На суше и на море - 1963

Оформление художников

Б. Алимова и С. Алимова

Необходимая Луна

Вы замечаете, как рождается новая космическая психология? Внешне на небосводе ничего не изменилось. Звезды мерцают, как и раньше мерцали, и Луна плывет в темной синеве, прячется за облака, кокетливо выглядывает в просветы, натирая зеркала озер светящейся амальгамой. Но поэты и влюбленные больше не вздыхают под Луной. Из поэзии лирической Луна перекочевала в героическую. И влюбленный, глядя на Луну, решительно говорит подруге: «Я полечу туда обязательно». — «Меня ты возьмешь с собой?» — вторит она.

Значит, эта латунная краюшка, висящая на небе, бывший ночной фонарь, в умах уже перестала быть фонарем. Стала заманчивой целью для смелых. Интересно, что они совершат на Луне, эти беспокойные молодые люди.

Не так давно я прочел в «Правде» заметку: «Главная тема — космос». «Что-нибудь о фантастике», — подумал я по инерции. И не угадал. Газета сообщала, что начал выходить новый специальный журнал. В нем статьи академиков, маршалов, инженеров, героев-летчиков. Будущие космонавты пишут, что они готовы лететь к Луне.

Так и написано. Не в романе, не в стихах, а в газетной информационной заметке. «Готовы лететь!» Ученые еще разглядывают Луну в телескоп, еще спорят о лунной атмосфере, высказывают предположения о грунте — базальт или гранит, пухлая пыль или пористый шлак? Но уже родился и вырос, уже тренируется на центрифуге человек, который ступит на Луну, оглядится и разрешит споры земных наблюдателей.

Грядет, приближается человеческая эпоха в пустой истории Луны. Люди будут шагать по Луне, летать туда в экспедиции, а потом и в командировки, в радиопрограммы включат передачи с Луны и для Луны, в кино нам покажут фильмы, снятые на Луне, и некоторые женщины, счастливые и неспокойные, поднимая детишек на руках, будут шептать: «Смотри, маленький, на этот светлый серп. Там твой папа».

Что они будут делать на Луне, эти отважные папы?

Сначала, конечно, будут осматривать. Дальнейшее зависит от того, что будет найдено. Но даже если ничего неожиданного, ничего полезного не найдется, все равно от ученых поступят сотни заявок с просьбой о немедленной командировке на Луну. Оказывается, Луна позарез нужна людям, только дайте возможность полететь.

Прежде всего мечтают о Луне астрономы. Как только люди закрепятся на Луне, наблюдатели дальних светил поспешат туда со своими дальнозоркими приборами.

Дело в том, что на Земле астрономы работают не в идеальных условиях. Они сидят на дне океана — подразумевается воздушный океан — смотрят на звезды сквозь толщу неспокойного воздуха. Телескопы работают урывками— ни один завод не потерпел бы такого графика. От восхода до заката простои — мешает дневной свет, голубое небо. В пасмурную погоду простои — мешают облака… иной раз срывают дорогую и далекую экспедицию. И даже ночью при ясном небе невидимые струйки искажают путь лучей. Изображения смазываются, особенно нечетки изображения планет. Нужно ждать часами ради минуты относительного спокойствия.

На Луне нет воздуха и воды, значит, нет голубого неба днем, нет облаков, нет струек. Шестьсот пятьдесят шесть часов ежедневно (столько продолжаются лунные сутки) над головой звездное, неизменно чистое небо. Четкость идеальная, возможны снимки с трехсотчасовой выдержкой — от восхода до захода звезды. На Земле величину телескопов ограничивает сила тяжести, из-за тяжести зеркала прогибаются, искажая изображение. На Луне сила тяжести в шесть раз меньше, стало быть, телескопы могут быть гораздо крупнее; плюс выигрыш за счет четкости, плюс выигрыш за счет продолжительности фотографирования. Переселившись на Луну, астрономия сразу раздвинет границы видимого мира во много раз.

Добавьте к этому астрономию невидимых лучей. Земная атмосфера капризна и разборчива к лучам: световые она пропускает, но непрозрачна для большинства ультрафиолетовых, для рентгеновых, для гамма-лучей, для инфракрасных, для длинных и ультракоротких радиоволн. Только обосновавшись на Луне, астрономы смогут как следует заняться всеми лучами. Нет сомнения, что к концу XX века решающее слово о Вселенной будут говорить не Пулковская, не Крымская, не Гринвичская, не калифорнийские, а лунные обсерватории.

Луна будет главным наблюдательным пунктом. Причем телескопы направят не только вперед, но и повернут назад, к старушке Земле. Как говорится — «сверху лучше видно». Недаром заблудившиеся путники ищут холм или лезут на дерево, чтобы осмотреться. Луна — как бы гора с высотой в 380 тысяч километров, с этой высоты виден весь земной шар, половина его поверхности сразу. Такой кругозор очень полезен, хотя бы для уточнения географических карт. Ведь на Земле для составления карт строят сеть треугольников, как бы складывают мозаику. Но во льдах, в безлюдных горах, в джунглях тянуть треугольники нелегко, а в океанах просто невозможно. И по сей день карты многих мест на Земле менее точны, чем лунные. С Земли лунные карты составлять удобнее, чем на месте. А земные карты удобнее выверять с Луны.

Климатологам и метеорологам — предсказателям земной погоды — тоже пригодится Луна. Ведь и карты погоды составляются как мозаика — по телеграммам от тысяч и тысяч наблюдателей. И по сей день наблюдателей слишком мало в пустынях, морях, во льдах; карта получается с пробелами. А с Луны все земные облака видны сразу — посмотрел и сравнил. Если снимать Землю замедленной съемкой, станет наглядным движение облаков, зарождение и перемещение циклонов и антициклонов — тенденция развития погоды. Лунная метеорология не отменит земной, но внесет столь важный вклад, что со временем вслед за Главной обсерваторией на Луну перекочует, быть может, и Центральный институт прогнозов.

Рвутся на Луну и геологи. Как ни странно, у них, у геологов, есть чисто земные, даже подземные проблемы, которые можно решать на Луне. Дело в том, что геология — наука о строении Земли — родилась при изучений одной-единственной планеты — нашей. Представляете себе, как трудно было бы писать роман о людях, зная одного-единственного человека, как трудно было бы создавать атомную физику, зная одни-единственный атом кислорода. Сколько неверного и случайного вы предположили бы! Для земных геологов Луна будет первой планетой[14] сравнения. И сравнение начнется сразу же, в момент высадки.

На Земле у нас под ногами почва. Почва — результат деятельности растений и микроорганизмов. На Луне почвы нет. Под почвой, как правило, лежат известняки, песчаники и другие осадочные породы, образовавшиеся в морях, реже на суше, из пыли, песка, обломков камней и животных остатков. Осадочные породы — результат деятельности воды, ветра и жизни. Мы предполагаем, что на Луне нет и осадочных пород. А если найдутся, значит, там были реки и моря.

Осадочные породы вместе с нижележащими гранитным и базальтовым слоями на Земле составляют кору — довольно тонкую, не толще 70 километров, пленку на поверхности земного шара. Есть предположение, что земная кора — порождение воды и воздуха, что это продутые и промытые породы, из которых вымыты легко растворимые окислы магния, но остались на месте труднее растворимые окислы кремния и алюминия (основное в песке и глине). Как проверить такое предположение? Легче всего — на Луне. Если там нет гранита и базальта, значит, мы рассуждаем правильно. Ведь ни воздуха, ни свободной воды там не имеется, следовательно, нет вымывания, выдувания, окисления…

Вообще, если на Луне каких-нибудь минералов нет, можно сделать вывод, что эти минералы образовались при участии воды, воздуха, жизни. Выходит, что происхождение земных пород можно выяснять на Луне.

Существует, например, в науке проблема происхождения нефти. Сто лет идет спор, куда относить нефть — к органическому миру или к минеральному. Спор практический, он связан с деловым вопросом: где искать нефть? На Лупе спор может быть решен окончательно. Если нефти там нет, значит, она — порождение животного мира. Если нефть имеется, торжествует минеральная теория.

То, что находится под земной корой, геологи называют мантией. Известно, что породы мантии плотнее и тяжелее, чем породы коры, но из чего она состоит, пока неясно. Сквозь кору пока еще не пробилась ни одна скважина. Сейчас уже есть проекты бурения к мантии, но дело это нелегкое и трудоемкое, потребует нескольких лет. Геологи с нетерпением ожидают результатов бурения, им крайне важно знать мантию. Ведь там, в верхней ее части, идут процессы, от которых зависят извержения вулканов, землетрясения, образование гор, возникновение полезных ископаемых.

А может быть, тайну мантии легче разгадать на Луне? Если коры там нет вообще, тогда мантия лежит на самой поверхности. Нагнись и посмотри.

Далее на очереди — проблема подземного тепла. Ее решит первая же буровая скважина на Луне. Сейчас нам неведомо, почему внутри Земли так жарко, почему в ее недрах рождается лава? Почему там температура доходит до тысячи и более градусов? Обычно считают, что жар этот — от радиоактивности: ничтожная примесь радиоактивных веществ — тория и урана, в первую очередь, — переплавила недра земного шара. Так это или не так? Сидя на Земле, ответить трудно, потому что мы не можем проникнуть в глубокие недра, взять пробу, сделать количественный анализ. Но Луна подскажет косвенный ответ. Если подлунные недра так же горячи, как подземные, значит, виновник тепла — радиоактивность. Если недра Луны заметно холоднее, тогда, помимо радиоактивности, у Земли надо поискать другие источники тепла: например, сжатие. Земля массивнее, поэтому сжатие у нее гораздо сильнее.

Сравнение избавляет науку от трудоемких, иной раз невыполнимых опытов.

Луна будет планетой сравнения не только для геологов, но и для физиков, и для химиков.

Земные физика и химия создавались в земной среде — в воздухе. Избавиться от воздуха, получить вакуум, на Земле удается с большим трудом. А на Луне нет или почти нет газов, вакуума сколько угодно. Сама природа подготовила лабораторию сверхнизкого давления для опытов с химически чистыми веществами, с электричеством и электрическими разрядами, с ускоряющимися и сталкивающимися частицами, для любых исследований, где воздух мешает, где надо избавиться от примесей газа.

Рядом с лабораторией низкого давления — лаборатория низких температур. Даже днем на Луне температура в тени — около 100 градусов мороза, ночью она падает до минус 160. А в глубоких трещинах, куда Солнце не заглядывает никогда, куда поступает ничтожное количество тепла только от стен пропасти? Вероятно, в середине пропастей температура близка к абсолютному нулю. Вот вам готовая и просторнейшая лаборатория сверхнизких температур, сверхпроводимости.

Наука о жизни — биология — тоже нуждается в планете сравнения. Ведь и биологи знают одну земную жизнь, законы жизни вывели, наблюдая только земные организмы. Едва ли они получат для сравнения богатую лунную жизнь (хотя некоторые ученые и не отрицают возможности существования лунных микробов). Но наверняка сравнение может пойти в такой плоскости: жизнь земная в условиях земных и в лунных.

Приживутся ли земные микробы в мире без воды и воздуха? Как будут произрастать растения в мире малой тяжести? Не получим ли мы гигантские плоды в лунных оранжереях, гигантских цыплят и поросят на лунных фермах? И как будут себя чувствовать в мире малой тяжести люди — здоровые… и больные?

Не лишено вероятия, что малая тяжесть благотворна для больных костей и даже для больных сердец.

Но если так, тогда со временем на Луну полетят уже не здоровяки, избранники человечества, а люди тучные, с ожирением сердца, которым трудно на Земле таскать свое тело, а на Луне будет гораздо легче двигаться, делать моцион, заниматься спортом. Выходит, что и здоровье можно будет добывать на Луне.

Впрочем, это уже относится к более позднему периоду, когда на Луне появятся благоустроенные поселения. Тогда и здоровые начнут паломничество на Луну. Какой турист не захочет пробежаться по лунным равнинам с почти невесомым рюкзаком за спиной? И альпинистам заманчиво покорить десяток-другой вершин, на которые не ступала нога человека. А любому спортсмену полезно потренировать свое тело в медлительном десятисекундном прыжке. Возможно, и школы космонавтов организуют свой филиал на Луне.

Кстати, о космонавтах. Луна не менее нужна им, чем астрономам. Для них Луна — необходимый трамплин для дальнейших прыжков в космос.

Чтобы покинуть Землю, космическому кораблю требуется развить скорость — каждый школьник знает сейчас эту цифру — 11,2 километра в секунду. У Луны притяжение в шесть раз меньше и соответствующая скорость гораздо меньше — 2,4 километра в секунду. Это значит, что для старта с Луны нужно истратить намного меньше горючего. Корабли, отправляющиеся с Луны, могут быть в десятки раз грузоподъемнее, могут взять больше пассажиров и топлива, могут быстрее лететь или дальше улететь.

Видимо, главный межпланетный космодром в свое время будет расположен на Луне. Возможно (сейчас это трудно предугадать, смотря каким путем пойдет техника), что самые первые экспедиции с высадкой на дальние планеты отправятся с Луны.

Но космодром или заправочная станция на Луне по-настоящему выгодны, если топливо добывается на месте, не доставляется с Земли на ракетах. Для добычи топлива появятся на Луне карьеры, шахты, буровые. Однако добыча будет выгодна, если оборудование не придется доставлять с Земли на ракетах. Значит, понадобятся ремонтные мастерские при шахтах и при космодроме, и машиностроительные заводы, и трубопрокатные заводы, и металл для труб и машин. Вот уже сотни жителей на Луне. Их надо кормить, строятся лунные оранжереи, первый лунный городок…

Оказывается, только дай людям Луну, и всем найдется дело. Каждая наука пришлет заявку, каждая профессия направит своих представителей…

Вакуум. Холод. Отсутствие жизни, воды и ветра.

Между прочим, для архивов полезно такое сочетание. Сколько ценных вещей, документов, книг, картин гибнет на Земле из-за сырости, ржавчины, плесени, бактерий! На Луне ничто не ржавеет, не плесневеет, не гниет. Пожалуй, и архивы человечества имеет смысл хранить в какой-нибудь лунной пещере, а на Землю отправлять только скоропортящиеся копии. У нас подлинники продержатся тысячи лет, на Луне — сотни тысяч.

В связи с этим возникает еще одна проблема, на сегодня научно-фантастическая.

Вопрос такой: встретим ли мы в космосе разумную жизнь?

Астрономам известно, что в нашей звездной системе более ста миллиардов солнц. Возле многих должны быть планеты, на многих планетах — жизнь, на некоторых — жизнь высокоразвитая, даже иногда превосходящая нашу цивилизацию. Из советских ученых почти никто не сомневается, что где-нибудь во Вселенной есть разумные существа. Спор идет о том, часто ли это бывает: один раз на миллиард солнц или один раз на тысячу солнц?

Возможно, что и этот спор можно решить на Луне.

На примере Земли мы знаем, что жизнь развивается добрых два миллиарда лет от живого комочка слизи до человека, а вся история цивилизации насчитывает немногим более десяти тысяч лет. Десять тысяч по сравнению с миллиардом — все равно, что секунда по сравнению с сутками. Можно считать, что разумная жизнь, возникнув на какой-нибудь планете, с молниеносной быстротой выходит на космические просторы. Начинается покорение соседних планет, затем посещение дальних систем.

Но тогда и Землю могли посетить межзвездные скитальцы. Однако на Земле идут дожди, дуют ветры, происходят землетрясения, моря заливают сушу, бактерии, микробы, черви и насекомые объедают все, что можно съесть, бушуют пожары и войны, всякие следы исчезают через несколько сотен и тысяч лет. Остаются только спорные намеки.

Вероятно, вы читали статьи кандидата физико-математических наук М. М. Агреста и знакомы с выступлениями писателя А. П. Казанцева об этих намеках — о спорных следах пребывания космических существ на Земле.

Предания индийцев, иудеев, галлов. Упоминания в священных книгах о существах, спустившихся с неба. Гигантские отесанные плиты в Ливане, которые в древности не под силу было перемещать. Шестиметровый рисунок на скале в Сахаре, изображающий существо, похожее на космонавта в скафандре.; В Перу странный каменный календарь, где в году 290 дней._: Обо всем этом можно спорить, можно верить и сомневаться, можно вести раскопки, производить косвенные проверки, например, радиоактивными методами, можно искать, найти доказательства или не найти их… Ветры сдули следы, воды смыли их, свидетели давно умерли, вымерли народы, населявшие те места.

Другое дело на Луне. Дождей нет, ветра нет, микробов нет, не бывает пожаров и войн. Пожалуй, если бы я был межзвездным путником и посетил бы Землю десять или сто тысяч лет назад и увидел бы здесь существа, только идущие по пути к созданию цивилизации, или хотя бы обезьян, которые со временем могли бы превратиться в человека, я бы оставил письмо будущим людям не на Земле, а рядом — на Луне, в какой-нибудь пещере, где мои записки сохранятся сколько угодно лет.

Вот почему я — автор этой статьи — горячо надеюсь, что первые же экспедиции на Луну займутся, в частности, поисками следов… космических гостей. И если такие следы не найдутся, можно с большой уверенностью утверждать, что Земля не посещалась космическими пришельцами миллионы лет, а это означает, в свою очередь, что космическая жизнь редка необыкновенно и многие тысячи лет человечество обречено на одиночество в космосе.

Если же следы будут найдены… но не будем гадать заранее, что это принесет.

Пока еще можно спорить. Читатель по своему вкусу может предпочитать гордую самостоятельность или же увлекательное общение с братьями по разуму.

Впрочем, вне зависимости от этой фантастической находки человеческая эпоха в истории Луны начинается. Лаборатории будут, обсерватории будут. По Земле уже ходит человек, который поднимет над лунными вершинами алый флаг освобожденного человечества.

Муравей разводит грибы

«Нам так прожужжали уши словом борьба… что как-то особенно отрадно остановиться мыслью на этом мирном уголке природы, где два бессознательных существа подают пример разумного союза, направленного к обоюдной пользе».

Так в начале века К. А. Тимирязев писал о симбиозе. И он, безусловно, прав: слишком много слов было сказано о борьбе в природе, слишком мало — о дружбе между животными. У людей создалось впечатление, будто природа — разбойничье царство какого-то ненасытного Молоха, где управляют лишь безжалостные законы всеистребления и пожирания сильным слабого.

Выражение «борьба за существование» вошло во всеобщее употребление (и к месту, и не к месту) около ста лет назад после того, как Чарлз Дарвин обосновал свою теорию эволюции. С тех пор слово «борьба» без конца склоняют во всех падежах всех культурных наречий, часто понимая его, как говорил К. А. Тимирязев, «совершенно превратно, в самом грубом, узком смысле».

Между тем биологическая наука накопила уже тысячи новых фактов, которые со всей очевидностью говорят о том, что в борьбе за место под солнцем многие животные пользуются и мирными средствами. Но эти факты не привлекли пристального внимания специалистов и по существу остались незамеченными широкой публикой. Впрочем, некоторые факты замечены…

«Чуть ли не во всех учебниках и пособиях, — пишет И. Халифман, — едва заходит речь о появлении симбиоза, немедленно приводятся со школьной скамьи набившие оскомину примеры лишайника да еще рака-отшельника с актинией. Эти случаи так настойчиво повторяются, как если бы они были единственными в своем роде».

Между тем симбиоз в природе встречается буквально на каждом шагу.

В самых неожиданных местах мы обнаруживаем «разумные союзы» между неразумными существами. И не только между существами: изучено много примеров мирной ассоциации между животными и растениями.

Одна из самых удивительных форм такого симбиоза — сожительство грибов с насекомыми. Оказывается, очень многие насекомые (сто видов одних лишь муравьев!) занимаются разведением грибов. Это настоящее возделывание грибной культуры по всем правилам агрономической науки, хотя действуют насекомые бессознательно, подчиняясь природным инстинктам.

Грибное хозяйство муравьев и термитов — одно из самых удивительных достижений эволюции, наглядная иллюстрация того, каких успехов может добиться развитие животного мира.

Сауба — так называют бразильцы очень вредных муравьев. Муравьи эти рыжие, длинноногие. Когда движутся их походные колонны, кажется, будто по земле струится зеленый поток: каждый муравей — а их бегут тысячи! — несет в челюстях высоко поднятый, точно парус, зеленый листочек.

