Моя по праву зверя (СИ)

Глава 24

Всё происходит слишком быстро.

Вот я вгрызаюсь в бок — кто-то орёт, сдаёт назад, и в ту же секунду — удар. Укус. Боль, будто молния пронзила с боку до плеча. Отдаётся в позвоночник, в глаза, в дыхание.

Секунда — и я на земле. Кто-то наваливается сверху. Я рычу, лапами отбиваюсь, скулю. Потом голос. Его голос.

Райан. Не слова — грохот. Как будто обрушился лес.

Рык. Вой. Скулёж. Ломаются тела, ломаются планы. Я чувствую, как мои враги уносятся прочь. Кто-то задевает меня когтями. Больно. Ещё больнее под рёбрами — там всё горит.

Пытаюсь подняться. Не могу. Мир выцветает. Падает. Исчезает.

Очнулась на чужой кровати. Простыня сползла куда-то к ногам, кожа липкая от пота. Воздух насыщен йодом, кровью и тяжёлым запахом Райна — терпким, хищным, властным.

Тело ноет. Глубоко, изнутри, будто кости отбили, а мышцы пытались срастись на бегу. Особенно под рёбрами и в плече — боль пульсирует, цепляется за каждый вдох.

Где-то за дверью — шаги. Чёткие, размеренные. Я не двигаюсь.

Регенерация идёт, но медленно. Не сработала как обычно. Значит, было хуже, чем я думала.

Голова гудит. Мысли не складываются. Не понимаю, где я, что с Райном, что с детьми… Только одно ясно — я выжила.

Пробую приподняться — и тут же замираю. Боль пронзает бок, резкая, жгучая, как будто в кожу вонзается нож. Лёгкие будто схлопываются, воздуха не хватает, в горле встаёт стон, но он застревает, не выходит. Кажется, что само тело против — заставляет замереть, чтобы не добить себя.

Щёлкнула дверь.

Ровный, спокойный звук, но по коже сразу пробегает холодный ток. Я не поворачиваю голову — слишком тяжело. Просто лежу, слушаю.

Шаги. Медленные, тяжёлые, уверенные. Тот, кто идёт, не спешит — не нужно. Он заходит, закрывает за собой дверь, будто отсекает меня от всего мира.

— Не шевелись, — голос накрывает сразу. Низкий, ровный, холодный. Это не Райан, с которым можно спорить, отшутиться или упрямо спорить. Это альфа. И тон у него без вариантов.

Он ещё не подошёл, но уже здесь — ощущается так же ясно, как гравитация. Присутствие давит, воздух становится плотнее. Он дышит медленно, почти спокойно… слишком спокойно, чтобы это было настоящее спокойствие.

— У тебя трещина в ребре. Порвана мышца, — говорит, будто констатирует протокол. — Ещё сантиметр — и даже твоя регенерация не справилась бы быстро. Осталась бы хромой.

Пауза тянется. Хруст — он сцепляет пальцы, сдерживает зверя.

— В незнакомый лес. Одна. Без подмоги.

Райн стоит у кровати. Кулаки сжаты, плечи каменные. В глазах — хищный блеск.

— Ты пошла туда, откуда не выбралась бы, — он делает шаг, и воздух будто тяжелее. — И сделала это, нарушив приказ. Мой приказ.

Голос не громкий, но он заставляет воздух дрожать. В нём нет злости, только холодная, как сталь, уверенность.

— Ты понимаешь, что могла не вернуться? Хоть раз задумалась, что я увидел, когда пришёл? — он склоняется ближе, почти в лицо. — Тебя. В кольце чужих. Волк держал тебя за загривок, как добычу.

Я пытаюсь что-то сказать — он не даёт. Его пальцы обхватывают мой подбородок, резко поднимают вверх.

— Не опускай глаза. Смотри. — Взгляд жёсткий, прожигающий. — Я не альфа ради красивого слова. Я держу стаю. И тебя.

Он отпускает подбородок. Садится рядом, тяжёлым весом продавив матрас.

— Ты — моя пара. Только поэтому жива, — он рычит коротко, глухо. — Но права на самостоятельные решения у тебя больше нет.

Я замираю, не в силах произнести ни слова. Губы дрожат, мысли путаются.

Он наклоняется ко мне, его пальцы впиваются в плечо, прижимая к кровати. Хватка не сильная, но ощутимая: я понимаю, что если он захочет, я не смогу пошевелиться.

— В этой стае порядок. Правила. И все подчиняются. Даже ты. Особенно ты, — его голос сух, дыхание горячо у виска. — Ты не просто вышла за границу. Ты поставила под удар стаю. И меня.

Я отвожу взгляд — он сразу возвращает его своей хваткой.

— У нас неповиновение не прощают, — тихо, но так, что внутри всё сжимается. — Никогда.

Он резко отпускает, встаёт. Его фигура в проёме перекрывает свет, и от этого становится только темнее.

— Запомни, Белла. Последний раз я списал твою глупость на то, что ты моя пара. В следующий — не стану.

Пауза. Его взгляд обжигает.

— За неповиновение у нас одно наказание. Изгнание. Без права вернуться. Без стаи. Закон одинаков для всех.

— Но ты спасла детей, — он делает шаг ближе, и каждое слово падает, как приговор. — И ты моя пара.

Он не смягчается. Не даёт надежды. Просто выносит решение.

— Поэтому останешься. Здесь. Но запомни: с этого дня ты не выйдешь без моего слова. Ни шага. Ни взгляда за порог. Никакой воли. Пока я не решу, что ты умеешь слушаться.

Открываю рот, пытаясь выдохнуть хоть что-то, но его тень накрывает меня с головой.

— Ты решила, что выше приказа? — его голос низкий, тяжёлый, будто рык. — Что выше стаи? Выше меня?

Он наклоняется ближе.

— Запомни, Белла, — шипит он прямо в ухо. — В следующий раз я не спасу. И никто не спасёт. Потому что цену за твои вольности заплатят все.

Медленно выдыхаю, ощущая силу альфы и страх.

— Ты моя пара. И только это удержало тебя здесь, а не за воротами. — Он смотрит сверху вниз. Глаза свирепые, лицо каменное. — Но с этого дня ты моя не на словах, а по закону.

Я едва слышно:

— Райн…

— Тихо, — обрывает он, голос сухой, без жалости. — Сказал всё.

Разворачивается. Дверь хлопает так, что дрожат стены.

Остаюсь одна. Ломит тело, сдавливает грудь. Но страшнее всего — это пустота, которую он оставил после себя.