Наследница

Глава 26

П

осле моего весьма драматичного выхода из камеры я упала в глубокий обморок.

Хотела бы я пошутить по этому поводу, но это не так.

По словам Саген, я вышла последней. Саванна ждала там вместе со всем королевским советом, члены королевской семьи были исключены по какой-то дерьмовой причине, которую, должно быть, придумал Титус, когда дверь открылась четыре раза. Первой вышла Саген. Второй была Хейзел. Когда дверь открылась в третий раз, Агата лежала мертвая на полу, и двое членов совета вынесли ее тело. В четвертый раз это было, когда она открылась для меня, и я, очевидно, вышла, окруженная сияющим светом, повсюду порхали бабочки, вызывая адский переполох.

Если и оставались какие-то нерешенные вопросы о том, кто выиграл Испытания, то весь королевский совет был тому свидетелем. «Леди Каллалуна» должна была стать их следующей королевой, и теперь все, о чем они могли говорить, это о том, какого принца она выберет своим королем.

Дураки.

— Ты готова? — Саген окликнула меня, когда я рассматривала себя в зеркале в ванной.

Кто-то, я предположила, что Саген или Саванна, послала горничных в мою комнату, чтобы подготовить меня к Золотому балу, когда я очнулась от своего очень девичьего обморока, и они сотворили чудеса с моей прической и макияжем.

Мое платье было шедевром, и я сделала мысленную пометку разыскать швею и расцеловать ее всю, потому что впервые по-настоящему почувствовала себя королевой, которой я была.

— Я похожа на нее, — прокомментировала я, когда моя смуглолицая подруга появилась в дверях ванной. — Похожа на Офелию.

Саг склонила голову набок, пробегая взглядом по моему переливающемуся золотому бальному платью и замысловатым кружевам на рукавах и лифе, затем по тончайшему шелку моей золотой кружевной маски.

— Значит, она тоже была великолепной сукой, да? — Она одарила меня дразнящей ухмылкой, затем протянула мне плащ, чтобы я взяла его. — Давай. Твои любовники, должно быть, уже сходят с ума от беспокойства. Лучше появись с большим размахом и начинай празднование по-настоящему.

Ее улыбка была свирепой, и когда я брала свой плащ, то заметила несколько метательных ножей, искусно вплетенных в ее вечернее платье. Очевидно, Саген не удовлетворилась тем, что позволила замаскированным асинтишским воинам повеселиться всем этим вечером.

— Хорошее замечание, — согласилась я, натягивая теплую, подбитую мехом одежду поверх платья. За ночь, которую мы провели в комнате, все королевство покрылось толстым снежным покровом. Это было погодное явление, которого не видели с тех пор, как умерла Офелия, и оно дало мне умиротворяющее чувство комфорта оттого, что я все это не выдумала. Земля исцелилась, и магия восстановила свою полную силу.

Титус не понимает, что вот-вот обрушится на него.

Ни одного из моих принцев, моих одобренных природой супругов, не было рядом ни когда я выходила из комнаты, ни когда очнулась после обморока. Сначала я запаниковала, думая, что случилось что-то плохое, но Саген объяснила, что Титус начал вечеринку пораньше и потребовал, чтобы его сыновья — почетные гости — присутствовали в большом зале.

Ни Саген, ни я не произнесли ни слова, пока молча пробирались по дворцовым залам, до тех пор, пока не покинули теплую внутреннюю часть и не пересекли огромный внутренний двор, который когда-то был усыпан цветами.

На полпути, окруженные мягким белым снегом, Саген остановила меня, положив руку мне на плечо.

— Эй, я знаю, что мы не можем говорить о том, что произошло, — начала она, раздраженно сморщив носик. — Но я хотела сказать тебе спасибо. — Она достала из кармана ожерелье с темно-синим камнем и протянула его мне. — Серьезно. Я в неоплатном долгу перед тобой, Зарина.

Камень в ожерелье был тусклым, и я чувствовала, что он был полностью опустошен. С чем бы Саген ни столкнулась в камере, а я была уверена, что все мы сталкивались с очень разными испытаниями, — это потребовало магию принцев до последней капли.

Протянув руку, я коснулась пальцем амулета, но не забрала его у нее. Вместо этого я наполнила его своей собственной магией. Магия, о которой я и не подозревала, была внутри меня всю мою жизнь.

— Оставь это себе, — сказала я ей, как только камень снова заблестел. — Никогда не знаешь, когда тебе понадобится подкрепление.

