Моя Оборона! Лихие 90-е. Том 3

Глава 20

Я встал из-за стола, возвысился над Сергеем. Тот вздрогнул. Казалось, опьянение в один миг выветрилось из его головы. Румяное лицо побелело, глаза выкатились, и он устремил свой испуганный взгляд на меня. Потом Сергей дернулся. Он опрокинул стакан, когда я достал пистолет из внутреннего кармана. Сергей попытался встать, но грохнулся со стула, стал отползать к батарее, под окно.

— Стой! Я же все рассказал! Что ты хочешь сделать со мной⁈ Что со мной будет⁈

Хмыкнув, я отложил пистолет на стол, присел рядом с забившимся чуть не под батарею и зажмурившимся Сережей.

— Говоришь, могут быть у тебя проблемы оттого, что ты рассказал нам всю схему?

Зажмурившийся Сергей открыл один глаз, потом и второй. Быстро-быстро проморгался. Видя, что вместо того, чтобы причинить ему вред, я заговорил, он приподнялся на локте.

— Да черт вас знает… Даже мясуховские не знали, ни имен, ни схронов, никого, кто в этой схеме фигурировали. Не знали толком, откуда оружие берется. И всех это устраивало. А вот вы теперь больше знаете, чем они. Я даже не знаю, как на это посмотрят там, — он показал пальцем в небо, намекая на свою крышу. — Вдруг завтра кто из вас в ментовку побежит? Или просто взболтнет об этом, где не надо. Все, финиш мне. Найдут и будут отрезать по кусочку. Очень они свой бизнес охраняют. Прям рьяно. И что ж тогда? Помирать, как вы понимаете, мне не очень хочется.

— Раньше надо было думать, когда ты во всю эту хрень вписывался, — проговорил Женя.

— Тебя и так загасят, — сказал я. — Чужое оружие из своих схронов ты мясуховским сдал? Сдал. Схроны свои сдал? Сдал. Всю сеть им изговнял.

— Да я ж тут при чем⁈ Это Антон всех кинул! Да и потом, мы с Антоном — малая часть всего предприятия! Так, подкинулись на Сашено предложение, ну и вот результат!

— Ну чего ты мне-то это все рассказываешь. Им расскажи, — пожал плечами я.

Сережа сглотнул так, будто проглотил весомый такой голыш, застрявший у него в горле.

— Короче, скажу я, че ты сделаешь, — продолжил я. — Свалишь из города, из края, Сережа. Свалишь как можно быстрее. Прямо завтра же на первой электричке. Если увижу тебя здесь в городе, по хрен когда, завтра или через год — завалю. Завалю нахер при первой же встрече. Понял?

На самом деле я не хотел его убивать. Он просто дурачок и плут, которым постоянно пользовались разные нечистые на руку люди. Другое дело напугать. А в таком вопросе я могу быть очень убедительным.

— Так… У меня же тут работа… — простонал он.

— Да мне побоку, — нахмурился я. Потом посмотрел на Ефима.

— Фим. Партийное задание тебе. Поедешь завтра вместе с этим на вокзал. Проследишь за ним, чтоб билеты купил, куда захочет и сел хоть на поезд, хоть на электричку. Можешь взять мою машину и пистолет. Для убедительности. Только вокзал и все. Рыпнется куда-нибудь в сторону, начнет тебя забалтывать, уговаривать на что-нибудь, ты знаешь, что делать.

Фима ухмыльнулся и кивнул.

— Я… да я не могу уехать! Не сейчас! — Раскричался Сережа.

— Ну или так или, — я указал взглядом на Вальтер, лежащий на столе.

Сережа притих, втянул голову в плечи.

— И еще, номер жены твоей есть? — спросил я.

— Есть… В… в записной книжке… А зачем тебе?

— А книжка где?

Сережа хлопнул себя по груди, тут, мол, в кармане.

— Давай сюда.

