Миссионеры Света. Через Дух Андрэ Луиса

8 В плане сновидений

После нескольких минут волшебного разговора брат Франциско подошёл к моему ориентеру, чтобы спросить о целях ночного собрания.

— Да, — приветливо объяснил Александр, — у нас будет работа по общему просвещению некоторых наших друзей в отношении проблем медиумизма и психики, без особых деталей.

— Если вы нам позволите, — сказал его собеседник, — я желал бы привести нескольких моих спутников, которые часто сотрудничают с нами. Это было бы великой радостью — видеть, как они воспользуются минутами физического сна.

— Не имею ничего против. Сегодняшнее служение посвящается подготовке наших сотрудников, пока ещё воплощённых на Земле. Мы в вашем распоряжении и с радостью примем ваших помощников.

Франциско чувствительно поблагодарил и спросил:

— Мы можем заняться этим?

— И немедленно, — решительно пояснил инструктор, — приводите своих друзей на то место, которое вы знаете.

Группа помощников удалилась, оставляя во мне настоящий мир новых мыслей.

Согласно предыдущей информации, Александр в эту ночь будет руководить небольшой ассамблеей учащихся и, как только мы остались вдвоём, он с готовностью пояснил мне:

— Наша группа земных учащихся уже располагает некоторым количеством человек, однако не хватает определённых основных качеств, чтобы работать в полную силу. Ввиду этого, необходимо снабдить спутников более конструктивными знаниями.

И, посчитав полезным предоставить мне информацию, предназначенную для моего собственного просвещения, он любезно добавил:

— Отвечая на подобные потребности, я создал курсы по методическому просвещению, чтобы улучшить ситуацию. Не все могут использовать часы физического сна для стимулирования подобных приобретений, Но если несколько более мужественных работников не расположены обрабатывать посев, чтобы позднее начать более интенсивную культуру, никогда аграрное сообщество не сможет создать плодородное сельское хозяйство.

И, улыбаясь, он отметил:

— Нас насчитывается, вместе с центром изучений, чуть более трёхсот человек; однако, лишь тридцать два из них могут разорвать полотно самых низких физиологических ощущений, чтобы впитать в себя наши уроки. Иногда по ночам даже можно видеть, как некоторые из них порывают со своими обязательствами, идя на поводу у общего соблазна, ещё более сокращая общее количество учеников. Взамен, время от времени, появляются другие спутники, как это будет сегодня вечером, с братом Франциско, который приведёт своих друзей.

— А сохраняют ли появляющиеся братья, — с любопытством спросил я, — полное воспоминание о разделённом служении, о проведённых учениях и услышанных результатах наблюдений?

Александр подумал немного и ответил:

— Позже опыт покажет вам, насколько сокращается сенсорная способность. Человек вечный хранит полное воспоминание и сохранит все учения, усиливая и делая их более значимыми, в согласии со своим собственным состоянием развития. Человек же физический, напротив, раб временных ограничений, он не может идти так далеко. Плотский мозг, по своим обязанностям борьбы, которую Дух был призван прожить, — это аппарат с ограниченным потенциалом, во многом зависящим от просвещения своего обладателя, к которому относятся определённые божественные благословения. Таким образом, Андрэ, запоминание подобных реминисценций во временной книге клеток головного мозга очень различается среди учеников, меняясь от одной души к другой. Но мне надо дополнить, что в памяти всех братьев доброй воли в любом случае останется благословение, даже если в бодрствующем состоянии они не смогут определить его происхождение. Уроки, подобные тому, на котором вы будете присутствовать в эту ночь, являются это посланниками невыразимой практической пользы. Просыпаясь затем на Земле, ученики испытывают облегчение, чувство отдохновения и надежды, узнавая новые образовательные ценности. Конечно, они не смогут вспомнить всё в деталях, но они сохранят основное, почувствуют себя значительно сильнее, по необъяснимой для них причине, не только, чтобы возобновлять ежедневную борьбу в физическом теле, но и чтобы делиться этим со своим ближним и с успехом побеждать свои собственные несовершенства. Их мысли станут более ясными, чувства — более возвышенными, а их молитвы — более уважительными и созидательными, обогащая их ежедневные наблюдения и работу.

— Как жаль, — заметил я, воспользовавшись более долгой паузой, — что все члены группы не часто могут слушать подобные инструкции. Сам факт собрания более трёхсот человек во имя одних и тех же священных целей, когда все вместе они получают возвышенные благословения просветления, имел бы чрезвычайное значение.