На мгновение она выглядела шокированной, затем натянуто кивнула мне и надела цепочку обратно через голову. Что мне больше всего нравилось в принцессе Саген из Асинтиша? Она не была идиоткой. Когда кто-то вручал ей магический амулет и говорил оставить его себе, она затыкалась и делала, как ей было сказано.

— Пойдем разберемся с этим дерьмом, — пробормотала она, направляясь через двор к дверям на дальней стороне. Оказавшись внутри, она прошла небольшое расстояние до парадного входа, куда должны были прибыть короли из всех семи королевств, если они еще не прибыли. Все сановники, все высокопоставленные аристократы и политики должны были присутствовать на Золотом балу — одном из самых легендарных праздников в истории семи королевств. Что может быть лучшим времяпровождения чем «разобраться с этим дерьмом», как красноречиво выразилась Саген?

Когда мы подошли ко входу, где нас ждали несколько служащих в строгой форме, мы с Саген обменялись улыбками. Для меня все это было нервным возбуждением и предвкушением. Все мои страхи и сомнения по поводу моей новой роли рассеялись, и теперь мне просто не терпелось занять свой трон. Предстояло проделать так много работы. Так много ошибок, которые нужно было исправить, и ран, которые нужно было залечить, что я едва могла ждать.

Для Саг это была улыбка чистого злого возбуждения. Она ожидала драки или, по крайней мере, небольшой стычки, а она шла по тонкой грани жажды крови. Сумасшедшая сука.

Мы сняли плащи, передав их ожидающему служащему, затем двинулись вдоль очереди к объявляющему глашатаю.

— Имена? — скучающим тоном спросил он, едва взглянув на нас.

— Принцесса Саген из Асинтиша, дочь Айко, — объявила Саг своим самым титулованным мальчишеским голоском, заставив глашатая еще раз взглянуть на нее, прежде чем резко кивнуть. Он вернулся в большой бальный зал, поднес мегафон к губам и прогремел титул Саген над болтающим, смеющимся и сплетничающим залом, полным людей.

Большинство объявлений на придворных мероприятиях оставались незамеченными, люди обращали внимание только на членов королевской семьи или тех, кто недавно был замешан в скандале. Саген была и тем, и другим, так что большая часть шума стихла, когда люди повернулись, чтобы посмотреть на иностранную принцессу.

К ее чести, Саг держала голову высоко и царственно, скользя вниз по лестнице, как темный лебедь по зеркально-тихому озеру. С того места, где я стояла, я сразу же заметила генерала Кайтена в другом конце комнаты, который смотрел на мою подругу, как по уши влюбленный мужчина. Однако чего я не ожидала, так это растерянного выражения лица принца Геро, когда он стоял позади своего друга и наблюдал за появлением своей сводной сестры.

Как бы сильно мне ни хотелось поскорее вникнуть в ее историю, мое время истекло. Мне нужно было сосредоточиться на том, что должно было произойти, и, кроме того, рядом не было никого, кого я могла бы спросить.

Это был момент, на который мы рассчитывали. Сигнал, которого ждали все наши союзники. Момент, когда я искренне надеялась увидеть, как голова короля Титуса взорвется от ярости.

— Имя? — спросил меня глашатай.

Я откашлялась, достала Корону Верена из глубокого кармана своих широких юбок и надела ее на голову. Сила заструилась по моим венам, и я сделала несколько глубоких, успокаивающих вдохов, в то время как глашатай смотрел на меня, разинув рот.

— Королева Зарина Тейхская, дочь Офелии.

Глашатай все еще смотрел на меня, и на мгновение я забеспокоилась, что он может сломаться. Но, пару раз быстро моргнув, он пробормотал что-то неразборчивое, его лицо стало пунцовым, когда он низко поклонился мне, а затем поспешил обратно на свой пост за дверями. Восторженный взгляд на его лице, когда он поднял свой мегафон, вызвал у меня желание рассмеяться, но тишина, воцарившаяся в комнате, когда он сделал свое гордое заявление, потребовала, чтобы я сделала игровое лицо.

Когда я вошла, было так тихо, что я вполне могла бы войти в пустой зал, если бы не сотни глаз, прикованных к каждому моему движению.

— Спасибо, — пробормотала я глашатаю, проходя мимо него, мои пышные золотистые юбки взметнулись по королевскому красному ковру. Подражая тому, как держалась Саген, я спустилась по парадной лестнице с высоко поднятой головой, корона моей матери гордо восседала на моих платиновых кудрях.