Сережа быстро залез во внутренний карман своего пиджака, достал видавший виды блокнот в синей обложке. Протянул мне.

— Там… Помечено Алена… — Пробурчал он.

Я взял и пролистал исписанные номерами и пометками страницы. Было там много интересного. Очень скоро я стал понимать, что в руки мне попала крайне полезная вещь с контактами, которые можно было использовать в будущем для дела Обороны.

Я увидел номер телефона того самого Мирона с мясухи, что приезжал к нам в день, когда я первый раз увидел прачечную; цифры с пометками «комбинат контора» и «пацан с кирпичного». Видимо, речь шла об армавирском масложиркомбинате, где работал Сережа. А что за пацан с кирпичного такой, я не знал.

Большой, жирно обведенный ручкой, номер с пометкой «Винторез». Очень интересно. Чего мог касаться этот контакт? Ведь судя по словам Сергея, пушку достал его знакомый Саша из военной части. Было ли это правдой? Да вот хрен знает. А что, если имеется ввиду не тот контакт, что передал оружие самому Сережу, а тот, кто его недавно забрал? В любом случае сюда мне не было никакого смысла влезать. Да и, надеюсь, не придется. Но время покажет.

Дальше были пометки, которые, возможно могут помочь мне с Обороной: «Помп. руж. дешево. Илья Иванович Залужный». Особо привлекла мое внимание запись «Ашот Тигранович ОВД. Крайний случай!!!». Номер рядом с ней был написан красной ручкой. Так Сережа что? И нашим, и вашим? Значит, у него есть, как минимум, знакомые из органов. И если логически подумать, учесть деятельность Сергея, они как-то связанны с оружейной тематикой.

Ну и на одной из последних страниц я, наконец, увидел отметку «Жена. Бывш.» с номером телефона.

Интересно. Выходит, у нашего Сережи есть приличные такие контакты с людьми, торгующими оружием. Легально или нет, это я постараюсь выяснить при случае. Короче, был бы Сережа не таким расхлябистым, давно бы сделал на всем этом деле хороший бизнес.

— Много у тебя тут интересного в книжке есть, — ухмыльнулся я.

Ничего не ответив, Сережа только снова сглотнул, а потом принялся водить взглядами по остальным мужикам, подошедшим ближе.

— Отпустите меня домой… Мне надо вещи хоть какие-нибудь собрать, — умоляющим тоном протянул Сергей.

— Хер тебе, — я встал. — Сегодня остаешься тут, у Степаныча. Не против?

С последним вопросом я уже обратился к хозяину квартиры. Степаныч, глядя на Сережу с угрюмым выражением, сказал:

— Хай остается. Отпустим щас — учудит что-нибудь. А так я возле него подежурю. Нету у меня не каких дел.

Степаныч угрожающе глянул на Сергея.

— Выкинешь чего-нибудь — вставлю швабру в жопу и трижды проверну, понял?

Сережа торопливо закивал.

— Ну и отлично. Лады. Пора мне, — я глянул на Монтану. — Времени много. Еще тачку надо забрать с прачечной. Поеду. Жень, за тобой позже вернусь.

— Да ладно уж, — он отмахнулся. — Я на автобусе.

— Сиди, куда ты после всей этой свистопляски собрался со своей раной? Заеду.

До прачечной я доехал на последнем автобусе. Полкилометра пришлось пройти пешком. Когда я завернул за угол и направился по тротуару до парковочного кармана, где стоял пассат, то уже с этого расстояния заметил, что у машины, мирно стоящей под фонарем (правда, не работающим), терлись трое каких-то гопников.

Я ускорил шаг. Когда один из них присел у двери и стал там что-то ковырять, а другой стал у капота, пытаясь его поддеть, я побежал.

— Э! Э! — Крикнул я, приближаясь к машине.

