На краю долины аксакалов (СИ)

Глава 22. Прощание

Юто стоял рядом со мной, без слов умоляя меня не вмешиваться. Но я не хотела и не могла закрыть глаза на то, как нагло и бесцеремонно хотят устранить Кьёрка. Да если бы это было честно, я и словом бы не обмолвилась, но тут дураку понятно, что дело катиться к простому устранению сильного противника.

Но я и понятия не имела, что буду чувствовать, когда услышу гонг начала этой проклятой бойни. А чувствовала я самую, что ни на есть панику…

— Давай уйдём, Ви — тихо прошептал Юто, осторожно прикасаясь к моему плечу. — Я думаю, тут нам делать больше нечего.

— Уйти?! — мои брови сдвинулись к переносице, а нос покрылся множеством складок. Костяшки побелели от того, как сильно я схватилась за воротник друга. — Ты сейчас серьезно?

Юто просто смотрел мне в глаза, и лишь слегка поникший взгляд выдавал его сочувствие ко мне. Он легонько прикоснулся к моей руке, не пытаясь убрать её.

— Ви, ты ничего не сможешь сделать. Завтра мы покинем долину, и больше ты не увидишь его. Возьми себя в руки, боец, и пошли.

Моё сердце переполнял страх, а голова сама по себе начала опускаться вниз, пока и вовсе взгляд мой ни уткнулся в собственные ботинки.

За спиной я слышала удары, лязг чего-то металлического и глухие удары. Однако мне не хватало мужества повернуться. Стон раздавшийся от сильного, и по всей видимости, магического удара, также сильно ударил и по моему груди.

Не удержалась и всё же обернулась. Вопреки моим худшим предположениям, Кьёрк стойко стоял на двух ногах, пока его грудная клетка так и вздымалась от тяжёлого дыхания. И глупцу понятно, что дракон выбит из колеи и почти обессилен. Только вот…

— Бедолага, они…

— Да, Ви, я тоже заметил.

Ламмерт и Фассал не нападали на Кьёрка, хоть шанс выдался более чем удачный. Они будто давали ему возможность оклематься, но и победить у ящерки не получалось из-за полученных накануне травм.

Со стороны мне, как обученному войну, было жутко неловко смотреть на кривые попытки Кьёрка атаковать соперников или наоборот уворачиваться от нападения. Он казалось совсем разучился драться, или просто его силы иссякли. Могу представить сколько всего он пережил в этой войне с собственным отцом.

Капля крови соскользнула с губы ящерки, и он небрежно вытер её предплечьем, лишь размазав по всему лицу грязь.

— Но ведь не физическая сила важна, Кьёрк, ты сам говорил мне. — я бормотала тихие слова, которые однажды сам дракон говорил мне. Никогда раньше я не испытывала столь яркой паники. Забыла, что такое моргать, а дыхание наоборот участилось. Я резко подняла голову и крикнула так громко, что в ту же секунду надорвала голос. — НЕ СМЕЙ УМИРАТЬ!

Получилось и правда громко, так как большая часть людей повернулись в мою сторону. На несколько секунд атмосфера на арене замерла, но затем почти сразу шум возобновился. Мне было глубоко плевать на то, что происходило вокруг: на ругательства Юто, на пристальный взгляд Маркуса, которым он, не смотря на невозможность, пытался убить меня. Я смотрела на Кьёрка, в его глаза, в его пустые и безжизненные глаза.

Он, что, сдаётся?

“Этого не может быть, ты не смеешь отпускать руки.“

— Пошли отсюда, Ви. Тебе лучше не смотреть — Юто дёрнул меня за плечо, но я не поддалась.

Бой продолжался, но даже в такой ситуации мужчины явно пытались не навредить Кьёрку, даже сам их вид и выражение лица были сильно озадачены.

Больше Маркус не мог терпеть это, резко поднялся и выкрикнул дрожащим голосом:

— Если вы сейчас же не прекратите действовать мне на нервы, я лично сожгу вас в синем пламени за неповиновение главе аксакалов.