— Вне всякого сомнения, — с оптимизмом, как всегда, отреагировал мой ориентер. — Но мы ни к кому не можем применять насилие. Любое восхождение означает подъём, а любой подъём требует усилия. Если наши друзья не пользуются присущей им силой, если они презирают свои собственные божественные права, потому что забыли о них, или иногда потому, что ненавидят свой святой долг, который Отец Небесный доверил им, как можно действовать в их пользу, если основной закон жизни — это божественная и вечная реализация каждого из нас?

Мысль была глубокой и неоспоримой.

В этот момент мы прибыли к широкому зданию, впечатлявшему своими простыми линиями, хотя и залитыми светом.

— А теперь — за работу! — решительно призвал Александр.

— Но, — возразил я, — разве курсы будут проходить не в месте собрания, где проводится служение под вашим началом?

— Если бы работа была посвящена лишь сущностям, освобождённым от материального тела, мы могли бы развить свои усилия с большим успехом, но в данном случае, мы должны заняться пока ещё воплощёнными братьями, которые приходят к нам в очень специфическом состоянии. И нам надо воспользоваться магнетическими ресурсами друзей, которые также всё ещё находятся в борьбе на Земле.

Подойдя к входной двери, где уже работало большое количество спутников нашего плана, инструктор объяснил мне:

— Здесь перед нами — благородное духовное учреждение в услужении страждущих, скорбных и нуждающихся. Святой дух евангельской семьи остаётся живым в этом доме христианской любви, которую воздвигла Духовность, с помощью одной истинной миссионерки Христа. Наши работы пройдут здесь с большей эффективностью в соответствии со своими целями.

— Как интересно, — подчеркнул я, — что нам нужна домашняя атмосфера, чтобы инструктировать воплощённых наших спутников!

— Да, — прокомментировал Александр со своей возвышенной мудростью, — вспомните, что великие учения самого Учителя проходили в лоне семьи. Первая ощутимая организация Христианства была бедным семейным очагом Симона Петра в Кафарнауме. Одним из первых проявлений Господа Нашего перед народом было увеличение семейных радостей во время свадьбы, под полной защитой семейного очага. Множество раз Иисус посещал дома раскаявшихся грешников, зажигая новый свет в их сердцах. Последнее собрание с учениками состоялось среди домашних. Первый центр христианского служения в Иерусалиме также был простым жилищем Петра, в то время превращённым в неприступный бастион новой веры. Бесспорно, любой каменный храм, достойно руководимый, функционирует как маяк света среди теней, указывая прямые пути для навигаторов мира, но мы не можем забывать, что жизненное движение идей и реализаций основывается на живой церкви духа, в сердце Божьего народа. Без приложения чувства народного в сфере веры, прожитой внутри каждого, любое религиозное проявление сокращается до простого внешнего культа. Именно поэтому, Андрэ, в будущем Человечества материальные храмы Христианства будут превращены в церкви-школы, церкви- сиротские дома, церкви-больницы, Где не только священник веры несёт своё слово толкования, но где ребёнок встретит поддержку и просветление, подросток — необходимую подготовку для достойных реализаций характера и чувств, больной получит нужное ему лекарство, невежда — свет, старик — защиту и надежду. Евангельская Духовность является также великим реставратором античных апостольских церквей, чувственных и трудолюбивых. Её верные толкователи станут ценными помощниками в деле превращения теологических парламентов в духовные академии, превращения каменных соборов в гостеприимные семейные очаги Иисуса.

Я бы отдал всё, что у меня есть, лишь бы продолжать слушать чарующий анализ ориентера, но в этот миг мы уже входили в дом. Я заметил, что до двух часов утра оставалось не более пяти минут.

По большому количеству сущностей, которые торопливо шли нам навстречу, я понял, насколько огромен интерес к созидательной дискуссии этой ночи. Здесь были не только ученики, напрямую связанные с Александром, но и другие друзья, прибывшие сюда с духовного плана.

Вокруг нас образовалась небольшая группа друзей, и один из них, достаточно ярко выделявшийся среди остальных, подошёл поговорить с Александром.

— Ещё не все прибыли? — спросил инструктор с участливым интересом, после обмена первыми впечатлениями.

Я сразу понял, что он имел в виду воплощённых братьев, которые должны были присутствовать, согласно квоте посещений группы, где он был одним из духовных руководителей.

— Не хватает только двоих, — ответил собеседник. — Пока что не прибыли Вьейра и Маркондес.

— Нам срочно надо начинать работу, — воскликнул Александр, — мы должны закончить максимум в четыре часа утра.

