Наши уже не придут 6

Глава третья Наши силы неисчислимы

*19 июня 1940 года*

— Хайль Гитлер! — поднял руку в нацистском приветствии гауптман Вермахта.

— Хайль Гитлер, — ответил ему Кристиан. — Штурмбаннфюрер Вальтер.

— Гауптман Абель, 2-й батальон 1-го полка 17-й пехотной дивизии! — представился гауптман.

— Я привёл подкрепления — ожидается, что русские скоро будут здесь, — сообщил ему Кристиан Вальтер. — Мне приказано занять ваш оборонительный участок.

— Но мне не поступало никаких приказов от вышестоящего… — начал Абель.

— Насколько мне известно, вы отступили с позиций у Томшани — моему батальону пришлось встречать штурмовиков противника у Албешти-Муру — я потерял двадцать шесть хороших солдат! — рявкнул на него Кристиан. — Свяжитесь со своим командованием и проясните, куда вам следует направляться!

— Как прикажете, герр штурмбаннфюрер! — вновь салютовал гауптман. — Разрешите идти?

— Идите, — разрешил ему Вальтер. — А пока вы разбираетесь со своим командованием, мои солдаты начнут окапываться.

Его подчинённые, все, как один, бравые ССовцы, начали занимать позиции рядом с солдатами гауптмана. А Вальтер ждал.

Где-то вдалеке грохотали очень частые разрывы — это новое оружие Красной Армии, посылающее снаряды залпами.

— Герр штурмбаннфюрер, оберст-лейтенант Капп сказал, что мой приказ остаётся в силе и никакой ротации… — заговорил вернувшийся гауптман Абель.

Кристиан, держащий руку в кармане пальто, нажал на спусковой крючок дважды. Раздалось два звука, напоминающих сильные хлопки ладонями, а на груди гауптмана Абеля образовалось два кровавых пятна.

Штурмбаннфюрер повернул корпус влево и нажал на спусковой крючок ещё четыре раза, поражая двоих офицеров штаба.

Далее он вытащил из кармана компактный пистолет ПБС и сделал контрольные выстрелы в головы своим жертвам.

Пистолет Березина Специальный — это оружие для подразделений СпН КГБ. О нём не знает широкая общественность и среди красноармейцев об этом пистолете ходят только невнятные слухи.

Особенностью этого пистолета было то, что пороховой газ, при детонации пороха в гильзе, не прорывается в ствол, а толкает поршень, который, в свою очередь, толкает пулю, весящую 9,6 грамм, придавая ей начальную скорость 220 метров в секунду.

Калибр специального патрона — 6,5×42 миллиметра, дульная энергия — 232,32 Джоуля, чего с лихвой хватает для убийства человека.

Эффективная дальность у пистолета целых двадцать метров, а массогабаритные размеры вызывают закономерный скепсис у любого, кто увидит это оружие. Весит он всего шестьсот девяносто грамм, а длина его составляет 165 миллиметров, при этом длина ствола всего 32 миллиметра, а с патронником, который участвует в направлении пули, длина ствола составляет 70 миллиметров.

При стрельбе из ПБС раздаётся звук, совершенно не похожий на звук выстрела — больше похоже на хлопки в ладоши. На улице же звук походит на треск сухой ветки. С дистанции 20 метров совершенно непонятно, что произошло, хотя слышен какой-то звук, а с 30 метров можно легко пропустить факт стрельбы из-за фоновых звуков.

Кристиан перезарядил пистолет и перешёл в соседнюю комнату. Офицеры и унтеры, занимавшиеся своими делами, оглянулись на него и он начал стрелять.

Расстреляв все девять патронов, штурмбаннфюрер Вальтер воспользовался своим почётным кинжалом, чтобы добить последнего унтера.

Оттерев кинжал об одежду унтера и, снова перезарядив пистолет, Вальтер подумал, что эта акция обошлась советскому народу недёшево — каждый патрон к ПБС стоит казне 517 рублей. То есть, меньше чем за четыре минуты он настрелял нацистов на сумму 9306 рублей — это очень дорого…

Специальные патроны 6,5×42 миллиметра производятся в малых количествах, их производство требует очень высокой точности. Они всегда будут дорогими, поэтому использование ПБС — это удел оперативников КГБ, таких, как подполковник госбезопасности Кристиан Вальтер.

Следующим его действием было быстрое разрезание всех доступных шнуров на радиостанциях, а также уничтожение батарей к ним. Связь — это очень важно.

Он посмотрел на наручные часы и заспешил.