При упоминании синего пламени лица Ламмерта и Фассала исказились в отчаянном ужасе. Это почти единственное, что может убить дракона. Синее пламя — особенность только чёрных драконов, и только оно может навредить летающим.

Кьёрк хмыкнул, будто и ждал этого. Только сейчас мне стало понятно, как сильно похожи взгляды аксакала и моего дракона. Не по форме, а по излучающей ими силе.

Как ни странно, но после угрозы Маркуса, мужчины будто сорвались с удерживающих их цепей. На Кьёрка взвалился ураган разных атак, большинство из которых покушались на его жизнь.

Даже смотреть было больно, как хлыст Фассала бился о тело Кьёрка, и как сильно искажалось лицо последнего от боли. Ламмерт же пользовался своей чарой огнива и часто уходил в невидимость, а затем наносил удар в спину дракона, который из-за всей сложившейся ситуации попросту не имел сил защищаться.

Всё тело Кьёрка уже было покрыто кровью, так же, как моё сердце печалью. Дракон хоть и стоял на ногах, уже не атаковал в ответ.

Одним заплывшим глазом он посмотрел на меня сквозь боль и усталость, всё же улыбка коснулась его лица, будто найдя то, что хотел бы увидеть перед смертью. Приложив кулак ко рту, Кьёрк что-то пробормотал, а потом слабо дунул в руку. Прошло мгновение, за которое я даже сообразить не успела, а у меня в ушах зазвучал хриплый, замученный голос этого дракона.

— Ты украла моё спокойствие одной грёбаной улыбкой. Сожалею лишь о том, что не попробовал на вкус твои губы. Прощай, мой маленький Огонёк.

Горькие слёзы одна за другой скатывались с моих щёк. Кьёрка так и продолжали лупить самыми различными способами, а его гордость так и осталась лежать ниже земли.

Мир замер, точно так же, как моё сердце, когда кнут Фассала обвил горло Кёрка, сдавливая настолько, что он начал задыхаться.

— Юто. — даже не поворачиваясь, обратилась я к другу. — Знаешь, а ты ведь стал мне братом. Спасибо за это. Надеюсь теперь, вступив в нашу семью, ты обрёл счастье.

— Говоришь так, будто прощаешься. — Юто слегка обеспокоился.

Я широко улыбнулась, но друг, к счастью, этого уже видеть не мог. В последний раз взглянув на небо, я горестно вздохнула напоследок попрощавшись со своим братством. Однако, и это никто не слышал, лишь я в своих собственных мыслях.

— ИЛЛЮЗИЯ! — выкрикнула я, сделав робкий шаг вперед.

Тучи загустели, а внутри арены начали появляться падшие, один за другим. Первая капля упала прямо мне на лицо, а затем ливень разразился, скрывая мои горькие слёзы.

— Ты сдурела, Ви?! — Юто начал трясти меня за плечи. — Ты же погибнешь.

— Жить без него для меня будет подобно проклятию. И пусть это проклятье ляжет не на мои плечи.

Я видела, как на арене всё больше и больше падших появлялись из ниоткуда. В отличие от перепуганных Ламмерта и Фассала, Кьёрк остался на своём месте, только на колени упал. Однако, сейчас я могла сказать, что этот дракон, подняв голову к небу, наслаждался последним дождём в своей жизни, так же как и я.

— Надеюсь, я не сильно нарушила твои планы? — выкрикнула я Кьёрку, сквозь визг толпы зрителей. — Сдержи своё слово, ящерка, и стань хорошим аксакалом, иначе я буду приходить к тебе падшим духом.

Я вновь мысленно выкрикнула «Иллюзия» и уже в последний раз почувствовала густую кровь под своим носом. Гроза ударила ровно посередине арены, оставив чёрный пепел на песке. Я была слаба, от того падшие растворялись в дыме, как только атака касалась их.

«Что же ты наделала, рыбка?» — очень тихо услышала я в голове голос духа.

