Моя Оборона! Лихие 90-е. Том 3

Глава 24

Армавирский масложиркомбинат

— Мы выбили, буквально выдрали из и так худенького бюджета страны деньги на восстановление комбината, вы же понимаете, Валентин Сергеевич, что брать и использовать их нужно, пока дают, — проговорил почти без акцента Джордж Нойзман — американец и, по совместительству присланный из Москвы сотрудник холдинга в экзотической должности генерального проверяющего.

— Работа и так идет с определенным опережением, — хмуро сказал Кондратенко, нервно перекладывая листы с отчетами, с места на место.

Нойзман ему не нравился. Кондратенко знал о нем немного, но то, что было известно директору комбината, настораживало.

Джорж Майкл Нойзман был американцем. Еще в советские годы он занимал довольно высокий пост в американском посольстве. В какой именно должности, Кондратенко не знал. Зато знал, что был у Нойзмана в собственности немалый пакет акций в холдинге. После развала страны, когда зарубежные «партнеры по опасному бизнесу» вгрызлись в новорожденную Россию словно стадо гиен, у Нойзмана начались проблемы.

Американец проиграл какую-то подковерную политическую игру внутри посольства, подал в отставку. Правда, совсем из строя его не вывели, только отодвинули подальше от главной кормушки. Будучи собственником акций, он поступил на работу в холдинг, и его направили сюда, в провинцию.

Кондратенко подозревал, что это была своеобразная и довольно мучительная для американца ссылка. Была ли это просто доля побежденного, которую Нойзману пришлось принять, или его сюда отправили с какими-то другими целями, Кондратенко не знал. Однако кое о чем догадывался. Догадывался, или, вернее сказать, слышал он также и о том, что Джордж Майкл Нойзман в прошлом служил в ЦРУ. Впрочем, это могли быть только сплетни.

Нойзман, одетый в дорогой, подогнанный по фигуре костюм громко засопел. Мужчина под шестьдесят, он был крепким и статным для своего возраста.

Идеальная укладка на на удивление пышной шевелюры темных волос с проседью, налаченая по-солдатски, всегда чистая обувь, дорогой подогнанный костюм — в этом был весь Нойзман. Осанка, манера держаться, властный и холодный голос — все в нем кричало о превосходстве над окружающими.

Американец считал себя выше любого на комбинате. На простых работяг Нойзман и вовсе смотрел как на дерьмо и нарочито избегал встречи с каждым из них.

Сейчас, сидя в кресле перед Кондратенко, он смотрел на директора почти так же надменно, как на простого рабочего. Разве что, не кривясь от отвращения.

— Чем раньше мы запустимся, тем быстрее комбинат начнет приносить прибыль, — холодно и очень угрюмо проговорил Нойзман. — Вы слишком медленно решаете проблемы по переоборудованию предприятия. Известно ли вам что-нибудь о неполадках в сушилке на элеваторе?

— Нет, — признался Кондратенко, — не известно.

— Очень плохо, директор, — снисходительно вздохнул американец. — Конечно же, вопрос с охраной вы тоже все еще не решили. А первые проблемы уже начались. Я слышал о хм… gangsters, братках, как вы их называете, что заявились на завод.

— Этот вопрос сейчас решается, — заметил Кондратенко. Я бы даже сказал, уже почти решен.

— Кого вы наняли?

— Единственное доступное официальное агентство в городе. Пусть молодое, но у него есть хорошие рекомендации от моих знакомых.

Американец снова засопел да так пренебрежительно, что Кондратенко захотелось скрипнуть зубами, однако он сдержался.

— Ох уж эти русские, — покачал головой Нойзман. — Если вы не можете наладить порядок на мелком заводике, что уж говорить о целой стране? Где б вы были, если б не мы?

— Не отвлекайтесь от рабочих вопросов, Джордж, — холодно проговорил Кондратенко.

— Oh my God… If you want to do it well, do it yourself, — покачал головой американец.

— Высоко взлетел да сел в курятник, — пробурчал себе под нос Кондратенко.

— Что? — не расслышал американец.

— Говорю, что работа в этом направлении ведется. Скоро подготовим договоры на оказание охранных услуг.