— Что все это значит? — Прогремел Титус, оправляясь от шока и поднимаясь со своего трона — моего трона — с красным от негодования лицом. — Что это за фарс? Зарина мертва. Она умерла хнычущим младенцем на руках своей матери-шлюхи.

Потрясенный вздох прокатился по бальному залу от полных ненависти слов Титуса, но он был слишком поглощен вином, или украденной магией, или просто жадностью и гневом, чтобы заметить это.

— Откуда ты вообще мог это знать? — Я спросила его холодным тоном, пересекая бальный зал по направлению к тронам, когда толпа расступилась, пропуская меня. — Если только ты не был там, когда убили мою мать. Скажи мне, Титус, ты сам нанес смертельный удар?

Лицо короля потемнело, и он открыл рот, чтобы ответить, но леди Саванна опередила его.

— Нет, твою мать убил не Титус, — сообщила она мне, делая несколько очень неторопливых шагов прочь от тронов. Ее голос отчетливо прозвучал над притихшей толпой, и Титус ухмыльнулся мне.

— Как будто были какие-то сомнения, — выплюнул он. — Я спас это жалкое королевство. Стража, арестуйте эту самозванку. Я в настроении для казни.

Среди охранников послышалось шарканье, но никто из них сразу не бросился выполнять приказ Титуса, возможно, благодаря капитану Джефферсону, который скрестил руки на груди и стоял, как чертова статуя. Хотя его люди выглядели сбитыми с толку, они последовали его примеру.

— Стража! — Титус зашипел, возмущенный тем, что его приказ проигнорировали.

— Титус не убивал Офелию, — продолжила Саванна, игнорируя вспышку гнева фальшивого короля. — Не потому, что не пытался. Он бы сам это сделал, если бы его не одолела наша покойная королева.

По толпе пробежало любопытство, и я могла сказать, что они были не в восторге от всех этих драматических пауз.

— Вы говорите как человек, ставший свидетелем смерти королевы Офелии, — заговорил бородатый мужчина в ливрее Исенмедина, делая несколько шагов вперед. У него на поясе висел огромный меч, а его спутница демонстрировала несколько изящных клинков поменьше. Сановникам из Исенмедина было единственными разрешено носить оружие вместе со своим придворным платьем, поскольку это было признаком их наследия.

Леди Саванна грустно улыбнулась, ее взгляд на мгновение задержался на мне. — Да. Мое самое большое сожаление — это то, что я не могла высказаться раньше. Титус не убивал вашу мать, Зарина. Ее ударил ножом в спину тот, кому она доверяла. Тот, кто, как она думала, никогда не отвернется от нее. — Саванна бросила обвиняющий взгляд на королеву, которая до сих пор не проявила никакой реакции на все происходящее. — Ее лучшая подруга, Филамина.

Сотни собравшихся вздохнули, все были свидетелями того, как эти маленькие бомбы правды взрывались повсюду.

— Это абсурд, — усмехнулся Титус, — не что иное, как бред озлобленной старухи и девушки с манией величия. Стража! Арестуйте их обоих. Немедленно. — Его приказ был четким, произнесенным с угрожающим видом, но капитан Джефферсон не сдвинулся ни на дюйм.

Однако влияние капитана простиралось лишь до сих пор, и несколько его людей сломались под страхом расправы. Горстка из них выхватила оружие и направилась к Саванне и мне, только для того, чтобы самим оказаться на острие клинка.

— Измена! — Титус взвизгнул, выглядя так, словно его голова вот-вот взорвется. — Грязное, коварное предательство! Как вы смеете приводить солдат к моему двору? — Его свирепый взгляд и обвинения были направлены на принца Геро и генерала Кайтена, которые только злобно ухмыльнулись в ответ.

— Ваш двор? — Геро ответил с сильным сарказмом. — Это забавно. Я вижу здесь только одну правительницу Тейха, и она была той, кто пригласил нас. — Он уважительно кивнул в мою сторону, когда они с Кайтеном подошли и встали рядом со мной. Саген следовала вплотную за мной, демонстрируя свою преданность моей короне.

— Это… — Титус запинался, его панический взгляд метался по комнате в поисках сторонников. Но без лорда Тайпануса он был одиноким человеком. Даже его жена, двуличная Филамина, не встала на его защиту. — Это объявление войны! Король Айко никогда бы не объявил войну Тейху — это было бы безумием! Самоубийство. Мы контролируем Семь Королевств и всю оставшуюся магию!

Другой мужчина, красивый мужчина с идеально причесанными каштановыми волосами и в княжеской короне, откашлялся.

— Так ли это? Потому что все, что мы видели, — это неуклонный упадок той магии, которую Тейх, как предполагается, должен лелеять и поддерживать.

