Моя Академия 2

Глава 10 Мы ходим вокруг Полишинеля

Логика завхоза мне частично понятна. За подобные решения его можно уважать. Империалы он с меня так и так получит. Молодец он в этом плане.

— Понятно, — киваю. — А что насчет активных накопителей?

— Это, что ли, для тебя Пилюлькин сделал заказ? — усмехается завхоз. — Я ещё удивился — активные накопители обычно используют для преступников. Обычно в виде наручников со сменными кристаллами.

— Для преступников? — переспрашиваю.

— Это же просто — чтобы преступник не смог пользоваться магией, — пожимает плечами Германыч. — Говорю же, я ещё удивился — зачем Пилюлькину такая специфическая штука? Получается, для тебя?

Мы только вчера поговорили, а целитель уже сделал заказ. Видимо, ему самому интересно, что из меня выйдет.

— Мы хотим поработать с накопителями, чтобы научиться ощущать резерв, — объясняю.

— Жестоко, жестоко, — поджимает губы завхоз. — Но, вероятнее всего, хотя бы сработает, если уж ты и впрямь его не чувствуешь. Неужели прям совсем ничего? — недоверчиво поглядывает на меня. — Пробовал держать что-нибудь магическое примерно около часа?

— Два часа держал огонь, когда были на тропе, — рассказываю о своем опыте.

— Ну да, тогда должен был почувствовать, — разводит руками завхоз, — в таком случае артефакт мы тебе предоставим, не переживай. Заказ я переведу из «вообще когда-нибудь выполнить» в первоочередные. Слушай, а по поводу живности — это тоже для тебя?

— Да, — подтверждаю.

Снова удивляюсь. Пилюлькин зря времени не терял.

— Интересно, просто мне он ничего не сказал, — хмыкает Германыч. — Ладно, уговорил, это тоже поставлю в первоочередное. Считай, сегодня-завтра будет выполнено.

— Для преступников и в свободной продаже? — интересуюсь.

— Для Академии! — уточняет завхоз. — Для нас, да. Это свободная продажа. Карцера-то у нас пока нет, а наказывать студентов иногда нужно. Просто мы обычно не пользовались подобными артефактами. У нас другие способы. В общем, дня через два прошу к нашему шалашу. Всё подвезут.

— Спасибо, — благодарю завхоза. — Я вам что-то должен?

— Нет, ты же Академии за обучение платишь, — поясняет Германыч. — Твой заказ, считай, учебный материал, даже не бери в голову.

— Извините, у меня еще такой вопрос, — обращаюсь к завхозу. — А что по поводу запчастей монстров? Их можно сдавать только в Академии, или есть какие-то скупки, или пункты приема?

— Смотри, — хмыкает Германыч, — по идее, скупки есть, но у студентов там ни крошки не примут, только если нелегально, — объясняет он. — Нелегально у вас возьмут, конечно. По сравнению с Академией выиграешь там пару империалов — там подороже принимают, чем у нас. Процентов на пятнадцать примерно. Тебе, вообще, зачем?

— Просто хочу понять, как это работает, — признаюсь.

— Ну, смотри, тут ничего сложного, — завхоз присаживается и откидывается в своем кресле. — Есть официальная сдача: в Академии или в государственной скупке. Всё чин-чинарем. Официальные группы охотников платят за патенты, там сразу проверяется их пригодность. Обычно охотой занимаются бывшие бойцы батальонов зачистки, они же получают патенты. Обычному человеку их получить сложно.

В очередной раз подтверждается моя мысль по поводу того, что все, кто имеют или имели доступ к зачистке, делают на этом неплохие деньги.

— Есть другой вариант — сдать в Академию, — продолжает Германыч. — Он доступен только ученикам. Всё то, что есть на месте прорыва, Академия сразу считает своим. Тем более, за само нахождение здесь мы в своё время заплатили кругленькую сумму. Не только деньгами, но и силами… иногда жизнями. Поэтому Академия на контрабанду того, что принадлежит ей, смотрит очень плохо, — с явным намёком говорит мне завхоз.

Логика мне плюс-минус ясна. Знать подобные вещи на всякий случай стоит.

— Хорошо, а еще я слышал, что есть такие существа, как контрабандисты? — задаю мужику вопрос в шуточной форме.

— Есть такие, — смеется он. — Даже тот факт, что процентов семьдесят из них в этом деле не живут больше трёх лет, никого не останавливает. Слишком хорошие барыши.

— Но раз есть контрабандисты, значит, есть чёрная система закупок, — делаю вывод.

— И это есть. Молодец, логично, — усмехается завхоз. — Мы, естественно, с ней боремся в меру своих возможностей, но, конечно же, не везде успеваем.