Листья дождем сыплются с деревьев, когда передовые отряды сауба доберутся до их ветвей. Острыми челюстями перерезают муравьи черешки листьев. Внизу ждут добычу их «младшие» братья муравьи-раздельщики, которые ростом поменьше. Они вырезают из листьев круглые и полукруглые пластинки, их тут же подхватывают муравьи-носильщики (они меньше раздельщиков) и тащат свой груз в гнездо.

Непрерывный зеленый поток вливается в муравейник, а из других, похожих на кратеры отверстий гнезда извергаются бурые волны новых охотников за зеленой листвой. За одну ночь (нападают они обычно ночью) сауба могут начисто раздеть все деревья в саду.

Зачем им листья? Раньше думали, что сауба питаются листвой и выкармливают свежим «салатом» своих личинок. Первыми в конце XIX века усомнились в этом два исследователя Южной Америки — Бельт и Фриц Моллер. Позднее Альфред Меллер раскопал муравейники листорезов и то, что увидел там, описал в 1893 году в своей работе, которая положила начало широкому исследованию странного симбиоза насекомых и грибов.

А увидал он поразительные вещи. Совершим и мы небольшое путешествие — мысленно, конечно — по сырым казематам и подземным галереям муравьиного государства и посмотрим, что же там такое происходит.

Гнездо «шестизубых» листорезов — именно этих муравьев бразильцы называют сауба — гигантское сооружение. Подземные катакомбы разбросаны на площади в десятки квадратных метров и иногда уходят в глубину до десяти метров.

С поверхности, с небольшого, насыпанного муравьями холмика, ведут под землю двенадцать-двадцать похожих на кратеры входных отверстий.

Многократно разветвляясь, тянутся они от камеры к камере. Камер, полусферических подземных комнат, в муравейнике тысячи. Высота их около двадцати сантиметров, длина побольше — сантиметров тридцать. Центральная камера — резиденция муравьиной матки. Она окружена комнатами с расплодом — яйцами и личинками. Но нас интересуют другие, наружные помещения муравейника: в них скрыт секрет листорезов. Сюда тащат носильщики зеленый груз и передают его здесь другим муравьям — самым мелким в муравьиной общине. Те впиваются в обрывки листьев челюстями, теребят их, трясут, разрывают на мелкие кусочки, скребут их, взбивают и укладывают на дно подземелий. Затем удобряют зеленую массу. Каждый муравей берет челюстями и передними лапками щепотку зелени и подносит ее к концу своего брюшка, выделяет капельку экскрементов, смачивает ею зелень и вновь зарывает ее в измельченную листву[15].

Удобрив всю массу, муравьи-садовники бегут за рассадой: приносят из других камер кусочки грибов и засевают ими приготовленный компост.

Вскоре вся масса обработанной листвы покрывается беловатыми и бурыми нитями — гифами — грибов. Теперь у садоводов новая забота: острыми челюстями они прищипывают, подрезают грибную поросль, чтобы не развивались на ней плодовые тела, то есть обыкновенные грибы — шляпки на ножках. Они муравьям не нужны: листорезы выращивают свои особенные плоды, которые нигде, кроме муравейников, не созревают. На концах обкусанных грибных нитей образуются наплывы— богатые белком опухоли; энтомологи называют их муравьиными кольраби. Этими удивительными плодами, которые представляют по сути дела самостоятельно выведенную муравьями пищевую культуру, насекомые питаются сами и кормят личинок.

Если муравьи, хотя бы сутки, не ухаживают за своим садом, он весь зарастает, словно плесенью, воздушным грибным мицелием, кольраби сморщиваются и опадают.

Поэтому муравьи-садоводы ни на минуту не покидают своего хозяйства. Работы у них много.

Кроме удобрения и подрезания, нужно «выполоть» сорняки (несъедобные грибы), отсортировать низкосортную малопродуктивную культуру от первосортной, истощенные грибные гифы — от обильно плодоносящих. Выбракованные кусочки грибницы муравьи уносят в самые дальние помещения и складывают там.

Время от времени, когда почва в грибных камерах истощается, муравьи разводят свои сады на новом месте, на «целине», по другую сторону гнезда, а покинутые камеры забивают землей и отбросами.

Внутри муравейника, главным образом за счет разлагающейся листвы, постоянно поддерживается тепличная атмосфера:' плюс 25 градусов С и 56 процентов относительной влажности, и поэтому, говорит один исследователь, грибные камеры листорезов можно сравнить с идеальным термогигростатом.

Очень сложное у муравьев хозяйство и образцово поставлено производство. Здесь тысячи рабочих: и жнецов, и раздельщиков, и носильщиков, и садовников — и все отлично знают свое дело, никто ничего не забывает, не ленится, не мешкает, не мешает другому. И каждый муравей, как равный, пользуется плодами общего труда.

А начало всему этому муравьиному благоденствию было положено всего лишь одним маленьким существом — одной самкой.

Улетая из родительского гнезда (у муравьиных самок и самцов есть крылья), чтобы основать свое собственное, каждая самка берет в дорогу кусочек грибницы и бережно хранит его. Где же хранит? В специальном кармане, которым предусмотрительная природа наделила ее. На голове у муравья, между ртом и подбородком, есть небольшое углубление, так называемая подротовая сумка, которую называют также и защечным мешком. Рабочий муравей, занимаясь уборкой гнезда, складывает в нее всякий мусор, а самки листорезов уносят в этой сумке кусочек грибницы — рассаду. Кусочек небольшой — вдвое меньше булавочной головки (около 0,6 миллиметра в диаметре), чуть теплющаяся частичка жизни! Но маленькое насекомое не дает ей угаснуть. Из микроскопической крупинки снова разрастается грибной сад.

Вылетая из гнезда в брачный полет, самка совершает достаточно длительную прогулку. Потом покидает самца, летит дальше, находит уединенное место, но вблизи от деревьев, богатых листвой, и начинает рыть в земле ямку — узкую шахту, в которой матка не может развернуться и, вынося на поверхность комочки земли, пятится задом. На дне шахты делает боковой ход, расширяющийся в небольшую камеру. Вход в норку замуровывает и сейчас же в глубине камеры готовит почву для огорода. Затем отрыгивает на нее комочек грибницы, удобряет его по частям, так же как и рабочие муравьи-садоводы, и лишь потом откладывает яйца.

Первое время самка не ест грибов: она питается яйцами, которые сама же отложила, ими кормит и появляющихся на свет личинок. Вместе они съедают около 90 процентов снесенных яиц. Пережеванными яйцами самка даже грибы подкармливает! Между тем сад растет. Через восемь-десять дней после закладки грибница покрывает уже грядку площадью около квадратного сантиметра.

Через два месяца из куколок выходят первые рабочие муравьи и сейчас же принимаются за обработку запущенного самкой сада (она подрезала грибницу только по краям). Освобождают ее и от других забот: от ухода за яйцами, личинками. Все внимание самка обращает теперь на воспроизведение потомства. Снесенных яиц никто больше не ест: все муравьи питаются кольраби, и муравьиная семья быстро растет.

На восьмой-десятый день после своего появления на свет рабочие муравьи вскрывают закупоренный землей наружный ход, и первые отряды заготовителей отправляются в поход за свежей листвой.

Термиты — самые удивительные создания в этом удивительном мире, так утверждают некоторые их исследователи. Живут они под землей или над землей, но в сооруженных из земли термитниках и галереях, не выносят света; их нежные тела лишены красок, бледны, как призраки. Люди, не сведущие в зоологии, называют термитов «белыми муравьями». Но это не муравьи: совсем особенные насекомые[16], хотя и живут они, подобно муравьям, большими семьями, которые организованностью своей и совершенным разделением труда между членами общины напоминают хорошо устроенные государства.

Термиты — бич тропических стран. В ненасытных желудках «белых муравьев» исчезают тонны строительного дерева. Термиты едят древесину — продукт столь же малопитательный, как и бумага. (Едят, впрочем, и бумагу!)

Как им удается все это переварить?

Ученые, которые занялись исследованием пищеварения термитов, сделали поразительные открытия. Оказалось, что в «животе» у них, в особых карманах и ответвлениях кишечника, обосновался целый мирок микроорганизмов: тут и инфузории, и жгутиконосцы, и бактерии. Более двухсот различных видов простейших животных и растений! Все вместе весят они иногда почти половину термита! Микроорганизмы и переваривают клетчатку в кишечнике у термита (как в бродильном чане!). Превращают ее в сахара, которые усваивает затем организм насекомого.

Если накормить термита пенициллином, то обитатели его кишечника умрут, а потом умрет и термит, но не от пенициллина, а от голода.

Переваривая с помощью микросожителей клетчатку, термит получает в пищу лишь различные углеводы. А какими же путями получает он белок, который ему необходим, как и всякому живому существу?

Разными. Во-первых, кишечник термита частично переваривает, очевидно, своих кормильцев — бактерий и инфузорий, во всяком случае, отмирающий «рабочий персонал» бродильного чана.

Кроме того, среди многочисленных поселенцев кишечника термита обнаружены и чудо-бактерии, способные приготавливать пищу из воздуха — поглощая газообразный азот, они превращают его в белковые соединения. Третий источник пищевого протеина — кожа, шерсть, помет птиц и зверей, трупы насекомых и мертвые термиты, которых жадно поедают термиты живые.

Но этого мало. Ведь община термитов слишком велика.

Чтобы накормить всех и в первую очередь личинок, молодых братьев и сестер, и самку с самцом[17], родоначальников семьи, термиты разводят грибы.

Взрослые термиты — рабочие и солдаты — грибов не едят, однако продукты грибного меню, полупереваренные другими термитами, снабжают и их организм белковой пищей. Ведь все обитатели термитника — и личинки, и рабочие, и солдаты, и самец с самкой — представляют, по сути дела, один… общий кишечник, разделенный лишь в пространстве на отдельные отрезки, заключенные в теле каждого термита. Дело в том, что любой, даже ничтожно малый кусочек пищи не переваривается полностью в кишечнике только одного какого-нибудь термита. Нет! В виде отрыжки, выпота на брюшке и других выделений пища, словно эстафета, передается от одного термита к другому и заканчивает все стадии переваривания не раньше, чем побывает в животе у многих термитов. Поэтому в термитнике нет сытых и голодных, одним обедом здесь насыщаются попеременно все. Здесь даже не чародей может накормить «семью хлебами» тысячи алчущих ртов. Поэтому продукты, поставляемые грибами, достаются в конечном счете всем термитам.

О том, что термиты разводят грибы, ученые узнали на сто лет раньше, чем были исследованы первые грибницы в муравейниках листорезов. Однако грибные сады термитов изучены хуже муравьиных. Термиты ведут более скрытый образ жизни, и за ними труднее наблюдать.

Генри Смитмэн, один из первых исследователей термитов, почти двести лет назад подробно описал гнездо так называемого воинственного термита.

В основании оно округлой формы, кверху заканчивается острым конусом двух-трехметровой высоты. В центре термитника, приблизительно на уровне земли, помещается брачная камера — резиденция «царствующей» четы.

Ее защищают очень толстые стены, пронизанные узкими отверстиями. Ходы ведут в располагающиеся вокруг комнаты с расплодом. Эти комнаты окружены со всех сторон еще одним ярусом сооружений — грибными камерами. Они крупнее всех других помещений — самые маленькие с лесной орех, самые большие с человеческую голову.

Каждую темницу почти до потолка заполняет пористая масса соответственно удобренной[18] и переработанной древесной трухи с переплетающими ее гифами грибов. Многократно ветвясь, гифы образуют на концах веточек вздутия, похожие на кольраби муравьев. Плодовые тела, то есть обычные грибы — шляпки на ножках, вырастают лишь в заброшенных термитниках; в гнездах же полных жизни, рабочие термиты, а особенно молодь, постоянно, как и муравьи-листорезы, подрезают разрастающиеся вверх ветви грибницы.

Самки муравьев-листорезов, улетая из родительского гнезда, прячут «за щекой» грибную рассаду. У термитов нет специальной тары для транспортировки грибов. Как выходят они из положения?

Вопрос этот окончательно не решен. По-видимому, самец и самка (у термитов они вдвоем роют первые галереи нового гнезда) уносят частицы грибницы в своих кишечниках. Возможно также, что споры грибов приносят из леса в гнездо рабочие термиты. В некоторых недавно основанных термитниках ученые не находили грибов, но позднее они разрастались здесь в изобилии.

Все сорта пищи, которую потребляют на земле живые существа, можно разделить на три большие группы: жиры, белки и углеводы.

Что такое жиры, всем известно. Углеводы, как показывает их название, состоят из углерода, водорода и кислорода и после переваривания распадаются на различные сахара. Белки — очень сложные, содержащие азот органические соединения* Жиры и углеводы — энергетическая база нашего организма. Это горючее, которое потребляет мускульная машина. Белки (и частично жиры) несут конструктивные функции. Они основа жизни, ее носители, материальная база, из белков в основном сложено наше тело. Поэтому ни одно животное в мире, особенно растущее, не может существовать без белковой пищи. Но удивительное дело: науке известно немало видов насекомых и моллюсков, питающихся, казалось бы, исключительно углеводами — клетчаткой древесины. Это термиты, жуки короеды, сверлильщики, древесные осы, корабельные черви и другие пожиратели дерева. Их однообразная и малопитательная диета всегда ставила в тупик биологов. Многие из этих животных с самого рождения питаются лишь клетчаткой и, однако, отлично растут: их тело наращивает белковую массу. Очевидно, есть у этих древоедов какие-то не известные еще нам источники питания. Но какие?

Термиты, например, восполняют белковый дефицит, разводя и поедая грибы.

Когда был установлен этот поразительный факт, ученые, естественно, решили поискать грибные поселения и в жилищах других древоедов.

Тщательно обследовали высверленные в древесине гнезда жуков короедов. Многие натуралисты сочли это обследование пустой тратой времени: даже муравьиное садоводство казалось тогда (да и сейчас!) чудом из чудес, в которое не сразу поверили. А муравьи ведь очень «интеллигентные» насекомые. По сравнению с ними жуки короеды — просто неотесанные увальни. Всю жизнь они тупо грызут древесину, не помышляя ни о каких садах…

Но оказалось — не такие уж они простаки, эти жуки.

Еще в 1836 году натуралист Шмидбергер сообщал, что личинки непарного короеда, небольшого черного жучка (у нас он обитает почти всюду), едят не дерево, а беловатые, похожие на сметану обрастания на стенках ходов, которые матка прогрызла в древесине дуба. Что это за «сметана», Шмидбергер не знал. Позднее установили, что это грибы! Нигде, кроме жилищ короедов, они не растут.

Когда молодые самки короедов, выбрав подходящее дерево, выгрызают под корой ветвистые галереи, на их стенках разрастаются бледные бархотки грибного мицелия. Гифы грибов глубоко проникают в дерево — на пять миллиметров, а на их свободных концах созревают «плоды» — богатые протоплазмой вздутия, похожие на кольраби муравьев.

Однако долго не удавалось установить, как переносит самка короеда грибные «семена» с одного дерева на другое. Лишь недавно, в 1956 году, немецкий исследователь Франко Гросман обнаружил на теле жучка между кольцами хитиновых доспехов маленькие карманчики. Он назвал их грибными депо. Вылетающая из родительского гнезда самка уносит в них микроскопические кусочки грибницы, чтобы посеять ее на новом месте. Особые железы выделяют в набитые грибами карманчики жидкость, богатую белком и жирами. Это питательный бульон, на нем разрастаются грибы, как на агар-агаре в микробиологических лабораториях.

И после того как из семенного депо грибы переселятся на древесину, жук продолжает заботиться о них. Время от времени он проползает через обросшие грибами камеры, смачивая грибные дерновинки выделениями своего тела. Эти выделения действуют на полезные грибы как стимуляторы роста, а на грибы сорные — как ингибиторы[19]. Так, одним и тем же средством жук и с сорняками борется, и посевы удобряет. Самка поддерживает в гнезде необходимую для роста грибов влажность: когда в жилище слишком сухо, она затыкает древесными опилками все входы и выходы; когда влажность превышает норму, разгребает завалы. Если удалить из гнезда самку, грибы вскоре зарастают сорняками и гибнут. Потом гибнут личинки, которые ими питаются.

Симбиоз с грибами пока удалось обнаружить лишь у нескольких видов короедов. Все они жуки-древесинники: живут не в коре и не в лубе, а в древесине различных деревьев. Однако изучены еще две группы жуков, сожительствующих с грибами. Это ложные короеды и сверлильщики.

Лжекороеды по образу жизни похожи на настоящих короедов, и грибы они разводят точно так же.

Самец у них всегда помогает сайке. Обычно, когда самка грызет дерево, он удаляет, пятясь задом, опилки из гнезда.

Для облегчения этой работы природа наделила жука «тачкой» (энтомологи так и называют это приспособление). Концы его надкрылий лопатообразно расширены, и, загребая опилки, толкают их перед собой, словно совок бульдозера.

У самок лжекороедов тоже есть приспособления для транспортировки груза. Но груз этот не опилки, а грибы. Мамаши-лжекороеды переносят их на голове, в глубоких ямках на лбу или затылке. По краям они окружены «частоколом» из густых щетинок и доверху наполнены кусочками грибницы.

А подруга жука спатидицеруса переносит грибы не только на затылке, но и на челюсти, словно на лопате. Челюсть длинная, с «ложкой» на конце; в ней и лежит грибная рассада. Но из-за этой лопаты — она совсем не к месту здесь — самка не может грызть дерево. Ходы — под корой буравит самец, а ее дело — переносить и разводить грибы.

Самки кожистокрылых сверлильщиков устроились лучше. Отложив яйца на срубленном, но еще полном соков дереве или пнё (обычно березовом), они ничего больше не делают и спокойно умирают. Личинки, выйдя из яиц, сами сверлят норки в древесине, и вскоре стены их жилища покрываются на всем протяжении от входа до внутренних покоев белоснежными «обоями». Это разрослись грибы. Но как попали они сюда? Самка ведь даже и не приближалась ко входу в их обиталище.

Оказывается, яйца были «заражены» грибными спорами. Карманы на конце брюшка лжекороеда, близ яйцеклада, до отказа набиты семенами грибов. Особые мышцы выдавливают из депо очередную порцию спор. По бороздке на яйцекладе скатываются они к его концу, а оттуда — на каждое яичко, отложенное самкой. Личинки, появляясь на свет, не сразу покидают оболочки яиц. Извиваясь и кувыркаясь в слизи, обильно наполняющей скорлупки, они покрываются спороносной «смазкой», а потом, проползая в дырки, высверленные в дереве, переносят эту смазку на стенки жилища.

Все лето личинки питаются грибами из домашних теплиц, а поздней осенью закупоривают входные отверстия в гнездо древесными опилками и перезимовывают под корой.

Личинки утепляют также часть грибницы в глубине ходов — исследователи находили здесь на стенках камер «замазку» из опилок (толщиной иногда до 0,2 миллиметра), прикрывавшую грибницу. Под ней сохраняются до следующей весны семена грибов.

Теперь, чтобы заполнить последним экспонатом нашу коллекцию грибников, познакомимся еще с одним оригиналом из мира насекомых. Речь идет о комаре, но не простом, а о комаре — большом любителе грибов. Личинки этого комара живут в галлах растений.

Это симбиоз сразу трех организмов: растения-хозяина, которое образует галлы — опухолевидные наросты на своих листьях, стеблях или цветах; насекомого, вызывающего (каким образом — не всегда ясно) образование этих наростов, и низших грибов, поселяющихся вместе с насекомыми в галлах.

Грибы покрывают бархатной дерновиной внутреннюю поверхность галла. Они питаются соками растения, и сами дают пищу комариному потомству.

Если личинка гибнет или, закончив превращение, улетает из галла, то гриб сбрасывает четковидные кольраби, без меры разрастается, загнивает и вскоре гибнет. Каким-то образом, очевидно с помощью выделений, личинка производит «культивацию» своего огорода.

Союз грибов и животных распространен в природе, конечно, гораздо шире, чем нам сейчас известно.

Дальнейшие исследования удивительного симбиоза, бесспорно, подтвердят это,

Рифы, мели и ураганы в космосе

Если верить писателям-фантастам, отправившим в космос десятки и сотни экспедиций на межпланетных, межзвездных и даже межгалактических кораблях, то главное, что для этого нужно — достаточно мощные двигатели. Фантастов не смущает, что подходящих двигателей пока нет: они «изобретают» их сами. Некоторые, впрочем, находят еще более простой путь. В одном из американских научно-фантастических рассказов герои улетают в космос на звездолете, который буквально свалился с неба: брошенный таинственным экипажем, на Земле совершил автоматическую посадку «ничей» космический корабль. На нем были установлены мощные фотонные двигатели. Управлять таким звездолетом оказалось проще пареной репы; и вот счастливцы, первыми обнаружившие, что у корабля нет хозяев, беззаботно отправляются в сверхдалекое путешествие. Как вы думаете, далеко ли они могли улететь? Думается, что недалеко. И вот почему.