— Никлаус, племянник мой, не смей бросать мне вызов в моем собственном дворе, — прорычал Титус, схватившись рукой за маленький кулон, прикрепленный к его груди. Услышав его слова, я увидела семейное сходство и представила нового говорившего как наследного принца Никлауса Верратского — старшего сына брата Титуса, короля Грегориха. Даже при моем серьезном недостатке знаний о придворной политике я знала, что между Титом и монархом Верратера не было никакой любви.

Должно быть, именно над этим Зан и Тай работали всю неделю — собирали наших таинственных сторонников.

Принц Никлаус огляделся с притворным замешательством.

— Забавно, но я не вижу здесь твоего двора, дядя. Все, что я вижу, — это ленивого старика, сидящего на украденном троне.

Я с трудом могла поверить, что лицо Титуса способно покраснеть еще больше, но день был полон сюрпризов, и этот не стал исключением. Хотя, честно говоря, оно больше переходило в сердитый оттенок фиолетового, а вена на его голове пульсировала так, словно готовилась лопнуть.

Его уничтожающий взгляд вернулся ко мне, когда я стояла посреди бального зала, чувствуя себя немного ошеломленной болельщиками, которые только что высказались от моего имени. Я знала, что ребята позаботились о том, чтобы общая атмосфера в зале была в мою пользу, но я, конечно, не ожидала, что такие высокопоставленные гости будут высказываться в том, что могло бы, если бы поддержка склонилась в сторону Титуса, быть равносильно объявлению войны.

— Ты, — обвинил он, его голос сочился кислотой и ядом. — Ты разрушила все. Годы работы. — Он не стал вдаваться в подробности, просто крепче сжал свой амулет и поднял другую руку в моем направлении, чтобы использовать ту украденную магию, которая, должно быть, хранилась в этом ожерелье.

Я собралась с духом, окружив свое тело невидимой стеной собственной чистой силы, как будто всю свою жизнь владела магией.

Впрочем, в этом не было необходимости.

Прежде чем он успел направить в мою сторону что-либо из своей мерзкой, испорченной магии, сверкающее лезвие вышло из середины его груди, забрызгав кровью жемчужно-мраморный пол у его ног.

Несколько женщин в толпе вскрикнули от ужаса, и шум множества голосов стал громче, но я смотрела только на Титуса, который недоверчиво смотрел вниз.

И действительно, из его груди торчало три дюйма стали, блестевшей в свете ламп и скользкой от его крови. Едва хватило времени, чтобы его взгляд вернулся ко мне, полный ужаса и обвинения, прежде чем он без сил рухнул на землю.

Когда он падал, его тело соскользнуло с лезвия с тошнотворным звуком, от которого у меня скрутило живот, даже когда убийца фальшивого короля поднял свое оружие и кивнул мне.

— Мастер Кровавый Глаз? — Воскликнула я в полном шоке. — Что… как…?

— Он сам напросился, — ответил криминальный авторитет, прежде чем плюнуть на истекающий кровью труп Титуса, а затем вытер свой окровавленный клинок о плащ мертвеца.

Пронзительный смех эхом разнесся по бальному залу, и все взгляды обратились к женщине, которая вела себя слишком тихо во время этого переворота. Королева Филамина. Предательница. Убийца.

— О боже, — усмехнулась она, ее плечи затряслись, когда она посмотрела на тело своего мужа. — Это было безумно поэтично. Он умер точно так же, как Офелия. С клинком в спине. — Она подняла взгляд и встретилась с моим с жестоким восторгом. — Она даже не предвидела, что это произойдет. Убита своей лучшей подругой. Бедная, бедная Офелия. — Смех продолжал литься из нее, придавая всему ее облику извращенный, ненормальный вид.

— Мама, как ты могла? — Спросил Ли с того места, где Титус разместил своих сыновей, слева от тронов. До сих пор они хранили молчание, наблюдая и выжидая, пока все части нашего плана встанут на свои места. Но то, что Филамина стала вдохновителем убийства Офелии, никто из нас не ожидал.

Филамина скривила губы, глядя на своего младшего сына, и во взгляде ее не было любви.

— Эта сука получила по заслугам. — Она встала со своего трона, сделав несколько шагов ко мне, и я уловила слабый намек на сияние на ее коже, когда она двигалась. — Ее нужно было наказать.

Она придвинулась ближе ко мне, и мои руки сжались в кулаки по бокам. Ярость поднялась во мне, когда Филамина плохо отозвалась о моей матери, женщине, которую у меня никогда не было возможности узнать.

