вижу вам надо помочь. Ну что ж, поступим так, сейчас вы все пойдёте в святилище, а жрец второго круга встанет перед входом и будет забирать каждого двадцатого в добровольцы. Выбранные таким образом, отправятся вслед за мной в качестве свидетелей. А остальные будут молиться в святилище за наше благополучное возвращение с пленённым колдуном. – сказал граф Гринфорест, с презрением смотря на толпу крестьян.

Крестьяне, словно стадо овец, покорно потянулись к дверям святилища, у которых уже стоял жрец второго круга, не заморачиваясь подсчётами выхватывающий из толпы примерно каждого двадцатого и указывающий схваченному на телегу с клеткой, стоящую на краю площади.

Набрав таким нехитрым способом будущих свидетелей богиниугодного дела и одновременно отправив в святилище тех кому повезло чуть больше, граф Гринфорест сел на подведённую ему конюхом лошадь, и возглавив походную колонну, состоящую из него самого, телеги перевозящей клетку и кучи перепуганных крестьян идущих за телегой, направился к дому ничего не подозревающего ростовщика.

Дорога была достаточно длинной, для того кто движется со скоростью перепуганного тем, что ждёт его впереди крестьянина. И так как граф намеревался проделать большую часть пути вместе с будущими рассказчиками о его бесстрашной схватке с колдуном, то у графа было время задуматься о том как непостоянна удача. И так как граф не был сентиментальным, эти размышления только сподвигли его чаще разворачивать свою лошадь боком к бредущей за ним толпе крестьян, что бы никто из них не попытался увильнуть от почётной обязанности быть свидетелем богиниугодного подвига графа.

Как только на горизонте показались силуэты стоящего у самой дороги слишком большого и слишком красивого для этих мест дома, граф пустил свою лошадь рысью и оторвался от следующей за ним колонны из телеги с клеткой и крестьян. Крестьяне, увидевшие что за ними никто больше не смотрит, тут же начали разбегаться в стороны от дороги и прятаться в растущих по обочинам кустам. Конюх, безразлично смотревший за происходящим и не пытавшийся остановить крестьян, уверенно направлял свою тяжёлую от веса клетки телегу, прямо к дому будущего колдуна.

У самого дома Белорида графа Гринфореста встретил слуга ростовщика, пытавшийся остановить его, утверждая что хозяина нет дома. Граф даже не стал тратить время на то, что бы ударить его, просто оттолкнул в сторону и зашёл в открытые слугой двери ведущие в просторный зал. Убедившись что зал пуст, граф поднялся по широкой парадной каменной лестнице, украшенной резьбой с сюжетами на тему выдуманных великих подвигов древних предков семейства Белорида. Лестница вела в не менее шикарную приёмную, из которой можно было попасть в кабинет хозяина дома, пройдя через огромные деревянные двери, так же покрытые резьбой. Граф пройдя пустую приёмную, ногой выбил дверь в кабинет, на удивление легко поддавшуюся, и увидел там самого Белорида, перекладывающего долговые расписки из тяжёлого дубового комода в свой дорожный сундук.

– А ведь мог бы хоть попытаться. – с отвращением сказал граф Гринфорест, глядя на растерянного ростовщика, не знавшего за что хвататься.

– Милорд, как я рад вас видеть. – ответил Белорид, делая вид что не понимает зачем к нему явился граф, выбив двери в его кабинет.

– Ценные наверное расписки? – спросил граф, явно издеваясь над не успевшим сбежать Белоридом.

– Да, но для вас что угодно. Можете забрать их. – запоздало попытался откупиться от графа ростовщик, понимавший что его время вышло.

– Я в общем тоже оценил бы их выше твоей никчёмной жизни. – сказал граф, холодно смотря Белориду в лицо.

– Мы можем договориться. – не сдавался Белорид, уже видевший телегу с железной клеткой, едущую к его дому.

– Ты сам знаешь, что не можем. Просто твоё время пришло. Оно всегда приходит для таких как ты. Глупцы думающие что все можно купить. – уничтожил остатки надежды теплевшиеся в уме Белорида граф.

– Прошу вас, милорд. У меня жена, дети. – начал умолять Белорид.

– Кстати где они? – хищно улыбаясь, спросил граф.