Что стоит современный трансокеанский лайнер в руках людей, которые не имеют ни малейшего представления о навигации, о прибрежных рифах и мелях, о ветрах и ураганах — словом, о множестве вещей, которые должны знать мореплаватели? А ведь именно в таком положении очутились бы герои рассказа, автор которого, по-видимому, совершенно не представляет трудностей космических рейсов.

Да, для полетов в космос мощные двигатели нужны. Однако запуски искусственных спутников и космических ракет показали, что не менее важны и лоции космоса — подробные карты «рифов», «мелей» и прочих опасных мест. А их в космическом пространстве немало.

15 мая 1958 года вышел на орбиту третий советский спутник. Среди научной аппаратуры, установленной на нем, были и приборы для регистрации космических лучей. Обработав результаты измерений, сделанные этими приборами, ученые пришли к поразительному выводу. Он заставил в корне изменить прежние представления о космическом пространстве вблизи Земли. Оказалось, что наша планета окружена радиационным поясом — кольцевидным облаком заряженных частиц: электронов и протонов. Плотность частиц в радиационном поясе в сотни и тысячи раз выше, чем в потоке «обычных» космических лучей. Только теперь ученым стало ясно, почему радиационный пояс не был обнаружен приборами, установленными на первом и втором спутнике: счетчики космических частиц не успевали считать, захлебывались и выходили из строя.

Позднее было обнаружено, что радиационных поясов у нашей планеты целых три. Нижний начинается на высотах около 500 километров и кончается примерно на высоте 6000 километров. Второй — от 14–15 тысяч километров до 30–40 тысяч километров. И, наконец, третий пояс расположен примерно в 100 тысячах километров от Земли. Его удалось обнаружить лишь при дальних рейсах в космос, в частности, приборами Советской автоматической межпланетной станции, посланной к Венере.

Зоны радиации по соседству с Землей — вещь довольно неприятная. За время, пока космический корабль с экипажем будет проходить через эти зоны, люди получат 5—10 условных единиц облучения. Это превышает допустимую для человека дозу. Как же быть?

Ученые принялись изучать «географию» радиационных поясов. Оказалось, что эти поясы окружают нашу планету совсем не так, как кожура апельсин. В радиационных поясах есть два «окна»: над Северным и Южным полюсами Земли. Эти окна-коридоры достаточно широки, чтобы космический корабль мог свободно пройти через них, не подвергаясь опасному излучению. Правда, так может быть не всегда.

В июле 1959 года на Солнце произошли мощные взрывы. Гигантский ливень заряженных частиц обрушился на земной шар. Несколько дней бездействовали радиостанции дальней связи. Пространство вокруг Солнца в эти дни было заполнено плотными облаками радиации. При этом были закрыты и проходы в радиационных поясах. Еще одно предостережение штурманам будущих космических лайнеров! Но и здесь можно найти выход: ведь «погоду» на Солнце можно предсказывать заранее. Это позволит знать дни, когда вероятность внезапных вспышек на Солнце будет ничтожно малой. Эти дни и будут наиболее подходящими для стартов космических кораблей.

Разумеется, ни о радиационных поясах, ни о повышении радиации вокруг Земли при вспышках на Солнце в «доспутниковую» эпоху никто и не подозревал. А сейчас знать об этом необходимо: траектории космических кораблей с экипажем на борту должны быть проложены с учетом «карт» радиационных зон и прогнозов солнечной «погоды».

Итак, благополучно пройдя по коридору через радиационные зоны, космический корабль начинает все больше удаляться от Земли. Думаете, теперь все опасности позади?

Зная количество метеорной пыли, выпадающей на поверхность нашей планеты, ученые рассчитали, что за десять лет полета космический корабль встретит лишь несколько миллиграммов крошечных метеоритов. Это в среднем. Правда, было известно, что в космическом пространстве существуют так называемые метеорные потоки. Они представляют собой рои пылинок и мелких камешков. Ясно, что в «струе» метеорного потока средние цифры плотности метеорных тел недействительны. Однако астрономы утешали, что траектории метеорных потоков можно довольно точно определить и нанести на карты.

Каждый поток — это рой метеорных тел, в большинстве крошечных, которые вращаются вокруг Солнца по близким друг к другу орбитам. Увидеть такие крошечные тела в телескоп невозможно: слишком уж они малы. Мы узнаем о их существовании только в тот момент, когда они вспыхивают, влетев в атмосферу Земли. А как быть с потоками, орбиты которых проходят далеко от нашей планеты? Их придется отыскивать в просторах космоса при помощи радиолокаторов или даже оптических локаторов — лазеров. Отыскивать, чтобы нанести эти орбиты на карты космоса.

Любопытные расчеты проделал недавно советский ученый П. Маковецкий. Из них следует, что сила притяжения планет может фокусировать метеорные потоки в веретенообразные жгуты. Концентрация метеорных тел по оси такого жгута в миллионы раз больше, чем средняя концентрация их в околосолнечном пространстве. Даже на расстоянии в тысячу километров от оси она почти в тридцать раз больше средней величины. Расчеты Маковецкого показывают, что для космического корабля оказаться у оси такого жгута означает примерно то же самое, что попасть под прицельный огонь крупнокалиберного пулемета.

Будущие космонавты обязательно должны знать, где и когда возникают опасные сгущения метеорных частиц. Траекторию корабля следует прокладывать так, чтобы эти «мели» в космосе оставались в стороне. Астрономам известны основные потоки, пересекающие орбиту Земли, известны дни, когда Земля пересекает их, и направления, в которых они движутся. Поэтому рассчитать опасные для космических кораблей зоны в окрестностях Земли и нанести их на карты не представит особого труда.

Нужно помнить, однако, что такие сгущения метеорных частиц могут существовать не только вблизи нашей планеты, но и вблизи Луны, и других крупных тел Солнечной системы. В будущем их все придется нанести на карты космоса. С учетом этих зон будут выбираться безопасные траектории для космических кораблей.

Как вы думаете, сколько у Земли естественных спутников? Только Луна? Оказывается нет. Недавно польский астроном Казимир Кордылевский обнаружил у нашей планеты еще два спутника. По размерам они не уступают земному шару. Правда, их масса… Но лучше рассказать об этом по порядку.

История открытия этих спутников уводит нас в XVIII век. Французский математик Лагранж рассчитал в 1772 году, что если вблизи двух массивных небесных тел окажется небольшое метеорное тело, то при определенных условиях оно будет захвачено ими и навсегда останется неподалеку от них. Для этого нужно, чтобы центры масс небесных тел и метеорного расположились в вершинах равностороннего треугольника. Этот треугольник будет довольно устойчив. В системе Земля — Луна есть пять особых точек, где могут задерживаться метеорные тела. Астрономы называют их точками либрации.

Однако тщательные расчеты показали, что в трех либрациониых точках из пяти метеорные тела будут находиться в состоянии неустойчивого равновесия. Эти точки можно сравнить с небольшими холмиками на ровной лужайке. Катаясь по траве, мяч может оказаться на вершине такого холмика. Однако вероятность, что он остановится как раз на вершине и останется лежать там, очень мала. Зато две другие либрационные точки напоминают своего рода лунки: попав в них, мяч уже вряд ли выкатится оттуда.

Долгое время казалось, что расчеты Лагранжа имеют лишь теоретический интерес. Но вот астрономы открыли группу астероидов, которые вместе с Солнцем и Юпитером образуют пра-вильные треугольники. Однако обнаружить метеорные скопления в лунках системы Земля Луна не удавалось. Астрономы пришли к выводу, что, вероятно, лунки эти неглубокие, и метеорные тела, попав в них, сразу же выкатываются оттуда.

Польскому ученому Кордылевскому эти доводы показались, однако, не очень убедительными. Свыше десяти лет вел он наблюдения за подозрительными точками. Увы, безрезультатно: лунки казались пустыми. Тогда астроном предположил, что в них может находиться скопление из мельчайших пылинок. Оно должно было выглядеть как слабо светящееся пятнышко. Парадоксально, что это пятнышко нельзя разглядеть даже в самый мощный телескоп (он позволяет различить подробности, но не дает картины слабо светящихся протяженных объектов), но зато можно увидеть… невооруженным глазом. Впервые это удалось Кордылевскому в 1956 году.

Вести за пылевым облаком наблюдения было нелегко. В средних широтах его можно видеть только шесть дней (вернее, ночей) в году. Разумеется, если небо в это время не закрыто тучами.

Почти пять лет Кордылевский безуспешно пытался сфотографировать пылевой спутник Земли. Видел он его неоднократно, но запечатлеть на пленку никак не удавалось. Дело в том, что глаз человека значительно превосходит по чувствительности объектив фотоаппарата. Но, в конце концов, в марте 4961 года обычной лейкой с просветленной оптикой и пленкой повышенной чувствительности ученый смог получить желанные снимки. Среди астрономов всего мира они произвели сенсацию.

Как показали расчеты, диаметр пылевого спутника равен примерно диаметру Земли. Но масса спутника ничтожна. По мнению Кордылевского, на один кубический километр пылевого облака приходится всего лишь одна пылинка. Если принять, что средняя масса пылинки составляет пять миллиграммов, то общая масса спутника-невидимки равняется шести с половиной тысячам тонн. Не исключено, однако, что среди крошечных пылинок могут встречаться и небольшие камешки или даже камни.

В январе 1962 года польскому астроному удалось сфотографировать и второй пылевой спутник. Интересно, что, как и первый, он состоит из двух отдельных облаков, разделенных отчетливым промежутком. Почему? — на этот вопрос ученые пока не могут ответить.

Открытие пылевых облаков дает возможность нанести на карту ближнего космоса две опасные «мели». Плохо пришлось бы космическому кораблю, влетевшему в такое облако!

По-видимому, точно такие же «мели» существуют и вблизи других планет, имеющих массивные спутники. Чтобы обеспечить безопасность космических трасс, все эти «мели» обязательно должны быть отмечены в космической лоции.

Ясной ночью в созвездии Тельца можно рассмотреть небольшое светящееся пятнышко. По форме оно немного напоминает краба. Астрономы называют этот небесный объект Крабовидной туманностью. Она представляет собой облако светящегося газа, которое расширяется во все стороны с ошеломляющей скоростью 1300 километров в секунду. Сравнивая фотографию, сделанную несколько десятков лет назад, с той, что получена только-только, можно заметить, что Крабовидная туманность растет прямо на глазах. Если заснять этот процесс на кинопленку и пустить пленку в обратную сторону, можно было бы увидеть, как туманность уменьшается и уменьшается в размерах, становясь… Чем становясь?

В старинных китайских летописях есть сообщение, что 4 июля 1054 года в районе созвездия Тельца вспыхнула звезда, которая долгое время была самым ярким объектом на небе после Солнца и Луны. 1054 год — год рождения Крабовидной туманности. Ее породил чудовищный взрыв. Взорвалась звезда.

Астрономы называют такие явления вспышками сверхновых звезд. Название, правда, не совсем удачное. Вот откуда оно появилось. Нередко слабо светящаяся звезда вдруг увеличивает свою яркость в десятки и сотни тысяч раз. Такую звезду именуют после взрыва новой. Есть, однако, звезды, которые неожиданно становятся ярче обычного в миллиарды и десятки миллиардов раз. Чтобы подчеркнуть масштабы взрыва, такие звезды называют сверхновыми.

Вспышка сверхновой звезды — весьма редкое событие. После взрыва, породившего Крабовидную туманность, вспышки сверхновых звезд в нашей звездной системе наблюдались только два раза.

Как полагают ученые, при взрыве звезды в пространство выбрасывается значительная часть ее массы. Отчего происходят такие взрывы — ученые пока не знают. И хотя межгалактические перелеты еще не стоят на повестке дня (их описывают разве только в произведениях писателей-фантастов!), в будущем, вероятно, придется считаться с возможностью оказаться в районе, где незадолго до этого произошел взрыв сверхновой. По-видимому, даже для звездолетов будущего попасть в такой космический «тайфун» будет довольно неприятно.

Стремительный вихрь газов, выброшенных в пространство при вспышке сверхновой звезды, — не единственное последствие этого чудовищного катаклизма. В потоках газа образуются завихрения и воронки, которые тянутся на расстояние в десятки и сотни световых лет. При движении заряженных частиц, скажем электронов, в этих вихрях должны возникать сильные магнитные поля. Они образуют сети, в которых станут запутываться все новые и новые заряженные частицы. Разгоняясь вдоль силовых линий магнитных полей, электроны приобретут громадную энергию. Любопытно, что, по расчетам, выполненным советскими учеными Гинзбургом и Шкловским, эта энергия примерно соответствует энергии частиц в потоках космических лучей!

Это говорит о том, что вероятно колыбель космических лучей — газовые туманности и порожденные ими межзвездные магнитные поля. Именно в них заряженные частицы приобретают огромную энергию.

Стоит отметить, что если в среднем плотность частиц в космических лучах постоянна, то в туманностях она может быть значительно более высокой. И это тоже надо иметь в виду штурманам будущих звездолетов.

Да и с магнитными полями в межзвездном газе, по-видимому, придется считаться. Вспомните школьный курс физики: что произойдет, если в магнитном поле перемещать проводник тока, например металлический предмет? Верно, в нем возникнет электрический ток. Сила тока будет зависеть от напряженности поля и скорости движения проводника в нем.

Что-то в этом роде произойдет и с космическим кораблем, когда он на большой скорости станет пронизывать межзвездное магнитное поле: в металлическом корпусе возникнет электрический ток. Сила этого тока может быть столь значительной, что звездолет просто сгорит, как сгорает нить лампочки, если включить ее на большее напряжение, чем то, на которое она рассчитана. И с этой опасностью также нужно будет считаться.

Не следует думать, что магнитные поля «плавают» только между звездами. Есть они и в околосолнечном пространстве. Во время мощных взрывов на Солнце в окружающее пространство выбрасываются огромные количества заряженных частиц. Они порождают магнитные поля. К Земле такие поля приблизиться не могут: мешает магнитное поле нашей планеты. А вот в пространстве между планетами нашей системы и Солнцем магнитные «смерчи» не такая уж редкость. Недавно американские астрономы из обсерватории Маунт Паломар отметили любопытное явление: столкновение кометы с магнитным полем, выброшенным Солнцем. Для кометы эта встреча окончилась прискорбно — она лишилась большей части своего хвоста!

Осенью 1962 года ученые отмечали окончание первой космической пятилетки. Немало «рифов», «мелей» и «штормовых районов» было нанесено на карты космоса за эти пять лет. Однако составление космической лоции только начинается. Нужно «заприходовать» все астероиды, метеорные потоки, искусственные и естественные спутники, плавающие магнитные поля, пылевые облака, радиационные зоны и кометы.

Кстати, о кометах. Недавно была высказана гипотеза, что ядра комет состоят из льда и углеводородов, которые находятся в виде так называемых свободных радикалов — очень активных в химическом отношении обломков молекул. Предполагается даже, что грандиозный взрыв при падении Тунгусского метеорита был вызван вовсе не метеоритом, а ядром кометы, состоявшим из свободных радикалов. Если эта гипотеза подтвердится, снова придется многое пересматривать. С одной стороны, это будет означать, что к кометам лучше не приближаться. Но с другой — ядра комет можно использовать для заправки космических кораблей даровым горючим. Превосходным горючим, которого в межпланетном пространстве сколько угодно…

Десятки искусственных спутников кружатся сейчас вокруг земного шара. На них установлены приборы, при помощи которых ученые находят вблизи нашей планеты «прибрежные рифы». Начато подробное изучение и межпланетного пространства: космические корабли-лаборатории провели предварительную разведку подступов к Марсу, Венере и Луне.

Все это — только начало. Немало открытий предстоит еще сделать, немало тайн разгадать. Космос ждет исследователей.

В стране тенггеризов

Если открыть третий том индонезийской энциклопедии на 1331 странице, то в правом нижнем углу вы увидите слово «Тенггер». Пояснение к этому слову гласит: «Горная страна на востоке острова Явы, высота 3–5 тыс. м над уровнем моря, население около 300 тыс. человек». Одна сухая, лаконичная фраза. Да это и не удивительно. Даже в самой Индонезии далеко не все знают об этой высокогорной стране, раскинувшейся в горах Восточной Явы, в труднодоступной местности, куда из ближайшего населенного пункта, лежащего в низине, нужно добираться не менее трех суток пешком и на лошадях. Еще меньше известно о тенггеризах — одной из малоисследованных народностей Индонезии.

Тенггер — это обширное горное плато вулканического происхождения, напоминающее дно высохшего моря[20], в самом центре которого высится вулкан — Маунт Бромо, а неподалеку от него расположено несколько горных вершин меньшего размера.

Несмотря на относительную близость этого района к давно освоенным и хорошо изученным более низменным областям Восточной Явы, сведения о жизни, нравах и обычаях тенггеризов крайне скудны. Наиболее интересные и ценные сведения о тенггеризах можно почерпнуть из их старинных преданий и легенд.

Вот, например, как рассказывает легенда о происхождении тенггеризов: когда-то, давным-давно, в эту дикую местность забрел во время охоты сын султана Бантама[21] по имени Киаи Тегер. Суровое величие этой страны так очаровало его, что он решил остаться здесь навсегда. Вскоре он женился на женщине по имени Ниаи Антенг. Их союз, по преданию, и положил начало новой народности, а само название ее — тенггеризы — произошло от сложения последних слогов их имен (Тенг — Гер).

Любопытно рассказывает легенда и о происхождении самой страны тенггеризов, пытаясь по-своему объяснить своеобразие ее рельефа. По этому преданию, когда-то здесь была красивая и богатая горная страна, которую населяли счастливые жизнерадостные люди. Но неожиданно пришла беда: к одной девушке посватался злой великан. Она не посмела открыто отказать ему и обещала выйти за него замуж, если он сумеет за одну ночь превратить всю страну в море. Как только зашло солнце, великан взял в руки скорлупу от кокосового ореха и принялся за работу. Когда девушка увидела, что работа движется к концу, она пошла на хитрость: разбудила всех петухов в округе, и они принялись громко кричать. Великан подумал, что уже наступило утро, бросил работу и убежал. Огромное плато, на котором сейчас живут тенггеризы — результат его неудачного сватовства. А на том месте, куда он бросил скорлупу, возвышается гора Маунт Боток, что в переводе означает гора Скорлупка. Она действительно немного напоминает скорлупу кокосового ореха.

Так говорится в легенде. На самом деле первые достоверные сведения о тенггеризах относятся к началу XV века, когда Ява находилась под властью пришельцев из Индии.

В деревне Воногири была найдена медная пластинка, датированная 1405 годом. На ней содержалось распоряжение индийского князька, захватившего эту часть острова, об освобождении местных жителей от уплаты определенных налогов на том основании, что они являются слугами святого Маунт Бромо[22]. Вероятно, тенггеризы рассматривались тогда как некая религиозная секта.

Тенггеризы ведут простую здоровую жизнь. Живут они в деревнях, иногда довольно больших (до ста домов). Дома — деревянные, почти лишенные каких-либо украшений. Единственно, что их украшает — круг, крест или прямая черная линия, нарисованные на фасаде.

Внутреннее убранство дома просто: стол, покрытый красивым покрывалом, несколько деревянных стульев. Главное в доме — это кухня с ее домашним очагом — паваном. Здесь, вокруг павана, по вечерам собирается вся семья; здесь же принимают близких гостей. Амбены бамбуковые сиденья, расположенные вокруг него, на ночь превращаются в постель. Под крышей кухни хранятся овощи, и дым, выходящий из павана, предохраняет их от порчи.

Рядом с домом расположен деревянный помост для сушки маиса — основного продукта питания тенггеризов. Поэтому достаточно лишь беглого взгляда, чтобы определить степень зажиточности жителя деревни.

Основное занятие жителей — овощеводство. Существует тенггеризская легенда, рассказывающая о том, как одна женщина по имени Супарба получила во сне от богов два зернышка: красное и белое, а муж ее в это же время услышал слова: «Посади эти зерна в землю, и ты и весь твой народ всегда будете сыты, только не вздумай сажать на своей земле рис[23], если не хочешь, чтобы боги покарали тебя». По преданию, это были зерна маиса и гороха. И действительно, эти культуры получили большое распространение, риса же нет совершенно (разумеется, не из-за страха перед пророчеством, а просто потому, что рис не может расти на такой высоте). Нужно сказать, что в выращивании бобовых тенггеризы добились значительных успехов.