Сняв с тела обер-фельдфебеля пистолет-пулемёт MP 35, Кристиан вышел во двор и открыл огонь по отдыхающим у Sd.Kfz. 222 солдатам.

Вокруг сразу же началась массовая стрельба. Бравые «ССовцы», занявшие позиции рядом с позициями солдат Вермахта, открыли огонь по заранее распределённым целям.

Вальтер безжалостно расстрелял солдата, попытавшегося залезть в люк броневика, а затем быстро добежал до машины и запрыгнул в её боевое отделение, заняв сиденье наводчика.

Оказавшись в относительной безопасности, он огляделся.

Укреплённые позиции солдат Вермахта, вдруг оказавшиеся полем боя, методично захватывались его «ССовцами».

Кристиан взвёл 20-миллиметровую автопушку, повернул башню к импровизированному гаражу и открыл огонь. Раньше это был саманный сарай для рыбацких лодок, но его перестроили под военные нужды.

Внутри стояли броневики, в один из которых, Sd.Kfz.231 уже щемилось несколько немецких солдат. Но Вальтер не дал им и шанса, хотя броневик ему было слегка жалко.

Лента 20-миллиметровой пушки имела как бронебойные, так и осколочные снаряды, поэтому наряду с отверстиями, на броневике возникали небольшие всполохи взрывов, наносящие солдатам наибольший ущерб. Маленькие, но очень быстрые осколки рвали человеческую плоть в клочья, убивая солдат Вермахта на месте.

Вражеский броневик получил серьёзные повреждения башни и боевого отделения, поэтому можно считать его выведенным из строя.

Уничтожать остальные броневики Вальтеру не хотелось, поэтому он убедился, что рядом с ними никого нет, затем повернул башню в направлении самой ожесточённой схватки — «ССовцы» брали позиции миномётного расчёта.

Эта позиция была наиболее укреплённой, ввиду того, что миномёты — это всегда одна из главных целей для вражеской артиллерии и авиации.

Заняв круговую оборону, миномётчики отбили первый натиск и стали центром притяжения всего батальона Вермахта.

Кристиан посмотрел на ленту — осталось ещё тридцать с лишним снарядов.

Он знал, что изначально пушка 2-cm-KwK 30 питалась обоймами по 5 снарядов, но опыт войны в Испании показал неэффективность такого типа боепитания. И немецкие конструкторы скопировали разъёмную ленту от 30-миллиметровой автоматической пушки ГР-30.

Теперь немецкие танковые, зенитные и авиационные пушки калибра 20 миллиметров оснащаются разъёмными лентами по 100, 200 и 250 снарядов.

Вальтеру было обидно, что нацистские подонки украли работу советских конструкторов и адаптировали её под свои нужды, но он понимал, что это было неизбежно.

И если немцам в руки попадёт хотя бы один экземпляр ПБС, они тоже скопируют его, а затем вручат изделия по мотивам членам подразделений «Бранденбург-800», чтобы они убивали ими красноармейцев…

«Штурмбаннфюрер» открыл огонь по позиции миномётчиков, стараясь уничтожить или подавить солдат вокруг неё.

Бравые «ССовцы» давили на последний источник организованного сопротивления почти со всех сторон.

Вальтер, отстреляв всю ленту пушки, переключился на 13-миллиметровый спаренный пулемёт.

Со стороны штаба начали подбираться уцелевшие солдаты противника — по броне защёлкали пули, а вдали раздались частые миномётные разрывы.

Перед Кристианом встала дилемма: он может быстро разобраться с миномётом, но, скорее всего, ценой потери броневика, а может развернуть башню к подступающим противникам и «увлечь» их на долгие минуты.

Выбирать нужно было быстро и он принял решение — перебравшись на место водителя, он завёл двигатель и начал разгон.

Правильность его действий подтвердили гранатные разрывы, раздавшиеся откуда-то сзади.

Набрав приличную скорость, Вальтер протаранил миномётный расчёт — баррикада из мешков с песком была повалена. Несколько мешков пролетели пару метров и сбили с ног миномётчиков, а затем на них наехал почти пятитонный броневик.

Это было очень рискованно, ведь боекомплект миномёта легко мог сдетонировать от удара броневиком, но всё обошлось и Sd.Kfz. 222 даже не перевернулся от столкновения.

Вальтер не стал терять время зря и вернулся за пулемёт.

Развернув башню назад, он открыл огонь по решительно настроенным солдатам противника, заставляя их залечь.

Его «ССовцы» уже сформировали некое подобие локального фронта и начали наступление. Враг быстро оттеснялся, теряя метр за метром, и это его, фактически, убивало — дальше начиналось чистое поле, без каких-либо укрытий, кроме невысокой ржи.