И тебе спасибо, друг. Увидимся по ту сторону?

За то время, пока я создавала падших, Кьёрк поднялся с колен. Такой же измученный и уставший, но уже не отчаянный. Мои молнии били по арене, а Маркус в бешенстве не понимал причину этих явлений. Вскоре все хищники были повергнуты. Ещё немного, если я найду ещё немного сил, я смогу спасти бестолкового дракона.

— И-иллюз-зия… — сказала я в последний раз, уже с трудом выговаривая слова.

Перебарывая себя, мне удалось создать маленьких птиц, которые налетели на Маркуса. Они цепляли его одежду и клевали кожу. Хотя бы так у Кьёрка будет немного времени.

Я почувствовала, как под ногами пропадает опора, а затем я рухнула тяжёлым грузом на чьи-то руки. Секунда и сердце почти перестало биться, мгновение и ощущения испарились, будто вся моя жизнь была лишь чьим-то сном.

*Кьёрк именуемый Параклием*

Проделки Хельвины заставили всех потерять самообладание. Признаться честно, я и сам не сразу смог взять себя в руки. Падшие да ещё и в долине.

Я готов уже был убить Фассала и Ламмерта, пока те бегали то от молнии, то от хищников, как услышал голос моего Огонька, будто она находилась за спиной. Однако, повернувшись, увидел её уже лежавшую на руках Юто. Парнишка лил слёзы, которые падали на окровавленное лицо моей хрупкой и одновременно сильной эссы… нет, моей ари.

Юто так и продолжал кричать, водя ладонью по её волосам, не желая принять такую участь. Вокруг только для меня будто в одночасье всё застыло: дождь остановился так, что я мог разглядеть каждую каплю, а вся толпа, казалось, просто замерла. Нарастающий писк в моих ушах, усиливался с каждым мгновением, не давая осознать происходящее. Нет, это не может быть реальность. Чем дольше смотрел на Хельвину, тем больше терялся в мыслях.

Прошло пару секунд и время вновь пошло в обычном ритме. Звуки слились в один единый гул. Люди кричали и бежали с арены, толкались, в страхе перед хищниками.

Дрожащей рукой я провёл по своему лицу, на котором дождь прятал мои собственные слёзы. Я солгал, не сдержал обещание, я не спас Хельвину…

— АААААААААА!!!

Я кричал, не понимая, что делать и как поступить. Кричал от боли и безысходности. Я хотел бежать к Огоньку, посмотреть в её бледное, но такое прекрасное лицо, но боялся. Не мог встретиться в реальностью и правдой. Боль душила меня, заставляя мою грудь гореть и разрываться. Я потерял её, не уберёг.

— НЕТ!!!

Сердце несколько раз сильно ударилось о грудь, а затем ещё несколько раз. И так продолжалось раз за разом. Я упал на колени, но боль продолжалась. По всему телу растеклась лава, а вены набухли. Казалось, что каждая кость ломается, а связки рвутся.

Какого дьявола происходит с моим телом? Было так невыносимо, что даже сфокусировать зрение на одном объекте не получалось. Взгляд метался в разные стороны, пока не набрёл на собственные руки. Однако руками назвать их уже было нельзя. Под кожей вздувались пузыри воздуха, будто они бурлили, деформируя кости до неузнаваемости.

Каждая секунда казалась мне пыткой, и чем больше мне приходилось терпеть это, тем быстрее я терял рассудок. Попытки людей подойти ко мне заканчивались тем, что человека просто откидывало в сторону неведомой силой.

Боль утихла, когда от моего тела распространился яркий свет, ослепляя как и меня, так и всех в непосредственной близости. Это был не просто свет, это было нечто необычное: энергия, пугающая своей силой, но завораживала она не менее. Каждая частичка моего тела наполнилась, словно кувшин, неконтролируемой мощью. Сам дух, явно, контролировал ту волю, что была подарена мне. Никогда прежде я не мог чувствовать столько силы, по ощущениям, способной разрушить всё, к чему только прикоснётся. Столько власти и энергии обескураживало меня и пьянило также.

