Мой первый, мой истинный

Глава 12.3

Мне уже приходилось видеть голых мужчин: маленького Хуана и сумасшедшего дядюшку Лоренсо, который предпочитал ходить на пляж в чем мать родила. Я знала, что мы, женщины, созданы природой по-другому. Но одно дело видеть, другое – чувствовать. Чувствовать кожей к коже! Ото всей этой беготни и страха я совсем забыла о том, что использовала пояс вместо бинта, и сейчас полы халата легко разошлись в разные стороны. Учитывая, что меня саму Даниэль надежно прижал к стене, а мои руки сцепил в какой-то немыслимый захват над моей головой, я не смогла им помешать. Ни халату, ни вервольфу.

Я осталась раскрыта перед ним, как нанизанная на булавку бабочка, такая же нагая и задыхающаяся от смущения и шока, с широко распахнутыми глазами, хватающая ртом прохладный воздух. Окружающий мир действительно будто стал холоднее, возможно, на контрасте с горячим, словно пламя в камине, вервольфом. Горячим и твердым. Я не знала, что живой мужчина может ощущаться настолько твердым, но я словно к пылающему камню прижималась. К вулкану!

Хотя весь мой опыт отношений с мужчинами был ничтожным. Ха, его просто не было! Но нелюбопытной и необразованной меня назвать было нельзя. Я с интересом слушала отрывки разговоров Вероники и ее подруг, а затем хвастовство Миры о том, что она вызывает желание у своего Артурио, когда позволяет ему «украсть» пару своих поцелуев.

Даниэль, или кто он там по словам Атласа, меня хотел. Желал. Жаждал.

Я это чувствовала не только кожей, хотя кожей чувствовала тоже много чего. Я ловила эту жажду в его взгляде, который никогда не был человеческим, а сейчас и подавно стал абсолютно звериным. Он горел желтым потусторонним светом и словно оставался на мне клеймом. Вязким, жарким, манящим. Я поняла, что падаю в его взгляд, как в пропасть, поэтому встряхнулась, рванулась из захвата.

– Пусти! Что ты делаешь?

– Тихо, – рыкнул он, перехватив мои запястья одной рукой и вытянув их сильнее, из-за чего мне пришлось встать на цыпочки. Роковая ошибка – потому что так я только сильнее вжалась в него. Чувствуя, как наши тела, как задумано природой, совпадают. Как кусочки разбитой чаши.

Вторая его ладонь легла мне на затылок, заставляя запрокинуть голову и не позволяя двигаться. Теперь я видела собственные ладони наверху, подрагивающие от напряжения пальцы, и все бы ничего, если бы при этом я ничего не чувствовала. По моей груди скользнули его густые длинные волосы, пощекотав кожу мягкой лаской, а затем шею обожгло теплое дыхание. Вервольф с шумом втянул воздух возле моего горла, потом еще и еще, спускаясь вниз, носом чертя линии на моем теле.

– Ты меня нюхаешь? – охнула я, а в ответ раздалось злое рычание. – Зачем? Я же тебе не нравлюсь!

Пора было это заканчивать. Прямо сейчас.

– Не шевелись, – приказал он, и на мое сознание будто что-то надавило, пытаясь смести сопротивление по щелчку пальцев. Сила альфы разлилась во мне, подчиняя, срывая последние ограждения моей свободы воли. Но именно это меня и разозлило. То, что он использовал на мне свою силу, лишив меня выбора. Вместо того, чтобы растаять в его объятиях послушной куклой, я зарычала в ответ, ударив по его ауре собственной.

Я не знаю, как так получилось. Я вообще не знала, что так могу, но вервольфа словно что-то ударило: его голова мотнулась, а взгляд Даниэля стал совершенно злым и диким. Я даже не успела выдохнуть, как снова оказалась в стальных объятиях, а мои губы – в плену у его рта. Поцелуй Хуана был нежным, настойчивым, но надежным, покоряющим, поцелуй Даниэля оказался присваивающим, клеймящим, злым и жадным. Он обрушился на меня с мощью девятого вала, захватывая целиком и полностью. Вырывая дыхание из моих легких, поглощая мой вдох, выпивая меня до остатка.

По телу мигом разлился жар, кожа стала чувствительной, а сердце забилось так, будто я пробежала марафон. От страха? Или от чего-то еще, чему я не могла придумать определения? Я горела, пока его губы грубо раздвигали мои, а руки будто вплавляли в свое тело. Было в этом что-то звериное, глубокое, затягивающее настолько, что я в какой-то момент действительно испугалась, что потеряю себя, и укусила Даниэля за губу.

Он отпустил меня так быстро, что я едва не сползла по стеночке. Шагнул в сторону, опалив взглядом дело рук своих, то есть почти что обнаженную меня. Мгновение – и я поежилась от ненависти и злости, вспыхнувших в его глазах. Только что он смотрел на меня, как на самое желанное в своей жизни. На какой-то приз, а теперь – как на нечто ничтожное, помеху. Сгорая от стыда, я резко стянула края халата, так, что ткань едва не затрещала. Но Даниэль, видимо, решил, что мне мало на сегодня унижений и добавил:

– После изменения ипостаси вервольфы хотят есть и сношаться. Не принимай на свой счет.