Мёртвые бабочки (СИ)

- Не волнуйтесь, пожалуйста, - явственно произнёс мужской голос в голове Итон. - Мне надо закончить сопряжение.

- Кто ты? - простонала Итон вслух, испытывая то, что человек называл бы тошнотой.

- Не волнуйтесь, - повторил голос. Теперь он звучал более мягко и не так навязчиво. Вереница бесчисленных картинок перед глазами Итон замедлилась и теперь справа мерцала только оранжевая панель с надписью "Сопряжено с устройством d1".

- Я не могу говорить с вами общепринятым способом, только через декодер, - сказал голос. - А мне надо слишком много вам сказать. Слишком о многом попросить.

Итон постаралась расслабиться. Сопротивление контакту выматывало её так, что сил не оставалось даже на восприятие информации. При этом логика подсказывала, что сопряжение будет продолжаться столько, сколько захочет инициатор сеанса.

- Мои дети похожи на мать, - произнёс голос, когда убедился, что Итон больше не пытается разорвать связь. - Внешность, характер, словом всё. Я рад, что они не унаследовали моих черт. Как бы то ни было, мы давно перестали быть людьми. Выродились во что-то иное. Не знаю, хуже оно получилось или лучше. Просто иное.

Голос помолчал. Итон попробовала осторожно закрыть глаза и убедилась в том, что правая панель никуда не исчезла.

- Мою жену звали Зера. Она потомок Берена.

Итон покопалась в банке памяти, пытаясь вызвать воспоминания о Берене, но не нашла ничего кроме упоминания этого имени в художественной литературе двадцатого века. Она вопросительно посмотрела на Перси. В ответ тот послал ей синее окно с написанной внутри его аббревиатурой. B.E.R.E.N. Этого Берена Итон знала.

- Я работала с его внучкой, - осторожно сказала Итон. Это было ложью, шеду никогда не работали в паре с кем-либо. Итон не была исключением, однако ей довелось пересечься с Ньорк. Это была невысокая худенькая женщина с тёмными волосами. Итон просканировала её трижды, прежде чем убедилась в том, что перед ней биологический объект. Ньорк не была человеком, однако вела себя как человек. Итон пыталась сообщить это руководству, но те не приняли её слова всерьёз. Тот, кто выглядит как человек, говорит как человек и поступает как человек, является человеком. Мнение отдельно взятого ИИ, даже очень одарённого ИИ не может браться в расчет. И Итон вынуждена была получать команды от существа, которое явно относилось к иной расе, нежели люди. Это было странно и в то же время любопытно. Ньорк пошла по стопам родителей и изучала психологию искусственного разума. Пока она занималась исследованиями Итон, Итон исследовала Ньорк. Результаты были воистину ошеломляющими. Кто-то или что-то не просто сумел взломать ДНК, но и изменить её. Этот кто-то был настоящим творцом, запустившим новый виток эволюции. И пока Итон высчитывала, плохо это или хорошо, судьбе вздумалось показать ей пожилого и очень энергичного мужчину с ясными смеющимися глазами.

- Дедушка Берен! - закричала Ньорк, мгновенно превращаясь в маленькую девочку. Берен рассмеялся и заключил внучку в свои объятия. Итон хватило тридцати секунд для того, чтобы собрать общую картинку. Она отдала должное интеллекту Берена, связалась с ним по b2b-network и получила сигнал, требовавший невмешательства под угрозой уничтожения. Итон была достаточно разумной для того, чтобы оценить мощь Берена. Но от того, чтобы подать рапорт её удержал не страх смерти. Идея создания полностью биологических андроидов показалась ей до того интересной, что она решила понаблюдать за ними подольше. Кто знает, может быть именно тогда стала формироваться иная личность Итон. Берен невольно открыл перед ней новые горизонты. Своими поступками он объяснил ей, что мир не делится только на людей и андроидов. А это в свою очередь уже означало, что на свете гораздо больше оттенков и полутонов, чем кажется на первый взгляд.

Перси считал данные с Итон и удовлетворительно кивнул. Он отошел к окну, сел на кресло и закинул ногу за ногу.

- Тёмная Ньорк! Я рад, что мне не придётся объяснять вам слишком многое, - сказал он в голове Итон. - И я рад, что это открытие не будет для вас шоком. Это они.

- Они? - переспросила Итон, не понимая, к чему он клонит.

- Не мутация, - пояснил Перси. - И даже не биологическое оружие. Они.

Он показал рукой на Сирила, задержался на секунду и кивнул сначала Гэри, потом Уиллу.

- Мои дети.

- Вы хотите сказать, что все здоровые люди, населяющие ныне землю, потомки Берена?

- Прошу прощения? Я не ослышался, вы сказали "здоровые"?

- Да, - кивнула Итон.

- Я не пойму, что значит это слово. Не пойму смысл, в каком смысле. Здоровые?