Кристиан отстрелял последние патроны, а затем в борт броневика кто-то постучал.

— Герр штурмбаннфюрер! — обратился к нему знакомый голос. — Это обершарфюрер Шольц! Разрешите войти!

— Заходи! — ответил Кристиан. — Не заперто!

Андреас Шольц, уроженец города Энгельс, забрался в броневик и занял место водителя.

Он из поволжских немцев и в других условиях они встретиться не могли вообще никак — родители Кристиана переехали из Киля в Кёнигсберг в 1922 году, когда он только окончил гимназию. А Андреас потомственный крестьянин из русских немцев — его предки живут здесь уже примерно семь поколений.

— Вытащить нас отсюда сможешь? — спросил его Кристиан.

— Надо аккуратно, герр штурмбаннфюрер! — ответил новоиспечённый водитель. — По хорошему, надо было сапёров вызывать…

— Нет времени, — покачал головой Кристиан. — Надо дожимать!

Шольц аккуратно выехал из миномётного гнезда, детонации при этом не произошло, а Вальтер использовал это время, чтобы перезарядить 20-миллиметровую пушку.

Когда бронеавтомобиль был развёрнут лбом к позициям противника, Вальтер активно поработал рукоятью поворотного механизма, а затем аккуратно выглянул из-за бронещита, чтобы оценить обстановку.

«ССовцы» действовали по плану. Вновь занятое нацистами здание штаба уже штурмовалось — специальное отделение гренадеров уже засыпало здание немецкими гранатами. Раздались частые взрывы, после которых в здание попытались ворваться штурмовики.

Но нацисты в этот момент организованно контратаковали, навязав штурмовикам короткую и ожесточённую перестрелку в упор, а затем и ближний бой.

Нацисты занимали штаб, чтобы попробовать вызвать помощь, но обнаружили, что все радиостанции безнадёжно уничтожены. Им не оставалось ничего другого, кроме как отправить пешего вестового в штаб полка, а самим выиграть хоть немного времени яростной контратакой.

«От румын такого вообще не стоит ждать», — подумал Кристиан и дал короткую очередь по подбирающимся с фланга остаткам нацистов.

Срезав троих одной очередью, он вынудил оставшихся отступить за торец штаба. Удовлетворившись результатом своих действий, Кристиан перевёл орудие на второй этаж и начал «профилактику» — тупой обстрел стен строчкой, на уровне человеческого туловища.

Рукопашная схватка закончилась победой «ССовцев», но почивать на лаврах никто не стал — в игру вступили захваченные у нацистов броневики, причём выехал даже тот, который до этого расстрелял Вальтер. Видимо, он переоценил повреждения, которые сумел ему нанести.

Потерявшие штаб нацисты дрогнули — они теперь без бронетехники, без командования, без путей к бегству. Перед ними смерть, сзади — тоже смерть, деваться им некуда.

Некоторые из них начали сдаваться, а их примеру последовали остальные.

— Унтерштурмфюрер Беккер — отправьте вперёд два броневика! — приказал штурмбаннфюрер Вальтер. — Пусть разведают обстановку.

Следующий этап операции — дождаться сведений о результатах работы соседних диверсионных групп, а затем, после согласования времени, начинать общее наступление на Плоешти.

Группы СпН, переодетые в немецкую форму, уже заброшены глубоко в тыл противника — их задача завладеть нефтеперерабатывающими заводами, нефтехранилищами и нефтевышками. Важно было, чтобы немцы не смогли их уничтожить, но это не относится к задачам Вальтера.

Его задача — открыть практически беспрепятственный проход штурмовым частям Красной Армии, что он уже сделал, на своём участке. Остальные диверсионные группы заняты ровно тем же, поэтому согласно расчётам генерал-майора Судоплатова, на Плоешти будет открыт проход шириной до десяти километров.

— Собрать трупы, боекомплект и оружие! — приказал штурмбаннфюрер. — Осмотреть технику, привести её в порядок и готовиться к наступлению!

*22 июня 1940 года*

— … около 80% нефтехранилищ удалось сохранить, — продолжал доклад Судоплатов. — Нефтеперерабатывающий завод, к сожалению, повреждён. Сопротивление немцев было крайне ожесточённым, но, в конце концов, они вынуждены были отступить.

— Хорошо, — кивнул Аркадий. — Я наслышан об этой операции от Шапошникова — он впечатлён до глубины души.

— Приятно это слышать, — улыбнулся Павел Анатольевич. — У меня есть список представлений…

— Есть особо отличившиеся? — спросил Немиров.