— Как это говорится у вас, у русских, клин клином вышибают? Наймите других бандитов. Оформите с ними договор. Документы и лицензии для охранной фирмы подготовим после, для отчета. За счет средств комбината.

— У комбината и так не очень много средств, — проговорил Кондратенко. — На охрану уже заложили.

— Молодое агентство «Оборона», — хмыкнул американец. — Да ваши «братки», порвут их, если захотят. Я навел кое-какие справки про этого Горелого. Настоящий бешеный пес. Холдингу нужен хороший отчет об охране. Напишите его. Я знаю ваших русских бандитов. Они будут неплохо охранять объект. Вот и наймите противоборствующую Горелому группу.

— Мы работаем только с официальными юридическими лицами, — напомнил Кондратенко.

— О нет уж, увольте меня от этих глупостей, — рассмеялся Нойзман. — Связываться с этой Обороной — рисковая затея. А если наймем каких-нибудь бандитов, и склад будет защищен, и отчет подготовим положительный.

— Бандиты хотят не просто работать на нас. Они хотят завладеть частью предприятия, — начал Кондратенко. — Скажите, Нойзман. Слышали ли вы такой занятный термин из современной российской действительности — «крыша»?

«Когда я тут закончу, владеть будет почти нечем», — подумал про себя американец.

Потом он поймал себя на том, что мысль прозвучала в его голове на русском языке. Он внутренне поморщился, подумав, что нужно скорее заканчивать в этой дыре и возвращаться на родину.

— За кого вы меня принимаете? Конечно, слышал, — солгал Нойзман.

— Вот, — кивнул Кондратенко. — Все начинается с охраны, а через полгода и моргнуть не успеете, как в учредителях сидят бандиты. Они не станут считаться ни с какими методами. Надо запугать? Запугают. Убить? Убьют. Власти ничего не смогут с этим сделать. Да и холдинг тоже. Просто не успеет. Таких как мы комбинатов по стране много. И у всех одни проблемы.

— Хватит нести мне этот bullshit, — отмахнулся американец. — Нам нужно сохранить активы, пока они не начнут, хм… приносить деньги. Потому работайте быстрее и наймите уже кого-нибудь стоящего.

Внезапно в дверь постучали.

— Да, да, — сказал Кондратенко, чувствуя на себя кислый взгляд Нойзмана.

Директор был рад, что кто-то еще заявлися сюда. Оставаться один на один с американцем совсем не нравилось Кондратенко.

Дверь приоткрылась, и внутрь протиснулся Агарков, при этом он упорно от кого-то отмахивался:

— Я же вам сказал, что не нужны нам ваши услуги! У нас уже есть договор!

— Оборона? Да это сборище дилетантов! — Сквозь дверной проем звучал высоковатый мужской голос. — Вы даже не представляете, какие люди стоят за Скорпионом! Очень серьезные люди!

— Прошу, уйдите, я занят! — Пытался отвязаться от назойливого посетителя Агарков.

Дверь распахнулась на полную, и в кабинет ввалились трое. Худощавый мужчина в костюме едва ли не хватал Агаркова за рукава. Вместе с ними тут оказалась перепуганная девчонка-бухгалтерша Галя, которая, впрочем, тут же пропищала извинения и убежала.

Агарков и незнакомец сконфузились, застыв в дверях.

— О каких «серьезных людях» вы говорили? — Надменно приподняв подбородок, спросил Нойзман. — Да-да, вы. Мальчик в отвратительном костюме.

— Я? — Удивился незнакомец.

— Да. Как вас зовут?

— Саша Шелестов, — сглотнул он.

— Проходите, Саша, — покровительственно улыбнулся американец. — Расскажите мне поподробнее про Скорпион и ваших «серьезных людей».

Офис Косого

Косой вычеркнул из блокнота несколько фамилий и прозвищ, обвел жирным овалом одну из них, а потом отложил паркер, откинулся на стуле. Закрыл глаза и принялся устало массировать веки. Больной глаз свербел. Надо бы уже закапать лекарство.

Чистки в банде продолжались, и Косой поймал себя на мысли, что уже устал от них. К тому же завтра предстояло много дел. Он знал, Кулым вот-вот вернется в город, но встретиться с дедом, который все еще не мог подняться с койки, пока не позволяло его здоровье, а говорить с Сомом, одним из его приближённых, Косой считал ниже своего достоинства.

