Муж на сдачу, или Попаданка требует развода

Глава 16

Но моё замешательство длилось недолго. Очень быстро ему на смену пришло праведное возмущение. Для этого я просто вышла из роли любящей жены и вспомнила о своих истинных целях.

— Дорогой супруг, — елейно-сладким, как сироп, голосом протянула я, твёрдо взяв Доменика под руку и решительно потянув его вглубь парка, — позволь тебе напомнить, что наша сделка — это всего лишь временное взаимовыгодное сотрудничество. — Я сжала его стальную мышцу, невольно восхищаясь физической формой мерзавца. — Оно не предполагает задушевных бесед с выворачиванием души наизнанку. Ты помогаешь мне, а я помогаю тебе. На этом всё.

Но герцог мне достался какой-то не обидчивый. Другой бы вспыхнул, как спичка, и оставил меня одну посреди аллеи. Этот же лишь усмехнулся и погладил меня другой рукой по напряжённым пальцам, которыми я в него впивалась.

— Ты такая колючка, Лана, — покачал он головой, а в его глазах вспыхнул азартный огонёк. — Мне это даже нравится. Скажи, почему ты не хочешь, чтобы мы стали близки…ми друзьями? — с лёгкой заминкой в нужном месте спросил он бархатистым тоном демона-искусителя, слегка наклонившись ко мне.

Сразу припомнилось всё сказанное Мотей об «охотнике и добыче». Похоже, своим упрямством я все же умудрилась пробудить в герцоге азарт. Что ж, надо, как говорится, эффект углу́бить и закрепить. Я ответила ему лёгкой, почти невинной улыбкой, но мои глаза оставались холодными:

— Всё просто, мой дорогой. Не бывает дружбы между мужчиной и женщиной, — отчеканила я. — А любовных отношений у нас с тобой быть не может.

— Почему? — приподнял он бровь, играя в простодушие.

— Ты женат, — напомнила я многозначительным, чуть насмешливым тоном и, остановившись, убрала руку его локтя. — А в моих планах — честно завершить нашу сделку и пойти своей дорогой, куда глаза глядят.

— Но я ведь могу развестись с Телани и жениться на тебе законно, — парировал он таким же многозначительно-заговорщическим тоном. — Мы сможем стать настоящими мужем и женой, если в этом пробном браке поладим. — Он поиграл бровями, как заправский актёр.

Нет, ну вы только гляньте, каков он! А главное, так сразу и не поймешь: это та лапша, которую вешают на уши ради соблазнения, или он и правда собирается связать свою жизнь с незнакомкой? Мы же с ним всего два дня друг друга знаем! Это считай, что не знакомы!

Я склонила голову к плечу и посмотрела пристально, подозрительно прищурив глаз.

— Зна-аешь, Доменик… — начала я медленно, выдерживая паузу, — я уверена, что твое предложение очень лестное, и другая девушка, получив его, в обморок упала бы от счастья. — Я сложила руки на груди. — Но там, где я росла, людей судят по поступкам, а не по словам. Прости, но человек, который ради достижения целей, пусть и грандиозных, использует беспомощных женщин, детей или животных… — мои слова повисли в воздухе, холодные и острые, как лезвия, — не может рассматриваться мной как надёжный спутник жизни. Ни-ког-да.

А вот эти слова на герцога подействовали. Он помрачнел, как грозовая туча. Его лицо словно окаменело, черты стали резче. Доменик сжал челюсти так, что выступили желваки. Я даже подумала, что слегка перегнула, и невольно отступила на шаг.

Однако Доменик снова удивил: вместо гнева или обиды он лишь тяжело вздохнул, а потом весь как-то собрался, обретая вид дельца на важной сделке, и заявил:

— Я обязательно докажу тебе, что ты составила обо мне неправильное мнение, Лана. — Его голос звучал твёрдо и ровно. — Но ты права в одном: я слишком рано начал этот разговор. — И он кивнул, словно ставя точку. — Продолжим экскурсию по поместью, — отчеканил, уверенно взял меня под локоть и повёл по широкой аллее парка.

Крючок он заглотил надёжно и глубоко, как проголодавшаяся хищная рыбина. Интерес ко мне у Карады разыгрался нешуточный — это уже точно. Это читалось в каждом его взгляде, в легкой улыбке, не сходившей с губ. Но я пока не понимала: радоваться этому или пугаться?

Все же где-то по дороге к поместью я свою железобетонную категоричность по поводу его личности частично растеряла. Нет-нет, да и мелькали в голове предательские мысли: «А что, если то, что Доменик сделал с настоящей Телани… избавило ее душу от заточения в клетке безумия? Может, теперь она отправилась жить свою лучшую жизнь? Пусть там, в лучшем мире, отрывается по полной, как я на её месте». К тому же я совсем не верила в то, что герцог прямо-таки извращенец и всю жизнь только и мечтал, как бы переспать с бесчувственным телом. Ну никак он на такого не походил — ни внешностью, ни поведением, ни чувством собственного достоинства.