— Есть такие, — кивнул Судоплатов. — Но их придётся награждать по секретному протоколу.

— Не вижу никаких препятствий, — пожал плечами Аркадий, а затем подвинул к нему тарелку с выпечкой. — Угощайся пирожками — Лариса Михайловна сама пекла.

Жена Сталина старается проявлять максимум участия в жизни мужа, поэтому в коридорах Кремля её видно очень часто.

Судоплатов взял один пирожок и откусил от него кусок.

— С повидлом? — спросил он. — Интересно.

— Слышал, что это любимые пирожки Иосифа Виссарионовича, — усмехнулся Аркадий. — Но, ладно, по поводу Плоешти — я очень доволен. Немцы лишились нефти, утратили инициативу на южном направлении, а также почти потеряли двоих союзников. Это очень хорошие новости.

— Не хочу лезть в геостратегию, но мне очень важно знать о том, что они будут делать, — произнёс Судоплатов. — Наум Исаакович делится информацией очень скупо, а мне надо планировать — весь «Кёнигсберг-69» на мне.

— Время покажет, что они придумают, — вздохнул Аркадий. — Но, по поводу «кёнигсбержцев» — сам тоже готовь отверстия под награды. Это был ошеломительный успех — Верховный Совет потрясён.

— Только вот не нужно ожидать такого же эффекта в будущем, — попросил Судоплатов. — Немцы — не дураки. Один раз попались — впредь будут гораздо осторожнее. Новые протоколы внутренней безопасности, двойные или тройные проверки, «секретки» в документах…

— Работа осложнится, это, несомненно, — согласился с ним Аркадий. — Противодействие станет сильнее, но это лишь причина для дальнейшего совершенствования тактики и методик внедрения. Классическая борьба щита и меча, разведки и контрразведки. Обычное дело.

— Занимаемся, товарищ генерал-полковник, — козырнул Судоплатов.

— Ладно, пора ехать, — вздохнул Аркадий и встал из-за стола. — Ты езжай, пока, а я позже поеду.

Ему нужно во Дворец Советов, на награждение отличившихся в прошедших боях.

Будущих героев доставили в Москву, чтобы провести торжественное награждение в присутствии народных депутатов Верховного Совета.

Это всё будет детально освещаться в прессе, с фотографиями, подробными описаниями каждого подвига. Награждения посмертно будут принимать семьи погибших героев — положенные денежные выплаты также передаются родственникам.

Награждаться сегодня будут Герои Советского Союза и кавалеры Ордена Революции. Героев Советского Союза семьдесят четыре человека, посмертно — тридцать два. Орден Революции получат восемьдесят девять человек, посмертно — девятнадцать.

Аркадий выехал во Дворец Советов на служебной машине и по дороге размышлял о перспективах, открытых стратегическим успехом на юге.

Инициатива всё ещё в руках Красной Армии, поэтому нужно воспользоваться ею — операция «Мамонт» должна поставить точку в грандиозном контрнаступлении и надолго вывести из игры Болгарию с Румынией.

Непонятна тишина, повисшая над туманным Альбионом и на просторах Франции. Должна последовать какая-то реакция на стратегический провал Германии, но дипломаты и политики загадочно молчат.

После начала войны англичане и французы заявили о своём нейтралитете, и военном, и торговом, видимо, рассчитывая посмотреть, как будут развиваться события. Но теперь всё изменилось — они должны сказать хоть что-то.

«Первые ходы сделаны», — подумал Немиров. — «Если молчание англичан может быть обусловлено действиями „Бонда“, то вот почему молчат французы — это загадка».

Изначально он полагал, что Гитлер ударит по Франции, чтобы «отомстить за позор Великой войны» и обезопасить тылы, но теперь, после всего случившегося, у Аркадия появилась мысль о «договорнячке».

А затем его озарило.

Испания находится в составе «Оси», посылает свои войска на фронт, вооружается и милитаризуется, а Франция, по сути, находится в тисках. Гитлеру уже не нужно сильно переживать о западной границе, потому что Франция, если она вздумает атаковать Германию, будет атакована с трёх фронтов.

Это катастрофическая для Франции диспозиция, в которой даже помощь её «подружки» Великобритании не будет иметь почти никакого значения.

Гитлер знает об этом, это прекрасно понимают французы — потому-то с их стороны не слышно абсолютно ничего.

