Мой сосед — вампир

Глава 20

Письмо мистера Фредерика Дж. Фицвильяма к Кэсси Гринберг, 18 ноября, конфискованное и неотправленное

Моя дорогая Кэсси,

С момента моего плена прошло более двадцати четырёх часов, но, как мне кажется, я сумел добиться прогресса в деле собственного освобождения.

Я говорил с мисс Джеймсон. Хотя я по-прежнему убеждён, что наш союз был бы катастрофой, меня радует подтверждение того, что она не столь привязана к старым порядкам, как её родители. Пусть мой отказ её задел и оскорбил, у неё хватает достоинства и чувства собственного уважения, чтобы не желать мужчину, который не желает её. Я верю, что со временем она станет неожиданным союзником в моих попытках вернуть свободу.

Надеюсь, у тебя всё хорошо — и что ты не истолкуешь моё молчание иначе, чем оно есть на самом деле: я нахожусь в жутком подземелье где-то в пригороде, лишённый малейшей возможности сбежать.

Со всей любовью,

Фредерик

От: Нанмо Мерривезер [nanmo@yahoo.com]

Кому: Кэсси Гринберг [csgreenberg@gmail.com]

Тема: Ваши условия

Дорогая мисс Гринберг,

Я, ассистентка миссис Эдвины Д. Фицвильям, пишу вам от её имени, чтобы сообщить: вы оставили её без выбора, кроме как согласиться на ваши требования.

Просим вас прибыть в замок по адресу: 2314 S. Hedgeworth Way, Нейпервилл, Иллинойс, завтра в восемь часов вечера. Она отпустит своего сына под вашу опеку, если и только если вы уничтожите все существующие копии вашего разоблачительного фильма о вампирах в её присутствии. Заснятая вами кинолента способна разрушить всё, что мы с таким трудом создавали с момента нашего отъезда из Англии. И хотя выбор невесты для её сына важен для моей госпожи, ничто не важнее для нашего рода, чем возможность жить в тайне.

Мы ждём вас завтра вечером. (И, пожалуйста, не отвечайте на это письмо. Миссис Фицвильям не умеет пользоваться электронной почтой. Все её письма автоматически пересылаются мне, и, честно говоря, у меня хватает работы и без необходимости разбираться ещё и с её мелкой перепиской.)

С наилучшими пожеланиями,

Н. Мерривезер

— Не могу поверить, что она до сих пор заставляет Нанмо выполнять её поручения, — цокнул языком Реджинальд, качая головой. — Этому человеку четыреста семьдесят пять лет, ради бога. Это же позор.

— Ага, — пробормотала я, не зная, что ещё сказать. Я была так далеко от своей стихии, что даже не понимала, где она теперь.

— Ну, главное, что они поверили, — продолжил он. — С одной стороны, удивительно, ведь всё звучит нелепо, а с другой — совсем нет. Завтра в восемь я отвезу тебя туда.

— Нет, — быстро возразила я, вскинув руки. — Я просто вызову Uber.

Реджинальд уставился на меня с высоты чёрного кожаного дивана Фредерика.

— Не будь смешной. Нельзя, чтобы ты пошла туда одна. Это небезопасно.

Я побледнела при мысли оказаться на этой встрече без вампирской поддержки.

— О, я знаю. Это было бы самоубийством — появиться в том доме одной.

— Именно, — кивнул Реджинальд.

— Я просто имела в виду, что если полечу туда с тобой, то буду слишком отвлечена своим первым в жизни полётом без самолёта, чтобы сохранять ясность ума и быть готовой, если что-то пойдёт не так.

Реджинальд откинулся на подушки дивана, обдумывая это.

— Ладно, — наконец сказал он. — Верно, первый полёт может выбить из колеи. Так что хорошо. Езжай на Uber. Но не выходи из машины, пока не увидишь меня, парящего в небе по другую сторону баскетбольного кольца.

Я нахмурилась.

— Баскетбольного кольца?

— Сама поймёшь, когда увидишь, — ответил он и пробормотал что-то себе под нос про «адскую субурбию», чего я не разобрала. Потом поднялся и направился к двери.

— Увидимся завтра вечером, — сказала я, пытаясь звучать уверенно, хотя уверенности во мне не было ни капли.

Реджинальд остановился, обернулся и посмотрел на меня непроницаемым взглядом.