Сверкали молнии, лил дождь, а посреди арены стоял дракон. Дракон, коем являлся я, дракон, на которого все смотрели со страхом, с восхищением и с удивлением. Все эти люди были ошарашены, ведь перед их глазами будто из мёртвых восстала несуществующая легенда. Легенда о золотом драконе.

В глазах многих так и застыл вопрос “не плод ли это бурной фантазии”. “Золотых уже давно не существует”: кричали их безмолвные взгляды и открытые рты. Но вопреки гордости, в моём сердце поселилась лишь злость и горечь от потери Хельвины. Рассудок затуманился местью.

Я по наитию взлетел в небо, куда в страхе, уже перевоплотившись, сбегал отец. Он, как и я сам понимал, коль проснулся во мне золотой, шансы на выживание у отца падали вниз с огромной скоростью. Своими когтями разорву на мелкие кусочки человека, чьё существование уже само по себе ошибка.

Мои крылья стали мощнее, а клыки в разы крепче. Не составило многих усилий догнать беглеца и впиться в его плечо крепкой хваткой. Без сожалений я оторвал кусок плоти под вой боли дракона. Он вопил и пытался улететь, пока я вновь и вновь наносил глубокие раны на его тело.

Перед финальным ударом в моей голове прозвучал измученный голос отца:

— Если убьёшь меня, больше никогда не сможешь её увидеть.

Объяснять мне не было необходимости. Я прекрасно понимал о ком идёт речь. Вокруг моего Огонька столпились подчинённые отца, а тот воришка Юто, продолжая держать Хельвину на руках. Он вложил все силы, чтобы отмахиваться от наступающих. Рискуя жизнью, Юто не оставлял попыток защитить бездыханное тело, хоть сам, наверное, от слёз не видел ни на пол ярда вперёд.

— Она мертва, а ты продолжаешь использовать Хельвину против меня? — не отпуская отца, приблизил я свою морду к нему и посмотрел точно в глаза. — Ты падшее существо, а не гордый дракон!

— Будь она мертва, обруч на её шее открылся бы. — даже в голосе я слышал его раздражающую усмешку, хоть и звучали его слова только в моей голове. — Тебе стоит посп…

Не успел он и договорить, как я уже на огромной скорости приземлялся на трибуны арены. Вокруг поднялась пыль, а сиденья под моими лапами раскрошились в мелкую щепку. Стоило мне только один раз рыкнуть, как эти трусы разбежались в разные стороны. Один лишь Юто остался на своём месте, хоть и видел я, как трясутся его руки.

Потребовалось время, чтобы я принял свой истинный облик.

— Ты молодец, парень. — сказал я и аккуратно поднял Хельвину на руки. Сложнее всего было посмотреть на неё. Силой я заглушил страх и сглотнул вязкую слюну. — Прошу, только не умри на моих руках. Этого я не вынесу.

*Хельвина*

— Что с ней? Она выживет?

— Время покажет.

— Ви, ты слышишь меня?

— Она не открывает глаза.

В уши заливались слова, которые звучали для меня очень отдалённо и тихо, а затем распространялись сильным эхом. Я почувствовала, как по моим щекам пару раз ударили ладонью.

— Что будем делать?

— Дай понюхать ей вот это!

Голоса были сильно знакомыми, но из-за сильной головной боли, я с трудом понимала сказанное.

— ТОЛЬКО НЕ ЭТО! — сразу несколько человек закричали, но было уже поздно. В мой нос ударил сильный запах ядрённой смеси трав. — Твою мать, Дойон! АПЧХИ!

В носу защекотало и сквозь боль я громко чихнула, разом открывая глаза. Ещё не скоро мой нос перестало щекотать. Припадок был не у одной меня: все кто находились в помещение искажали лица с намерением продолжить чихать.

— Ах ты, старый пень! — выкрикнула Марфа и влепила Сахарку подзатыльник. — Опять ты за своё! АПЧХИ! Видимо, у тебя мозги уже засыхать начали!