– Они у сестры жены. – сам не зная зачем ответил Белорид.

– Ладно, это потом. – сказал граф и пошёл к оцепеневшему от ужаса Белориду, продолжавшему держать долговые расписки в руках.

Приблизившись достаточно близко для того что бы достать, граф без рассуждений ударил Белорида кулаком в нос. Белорид не упал, как ожидал того граф, а просто схватился за разбитый нос и продолжал стоять и смотреть на графа, всё ещё не веря, что это происходит с ним. Ещё неделю назад граф принимал его у себя в замке со всеми возможными почестями, как самого короля, и униженно просил дать в долг ещё немного денег. И вот сейчас тот же самый граф, которого Белорид уже записал в разряд ничтожеств, хладнокровно бьёт его, Белорида, и не просто бьёт, а собираеться убить. Перемена была столь ошеломительной, что Белорид так и не успел её до конца осознать. Не смутившийся тем фактом, что Белорид и не думает падать, граф достал меч и со всего размаху ударил плашмя по удивлённому лицу, которое Белорид опрометчиво открыл, убрав от разбитого носа окровавленные руки. Этот удар оказался достаточно сильным, что бы свалить заливающегося кровью Белорида на пол, и заставить его кричать от боли. Граф сел на Белорида, повернувшегося вниз лицом, в попытке закрыть его, как будто оно уже не было разбито в кровавое месиво, и начал уверено и умело связывать ему руки за спиной.

– Скучно с тобой. Даже и спросить то нечего. – без тени иронии сказал граф.

– У вас нет такого права. Я буду жаловаться королю. Я всем расскажу что вы обманщик и грабитель. – разбрызгивая кровь и теряя сломанные зубы завопил Белорид из последних сил.

– Как я и говорил. Скучно. – сказал граф и начал завязывать Белориду рот обрывком его же собственного костюма, затолкав туда предварительно кусок какой-то грязной тряпки, найденной на полу.

Вытаскивая скулящего Белорида из его же собственного шикарного дома, граф Гринфорест действительно чувствовал только смертельную скуку. Всё шло по плану графа. Конюх уже подъезжал на везущей клетку телеге, крестьяне украдкой смотрели за происходящим из придорожных кустов, и даже Берг появился перед домом Белорида вовремя.

– Его жена и дети выехали с парой слуг за час до вашего появления, милорд. – доложил Берг, сидевший с самой ночи в засаде перед домом Белорида.

– Почему не перехватил их? – спросил граф, отпуская связанного Белорида, от чего тот повалился на землю.

– Боялся спугнуть нашего жертвенного ягнёнка. – ответил Берг.

– Ладно, будем надеяться, что люди высшего жреца их схватят. – сказал граф.

– Я бы не надеялся, какие-то они через чур безмозглые. – возразил Берг, лично инструктировавший людей высшего жреца.

– Пёс с ними со всеми. Помоги конюху погрузить это чучело в клетку, и иди в дом. Ищи расписки на большие суммы. Особенно мои. Потом сожжёшь дом. – приказал граф.

Берг с конюхом графа затолкали скулящего Белорида в клетку, проклиная его неуёмный аппетит и красочно описывая, как ярко будет гореть на костре такой толстый человек. Убедившись что клетка закрыта на огромный подвесной замок, ключ от которого был у него самого, и что пленнику никуда не деться даже если кому-то захочется его освободить, граф легко как в молодости запрыгнул на свою лошадь и с гордым видом поехал перед телегой везущей клетку. По мере продвижения к святилищу, колонна возглавляемая графом увеличивалась за счёт разбежавшихся крестьян, которые увидев Белорида посаженным в клетку, сразу обрели смелость и присоединялись к победителям зла. С опаской подходя к телеге с клеткой, медленно двигающейся по дороге, они шёпотом переговаривались между собой, пересказывая утверждение конюха, что граф не просто так завязал рот пленнику, а что бы тот не смог больше никого околдовать. Обретя таким способом утраченную по пути к дому Белорида смелость, каждый из них считал свои догом плюнуть в сидящего в клетке, чем вызывал гул одобрения остальных.