— Пожалуйста, будь осторожна, — произнёс он мягче, чем я когда-либо слышала.

Глаза предательски защипало.

— Обещаю.

— Хорошо, — сказал он. А потом, уже в привычном насмешливом тоне, добавил: — Потому что если завтра с тобой что-то случится, Фредерик убьёт меня во второй раз….

2314 S. Hedgeworth Way находился в конце небольшого тупика — двухэтажный дом бежево-белого цвета, почти неотличимый от всех остальных бежево-белых двухэтажных домов на улице. На флагштоке развевался американский флаг, а сбоку к чуть более тёмному сараю было прикреплено баскетбольное кольцо. Единственное, что хоть как-то выделяло этот дом среди соседних, — двухфутовые каменные горгульи у гаража и шестифутовый вампир, парящий метрах в трёх над кольцом.

Мой взгляд тут же метнулся к парящему в воздухе вампиру.

Реджинальд прибыл раньше меня.

Это было хорошо.

А ещё это был знак: пора выходить из машины.

— Спасибо, — сказала я водителю Uber. Руки дрожали так сильно, что я едва справилась с дверцей. За сорок пять минут, что прошли с тех пор, как я выехала из квартиры Фредерика, ночь заметно похолодала. Или, может, здесь, западнее озера, всегда на пару градусов холоднее. Я потуже запахнула пальто — и от холода, и в надежде унять бешено колотящееся сердце.

Мы с Реджинальдом договорились, что первой говорить буду я. Видео ясно показывало: один из вампиров в доме участвовал в заговоре. Если остальные узнают, что этот самый вампир пришёл вместе со мной, всё может пойти наперекосяк и поставить под угрозу и Фредерика, и его самого. План был такой: он держится вне поля зрения и в воздухе, пока всё идёт гладко, и вмешивается только в случае крайней необходимости.

Я снова подняла глаза на него, подходя к дому. Он кивнул мне ободряюще. Живот свело узлом, а голос в голове орал всё громче: беги, беги, убирайся отсюда.

Но Фредерик нуждался во мне.

Так что я продолжала идти вперёд, пока наконец не оказалась у двери. Я уже подняла руку, собираясь постучать, когда кто-то очень громко и нарочно прочистил горло метрах в полутора от меня.

— Простите, — сказал он. — Вы знаете этих людей?

Мужчина выглядел лет на пятьдесят. Губы опущены в неодобрительной гримасе. На нём было зимнее пальто, тёмные флисовые пижамные штаны и красная шерстяная шапка с варежками в тон.

Из всех сценариев, что мы с Реджинальдом прокручивали последние сутки, ни один не предусматривал вариант с любопытным соседом. Похоже, мы просчитались.

— Я… я их не знаю, — запнулась я. — То есть, я знаю, кто они. Но лично — нет. Если вы понимаете, о чём я.

— Хм. — Его гримаса превратилась в откровенный оскал. — Полагаю, вы пришли за наркотиками.

Мои глаза расширились.

— Простите, что?

Он указал на окна. И только тут я заметила, что они все заклеены тёмным пластиком.

— Они полностью закрыли окна, никогда не выходят днём, а ночью туда-сюда шастает подозрительная публика, — перечислял он, загибая длинные пальцы. — Не знаю, откуда вы, но у нас такое поведение указывает только на одно.

Я застыла, ожидая, что он сам это озвучит. Но, когда он лишь самодовольно уставился на меня, рискнула:

— Э… наркотики?

— Наркотики, — подтвердил он.

— Я ничего об этом не знаю, — поспешно сказала я, судорожно придумывая объяснение, почему вообще стою у этой двери. — Я просто… я здесь из-за их интернет-счёта.

Я даже не посмотрела на Реджинальда, но знала: сейчас он закатил глаза так сильно, что они почти выпали.

Невероятно, но мужчина, похоже, принял это объяснение.

— Не удивлюсь, если такие, как они, не платят по счетам, — проворчал он.

— Именно! — выкрикнула я и попыталась рассмеяться. Получился жалкий всхлип.

Он похлопал меня по плечу, подмигнул (и это, пожалуй, было самым жутким за весь день) и сказал:

— Держитесь, дорогуша.

Когда он наконец вернулся в свой собственный бежево-белый дом, я закрыла глаза и сделала несколько глубоких вдохов. Нужно было собраться. Я ещё даже не начала, а уже чувствовала, что готова взорваться от напряжения.