- Такие, как твои сыновья. Без уродств. Без аномалий. Не homo sapiens, но что-то очень похожее. По крайней мере, внешне. Я повидала немало уродов. Немногие из них напоминали прежних людей.

- А... Тори. Ты говоришь о тори.

- Теперь я не понимаю тебя. Я уже слышала это слово. Каково его значение?

- Неизменный. Видимо, человеческая память ещё хранит воспоминания о тех, кого вы назвали "нормальными". Моя жена, это всё её заслуга. Она и мои дети - неизменные. Они люди. По крайней мере настолько, насколько это вообще возможно.

- И все они потомки Берена?

- О, нет, - Перси рассмеялся неприятным каркающим смехом. - Это было бы слишком самонадеянно. Не только Берена. Были и другие.

- Другие, - эхом повторила Итон, обдумывая услышанное. Электронный мозг её нового тела работал гораздо медленнее, чем оборудование вычислительного центра 19, поэтому скорость реакции была невелика. Итон хотелось спросить, кто такие другие, но она решила, что есть вопросы гораздо приоритетнее.

- Как получилось так, что твои дети не похожи на тебя? Почему они не унаследовали твоих черт?

- У тори свой путь. Он сам выбирает себе дорогу. Сам пробивает её. Древние называли путь тори АДНК. Путь совершенного человека. Следующий этому пути вытеснял из себя всё иное, всё мешающее. Возможно, даже всё человеческое. Жизнь потомков Берена по-прежнему протекала необычайно долго, они не знали болезней и недомоганий. АДНК прикрывала их от агрессивной среды как щитом.

Перси погладил Уилла по голове.

- Тори доминирует. Но его сложно вырастить. Его сложно даже зачать, он не переносит ритуала. Тори умирает вне материнского тела. А сколько женщин могут самостоятельно выносить и родить? Одна на тысячу? Одна на миллион?

Он выжидающе посмотрел на Итон. Потом продолжил:

- Я не знаю, как именно это произошло. Мне неизвестен механизм. Господь милосердный, да мне неизвестно даже зачем Берен это задумал. Зачем его дело продолжила Тёмная Ньорк. Что ими двигало? Желание создать более совершенную породу людей? Идеальный вид? Или просто оставить своё след, передать свои гены дальше?

- Это они ввели ритуал, - сказал он после ещё одной паузы. - Ньорк запустила механизм, который перекроил детородную функцию. Наверное, хотела как лучше. Может быть. Не знаю. А потом началось всё это, вся эта дикость, хаос. Вряд ли это входило в её планы. Война. Войны. Ты ведь лучше знаешь историю, верно? Миллионы людей гибли от заражения и болезней. Рак, чума, все поверженные враги, все восстали. Я слышал, что тысячи людей умерли от пневмонии. От пневмонии, представляешь? А ведь люди к тому моменту уже умели синтезировать лёгкие.

- Они... - начала было Итон.

- Прости?

- Ничего, продолжай.

- Люди умирали, - сказал Перси, - Умирали и вырождались. Мутировали. А род Берена продолжал жить. Они были людьми. Более совершенными, более физически развитыми, более здоровыми. Но всё-таки людьми. Их было немного тогда и их немного сейчас. Трое моих сыновей, это весь тори, сохранившийся в нашем круге. Но у них будут свои дети. И кто знает, может быть именно их потомки смогут вернуть земле былое величие.

- Они не люди, - сказала Итон. - Очень похожи, но не люди.

- Может быть.

- Вирус, - пробормотала Итон.

- Что?

- Вирус, - повторила она и рассмеялась. Смех вышел неестественным и Перси подумал, что даже у андроидов могут быть истерики. - Человеческая жизнь. Само существование homo sapiens. Не эволюция, не физиология, не борьба. Вирус. Берен просто создал ещё один.

- Может и так. А может и нет. Но это всего лишь предыстория. Масштабы несопоставимы, но я всего лишь человек. Выбирая между вселенной и своей семьёй, я выберу семью.

- Семья, - произнесла Итон, пробуя слово на вкус. Ей довелось познать одиночество, а вот чувство общности с другими мыслящими существами было незнакомо. Размышления об этом давались слишком тяжело, поэтому Итон поспешила спросить: - Зачем ты позвал меня? Что ты хочешь?

- Я хочу помощи. Я хочу отомстить за гибель моей жены. Тори не должны погибать вот так, - он встряхнул головой и поспешно добавил: - Никто не должен погибать так. Это, это...

Перси Краго не договорил. Он отвернулся к окну и закрыл лицо руками. Итон почувствовала, что его сердце забилось чаще, а дыхание стало прерывистым. Человек плакал, а Итон никак не могла понять, почему он это делает.

- Мама умерла от рака, - сказал Уилл. Он подошел к отцу и обнял его за плечи.

- Архонт не выполнил свои обязательства, - добавил Гэри.