Своеобразное географическое положение Тенггера позволяет предположить, что религия тенггеризов мало изменилась на протяжении пяти с лишним столетий. Сами тенггеризы называют себя буддистами. На самом же деле их религия представляет собой своеобразное сочетание первобытного анимизма с индуистскими религиозными верованиями. Это становится еще более очевидным, если ознакомиться с религиозными праздниками тенггеризов.

Главным богом тенггеризов считается бог огня — Бромо. Культ Бромо связан с существованием вулкана Маунт Бромо, расположенного в самом центре Тенггера. В памяти местных жителей еще сохранилось воспоминание о последнем сильном извержении вулкана в 1842 году. Не удивительно, что вулкан считается обителью богов, и даже покойников тенггеризы хоронят так, чтобы они лежали головой к вулкану.

Важнейшим религиозным праздником считается праздник Насада, посвященный богу Бромо. Подготовка к празднику начинается накануне вечером. Из окрестных деревень выходят торжественные процессии. Освещая себе путь свечами и факелами, они медленно движутся по направлению к вулкану. Это очень красивое и величественное зрелище. Повсюду мелькают огоньки, которые потом вытягиваются в колеблющиеся дрожащие цепочки. Если посмотреть на Тенггер в это время с самолета, то они похожи на светящиеся щупальца огромного спрута, головой которого будет вулкан Маунт Бромо.

В руках тенггеризы несут длинные бамбуковые шесты, на которых подвешены дары: мешочки с рисом, орехами, фрукты, овощи, цветы. Во главе каждой процессии идет дукун — тенггеризский священнослужитель. Ночью эти процессии располагаются на вершинах, окружающих Маунт Бромо, и разводят там костры для того, чтобы дымом известить богов о своем приближении.

Утром вереницы людей начинают медленное восхождение на вулкан. Достигнув вершины, все располагаются полукругом и после краткой молитвы бросают принесенные с собой дары в кратер.

Любопытно, что незадолго до начала жертвоприношения наиболее бедные жители незаметно забираются на вершину с другой стороны и на несколько метров спускаются в кратер. Когда начинается жертвоприношение, то наиболее ценные дары они забирают себе. Разумеется, это делается с ведома дукуна. Считается, что таким образом боги помогают бедным и обездоленным.

Испросив себе милость богов, процессия начинает спуск. Дальше праздник продолжается уже в деревне. У домашних алтарей приносятся подношения предкам. Мужчины и женщины в праздничных одеждах собираются в центре деревни. Здесь устраивается подобие хоровода, поются шуточные импровизации, проводятся соревнования певцов, плясунов. Женщины готовят различные вкусные блюда. Дукун заранее распределяет расходы по празднику между жителями деревни в зависимости от их благосостояния. Но вот праздники кончаются, и тенггеризы возвращаются к повседневной будничной жизни, к работе.

Современная жизнь все решительнее вторгается в патриархальный быт тенггеризов. Рушатся старые устои. Сейчас в деревне Воногири, административном центре тенггеризов, организованы первые кооперативы, такие, например, как кооператив по производству древесного угля. Члены кооператива на скопленные деньги купили автомашину для транспортировки овощей и теперь налаживают снабжение овощами ближайших населенных пунктов, расположенных в низине. Недавно в жизни тенггеризов произошло важное событие — открылась первая школа.

Индонезийское правительство многое делает для развития национальных меньшинств страны, стремясь сплотить все народы, населяющие Индонезию, в единую дружную семью. Недаром на гербе Республики Индонезии вытеснены слова: «Единство в многообразии». Можно не сомневаться, что народ Тенггера займет свое достойное место среди ста с лишним других народностей Индонезии.

Остров исторических загадок

Много мифов и легенд связывали древние греки с островом Крит. Молва о нем не умолкала даже во времена Гомера (IX век до н. э.) и позже, когда остров уже не играл видной роли. Еще с тех времен ходит по свету легенда о том, что на Крите жил сам глава греческого пантеона Зевс и спасенный им от преследований богов прославленный Дедал, чьи легендарные крылья подняли его вместе с сыном Икаром в небо.

Столицей Крита в древности был Кносс, расположенный на северном берегу острова. А правил Кноссом, как гласят предания,‘справедливейший из справедливых царь Минос, сын Зевса и Европы. Минос был властелином обширной морской державы. Её владения распространялись не только на все острова Эгейского моря, но и на некоторые материковые области Греции, Малой Азии и Сицилии.

Сохранились предания и о царе Радаманте, не менее справедливом, чем его брат Минос. За это он, если следовать мифам, был перенесен богами в «рай земной» — на Елисейские поля островов Блаженных (отождествленных потом с Канарскими островами). Сказочно быстрыми кораблями, на которых он плыл, управляли феакийцы, темнокожие мореплаватели, жившие на одном из дальних островов Атлантического океана Схерии. В названии этого древнего острова некоторые исследователи прошлого видели загадочную Атлантиду, о которой в свое время сообщил известный древний философ Платон.

Много и других любопытных легенд и мифов древние греки связывали с Критом. Тут и миф о Минотавре, полубыке-получеловеке, чудовище, требовавшем человеческих жертв, и о клубке ниток дочери Миноса Ариадны, с помощью которого афинский герой Тесей проник в лабиринт, где жил Минотавр, и убил его, и многие другие.

Однако ни мифы, ни письменные источники античной Греции, раскрывавшие нам до самого недавнего времени роль Крита, не соответствуют тому, что становится известным сейчас. Еще до начала нашего столетия никто даже не подозревал, что наши познания о Крите — лишь слабое отражение былой славы одной из блестящих и утонченных цивилизаций Европы, могущественнейшего государства^ достигшего высшей точки своего расцвета между 2500 и 1500 годами и окончательно «угасшего около XII века до нашей эры после нескольких катастроф, в том числе и нашествия варварских дорийских племен с материка.

Открытием остатков этой, еще во многом загадочной цивилизации, человечество обязано английскому археологу Артуру Эвансу, давно «присматривавшемуся» к критским древностям. Его исследования начались с того, что в 1900 году он купил участок земли, на котором, как потом выяснилось, некогда был город Кносс. Эванс начал там планомерные раскопки, продолжавшиеся несколько лет. К сожалению, из-за двух мировых войн масштабы раскопок сильно сократились, а вандализм германских фашистов, на короткое время захвативших Крит, привел к гибели многого из того, что было тщательно собрано археологами и помещено в музеях острова.

После Эванса раскопки в разных местах острова производили и другие археологи. Так, итальянцам удалось открыть на южном берегу острова второй по величине город древнего Крита — Фест. Памятники крито-эгейской культуры были обнаружены и на других островах Эгейского моря, особенно на Милосе, где, кстати говоря, была найдена знаменитая статуя богини Афродиты («Венера Милосская»), ныне хранящаяся в Луврском музее.

Изделия критского происхождения находили во многих местах далеко от самого острова, в том числе в странах Месопотамии, на юге России, в Испании и даже в Англии, на Канарских островах и в Индии.

Для этой древней культуры Эванс предложил наименование минойской, по имени царя Крита Миноса. Сейчас минойская культура довольно хорошо изучена; приблизительно определена и ее хронология’ Следует, однако, оговориться, что применяемая ныне хронология основана не на радиоуглеродном методе, а на сравнительных данных, полученных при изучении привозных изделий (главным образом египетских), найденных при раскопках на Крите. Но так как не для всех этапов истории Крита такие находки известны и не всегда удается достаточно точно их датировать, то в существующей ныне хронологии Крита имеется некоторый элемент неопределенности и даже произвольности, особенно для наиболее древних периодов истории острова.

Крит, по-видимому, был давно заселен каким-то народом мореплавателей, принесших с собой неолитическую культуру (полированные каменные изделия). По толщине слоя культурных остатков Эванс относит эти древнейшие поселения к 8000 году до нашей эры. Известный археолог по Криту Пендлбери считает эту цифру весьма завышенной и относит их к 6700 году до нашей эры. Напомним, что приблизительно к тому же времени относятся свайные постройки на озерах Швейцарии и древнейшее поселение городского типа у Иерихона (Палестина), датированные по радиоуглеродному методу. Примечательно также то обстоятельство, что неолитические обитатели Крита не селились вблизи берегов, а прятались в глубине острова, в пещерах. Создается впечатление, что они ожидали нашествия каких-то нежелательных пришельцев с моря.

Собственно минойская культура, уже связанная с проникновением на остров металлов (в первую очередь меди), возникает где-то около начала четвертого тысячелетия до нашей эры. Последующие этапы исторического развития минойской цивилизации, по предложению Эванса, обычно разделяют на три периода: древнеминойский (ДМ), среднеминойский (СМ) и позднеминойский (ПМ). Каждый из них, в свою очередь, подразделяется на три этапа (I, II, III). Приводим сведения о приблизительной хронологии этих периодов, которые даны в округленных цифрах, годы — до нашей эры:

ДМ I+ ДМ II=3000–2400

ДМ III=2400–2100

CМ I+СМ II=2100–1800

CМ III=1800–1600

ПМ I+ПМ II=1600–1450

ПМ III=1450 —1200

Есть предположение, что еще в неолите критяне имели довольно развитые связи и плавали в Египет. К такому заключению пришел известный египтолог Флиндерс Петри, указывавший на некоторые любопытные факты? Так, в додинастическую эпоху (предшествовавшую объединению Египта в единое государство), то есть что-то около четвертого тысячелетия до нашей эры, в Египте для полировки каменных изделий несомненно применяли наждак, который привозился с островов Эгейского моря, ибо своего наждака в Египте не было. Еще раньше с острова Милос поступал в Египет обсидиан. И наждак, и обсидиан могли быть получены лишь в результате морской торговли. Вообще на протяжении всей истории минойский Крит имел торговые и политические связи с Египтом. В свое время Эванс выдвинул даже гипотезу, что минойская цивилизация на Крите была создана древними египтянами, бежавшими в четвертом тысячелетии до нашей эры из дельты Нила после завоевания Сансского царства Нижнего Египта первым легендарным фараоном Миной, объединившим Верхний и Нижний Египет в единое государство. Бросается в глаза удивительное совпадение имен обоих царей: Мины — фараона Древнего Египта и Миноса — царя Крита.

В первой половине древнеминойского периода на Крите появляются медные изделия, а также зачатки иероглифической письменности. Несомненно, что одновременно становятся известными также и благородные металлы золото и серебро. Весьма примечательна находка мелкозубой медной пилы. Вспомним, что с именем мифического умельца и искусника Дедала также связывается изобретение пилы.

Что же касается внешних сношений, то несомненны обширные торговые связи с Древним Египтом времен первых династий. Можно предполагать, что давно были установлены связи с Ливией (Северной Африкой) и что на Крит прибывали ливийские поселенцы. Наиболее любопытна находка в Кноссе чаши из липарита, минерала, встречающегося только на Липарских островах. Это говорит о том, что в самом начале третьего тысячелетия до нашей эры минойским критянам уже хорошо был известен путь в Сицилию и дальше.

Проведенный же нами анализ мифа об аргонавтах в связи с историей тектонических движений в южной части Черного моря и проливов показывает, что экспедиция на легендарном корабле «Арго» являлась не греческой и даже не микенской, а минойской и относится к грани между четвертым и третьим тысячелетиями до нашей эры, когда существовал значительный перепад уровней Черного и Эгейского морей. Босфор тогда был еще мелководен, и вода из Черного моря стекала через Мраморное море и реку Геллеспонт (на месте современных Дарданелл) в Эгейское море. Сильное противотечение и скалы у входа в Босфор со стороны Черного моря, о которые разбивались корабли древних мореплавателей, создали легенду о Симплегадах. После сильных тектонических движений в этих местах, происшедших, как предполагает известный советский геолог Н. М. Страхов, около 3000 лет до нашей эры, мелководье у Босфора исчезло, стали не опасными и скалы Симплегад. Этим временем и датируется путь корабля «Арго» через Босфор в Черное море. Туда они прошли, когда Симплегады еще были опасны, а обратно вернулись уже после того, как Босфор принял современный вид. Остальные же части мифа об аргонавтах, как полагают некоторые исследователи, были введены значительно позже, уже после троянской войны (датируемой XII веком до нашей эры). Интересно, что в так называемой трипольской культуре, датируемой третьим тысячелетием до нашей эры, впервые обнаруженной у Триполья (к югу от Киева), усматривается некоторое влияние минойской культуры.

Исследования последних десятилетий показали, что минойское влияние и торговые связи простирались также далеко на запад, за Сицилию. Хенниг, в согласии с Фимменом, Квирингом и другими учеными, считает, что торговые связи Крита были уже достаточно широки около 2900 года до нашей эры. Несколько позже, около 2800 года до нашей эры, критяне проникают в Испанию, где они организуют добычу драгоценных и цветных металлов. Хенниг отмечает также, что первая бронза в Месопотамии появилась лишь около 2600 года до нашей эры, в то время как в Испании она была известна столетием раньше. Между 2350 и 2100 годами до нашей эры бронза временно исчезает как в Египте, так и в Передней Азии, что Хенниг и Квиринг связывают с походом царя Саргона Аккадского (из Месопотамии), вызвавшего расстройство в морской торговле минойских критян.

Вопрос о той роли, которую могли играть минойцы в загадочном походе Саргона Аккадского, царя объединенных государств Шумер и Аккад (древнейшие царства Месопотамии, на базе которых позже возникло Вавилонское царство), остается недостаточно ясным. Этот царь, правивший между 2369 и 2154 годами до нашей эры, предпринял грандиозный по тем временам поход. Он прошел «море запада» (Средиземное море?), был за морем три года и в знак своих побед поставил там много статуй. Вернулся он с большим количеством пленных. В это время минойские критяне были единственным народом Средиземноморья, обладавшим развитым мореплаванием. Финикийцы как мореплаватели и торговцы выступили на исторической арене много позже. Без помощи сильного флота завоевательная (правильнее, пиратская) экспедиция Саргона не была бы возможной. А так как на Крите не было найдено никаких следов нашествия Саргона, то можно предположить, что критяне могли быть союзниками этого царя в его грабительском налете.

Остается загадкой, где же все-таки закончил свой поход Саргон Аккадский? Обычно ученые ограничиваются Кипром или, самое большее, Критом, хотя на этих островах не было обнаружено следов нашествия и для завоевания их не потребовалось бы трех лет. Некоторые ученые окончание похода связывали с Испанией. Доказательством того они считают наличие черт шумеро-аккадского влияния в археологических находках.

Дальше всех пошел американский археолог Веррил. С его точки зрения, Саргон добрался до Америки, в частности до Перу. Веррил указывает, что ни одно из индейских племен не применяло плугов вообще, а также мотыг, боевых топоров и булав такого типа, который имелся у древних шумеров. А перуанцы применяли. Он также ссылается на любопытный золотой календарный диск из Куэнки (Эквадор), снабженный рядом знаков, похожих на иероглифы древних шумеров. Веррил в своей работе приводит таблицу, состоящую из 42 пунктов и подтверждающую — по его мнению — сходство между обеими цивилизациями, а также довольно большой словарь слов сходного произношения и сходного значения.

Если предположить, что полуфантастическая гипотеза Веррила имеет хоть какую-нибудь долю правдоподобия, тогда можно допустить мысль о знакомстве минойских критян даже с Америкой. И отсюда становится понятным источник информации Платона, сообщавшего в своем предании об Атлантиде, что еще дальше на запад от нее, за широким морем, расположен огромный Заатлантический материк. О таком материке сообщал также и живший немного позже греческий историк Теопомп.

Наибольшего расцвета минойская культура достигает во вторую половину среднеминойского и в первую половину позднеминойского периодов, хотя в последнем она явно клонится к упадку. В СМ I периоде был основан большой дворец в Кноссе, хотя на его месте и до того было обширное здание. Несколько позже был заложен дворец в Фесте. К этому времени относится начало широкого применения бронзы и изготовление керамики при помощи медленно вращающегося гончарного круга. В обиход начинают также входить изделия из фаянса. К тому же периоду, видимо, относится и начало широкого применения иероглифического письма. Период СМ I заканчивается какой-то катастрофой, но затронувшей только Кносс.

Катастрофические землетрясения отмечались на Крите в течение всей исторической эпохи, вплоть до наших дней. Связаны они с тектоническими движениями в области самого острова и юга Эгейского моря. Установлено, что в то время как западная часть острова поднимается, восточная опускается.

За историческое время опускание составило около десяти метров. Отметим, что в минойское время наиболее населенными были восточная и центральная части острова, западная же была покрыта густыми лесами и стала заселяться значительно позже.

В СМ II периоде цивилизация критян продолжает крепнуть. Их дворцы приобретают свою окончательную форму, широко развитая система канализации и водопровода не имеет себе равных ни в одном из городов древности, исключая разве только Мохенджо Даро (долина реки Инд), город приблизительно такой же древности или даже более древний.

В этот период можно говорить о достаточно развитом дальнем мореплавании, ради которого сооружаются специальные гавани, причалы, дамбы. Суда были парусно-весельными, вполне пригодными для длительных путешествий по морю и даже для океанических плаваний. Они снабжались центральной мачтой, имели высоко поднятые нос и корму, а также крытую верхнюю палубу для защиты гребцов от непогоды и больших волн.

Антропологические исследования показали, что минойские критяне того времени были народом с длинными черепами (долихоцефалы), узким длинным лицом, среднего роста. На фресках, которыми богаты дворцы Крита, как женщины, так и мужчины всегда изображаются с «осиной» талией. На египетских фресках критяне («кефтиу») — темнокожий народ.

СМ II период характеризуется широким развитием художественной керамики, единственной в своем роде и известной под названием посуды стиля Камарес. В употребление вводится быстро вращающийся гончарный крут. Предполагают, что на принципе этого вращающегося круга мог быть разработан токарный станок, ибо некоторые изделия этого и более поздних периодов как будто бы имеют следы обработки на токарном станке.

В этот период иероглифическое письмо, хотя и широко применяется, несколько видоизменено по сравнению с СМ I. Имеется своя система нумерации, специальные знаки для чисел, включая тысячи.

СМ II период, как и предыдущий, тоже заканчивается землетрясением, на этот раз очень сильным, разрушившим не только Кносс и Фест, но и большинство других населенных пунктов острова. Разрушение не сопровождалось пожарами и разграблением, что опровергает мнение о нашествии какого-то народа извне.

Временем максимального развития минойской культуры считается СМ III период. После землетрясения дворцы были восстановлены с еще большим великолепием. Так, например, дворец в Кноссе представлял собой грандиозное трехэтажное многокомнатное здание, которое считалось одним из чудес света. Высокохудожественными были фресковые росписи комнат и залов дворца. Фрески изображали сцены из дворцовой жизни и быта. Однако керамическое искусство Крита приходит в упадок, его вытесняет фаянс. Теперь на фаянсовых изделиях, изготовляемых на специальной дворцовой фабрике, преобладают изображения цветов, плодов, раковин, морских животных. Часто встречаются полихромные фаянсовые статуэтки критской богини-матери и ее жриц. Они изображены одетыми в национальный критский женский костюм: тесный зашнурованный корсаж с короткими рукавами и обнаженной грудью и колоколообразную юбку с оборками, сверху надет передник, а вокруг талии тесно стянут пояс, может быть, металлический.

Особо примечательны фаянсовые изделия с изображениями летучих рыб. Это говорит о том, что минойские критяне того времени уже были хорошо знакомы не только с западом Средиземного моря, но и с экваториальными областями Атлантического океана. Подтверждают это и фрески дворца с изображениями зеленых обезьянок, животных, которых минойцы привозили, видимо, из Сенегала. Известны также украшения с изображением негритянских голов, рисунки африканских бумерангов и другие.

В самом конце СМ III периода иероглифическое письмо было вытеснено так называемым линейным письмом типа А, представляющим собой стилизованные и упрощенные иероглифы. В нумерацию вводится знак для дробей. В ряде случаев обнаруживаются следы надписей, сделанных какими-то чернилами, что говорит о применении в качестве материала для письма не только глиняных пластин, как раньше, но, вероятно, и таких материалов, как папирус, кожа, пальмовые листья. Вообще письмо в этот период, по всей вероятности, получает широкое распространение.

