Словно гигантская змея, легион растянулся по бескрайней степи варгов. Повозки с ранеными и провиантом врезались ободами колес в нетронутую доселе почву. Брызнул дождь, вбивая пыль в землю. Изрядно поредевшие сотни конницы и пехоты победно гремели окровавленными доспехами, умываясь жемчужинами дождевых капель.
Мы возвращались домой, но что-то глодало меня изнутри, не давая насладиться победой и обрести покой. Много вопросов крутилось в голове. Где Фиморра? Куда исчез воскреснувший король Эбриан, и почему он с варгами? Как варги намеревались захватить два королевства с трехтысячной армией? Что-то здесь не так…
Я оставил в землях кочевниках два разведывательных расчета по пять человек каждый. Один расчет должен был исследовать дальние степи в поисках возможных военных лагерей варгов. Второй — патрулировать границы с Долиной Теней, на случай вторжения кочевников.
Советник Вэлор пытался меня отговорить, мол, враг разбит, а оставлять в чужих землях малочисленный отряд подобно смертному приговору. Я знал, что разведчики, скорее всего, не вернутся, и в скором времени сгинут, но был непреклонен. Лучше думать о завтрашнем дне, пытаясь предусмотреть все наперед, чем витать в эйфории дней вчерашних.
На привале в закопченных котлах закипала похлёбка. Солдаты, развалившись под полуденным солнышком, дремали, отходя от вчерашнего боя.
Герт принес мне полную тарелку варева, поставил ее на землю и примостился рядом. Он дул на горячий суп, вылавливая из него какую-то травинку.
— Лист на дурман-траву похож, — озадаченно проговорил он, подцепив ложкой пожамканную зелень.
— Ты что, травник? — усмехнулся я.
— Мать у меня была травницей, — вздохнул Герт, сжимая висящий на груди медальон. — И судьбу предсказывала.
— Что ж она тебя бросила?
— Не знаю. Мал я был, не помню… Сказала, что у меня другой путь. И на роду мне написано кого-то там спасти, избранного вроде… — Герт скривился в грустной улыбке. — Только бред все это, наверно совсем свихнулась на своих травках-грибочках, вот и бросила меня.
— Скучаешь?
— Думал, что нет, но в последнее время часто ее вспоминаю. — Герт открыл медальон и, сняв его с шеи, протянул мне. Вот… все, что от нее осталось.
Я взял медальон и вздрогнул. На маленьком рисованном портрете улыбалось мне лицо немолодой женщины. Это была городская гадалка из Астрабана….
— Твоя мать спасла мне жизнь, погибнув сама…
Ошарашенный Герт выронил тарелку горячего супа, так и не успев отхлебнуть. Запах варева ударил мне в нос. Волчье обоняние уловило смертельные нотки алкалоидов.
— Суп отравлен! — заорал я и бросился к сидящим воинам, пинками выбивая у них из рук тарелки.
Через минуту взбудораженный лагерь гудел, началась суета. Кто-то уже успел опустошить тарелки и валялся в смертельных судорогах и спазмах.
— Я же говорил, — лепетал Герт. — Дурман-трава!
Больше сотни солдат, отведав супа, уже не встали.
— Кто готовил пищу?! — заорал я. — Всех сюда!
Около двадцати трясущихся «тыловых крыс» предстали передо мной. Я прошел вдоль строя поваров, всматриваясь в глаза каждого.
Знакомое бородатое лицо, подернутое смертельной бледностью, смотрело на меня, не отводя взгляда.
— Как твое имя? — спросил я.
— Регар, господин.
— Староста сожженного Тереска, герой, принесший весть о нападении варгов, что ты здесь делаешь?
— Я присоединился к легиону, чтобы отомстить кочевникам за погубленных родных и близких.
— Покажи мне руки, Регар.
— Что вы, командор? Вы думаете, это я?
— Покажи руки! — рявкнул я.
Регар протянул ладони, запах дурмана ударил мне в нос.
— Сколько в Тереске было домов? — я схватил его за ворот и тряхнул.
— Я-я-я не помню… Около пятидесяти.