Кроме того, на вечер была забита стрелка с пацанами с кирпичного. Они совсем обнаглели, забрав себе небольшой цех по сбору металлолома. Пусть потеря незначительная, но просто так оставлять все это было нельзя. Косой надеялся, что палить на стрелке не придется, однако, чем черт не шутит.

Косой было хотел подняться из-за стола, но противно запиликал сотовый телефон. Косой вздохнул, опустился обратно. Кресло под ним неприятно скрипнуло.

Звонили, видимо, с уличного автомата, и на память Косой не смог определить номер. Выдвинув антенну, он взял трубку.

— Да, — сказал Косой сухо.

— Вячеслав Евгеньевич! Это Саша Шелестов!

— Че тебе надо? Сказал же, денег не будет.

— Вячеслав Евгеньевич, я договорился о работе для нашего Скорпиона, причем на классных условиях!

— Чего? — Нахмурился Косой. — Саша. Завязывай с самоуправством. Будешь доставать меня, привяжу к елке в лесу и забуду на неделю. Понял? Давай, не приставай.

С этими словами Косой отключился.

— Как же ты за#бал, — прошептал он. — Без тебя проблем выше крыши. А еще ты тут.

Конечно, Косой не собирался отказываться от идеи ЧОПа, просто для этого было еще не время. Сейчас возникли более важные проблемы, а охранное агентство Косой хотел контролировать самостоятельно от и до.

Не успел он подняться, как дверь в его кабинет без стука открылась. Косой даже на мгновение опешил от такой наглости, но быстро подавил удивление. Схватил со стола свой глок.

В кабинет не спеша вошел молодой, чуть за тридцать, мужчина. Смуглый, похожий на цигана или скорее кавказца, он носил пиджак на черную водолазку и джинсы. Полноватый, с короткими черными волосами, залысинами на висках и легкой щетиной, он прошел по кабинету так, будто это место принадлежало ему.

Косой заметил большую золотую цепь на его шее, надетую поверх водолазки. На руке, о дорогие часы Ролекс Субмаринер с метками белого золота, терся такой же как цепь внушительный браслет.

Мужчина прошел к столу Косого, сел на кресло.

— Приветствую, Вячеслав, — потянулся он пожать руку. — Как жизнь, брат.

Косой ответил на рукопожатие, украдкой бросил взгляд в окно. Увидел дорогой шестисотый на стоянке, рядом с его бэхой. Тут же стояла еще одна БМВ и девятка людей Косого. Крупные кавказцы в брюках, черных кожанках и солнцезащитных очках курили в компании охранников Косого. Вячеслав знал, почему охрана не остановила парня. Они видели его еще при Седом, Комаре и Сливе. Видели и узнали.

— Дед Хасан передает привет, — показав желтые зубы, с характерным акцентом проговорил мужчина.

— Приветствую, Лаша, — холодно сказал Косой и благоразумно отодвинул пистолет на край стола. — Ну как, уже короновали?

— Да вот недавно. Хасан поставил меня за баблом следить. Вот я и тут.

Это был Лаша Павлович Шушанашвили. Мужчина, хоть и молодой, уже входил в ближайшее окружение Деда Хасана и был ему крепко предан.

В прошлый раз, когда они виделись, не был он еще вором в законе, а едва откинулся с зоны. Теперь все изменилось. Косой знал, что перед ним сидит очень опасный человек. Опасный и влиятельный. Вести себя нужно было предельно аккуратно. Догадался он также и о том, зачем сюда явился этот вор в законе.

— Как перелет? Как с Краснодара добрался? — спросил Косой, присев за стол.

— Да пойдет, брат, — пожал плечами Лаша.

— Устал? Может отдохнуть хочешь? Расслабиться? Ресторан, сауна? Может, девочки? В нашем городе есть неплохие места. Развеешься, Леша. А о делах поговорим, скажем, завтра или послезавтра. У меня сейчас, возникли небольшие проблемы.

— Да знаю я, брат, что все черемушкинские убиты, — Ухмыльнулся он. — Знаю, что Седого ты завалил.

— Пришлось, — напрягся Косой.