К этому же времени относится также глиняный диск с загадочными не критскими письменами, найденный в одной из кладовых дворца в Фесте. Здесь стоит привести легендарное сообщение античных авторов, относящееся к этому или несколько позднему периоду. По легенде, во времена правления римского императора Нерона после землетрясения в Кноссе у западного склада дворца раскрылась расщелина. В ней в оловянных (свинцовых?) сундуках были найдены документы, написанные неведомыми письменами. Их отправили императору, а он, считавший себя непогрешимым авторитетом в литературе и искусстве, предположил, что тексты были написаны финикийскими письменами, и передал их для прочтения семитским ученым. Те, не имея возможности прочитать тексты, но не смея перечить Нерону, выдумали замечательную историю о Диктисе критском, якобы связанную с историей троянской войны. К сожалению, до нас не дошли не только подлинные тексты, но и история Диктиса критского.

Незадолго до конца СМ III периода опять происходит катастрофическое землетрясение, разрушившее Кносс. По-видимому, с этим землетрясением совпадает и грандиозное вулканическое извержение, происшедшее на одном из островов Эгейского моря — Санторине — около 1500 года до нашей эры. Греческий ученый Галанопулос связывает с этим событием легенду о гибели Атлантиды, полагая, что она находилась на острове Санторине. Следует, однако, заметить, что Платон указывал на местоположение Атлантиды к западу от столбов Геракла (Гибралтарского пролива), в Атлантическом океане. Атлантида Галанопулоса, несомненно, не Атлантида Платона.

Еще раз остров оправился от очередной катастрофы. Был отстроен, правда с меньшим великолепием, и дворец в Кноссе. Но островитяне, видимо, уже опасались нападения иноземцев, и на острове в ПМ I периоде появляются укрепления и сторожевые башни на дорогах. Фаянсовая живопись еще существует на высоком уровне, но ограничивается только Кноссом. Продолжаются и обширные морские связи. Окончательно утверждается линейное письмо типа А, существует собственная система веса, единица которой равна 29 килограммам.

Для следующего, ПМ II периода характерно изображение на дворцовых фресках негритянских наемников, руководимых минойскими офицерами. Линейное письмо А заменяется теперь линейным письмом типа В, более условным, но зато более удобным для писания чернилами. Это линейное письмо В получает распространение также и на материке. В систему счисления вводятся десятки тысяч и нуль.

Около 1450 года до нашей эры происходит последняя катастрофа, в результате которой могущество минойской державы было окончательно сломлено. И хотя некоторое время она продолжает существовать и после катастрофы, ее политическое и культурно-экономическое значение сводится на нет. Катастрофа была вызвана, скорее всего, вторжением каких-то племен и сопровождалась всеобщим разрушением, пожарами и грабежом. Сам царь Крита был захвачен врасплох в своем дворце. Как видно, критяне не ожидали вторжения, поддержанного, судя по всему, восстанием местных рабов. Флот же и военные силы Крита в это время были где-то далеко от острова, вероятно на западе.

Не без основания полагают, что минойская держава была разрушена микенскими греками, достигшими к тому времени значительного могущества и высокой культуры, основные элементы которой были заимствованы с Крита. Можно предположить, что во всем этом определенную роль сыграло стремление микенцев освободиться от гегемонии Крита. Об освобождении греков от этой гегемонии говорят также и греческие мифы, например, миф о Тесее.

В уничтожении минойской державы значительную роль, как нам кажется, сыграли финикийцы, к этому времени уже начавшие выступать конкурентами минойцев в торговле на Средиземном море. Без сильного и обширного флота завоевание Крита и его разграбление не было бы возможным. В дальнейшем финикийцы проделали то же, что спустя много лет сделали их потомки, карфагеняне, в отношении загадочного города испанского запада Тартесса. Они постарались вычеркнуть память о минойской державе всеми доступными им средствами. Поэтому-то древние греки очень мало помнили о минойцах, называя их легендарными пеласгами. Многое, что было несомненным достижением минойской цивилизации, потом стало приписываться финикийцам. Эта легенда лишь постепенно начинает развенчиваться в наше время. Хенниг указывает на убедительные доказательства того, что важнейшие из островов Канарских и Мадейра были открыты не финикийцами, а критянами. Финикийцы шли лишь по следам более древних мореплавателей, «Казавшаяся некогда столь гордой слава финикийцев все больше меркнет», — заканчивает Хенниг.

До сих пор остается неясным, кто такие были минойские критяне. Некоторые исследователи предполагают, что это все же были греки, основываясь на том, что недавно расшифрованное линейное письмо В оказалось написанным по-гречески. Однако эти тексты, найденные в Пилосе, городе микенской Греции, относятся ко времени, близкому к концу распада минойской державы. Мы не имеем точных данных о расшифровке собственно критских текстов. А что такие должны быть написаны другим языком, подтверждается надписью, найденной в критском городе Пресосе и относящейся к VI веку до нашей эры. Она и сделана уже на основе греческого алфавита. Но, к сожалению, язык этой надписи до сих пор не поддается переводу, Интересно также сообщение римского писателя Плутарха о том, что в VI веке до нашей эры в Беотии была вскрыта могила, считавшаяся усыпальницей Алкмены, матери легендарного героя Геракла. В могиле не было найдено останков усопшей, но среди немногих обнаруженных предметов была медная дощечка, покрытая удивительными древними письменами, похожими на египетские (очевидно, иероглифы), которые никто не смог прочесть. Тогда спартанский царь Агезилай, руководивший вскрытием могилы, послал копию надписи египетскому фараону, а тот передал ее для перевода жрецу Хинуфису, который определил, что надпись якобы относится ко времени троянской войны.

Совершенно особняком среди всего того, что было найдено на Крите, стоит хорошо известный археологам глиняный диск из Феста. Он был обнаружен 3 июля 1908 года, вероятно, в помещении, где некогда находился архив дворца. Диск представляет собой изделие из хорошо очищенной и хорошо обожженной глины. Несколько неправильная форма диска (диаметр 158–165 мм, толщина 16–21 мм) говорит о том, что он сделан вручную. На диске с обеих сторон изображены прекрасно сохранившиеся иероглифы. Они расположены по спирали, выцарапанной до обжига диска.

Интересна еще одна особенность. Иероглифы сделаны с применением пуансонов, подобных нашим типографским. Надписи на обеих сторонах точно соответствуют друг другу и по расположению и по количеству знаков. При этом невольно возникает предположение о существовании прототипа, с которого копировали этот текст на диск и размножали во многих экземплярах. Предположительно можно судить о содержании текста, что он мог быть религиозным, историческим или договорным.

Среди ученых до сих пор нет единого мнения о назначении диска. В этом свете интересны некоторые исследования. Прежде всего анализ глины, из которой был изготовлен диск, показал, что глина не критская. Большинство знаков письма (их более 45) также не имеет ничего общего с минойскими иероглифами. Не похожи они и на египетские. К тому же диск был найден среди предметов, относящихся к концу СМ III периода, когда иероглифы на Крите полностью вышли ив применения.

Небезынтересны и исследования текста на диске. Характер вдавленности надписи от пуансонов подсказывает, что она изготовлялась левой рукой, и поэтому можно предположить, что диск следует читать справа налево, от периферии к центру. Отдельные фразы или предложения ограничены черточками. Число знаков скорее всего отвечает силлабическому (слоговому) письму, так как для фонетического (звукового) письма их слишком много, а для чисто иероглифического письма их маловато. — Наличие каких-то дополнительных значков у некоторых иероглифов свидетельствует о том, что мы имеем дело с довольно развитой письменностью. Это подтверждает также и разделение на фразы.

Подтверждение того, что диск не критского происхождения, дает анализ изображений некоторых знаков. Так, корабль, изображенный иероглифом, резко отличен от минойских кораблей. При высоком носе, характерном для морских судов, на диске судно гребное, без мачты, может быть, даже плот. Оно немного напоминает суда-плоты наскальной живописи Богуслена (южная Швеция). Люди на этом судне изображены с коронами из перьев, напоминающими головные уборы некоторых племен из так называемых морских народов. Еще в XIII веке до н. э. они начали свои нападения на Египет и в результате ожесточенной битвы на суше и на море, происшедшей в 1195 году до н. э. при фараоне Рамзесе III, были разбиты египтянами. После этого часть морских народов осела в Палестине.

По-видимому, и Крит подвергся их нападению, при этом часть критян тоже ушла в Палестину. Надписи фараона Рамзеса III в храме в Мединет Хабу довольно подробно объясняют все перипетии борьбы с пришельцами и причины их нападения на Египет. Эти народы с далеких островов западного моря в союзе с ливийскими племенами бежали со своей родины в момент опустошительного землетрясения. Они уходили с материка, прорываясь сквозь стены огня и пламени, а с островов — преодолевая страшный шторм, выбрасывавший корабли обратно на берег или топивший их (волны цунами).

Известный шведский биогеограф и атлантолог доктор Малез предполагает, что в этих сообщениях содержатся отголоски гибели Атлантиды.

Ученые искали происхождение диска из Феста на востоке, усматривая в некоторых иероглифах, например в знаке, похожем на пагоду, сходство с некоторыми архитектурными постройками ликийцев, народа мореплавателей и морских пиратов, живших в эпоху становления греческих государств на юго-западе Малой Азии. Однако нигде в Ликии до сих пор не найдено ничего похожего на иероглифы фестского диска. К тому же, кто знает — является ли иероглиф «пагода» действительным изображением здания такого стиля или же это что-то другое? Нам кажется, что есть больше оснований считать диск западного происхождения.

Были также попытки прочитать текст на диске, исходя из предположения о его греческой транскрипции. Но, если путем подбора и разных допущений удавалось прочитать одну половину, то приложение такого «ключа» к другой половине текста приводило к полной бессмыслице. Поэтому в свое время Пендл-бери остроумно замечал, что лучше всего даже не упоминать о таких попытках.

Попытку расшифровать тексты на диске недавно сделал археолог и лингвист профессор Омэ. Предполагая, что это идеографическое (образное) письмо историко-астрологического содержания, о чем свидетельствует спиралевидное изображение текста, он отмечает, что сама надпись состоит из двух различных периодов. В одном из них — начинающемся с центра — 18 «фраз», в другом — расположенном по периферии диска — 12. По его мнению, оба периода заканчиваются иероглифами, изображающими гибель людей под волнами. Тексты диска из Феста Омэ тоже связывает с легендой об Атлантиде.

Советские лингвисты, применяя новейшие достижения техники расшифровки, в том числе и электронно-вычислительные машины, достигли больших успехов в прочтении текстов погибших цивилизаций. Мы не сомневаемся, что в недалеком будущем станет возможной расшифровка загадочной письменности минойских критян и еще более вагадочных иероглифов диска из Феста.

Минойская цивилизация, как теперь может судить и читатель, действительно была одной из примечательнейших цивилизаций мира, достигшей больших высот. Такой взлет культуры, несомненно, был связан с наличием обширных и длительных контактов со многими иными народами. Минойские критяне были, по-видимому, не только отважными мореплавателями, но и неплохими географами. Можно предположить, что им принадлежали одни из первых географических карт, пусть даже очень грубых и примитивных. Во всяком случае, одно несомненно: столь далекие путешествия, как в район Канарских островов, экваториальные воды Атлантики и в область Сенегала, не могли систематически происходить без применения периплов, то есть описаний особенностей морского пути древних мореплавателей. К сожалению, ничего из литературы минойских критян до нашего времени не дошло, А она, вероятно, была обширной.

Архитектурное искусство термитов

Внимание натуралистов и просто достаточно любознательных людей с давних пор привлекала жизнь так называемых общественных насекомых. Еще Плиний поведал нам о том, как один римский сенатор построил улей, прозрачные стенки которого позволяли снаружи наблюдать жизнь пчел. Много труда и сил отдал изучению этого вопроса и Реомюр. Пятый том своих «Записок по естественной истории насекомых» он посвятил пчелам, а седьмой — муравьям. Словом, эти две группы насекомых издавна были предметом многих исследований. Наиболее заметны среди них работы фон Фриша, которому удалось установить, каким образом «объясняются» друг с другом пчелы и как они «координируют» свой совместный труд.

Однако пчелы, осы и муравьи (относящиеся к высшим насекомым — перепончатокрылым) — не единственные общественные насекомые. Можно спуститься далеко вниз по систематическому ряду насекомых и найти общества, организованные так же хорошо. Известный натуралист Уилер считает, что тенденция к общественной жизни или, точнее сказать, к стадности отмечается у 24 различных групп насекомых., Но общества, сравнимые по организованности с обществами высших перепончатокрылых, встречаются только у Isopter, или термитов. Эти насекомые обладают рядом признаков, которые роднят их с тараканами, считающимися в мире насекомых наиболее древними, так как они почти не изменились со времен каменноугольного периода. Таким образом, в смысле морфологии (строения) и развития термитов можно считать насекомыми достаточно примитивными, но они являют нам пример настолько высокоорганизованного общества, что в этом отношении их можно считать равными и даже во многом превосходящими своих высших сородичей по классу насекомых.

«Общества» термитов организованы настолько же сложно, как и наиболее дифференцированные «общества» муравьев, с которыми их, пожалуй, лучше всего сравнивать. Действительно, кроме самца и самки у термитов, как и у муравьев, можно найти солдат и рабочих, которые делятся на самые различные категории (рис. 1)[24]. Самец и самка, как и у муравьев, имеют крылья, но у оплодотворенных самок высших термитов брюшко, набитое яйцами, разрастается настолько, что они не в состоянии двигаться, и живут, замурованные в специальной камере термитника. О том, как возводится это замечательное сооружение, и будет рассказано в этом очерке.

Термиты — прекрасные строители; различные их виды сооружают над землей настоящие монументы. Термиты вида Bellicositermes воздвигают в Африке термитники, имеющие форму кафедрального собора высотой до 6 метров, а диаметром в основании 15–20 метров. Объем такого сооружения над землей доходит до 1000 кубических метров. Термиты вида Сubitermes строят свои значительно меньшие по размерам термитники в виде гриба. В тропических странах термитов очень много, и термитники там — наиболее типичный элемент пейзажа.

Внутреннее устройство термитника удивительно хорошо приспособлено к многообразной и сложной жизни «государства» термитов (рис. 2). Здесь есть помещение для яиц и личинок, для хранения провизии, для грибницы — особых видов грибков, с которыми некоторые виды термитов живут в своеобразном симбиозе. И все вместе это образует то, что профессор Грассе, много лет отдавший изучению термитов, назвал обиталищем.

В глубине обиталища находится личный «королевский аппартамент», внутри которого замурованы «король» и «королева», то есть самец и самка. Размеры аппартамента бывают различными и соответствуют размерам королевы всегда весьма объемистой. Рабочие термиты заботливо содержат в чистоте как само помещение, так и его постоянных обитателей, и выносят яйца, непрестанно извергаемые королевой. Бесконечно сложная сеть коридоров и галерей связывает все помещения термитника и распространяется далеко в стороны от него. Это позволяет термитам далеко уходить от термитника, не показываясь при этом на поверхность земли: они предпочитают избегать дневного света.

Еще до появления исследований профессора Грассе многие ученые поражались сложности архитектурного искусства термитов, но техника их строительства долгое время совершенно не была известна.

Все шедевры строительного искусства термитов обязаны своим происхождением многочисленной касте рабочих, которые, несмотря на то, что они слепы, строят различные части термитника с настолько изумительной точностью, что создается впечатление, будто они работают по единому, заранее разработанному плану. Мысль о том, что между отдельными рабочими существует система связи, которая позволяет им координировать труд, приходит в голову совершенно естественно. Она возникает, когда вы, рассматривая этот хорошо слаженный трудовой ансамбль, невольно пытаетесь увидеть в нем некое единое устремление, организующее и ориентирующее усилия огромной армии рабочих, число которых в большом термитнике может переваливать за миллион. Вопрос о причинах организованности труда термитов был поставлен уже давно, но никакого удовлетворительного ответа на него получено не было. Однако это еще не говорит о равнодушии к научному разрешению одной из захватывающих проблем биологии насекомых.

Термиты — насекомые, очень трудно поддающиеся наблюдениям. Причин этому немало: они не выносят света, очень чувствительны к механическим сотрясениям и т. д. Если в термитнике сделать отверстие, то первой заботой термитов будет заделать его, и лишь после этого, в темноте, начинаются восстановительные работы внутри. Как же в таких условиях узнать, что происходит внутри термитника и раскрыть «производственные секреты» термитов? Вот за эту-то трудную проблему и взялся профессор Грассе.

В течение двадцати лет он наблюдал и изучал термитов, применяя при этом оригинальные и очень точные методы. Термитам он посвятил целую серию чрезвычайно интересных работ, но только в одной из последних статей он обобщил результаты своих исследований и показал, что характер построек термитов зависит от определенных условий и не соответствует представлению о так называемом едином плане или направлении.

Из-за невозможности вести наблюдения за вскрытым термитником Грассе вынужден был прибегнуть к другому методу. После долгих усилий ему удалось заставить термитов работать у себя на глазах в ящике с прозрачными стенками, размеры его в основании были 20 X 25 сантиметров. Грассе наблюдал главным образом за тремя видами термитов. У одного из них — Cubitermes　— королева имеет сравнительно небольшие размеры и сохраняет в достаточной степени способность передвигаться внутри гнезда, свободно перемещаясь с одного места на другое. Этот вид не был еще точно описан. Термиты этого вида строят свои термитники в виде грибов и очень характерны для кустарниковой саванны. У двух других видов (тоже африканские виды — Cephalotermes restangularis и Bellicositermes natalensis) королевы, наоборот, имеют огромные размеры и не в состоянии перемещаться внутри термитника.

Изучение Cubitermes было проведено на небольшой популяции, состоящей из 350 рабочих термитов, трех солдат, нескольких личинок, находившихся на разных стадиях развития, и одной очень подвижной самки. Эта популяция была помещена в цилиндрический прозрачный ящик, дно которого было покрыто слоем почвы.

Насекомые, которых перенесли в необычные для них условия, сначала чувствовали себя очень растерянно и беспорядочно метались по дну ящика. Однако вскоре работа закипела. Через несколько минут некоторые термиты стали лепить на вертикальные стенки ящика шарики земли, смоченные слюной, укладывая их почти по горизонтальной линии настолько высоко, насколько они могли, и каждый из них работал, не обращая внимания на других. При этом нельзя было обнаружить ни малейшего намека на какую-либо согласованность их действий, и только случайно два шарика оказывались уложенными рядом. Другие на разных расстояниях от стеклянной стенки начали складывать шарики в кучки на слегка возвышающихся участках почвы. Вскоре тут и там на дне ящика появились столбики, похожие на тот, что изображен на рис. 3. Когда эти столбики достигали в высоту 4–5 миллиметров, от их вершин, сведенных на конус, вырастали боковые горизонтальные ответвления, соединенные между собой. Рабочие направляли их с большой точностью навстречу друг другу и соединяли, строя арку. Таким образом, кое-где на дне ящика довольно быстро образовались своды. Можно было заметить, что по мере продвижения работы число занятых работой термитов увеличивалось, а активность каждого из них возрастала. Все происходило так, будто бы кучки смоченных слюной шариков земли являли собой нечто вроде стимула, который усиливал деятельность насекомых и направлял ее в определенную сторону. Присутствие самки, которая, повторяем, была очень подвижна, не было таким стимулом. Лишь когда она оставалась на некоторое время неподвижной, рабочие лихорадочно начинали возведение столбиков по обе стороны ее тела. Темпы строительства все более и более усиливались, и налаживалась связь между отдельными его участками. Длинные крытые галереи связали друг с другом вначале разобщенные сооружения, образовались многочисленные ячейки.

На этой стадии Грассе констатировал очень заметный эффект группы[25]: группа термитов в количестве менее 50 индивидов так или иначе работает, но начатая ими работа мало-помалу замирает. Не думается, что это замедление — результат недостаточной трудоспособности насекомых. Похоже, что дело здесь в недостаточной общественной стимуляции. Одно насекомое может сверлить галерею, уложить несколько комочков земли, но оно не строит.　

Строительство гнезда термитами вида Серhalotermes restangularis Грассе наблюдал в Данао (Берег Слоновой Кости) в тех же условиях. Самка этих термитов намного больше самки только что описанных Cubitermes. Играет ли она более важную роль в процессе строительства, главная цель которого состоит в том, чтобы упрятать королеву под кров? Как и Cubitermes, Серhalotermes начинают свою работу со строительства столбиков, и, когда столбики достигают некоторой высоты, точно так же сверху на них появляются боковые ответвления, которые в конце концов соединяют соседние столбики друг с другом. Одновременно с этим над королевой сооружаются ячейки, которые затем будут сообщаться с королевским помещением (рис. 4). Надо заметить, что Серhalotermes имеют важную особенность: из прямой кишки они выделяют капельку особой жидкости, которая, высыхая, образует нечто вроде картона это и есть их основной строительный материал.