И, выказывая особый дружеский интерес, он добавил:

— Кто знает, может, они стали жертвами какого-либо несчастного случая? Надо бы проверить.

В духе спокойной решимости, присущей ему, он обратился к помощнику, который дал ему эту информацию:

— Серторио, пока я буду готовиться к ночным инструкциям, проверьте, что там произошло.

Подчинённый уважительно спросил его:

— В случае, если наши братья окажутся под влиянием преступных сущностей, как я должен действовать?

— Оставьте их там, где они есть, — решительно ответил инструктор, — у нас нет времени вести беседы с теми, кто обдуманно привязывается к низшему плану. По окончании работы вы сами сможете принять необходимые меры.

Посланник приготовился уйти, когда ориентер, видя, как страстно я желаю сопровождать его, добавил:

— Если хотите, Андрэ, вы можете пойти с ним, поработать с нашим посланником. Серторио будет приятна ваша компания.

Я поблагодарил его, чрезвычайно удовлетворённый, и обнял его помощника, который мне благожелательно улыбнулся.

Мы вышли.

Надо было быстро и эффективно выполнять это поручение; всё же, удовлетворяя моё любопытство, Серторио великодушно объяснил:

— Когда мы воплощены на Земле, мы не достаточно осознаём то служение, которое осуществляется во время физического сна; но эти работы неописуемо огромны. Если бы все люди серьёзно уважали значение духовной подготовки перед лицом подобной задачи, естественно, что они бы одержали самые блестящие победы в области психики, даже если бы они были всё ещё связаны с низшими оболочками. Но, к сожалению, большинство из них несознательно пользуется ночным отдыхом лишь для того, чтобы поохотиться за фривольными и недостойными эмоциями. Они ослабляют всю свою защиту, и определённого вида импульсы, долго дремавшие в бодрствующем состоянии, начинают бродить и теряться в разных направлениях из-за недостатка духовного воспитания, по-настоящему прочувствованного и прожитого.

Заинтересованный в полном просветлении вопроса, я спросил:

— А разве это случается с учениками продвинутых курсов Духовности? Ученики такого инструктора, как Александр, могут ли быть жертвами такого обмана?

— Почему бы и нет? — дружески сказал Серторио. — В этом нет никакого сомнения. Сколько людей проповедуют истину, не будучи верными сторонниками её? Сколько людей повторяют формулы надежды и мира, имея в глубине своих сердец отчаяние и тревоги? Всегда есть много «призванных» во всех секторах созидания и совершенствования мира! «Избранных», несмотря на всё это, всегда очень мало.

Завершая свою мысль, как бы желая удалить из неё любое фальшивое понятие специфики в Божественном Творении, Серторио добавил:

— Нам надо пересмотреть определения «избранных». Определённые таким образом, наши друзья не поощряются специально божественной милостью, которая всегда является источником благословения для всех. Мы знаем, что «выбор» в любой созидательной работе не исключает «качества». И если человек не даёт высшего качества в божественном служении, он ни в коем случае не должен ожидать милости быть избранным. Отсюда выходит, что Бог призывает всех сыновей сотрудничать со своим великим Творением, но только преданные, упорные, трудолюбивые и верные созидают вечные качества, которые делают их достойными великих задач. И признавая, что качества — это плоды наших созиданий, мы никогда не сможем забыть, что Божественный выбор начинается с усилий каждого.

Тезис моего спутника был весьма интересен и поучителен, но мы уже достигли небольшого здания, напротив которого Серторио остановился и сказал:

— Это резиденция Вьейры. Посмотрим, что там произошло.

Я молча последовал за ним.

Скоро мы оказались в комфортабельной комнате, где спал пожилой человек, издавая при этом особенные звуки. И хотя оба тела были частично отделены друг от друга, периспритное тело, соединённое с физическим телом, было отлично видно. Рядом с ним находилась странная сущность, облачённая в абсолютно чёрные одежды. Я заметил, что спящий находился под влиянием болезненного ужаса. Из его горла вырывались пронзительные крики. Он задыхался в тревоге, а тёмная сущность тем временем делала жесты, которые я не силах был понять.

Серторио подошёл ближе и заметил:

— Вьейра страдает от жестокого кошмара.

И, указав на странную сущность, добавил:

— Думаю, он сам привёл сюда посетителя, который наводит ужас на него.

И, очень деликатно, мой собеседник начал разговор с сущностью боли:

— Друг мой, вы — родитель спящего?

— Нет, нет. Мы просто старые знакомые.