Гопники испуганно обернулись. В сумерках я не увидел их лиц, но судя по субтильному телосложению парней, были это совсем молодые люди, а то и вовсе малолетки.

Завидев меня, они все как один бросились бежать. Последнего, того, кто замешкался у капота, я успел схватить за шиворот олимпийки. Остальные, даже и не думали остановиться. Напрочь забыв о приятеле, дали деру со всех ног.

— А ну сюда иди, сука, — встряхну его я и обратил к себе.

В полутьме рассмотрел черты его лица. К моему удивлению, это оказался никакой не мальчишка, как я думал до этого, а вполне себе мужик, только низкорослый и тощий как палка. У него было неприятное лицо с такими глубокими морщинами на лбу, что рассмотреть их можно было даже в сумерках. Сломанная носовая перегородка некрасиво свернулась направо.

— Мужик! Пусти! — Крикнул он, — я не…

Договорить он не успел, потому что немедленно схлопотал от меня по сусалам.

От единственного, признаюсь, не очень сильного удара, мужика аж повело. Когда я отпустил его, вор закачался, словно пьяный, упал, вмазался лицом в крыло пассата, сполз под колесо.

— А ну иди сюда, — Я поднял мужика на четвереньки. — Че сюда полез?

— Да я ничего, я случайно тут…

— Не бреши, — я отвесил ему звонкий подзатыльник.

— Запчасти… магнитола, — заблеял он не очень разборчиво.

Я похлопал его по карманам, достал короткую школьную линейку, сделанную из металла, широкий скотч и маленький пластмассовый фонарик. Осветив ему рожу, перевел луч света на кузов, чтобы посмотреть, нет ли царапин.

Толкнув вора на землю, поддал по почкам. Пока мужик валялся, ловил ртом воздух и мычал, я осмотрел капот. Новых коцок не увидел.

— Скажи спасибо, что не успел вскрыть, — зло сказал я. — А то б я тебя прям тут на месте отдедал так, что ты месяц срал бы костями. Пшел отсюда!

Он с трудом, но быстро поднялся, забавно забуксовал задними ногами и неловко дал стрекача с низкого старта. Прихрамывая, побежал по проезжей части прямиком на промзону.

— Тьфу ты, — сплюнул я. — Денек, мля.

С этими словами я отомкнул машину, сел и завел двигатель, чтобы вернуться за Женей.

Когда я приехал домой, Марина еще не спала. Все это время, в замкнутой квартире, девушка была одна, хотя свой комплект ключей у нее был. Марина уже заслужила определенное доверие, и я понимал, что сама она никуда не убежит.

— Витя, куда ты пропал на весь день?

— Долгая история, — сказал я, снимая обувь.

— Ой… А что ты такой грязный весь? — Удивилась она. — Что-то случилось?

— Нет. Все хорошо. Рабочие моменты.

— Ты… ты ранен? Точно все хорошо?

Обеспокоенная, она приблизилась. Мне показалось, что девушка хотела опуститься, взять меня за лицо, посмотреть, все ли со мной в порядке, но не решилась.

— Хорошо, Марин. Не беспокойся. — Я встал, развел руки. — Видишь. Все со мной нормально.

Глаза Марины внезапно округлились от испуга, она даже тронула губы, прикрыв рот.

— Что? — Спросил я.

— Это… кровь?

Я оттянул свитер, заметил, на нем, в области груди, пятно. В песочно-желтые нити вязаной кофты впиталась кровь и теперь осталась на ней большой буро-красной коркой. Видимо, попала, когда я застрелил Седого.

Вздохнув, я вспомнил наш с Мариной договор. Девушка исправно выполняла свою часть, потому справедливо будет ей все рассказать, хотя и опуская особо кровавые подробности.

— Кровь, — кивнул я. — Но не моя. Проблемы были сегодня, теперь порешались. Сейчас умоюсь, расскажу.

Округлив свои большие глаза, Марина покивала.