Особенности работы термитов Bellicositermes изучались на　одном из его видов — B. natalensis (рис. 5). В большом ящике Грассе поместил группу насекомых, состоящую из самки довольно больших размеров (9 сантиметров длины), нескольких сот больших и малых рабочих и нескольких десятков солдат — всего более 1200 насекомых. Их строительным материалом были мягкая глина, комочки грибницы и несколько тампонов гидрофильной ваты, смоченных водой. Работа началась лишь после двадцатиминутного замешательства, которое охватило насекомых в первое время после того, как они попали в ящик. Основным предметом заботы сразу же стала королева. Немногим более чем через полчаса вокруг нее было построено 17 столбиков. На них вскоре появились наклонные ответвления, направленные в сторону королевы. О том, что самка здесь — всеобщий центр притяжения, говорило и то обстоятельство, что все время термиты неустанно проявляли о ней «заботу». Они лизали задний конец ее брюшка и уносили яйца, которые она непрерывно откладывала. Создавалось впечатление, что перед термитами-рабочими стоит дилемма: либо замуровывать самку, либо. уносить откладываемые ею яйца.　

Другое сооружение возводилось в то же самое время над кучей глины. Там строились другие, более мелкие ячейки. Длинный коридор соединил это новое сооружение с ячейкой королевы. Когда королевская ячейка была готова, рабочие начали на ее крыше строить новые столбики для других ячеек, которые образовали второй этаж термитника. Таким образом, все участки стройки были соединены друг с другом и образовали одно целое. Постройка этого гнезда потребовала не более восьми часов.

Какие же выводы сделал Грассе из своих длительных и терпеливых наблюдений? Прежде всего он опроверг свое же предположение о поведении термитов, высказанное в 1939 году. Точность поведения термитов-строителей, как он уяснил теперь, есть не результат какой-то присущей им способности регулировать и согласовывать свои усилия, а лишь функция устойчивого безусловного рефлекса.

В работе термитов можно выделить несколько фаз.

Фаза несогласованности. Она возникает при разрушении термитника или при — переселении термитов для исследования в ящик. Резкое нарушение условий внешней среды (изменение степени увлажнения, освещенности, перенесение их из узких галерей на более широкое пространство, где они не могут контактировать друг с другом тигмотактизм, и т. д.) травмирует насекомых, приводит их в состояние шока, чем нарушает обычный образ существования. Когда же первое волнение проходит, на насекомых начинают заметно действовать стимуляторы, на которые, впрочем, рабочие термиты реагируют по-разному. Из нескольких внешних стимуляторов некоторые оказываются более действенными, и реакция насекомых на них проявляется в том, что они начинают строить. Эта еще не организованная вначале деятельность состоит в том, что насекомые в беспорядке кладут на дно ящика шарики земли, и поведение каждого нисколько не согласовано с поведением других — каждый рабочий совершенно индиферентен к действиям своих соседей. Поведение насекомых в этот период наводит на мысль о том, что они автоматически реагируют на комплекс раздражителей, то есть их действия никак не зависят от присутствия в гнезде других его обитателей.

Однако с какого-то момента укладка шариков земли перестает быть совершенно случайной. Термиты начинают искать более возвышенную точку, чтобы положить на нее свой шарик, их работа, следовательно, координируется силой тяжести Земли (стремлением ориентироваться в направлении, противоположном силе тяжести). Таким же стимулом, который направляет деятельность насекомых в определенную сторону и вносит в нее порядок, становится и самка. Но это относится лишь к тем видам термитов, у которых самки из-за огромных размеров брюшка не в состоянии двигаться. Кроме того, к числу стимуляторов следует добавить притягательную силу свежих шариков и некоторую, довольно, впрочем, слабую тенденцию насекомых вновь и вновь возвращаться в точку, где они уже работали.

Фаза координации. Поведение насекомых остается несогласованным до тех пор, пока земляных шариков мало. Но все меняется, как только шариков становится много и они образуют кучку. Вместо неразберихи и толчеи, которые господствовали вначале, появляется возбуждение, более целенаправленное. Кучка шариков действует на рабочих как некоторый центр притяжения и представляет собой действительно общественный стимул.

Одновременные стимуляторы и стигмергия. Соответственно характеру укладки шариков реакция рабочих на этот стимулятор становится различной и приобретает способность направлять ход строительства. В точках, где шарики уложены один на другой, вырастают столбики, а они, в свою очередь, становятся раздражителями, которые направляют всю дальнейшую деятельность рабочих. Когда высота столбиков достигает некоторой величины (от 4 до 6 миллиметров, в зависимости от вида насекомых), ситуация вновь меняется. Теперь шарики укладываются не на самую вершину столбика, а сбоку от нее, и эти боковые шарики становятся точками, на которых вырастают горизонтальные ответвления.

Самое интересное, что эти изменения в состоянии стройки привлекают к ней новых рабочих. Они не принимали участия в возведении столбиков, но когда эти столбики достигают определенной высоты, насекомые тоже начинают укладывать свои шарики так, чтобы образовалась арка. Следовательно, изменение качества столбиков вызывает автоматическую адекватную реакцию. При этом отдельно расположенные изолированные столбики покидаются, и работа продолжается только на столбиках, расположенных группами на расстоянии 5—10 миллиметров друг от друга. Рабочий, взгромоздившийся на вершину такого столбика, подвергается действию двух раздражителей. Одно раздражение исходит от столбика, на котором он сидит, и оно заставляет его строить арку. Другое раздражение исходит от соседнего столбика, и оно заставляет его строить арку в определенном направлении.

Другая комбинация различных стимулов определяется присутствием самки. Рабочие, занятые возведением стены для защиты самки, стимулируются и столбиками, и самкой, поэтому арки всегда воздвигаются в направлении на нее. Благодаря такому типу стимуляции ход работ всегда регулируется автоматически. Такому типу стимуляции Грассе дал название стигмергия (от греческих слов stigma — укол, ergon — работа = стимулированная работа). Он установил, что на возбуждающий их стимул рабочие отвечают индивидуально и автоматически, то есть их работа никоим образом не напоминает работу строительной бригады.

В подтверждение этого предложения Грассе приводит случай, когда два насекомых сооружают два соседних столбика в разных условиях: один начинает возведение столбика на плоской горизонтальной поверхности, другой — на маленькой возвышенности на почве. Казалось бы, оба должны закончить свою работу тогда, когда их столбики достигнут примерно одинаковой относительной высоты, то есть почти одновременно. Ничего подобного. В то время как строительство столбика, возводимого на возвышенности, прекращается, строительство другого продолжается до тех пор, пока оба столбика не сравняются по абсолютной высоте. Здесь можно было бы подумать о существовании чего-то такого, что регулирует работу насекомых. Однако наблюдения показывают, что дело здесь в автоматической реакции на раздражающее (стимулирующее) влияние соседнего столбика. Рабочие термиты видов Cubitermes и Bellicositermes лишены не только зрения, но и оптических ганглиев (нервных узлов, реагирующих на свет), поэтому скорее всего решающая роль в ведении строительства принадлежит у них обонянию. Важная роль в жизни термитов принадлежит, очевидно, слюне, запах которой они ощущают, когда обмениваются изо рта в рот пищей (трофаллаксия), лижут друг друга и т. д. Такую же важную роль стимуляторов играют и шарики земли, замешанные на слюне.

Сложность и организованность большого термитника, естественно, наводит на мысль о том, что термиты «работают по плану». Но теория стигмергии позволяет обходиться без предположения о том, что у животных существует какой-то «язык», который помогает им действовать согласованно. У термитов вовсе, например, не наблюдается явлений, подобных «танцам» у пчел[26], которые представляют собой не что иное, как обмен замечательно закодированной автоматически реактивной информацией. Рабочие термиты, правда, могут еще делать какие-нибудь «намеки», притрагиваясь друг к другу и производя всякого рода шумы. Однако, когда они смыкают, не касаясь друг друга, наращиваемую ими с двух сторон арку, ничего подобного не происходит. А ведь это как раз тогда, когда они больше всего нуждаются во взаимной информации.

Прекрасные исследования профессора Грассе объясняют нам методы работы термитов и приподнимают уголок завесы, скрывающей тайны термитника. Это, однако, не означает, что все уже ясно в этой захватывающей проблеме. Мы не знаем, например, почему термиты разных видов, обладая мало чем отличающимися у них «техническими возможностями», возводят такие разные сооружения: одни — Cubitermes — грибы; другие — Bellicositermes natalensis — великолепные замки, a Bellis cositermes seanneli — монументальные «печные трубы». Эта разница остается пока еще тайной, которая должна быть отнесена к числу загадок, непосредственно касающихся великой проблемы эволюции.　

Планета-скромница

Укрывшись от настойчивого взгляда людей плотной вуалью облаков, мчится в межзвездном пространстве планета-скромница, ближайшая соседка Земли — Венера. Однако много ли мы о ней внаем?

Ведь если собрать существующие по этому вопросу мнения, то окажется, что они далеко не едины. Более того — противоречивы. Посмотрим же, что получится, если все эти сведения проанализировать, сделать из них соответствующие выводы. Что нам известно, например, о господствующих природных условиях на этой планете? Одни считают, что на Венере очень высокая температура — 300–400 градусов Ц, следовательно, вода там находится в парообразном состоянии, и поэтому жизнь в том виде, как мы ее представляем, невозможна. Другие же утверждают, что температурные условия на Венере приближаются к земным, поэтому жизнь там вероятна.

Одни считают, что поверхность Венеры представляет собой сушу, другие — океаны и даже… океаны нефти. Наконец, нет единого мнения и о скорости вращения этой планеты вокруг своей оси. По мнению одних, эта скорость приближается к земным суткам, другие же думают совершенно иначе — что там сутки равны 224 земным дням, то есть совпадают с венерианским годом.

Казалось бы, невозможно разобраться в этих противоречивых суждениях, сказать что-нибудь определенное «за» или «против» любой точки зрения, пока человек сам не побывает на этой планете и не проверит, что к чему.

Однако это не совсем так. Воссоздать сравнительно цельную картину природы Венеры можно попытаться по уже существующим фактам. Разумеется, факты эти, как и всякое научное предположение, требуют уточнения и проверки по мере дальнейшего проникновения в тайны исследуемой планеты.

Вот один из них. Подавляющее большинство астрономов говорит, что через плотную атмосферу Венеры ничего не видно. Но так ли это на самом дело? Отвечая на этот вопрос, сравним сначала атмосферу этой планеты с земной. Мы знаем, что атмосфера Земли простирается на расстояние примерно 2000 километров. Однако для сравнения ее с атмосферой Венеры нам следовало бы представить, как выглядит атмосфера Земли с Венеры (как*выглядит атмосфера Венеры с Земли, мы знаем). Естественно, что верхние разреженные слои атмосферы, как Венеры, так и Земли, не будут видны, а будет заметна лишь нижняя плотная ее часть. О том, какая именно часть атмосферы Земли видна с больших расстояний, можно судить по тени атмосферы Земли на поверхности Луны. По данным астрономов В. Чернова и В. Чистякова, «толщина» этой тени 300–400 километров. Если учесть, что расстояние от Земли до Венеры в несколько сотен раз больше, чем до Луны, легко себе представить, что земная атмосфера будет с такого расстояния казаться еще значительно менее мощной.

Какова же мощность атмосферы Венеры с расстояния Земли, если измерять ее в моменты, когда Венера заслоняет от нас другие звезды (так называемый момент покрытия звезд). Установлено, что в этот момент звезды меняют свой блеск и как бы смещаются. Из многих таких наблюдений сделан вывод, что толщина атмосферы Венеры находится в пределах 80— 130 километров.

Таким образом, если учесть, что мощность атмосферы Земли оценивается со сравнительно небольшого расстояния, а Венеры — с большого, то можно считать, что они между собой вполне сравнимы. И если мы легко наблюдаем звездный мир со дна воздушного океана, трудно себе представить, чтобы была совершенно неодолима для наших приборов атмосфера Венеры.

И это наше мнение подтверждается наблюдениями на Венере одного явления, важного для познания господствующих там природных условий. Разговор идет о двух устойчивых белых пятнах, наблюдаемых в диаметрально противоположных частях планеты. Причем, если одно из пятен растет, то другое в то же время убывает. Кроме того, одному из пятен, южному, по предварительным данным американской межпланетной станции «Маринер-2»[27], отвечает «таинственное холодное место». Это наталкивает на мысль о наличии на Венере двух полярных шапок, видимых через толщу ее атмосферы. И на Венере, как и на Земле, южная зона мощнее северной.

Встает, однако, вопрос, как можем мы видеть эти шапки, если ничего, или почти ничего, через атмосферу Венеры не видно? Для наглядности представим себе сложенное в несколько слоев тюлевое покрывало: через него ничего не видно, однако достаточно подложить под него цветную подкладку, и оно окрасится в соответствующий цвет. Подобно этому и через атмосферу Венеры могут быть замечены белые массы снега и льда, резко контрастирующие с окружающими их участками.

Где есть снег и лед, там не может на поверхности держаться температура 300–400 градусов[28]. Откуда же возникли такие представления? Дело в том, что мы не можем измерить температуру поверхности Венеры непосредственно термопарой, как это делается в отношении верхних слоев атмосферы Венеры. Поэтому судить о температуре ее поверхности приходится по измерению той энергии, которую мы улавливаем от Венеры радиотелескопами.

Считается, что радиоволны длиной 3—10 сантиметров идут от ее приповерхностных слоев. Источники энергии, излучающие эти волны, могут быть разными: либо это следствие теплового движения молекул, либо это результат мощных грозовых разрядов. Представление о приборах, сконструированных разумными существами, в данном случае исключено, так как здесь волны не имеют никакой «разумной» периодичности. Оба эти предположения сами по себе возможны. И действительно, если объяснить эти волны тепловыми движениями, то мы придем к температурам, о которых уже говорилось, — 300–400 градусов. Если же относить их за счет грозовых разрядов, то этот процесс должен был бы идти в тысячи раз энергичнее, чем на Земле. И вот слово берут астрономы. Они говорят, вряд ли возможна такая интенсивная грозовая деятельность на планетах типа Венеры, и делают отсюда вывод, что температура на поверхности Венеры очень высокая.

А как могут ответить на это географы? Думается, совсем по-иному. Свои рассуждения они ведут тоже применительно к условиям Земли. Известно, что насыщенность приземного воздуха влагой не менее 30–40 процентов от того количества, при котором идут дожди. Это значит, что достаточно было бы увеличить влажность в три раза, как на Земле не утихали бы грозы, как в тропиках, где за несколько часов изливается столько воды, сколько в Москве за месяц. Иными словами, увеличение влажности на Земле всего лишь в несколько раз привело бы к тому, что грозовая деятельность возросла бы в тысячу раз. Именно эти условия и характерны сейчас для Венеры. Обилие влаги создает там предпосылки для формирования внушительных снежных шапок, несмотря на то что на Венере температура, конечно, значительно выше, чем на Земле.

Как выглядит поверхность Венеры? Не затоплены ли все ее материки бесчисленными потоками воды? Или там имеются все же обширные материки? Казалось бы, ответа на этот вопрос получить сейчас невозможно. Однако и это не вполне так. Отсутствие каких-либо резких деталей, кроме упомянутых белых шапок, говорит, хотя и косвенно, но довольно определенно за сравнительную однородность поверхности Венеры — почти сплошь водную или почти сплошь континентальную. Представление о сплошной водной поверхности, однако, вряд ли правдоподобно: так как даже через мощную атмосферу Венеры наблюдались бы блики солнца, чего никто еще не видел. Кроме того, в этом случае было бы непонятно наличие устойчивых полярных областей: они постоянно смещались бы с дрейфом льдов и не были бы так четко оконтурены, как это наблюдается в действительности. Таким образом, на Венере, очевидно, имеется обширная суша. Куда же «убираются» потоки воды? Вероятно, на поверхности Венеры имеются хотя и небольшие, но очень глубокие впадины. Не их ли видел Ловелл, знаменитый наблюдатель Марса? Не являются ли указанные полосы подобием марсианских «морей», только несколько более обширных и глубоких и действительно наполненных водой?

Что напоминает описанная выше картина? Да нашу собственную планету сравнительно недавних эпох, 100–150 миллионов лет назад, когда погибли на Земле многие виды животных, в том числе такие гиганты, как диплодоки, бронтозавры, динозавры и другие. В земной атмосфере тогда, как сейчас в венерианской, еще преобладал, видимо, азот и углекислый газ. Не существовало практически, если не считать отдельных «зачаточных» бассейнов, и океанов. Их возраст исчисляется в 100–150 миллионов лет. Сушу занимали мелкие моря.

Иным был на Земле и состав атмосферы, которая, подобно водам океана, очень интенсивно формировалась в это время. Правда, современные условия на Земле очень не походят на только что описанные. Океаны теперь занимают обширные пространства, в атмосфере много кислорода, а углекислого газа лишь ничтожные количества. Но не всегда было так. В этой связи небезынтересны наблюдения, проведенные в атмосфере искусственными спутниками. Они принесли нам неожиданный результат. Оказывается, в верхней атмосфере Земли (на высоте 200–800 километров) преобладает кислород (92–98 процентов) над азотом, в то время как внизу, что, конечно, давно известно, преобладает азот. Его здесь три четверти от состава атмосферы, а кислорода всего четверть. В то же время, по законам физики, должно было быть как раз наоборот: более легкий газ — азот — должен был бы преобладать наверху. Вывод из этого может быть лишь один: наверху все время образуется кислород, который и стекает оттуда вниз.

Недаром еще в прошлом веке было подмечено, что в антициклонах (нисходящие токи воздуха) кислорода больше, чем в циклонах (восходящие токи). Так как кислород, помимо выделения его растениями, приходит из внешних частей атмосферы, легко себе представить, что его количество внизу атмосферы все время растет и что в прошлом его здесь было значительно меньше. С другой стороны, растения, все пышнее развиваясь на Земле, постепенно извлекают из воздуха углекислый газ. Обращают на себя внимание и данные, опубликованные в известном энциклопедическом словаре Граната о том, что в XVIII веке в воздухе содержалось 5—10 процентов углекислого газа, в то время как сейчас его всего лишь 0,03 процента. Возможно, что старые данные очень не точны, но, хотя бы в искаженном виде, истину они все же отражают: количество углекислого газа все время уменьшается[29].

Что же касается азота, то он, судя по современным гидрологическим данным, постоянно поступает изнутри Земли, и поэтому, как в прошлом, так и теперь, его на нашей планете много. Много его и на Венере.

Таким образом, можно предположить, что на Венере сейчас господствуют условия, сходные с теми, которые были у нас 100–150 миллионов лет назад. Но во всех ли деталях они сходны? Чтобы ответить на это, необходимо разобраться в одном из наиболее сложных вопросов — в периоде вращения Венеры вокруг своей оси. Ведь в зависимости от скорости вращения изменяются и условия обитания. В случае длительного периода будут различные температурные условия на разных долготах, причем периодически они будут изменяться. Этого, напротив, не будет, если планета вращается быстро, хотя бы со скоростью, близкой к скорости вращения Земли. Нужно также знать положение оси вращения Венеры. Если Венера, что называемся, лежит на боку, обращенная к Солнцу то одним из полюсов, то экватором, она в течение года будет испытывать бурную циклональную деятельность попеременно на различных широтах.

Попытаемся разобраться во всем этом.

Относительно скорости вращения довольно определенный ответ можно дать уже сейчас. Прежде всего она никоим образом не может быть близка к венерианскому году (224 дня). В этом случае температурные различия на поверхности Венеры были бы таковы, что их нельзя было бы не заметить. Кроме того, данные, подтверждающие сходство Венеры с Землей, подсказывают нам, что скорость ее вращения вокруг оси не должна значительно отличаться от скорости вращения Земли — 24 часа.

Ученые расходятся в вопросе о положении оси вращения Венеры. Ее «лежание на боку» опровергается, во-первых, наличием устойчивых холодных областей. Они не могли бы образоваться на планете, периодически обращающейся к Солнцу своими полюсами.

Во-вторых, очень круглая орбита Венеры (самая округлая из всех планетных орбит) говорит о том, что Венера уже обрела устойчивость в пространстве, а лежание на боку, свойственное Урану, характеризовало бы орбиту планеты как очень возбужденную, неравновесную. Этого у Венеры нет.