— Ты никогда не жил в Тереске, я насчитал шестьдесят три сгоревших дома, — сказал я, волоча предателя за ворот в командирский шатер. Регар вдруг обмяк и потерял сознание.
Я пощупал пульс на его горле. Стук сердца рваной ниточкой еле улавливался и вскоре совсем затих.
— Что с ним? — спросил я Герта.
— Отравился, — ответил тот, рассматривая ладони трупа. — Сок ядовитой травы проникает и через кожу.
Спустя пять долгих дневных переходов Легион вступил в Долину Теней. Мы возвращались домой. Вековые деревья замшелыми стволами подпирали небо. Птичий гомон стих, оставшись далеко позади. Горячее степное солнце уступило место могильной прохладе.
Нужно было торопиться. Шпион Регар, если конечно это его настоящее имя, выманил нас в земли варгов не просто так. Даромир и Астрабан в опасности, я это чувствовал, но возвращались мы через Долину по дальнему пути, в обход гиблых топей.
Пехота тормозила передвижение Легиона. Еще и повозки с ранеными… После битвы и отравления в строю осталось чуть более двух тысяч усталых воинов.
Уртон предложил отправить конницу вперед, но после долгих раздумий, я запретил это. Разделять армию на вражеской территории опасно. Вместе пересечем Долину Теней, а там посмотрим.
Армия растянулась по лесной тропе на сотни метров. Я отправил вперед расчет конных разведчиков. Сзади колонну прикрывал отряд бывалых легионеров. Такое походное построение должно было обезопасить уязвимую тонкую цепочку от неожиданного нападения. Но все предусмотреть я не смог…
Враг напал из ниоткуда. Гроздья варгов посыпались с неба. Дикари поджидали нас вдоль тропы, взобравшись на деревья. Сотни людоедов кромсали кривыми мечами измученный легион, не давая возможности перестроиться в боевой порядок.
Откуда-то из чащи вынырнули новые людоеды. Они рубили моих воинов, нападая со спины. Часть легионеров бросилось бежать, а часть пала под натиском кочевников.
— Не отступать! — орал я. — Иначе сгинем!
Но конница уже погибла, сойдя с тропы и запутавшись в древесных корнях. Беспомощные копейщики не могли развернуться среди ветвей и гибли один за другим. Часть меченосцев, во главе с Уртоном и Гертом, смогла сгруппироваться и раскидать передних варгов, вступив в ближний бой. Цепочка легиона таяла на глазах.
Двое кочевников упали сверху на мои плечи, полосуя меня и лошадь клинками. Коньрухнул подо мной с кровавой пеной изо рта. Я обратился в первача и разметал стервятников, обронив молот.
В ту же секунду на меня навалились еще трое. Я воткнул кинжал в глазницу одного из них. Второй рубанул меня палицей по руке. Доспехи выдержали, но кость сломалась и кинжал выпал. От второго удара палицы я уклонился, схватив варга когтями за кадык. Он захрипел, пытаясь выскользнуть, но я вырвал ему горло и тут же получил удар сзади по голове. Шея моя хрустнула, а я, теряя сознание, увидел, как остатки легиона растворялись в Долине Теней, превращаясь в трупы.
Очнулся, когда уже стемнело. Долго шея срасталась. Горы еще теплых трупов завалили тропу. Меня придавили сразу три тела. Я выбрался из-под них и огляделся. Кругом лишь мертвые — даже раненых нет, добили, с-суки!
Вот и все, конец Легиону! Это была ловушка. Базовый лагерь оказался лишь приманкой, чтобы выманить нас на чужую территорию и разбить на обратном пути, когда будем ослаблены и уязвимы.
Я нашел молот, вытащил торчащий из глазницы трупа кинжал и побежал по ускользающей в темноте ленте тропы в сторону королевства.
Всю ночь я бежал в кромешной мгле по тропинке, взбитой копытами лошадей. Судя по еле уловимому запаху — это не варги. Конные остатки Легиона сумели прорваться…
Ветки хлестали по лицу, корни пытались ухватить ноги, но я летел, рассекая длани ночи кинжалом из стали небесного камня.