— А что, если повысить закупочные цены, чтобы не было контрабандистов? — задаю наивный вопрос.

Понимаю, что таким образом можно выведать чуть больше информации.

— Мы не можем — тогда нарушим закон государства, — объясняет Германыч. — Мы обязаны принимать только у тех, у кого есть лицензия, либо напрямую от наших учеников. В любом другом случае всё должно сдаваться государству. Там ценник, конечно, гораздо ниже, чем у нас. Кроме того, есть некоторые виды ингредиентов, которые запрещены к свободной продаже. Сам понимаешь, то же серебро — дело государственной важности.

— Понятно, а запчасти монстров студенты могут использовать самостоятельно? — интересуюсь.

— Не все, — отвечает завхоз. — Вам про это на лекциях расскажут. Для начала нужно знать, как правильно разделывать, и что из всего спектра может пригодиться. Некоторые вещи действительно очень нужны. Например, запчасти дракона, который напал на группу Синегорского…

Внимательно слушаю всё, что рассказывает мужик.

— Там только кожа чего стоит! — с упоением продолжает он. — Если еще и зубы не повреждены — тогда вдвойне повезло. По-моему, там используется почти всё, включая мясо. Дорогая зверушка. Правда, этот был маленький, слишком молодой, поэтому ребята получили за него немного. Был бы постарше — то там одно из двух: либо получили бы на порядок больше денег…

— Либо там бы и полегли, — договариваю за Германычем.

— Смекаешь, — улыбается мужик. — Тут и правда — как повезёт.

— А что можете сказать про остальных монстров? — уточняю. — Что пригодится обычному студенту?

Завхозу нравится отвечать на вопросы. Чувствуется, как хорошо он ориентируется в теме и радуется возможности это показать.

— Для примера возьмем тех монстров, что выскочили на вас, — говорит мужик. — Обыкновенный паутинник. При обучении вы будете использовать все ингредиенты, которые можно из него получить. Вам их дадут в обработанном и разделанном виде.

— Нам придется их выкупить? — спрашиваю.

— Нет-нет, — отвечает завхоз. — Для студентов Академии бесплатно. Паутинники — частые гости прорывов. Про них вам много чего расскажут.

— А что можно выцепить из собачек? — задаю следующий вопрос.

— Да что там взять кроме сердец? — говорит Германыч. — Их пока толком не изучили, недавно с ними познакомились. А вот змеи, на которых ты вчера наткнулся, встречаются и в других прорывах… из-за них Пилюлькин больше всего переживал. Ему для многих эликсиров такой яд сгодился бы, а там в каждом клубке не меньше десятка змей. Если бы не сжег — заработал бы сотню, не меньше.

Удивляюсь, но внимательно слушаю дальше. Заметно, что Пилюлькин с завхозом общаются часто. Целитель рассказал в подробностях практически все, что вчера произошло во время проверки.

— Помню, на тропе на нас вылезли кротокрысы, — вспоминаю. — Целая стая.

— Там только зубы, — сразу же поясняет завхоз. — Они очень прочные — их в основном для резцов берут. Ещё бы! Такие даже камни прогрызают. Да и работы с ними не особо много — только зачаровать. Зато металл берут на раз. В общем, они у нас в ходу. Вы на них больше всего денег и сделали. Но такие во всех прорывах есть. По виду отличаются, но повадки схожие.

— Они на нас вылетали как мухи на мед, — подтверждаю.

Германыч ненадолго задумывается.

— А что по поводу энта? — вытягиваю мужика из мыслей.

— Дерево мы на сторону не продали, себе оставили, — сообщает завхоз. — Полезная штука. Пригодится, когда начнете проходить артефакторику. На него почти любые зачарования как родные ложатся. Дерево энта по своим характеристикам как серебро прорыва, почти ему не уступает.

Примерно прикидываю, сколько осталось дерева, и сколько денег мне выплатили за серебро прорыва. Сумма впечатляет.

— Если бы ты нашёл сердце, — усмехаясь, произносит Германыч и бросает на меня острый взгляд.

Делаю вывод, что, скорее всего, преподаватели знают, что сердце у меня.

— Что тогда? — спрашиваю как ни в чем не бывало.

— Что-что, — шутливо передразнивает завхоз и улыбается. — Дорогая штука. Тебе пригодится только через два года, на последнем курсе. Благодаря ему можно неплохо усилиться. Но только одному магу.

— А сколько примерно стоит это сердце? — раз уж всё равно знают, почему бы не уточнить.