— Не, не, нормально все, Слава, — вальяжно помахал рукой Лаша. — Мне все равно, что там внутри были у вас за терки. Нам главное бабки, сам понимаешь. За гостеприимство благодарен я тебе, братан. Да только сначала давай побазарим за дела, а там уж можно, и девочек, и водочки. И мож чего еще, че у тебя там есть. Я тут ненадолго. Послезавтра уезжаю в Краснодар, к тамошним пацанам.

— Мы должны были отдать часть с прибыли от наркотиков только через два месяца, — Тут же перешел к делу Косой. — Почему ты приехал так рано?

— Ну вот так, — он пожал плечами, — планы поменялись.

Такая внезапная смена планов застала Косого врасплох. Он знал, что черемушкинские покупали наркотики у Хасана по цене, немного ниже рыночной. Взамен должны были вернуть часть денег с продажи героина. Если бы дело пошло как надо — все остались бы в плюсе. Однако вышло как вышло.

Косой понимал, что рано или поздно платить придется. Даже рассчитывал, что сможет выплатить Хасану причитающееся, когда разберется с внутренними терками в банде и окончательно возьмет власть в свои руки.

Лапу на те деньги, что были у Седого, Косой уже наложил, но сейчас ему самому предстояло немало расходов. Как минимум нужно было содержать своих людей, а многие из тех комерсов, кто раньше исправно платил деньги, теперь, узнав о смерти авторитетов, могут попробовать соскочить. Всех придется приводить в чувство заново. И на это тоже нужны деньги.

Сейчас, услышав от Лаши Шушанашвили новости о том, что долг нужно выплатить немедленно, Косой почувствовал, что вся его затея рискует сдуться. Однако просто кинуть Деда Хасана тоже нельзя. Это верная смерть. Придется где-то брать еще денег. Но где?

— Хорошо, вопросов никаких, — пожал плечами Седой, мастерски изобразив спокойствие. Бабки есть, можешь быть спокоен.

Хасановский Лаша довольно кивнул. Они еще немного поболтали ни о чем, так, за жизнь, и Лаша Шушанашвили уехал из офиса. Вечером они договорились вместе попариться в бане.

— Сука, — выдохнул Косой злобно, когда машина Лаши отъехала от парковки. — Приперся, мля на мою голову. Придется дать ему денег.

В следующий момент в голову Косому пришла одна мысль. Он глянул на ролекс. Времени было полдень, и может быть, Шелестов уже добрался домой.

Косой взял сотовый, открыл ежедневник и нашел номер Шелестова, позвонил.

— Да, алло? — Ответили на том конце.

— Здорова еще раз, Саша, — ответил Косой потеплевшим тоном. — Что ты там хотел сказать про работу Скорпиона?

Полдень следующего дня

— Ну как ты? — Спросил я, войдя в Маринину комнату. — Ты совсем не пообедала.

— Не хочется, — вздохнула она.

Марина сидела на сложенном диване и смотрела в небольшое окно, куда-то на небо. Сквозь приоткрытую форточку мерно дул теплый весенний ветерок, колыхал шторы.

— Я очень переживаю, — сказала она, помолчав полминуты. — Почему он так?

Я понимал, в чем причина. Кулым прибыл в город и сегодня утром я отвез Марину домой, чтобы проведать дедушку. Увидеться с Кулымом Марине не дали его люди.

— Марат Игоревич сейчас не может поговорить с тобой, — сказал тогда Сом. — Поживи у Вити еще пару дней.

— Почему он не захотел говорить со мной? — Марина глянула на меня, и в ее больших ясных глазах стояли слезы. — С ним что-то не так? Дедушка умирает?

Я знал, в чем была причина. Разговор с Кулымом тогда, на свадьбе, открыл мне глаза на него настоящего.

Кулым был стариком. Больным человеком, который уже давным-давно должен отдыхать, рассказывая подрастающим внукам истории из своей бурной молодости. Однако этого позволить себе он не мог. Его положение и образ жизни обязывали старика оставаться сильным. К этому он и привык. Показать кому-то свою слабость было не в характере авторитета.

Кулым просто не хотел, чтобы внучка, которая видела в нем защиту и опору, узнала его другим: немощным и слабым.