А все это грозило опасными последствиями: как бы мне самой, старой дурочке, в свою же расставленную ловушку не попасть. А какой лучший способ не забивать голову любовными глупостями? Правильно! Срочно заняться важными и, желательно, сложными делами — такими, чтобы мозги аж вскипали от усилий, и было не до романтики.

— Обсудим ваше соревнование за трон и нашу с Матильдой помощь в этом нелёгком деле? — примирительно предложила я, замедляя шаг и ловя взгляд Доменика.

Если погружусь в дворцовые интриги, мне точно некогда станет по красавчику герцогу украдкой томно вздыхать.

— Да от вас особо ничего и не требуется. — Доменик нервозно дёрнул плечом, избегая моего взгляда. — В условиях обозначено лишь наличие жены.

Все же он немного обиделся. Да и ладно!

— Не думаю, что этот пункт внесли в требования просто так, ради галочки, — возразила я быстро, едва сдерживаясь от того, чтобы потереть руки от предвкушения заварушки. — Наверняка есть подвох. Расскажи, как этот отбор вообще проходит. Может, я взгляну свежим взглядом и пойму, в чём там дело.

Головоломки и детективы — моя страсть. Я прекрасно проведу тут время, погрузившись в интриги. Помню, у нас в парткоме такой серпентарий был… закачаешься. Выживали сильнейшие!

Доменик молча свернул на узкую аллею, над которой кроны старых вязов сомкнулись, создав зеленый туннель. В конце виднелось небольшое одноэтажное мраморное здание с рядом памятников по бокам — очень похоже на фамильный склеп.

— Расскажу, но исключительно в качестве жеста доброй воли, — наконец, проворчал герцог. — Возможно, ты проникнешься моей откровенностью и расскажешь, откуда такая взялась.

Это вряд ли. Но я ободряюще кивнула.

— Ты прав, надежда есть, — сказала приторно-сладким тоном. — Я слышала, что личный пример — лучший учитель.

Доменик усмехнулся, коротко и сухо, но всё же начал рассказ, перейдя на менторский тон:

— Когда-то давным-давно Мау дала миру магию, разбросав в разных его частях десять реликвий, связанных из ее собственной шерсти. Это были шапка, две перчатки, два носка, шарф, жилетка, шаль, салфетка и сумка. Они упали на землю и напитали её силой. С тех пор рождаются магически одарённые люди. Говорят, в первые столетия магия была чётко направленной. Вот, к примеру, родился кто-то рядом с шапкой — будет менталистом. И чем ближе к артефакту, тем сильнее дар. А если рядом с носком, то магу подчинится ветер и станут доступны пространственные переходы.

Я попыталась подхватить его логику:

— С шалью — огонь, потому это про тепло?

— Именно, — кивнул Доменик и махнул рукой с легким раздражением. — Да что я тебе рассказываю? Это прописная истина, её все знают.

— Нет-нет, продолжай, пожалуйста! — поспешно воскликнула я, испуганно ловя его за рукав. Может, тут все это и знают, но я-то нет. — Я с удовольствием послушаю этот рассказ ещё раз в твоём исполнении. Мне нравится слушать твой голос, — подбодрила я Доменика,

Лесть подействовала. Доменик смерил меня серьезным взглядом, но уголки его губ дрогнули, и он продолжил уже чуть мягче:

— Сумка — земля и всё, что с ней связано: ресурсы, растения. Шарф — целительская магия. Жилетка — эмпатия, творчество. Салфетка — вода, ведь она похожа на пену и не тонет.

Вот я бы ни за что не догадалась! Но перебивать не стала, ломая голову над тем, что могли давать перчатки. У меня теория была всего одна: создание артефактов. И, как выяснилось, я почти угадала.

— Но самый ценный дар — перчатки. Они подарили созидательную магию: это и иллюзии, и возможность защищаться, и создавать полезные предметы. Однако люди смекнули, что к чему, и началась битва за реликвии. Как ты знаешь, в империи хранится пять из них: одна перчатка, один носок, салфетка, сумка и шарф. Поэтому империя самая сильная и большая страна. И у нас рождаются самые сильные маги. — Доменик сделал паузу, сдувая пылинку с рукава. — Она, конечно, вся с годами смешалась, и сейчас не так ярко выражена, но всё равно от соседства с магическими предметами многое зависит. Соответственно, главная задача императора — удержать у себя все пять реликвий. — Его голос стал тише. — А ещё лучше — добавить шестую. Шаль. К сожалению, у нас сильных огневиков рождается мало, поэтому порой лютуют драконы. Я хочу стать императором, чтобы раздобыть шаль, которая хранится где-то в их пещерах, и тем самым ещё больше усилить наши позиции. — Доменик гордо поднял подбородок.

Планы, конечно, грандиозные…

Мы вышли к склепу и остановились у ряда памятников покоящимся в склепе предкам Доменика, выстроившихся вдоль стены безмолвной свитой. И у меня к этим молчаливым свидетелям семейной истории тут же появилось несколько вопросиков.