И с большим нетерпением сущность добавила:

— Этой ночью Вьейра вызывал меня своими постоянными воспоминаниями и, безрассудно беседуя с семьёй, обвинял меня в тех ошибках, которых я не совершал. Естественно, мне это не понравилось. Разве мало того, что я выстрадал после смерти? И я ещё должен выслушивать ложные свидетельства друзей- сплетников? Я не ожидал от него такого поведения, имея в виду те нежные отношения, которые связывали наши семьи вот уже несколько лет. Я всегда во всём доверял Вьейре. Я был удивлён, и поэтому решил подождать, когда он заснёт, чтобы дать ему необходимые пояснения.

Странный посетитель сделал паузу, иронично улыбнулся и продолжил:

— И с того момента, когда я стал объяснять ему ситуацию прошлого, информируя его об истинных целях моих инициатив и решений в плотской жизни, чтобы он перестал клеветать на меня, хотя я не собирался этого делать, Вьейра сделал вот это ужасное лицо, которое вы видите, и, похоже, не желает выслушивать мои истины.

Заинтересованный этими новыми уроками, я подошёл ближе к другу, который отдыхал в горизонтальной позиции, и почувствовал, как холодный пот пропитывает одеяло. Он, казалось, не совсем осознавал ту помощь, которая ему была оказана, и глядел на нас с удивлением и тревогой, в то время как стоны и крики с большей силой вырывались у него изо рта.

Чувствуя молчаливое неодобрение Серторио, житель низших зон адресовал ему слова в особой манере:

— Вы считаете, что мы должны невозмутимо слушать его бездумный лепет? Не заслуживает ли наказания неверный друг, воспользовавшийся смертью, чтобы оклеветать и унизить? Если Вьейра посчитал себя вправе обвинять меня, не признавая некоторых особенностей проблемы моей личной жизни, не будет ли справедливо, чтобы он выслушал мои пояснения до конца? Он что, не знает, что мёртвые остаются в живых? Может, он не знает, что память каждого партнёра должна быть священной? Ещё бы! Я сам слышал, будучи уже в своём новом положении развоплощённого, его долгие разглагольствования о том, что мы должны уважать друг друга… Значит, вы не признаёте, что у меня есть справедливые мотивы требовать понимания?!

Собеседник сделал любезный жест и заметил:

— Возможно, вы правы, мой дорогой. Однако я думаю, вам бы надо простить своего друга! Как требовать от других строго корректного поведения, если мы сами далеко не безупречны? Успокойтесь, и давайте будем милосердны друг к другу!…

И пока сущность собиралась поразмышлять над услышанными словами, Серторио тихо сказал мне:

— Вьейра не сможет присутствовать этой ночью на работах.

Я не мог избежать неприятного ощущения, которое оказала на меня эта сцена, и, возможно, из-за моего умоляющего взгляда, как бы просящего за бедного брата, который почти развоплотился от страха, помощник Александра продолжил:

— Насильно прекратить визит, которому он сам и благоприятствовал, не является задачей, соответствующей моим возможностям момента. Но мы можем ему помочь, разбудив его.

И без промедления он энергично встряхнул спящего, громко прокричав его имя.

Вьейра резко подскочил, в смятении, всё ещё в лапах огромной усталости, и я услышал, как он, сильно побледнев, воскликнул:

— Слава Богу, я проснулся! Какой ужасный кошмар! Неужели я и вправду боролся с привидением старины Барбозы? Нет! Не могу в это поверить!…

Он не видел ни нас, ни чёрной сущности, которая всё ещё оставалась здесь. И в момент нашего ухода я почувствовал его внутренние вопросы. Он спрашивал себя, что такого он съел за ужином, пытаясь оправдать ужасный страх физиологическими причинами. Далёкий от того, чтобы выслушать свою собственную совесть в отношении своего злословия и необдуманности, он пытался материализовать урок в своём собственном желудке, скрывая от себя истину.

Но Серторио не дал мне времени на более глубокие размышления. Призывая меня к теперешнему долгу, он добавил:

— Навестим Маркондеса. Нельзя терять время.

Через две минуты мы уже проникли в другой частный дом; там, однако, ситуация была более грустной и неудобной.

Маркондес был здесь, частично отделённый от физического тела, которое лежало с видимым удобством под кружевным покрывалом. Он не был во власти страха, как наш первый друг; однако его положение расслабления выявляло характерные черты людей, зависимых от опиума. Рядом с ним три женские сущности, с насмешливым выражением лиц, менее всего напоминали созидающие создания.

