На грани краха

Глава 25

ПАЙК

День четвертый

Пайк наткнулся на отдаленную хижину около полуночи.

Стало невыносимо холодно, и он едва чувствовал свои руки и ноги. Его зимняя одежда была первоклассной, рассчитанной на арктическую погоду.

И сейчас Пайк ощущал себя как в Арктике, с окружающей метелью, пронизывающим ветром и густой темнотой.

Он не припоминал более холодной зимы.

Но сейчас все это не имело значения. Адреналин и возбуждение, бурлящие в его венах, согревали достаточно.

Он нашел ее.

При свете фонаря Пайк проследил путь своей жертвы от дороги до леса — там тропа изменилась. Следы стали нечеткими, а рядом обнаружились собачьи — его пса.

Проклятый пес с ней. Наверное, Ханна думала, что спасла его. Пайк первым делом вырежет его сердце на ее глазах. А затем позаботится о ней самой.

Он подавил ярость и стал изучать следы. Ханна падала несколько раз. Он видел, как ее колени и руки погрузились в глубокий снег. Однако, она продолжала вставать.

Поняла свою ошибку и снова повернулась к дороге.

Пайк мрачно улыбнулся, глядя на следы. Охота на человека гораздо интереснее, чем на тупое животное. Звери действовали предсказуемо. А люди могли удивлять.

Редко, но такое возможно.

Улыбка Пайка исчезла, когда тот заметил вторую цепочку следов. Следы были большими. С глубокими вмятинами. С ней шел мужчина.

Что это за ерунда? Кто оказался настолько глуп, чтобы находиться посреди леса во время снежной бури?

Очевидно, тот, кто заслуживал смерти.

Появление неизвестного мужчины разнообразило охоту. Стало новым развитием сюжета.

Какой сюрприз.

Пайк шел за своей добычей, пока не исчезли первые следы — следы Ханны.

Пара ботинок и следы лап поменяли направление движения, пересекли противоположную сторону дороги и продолжили путь в лес, направляясь на север.

Теперь следы стали глубже.

Пайк замер. В его голове сложились кусочки мозаики.

Этот мужчина нашел Ханну. Он нес ее на руках.

Гнев вспыхнул с новой силой. Она его цель. Его добыча. Ханна принадлежала ему.

Никто другой не должен участвовать в этой игре. Охота велась на нее, и только на нее.

Пайк сдержал ярость. Он двинулся вперед с большей осторожностью, следуя по следам на север через лес.

Пошел на запах древесного дыма к хижине, стоявшей в центре небольшой поляны. Из кирпичной трубы клубился дым. Мягкое желтое свечение освещало оба окна.

Пайк осторожно обошел хижину, размышляя, обдумывая, стараясь держаться в тени деревьев.

Затем снова обошел домик, разъяренный, но спокойный и сосредоточенный. Он гордился способностью владеть собой почти все время, за исключением тех редких, драгоценных моментов, когда обрушивал свою ярость на жертву.

Пайку очень хотелось ворваться внутрь и выпотрошить обоих своим охотничьим ножом. Чувствовать, как кровь Ханны пульсирует на его руках. Сломать ей кости и смотреть, как вытекает жизнь. Вырезать из нее то, что принадлежало ему. То, что она украла.

Но Пайк не мог…

Пока не мог. Потому что не знал, кто еще находился внутри и какими навыками или оружием обладал.

Пайк ничего не делал по своей прихоти. Каждое его действие и реакция тщательно выверены. Он не совершал ошибок.

И не сделает здесь.

Ледяной холод обжег кожу под балаклавой. Он истощал силы Пайка, его энергию.

Метель была такой сильной, что видимость уменьшалась с каждой секундой. Пайку нужно найти собственное убежище — поставить палатку или вырыть снежную траншею, чтобы поддерживать температуру тела в течение ночи.

Он знал, где они находятся, и мог подождать, понаблюдать, а затем нанести удар, когда будет готов. Тридцать опасных миль все еще отделяли их от ближайшего города.

Достаточно для исполнения его плана.