— Я бы взял за две тысячи, но государственные скупщики возьмут за тысячу, может быть, за тысячу двести, — подсчитывает Германыч.

— И что можно с помощью него усилить? — иду дальше.

— Стойкость. Это же логично, — хмыкает завхоз. — Если сердце правильно обработано, то с его помощью маг становится слабо уязвим для физического урона. Поэтому бойцы зачистки любят эту штуку. Всегда держат запас денег, чтобы выкупить, если повезет.

Завхоз обрывает сам себя. Из его слов прекрасно понимаю, что, скорее всего, бойцы всё-таки втихую покупают что-нибудь у студентов. Но с учетом моего странного магического таланта сердце лучше бы оставить себе.

— Примерно так. Ответил на твои вопросы, студент? — завхоз дает понять, что объяснения подошли к концу.

— Да, спасибо, это было очень важно для меня, — благодарю мужика.

— Да, знаю, — усмехается он. — Ладно, заходи послезавтра — постараемся выполнить твой заказ.

Выхожу от Германыча, как всегда, немного под впечатлением. Сомнений, что он знает про сердце, не осталось. При этом мужик с интересом наблюдает, что мы будем с ним делать. Самое забавное, что именно этот ингредиент сможет заполнить мою некоторую магическую слабость, и я смогу не бояться большого количества ударов или повреждений. Хм. А ведь почти все из команды скоро смогут делать себе щиты. Олеся так уже может. Ладно, постепенно разберемся.

От завхоза сразу иду в столовую на завтрак. Время позволяет. Буквально делаю два шага от двери, как меня перехватывает Алекс.

— Ларик, подожди! — останавливает меня парень.

— Что случилось? — спрашиваю.

— Ты куда? На завтрак? — спрашивает куратор и, не дожидаясь моего ответа, продолжает, — ты можешь его пропустить?

— Пропустить завтрак? — удивляюсь довольно странной просьбе. — Могу, — прислушиваюсь к себе. В принципе, есть не особо хочется. — Да, если очень нужно, могу, — пожимаю плечами. — А что случилось?

— Нужно. Слушай, тут такое дело, — мнётся Алекс. — На самом деле, ты можешь не соглашаться, дело твое, но тут образовалась небольшая проблема. К нашему завучу заявились следователи.

— Это небольшая проблема? — переспрашиваю. — И в каком смысле заявились? Да ещё и во множественном числе? — удивляюсь.

Продолжаем идти в сторону столовой. Алекс идёт ровно в моем темпе.

— Их двое, — поясняет парень. — Когда я уходил, один сидел у завуча, другой у директора. Оба пытались добиться свидания с тобой.

— Хорошо, допустим, — соглашаюсь. — Только не понимаю, в чём интерес следователей тащиться на дирижабле из самой столицы?

— Да, насколько я понял, директор тоже пытается от них добиться этой информации, — продолжает Алекс. — В результате они последний час моют друг другу мозги. Может, ты мне скажешь, в чем их интерес?

— Единственное место, где я пересекался со следователем — в городе, когда меня положили в госпиталь, — честно говорю. — И я вроде все рассказал этому следаку.

— Понимаешь, следователи не разбирают дела магов, на это у нас своя комиссия, — размышляет куратор. — Никаких разбирательств по поводу наших учеников и быть не может. Тут весьма странная ситуация. Двое следователей из столицы смогли ради такого дела подрядить винтокрыл, чтобы их сюда забросили. В общем, они хотят поговорить именно с тобой. Можешь отказаться — и мы их отправим туда, откуда приперлись, если есть сложности.

— Да вроде нет у меня сложностей, — отвечаю. — Не знаю, что могло заинтересовать людей с такими полномочиями.

Мы подходим к столовой и останавливаемся. Аппетит так и не появился.

— Ну, смотри, — обращается ко мне куратор. — Если ты не против с ними поговорить в присутствии меня или в присутствии нашего директора…

— Давай, — соглашаюсь, не дожидаясь, пока куратор договорит. — Не вижу никаких проблем.

— Пойдём тогда, — зовет за собой Алекс и тут же ныряет в проход рядом со столовой.

Поднимаемся на второй этаж. Здесь заметно стабилизировали все стены, не вижу никаких проявлений хмари. Это успокаивает. Алекс стучится в дверь и заглядывает в кабинет.

— Генрих Олегович, можно? — обращается он, судя по табличке с ярким указателем, к директору.

— Алекс, заходи, — слышу мужской бархатный голос.

— Я не один, — предупреждает куратор.

— Студент решил поговорить? — уточняет директор.

— Вроде как, — неуверенно отвечает Алекс и пропускает меня в кабинет.