— Окстись, женщина неугомонная! — Дойон гордо выпятил грудь вперёд, однако с его маленьким ростом выглядело это жалко. Тётушка одним толчком бюстом оттолкнула старика так, что он как мячик отскочил к противоположной стенке.

— Это я-то женщина? Это я-то неугомонная?!

Дойон в одночасье понял свою глупейшую ошибку и начал убегать от тётушки, как от прокажённого. Только вот Марфа не из робкого десятка: её глаза блестели, а тряпка в руке уже и вовсе казалась смертельным оружием.

— Марфочка, цветок моей жизни, ласточка утренняя, давай не будем опускаться до насилия? АПЧХИ! — в умоляющем жесте сложил руки старик. — Ну хочешь я на колени встану?

— Ты у меня сейчас не на колени встанешь, АПЧХИ! А в небо улетишь, бородатый! — замахнулась тётушка.

— ХЕЛЬВИНА… она, она проснулась, смотри! АПЧХИ! — Сахарок начал указывать в мою сторону. А я не растерялась, сложила руки крестом на груди и закрыла глаза.

По звукам шагов ко мне начали подбегать. План провалился, как только Дойон насильно открыл мои глаза двумя пальцами. И в этот самый момент я громко чихнула и только потом заметила, что лицо старика стало испещрено моими слюнями. Сделав невинный вид, под затяжное молчание, я забрала у тётушки тряпку и попыталась вытереть лицо Дойона. Только размазала всё.

Прошла секунда, другая и все разом засмеялись, в том числе и я сама.

— Моя маленькая девочка. — со слезами на глазах обняла меня Марфа. — Слава верховным духам, ты жива.

Я поднялась с кровати и оглядела старую хижину в гиблом районе. Полупустая комната, в которой находилось всего три человека помимо меня: Дойон, Марфа и Зои, аккуратно придерживающая мою ладонь со счастливой улыбкой.

— А где все остальные? — посмотрела я на присутствующих, но заметила лишь растерянность на их лицах. Они переглядывались и молчали. — Только не говорите мне, что они на задании!

— Хелли, ты чудом осталась жива и то лишь благодаря связи с этим паршивцем аксакалом. — Марфа присела на кровать рядом со мной. — Если Маркус погибнет, с ним погибнешь и ты. Только его сила через этот обруч поддерживает твою жизнедеятельность.

— Куда они пошли?! — я начала собирать свои принадлежности и устанавливать клинки на запястье. — Они пошли к небесному заслону, так ведь?

Меня никто не пытался остановить, смотрели жалостливым видом и всё на том.

— Тебя никогда нельзя было остановить. Ты как… — задумался Дойон.

— Огонь?

— Да, точно. — щёлкнул он пальцами, но сразу же погрустнел. — Хелли, тогда тебе стоит сходить на задний двор. Тебя там ждут.

— Кто?

Дойон хотел уже было сказать, но Марфа остановила его.

— Иди, Хелли. — помахала рукой тётушка и невзначай ущипнула Сахарка с таким невозмутимым видом, будто и не делала ничего. — А мы пока вещи соберём. Вернись до рассвета, и мы полетим домой.

Я не стала узнавать подробностей, уверенно кивнув своим соратникам, выскочила на улицу. Не сразу вспомнила о человеке, что ждёт меня. Неохотно я всё же пошла на встречу, однако, увидев гостья, все мысли рассеялись.

Человек стоял ко мне спиной, рассматривая разруху в гиблом районе, но даже не видя строгих черт лица, я могла без труда понять, кто сейчас делил со мной пространство. Я не сомневалась, что мой приход был замечен, да и я не старалась подкрадываться, однако дракон не поворачивался.

Я сделала аккуратный шаг в его сторону, будто боясь спугнуть зверька на охоте.

— Лучше не подходи, Хельвина. — разразился строгий голос Кьёрка. Вероятно снова строил стены между нами.

