Мой Советский Союз Магических Республик

Глава 4

Парень аккуратно подбил стопку бумаг и положил ее на стол. Выдвинув ящик стола, он достал небольшую папку и открыл ее. Пробежавшись взглядом по списку фамилий и имен, он поднял взгляд на открывшуюся дверь.

— Петрова, у тебя в группе нуждающиеся есть? — спросил он, обнаружив старосту второго курса. — Где список? Первогодки уже сдали, а ты до сих пор телишься.

— У меня… — смутилась девушка, держа в руках бумаги. Пару секунд она менженвалась, но затем заявила: — У меня подлог документов!

Парень хмуро на нее глянул, после чего кивнул на стул, рядом со столом.

— Садись, рассказывай.

Девушка подошла к столу, присела, а затем положила на стол перед ним свои бумаги.

— У нас всего сорок человек в группе. Малоимущих нет. Все обеспеченные. В прошлом году только Кот подавал как нуждающийся. Я тогда не вникала и еще неопытная была, но сейчас вопрос встал ребром. Он и в этом году принес какую-то бумажку, — девушка тяжело вздохнула и глянула на парня за столом. — Леня, ты как глава комсомола должен на это обратить внимание. Это уже не шутки. Это статья за подлог документов!

Парень взял бумагу, пробежался по ней глазами и, хмурясь, произнес:

— Утрата кормильца и инвалид на иждивении, — произнес он, почесал лоб и достал красную табличку из шкафчика стола. — Звучит как минимум странно…

Парень положил документ на табличку и удивленно перевел взгляд на Петрову.

— Лена, тут все знаки, как полагается.

— Может подделал как-то? — осторожно спросила Елена. — Он умный и хитрый.

— Подделал государственный бланк? — с сомнением произнес Леонид и поднял взгляд на девушку. — Сомнительно… А у тебя предвзятого отношения к нему, случаем, нет?

— Нет конечно! Но как человек он себя показывает с крайне отрицательной стороны.

— М-м-м? — опустил взгляд на бланк глава комсомола. Метки по краям листа от выдавшего учреждения были на месте.

— Постоянно прогуливает лекции. Если и присутствует, то умудряется на них спать. Недавно был инцидент, где он то ли перепутал, то ли специально пришел на лекцию по ТБ к первокурсникам и там громко храпел. В общежитие приходит далеко за полночь, в отвратительном виде. Уже неоднократно разводил огонь вблизи общежития, где вел незаконную коммерческую деятельность. А буквально на днях в край берега потерял и заявился на практику в пьяном виде…

— С перегаром что ли? — поднял взгляд от бланка Леонид.

— Вымазались какой-то краской или ацетоном, чтобы не пахло. А нам всю практику потом это нюхать пришлось. Глаза красные, рожи опухшие…

Леонид задумчиво постучал пальцами по столу, поднял взгляд на девушку и спросил:

— Он не комсомолец. Вне нашей юрисдикции. По учебе у него долги есть?

— Нет, он в первой тройке по успеваемости, — буркнула Лена смутившись.

— Значит, и через деканат на него не надавить, — хмыкнул парень. — Бумагу я эту, конечно, проверю, но… Что ты хочешь от меня?

— С ним Осетренко связался. Раньше он один баламут был. Сам себе на уме, а сейчас порядочного комсомольца в свои дела грязные тащит. Надо провести беседу с Кириллом, пока не стало поздно. Он парень приличный, из интеллигентной семьи. Провороним — сопьется или превратится в такой же ненадежный элемент.

Глава комсомола с сомнением глянул на бумагу, потом на старосту второго курса и кивнул.

— Сегодня понедельник, собрание комсомола будет — поднимем вопрос.

— Слушай, я, конечно, все понимаю. Солянка — дело важное, — нехотя произнес Кирилл, вышедший из аудитории за Семеном. — Но переться на ЖД ради обеда…

— Послушай опытного солянковеда, солянка на жд стоит сорока минут на трамвае, — с видом знатока произнес Кот. — Это я еще не говорю про пюрешку. И не ту, что у нас делают. А с яйцом, на молоке. И котлеты по-киевски только там делают нормально. Даже в «Столичном» не такие.

— А ты пробовал котлеты по-киевски в «Столичном»? — догнал его Кирилл.

— Посуду мыл, перепадало как-то. На ЖД лучше делают, — авторитетно кивнул Кот. — Нет, если не хочешь — дело твое. За десятку заберу твой талон, и в четверг на борщ поеду.

— Чего сразу не хочу, — буркнул Осетренко. — Я просто солянку не очень люблю. А вот котлеты по-киевски — это другой разговор.

— Осетренко! — раздался девичий строгий голос сзади. — Куда собрался⁈

— Ленка? — удивленно произнес Кирилл, обернувшись. — Так это… Дела у меня.