— Ты голодный? — Спросила девушка, когда я снял кожанку и принялся стягивать свитер.

— Есть немного. У нас макароны есть. И тушенка. Сейчас сварганю нам что-нибудь, Марин.

Марина застыла без движения, глядя на меня, стоящего с голым крепким торсом. Смущение загорелось на ее лице милым румянцем. Он смотрелся необычно ярким и даже красивым на смуглой коже девушки.

— Что? — Спросил я, комкая в руках пыльный свитер.

— Я… Ничего… — Быстро одернула она себя. — Давай… Давай я тебе приготовлю. Хочешь?

— А ты умеешь? — Удивился я и даже не скрыл этого. — Я думал, у тебя дома кухарка есть. Кулым явно может себе такое позволить.

— Может, — она вздохнула. — Но готовка — это для меня особенная вещь. Иногда я отвлекаюсь, когда что-нибудь стряпаю. Дурные мысли уходят.

— Полагаю, — я пошел в ванную. — Сейчас у тебя в голове целый рой дурных мыслей. Чего ж не готовишь?

— А кто будет кушать это все? Тебя почти дома не бывает, а мне много не надо. Да и мне неловко как-то было предложить. Вот теперь решила что надо. Я же вижу, ты устал.

— Да не, нормально. Но утверждение справедливое. Хорошо, готовь. С радостью отужинаю твоей стряпней.

Марина заулыбалась и даже забыла смущенно подавить улыбку, как часто делала это раньше.

Пока я приводил себя в порядок, слышал, как девушка суетится на кухне. Это было… неожиданно приятно.

Всю жизнь я заботился о себе сам. С юношества привык к тому, что никто и ничего не сделает за меня. Признаюсь, мне казалось, что такой образ жизни в порядке вещей. Что он полезен, чтобы стать личностью.

В девяностых я так и не успел завести себе семьи. Женщины у меня были, и немало, но работа отнимала все мое свободное время, и барышни быстро уходили, поняв, что они никогда не станут чем-то, что занимает для меня первое место. Я их понимал, но крутиться было нужно. Позже, после предательства Шелестова, стало и вовсе не до женщин.

Так я и не смог в полной мере почувствовать на себе настоящей и искренней женской заботы. Такой, которую дают не за что-то, а просто так, от всей души. Глядя на Марину, я понимал, что ей хочется окружить меня именно такой заботой. Тогда я честно, по-мужски, признался себе, что мне хочется этого.

Из ванной я вышел, как раз когда Марина засыпала тоненькую лапшу в кипящую воду.

— Я сделаю что-нибудь вроде макарон по-флотски, — смущенно сказала она, видя меня, голого по пояс.

— Хорошо, — я сел за стол.

— Витя… Сегодня, пока тебя не было, кое-что случилось.

— Что?

Девушка оставила плиту и села напротив.

— Кто-то приходил. Стучал, звонил. Звал тебя. Голос мужской.

— Я так понимаю, не знакомый тебе.

— Нет. Звал напористо, прям так, будто у него к тебе какие-то претензии. Ругался. Я испугалась, затихла. Притворилась, что дома никого нет.

— Умница, — похвалил я. — Хорошо, что не кинулась открывать. Мало ли что.

— Угу. Я думала, он сейчас дверь ломать начнет, так бился.

Задумавшись, я прикинул, кто это может быть. Кто-то из черемушкинских? Нет. Если бы они узнали, где Марина, то и правда попытались бы вынести дверь. Дело это не хитрое. Если надо, эта деревяшка их не остановит. Кто-то из соседей? Да меня тут никто сроду не знает. Не знакомился я тут ни с кем. В гости не ходил. А если б милиция по мою душу, что, в принципе, возможно, учитывая, что случилось сегодня, думаю, тоже вошли бы, если нужно.

В общем, пока сложно было сказать, кто именно мог ко мне заявиться. Но иметь в виду это обстоятельство надо.