Испания, а за ней и Португалия, вошли в «Ось» после «трагической гибели» Франциско Франко — это было непрогнозируемое событие. Аркадий рассчитывал на Франко и Салазара, ведь они были отпетыми изоляционистами, но Салазар, отдельно от Франко, политической фигурой не является. И он, оставшись в одиночестве, решил не рисковать ухудшением отношений с «Осью».

Аркадий не был талантливым политиком, он военный, поэтому понял и осмыслил это замысловатое положение Франции, с политической точки зрения, только сейчас. С военной точки зрения, Франция бы потрепыхалась, но ей всё равно бы пришёл конец — с Испанией в «Оси» или без. Поэтому-то он никогда всерьёз не обдумывал все эти политические нюансы.

Только сейчас до него дошло, насколько сильно он всё изменил. И в насколько тёмной комнате он сейчас идёт на ощупь…

Во Дворце Советов он встретил Сталина, пришедшего при полном параде — в его сером френче с милитаристического стиля кепи, делающей его похожим на Фиделя Кастро, который родился четырнадцать лет назад и ещё не обзавёлся своим «фирменным» имиджем.

Награждение проводилось на пятидесятом этаже, в зале заседаний Верховного Совета.

Народные депутаты сидели на своих местах и молча смотрели на выстроившихся на трибуне, справа от кафедры, награждаемых.

Аркадий прошёл к кафедре, попутно с улыбкой кивая офицерам и красноармейцам, вытянувшимся по стойке «смирно».

— Дорогие товарищи! — заговорил он. — Сегодня, в этом зале, мы чествуем тех, кто своим мужеством и верностью Родине вписал свои имена в историю Советского Союза. Перед нами стоят наши герои — красноармейцы, каждый из которых совершил то, что требует не только высокого мастерства, но и непреклонной воли, силы духа, решимости до конца стоять за Советский Союз, за наш советский народ и за будущее всего человечества!

Он сделал паузу.

— Герой Советского Союза — это не просто звание, это символ того, на что способен советский человек, если перед ним стоит задача, важная для всей нашей Родины, — продолжил он. — Каждый из награждаемых сегодня своими поступками показал, что честь, долг и преданность Отечеству — это не пустые слова, а реальность, которую мы создаём своими руками, своей борьбой, своей жизнью. Итак…

— Лейтенант Зияр Дауд! — провозгласил Юрий Борисович Левитан, стоящий за микрофоном и читающий текст. — За героическую самоотверженность и находчивость, проявленные при отражении танкового контрудара при деревне Вултуру! В ходе этого героического боя было уничтожено и захвачено 15 танков немецко-фашистских захватчиков, 6 бронетранспортёров, а также уничтожена штурмовая рота противника!

После его слов наступила оглушительная тишина, в которой резко прозвучали шаги Немирова к лейтенанту Зияру.

Аркадий прикрепил «Золотую звезду» на грудь лейтенанту, а затем закрепил рядом «Орден Ленина». Он посмотрел на Зияра вопросительно, а тот очухался:

— Служу Советскому Союзу!!!

Раздались оглушительные аплодисменты.

— Красноармеец Смирнов Сергей Трофимович! — продолжил Левитан. — За спасение своего подразделения…

Награждения следовали одно за другим. Офицеры и красноармейцы получали заслуженные награды, а народные депутаты рукоплескали им.

После того, как наградили всех присутствующих, настал черёд тех, кого больше нет.

— Полковник Иванов Пётр Дмитриевич! — провозгласил Левитан. — За образцовое командование и решительные и самоотверженные действия в окружении, приведшие к развитию контрнаступления Красной Армии! Активные действия его полка привели к отвлечению большого количества сил немецко-фашистских и румынских захватчиков, что облегчило фронту ход стратегического наступления!

«Это один из тех самых „плацдармов“ Василевского», — подумал Аркадий. — «Рискованное действие, давшее щедрые плоды».

На кафедру поднялся отец погибшего офицера. На старорежимной форме с погонами фельдфебеля имеются награды: он полный кавалер «Георгиевского креста», а также имеет «знак отличия беспорочной службы».

На морщинистых щеках его были слёзы, он твёрдой рукой принял от Аркадия коробочки с «Золотой звездой» и «Орденом Ленина».

— От имени Верховного Совета СССР и от меня лично, выражаю вам благодарность, — сказал Немиров, пожав руку Дмитрию Иванову.

— А я ведь с вами всю войну прошёл, ваше высокоблагородие, — произнёс тот. — Меня вы сберегли, а вот Петю моего ваши офицеры сберечь не смогли. Видать, немец нынче сильнее.

— Сильнее, — кивнул Аркадий. — Но наши силы неисчислимы. И победа будет за нами.