— Никаких дел! Сегодня в пять собрание комсомола! Чтобы был как штык! — отрезала она и нырнула обратно в аудиторию.

Кирилл глянул на друга удивленным взглядом.

— Что-то мне это не нравится, — произнес он задумчиво.

Семен глянул на дверь в аудиторию, потом на друга и кивнул.

— Мне тоже.

— Может из-за шашлыков? — спросил Кирилл. — Меня с тобой видели.

— А может из-за практики, где краской воняли, — задумчиво произнес Кот.

— То есть вариантов, что хвалить нас будут, точно нет, — тяжело вздохнул Кирилл. — Накрылась наши котлеты по-киевски.

— И солянка, — буркнул друг.

Парень нервно щелкнул пальцами, затем глянул на друга и кивнул в сторону лестницы.

— Пошли.

— Куда? У тебя есть идея? — спросил он, быстро приспустив за Семеном.

— Все просто. Надо чтобы нас на собрании не ругали, а хвалили, — произнес парень.

Как только они вышли на улицу из корпуса, парень зарылся в свой портфель и вытащил небольшую пластину из синего мрамора.

— Это что такое? — вылупился на пластинку Кирилл.

— Это брак, на заводе урвал, — буркнул Семен и пару раз ткнул пальцем в пластину. Та снова не пожелала включиться. — Облом нитей вот в этом углу.

Парень указал пальцем на место, затем перевернул агрегат и подцепил ногтями стальную пластину.

— Основу срастил, нити восстановить пытался, но хер там плавал. Где-то еще коротит, — произнес парень, вставил пластину на место и снова ткнул с другой стороны артефакт. Тот загорелся и выдал ряд пиктограмм.

— Так это же магофон настоящий, — удивленно глянул на артефакт Осетренко. — Такие только у военных да ГБшников.

— Модель старая. С нее секретность сняли. Говорят, в столице просто так продают, только стоят пару тысяч.

— Хренасе… У меня вон, только браслет, да и то… — показал он руку, на которой красовалась тонкая полоска из серого металла. — Мать свой отдала, чтобы связаться если что.

— А это в отвалах нашел. Выпросил на восстановление, но… как видишь, работает так себе, — произнес парень. Он уже нашел в списке контакт «Александр Геннадиевич ТРЕСТ» и ткнул в него пальцем. — Алло? Александр Геннадьевич, здравствуйте! Кот вас беспокоит… Ага… Ну, я рад, что мы смогли помочь… Нет, денег не надо, хотя если дадите… Понял.

Семен усмехнулся, с минуту слушал, после чего произнес:

— Александр Геннадиевич, у нас тут… Понял. Дядь Ген, нас тут комсомол щемит. Мы после той шабашки у вас краской провоняли. Неподобающий вид, срыв занятий вонью от краски… Я так же сказал, только покультурнее… — глянул на Кирилла Семен. — Не выручите нас? Ну, там бумажкой какой-нибудь с благодарностью за помощь?.. Ага… Знаю, что поздно, но тут нас самих огорошили. Через пару часов собрание комсомольское. Пропесочат Кирюху моего, как пить дать… А я как бы и не в комсомольцах… Ну, так! Мне делом заниматься надо, а не на собраниях просиживать… Ага… Ну, так как? Выручите?.. Ага… Не, я сейчас придумаю, как забрать.

Семен завершил вызов и довольно глянул на друга.

— Думаешь, прокатит? — с сомнением спросил тот.

— Если бить, то из всех стволов. Сейчас Катьке позвоним. Попросим у Онуфрия ее такую же бумажку, — хмыкнул Кот, ткнул пальцем в магофон, но тот погас. Парень шепотом выматерился, перевернул и снова отщелкнул стальную пластинку.

— Поликарп Онуфриевич, — напомнил Осетренко, внимательно наблюдая за манипуляциями парня.

Александр Геннадиевич положил трубку, глянул на сторожа, что сидел рядом и спросил:

— Шестаков еще не уехал? — спросил он у бородатого старичка.

— Нет, тут еще…

Мужчина поднялся и быстрым шагом вышел из бытовки. Найдя взглядом телевизионщиков, что складывали камеры и свет в свой фургончик, он сперва пошел к ним, но тут заметил, как возле черной машины с плавными обводами курит начальник треста, о чем-то говоря с водителем.

— Сергеич! — махнул он рукой и направился к нему.

Тот глянул на него, кивнул и подождал, пока бригадир не пришел к нему.

— Сергеич, дело есть, — кивнул в сторону Александр Геннадиевич.

— Что там у тебя? — спросил начальник, когда они отошли чуть в сторону.

— Слушай, тут ситуевина нездоровая получилась, — произнес бригадир и кивнул на выкрашенный, готовый к сдаче дом. — Мы когда дом готовили, студентов нагнали. Они красили, с косяками помогали. В общем, без них бы точно не успели. Считай, всю ночь работали.