Однако из этого вытекал новый вопрос: почему Кулым открылся мне тогда, на той свадьбе?

— Нет, Марин, — я приблизился к девушке, сел рядом. — Дай Кулыму время. Я уверен, он мечтает увидеть тебя не меньше, чем ты его. Просто дедушка не хочет огорчать тебя своим болезненным видом.

— Ты так думаешь? — Марина повернулась ко мне.

— Уверен.

Она вздохнула, и мы немного помолчали.

— Знаешь, — начала вдруг Марина. — Я бы хотела, чтобы этого всего не было. Хотела бы жить обычной жизнью. Родиться в простой семье. Хотела бы, чтобы не было в моей жизни никаких ОПГ.

— Уверена? — Спросил теперь я. — Благодаря дедушке ты имеешь многое, чего нет у простых граждан нашей страны сейчас. Как минимум ты всегда знаешь, что утром у тебя будет завтрак, в полдень обед, а вечером ужин. Есть такие люди, которые не имеют даже этого.

— Но я также знаю, что каждый день моих близких могут убить, а вместе с ними и меня. — возразила Марина. — Это очень тяготит.

— Я знаю. Но ты должна быть сильной. Помнишь? Как мы с тобой договаривались.

Марина помолчала еще немного. Я заметил, как она придвинулась ко мне чуть-чуть ближе. Это движение было едва уловимым и будто бы случайным.

— Скажи, Витя, как у тебя это получается?

— Что?

— У тебя в жизни столько проблем, столько опасностей и невзгод, что будь я на твоем месте, у меня, наверное, просто взорвалась бы голова от напряжения. Как ты справляешься?

— Тут нет никакой тайны. Я просто делаю, что должен.

— И все? Так просто?

— Это совсем непросто, — покачал я головой. — Жизнь сейчас сложная, особенно несправедливая и опасная. Такие уж времена. Но, скоро они уйдут в прошлое со всем этим беспределом, бандами, заказными убийствами, нищетой и голодом.

— Все вокруг твердят, что будет только хуже.

— Нет. Не будет.

— Почему ты так уверен?

— Просто поверь мне. Мир я не могу поменять. Медленно, но, верно, он изменится сам. Однако я могу сделать мир лучше для себя и моих близких. Этим я и занимаюсь. Ведь нельзя же просто сесть и умереть, ведь так?

Марина улыбнулась.

— Это очень мужской ответ, — девушка приблизилась еще немного.

Я почувствовал, как ее бедро коснулось моего. Не ответив на ее слова, только пожал плечами.

— Неужели ты не позволяешь себе никаких слабостей? — Чуть не прошептала она, приблизив свое лицо так, что я почти почувствовал дыхание девушки. — Неужто ты постоянно…

Она недоговорила. Недоговорила, потому что я обнял ее за талию, привлек к себе и поцеловал в губы. Девушка издала глухой стон, прижавшись ко мне всем телом. Она была горячей. Очень. Кожа ее прямо-таки пылала под одеждой, и мне захотелось сорвать эту одежду, чтобы почувствовать истинный жар ее тела. Сейчас я этого хотел. Хотел и все. Она тоже хотела.

Мы страстно целовались, и Марина была словно податливая глина в моих руках. Я ловко расправился с застежкой на ее платье, взялся за бюстгальтер.

Внезапно в другой комнате зазвонил телефон.

— Тихо, — я аккуратно отстранил Марину.

— Витя, пожалуйста! — Жарко дыша взмолилась девушка. — Не уходи! Перезвонят!

— Нет, это может быть важно. Подожди минуту, — я встал, и Марина немного обиженно проводила меня взглядом.

Подойдя к телефону, я взял трубку:

— Алло. Да, Летов слушает.

— Виктор, — прозвучал на том конце знакомый голос. Я услышал в нем нотки беспокойства. — Звонит Валентин Кондратенко. Директор комбината.

— Да, слушаю. Что-то случилось?

— Случилось, — выдохнул в трубку Кондратенко. — У нас проблемы, Виктор.

Внезапно в дверь забарабанили. Квартира наполнилась таким грохотом, будто дверь сейчас выбьют.

— Летов! — Заорали снаружи. — Я знаю, что ты дома! Открывай!