Тропа виляла, то прячась в чащу и утопая в зарослях папоротника, то взбираясь на пригорок, протискиваясь меж трухлявых пней. Быстрее… Быстрее… Опасность близка. Я это чувствовал. Я это знал…
Я вспомнил Эбриана. Его портреты я не раз видел в замках Астрабана и Даромира, поэтому сразу узнал его, когда встретил в расшитом шатре. Почему он с варгами? Почему он назвал Фиморру своей королевой? Как он выжил, и где скитался последние двадцать лет?
Надо было прикончить его еще при первой встрече… Но он отец Тэпии. Только это остановило мой кинжал. Если Эбриан вторгнется с варгами в королевства, многие не воспримут его как захватчика. Когда-то он был их королем… Это позволит ему без особого труда поработить свои прежние земли. Вот только для народа это будет равносильно смерти… Потому что за всем этим стоит Фиморра…
Я вспомнил слова Ланы: «Убей Солта, и стань моим союзником. Ты вернешь Высший Порядок на круги своя — мир людей вновь подчинится темным существам. Пройди свой путь, что предначертан судьбою. Ты избранный»…
Откуда ей знать, что мне предначертано?.. Не все, что происходит, происходит от судьбы. Кое-что находится и в нашей власти. Как говорится: «На бога надейся, а сам не плошай — если тебя ударили по правой щеке, подставь левую, затем уйди под локоть и снизу в челюсть».
А по-другому ни в том мире, ни в этом никак… Волки нападают не на тех овец, которым не повезло, они выбирают слабых.
Своими руками я убиваю людей, этими же руками я принимаю пищу, ласкаю женщин…И строю судьбу, свою судьбу… И лишь мне ведомо, что должно ожидать меня в конце пути. А я вижу одно — жизнь и смерть врага. Смерть…
Впереди забрезжил свет приграничных земель королевства. Мрачная Долинавыплюнула меня на солнечный простор редколесья. Стрекотание кузнечиков, запах луговых цветов, и пересвист птах несли жизнь и благодать. Я с облегчением вдохнул воздух родной земли… Теперь я здесь свой… И сделаю все, чтобы не потерять это…
Отпечатки копыт вели к мертвому Тереску. Следы вдруг свернули в траву, пропуская участок дороги. Я внимательно осмотрел местность. Еле видимые изломы и бугры грунта раскинулись по колее. Замаскированные ямы-ловушки! Резервный отряд выполнил мои указания и наставил западни на подходе к сожженной деревне.
Конница избежала ям, потому что напоролось на дозорных, и те, очевидно, указали безопасный проход. Но почему дозорных нет сейчас? Только я это подумал, как неумело пущенная стрела срикошетила о покатый изгиб лат на моей груди.
Я пригнулся, вглядываясь в заросли боярышника. Вот шевельнулся куст. Я швырнул туда молот, не слишком усердствуя, чтобы не зашибить часового.
Глухой стук и громкий «ох» возвестили о том, что я попал в цель. Я нырнул в кусты и вытащил оттуда скрюченного от боли солдатика. Тот, увидев бородатого, сплошь покрытого коркой засохшей крови латника, залепетал:
— Прошу, не убивайте! Я не хотел стрелять, я испугался.
— Врешь! Где солдаты Легиона? — нарочно грозно рявкнул я.
— Я один, больше никого нет…
— Молодец! — улыбнулся я, похлопав трясущегося лучника по плечу. — Не сдал своих. Я твой Командор.
Я снял шлем и вытер лицо рукавом. Парень открыл рот.
— Это вы?! — его губы растянулись в улыбке, и плюхнувшись на колени, лучник затараторил:
— Простите, командор Молот, я не узнал вас. Я думал, Долина Теней отправила за нами демона. Вы весь в крови!
— Я и есть Демон, — горько усмехнулся я. — Только есть люди гораздо хуже демонов, поверь мне…
Лучник провел меня через сеть ловушек к Тереску. Сожженная деревня преобразилась — обросла частоколом из трехметровых бревен, внутри раскинулись шатры и деревянные навесы. Останки сельчан захоронили.