— Почему? — Потребовала я ответа, гнев и боль душили меня и выплескивались вместе со словами. — Зачем ты это сделала? Она была твоей подругой.

Ухмылка Филамины стала шире, превратившись в нечто дикое.

— Нет, она была ее подругой. Офелия была слишком поглощена своим бессмысленным стремлением избежать замужества, чтобы увидеть то, что было прямо перед ней, что ее подруга ушла, а я была главной.

Замешательство на мгновение ошеломило меня, но длилось недолго.

— Я знал это! — воскликнул мужчина из толпы. — Я знал, что это ты. Ты была чертовски тихой все те годы, пока Офелия не умерла. Что случилось, Наче? Ты овладела ее подругой, а потом застряла?

Острые глаза Филамины метнулись в сторону, обнаружив говорившего раньше, чем это сделала я.

— Я знала, что рано или поздно ты появишься, муженек.

Святое. Дерьмо.

Если я правильно поняла, а это был совершенно бред сумасшедшего, так что, возможно, я ошибалась, то это была вовсе не Филамина, а сама мстительная богиня в человеческом обличье. С каких это пор боги могут обладать человеческими телами? Почему никто не знал, что это возможно?

Что означало человека, который только что заговорил…

— Сэл? — Прошептала я, разглядывая высокого темноволосого мужчину, который только что появился в поле зрения. Он посмотрел на меня в ответ голубыми глазами, которые казались такими знакомыми. Но, конечно, это были они. Это были те же самые глаза, которые я видела каждый раз, когда смотрела в зеркало.

Сэл — Царь Богов и Судьбы — извиняюще криво улыбнулся мне.

— Прости, что мне потребовалось так много времени, чтобы вернуться сюда. Я отправился на поиски своей коварной бывшей жены и попал в ловушку, когда обрушился проход.

Я втянула воздух, кусочки мозаики соединились в моей голове. Когда Аана пыталась утопить меня, она упомянула, что барьер между мирами был снят. Должно быть, это означало, что когда Офелия умерла и магия нашей страны рухнула, все боги на нашей стороне, такие как Бармзиг и Наче в теле Филамины, оказались запертыми здесь, в то время как все остальные были заперты в своем собственном царстве.

— Дорогой, — проворковала Филамина, или Наче, бочком подходя к Сэлу и нежно похлопывая его по груди, — я так по тебе скучала. Мы сражались слишком долго. Как насчет того, чтобы уничтожить всех этих жалких смертных и вернуться к тому, как все было?

Судя по тому, как она говорила, с таким же успехом можно было предположить, что она предлагает открыть бутылку ягодно-малинового. А не планировала резню.

— Генерал Кайтен, — сказала я тихо, не желая привлекать внимание богов слишком рано. — Начинайте выводить отсюда людей. Это может обернуться некрасиво.

Темноглазый генерал резко кивнул мне и растворился в толпе, чтобы пошептаться с несколькими своими людьми. Рядом с тронами и мертвым телом Титуса, Таю, похоже, пришла в голову похожая идея. Они с капитаном Джефферсоном тихо переговаривались, пока он жестом указывал на выход, несомненно, приказывая своим людям сделать то же самое: вывести всех гостей, пока они не стали сопутствующим ущербом в битве между богами.

— Это приняло неожиданный оборот, — прокомментировала Саген, стоявшая рядом со мной с клинком в каждой руке, готовая сразиться с любым, кто посмотрит на нас дважды. — Кто знал, что в теле Филамины все эти годы скрывалась сумасшедшая богиня?

— Саг, — сказал Кайтен, возвращаясь к нам и кладя руку ей на плечо. — Тебе нужно уйти.

Моя подруга фыркнула от смеха.

— В твоих мечтах, Кай.

— Не будь идиоткой, Саг, — прорычал принц Геро. — Убирайся отсюда, пока тебя не убили.

Очевидно, старший сводный брат Саген понятия не имел, как с ней обращаться, потому что все, что он сделал, это разозлил ее, сделав еще более упрямой.

— Беги и спасай свою шкуру, Геро. Я в долгу перед Зариной и не оставлю ее, пока не верну долг. — Она произнесла эти слова с самодовольной улыбкой, но они явно значили больше, чем я предполагала, если судить по потрясенному вздоху обоих мужчин.

Однако дальнейшие споры были прерваны, когда Филамина пронеслась по чертову воздуху мимо нас и с драматическим грохотом приземлилась на стол с напитками и канапе.