Как же можно оценивать в связи со всем сказанным возможность жизни на этой планете?

Очевидно, там могут существовать животные. Теплый климат, обилие влаги, отсутствие резких температурных скачков благоприятствуют этому. Однако мало вероятно, чтобы там сейчас происходило пышное развитие растительности, особенно высшей. Растения, как выяснено, плохо усваивают радиоактивную разновидность углерода, которой, несомненно, очень много в атмосфере Венеры.

Возможно ли наличие на Венере разумных существ? Вряд ли. Этот этап — довольно далекое будущее Венеры, если его не нарушит вмешательство разумных существ других планет. Если же это произойдет, то возможны самые неожиданные последствия в эволюции планеты.

Итак, настойчиво заглядывая под вуаль планеты-скромницы, мы уже сейчас различаем некоторые черты ее лица. Однако лишь будущее покажет, насколько хорошо мы в них разобрались.

Рассказы-были

Как-то геологи поймали в тайге медвежонка и отдали его кузнецу Марку Тимофеевичу Дубинину, который вырастил его и приучил к кузнечному делу.

Приехав в поселок и узнав об этом случае, я направился к Марку Тимофеевичу, жившему в одиноком домике на краю поселка, где сразу же начинался лес. Я вошел в открытую дверь и отпрянул: возле высоких нар стоял большой бурый медведь. Закинув вверх башку, он громко зевал и лапой почесывал толстое мохнатое брюхо. Увидев меня, медведь высунул черный язык и показал два мокрых клыка:

— Рррмууу!..

— Михайло не кусается, проходите!

У очага стоял высокий кряжистый старик. Курчавая борода и усы с проседью, под лохматыми бровями — насмешливый испытующий взгляд. Кузнец весь был волосатый: волосы белели в ушах, торчали из широких ноздрей горбатого носа, росли на открытой богатырской груди и мускулистых руках. Настоящий богатырь-лесовик.

— С нами ужинать, — пригласил старик, снимая со сковороды шипящие оладьи.

Кузнец стал накрывать на стол. Скоро на нем появилось немало закусок: сушеные грибы с квасом, толченый лук, вяленое на солнце мясо и рыба.

— Отведайте кирпичного чая с молоком да горячими оладьями.

Марк Тимофеевич нацедил в кружку густого крепкого чая и подал мне. Он часто подкладывал в эмалированную миску оладьи и относил на нары, откуда вскоре слышалось довольное ворчанье медведя.

— Как вам удалось выучить медведя? — спросил я.

— Да так, — нехотя и скупо отвечал кузнец. — Мишенька тогда еще небольшим был. Поставил я ему железную бочку, насыпал туда песку и заставил его колотить кувалдой, потчуя сахарком, конфетами да мяском тушеным. Потом, как исполнился ему годик, повел в кузницу. Долго он боялся огня, а потом постепенно привык. Захотелось побольше меду, сахару, мяса…

— В тайгу не просится?

— Нет. Боится собак.

Утром поселковые собаки заливались злобным лаем.

Дубинин и медведь шли в кузницу. За ним шествовала толпа ребятишек. Мишка шагал вперевалку, важно оглядывая ребят.

Пока Марк Тимофеевич разжигал кузнечный горн, нагревал обсадные трубы, ребятишки, забавляясь, кидали медведю конфеты, сахар, и он ловко ловил их раскрытым ртом.

Когда труба нагрелась докрасна, Дубинин крикнул:

— Бей, Михайло!

Медведь проворно бросился к наковальне, но не оказалось кувалды. Он постоял, покачал головой, хлопая глазами, обнюхал то место, куда вечером забросил молот, фыркал и неуклюже суетился по углам. Ребятишки дружно хохотали.

— Опять спрятали, пострелята! — грозно сказал кузнец ребятам. — Марш отсюда!..

За бочками с водой Мишка нашел кувалду и, оглядываясь на ребят, с остервенением принялся колотить по горячему металлу. Работал он усердно. Минут двадцать-тридцать бил без разгибу.

Во время «перекуров» старик доставал березовую с узорами трубку, а медведь зализывал мозоли на лапах.

— Ты, брат, хотя и силен, да на лапы-то слабоват, — добродушно говорил кузнец своему молотобойцу.

Когда раздавался гудок электростанции, Мишка немедленно швырял кувалду, сдергивал брезентовый фартук и спешил на обед. Сегодня, услышав гудок, медведь не бросил молот, а положил его на землю и долго втаптывал задними лапами, боясь как бы ребятишки снова не спрятали его.

После обеда Дубинина вызвали в контору. Медведя он оставил в кузнице. Ребятишки, раскалив железный прут, приказали Мишке бить. Медведь с силой хватил кувалдой о наковальню, взвыл от боли, отбросил кувалду и долго тряс ушибленными лапами» Потом забился в угол и жалобно заскулил.

Пришел кузнец, прогнал ребятишек, но Мишка, обиженный, работать не стал.

Особенно оберегал Марк Тимофеевич своего любимца от запаха гари. Если попадет искра на шерсть медведя или прожжет ватник кузнеца, учует Мишка паленое — и бултых в бочку с водой. Вылезает мокрый, долго отряхивается, заливая все вокруг водой.

А однажды он случайно наступил на горячую пластинку и долго рвал землю, большую яму вырыл.

Так и работал бы необыкновенный молотобоец еще немало времени, но случилось несчастье. Заболел Марк Тимофеевич, и его увезли в город. Целый день метался запертый в доме медведь и ревел. Потом лег на нары, затих. Отказался от еды, исхудал.

Мы думали, медведь забудет свое горе в кузнице, за делом. Привели его к другому кузнецу, но Мишка за кувалду не брался, а все вокруг нюхал, лизал вещи Марка Тимофеевича.

Когда его вели из кузницы, на него, как всегда, напали собаки. Раньше, рядом с Марком Тимофеевичем, он не обращал на них внимания. На этот раз он зло огрызался, а потом вдруг ощетинился и бросился на самую назойливую. Только куски полетели в стороны. В тот же день его посадили на цепь.

Ночью шел дождь. Слышался злобный лай собак.

А утром мы увидели оборванную цепь и следы, уходящие в тайгу…

Зимой прошлого года, бродя по саянской тайге, я заблудился и решил ночевать у костра. На огне разогрел тушенку и поужинал. Из-за леса вылез серп месяца. Ночь стала глубже и тише.

Я задремал.

Проснулся внезапно. Костер потухал, тлели угли. Я потянулся за хворостом и вздрогнул. Надо мной торчала длинная морда, посапывая острым носом. У затухающего костра стоял огромный медведь и в упор глядел на меня. Откуда он взялся, я не мог понять. Чувствую, по спине поползли мурашки. А зверь разглядывает меня своими холодными черными глазками.

Болезнь или старость помешали медведю залечь в берлогу, или кто-нибудь его спугнул с лежки. Холод не дает ему покоя, и зверь шатается по заснеженной тайге. Такого медведя называют у нас «шатуном». Измученный и голодный, он становится злым, дерзким, хитрым, и встреча с ним очень опасна для человека.

Рука инстинктивно потянулась к ножу, но, как на грех, ножа или ружья на этот раз с собой у меня не было. А косолапый стоит, должно быть, ждет, что я делать буду. Не шевелюсь. Ничего не вижу, один медведь перед глазами. Большая черная гора. Он на меня глядит, я на него. Он свирепо ухмыляется, я холодею от страха.

Но вот матерый зверюга придвинулся ко мне так, что я дышать перестал. Сижу, как пень, только пальцы рук судорожно сжимаются в кулаки.

Что делать?

Уйти — все равно не уйдешь, бежать — не убежишь.

Я вскочил и страшно закричал. Медведь испуганно замер и качнулся. В этот же момент перед глазами мелькнула отвратительная пасть, желтые сломанные клыки, затем резкая ноющая боль пронзила левое плечо, затрещал рукав фуфайки…

Когда я очнулся, то увидел темное небо, золотые светлячки звезд да красный разбухший месяц.

Осмотрелся. По-прежнему тлели угли. Медведя не было.

Кто спугнул его, я не мог понять. Быть может, это сон? Но раненое плечо и оборванный рукав телогрейки говорили обратное.

Внимательно осмотрев следы ночной схватки, я понял: от верной смерти меня спас костер. Медведь наступил на горячие угли и обжегся.

Солнце и погода

В природе все явления взаимосвязанны. Изменения, происходящие в одной из сфер Вселенной, так или иначе отражаются во многих других. Для Земли главный источник этих процессов — Солнце, самый мощный источник энергии. От него зависят и многие атмосферные явления, наблюдаемые на нашей планете. Солнце — это гигантский раскаленный газовый шар, в недрах которого высокие температуры, доходящие до 15 миллионов градусов, все время поддерживаются термоядерными реакциями, при которых из водорода образуется гелий. Не только внутри, но и на поверхности Солнца все кипит и бушует. То и дело возникают вихри раскаленного газа, которые мы наблюдаем как пятна и факелы. Часто по своим размерам пятна превышают диаметр Земли в несколько раз. Так было 26 июля 1946 года, когда на Солнце наблюдались группы пятен, поперечник которых равнялся 280 тысячам километров, что составляет одну пятую диаметра Солнца. У края солнечного диска через специальные приборы видны светлые выступы, иногда причудливой формы, напоминающие облака, струи дыма, фонтаны. Это солнечные протуберанцы. Со скоростью в несколько сотен километров в секунду протуберанцы поднимаются над солнечной поверхностью на высоту одного-полутора миллионов километров.

Время от времени на внешней оболочке Солнца возникают взрывы в виде облака ослепительной яркости, которое или, подобно капле чернил на промокательной бумаге, быстро расползается, или же держится более часа. Эти взрывы носят название хромосферных вспышек. Внешне хромосферные вспышки напоминают взрывы, при которых температура отдельных участков солнечной поверхности повышается до одного миллиона градусов и более. Таким образом, яркость образований увеличивается в несколько раз по сравнению с соседними, не тронутыми взрывом участками Солнца. В науке все эти явления получили название солнечной активности.

Существует так называемый одиннадцатилетний (в среднем) цикл, при котором все явления на Солнце в течение четырех-пяти лет возрастают до максимума (годы неспокойного Солнца), затем в течение шести-семи лет убывают до минимума (год спокойного Солнца). В последние годы обнаружен вековой цикл солнечной активности, который состоит из ряда одиннадцатилетних. Этот длительный цикл накладывает определенный отпечаток на ход циклов коротких, то снижая, то повышая их активность.

Нам кажется, что солнечное излучение льется на Землю с удивительным постоянством. Непрерывное развитие жизни на Земле в течение последнего миллиарда лет как бы свидетельствует о том, что все это время светимость Солнца не подвергалась большим колебаниям. Однако наши успехи в изучении физики Солнца в последнее время поставили такое постоянство в излучении под сомнение. Для ученых стало очевидным, что солнечное излучение испытывает колебания, а это имеет огромное значение для всего естествознания. Попробуем несколько разобраться в этом вопросе.

Явления, развивающиеся на Солнце в годы его неспокойствия, приносят на Землю дополнительное количество тепловой и электромагнитной энергии, что, разумеется, не может не оказывать влияния прежде всего на нашу атмосферу. Здесь немалую роль играют электрически заряженные частички (корпускулы), врывающиеся в атмосферу Земли со скоростью более 1000 километров в секунду. Чрезвычайно возрастают при этом ультрафиолетовое, рентгеновское и радиоизлучения. Особенно мощные потоки корпускул исходят при хромосферных вспышках. Во время наиболее сильных вспышек Солнце выбрасывает даже космические лучи, которые обычно приходят к нам из глубин Вселенной, от других галактик. Поступая в атмосферу Земли, все виды этой энергии в основном поглощаются ее верхними слоями и производят заметные возмущения, выражающиеся в резком нарушении общей циркуляции. Обильные потоки корпускул, направляемые при этом магнитным полем Земли в полярные широты, вызывают магнитные бури, учащенные полярные сияния. По-видимому, возрастает и жесткость (то есть проникающая способность) корпускулярных потоков, попадающих даже в атмосферу умеренных и южных широт. Тогда вспыхивают необычные полярные сияния в таких местах, как Москва, Харьков, Сочи, Ташкент, что наблюдалось неоднократно за последние годы.

Иногда электромагнитные возмущения достигают такой силы, что прекращают на время работу телеграфа и телефона. Так, например, сильная хромосферная вспышка 11 мая 1959 года продолжительностью около трех часов вывела из строя в США радио, проволочную связь и телевидение.

Усиливается и ультрафиолетовое излучение, но оно почти целиком поглощается высокими слоями атмосферы, и только незначительная часть ее проникает к поверхности Земли. Это очень важно, так как в большом количестве ультрафиолетовые лучи губительны для всего живого.

Влияя существенным образом на общую циркуляцию воздушных масс атмосферы, активное излучение Солнца в итоге оказывает воздействие на погоду и климат всей Земли. По-видимому, возмущение верхних слоев воздушного океана передается в его нижние слои — тропосферу. Искусственные спутники Земли и полеты метеорологических ракет обнаружили пульсацию и приливо-отливные явления в высоких слоях атмосферы и приоткрыли завесу взаимосвязи их с низкими слоями. Однако механизм такой взаимосвязи полностью еще не раскрыт. Исследования, и прежде всего советских ученых, произведенные разными методами, показали, что в крупных изменениях циркуляции атмосферы в решающей мере сказывается солнечная активность. Вполне определенно установлено, что в годы максимума солнечной деятельности чрезвычайно усиливается циркуляция воздушных масс, обостряются столкновения теплых и холодных течений.

Солнечное тепло на Земле распределяется так, что существуют области с постоянно жаркой погодой (экватор и часть тропиков) и такие гигантские холодильники, как Арктика и особенно Антарктика. Между этими полосами тепла и холода постоянно сохраняется разница в температуре, что приводит в движение огромные массы воздуха* Холодный воздух устремляется к югу, а теплый — к северу, В месте их встречи возникает непрерывная борьба между теплыми и холодными течениями, стремящимися выравнять разницу в температуре между севером и югом. Бывает, что теплый воздух берет перевес и проникает в виде теплого языка далеко к северу — до Гренландии и даже к полюсу. Иногда же массы арктического воздуха гигантской каплей прорываются на юг, обрушиваются на Черное и Средиземное моря, доходя до Средней Азии и Египта, Границы борющихся воздушных масс =-= самые неспокойные области нашей атмосферы.

Когда контрасты между движущимися воздушными массами возрастают, на границе их встреч появляются мощные циклоны и антициклоны. Циклоны, порождающие низкое давление атмосферы, вызывают частые грозы, бури, ураганы и ливни. На смену им рано или поздно обязательно приходят антициклоны, влекущие за собой высокое давление, следовательно, ясную погоду и затишье. Продолжительность и сила тех и других зависят также от солнечной активности.

Высокая солнечная активность в 1957–1959 годах обусловила очень контрастную погоду, сопровождавшуюся штормовыми метеорологическими явлениями на всем земном шаре.

Солнечная активность действует на все явления природы, на животный мир и даже на человека. Эти воздействия в большинстве случаев проявляются косвенным путем, через общую циркуляцию атмосферы. Приведем простой пример — рост деревьев. Толщина слоев спиленного дерева, по которым определяется его возраст, зависит главным образом от ежегодного количества осадков. В некоторые годы слои очень тонки, что говорит о недостатке влаги, в другие — слои заметно утолщаются. Осадки же имеют в среднем одиннадцатилетний цикл* Это и выявляется на годичных кольцах старых деревьев. Срезы, сделанные на стволах мореных дубов, найденных в руслах рек, позволили заглянуть в историю климата за несколько тысячелетий. Существование одиннадцатилетнего цикла солнечной активности с давних времен подтверждается исследованиями донных отложений озер, морей и океанов. Анализ проб этих отложений позволяет проследить течение солнечной активности на протяжении сотен тысяч лет. Оказалось, что выявленные взаимосвязи очень сложны. Да и сама солнечная активность не имеет постоянной периодичности: колебания циклов совершаются в пределах нескольких лет (например, одиннадцатилетний цикл колеблется от 9 до 14 лет). Явления в атмосфере управляются своими законами, которые реагируют на воздействия колебаний солнечной активности по-разному. Возросшая интенсивность атмосферной циркуляции в годы максимума активности вызывает на одних участках Земли ливни, наводнения, ураганы, а на других — губительные засухи. И все это происходит в одно и то же время.

Мы пережили девятнадцатый цикл солнечной активности за последние 200 лет. После минимума в 1954 году, когда на Солнце не было ни одного пятна, солнечная активность начала поразительно быстро возрастать и уже в 1956 году превысила максимум предыдущего цикла, который наблюдался в 1947 году. Абсолютный максимум последнего цикла отмечен в начале 1958 года, он оказался самым высоким за все девятнадцать циклов. Очевидно, его одиннадцатилетний максимум совпал с максимумом векового цикла солнечной активности. Это значит, что наивысшая точка короткого цикла совпала с наиболее высокой точкой вековой активности солнечного излучения. В настоящее время наблюдается спад активности, минимум которой ожидается в 1964 году. Он будет называться годом спокойного Солнца.

В прогнозах хода солнечной деятельности, в предвидении времени наступления максимума и минимума активности советские астрономы добились заметных успехов. Для метеорологов и геофизиков, которые таким образом получают данные для долгосрочных прогнозов многих явлений на Земле, это имеет немаловажное значение.

Солнечная активность заметно действует на состояние уровня Мирового океана. Особенно она сказывается на закрытых бассейнах, в частности на уровне Каспийского моря. Известно, что высота уровня вод Каспийского моря зависит от испарения и от стока реки Волги — главной питающей артерии Каспия. Испарение зависит от температуры воздуха, а сток Волги — от количества осадков и зимних запасов влаги в бассейне реки. В годы неспокойного Солнца повышается температура воздуха, усиливается испарение, и уровень Каспия падает. В связи с очень высокой солнечной активностью последних лет, касающейся и векового, и одиннадцатилетнего цикла активности, уровень Каспия упал катастрофически — на 3,5 метра. Это нанесло чувствительный ущерб нашему народному хозяйству. По той же причине повысилась соленость Балтийского моря, несмотря на то что оно сообщается с Мировым океаном. Повышение температуры вызвало уменьшение ледовитости северных морей, что облегчило в известной мере проход кораблей по Северному морскому пути. Как видим, Солнце действует на моря не непосредственно, а через атмосферную циркуляцию.

Современная наука о физике Солнца обладает возможностью давать более точные прогнозы о будущем режиме указанных морей на ближайшие десятилетия. И советские ученые уже теперь определяют, что 60-е годы будут переломными для гидрологического режима на Земле, в том числе для Каспия. Это будет соответствовать переходу от нынешнего низкого уровня к его вековому росту. Некоторую поправку, конечно, внесет усиление расхода волжских вод на орошение, но он, вероятно, будет перекрыт поступлением через Каму вод из Печоры и Вычегды, предусмотренным планами наших семилеток. Должно прекратиться и повышение солености Балтийского моря. Северные моря снова обретут большую ледовитость, что при наличии мощного атомного ледокола «Ленин» не представит особой угрозы для Северного морского пути.

Определенную связь с солнечной активностью показывает и число метеорологических катастроф на земном шаре. Рост числа катастроф начался с 1956 года, когда необычайно бурная погода, охватив северное и южное полушария, вызвала многочисленные бедствия с человеческими жертвами. По далеко не полным данным, за 1956 год на земном шаре отмечено около ста метеорологических катастроф. В Индии, например, летом 1956 года паводки приняли характер стихийных бедствий. От наводнений пострадало около одного миллиона человек, были затоплены тысячи селений, смыты посевы. В Черрапундже (на реке Брахмапутре) 4 июня за 24 часа выпало 963,5 миллиметра осадков. Это рекордное количество за последние 80 лет. От ливней, гроз и наводнений в этот год пострадали даже такие засушливые страны, как Иран и Афганистан.

В следующем году рост числа метеорологических катастроф продолжался, и сила их оставалась на очень высоком уровне. Поразительны были контрасты погоды. Январь на Европейской территории Союза оказался в два раза теплее климатической нормы (в Москве, например, было минус 5 вместо минус 11 градусов). А февраль выдался рекордным, почти 100 лет не было такого тепла в этом месяце — минус 1,3 градуса, при норме минус 9,7 градуса для Москвы, в то время как в Западной Сибири и в республиках Средней Азии стояла морозная погода. В Казахстане температура понижалась до минус 40 градусов. Ташкент, Алма-Ата и другие города Средней Азии были буквально засыпаны снегом. А в южном полушарии, в Австралии и в Уругвае, стояла небывалая жара, сопровождавшаяся суховеями и лесными пожарами. 30 января в Монтевидео (на берегу Атлантического океана) максимальная температура достигала плюс 44 градусов, чего не наблюдалось за последние 50 лет. 1957 год без преувеличения можно назвать годом метеорологических катастроф.