— Молот! — воскликнул Герт, кидаясь мне навстречу. — Ты жив! Я знал, что ты меня не бросишь!
Я обнял парня, прижавшегося к моей груди.
— Не дождешься! — пробурчал я. — Все… Папка дома… Ты плачешь? — спросил я, видя, как в глазах Герта блеснули хрусталики.
— Ты что? — возмутился он. — Солнце-то какое! Разве не видишь? Слепит.
— Настоящий мужчина слез не стыдится, если только это не слезы страха.
— Да не плачу я! — дернулся Герт. — Ну и воняет же от вас, господин командор… Будто стая крыс на солнце сдохла!
— Это запах жизни, — улыбнулся я. — А смерть не пахнет.
В командирском шатре я собрал Совет: оставшиеся в живых три помощника-командира во главе с Уртоном, Вэлор и Герт. Как выжил толстяк, для меня оставалось загадкой. Может вовремя успел юркнуть в заросли во время нападения варгов?
— От Легиона остались чуть больше трех сотен воинов, — начал доклад Уртон. — В лагере Тереска еще семь сотен.
— Итого тысяча, — заключил я. — Многие из них ущербны и не способны держать оружие.
— Не совсем, командор. За десять дней нашего отсутствия помощник-командир Рован сумел сколотить боеспособный отряд из сельчан. — Уртон кивнул на молодого, но бывалого воина с обветренным лицом и в изрезанных доспехах.
Рован встал:
— Многочасовые тренировки не сделали из них воинов, но в составе военного строя или находясь за укреплениями, дать отпор врагу они уже сумеют.
— Хорошо, — я поскреб затылок и ткнул в разложенную на столе карту. — Фиморра поведет армию через Тереск. Это единственная известная нам дорога, способная пропустить повозки и пеших. Хотя у варгов нет пеших. Но шатры и провизию им придется тащить с собой — путь до Даромира займет у них более трех недель.
— Почему вы считаете, что армия пойдет на укрепленный Даромир? — спросил Вэлор.
— Легион Солта разбит, гвардия Тэпии почти полностью уничтожена. Лишь Даромир является цитаделью обоих королевств. Фиморра это понимает. Падет Даромир, падут и королевства. Пока мы разбиты и не собрались с силами, для них самое время ударить по Даромиру.
— Что вы предлагаете? — заерзал Вэлор, теребя жидкую бороденку.
— Грядет большая битва, и ее исход решит судьбы обоих королевств. Кочевники — это лишь слепой инструмент в руках расчетливого стратега. Если сейчас я приму неверное решение — кровь человечества будет на моих руках.
— Вам не привыкать окрашивать свои деяния в красный цвет, — выпустил желчь Вэлор.
— Не время для разногласий, мой друг, — ухмыльнулся я. — Раздоры лишь ослабят нас… И я вынужден буду оставить тебя в Тереске управляющим приграничным постом. Встретишь первым армию Фиморры и Эбриана.
Вэлор поперхнулся, а руки его затряслись:
— Прошу прощения, командор, — залепетал советник. — Я переживаю за судьбу моего народа, и хочу быть уверен в праведности ваших поступков.
— Отбрось сомнения, Вэлор! Сейчас прав тот, кто сильней. А будем сомневаться — черти спляшут на наших костях победный танец Фиморры…
Я встал:
— Я принял решение. Мы оставим в Тереске небольшой отряд, человек двадцать, для сооружения новых ловушек и наблюдения за приграничьем. Это будут добровольцы, потому что они будут знать, что вернуться домой смогут далеко не все из них, а может вообще никто не вернется… Их задачей будет предупредить нас о наступлении кочевников, и максимально их задержать… Кроме того, в землях кочевников у нас остались два разведывательных расчета по пять человек каждый. Один расчет должен был исследовать дальние степи в поисках возможных военных лагерей варгов. Второй — патрулировать границы с Долиной Теней. Но они пока ничего не знают о гибели Легиона. Скорее всего, их ждет та же участь… Но если выживет хоть один и принесет ценные сведения о времени нападения и численности врага — их смерть не будет напрасной. Мы же с остатками Легиона вернемся в Даромир.