На площади перед святилищем вознёсшегося Исидора за время отсутствия графа успели сложить огромную кучу дров, из которой на пару метров возвышалось толстое бревно. Перед местом будущего костра стоял жрец первого круга, по приказу самого высшего жреца карауливший возвращение графа. Жрец первого круга был так горд тем фактом, что сам высший жрец дал ему ответственное поручение в обход жреца второго круга, что замечтавшись о своём будущем возвышении по иерархии культа трёх богинь, чуть не пропустил появление графа на горизонте. Когда до приближающейся колонны оставалось метров пятьсот, жрец первого круга очнулся от своих грёз и изо всех сил кинулся бежать в святилище, подскользнувшись на отполированной тысячами ног брусчатке он растянулся на пол пути к заветным дверям за которыми его ждала похвала высшего жреца. Собравшись с силами, и превозмогая боль жрец первого круга поднялся и закончил порученное ему высшим жрецом. К тому моменту как колонна с будущим побеждённым колдуном добралась до места его казни, высший жрец уже занял своё почётное место рядом с будущим костром, и приготовился произносить речь.

Граф Гинфорест, с помощью конюха вытащил связанного Белорида из клетки и потащил к бревну торчащему из кучи дров. Высший жрец представлял себе всё несколько более торжественным, но возражать против ускорения процесса не стал.

– Братья! Вы все знаете, что схваченный смелым графом Гринфорестом колдун виноват в ваших бедах и достоин смерти. – начал сокращённую версию обвинительной речи высший жрец Еразм, под одобрительный гомон толпы, вывалившей на площадь перед святилищем вслед за высшим жрецом.

– На костёр его! Пусть горит! Колдун! – слышались возгласы из толпы.

– Так как обвиняемому в злонамеренном колдовстве нечего сказать в своё оправдание. – продолжил свою речь высший жрец, краем уха различая мычание привязанного к столбу Белорида, рот которого был надёжно завязан.

– Нечего! На костёр! – эхом отозвались голоса из толпы.

– Властью данной мне нашим культом трёх богинь, приговариваю этого колдуна к очищению огнём, дабы у его чёрной души появился шанс на спасение. – закончил свою краткую обвинительную речь высший жрец, разочарованный тем, что не смог показать всем своё красноречие более длинными доказательствами виновности приговорённого.

Высший жрец кивнул смотрящему на него графу Гринфоресту, державшему горящий факел, давая разрешение культа трёх богинь на казнь, которую должен был осуществить граф, как господин здешних земель. Граф кинул факел на обильно политую маслом кучу дров, от чего та мгновенно вспыхнула. Торжествующий вопль толпы заглушил вопль ужаса привязанного к бревну Белорида. Граф и высший жрец отошли от пылающего костра со сгорающим на нём Белоридом, давая дорогу беснующимся от восторга крестьянам.

– Зря только ссылки на строки священных табличек готовил. Вся речь насмарку. – пожаловался высший жрец.

– И не говорите, ваше премудрейшество. Колдуны пошли хилые, даже кляп сгрызть не в силах. Я уж молчу, что стоить они стали совсем не дёшево. – с улыбкой ответил граф печальному высшему жрецу.

– Не начинай граф, цену уже обговорили. И потом, часть даже не мне. Это ж ты хотел быстрее. – возразил высший жрец, улыбаясь в ответ.

К стоящим вдалеке от беснующейся толпы графу и высшему жрецу подъехал мрачный Берг на взмыленной от быстрой скачки лошади. Не смея прерывать разговор графа и высшего жреца, Берг спешился с лошади и ждал.

– Ладно, устал я сегодня, и разочарован. Поеду к себе во дворец. Деньги передашь через Берга. – сказал высший жрец и направился к ожидавшей его около святилища карете.

– Удачной дороги ваше премудрейшество. – ответил граф.

Граф Гринфорест взял под руку Берга и повёл дальше от толпы.

– Я всё перерыл, расписок на крупные суммы не было, одна мелочь, и самое главное, ваших расписок тоже не было. Наверное этот гад успел их с женой отправить. Люди высшего жреца говорят, что не видели никого. Но по следам похоже, что они там кого-то долго пытали. – сообщил взволнованный Берг.

– Думаешь они забрали? – занервничал граф.

– Думаю да. – ответил Берг.

– К псу высшего жреца. Нельзя дать им уйти. – сказал Граф с холодной уверенностью.