— Почему же?

Наконец он повернулся и посмотрел на меня: с такой болью и жалостью в глазах, с неописуемой грустью. Встретившись взглядами, его лоб сморщился.

— Прости меня, Огонёк.

— Кьёрк… — я протянула руку и шагнула, но тут же дракон отпрянул. — Ты ни в чём не виноват.

— Виноват.

— Но…

— Я виноват, что не был рядом, когда ты из-за дня в день погибала, виноват, что тебе пришлось пойти на эту жертву по вине нас: драконов, магов и прочих отбросов. Вы страдали из-за нас, а мы упивались своим величием.

— Ты не знал об этом.

— Теперь ты оправдываешь своих врагов?

Я нахмурилась.

— Нет, конечно… нет. Я оправдываю только тебя. Разве ты мой враг?

— Да, Огонёк, я так считаю.

На секунду из под ног пропала земля, я думала, что упаду, но Кьёрк аккуратно подхватил меня за талию.

— Зачем ты отталкиваешь меня от себя?

— Потому что я намерен выполнить своё обещание. Я хочу, чтобы ты выжила, начала обычную жизнь, без этих всех опасностей и рисков.

Я не отстранялась, нарочно висела на руке Кьёрка. Хоть так задержу его рядом с собой, не бросит же он меня.

Ошиблась.

Бросил, ещё как. А точнее просто убрал руку, в точности, как во вторую нашу встречу: в том трактире. Но я не рухнула, вывернулась, как обычно, чем заслужила лёгкую, одобрительную улыбку дракона.

— А меня ты забыл спросить? Не решай за меня, Кьёрк!

Дракон с пару секунд смотрел в мои глаза, а затем глубоко вздохнул.

— Ты хочешь остаться тут, со мной? Хочешь продолжить войну на грани собственной смерти? — он сделал пару шагов ко мне, от чего дистанция между нами сократилась настолько, что я стояла в шаге от Кьёрка. — Так вот, Хел, я видел твою смерть, и поверь на слово, милая, второй раз я этого не вынесу.

Я смотрела в синие глаза, а сказать было нечего. Я не хотела думать или поступать мудро, я хотела впервые слушать сердце, впервые меня так сильно тянуло к человеку.

— Не лги себе. Ты не сможешь без меня, зная, что я где-то живу, как ты выразился, “обычной” жизнью.

— Не смогу, тут ты права. — покачал Кьёрк головой. — Поэтому вернусь за тобой, как только всё наладится, когда не будет больше опасности. Только, боюсь, Огонёк, уже будет слишком поздно.

Мои руки тряслись, а сердце билось, будто знало, что больше я не увижу его. Требовало, ныло и просило не отпускать этого мужчину.

Кьёрк явно видел замешательство на моём лице, наклонился и посмотрел в глаза, выискивая в них что-то. Но пока я разбиралась, что именно он пытается понять, дракон со всей присущей нежностью притянул меня к себе и аккуратно коснулся моих губ своими. Так аккуратно и чувственно, однако в груди взорвался ком эмоций, что расстёкся по всему телу.

Поняв, что я не отстраняюсь, Кьёрк углубил поцелуй. Требовательно вцеплялся в мою кожу своими длинными пальцами, а второй рукой прижимал меня всё ближе, хотя ближе уже и некуда было. Складывалось впечатление, что дракон хочет растворить меня в себе. Он ненасытно глотал нежность поцелуя, с каждой секундой в его действиях прорывался всё больший напор.

Я начала задыхаться не от нехватки кислорода, а попросту от этого мужчины: от его жара, настойчивости. Мне хотелось больше впитывать его прикосновения, которые плавили меня почти без остатка. Я готова была умереть в его объятиях, но прекрасно понимала, что этот дракон не позволит, хоть и знал, что сам является виновником.

Рука Кьёрка проскользила по моей спине и остановилась на затылке, зарылась в волосах. Лёгкое движение, а спина превратилась в полигон для мурашек. Нехотя мы остановились. Носом Кьёрк уткнулся в мою щёку, а я только и делала, что принюхивалась к лёгкому, но такому родному запаху его одеколона.