Внезапно увидев нас, хозяин апартаментов не мог скрыть своего удивления, глядя в основном на Серторио, который был одним из его старых знакомых. Пристыжённый, поднявшись с постели, он с трудом пытался дать какие-то объяснения:

— Друг мой, — заговорил он, обращаясь к помощнику Александра, — я уже знаю, что вы пришли за мной… я не знаю, как объяснить то, что случилось…

Он не смог продолжать, опустил голову на руки, словно хотел спрятаться от самого себя. В этот миг я без тени сомнений увидел, что сущности-посетительницы были худшими из худших, как те, которых я знал в области теней.

Возможно, разозлённые отступлением компаньона, который казался грустным и униженным, они разразились громкими криками и воплями, очень близко подойдя к нам без малейшего уважения.

— Вы не можете забрать Маркондеса! — в ярости кричала одна из них. — В конце концов, я прибыла сюда издалека, и не хочу зря терять время!

— Он сам позвал нас этой ночью, — с жаром восклицала другая, — и я ни за что не тронусь отсюда.

Серторио безмятежно слушал всё это, выказывая самое искреннее сочувствие.

Третья сущность, которая, казалось, вобрала в себя самые низшие инстинкты, подошла к нам с ужасным выражением сарказма на лице и заговорила, давая мне понять, что далеко не в первый раз Серторио приходит сюда с теми же целями и в тех же условиях:

— Вы просто самозванцы. Маркондес слаб, он под впечатлением от вашего присутствия. Но мы вам ответим. Вы не сможете вырвать у нас нашего любимого.

И хохоча, она добавила с иронией:

— У нас тоже курсы по удовольствиям. Маркондес не уйдёт отсюда.

В отличие от моих побуждений, Серторио не выказывал ни малейшего внимания. Но слова и выражения этой сущности злили меня. Рядом со мной помощник Александра держался чрезвычайно благожелательно. Сама жертва оставалась грустной и скромной. За что такие унижения? Я собирался ответить, чтобы просветить случай в точных терминах, как Серторио остановил меня:

— Андрэ, сдержите себя! Одна минута откровенной беседы в провокационных целях низшего плана может привести нас к потере целого века.

Затем, с завидным спокойствием, он обратился к заинтересованному Маркондесу, спрашивая его без тени упрёка:

— Маркондес, что мне сегодня рассказать о вас, друг мой?

Собеседник ответил, униженный и в слезах:

— О, Серторио, как трудно удерживать своё сердце на правильном пути! Простите меня… Я не знаю, как это случилось… Я не могу объяснить!

Но Серторио менее всего был расположен слушать стенания и, показывая, что не желает терять зря время, прервал его:

— Да, Маркондес. Каждый выбирает те компании, которые он предпочитает. В будущем вы поймёте, что мы — ваши верные друзья и желаем вам только добра.

Женщины обрушили на него очередную серию деградирующих фраз. Маркондес начал было снова жаловаться, но посланник Александра без колебаний взял меня за руку, и мы вернулись на дорогу.

— Возвращаемся, — решительно сказал он.

— И что? — спросил я, — мы не будем его будить?

— Нет. Здесь мы не можем действовать теми же методами. Маркондес должен остаться в этом положении, чтобы завтра у него подольше сохранилось неприятное воспоминание, которое лишь усилит его неприятие зла.

— Тогда что нам делать? — удивлённый, спросил я.

— Мы расскажем нашему ориентеру обо всём, что произошло, — спокойно отозвался Серторио. — Именно это нам надлежит сделать.

И, синтезируя долгие размышления, которые он мог бы изложить по этому поводу, он сказал:

— Пока что, Андрэ, более возвышенный долг призывает нас в поле нашего путешествия к Богу. Но когда закончатся учения ночи, я приду посмотреть, что можно сделать для наших бедных друзей. Пока что нам нельзя терять времени. Речи Александра предназначены не только братьям, которые ещё связаны с плотью на земле; они также ценны для нас остальных, тех, которые нуждаются в обогащении своих способностей, чтобы с успехом помогать воплощённым нашим братьям.

— Да, согласен, — ответил я. — Однако ситуация с Вьейрой и Маркондесом меня глубоко тронула.

Серторио прервал меня, уверенно заключив наш разговор:

— Сохраните своё чувство, он свято; но не впадайте в болезненную сентиментальность. Насчёт помощи будьте спокойны, она будет оказана в надлежащее время; не забудьте, что если они сами заковывают свои сердца подобным образом, то естественно, что они извлекут из этого полезный опыт ценой своих собственных огорчений.