Я взглянула на Реджинальда. Он кивнул и показал два больших пальца вверх.

Время пришло.

— Ну, понеслась, — пробормотала я себе под нос и постучала в дверь.

Часть меня надеялась, что дверь откроет Фредерик. Но когда она распахнулась, я нисколько не удивилась, увидев на пороге миссис Фицвильям — бледную, без макияжа, с напряжённым лицом.

Она не пригласила меня войти и сразу перешла к делу.

— Ты принесла это? — пронзительно спросила она, положив одну руку на бедро, а другой обмахивая лицо, будто холодный ночной воздух, пробивавшийся сквозь моё зимнее пальто, был для неё слишком тёплым.

Стоя там, я невольно задумалась: могла ли Эдвина Фицвильям быть другой до того, как стала вампиршей? Была ли она доброй, заботливой матерью для Фредерика, когда он был ребёнком? Я надеялась на это. Мне не хотелось думать, что маленький Фредерик рос в доме с такой женщиной.

Я коснулась переднего кармана джинсов, где прятала телефон всю дорогу на Uber.

— Да.

— Покажи.

Я достала телефон, открыла приложение и включила видео.

— Вот.

Из динамика раздался мой собственный голос. Он звучал слишком звонко, слишком отчётливо. Я жестикулировала, держа в каждой руке по пакету донорской крови, и выглядела нелепо — особенно сейчас, здесь, перед самой той, на кого собиралась этим давить. Мне хотелось съёжиться и исчезнуть.

Но на Эдвину видео подействовало. Она отпрянула, словно ударенная, её ладони дрожали, когда она прикрывала ими лицо. В её глазах отразился настоящий ужас, пока она смотрела, как я в записи предупреждаю о надвигающейся вампирской угрозе.

Когда клип закончился, я убрала телефон. Миссис Фицвильям попятилась вглубь дома.

— Если мы согласимся разорвать помолвку и отпустить его, — прошептала она, дёргая рукой у горла, — ты уничтожишь это?

Она выглядела напуганной. Это была самая лёгкая сделка в моей жизни.

— Да.

— Сегодня?

— Прямо здесь, — предложила я. — Прямо у вас на глазах.

Она кивнула, но выглядела лишь частично успокоенной.

— Нанмо говорит, что такие вещи можно копировать. Ты обещаешь уничтожить все копии и не выкладывать их в TikTok?

— Это единственная копия, — заверила я её. — Как только я удалю её с телефона, никто больше её не увидит. — Я сделала паузу и добавила максимально серьёзно: — Обещаю, что никогда не выложу это в TikTok.

Она колебалась долго, потом вдохнула и процедила:

— Если ты лжёшь, мы выследим тебя, как собаку.

Дверь захлопнулась прямо передо мной.

Я подняла глаза на Реджинальда. Он завис в воздухе с выражением настороженности.

— Я спускаюсь, — сказал он, опускаясь плавно, словно на невидимой верёвке. — Думаю, она поверила, но…

Прежде чем он закончил, дверь снова открылась.

На пороге стоял Фредерик. На нём была та же одежда, в которой он ушёл несколько ночей назад на встречу в Ritz-Carlton: белая длинная футболка, облегающая широкие плечи, и всё те же джинсы. Его волосы были чуть растрёпаны, под глазами пролегли тёмные круги, которых я раньше не замечала. Он выглядел бледнее обычного — но он был жив, цел и смотрел на меня с такой нежностью и изумлением, что мне стало стыдно за все минуты, когда я сомневалась в его чувствах.

— Ты пришла, — хрипло сказал он. Его глаза были широко раскрыты, полны недоверия. — Ты — гениальная женщина.

Облегчение накрыло меня волной. Я лишь кивнула, не доверяя себе открыть рот.

— А я, значит, не гениален? — возмутился Реджинальд за моей спиной. — Я тоже помогал.

— И тебе пришлось мириться с Реджинальдом всё это время, — добавил Фредерик, даже не удостоив его взглядом. Он шагнул ко мне и обнял.

После нескольких дней без его прикосновений объятия Фредерика были как возвращение домой. Его грудь была твёрдой под моей щекой, его руки — холодными сквозь ткань моего пальто, и всё же я чувствовала, как меня согревает изнутри.

— Нам пора идти, — резко напомнил Реджинальд.