Яростный крик вырвался у одержимой королевы, когда она поднялась на ноги. Вино и остатки еды капали с ее одежды, а волосы сбоку были испачканы густым белым кремом от торта.

Она подняла руки и выстрелила разрядами чистой силы в своего бывшего мужа, но он просто отмахнулся от них, раздавив, как надоедливых насекомых.

— Хах! — Он рассмеялся. — Это лучшее, что у тебя есть? Конечно, так и есть. Иначе ты бы не придумала этот план по вытягиванию природной магии из этого царства.

У Наче не было слов, она сжала кулаки и собрала всю магию, которая у нее была, а ее было немного. Даже я могла это видеть. Ее силы богини, должно быть, настолько уменьшились, когда она овладела Филаминой, что она потеряла способность не обладать ею. Она явно сохранила достаточно власти, чтобы передать ее своим сыновьям, детям, которых Титус, вероятно, требовал от своей молодой и красивой жены, но не настолько, чтобы она могла многое сделать сама.

— К счастью, она не одна, — добавил другой голос, и эта злая сука Аана вышла из хаоса сотен гостей вечеринки, разбегающихся в разные стороны и пытающихся покинуть бальный зал. — Сестра, я поддерживаю тебя.

Аана подняла свои руки, ее ладони засветились, когда она собрала намного больше магии, чем было в руках Наче, затем выстрелила ею не в Сэла, а в меня.

— Черт! — взвизгнула я, выставляя защитный щит. В то же время Саген прыгнула передо мной с поднятыми ножами, и все три моих принца закричали от ужаса. Все они были слишком далеко, чтобы что-то еще предпринять, пытаясь успокоить гостей, торопя их покинуть комнату и убраться с тропы войны богов.

Однако завсегдатаи вечеринок убрались недостаточно быстро.

Сила атаки Ааны отразилась от созданного мной щита, но моя неопытность проявилась, когда вместо того, чтобы быть безопасно перенаправленной, как это сделал Сэл, на удары Наче, мой щит заставил силу Ааны срикошетить прямо в дородного мужчину в вечернем костюме.

Он был убит мгновенно, когда огромная дыра зияла в его теле. Куски запекшейся крови забрызгали всех кричащих гостей позади того места, где он стоял.

— Жестоко, — прокомментировала Аана со смешком, и мой желудок наполнился желчью.

Эти боги были гребаными монстрами.

По моему позвоночнику пробежали мурашки, а метка моей матери предупреждающе горела на спине. Все должно было стать намного хуже, прежде чем стало лучше… если только я не смогу что-нибудь сделать, чтобы остановить это. Быстро.

После того, как был убит невинный человек, остальные гости покинули зал намного быстрее. Через несколько мгновений остались только те, кто был вовлечен в эту битву.

Наче, вся в еде и Аана с развевающимися волосами до колен и красными губами, изогнутыми в широкой улыбке.

Сэл, жизнерадостный, уравновешенный Царь Богов.

Саген, которая отказалась покинуть меня, а также Кайтен и Геро, которые явно отказались покинуть ее.

Мои принцы, Зан, Тай и Ли, которые придвинулись ко мне ближе, как будто могли создать физический барьер, защищающий меня от вреда.

Но было еще несколько человек, которые тоже остались, и страх скрутил мой желудок, когда я огляделась вокруг. Там была Бармзиг, которую я была рада видеть, но были также Райвент и Гевальт, которые играли с нами на лугу за пределами Стальгорна. На чьей они были стороне?

Двое других мужчин, которых я не узнала, тоже остались, и, судя по сиянию их кожи, я бы предположила, что они тоже были богами.

— Ну, разве это не настоящая встреча выпускников? — пробормотал Сэл, оглядывая всех вокруг. Он поднял ладонь вверх, излучая силу, и это, казалось, действовало как угроза, чтобы удержать Аану, или Наче, или кого бы то ни было еще, кто был на их стороне, от каких-либо других поспешных действий. — Райхан. — Он кивнул первому мужчине, которого я не узнала, у которого были серебристо-платиновые волосы и практически усыпанные драгоценными камнями. — Зрин, мой друг. Я понятия не имел, что ты тоже на этой стороне.

Второй мужчина, с обсидианово-темной кожей и ртутными глазами, ухмыльнулся, показав острые белые зубы.

— Я не был. Но когда проход снова открылся, я подумал, что зайду проверить, что нового. Рад, что сделал это. — Его глаза из жидкого металла метнулись к Наче и Аане, и он прищелкнул языком. — Плохие девочки. Вам следует быть осторожными, чтобы не привлечь внимание Сета.