— Но как оставшиеся в Тереске смогут замедлить орду? — воскликнул Герт.
— Есть у меня одна мысль…
— А как же жители деревень и поселений? — спросил Уртон.
— Мы отправим гонцов прямо отсюда во все поселения, расположенные по пути в Даромир. Они предупредят о надвигающейся опасности. Пусть крестьяне уходят в леса, а кто может держать оружие — отправляются в Даромир и готовятся к великой битве. Двоих гонцов отправим в Астрабан. Я напишу письмо королеве Тэпии и командующему королевской гвардии Скале. Они нам помогут… А сейчас всем отдыхать и набираться сил, после ужина отбой, завтра с рассветом выдвигаемся.
Стемнело… Я лежал один в командирском шатре, предоставленном мне Рованом, сам он изъявил желание ночевать в общих палатках. Молодец! Ближе к народу…
А я больше не мог спать в общих пенатах. Раньше вонь казарм и кубриков казалась родной и успокаивала. Но сейчас чуткий слух и звериная бдительность не давали уснуть, если где-то вдруг раздавался храп или слышался шорох. Мой сон превратился в сплошную чуткую дрему, держа тело всегда настороже.
Я смотрел на звезды через слегка приоткрытый полог и вспоминал, как когда-то убил своего первого… Еще зеленым лейтенантом мне поручили ликвидировать одного из мелких поставщиков оружия для Аль-Каиды. Для отвода глаз он держал скобяную лавку на одной из грязных улочек Кабула. Лишь потом я понял, что это была проверка. Если бы я тогда отказался или не смог, то до пенсии перебирал бы бумажки в душных кабинетах, но зато со спокойной совестью и чистыми руками.
А теперь место в аду для меня уже давно уготовано. Я застрелил бакалейщика, когда тот остался в лавке один, тремя выстрелами в голову — перестраховался. Почти месяц после этого я не мог спокойно спать. Но плановая реабилитация в спецсанатории, положенная после каждого подобного задания, быстро поставила мозги на место. Тесты штатных психологов показали мою профпригодность к данному направлению деятельности.
Госмашина отобрала меня не для оперативной работы разведчика, а для скрытой ликвидации живой силы противника. Официально должность называлась у меня красиво — оперуполномоченный по мониторингу свободных информационных ресурсов. И зарплаты у меня было две, первая как у опера, а вторая, грязная — надбавка «за особые условия службы». Я всегда был волком, всегда убивал…
Сон не шел… Я встал и, откинув полог, покинул шатер…. Мириады светлячков струились в ночном небе, наполняя воздух блаженным свечением… Странный свет! Он как моя жизнь… В нём все было видно, но видно едва. При таком свете мир величественней в несколько раз, чем днем, и за привычно отдаленной луной еще виднелось огромное пространство, более сжатое, более видное… Хотелось бежать над землей, бесшумно, дерзко и… выть…
Слабый шорох всколыхнул ночную безмятежность. Чей-то силуэт скользнул за шатром. Я весь обратился в слух. Легкая поступь обходила палатку, заходя ко мне за спину. Сжавшись в пружину, я замер…
Ближе… Ближе… Прыжок! И я повалил на землю крадущуюся фигуру. Запах ромашки и девичьего тела ударил в нос. Я разжал когти, отпустив горло незнакомки.
Ее бездонные глаза, ничуть не испугавшись, с нежностью смотрели на меня. Луна высветила точеное личико с длиннющими ресницами.
— Я Ория, господин, — прошептала она, обхватив мою шею руками. — Вы спасли меня от варгов. Помните?..
Я вспомнил, как убитый мной кочевник вытащил из загона замарашку и пытался с ней возлечь.
— Тебя трудно узнать, — улыбнулся я.
— Я вас ждала, — выдохнула Ория, обвив упругими бедрами мой стан.
Я поцеловал чуть приоткрытые губы, с наслаждением вдыхая запах ее волос…