Мой первый, мой истинный

Глава 5

Я думала о бесовых вервольфах весь оставшийся день. И когда помогала матери на кухне, и когда убирала свою комнату, и когда решила почитать. Захлопнула книгу, осознав, что перечитываю один абзац по третьему разу, но смысл слов от меня ускользает. В моей памяти братья Рамирес слились в одного мужчину, который сначала тянулся ко мне, чтобы снять очки и посмотреть, насколько я красива, а затем с разочарованием сообщал: «Ничего особенного».

Вот это «ничего особенного» и не давало мне забыть этот эпизод и бесовых Рамирес!

Я бросила книгу на кровать, поднялась и направилась в ванную. Включив свет и заперев двери, я уставилась на себя в старенькое, потертое временем зеркало. Не просто уставилась – придирчиво всю себя осмотрела. Начиная от волос, привычно стянутых в хвост, до фигуры. Немного подумав, распустила волосы. Они мне нравились: не такие длинные, как у Миры, но густые, блестящие. Фигура у меня, конечно, не классическая, но и не похожа на яблоко, как у тетки Андреа. Спасибо Владыке! Но подержаться, как говорит Артурио, не за что. Мне уже двадцать, а нужные женские изгибы у меня так и не появились. Не то, чтобы совсем, небольшая грудь у меня была, и ягодицы тоже, но вот не такие, за которые приятно держаться по мнению Артурио. Впрочем, вервольфы смотрели не на мою фигуру, им не понравилось мое лицо.

Я подалась вперед, сосредоточившись на нем. Брови широкие, нос небольшой, рот наоборот большеват, но зато зубы ровные и кожа чистая: ни шрамов, ни следов от подросткового периода. Золотистая и с ровным загаром. Лицо как лицо, конечно. До этого дня я всерьез не задумывалась о том, красивая я или нет. Но, как, наверное, каждой женщине на свете, мне хотелось быть красивой.

Все портили очки. Они, как забрало у рыцарского шлема, заслоняли меня, перетягивая на себя все внимание с загара и улыбки. Поэтому я решительно стащила их, чтобы оказаться в туманной реальности. Мое отражение в зеркале поплыло, словно его размыло дождем.

Папа с детства называл меня совенком, значит ли это, что у меня большие глаза? В очках они казались маленькими и не очень красивыми, а какая я без очков – я не знала. Наверно, я выгляжу не совой, а кротом, который щурится и промахивается мимо вещей.

Ничего особенного.

Внутри меня вспыхнул гнев. Сдалась мне ваша красота и особенность! Никуда от этого не деться, если выбирать между красотой и чтением, то я выберу последнее. А еще ходить и не натыкаться на мебель. Поэтому я вернула очки на место и мысленно приказала себе выкинуть из головы всякую ерунду. Вервольфы даже мне не нравятся, так почему мне так важно понравиться им? Не важно! Бред же. Красота вообще не главное. Мой муж, если он когда-нибудь у меня будет, полюбит меня за мой характер. За мою душу.

Спускаясь по лестнице, я рассерженно вела ладонью по перилам и вдруг руку больно кольнуло. Поднеся ее к глазам, осознала, что занозила палец. И вздрогнула, вспомнив свои детские приметы. Занозить палец – это к неприятной встрече. Запоздалая примета, скажу я вам, у меня уже столько неприятных встреч за сегодня было, куда больше?

Я сунула палец в рот и присоединилась к маме, которая делала тесто для пирожков.

– Надень сегодня платье, Изабель, – попросила мама. – К нам на ужин придут гости.

– Тетка Марисиэла? – уточнила я. Мама, конечно, часто ворчала, что я больше похожа на ковбоя, чем на молодую женщину, но обычно не была против того, чтобы я носила штаны. Исключение она делала только для визитов кузины. Потому что мне проще нарядиться в платье, чем потом весь вечер слушать, как меня неправильно воспитали.

– Нет, – покачала головой мама, раскатывая тесто. – Папа пригласил наших новых соседей.

Я была в очках, но чуть не села мимо стула.

– Соседей? – переспросила, уже догадываясь каким будет ответ.

– Братьев Рамирес.