У всех памятников были человеческие головы и миниатюрные драконьи тела, а у одного — человеческое мужское тело, но голова кошачья, вырезанная из тёмного обсидиана. Однако интересоваться у герцога, почему статуи такие странные, я не решилась. Как тут спросишь? Вдруг это традиция, о которой все знают? Потому я просто пялилась на искусно вырезанные из разного камня (мрамора, гранита, яшмы) фигуры и отмечала мастерство художников, сумевших передать мельчайшие детали.

— Ты, наверное, удивляешься композиции, потому что вряд ли видела раньше гробницы древних, — правильно истолковал моё заворожённое внимание Доменик. Его голос тихим эхом отозвался от каменных стен. — Просто род Карада берет начало от сотворения мира. Здесь лежат мои предки, которые ещё имели две ипостаси, и те, кто чтил древние традиции. А почему наш родоначальник с головой кота, а не как все остальные… — Герцог пожал плечами. — Вот потому сестра и думает, что он был мужем Мау и похоронен в этом склепе. Но это скорее культурный памятник — тут давно никого не хоронят.

— И все совсем не так, Ник! — раздался звонкий девичий голосок, заставивший меня чуть ли не подпрыгнуть от неожиданности.

Из-за густых кустов, словно из-под земли, выросла взъерошенная Мадлен. Её щёки пылали румянцем, а глаза горели.

— Меди, Телани неинтересно слушать твои сказки, — ласково, но с лёгким укором сказал Доменик и потянул сестрёнку за торчащую кудряшку.

— Еще как интересно! — живо возразила я и, ласково улыбнувшись юной фантазёрке, попросила: — Милая, прошу, расскажи свою версию.

Девушка с гордым видом принялась расхаживать перед нами вдоль памятников, заложив руки за спину, как учитель перед классом.

— Вот это, — она торжествующе погладила статую с кошачьей головой, — наш предок и муж Мау, но он не был им, когда жил в Караде, а стал после того, как закончил человеческую жизнь!

Доменик закатил глаза, явно сдерживая вздох.

— Да с чего ты это вообще взяла? — спросил он.

— С того! — Мадлен топнула аккуратной туфелькой. — Вот смотри: раньше члены рода ставили себе памятники с телами драконов, потому что хотели возродиться такими же, какими были их предки — с двумя ипостасями. — Она сделала паузу для эффекта. — А этот захотел возродиться котом. Прожить восемь кошачьих жизней в других мирах и вернуться сюда, чтобы в конце концов стать мужем Мау. Стать достойным её!

— Не слушай её, Телани. — Доменик положил руку мне на плечо, его голос звучал устало. — Она все это сама придумала только из-за того, что пять сотен лет назад герцогство было сожжено драконами, и, к сожалению, пострадала библиотека. Мы не знаем, какому предку какой памятник принадлежит. К сожалению, подписаны только надгробные плиты. И историю рода мы собирали по крупицам, но остались пробелы. Вот Меди их и заполняет, как может.

— Ками тоже думает так же, как и я, между прочим! — выкрикнула Мадлен, сверкнув на брата глазами. — А она у нас очень умная! — И, махнув рукой, как крылом, она так же стремительно, как появилась, скрылась в густых кустах.

— Скорее бы в академию их отправить, — покачал ей вслед головой Доменик, в его взгляде мелькнуло что-то между досадой и нежностью. Он повернулся ко мне и совсем другим тоном спросил: — Так на чем я остановился?

— На шали, которую хочешь найти и забрать, — подсказала я. — Но вообще мы говорили об отборе на место императора.

Из видения я помнила, что дочь нынешнего императора магически слаба и не может удержать в руках даже одну реликвию — видимо, это требует сил. Значит в условиях отбора: женитьба, сила… А что еще?

— Да. Точно. — Доменик кивнул, и его лицо вновь стало сосредоточенным. — Так вот, раньше выборы были номинальными. Все же императоры — самые сильные маги, они живут долго и прежде у каждого из них рождался сын, который и наследовал способности отца, а значит и трон. А эти выборы… — герцог сделал паузу, — впервые в истории станут настоящими. Так что никто из нас точно не знает, как они будут проходить, — сознался герцог и как будто смущённо посмотрел в небо.

— Понятно. То есть вас держат в неведении и напряжении, — протянула я, заправляя за ухо выбившуюся из причёски прядь. — И как только ты справляешься с таким стрессом без кошки под боком? — пошутила, стараясь разрядить обстановку, и протянула руку к памятнику с чёрной кошачьей головой.

Обсидиан, из которого он был выполнен, мерцал на солнце тёплыми, почти живыми бликами и манил прикоснуться к гладкой щеке или остроконечному уху. А изумрудные глаза искрились таинственным зелёным огнём, словно приглашая к диалогу сквозь века.

Однако едва кончики моих пальцев коснулись прохладной поверхности кошачьей головы, меня будто разрядом тока тряхнуло! Весь мир моментально померк, как будто кто-то перебросил меня в чёрно-белое кино. Воздух сгустился, звуки парка — шелест листвы, щебет птиц — исчезли. Но им на смену пришёл чужой голос и картинки.