— Бюджет не резиновый, — нахмурился Сергеич. — Я тебе и так все премиальные выделил, не наглей, Саш.

— Да тут такое дело, они же всю ночь тут пахали, изгваздались, провоняли. А утром-то на учебу. Там их сейчас комсомол песочить собрался, за внешний вид и прочую лабуду…

Начальник треста сморщился и недовольно буркнул:

— Какая-то ху…

— Вот и я говорю, — кивнул бригадир. — Может чирканем им благодарность, мол, принимали посильное участие, благодарность от нас и как там обычно, а? Так, бумажку какую.

— Хорошо работали?

— От души, — кивнул Александр. — Без них бы не управились, а оно ведь знаешь как бывает. Надо, а нету. Пацанов рядом держать надо.

— Сейчас в контору приеду, сделаем, — кивнул мужчина. — Откуда хоть? Строительный?

Тут бригадир замялся, глянул на дом, а потом на начальника.

— С ПолиМага они.

Сергеич замер, глянул на дом, а потом на бригадира. Подойдя к нему вплотную, он зашептал:

— Саша, ты себе шею свернуть решил? Куда лезешь? Хочешь с «гэбней» поближе познакомиться? А?

— А мне куда деваться было, Сергеич? За ночь подъезд привести в божеский вид — куда не шло. А красить как? У меня маляры лыжи сделали! — зашипел на него Геннадич. — Мне что делать, а? Хочешь места лишиться — дело твое. Ты попросил — я сделал. А как делал, это уж извини.

— В подвале пару недель посидишь — будешь знать, — прошипел глава треста. — Знать не хочу, как тут что красили и…

— Сергеич, не первый день работаем, — набычился бригадир. — Ты меня знаешь, я за языком слежу. И мужики мои тоже. Вместе семьей работаем. А пацаны… Ты их сейчас пошлешь, а когда прижмет? Куда пойдешь, а? Думай сам. А я тогда от себя, от руки напишу.

Александр Геннадиевич отвернулся и направился к бытовке, но тут начальник его окликнул:

— Саша! — подойдя к нему, он взял его за локоть и пошел с ним. — Сделаем, прав ты. Только сделаем так — без имен. Благодарность комсомольскому коллективу за помощь в доведении объекта. Понял?

Бригадир хмыкнул и кивнул.

— Так даже лучше будет.

— Поликарп Онуфриевич, — заглянула в кабинет молодая девушка. — заглянула девушка в просторный кабинет.

— Что случилось, Катенька? — мельком глянул на нее старичок с блестящей лысиной на голове. Он был занят тем, что внимательно просматривал отчеты в руках.

— Можно я вас на пару минут отвлеку?

Глава местного ЖД узла вздохнул, снял очки и кивнул.

— Заходи, мне все равно передохнуть надо, — проворчал он и с кряхтением поднялся. — Завалила нас Мотовилиха. Ладно, хоть не в последний день.

— Поликарп Онуфриевич, — подошла к столу девушка и неуверенно замерла. — Тут… помните, вам про студентов с полимага Шишкин докладывал?

— А… оболтусы, что рунами балуются? Слышал, — кивнул он и подошел к небольшой тумбе с графином. — Шишкин поначалу всполошился. Наверх рапорт подал.

— Как рапорт… — растерянно хлопнула Катя.

— Не волнуйся, — махнул рукой старичок. — Разговаривал я с Громовым. Нет им дела до студентов. У них тут ворье да жулики артефакты из дерьма и палок делают. А это студенты, тем более простенькие руны им ни в одно место не уперлись.

Налив себе воды, он прошел к своему месту и произнес:

— Пока эти оболтусы ничего не натворили и не покалечили никого — плевать ГБ на них хотели.

— Поликарп Онуфриевич, тут такое дело… В общем, наших студентов песочить на комсомольском собрании собрались, — произнесла Катя. — Вроде как за неподобающий вид и аморальное поведение.

— М-м-м-м? — удивленно глянул на девушку директор. — Это когда они умудрились?

— Так они же регулярно нас выручают, да и в других местах работают, — пожала плечами девушка. — Возвращаются поздно, а порой и сразу с работы на учебу. Вот их и прижали…

— В мое время было стыдно не работать в студенчестве, — проворчал старик нахмурившись. — Да, оболтусы, но работящие же…

— На меня Семен вышел, просил бумажку какую или благодарность. Чтобы было хоть чем прикрыться, — осторожно произнесла Катя и положила на стол бумагу. — Вот, с РайТорга прислали. Я думала, такую же от нас попросить написать.

Старичок взял в руки благодарность, пробежался глазами и, поджав губы, кивнул.