Внутри кабинета примерно такой же аскетизм, как и в кабинетах других преподавателей, где я уже побывал. Вытянутое окно. Возле стены огромный, даже монументальный стол. Рядом шкаф, забитый кристаллами, металлическими пластинами и странными фигурками. Напротив стола несколько кожаных кресел, пару из которых занимают гости. Видимо, оба перебрались сюда.

Рассматриваю мужчин. Оба следака чем-то похожи на Козьму Евфремовича. И похожи не одеждой, а по внутреннему ощущению.

Директор сразу перетягивает внимание на себя. Вроде бы совершенно обычный, седоватый, с бородкой. Довольно непримечательный. Но при первом же взгляде на него появляется ощущение, что я смотрю на ядерный реактор без кожуха. Никогда не смотрел на ядерный реактор, но думаю, что ощущения должны быть примерно такие. Теперь понимаю, что имел в виду целитель, когда говорил о фонящем архимаге. Подозреваю, именно такое ощущение плотности, внутренней силы и еле уловимых отблесков стихии в глазах. Именно это отличает сильных магов.

На фоне директора гости из столицы абсолютно теряются. Да и ведут они себя очень сдержанно. Есть ощущение, что они прямо сейчас находятся в клетке со слегка проснувшимся драконом, про которого ничего не знают: то ли он голодный, то ли сытый.

— Здравствуйте, — здороваюсь с Генрихом Олеговичем.

— Приветствую, — подмигивает мне директор. — Ты не против поговорить с господами из столицы? — спрашивает он.

— Не вижу в этом большой проблемы, — отвечаю.

Немного удивляюсь реакции директора. Этот дракон, похоже, изначально на моей стороне.

Ощущаю в мыслях некоторый непорядок. Будто к моей голове изнутри прикасаются щупальца. Тут же вспоминаю капитана дирижабля и защиту от менталистов. При всём этом уверен, что мой разум они точно не прочтут, так же как и Козьма. Но считать эмоциональный фон, скорее всего, могут.

«…На небе разговоров, только о море…» — тут же вспоминаю про себя речитатив и представляю синее-синее море. Мужиков из столицы сразу же передергивает, а директор снова мне подмигивает.

— Ну что, господа, — говорит он. — Наша Академия пойдёт вам навстречу. Вы должны понимать, что с нашей стороны это уступка, и теперь вы немного нам должны. Вы принимаете на себя обязательства?

Мужики переглядываются, но, видимо, их сильно припекло. Один вздыхает:

— Да, мы принимаем обязательства о малом долге перед Академией.

— Нет-нет, — говорит директор, — не о малом долге. Давайте будем честны — я же прекрасно вижу, что вы сильно заинтересованы.

Мужики снова переглядываются и кивают друг другу. Один из следаков выбрит почти под ноль, другой, наоборот, с гривой и бакенбардами.

— Хорошо, — соглашается бритый. — О малом долге нашей организации перед Академией.

— Вот это другой разговор, — улыбается директор.

Для меня это тоже очевидно. Одно дело — небольшой долг непонятных людей, даже если они следователи, а другое дело — долг большого государственного образования, который будет обязательно признан и когда-нибудь стребован.

На запястьях директора и бритого следака вспыхивает небольшое кольцо-обязательство. Следователь морщится, а директор довольно откидывается в кресле.

— Прошу вас, господин Орлов, присаживайтесь, чувствуйте себя как дома, — обращается ко мне директор. — Алекс, дойди до столовой, попроси предоставить чай и кофе нашим гостям.

Куратор кивает и исчезает за дверью. Я же опускаюсь в еще одно кресло, напротив стола. Настолько удобное, что первое время просто привыкаю к ощущениям.

— Очень рад вас видеть, Ларион, — продолжает директор. — Наслышан об успехах вашей группы и тщательно слежу за реализацией возможностей для наших студентов. Рад, что вы нашли время в своем плотном графике, чтобы поговорить с нашими гостями. Надеюсь, наши гости не будут против — я бы хотел лично присутствовать при данном разговоре.

— Гости не будут против, — вздыхает следак, у которого недавно возник обруч обязательства вокруг руки.

— Господин Орлов, вы же тот Орлов, который выжил при крушении поезда? — мужик задает первый вопрос.

— При прорыве, под который попал поезд из города Светлогорск — в столицу Небуловской области, — уточняю. — После этого попал в госпиталь с частичной потерей памяти.

— Да, значит, всё правильно, значит, мы по адресу, — подтверждает бритый. — Господин Орлов, подскажите, пожалуйста, как вы связаны с исчезновением следователя по особо важным делам Козьмы Ефремовича Кольцова?