Фредерик отнял щеку от моей головы. — Ты прав, — согласился он и немного отстранился, чтобы заглянуть мне в глаза. — Они отпустили меня, Кэсси. Но здесь оставаться хоть на минуту дольше небезопасно.

— Я мог бы доставить тебя обратно в квартиру, но не могу унести вас обоих, — сказал Реджинальд и с усмешкой добавил: — К тому же мне сейчас совсем не хочется находиться рядом с вами, влюблёнными пташками.

Фредерик бросил на него раздражённый взгляд и уже собирался что-то ответить, но я положила ладонь на его руку.

— Всё в порядке, — быстро сказала я. — Я вызову нам Uber. Сейчас машина приедет за считанные минуты.

Я указала точку посадки в нескольких кварталах от дома вампиров, на всякий случай. Не стоило искушать судьбу так скоро после его освобождения.

— Спасибо, что спасла меня, Кэсси, — прошептал Фредерик тихим, восхищённым голосом. — Как же мне повезло?

Я не удержалась и поцеловала его.

— Обсудим это потом, — прошептала я ему на губы. — А пока давай домой.

Мы почти не прикасались друг к другу во время сорокапятиминутной поездки на Uber обратно в квартиру. Глаза Фредерика всё время закрывались, и тот факт, что я могла видеть его клыки, когда он полностью просыпался, говорил о том, что он слишком устал, чтобы сделать нас невидимыми для водителя. Я зачесывала его волосы назад, пока он дремал, стараясь не думать о том, через что ему пришлось пройти последние дни, чтобы быть таким измотанным после захода солнца.

К тому времени, как мы добрались до квартиры, он, казалось, пришёл в себя. Он провёл меня через открытую дверь в гостиную так, словно теперь не хотел терять ни минуты.

— Подожди, — сказала я, когда он попытался обнять меня. Мне хотелось приблизиться, позволить ему целовать и трогать меня, а самой целовать и трогать его в ответ. Но сначала мне нужно было задать вопрос. — Ты только что провёл три дня в плену. Прежде чем мы… что-то ещё сделаем, я должна знать: ты действительно в порядке?

Он кивнул и снова приблизился.

— Теперь да, — его голос был полон тепла и обещания, и мои колени чуть не подкосились. Когда его руки обвили меня и притянули ближе, я решила, что разговор может продолжаться, пока мы касаемся друг друга.

Я положила голову на его грудь, так же, как мы стояли у дома в Нейпервиле, когда воссоединились. Он мягко покачивал меня, и я никогда раньше не испытывала такого полного облегчения и спокойствия.

— Реджинальд рассказал мне часть того, что произошло, — пробормотала я, голос приглушён тканью его рубашки. — Но мне нужно услышать это от тебя. Только так я поверю, что ты действительно в порядке.

Руки Фредерика крепче обняли меня. Он вздохнул и опустил голову на моё плечо.

— Всё именно так, как сказал Реджинальд, — прошептал он. — Семья Эсмеральды плохо восприняла разрыв помолвки. — Он отступил и поднял запястья, на которых я впервые заметила злые красные отметины. — Пока меня не было, я хорошо познакомился с их подземельем.

Я задержала дыхание.

— Они причинили тебе боль.

— Немного, — признался он. — Не сильно. Мы бессмертны, но наши сердца не бьются, кровь не течёт так, как у вас. Поэтому ранам нужно раздражающе много времени, чтобы зажить. — Он подарил мне ироничную полуулыбку. — Запястья были связаны всего часть одного дня. Я обещаю, эта травма выглядит хуже, чем есть на самом деле.

Он снова обнял меня. Я закрыла глаза, спрятав лицо в его плечо, вдыхая его запах.

Собравшись с духом, я задала вопрос, который больше всего хотела услышать:

— Значит, помолвка окончательно разорвана?

— Да, — его глубокий голос был твёрдым, как никогда. — Я окончательно разорвал помолвку. Ирония в том, что Эсмеральда сама помогла мне в этом. Она не хотела выходить замуж за человека, который предпочёл бы гнить в пригородном подземелье, чем быть её мужем. Она вмешалась в мои интересы перед родителями как раз в то время, когда ты придумала свой блестящий план с TikTok. — Он отстранил прядь моих волос и убрал её за ухо. — Она разумная женщина, насколько это возможно для Джеймсонов. Но она не та женщина, которая мне нужна.