— В котором часу приходили?

— Где-то… — Марина закатила глазки, вспоминая, — где-то в четыре часа. Но точно не скажу.

В четыре часа… Значит, Седой был еще жив. Так что вряд ли милиция. Остальные варианты я отмел, ведь кто бы ни приходил, звал он именно меня, не Марину. Точно не люди Седого или Косого, ведь те должны были знать, что меня увезли на свиноферму.

— Ладно, — сказал я. — Если еще придут, действуй так же. А я попробую выяснить, кто это мог быть.

— Вить, я боюсь оставаться дома одна, — пискнула Марина. — Вдруг опять заявятся, но на этот раз станут дверь ломать.

— Хм… — Я тронул подбородок. — Кое-что изменилось, Марин. Теперь, думаю, такой опасности как раньше тебе уже не угрожает.

— Почему? — Удивилась она.

Тогда я вкратце рассказал ей события сегодняшнего дня. Марина слушала сначала с интересом, но испугалась, когда я стал говорить про ловушку Седого и про то, что случилось позже.

— Значит, Седых погиб в перестрелке? — Спросила она.

— Погиб. Теперь там рулит Косой. Он хочет договориться с твоим дедушкой и пообещал тебя не трогать. Теперь ты можешь выходить из дома, но ненадолго и недалеко. Ну или иногда ездить со мной, если тебе скучно. Ездить по каким-нибудь простым делам.

— Я очень устала за эти дни, — опустила Марина взгляд. — Очень. Хочу домой.

— Я знаю. Скоро все закончится.

— Про дедушку нет новостей? — Спросила она.

— Нет, — я отрицательно покачал головой. — Сом бы позвонил. Он, кстати, должен быть уже в городе. Но думаю, проблем у него щас выше крыши. Черемушкинские, можно сказать, развалились. Теперь он будет как-то с Косым договариваться от имени твоего дедушки.

— Надеюсь, с Сомом тоже все хорошо, — Вздохнула Марина, но сразу же встрепенулась, как воробушек. — Ой!

Она подскочила, побежала к плите.

— Переварятся же!

Еда не переварилась. Уже через десять минут я уплетал жаренную с тушенкой лапшу. С голодухи это нехитрое блюдо показалось мне таким вкусным, что я едва держался, чтобы не набивать при Марине полный рот.

Марина же сидела рядом. Она не ела, сказала, что не голодна, не пила чай, не ушла в другую комнату по каким-то своим делам. Нет, она просто сидела и смотрела на меня. Смотрела, как я ем. И улыбалась.

— Чего ты? — Хмыкнул я, прожевывая тушёнку.

— А? А что я? Да ничего, — засмущалась девушка. — Так просто… Просто смотрю…

— Спасибо, — улыбнулся я в ответ. — Очень вкусно.

Следующим утром, часов в десять, я решил позвонить Сереженой жене. Я помнил, что женщину звали Алена, и, если честно, не рассчитывал особо, что смогу с ней поговорить сейчас.

Учитывая ее бывшего горе-муженька и умершего отца, который влез в долги перед бандосами, я примерно представлял, как эта женщина может сейчас жить. Вряд ли она богата и не дует в ус. Скорее всего, после всего с ней приключившегося, ведет скромный образ жизни, стараясь никуда не влезать. Может, она и вовсе не дома. Работает и просто не возьмет трубку.

К моему удивлению, после многочисленных гудков, на той стороне ответили.

— Алло, — Прозвучал женский голос.

— Я разговариваю с Аленой Брагиной? — Спросил я.

— Ну… да… — насторожилась женщина. — А кто это?

— Меня зовут Виктор Летов. Я звоню поговорить по поводу прачечной.

Внезапно звонок оборвался. Зазвучали короткие гудки. Женщина бросила трубку.

— Так-с, ладно, — вздохнул я, устроился поудобнее на табурете у телефона и снова набрал номер.