Атмосфера бушевала и в 1958 году, когда отмечался максимум солнечной активности. Лишь в 1959 году, когда начался спад солнечной активности, погода смягчилась. Число катастроф заметно уменьшилось и продолжало убывать вплоть до 1962 года.

Все сказанное говорит о тесной связи солнечной активности с грозными явлениями в атмосфере. Выявлению этой связи чрезвычайно помог Международный геофизический год, проходивший с июля 1957 года по декабрь 1958 года, и Международный год содействия (1959 год).

Солнечная активность сказывается и на здоровье человека. Учеными разных стран, в том числе и Советского Союза, установлена связь хромосферных вспышек и магнитных бурь с ухудшением состояния людей, страдающих легочными и сосудисто-сердечными заболеваниями. Солнечная активность также действует на кроветворные процессы в организме человека, вызывая серьезные изменения состава крови. В последние годы советская медицинская наука провела успешные опыты по защите больных людей при вспышках солнечной активности, помещая их в особые защитные камеры.

Сейчас наблюдается дальнейший спад солнечной активности одиннадцатилетного цикла. Установлено, что атмосфера будет и в дальнейшем успокаиваться. Минимум ожидается в 1964 году. Это скажется на состоянии погоды в течение года.

Для последующего изучения Солнца и земной атмосферы в 1964 году организуется Международный геофизический год солнечного спокойствия (минимум активности Солнца). Ученые всех стран вновь, как в 1957–1958 годах, соберутся для проведения одновременных наблюдений по всему земному шару за состоянием атмосферы и гидросферы. Собранные научные данные подведут итог наблюдений по девятнадцатому циклу активности и вооружат науку новыми сведениями в решении проблемы «Солнце Земля погода климат».

Грот Бриллиантовый

В 1962 году я снова посетил всемирно известную Кунгурскую ледяную пещеру, находящуюся в двух километрах от станции Кунгур Пермской области. Как и раньше, побывал во всех ее доступных гротах, каждый из которых по-особенному интересен и красив. Однако и на этот раз наиболее сильное впечатление на меня произвел грот Бриллиантовый.

Этот грот не отличается большими размерами: от входа в него до противоположной стены не более двадцати метров. На правой его стороне теперь уже плохо заметный низкий проем, через который посетители попадали сюда до 1937 года, когда еще не было искусственного сорокаметрового бетонированного туннеля. На левой стороне проем в следующий грот — Полярный.

Прелесть грота Бриллиантового в том, что он очаровывает своей сказочной красотой. Зрелище, открывающееся перед вошедшим в него, стоит того, чтобы об этом рассказать более подробно.

Прежде всего посетитель видит ослепительной белизны слой снега, плотно облегающий потолок и стены. При этом со стен как бы окаменевшими водопадами круто ниспадают массивные натеки голубоватого льда. Чрезвычайным многообразием кристаллов из льда и снега поражает и потолок. Свисая с потолка в виде причудливых гирлянд, гроздьев и люстр, они превращают грот в волшебный дворец. Кажется, дотронься до такой люстры кончиком пальца, и она зазвенит, как хрустальная, — многоголосо и звонко.

Истинное наслаждение охватывает посетителей, когда им разрешается некоторое время постоять с зажженными свечами в руках. В эти минуты грот преображается- Колеблющееся пламя огоньков отражается в кристаллах то множеством разноцветно мерцающих искр, то переливающимся светом, то нестерпимым блеском. И тут становится понятным, почему грот носит такое романтическое название. Блеск его кристаллов напоминает граненые алмазы, которые в народе принято называть бриллиантами.

Мне все-таки удалось подробнее рассмотреть устройство этих фантастически красивых ледяных люстр.

Каждая пластинка ледяного кристалла представляет собою сросток многих столбчатых кристаллов. Пластинки цепляются своими углами друг за друга и образуют длинные цепи. На нижних концах таких цепей иногда висит целый пучок таких же пластинок, отчего образуется подобие люстры. Но сами пластинки, как и составляющие их кристаллики, соединены очень непрочно, и при легком прикосновении цепь рассыпается и падает на дно грота, устилая его игольчатыми кристалликами. Чаще всего это происходит именно тогда, когда посетителям разрешают в гроте постоять со свечами. От дыхания людей и тепла, исходящего от свечей, большие пушистые гроздья белой махровой «сирени» начинают с тонким жалобным звоном осыпаться.

Особенно красив грот в марте — апреле, когда наиболее мощными бывают сталактиты и сталагмиты. Срастаясь вместе, они образуют ледяные колонны и еще сильнее подчеркивают величие грота. Однако, летом он уже не производит такого впечатления, хотя лед и снег в нем бывают круглый год.

Отчего же это происходит?

В Кунгурской пещере насчитывается более 50 гротов. Величина некоторых из них достигает 100 метров в поперечнике, а высота до 20 метров. Большое количество ходов, соединяющих эти гроты, расположено примерно на одинаковом уровне, что способствует установлению определенных закономерностей в движении воздуха в пещере и созданию в ней своего особого «климата». Своеобразие его в том, что в ближайших от входа гротах — Бриллиантовом и Полярном — стоит вечная зима, а в гротах, более удаленных от главного входа, — вечное лето. Происходит это по следующей причине. Зимой холодный и плотный наружный воздух, поступая через главный вход внутрь пещеры, вытесняет более теплый и влажный через трещины и трубы в кровле. Восходящие потоки теплого и влажного воздуха хорошо видны зимой. В морозные дни особенно заметно, как. водяные пары превращаются в кристаллики льда.

Так как поступление холодного воздуха в пещеру происходит в течение всей зимы, то есть примерно полгода, и движется он со скоростью не более пяти метров в секунду, то естественно, что наиболее сильно охлаждаются ближайшие от входа гроты, а сам воздушный поток постепенно нагревается. Происходит теплообмен между воздухом и горными породами пещеры. У Большого подземного озера температура воздуха достигает уже плюс пяти градусов.

С наступлением весны плотность наружного воздуха уравновешивается с плотностью воздуха в пещере: нет тяги воздуха ни в пещеру, ни из нее. Таких периодов в году бывает два: весной — с 3 по 17 апреля и осенью — с 23 сентября по 10 октября. В эти периоды поток воздуха в пещере ослабевает до минимума и часто меняет свое направление. Но как только наименьшая суточная температура станет выше пяти градусов, начинается обратное устойчивое движение воздуха — изнутри к ее выходу.

Из пещеры воздух движется в среднем 175 дней в году. Одновременно через трубы и трещины, соединяющие подземные гроты с поверхностью Ледяной горы, в пещеру засасывается теплый наружный воздух. Проходя по пещере к выходу, он от соприкосновения с более холодными горными породами подземелья постепенно охлаждается и выходит из пещеры с температурой ниже нуля. Этот более холодный воздух, движущийся летом к выходу пещеры, умеряет действие наружного теплого воздуха и задерживает таяние льда в передних гротах.

Поэтому первый из гротов — Бриллиантовый — самый холодный и обычно заполнен льдом наполовину. Следующий за ним — Полярный — на четверть, грот Данте — на пять процентов, Крестовый — на доли процента. В дальних гротах годовая температура всегда выше нуля и годовые колебания ее незначительны. Охлаждающийся наружный воздух удерживает меньше водяных паров. Их избыток сгущается в трещинах, трубах и на стенах уже в виде капель. Поэтому стены гротов летом всегда сырые. Подсчитано, что количество влаги, образующейся летом в пещере из паров воздуха, исчисляется несколькими тоннами в сутки. Выделяющееся при сгущении водяных паров тепло способствует повышению температуры в пещере. Таким образом, в результате годичного передвижения (циркуляции) воздуха ближайшая к входу часть Кунгурской пещеры всегда более холодная по сравнению с дальней. Измерение температуры в передних гротах показало, что в них она держится от минус одного до минус двух градусов летом и от 15 до 18 ниже нуля зимой.

Охлаждающийся воздух в гроте Бриллиантовый оставляет избыток влаги на сводах в виде ледяных кристаллов. Нижняя граница их образования совпадает с поверхностью, которая разделяет встречные холодные и теплые потоки воздуха. Эти кристаллы особенно обильны и красивы в зимнее время. Обычно посетители хотят потрогать их руками, но кристаллы настолько нежны и хрупки, что от малейшего к ним прикосновения тут же падают- и превращаются в снежную пыль.

Форма этих кристаллов самая разнообразная: на выступах сводов и ледяных сталактитах можно встретить совершенно правильные снежинки, размеры которых в поперечнике доходят до 5—10 сантиметров. На ровных участках стен и сводов кристаллы обычно сильно скученны и у них развиваются не все грани. Здесь снежинки больше похожи на листочки и трехгранные ребристые пластинки, которые подвешены на очень тонких ледяных ножках.

К середине зимы воздух в гроте становится более сухим и морозным и нижние части его стен и сводов покрываются длинными, до 10–20 сантиметров, ледяными иглами. К июню они успевают обтаять, и грот теряет свой сказочный вид, но лед и прохлада сохраняются в течение всего лета. Это свойство пещеры в дореволюционное время использовали предприимчивые местные торговцы мясом. В наиболее холодных гротах они устраивали холодильники.

В наше время Кунгурская пещера — одно из интереснейших заповедных мест страны. Красотой этого чуда природы любуются десятки тысяч экскурсантов.

Путешествие в затерянный мир

Летом прошлого года небольшой белый корабль «Самудра» бороздил воды южных морей. Он держал курс к группе Малых Зондских островов. Первые дни его плавания проходили спокойно. Путешественники в бинокль рассматривали плавники крупных акул, следили за полетом серебристых летучих рыб, любовались игрой дельфинов.

Но вот на его пути одно за другим стали появляться неожиданные препятствия. Казалось, чем ближе цель, тем с меньшей охотой природа подпускала людей к острову Комодо, куда стремились исследователи. Волны десятибалльного шторма окружили судно. Они достигали даже капитанского мостика.

Вышло из строя радио. Бешеной струей воды был разбит компас…

Однако корабль не свернул с курса. Вскоре буря постепенно утихла.

О многом думали люди в спокойные часы перед прибытием. Что они увидят? Удастся ли приподнять завесу над тайнами острова Комодо? Ведь этот слабо исследованный остров «на самом краю земли» скрывает одну из интереснейших загадок природы. Именно на нем были обнаружены чудовищные «звероящеры», вокруг которых сложилось множество легенд, сказок, фантастических предположений.

Уже много веков среди жителей восточной части Индонезии ходили легенды о страшных и прожорливых драконах. Мало кто их видел, но рассказчики клятвенно уверяли, что из зубастой пасти драконов вылетает огонь, а свою добычу они могут убить одним взглядом злых глаз. Силу их челюстей сравнивали с силой зубастой пасти тигра.

Голландские ученые, записавшие эти рассказы, конечно, не поверили в их истинность. Однако ученым показалось, что описания ужасных драконов напоминают вымерших хищников — динозавров.

К этим легендам в 1912 году прибавились рассказы одного голландского летчика. Он был первым европейцем, увидевшим своими глазами драконов острова Комодо. Его самолет совершил там вынужденную посадку. Несколько месяцев этот человек прожил буквально в окружении гигантских чудовищ. Однако его рассказам также никто не поверил, ибо летчик вернулся оттуда с явным расстройством нервной системы.

В годы после первой мировой войны ученые решили поставить точку над «и» в этой загадочной проблеме «динозавров». Неужели еще сохранились в этом затерянном уголке земного шара доисторические животные?

И вот наконец «огнедышащего дракона» увидели глаза специалиста. Он действительно оказался страшным… Немецкие, французские, шведские и другие экспедиции последовали на остров одна за другой. Было установлено с непреложной очевидностью, что на Комодо обитает гигантский варан. Нигде в мире этот «сухопутный крокодил» больше не встречается. Природа только здесь оставила этого современника динозавров…

В 1927 году американская экспедиция сфотографировала гигантскую ящерицу, и снимки ее обошли весь мир. Но загадки, связанные с жизнью реликтового варана, так и не были разгаданы. Экспедиции, прибывавшие на остров, долго там не задерживались и преследовали часто очень узкие цели. Почему-то считалось главным вести лишь киносъемки редких чудовищ.

Однако даже французская экспедицпя, снявшая фильм «Дракон с острова Комодо», обошедший экраны всего мира, не ответила на многие вопросы происхождения и жизни этих животных. Каково строение их организма, как они попали на Индонезийский архипелаг?

Гигантский варан был известен ученым мира по палеонтологическим находкам в Австралии в слоях мезозойской эры. Считалось, что он полностью вымер более 50 миллионов лет назад. И вот варан найден на острове вулканического происхождения, возраст которого определяется менее грандиозной цифрой. Где же ответ на эту загадку?

Индонезия, завоевавшая национальную свободу, прилагает сейчас много усилий для лучшего изучения своих природных богатств. Разгадать тайну драконов Комодо — гигантских варанов — стало одной из задач индонезийского научного центра.

Индонезийские специалисты несколько раз побывали на острове и определили численность редких животных. Было уточнено, что живут они не только на острове Комодо, но и на четырех соседних островах. Общая численность стада гигантских варанов — далеких родственников наших среднеазиатских ящериц — достигает около двух тысяч особей.

В прошлом году ученые Индонезии пригласили для большой экспедиции на Комодо четырех советских специалистов. В Джакарту в июле вылетели палеозоолог Е. А. Малеев, биолог И. С. Даревский, ботаник С. Г. Сааков и зоолог С. А. Саид-Алиев. Евгений Александрович Малеев стал научным руководителем совместной экспедиции — самой большой и значительной из всех, побывавших на Комодо. С индонезийской стороны экспедицию возглавлял Сампурио Кадарсан — директор зоологического музея в Богоре.

Нужно было изучить питание и размножение варанов; определить характер их расселения по островам и ответить на сотни других давно назревших научных вопросов.

И вот экспедиция, высадившись с корабля, перенесшего бурное плавание, делает первые шаги в глубь таинственных джунглей острова Комодо. Береговые пальмы остаются позади, и перед исследователями встает грандиозной стеной многоэтажный тропический лес. На одной из полян разбивается первый лагерь. Всех охватывает нетерпение. По общему мнению, драконы должны быть где-то поблизости. И они не заставляют себя долго ждать. Сперва показывается молодой ящер, длиной до двух метров, а затем и четырехметровый гигант во всей своей красе. Не испугаться его страшного вида трудно.

Цвет его кожи буро-черный. Из грозной клыкастой пасти непрерывно вылетает огненней струйкой ярко-оранжевый раздвоенный язык, черные, блестящие глаза на крупной голове смотрят очень зло…

Варан ступает на сильных лапах, тело его поднято над землей, волочится лишь хвост. Сила в этом хвосте огромная. Исследователи потом не раз видели, как ударом хвоста варан сбивает с ног кабана, валит на землю оленя. Французские ученые наблюдали, как варан хвостом сбил с ног одичавшую лошадь.

Немалая сила и в челюстях этого загадочного хищника. Когда он ест свою добычу, челюсти отрывают куски весом до пяти килограммов. Нет, не случайно местные жители назвали это редкое страшилище драконом.

В один из первых дней пребывания на Комодо члены экспедиции стали свидетелями такой сцены. Четыре крупных варана подошли к приманке — туше убитого оленя. Безо всякого промедления они жадно набросились на мясо. Оторвав большой кусок, они броском запрокидывали голову и глотали, не прожевывая. За каких-нибудь четверть часа были съедены внутренности, а затем драконы сожрали все остальное тело с кожей, рогами и копытами.

Они чувствовали себя хозяевами положения и обедали, не оглядываясь по сторонам. Почти сто килограммов мяса было съедено без остатка за три часа. Прожорливость просто необыкновенная! Интересная деталь: в желудке одного из этих страшных хищников однажды была обнаружена целая голова взрослой дикой свиньи.

Ученые точно установили «рацион» варанов. Вечно голодные хищники не брезгуют ничем, они охотятся на птиц и крыс, кабанов и змей, поедают червей, мелких ящериц, насекомых. Нельзя им отказать и в ловкости. Однажды ночью они бесшумно украли из лагеря исследователей собаку и сожрали ее вместе с ошейником. Вараны умудряются охотиться и на обезьян. Для этого они довольно быстро забираются на нижние ветки деревьев. За 20 минут варан способен проглотить макаку.

Обоняние у варанов развито очень хорошо, и они раньше воронов и стервятников набрасываются на трупы животных. Поедают они и своих умерших сородичей. Вот почему предыдущими экспедициями на островах не обнаружено до сих пор ни одного скелета варанов.

Насытившийся варан спешит в тень. Прямых солнечных лучей он не любит. Но состояние покоя длится у него недолго.

Скоро он снова выходит на охоту. Его безграничной жадностью и воспользовались исследователи. Были изготовлены длинные прочные ящики из досок, внутрь их поместили приманку — тухлое мясо. Варан, не задумываясь, входил внутрь, тащил мясо к себе и захлопывал тем самым дверцу. Так было поймано 27 драконов. 10 из них были окольцованы и выпущены на свободу. Это поможет последующим экспедициям. Несколько редких животных в ящиках было доставлено потом в зоопарки Индонезии.

Три варана стали жертвами науки. Их вскрыли. Советские специалисты первыми произвели тщательное исследование внутренних органов легендарных драконов: было выяснено много интересных подробностей[30].

Варан действительно оказался «австралийцем». Это очень древнее животное с примитивным архаичным устройством организма, свойственным вымершим предкам. Теперь совершенно определенно можно говорить не о драконе, не о динозавре, а о гигантской ящерице из семейства варанов. Это, пожалуй, самое крупное из известных науке пресмыкающихся.

Вес некоторых особей достигает ста пятидесяти килограммов..

Живут вараны в глубоких норах, которые вырывают своими когтистыми лапами. Молодые особи могут жить и в дуплах тропических деревьев.

Опасен ли этот хищник для человека? Такой вопрос напрашивается сам собой. Нет! — отвечают исследователи. Много раз они сталкивались с гигантскими ящерами в джунглях и на полях, но каждый раз дракон поспешно отступал в сторону. А в неволе варан может быть даже ручным. В Лондонском зоопарке один из драконов хорошо отзывается на кличку.

Попробовали ученые ответить и на вопрос, каким образом вараны попали из Австралии на острова Индонезии. Очевидно, когда-то очень давно они перебрались вплавь на новое местожительство из родных районов, где резко изменились условия их существования. Вплавь? Да. Вараны оказались отличными пловцами.

На лодке «пленников науки» отвозили далеко в море и выпускали. Они моментально выбирали правильное направление и плыли к берегу с большой скоростью, работая в воде и хвостом и лапами.

И, наконец, ответ еще на одну загадку. Почему диковинные вараны сохранились именно на Комодо и на соседних островах? Советские зоологи, внимательно наблюдавшие за жизнью различных животных, убедились, что в этих местах у прожорливых хищников совсем не оказалось конкурентов.

На острове нет пантер, крокодилов, крупных змей. Благоприятная климатическая среда, обилие пищи, отсутствие врагов — вот почему и живут сейчас на этой группе изолированных островов современники динозавров.

Время удачной и плодотворной работы совместной экспедиции на острове пролетело очень быстро. Ученые возвратились в свои лаборатории. Но разгадка тайны «сухопутных крокодилов» продолжается. Помощниками зоологов стали теперь микроскопы.

В настоящее время исследуются мозг, кожа, железы и даже клетки отдельных органов гигантских варанов. Специалисты постепенно получают исчерпывающие ответы о животных, населявших нашу планету миллионы лет назад. Как могут палеонтологи упустить случай исследовать живое «ископаемое» животное?!

Остается добавить немногое. Советские ученые оказали дружескую помощь молодому Индонезийскому научному центру не только в сборе ценного материала о жизни варанов. Они предложили также ряд мер по охране этих редчайших животных — «памятников» древнейшей эпохи. Они выступили с предложением организовать на Комодо постоянную биологическую станцию для круглогодичного наблюдения за варанами. Для пополнения естественных запасов пищи прожорливым хищникам следовало бы завезти на острова австралийских кроликов. Одним словом, здесь надо создать заповедник международного значения и ограничить вывоз варанов в европейские и американские зоопарки.

Вот так совместными усилиями ученых двух стран были раскрыты последние тайны острова Комодо.