Аана фыркнула, и Наче разразилась лающим смехом.

— Сет — всего лишь бугимен, — ответила Наче, уверенно скрестив руки на груди.

— Кто такой Сет? — Спросила я, и все взгляды обратились на меня. — Вот дерьмо, это должно было остаться у меня в голове, — пробормотала я себе под нос, но было слишком поздно.

Сэл сочувственно улыбнулась мне.

— Ни тот, кого ты когда-либо захотела бы встретить, дочь.

Наче издала отвратительный звук.

— Сет сразил бы тебя в тот момент, когда ты была зачата, маленькая мерзость.

— Я в замешательстве, — призналась я, но на самом деле никому не было до этого дела. Наши планы отстранить Титуса от власти превратились в многовековую битву между богами, и если я не буду действовать быстро, мое недавно исцеленное королевство пострадает под перекрестным огнем.

Аана и Райвент обменялись несколькими ехидными замечаниями, заставив меня подумать, что, несмотря на ее вмешательство в наши с Таем дела на лугу, богиня любви была в команде Сэла.

Собравшись с духом, я сделала глубокий вдох.

— У тебя все получится, — пробормотал Зан, легонько касаясь моей поясницы.

Тай резко кивнул, движение, которое я уловила краем глаза.

— Мы прикроем тебя.

Ли бросил мне быструю ободряющую улыбку, безмолвно повторяя слова своих братьев и заставляя меня чувствовать себя более непринужденно в отношении того, что нужно было сделать.

— Прекратите это! — Я вложила магию в свой голос, когда отдавала команду, затем вздрогнула, когда она разнеслась по комнате.

Все боги повернулись, чтобы посмотреть на меня с разной степенью любопытства, но никто не выглядел особенно склонным следовать моим приказам.

— Держись подальше от этого, — насмехалась надо мной Аана — эта сука. — Ты не что иное, как побочный продукт старых разногласий. К тебе это не имеет никакого отношения.

С таким же успехом она могла бы просто сказать мне, помолчи, пока мама с папой разговаривают.

— Это имеет ко мне самое непосредственное отношение, — не согласилась я, моя кожа покрылась рябью, когда чистая магия просочилась из моей короны в кожу, усиливая то, что уже было там. — Это моя земля. Мой дом. Не ваш. Если вам всем предстоит битва, вам нужно вести ее в другом месте, потому что я больше ни дня не потерплю вашего разрушительного влияния. — Я пронзила Наче обвиняющим взглядом, теперь понимая, что она была ответственна за все это. Не только убийство моей матери, но и все злоупотребления и увечья, нанесенные магии нашего королевства. Это все из-за нее.

— И что ты планируешь с этим делать, дитя мое? — Наче хихикнула, скривив губы в строго-снисходительной манере. — Мы боги для твоего народа. Ты просто девушка в короне, играющая с магией, которую даже не понимаешь.

Что ж. Это мы еще посмотрим.

Вернувшись внутрь себя, я крепко ухватилась за эту сияющую силу в своей сердцевине, и с чистой интуицией, которая помогла мне убить Тайпануса и защитить себя от нападения Ааны, я направила силу на каждое божественное существо в комнате.

Раздался оглушительный треск, заставивший всех зажать уши, за которым последовал ослепительный свет, который медленно угасал.

Но когда это произошло…

— Как ты?.. Это невозможно! — воскликнула блондинка, с испуганным выражением лица похлопывая себя по всему телу. У ее ног лежало безжизненное тело королевы Филамины, смятое, как марионетка, у которой только что перерезали веревочки. — Ты не можешь этого сделать! У тебя нет такой силы!

Незамеченный разъяренной богиней, Ли бросился вперед, чтобы проверить свою мать — женщину, которую он никогда по-настоящему не знал, — и оттащил ее подальше от всего конфликта. Судя по тому, как он нежно прижал руку к ее лбу, я заподозрила, что она, возможно, не мертва, как выглядела.

— Очевидно, так оно и есть, — ответила Бармзиг, одна из немногих оставшихся богов в комнате, на возмущение Наче, затем слегка улыбнулась мне. — Думаю, я уйду, пока твоя благосклонность не иссякла. — Она подмигнула мне, а затем исчезла в мгновение ока.

Я улыбнулась ее комментарию. Это не было сознательным решением исключить ее из моей атаки, но в глубине души я, должно быть, знала, что она не будет представлять угрозы, если останется здесь. Однако всех остальных я отправила обратно в их собственное царство.