Кьёрк положил свою голову мне на плечо и обхватил двумя руками мою талию.

— Меньше всего на свете я хочу, чтобы ты улетела. Но сейчас это действительно самое лучшее решение. Ты ведь сама понимаешь, что с твоим здоровьем нельзя так много рисковать.

— Да знаю я всё, ящерка.

Кьёрк отстранился и смотрела на меня, опустив одну бровь ближе к глазу.

— Ящерка? — его голова чуть наклонилась в сторону. — С каких это пор единственный в своём роде золотой дракон стал “ящеркой”?

Мне понадобилось время, чтобы отойти от эйфории, которая затрудняло действие не только ног, но и мозга. Спустя время, слова дракона начали кружиться в сознании, как единый ком.

— Ты… ты сказал, «золотой дракон»? — я как-то рефлекторно напряглась, каждая секунда молчания длилась в разы дольше. — Скажи, что мне показалось.

Кьёрк, возгордившись собой, стоял улыбаясь, чуть приподняв подбородок. Он и не знал, что творилось у меня в голове, но отчего-то был уверен, что я должна быть восхищена им. Однако, я не могла сделать того, просто потому, что помнила слова, которые говорила мне ведьма. Воспоминания неприятно защекотали под рёбрами.

Не может же быть так, что Кьёрк предаст меня. Он ведь обещал мне, но слова старухи не давали покоя. Если у Кьёрка получилось стать золотым драконом, то это явно не случайность. Больше не существует, известных нам, золотых.

Мельком я заметила в блике окна наблюдающую пару глаз, а если приглядеться, то и вовсе можно было заметить даже две пары глаз. Поймав мой интерес на себе, тётушка и Дойон спрятались за штору. Будто я не успела их заметить.

Почему-то я виновато посмотрела на Кьёрка, однако он, на удивление, только улыбался.

— Теперь, сожалеть не придётся. — ласково он провёл по мне взглядом.

— О чём?

— О том, что не поцеловал тебя, Огонёк. — Кьёрк хохотнул, скорее не от шутки, а от собственного волнения.

Теперь, когда я смотрела на этого дракона, меня одолевали противоречивые чувства. Меня всей душой тянуло к нему, не отпускало и желание утонуть в его руках, но так же я понимала, что скорее всего мы видимся в последний раз. Кто бы мог подумать, что именно он — мой желанный мужчина, окажется тем самым недругом, про которого говорила ведьма.

Впервые мне повезло испытать на себе эти сильные эмоции и чувства, но кто же знал, что будет так сложно бороться с проклятой болью от расставания. Мои глаза жгло, а сердце сжимало так сильно, что дышать было тяжело. Но, не смотря на это, я держалось стойко, не показывала боли. Хотела, чтобы Кьёрк не видел горечи, что сейчас сжигала меня заживо. Лишь мои вспотевшие ладони и подрагивающий подбородок, указывали на еле сдерживаемые слёзы.

— Мне пора. — выпалила я на одном дыхании и развернулась. — Не люблю долгие прощания.

— Да, я тоже. — прилетело мне в спину. — Надеюсь, судьба даст шанс, встретиться нам вновь.

— Береги себя, Кьёрк именуемый Параклием.

— И ты себя, Хельвина Одорис. Женщина, которая нагло улыбается в лицо смерти. — эти слова прозвучали как-то грустно и растянуто, будто и сам Кьёрк говорить их не хотел.

Я не поворачивалась, но чувствовала, что больше дракона рядом не было. Лёгким потоком ветра он испарился, оставив лишь слабый запах корицы.

В борьбе с беспощадной болью, я с треском проиграла. Только и тешила себя мыслью, что однажды я смогу сшить вновь, разорванную однажды в клочья, раненную душу.

Напоследок я обернулась, чтобы убедиться — Кьёрк исчез.