Жар его взгляда был неоспорим. Я покраснела, поняв намёк, и опустила глаза.

— Я скучала по тебе, — призналась я. Это казалось глупым, ведь мы знали друг друга всего несколько недель, но это была правда.

— Я тоже скучал, — сказал он. Сделав паузу, добавил тихо, почти рыча у моего уха: — Я писал тебе.

Он действительно писал мне, пока был в плену? Я прижалась к нему ещё сильнее, сердце разрывалось от счастья.

— Я отдал письма своим стражам и попросил их отправить тебе. Хотя кто знает, что с ними сделали Джеймсоны. Ты получила хоть одно письмо?

Грудь сжалась от надежды в его голосе.

— Нет, — призналась я. — Я ничего не получала. Я даже думала, что твоё молчание значит что-то другое… мои иррациональные страхи.

Он вздохнул и опустил подбородок мне на голову, и все мои тревоги показались глупыми и далёкими.

— Мне так жаль, — сказал он.

— Что было в письмах?

Он немного отстранился. Его глаза потемнели, ресницы казались влажными, и он смотрел на меня так, будто был так же зачарован мной, как я им. Потом кивнул, словно принял решение.

— В них было это, — пробормотал он и нежно поцеловал меня.

Рациональная часть меня знала, что не время. Круги под его глазами выдавали усталость, а красные следы на запястьях могли значить больше, чем он признался. Нам нужно было поговорить о том, кем мы будем друг для друга теперь, когда помолвка окончена, и единственное, что стоит между нами, — моя смертность.

Но Фредерик целовал меня с такой настойчивостью — его руки скользили по моему лицу, путались в волосах; его желание, горячее и неотложное, прижималось к моему бедру, — что я решила: разговоры могут подождать.

— Я всё время думал о тебе, пока меня не было, — прошептал он, осыпая поцелуями мои щёки. — Твоя страсть к делу, мягкость души, красота, доброта.

Его руки бродили по моей спине, губы нашли чувствительное место на шее. Я обвила его руками, и только когда за спиной ощутила твёрдую стену, поняла, что он прижал меня к ней.

— Я тоже думала о тебе, — выдохнула я, дрожа от его прикосновений. Его ладони жгли даже сквозь ткань. — Думала всё время.

— Пожалуйста, останься со мной, — его слова были почти шёпотом, прерывающимся от поцелуев. — С твоими талантами и убеждениями твоё положение скоро улучшится, и тебе не придётся больше жить по нашему первоначальному договору. Но… я всё равно хочу, чтобы ты осталась.

Его упоминание причины, по которой я когда-то переехала к нему, вернуло меня в реальность. Мне вдруг стало важно, чтобы он знал:

— Ты, возможно, прав насчёт улучшения моего положения. Пока тебя не было, я проходила собеседование в одной школе. Думаю, всё прошло хорошо. Конечно, пока ничего не решено, но я надеюсь.

Он зарывался лицом в изгиб моей шеи, прижимая меня крепче.

— Конечно, всё прошло хорошо. Дорогая Кэсси, я никогда не сомневался, что ты их очаруешь. Ты очаруешь всех вокруг. — Он сделал паузу. — Как очаровала меня.

Мы долго стояли в гостиной, обнявшись, и у меня кружилась голова. Возможно, он всё это время был прав насчёт меня. Возможно, если бы я верила в себя хотя бы наполовину так же, как он, мне бы не понадобилось соглашаться на жизнь по условиям.

Но это не меняло моих чувств.

И не меняло того, что я хотела остаться с ним, даже если работа принесёт мне стабильность.

— Я не смею надеяться, что кто-то вроде тебя выберет остаться с кем-то вроде меня, — сказал он наконец. — Но это не меняет того, как сильно я хочу, чтобы ты осталась.

Я сглотнула.

— Ты уверен? Однажды я состарюсь. Не буду выглядеть так вечно.

— Мне всё равно, — сказал он твёрдо. И, с лёгкой улыбкой, добавил: — К тому же я всегда буду старше тебя.

Я рассмеялась вопреки себе и положила пальцы ему под подбородок, заставив поднять взгляд. Его глаза были полны такой болезненной уязвимости, что у меня перехватило дыхание.

Я кивнула.

— Я хочу остаться.

И когда он снова поцеловал меня, я решила, что знать точно, что будет дальше, можно и позже.