И я преуспела, за исключением тех двоих, у меня просто не хватило сил, чтобы заставить их действовать вопреки их воле. Наче и Сэл. Царь и Царица богов, самые могущественные в своем роде.

Однако моя магия была достаточно сильна, чтобы вырвать Наче из тела Филамины, о чем она и лепетала.

Внезапно, прежде чем мы с Сэлом успели что-то предпринять, все поведение Наче изменилось. Вместо того чтобы быть шокированной и возмущенной, она стала злорадствовать.

— Как бы ты это ни сделала, глупая девчонка, ты совершила ошибку. Освободив меня от этой смертной плоти, ты вернула мне все мои силы. — Богиня вытянула обе руки по бокам, сияя, собирая свою магию в ошеломляющих количествах.

— Хватит, — раздался знакомый, но все еще пугающий голос за мгновение до того, как появился мой страшный друг, любящий красное, и замкнул двойные металлические кольца вокруг запястий Наче, полностью отрезав ее от магии. — Я искал тебя долгое время, моя дорогая. — Он цокнул языком на царицу богов, как на непослушного ребенка, затем лукаво усмехнулся мне. — Я ценю твою помощь в том, чтобы вытащить ее. Это было забавно.

Челюсть Наче отвисла, а с ее лица исчезли все краски, когда она уставилась на браслеты, стягивающие ее запястья.

— Нет. Нет, нет, нет, это не может быть… ты… — Она в ужасе уставилась на таинственного бога, который продолжал появляться в самые странные моменты. — Ты ненастоящий. Ты — миф.

Существо, которым, как я догадалась, был Сет, тот, о ком предупреждал нас Зрин, просто ухмыльнулся Наче.

— И все же, я здесь. Начнем. Наче из Дейтеронса, вы обвиняетесь в нарушении священных законов — шестнадцать, двадцать восемь, сорок два, восемьдесят семь, сто девятнадцать… — Он продолжал перечислять цифры, которые, как я предположила, имели отношение к законам их вида, которые нарушила Наче, и сам их объем заставил меня ахнуть. — Вы признаете свою вину? — наконец спросил он в конце.

Наче была так бледна, что могла бы слиться с мраморным полом.

— Н-невиновна, — солгала она, качая головой. — Нет никаких доказательств.

Бог-страшная задница поджал губы, склонив голову набок, пока обдумывал ее просьбу.

— Что ж, как хранителю правосудия, мне не нужны никакие доказательства. Мое слово — закон, и его нельзя опровергнуть. Я считаю тебя виновной. — Решив судьбу Наче этим последним словом, он выхватил из воздуха могучий меч и нанес удар по ее шее.

Пока эхо его решения все еще звенело в воздухе, голова богини покатилась по мраморному полу, отделенная от тела, оставляя за собой липкую полосу черной жидкости.

Я стояла, ошеломленная, пока Сэл откашливался.

— Сет, рад видеть, что ты жив и здоров. Где ты был все эти тысячелетия?

— По близости, — ответил таинственный бог, его слова были отрывистыми. — Разберись с этим, — он указал на останки Наче, — и, возможно, я найду в своем сердце силы простить твои прегрешения, Сэл.

Отец почтительно кивнул, затем бросил быстрый взгляд в мою сторону.

— Я вернусь, дочь. Нам нужно многое обсудить.

Я неопределенно кивнула, когда он исчез, забрав с собой обе части своей мертвой бывшей жены.

— Срань господня, — пробормотала я, настороженно поглядывая на Сета, который так же внимательно наблюдал за мной в ответ. — Ты… э-э-э…

Существо просто подняло брови, но когда я не закончила предложение, он скользнул взглядом по моим спутникам.

— Какая любопытная компания у тебя собралась, маленькая королева. — Его внимание остановилось на Саген, его темные, опасные глаза пробежались по ней и остановились на клинках в ее руках. — Действительно, любопытно.

Медленно, почти неохотно, он снова перевел взгляд на меня.

— Думаю, я мог бы задержаться здесь еще немного. Твой маленький проход не продержится вечно, и я внезапно обнаружил, что очень заинтересован в этом царстве. — Его взгляд скользнул обратно к Саген, и уголки его рта изогнулись в зловещей усмешке. — Очень заинтересован.

В мгновение ока он тоже исчез.

Мой вздох был полон облегчения, и я бросила на Саген любопытный хмурый взгляд.

Ее щеки раскраснелись, но пожатие плеч, которым она одарила меня, показало, что она была так же смущена этим взаимодействием, как и все мы.

— И что теперь? — Спросила я, поворачиваясь к своим принцам.