— Да, с рефрижераторами теми вышло опасно… На тоненького проскочили, — произнес он и покосился на еще одну бумагу в руках девушки. — Уже написала?

— Да, только более общую благодарность. И не на имена, а комсомолу ПолиМага.

Старичок поманил ее рукой.

— Давай, подпишу. Завтра с утра с документами завезут…

Катя дождалась, когда Поликарп Онуфриевич подпишет документ, она произнесла:

— Так у них через два часа собрание.

Старичок сморщился, пару раз постучал пальцами по столу и произнес:

— Я сегодня уже никуда не поеду, а ты вот что… — он взял трубку телефона и кивнул на дверь. — Я сейчас в автопарк позвоню, указание дам. А ты с Гошей съездий, отвези.

Девушка кивнула и умчалась из кабинета, а директор начал с недовольным лицом набирать номер на барабане.

— Что за комсомол пошел, а? Моду взяли работящих студентов песочить… — проворчал он, дождался, пока на той стороне снимут трубку и произнес: — Гоша? Слушай, сейчас Катя к тебе подойдет…

Семен с Кириллом сидели на заднем ряду просторной аудитории. Народу набилось порядочно, поэтому кое-кому пришлось стоять. У доски с бумажкой в руках стояла Елена, зачитывая отчет за летние каникулы и планы комсомольской организации на этот семестр.

— Как и в прошлом году, комсомол нашего университета берет на себя уборку и приведение в достойный вид перед зимним периодом парка Горького, — вещала она с максимально серьезным видом.

— Листья, — шепотом произнес Кирилл, нагнувшись к другу. — Обратное заживляющее Таранова. Прошелся и…

— Больше испоганишь, — отозвался Семен. — Ты с листьями и траву и корни у деревьев выведешь. Я бы думал, как листву сгрести без граблей, чтобы спину не гнуть.

Кирилл притих, задумчиво уставившись на Лену. С минуту он изображал внимательного слушателя, а затем достал из кармана небольшой блокнот и принялся в него что-то записывать.

— … В связи с тем, что в прошлом году, наш комсомольский коллектив явился на уборку пляжа не в полном составе, да еще и с опозданием, благодарность обошла нас стороной. Хочу напомнить, — повысила голос Елена. — Что комсомольское направление вышестоящих товарищей — это не хотелка и не причуды! Помощь речному району и приведение в порядок пляжа и прибрежной зоны — это освобождение рабочих рук и способ показать нашу непоколебимость и верность идеям…

Кирилл, закончивший схему из рун, молча толкнул скучающего Семена и пододвинул к нему блокнот.

Тот глянул в него, хмыкнул и хотел было откинуться на спинку кресла, как внезапно замер и посмотрел на схему.

— Нет, так-то чудно, но может сработать, — произнес он, взял ручку у друга и дорисовал несколько рун. — Только надо заранее площадку готовить. Фанера какая не пройдет. Надо брать…

Кирилл молча кивнул и убрал блокнот. Собрание продолжалось, и стоило Кириллу перестать что-то считать, как он начал нервничать.

Спустя минут пять величественной речи старосты курса парень не выдержал и наклонился к Семену:

— Время уже без двадцати шесть, — напомнил он. — Она успеет? Может случилось чего или…

— Если что-то случилось, то она не успеет, — флегматично пожал плечами Кот. — Если нет, то успеет. Не нервничай, Криюх… Если ничего не можешь изменить, то зачем нервничать?

— Тебе легко говорить, — проворчал Осетренко. — Не тебе выговор влепить собираются.

— И последний на сегодня вопрос! — громко произнесла Елена. — Осетренко, мы приглашаем тебя сюда.

— Началось, — произнес Кирилл и под взглядом собравшихся комсомольцев направился к импровизированной трибуне.

— Товарищи комсомольцы! — громко произнесла Леночка. — Прошу обратить коллектив внимание на поведение товарища Осетренко! Как мы все помним, на практике по трансмутации товарищ Осетренко мало того что был пьян, так спустя несколько дней еще устроил костер рядом с общежитием, где с товарищем Котом жарил мясо, которое тут же и…

— Ложь! — встал со своего места Семен и громко продолжил: — От нас пахло краской, а не алкоголем!

— А вам слово никто не давал, товарищ Кот! — возмутилась Елена. — Вы вообще не комсомолец! У вас права голоса на собрании нет! Семестр только начался, а вы, товарищ Осетренко, уже связались с неблагополучным элементом! Стыдно, товарищ Осетренко, за звание настоящего комсомольца! Вместо учебы и сознательного отношения к учебе, вы, товарищ Осетренко, пошли по наклонной дорожке! Товарищи! Прошу высказаться по моральному облику провинившегося комсомольца…

Девушка обвела взглядом загудевший зал, заметила движение в дверях и указала рукой.

— Кто хочет высказаться, выходите!