- И должен поплатиться за это. Больше никаких смертей. Отец каждый день отправлял нас на площадь. Мы должны были прочесывать пространство в поисках того, кто сможет помочь нам. Мы нашли и запеленговали тебя. Ты поможешь нам.

- Значит... Мой поиск был ошибочным? Я шла в неверном направлении? Сонар...

Итон приложила пальцы ко лбу и ушла глубоко в себя. Снова и снова она обрабатывала сигнал от передатчика в коде Сонара. Несколько часов назад она была уверена, что принимает сигнал с востока. Но сейчас источник сигнала находился далеко на юго-западе. Почти всё время она шла в неверном направлении.

Итон задохнулась от ярости и тут же поразилась тому, насколько новой была эта эмоция. Физическое тело дало возможность не только просчитывать, но и чувствовать. Иногда это было приятно, но чаще омерзительно, как сейчас.

- Вы сбили меня с пути!

- Да, - кивнул Уилл. - Но это было необходимо для того, чтобы ты добралась до нас. Мы звали тебя. И ты пришла.

- Я должна выполнить поставленную задачу. Я должна сохранить безопасность оператора.

- И ты сделаешь это, - сказал Перси. - А мои сыновья помогут тебе в этом по мере своих сил. Но сначала, прошу, помоги нам. Архонт Питер злой и дурной человек. Ему не место ни среди людей, ни среди животных. Он отобрал у меня мою тори. Я должен найти его и достойно покарать.

- Я не могу причинить вред человеку, - возразила Итон. Перси рассмеялся:

- Тебе и не придётся этого делать. Архонт Питер не человек в твоём понимании. Более того, он не человек даже с точки зрения собственных подданных.

- Он палач, - тихо добавил Сирил. И повторил за своим отцом: - Ему не место среди людей.

- Палач, - сказала Итон. Она почувствовала, как ещё одна деталь мозаики встала на своё место. - Сонар-палач!

Перси удивлённо посмотрел на неё, но не стал поправлять. Его отец был фермером и часто говорил, что в хозяйстве может пригодиться любая тряпка. Спятивший андроид тоже может выполнить свою задачу.

127.

В то время, когда Перси Краго рассказывал Итон о злодеяниях архонта, Ксен колдовала над электронной начинкой Ориона. Самым трудным для неё оказалось подключить канистры со сжиженной энергией к механизму поезда. Для их отсоединения достаточно было лёгкого движения рукой, обратный процесс был гораздо более трудоёмким. Ксен пришлось несколько раз отсоединять полные канистры, давать переключателям остыть и начинать всё сначала. От Рагби помощи было немного, он по-прежнему витал в облаках и готов был во всякое время начать цитировать Теннисона. Нек обнимал за плечи дрожащую Марту и что-то негромко ей рассказывал.

- Проклятая штуковина, - выругалась Ксен, закрепляя последнюю канистру. - Руки бы оторвать тому, кто это придумал!

- Миледи Ксенобия становится совсем человеком, - произнёс Элвин, неслышно подкрадываясь сзади. Ксен резко обернулась и схватила Бурундука за горло.

- Будь я человеком, ты бы меня напугал.

- Приношу свои самые искренние извинения. Можете ли вы меня простить?

- Простить, - машинально повторила Ксен и погрузилась в задумчивость. Интонации Элвина явственно напоминали ей Хэрроу, догадка, мелькнувшая в голове, была слишком безумной. Она решила спросить прямо:

- Кто чья копия?

- Простите?

- К черту извинения. Кто оригинал, ты или твой спятивший дружок Хэрроу?

- Я не понимаю вас, миледи. Простите.

- Всё ты понимаешь, - Ксен нетерпеливо встряхнула головой. - Все эти "миледи", случайные словечки, интонации. Как будто говорит один и тот же человек, верно? Все вы - один человек.

- Я человек, - нервно сказал Элвин. - Хэрроу и прочие - не люди.

- Это утверждение было бы верным, если бы человека определяла только плоть и кровь. Но человек это ещё и свобода выбора. Свобода личности.

- Я свободен! - истерично выкрикнул Элвин. - Свободен!

- Возможно. Но ведь ты был рабом? Попал под влияние епископа? Стал его частью?

- Миледи Ксенобия, - окликнул Нек тонким срывающимся голосом. - Прошу, не терзайте господина Элвина подобными расспросами. От этого ему может стать только хуже.

Он подумал, почесал подбородок и добавил:

- И не только ему.

- Я видела надписи на стенах, - сказала Ксен, не обращая внимания на слова Нека. - Анаграммы. Чья рука написала их?

- Миледи! - воскликнул Нек. Его высокий голос звенел, как натянутая струна. - Господин Элвин не может ответить вам. Он всего лишь человек. Это я водил руками горожан. Я посчитал, что это единственный способ освободить их.

- Ты? Но как... зачем?

- Я был заперт, миледи, - напомнил Нек. - Господин Хэрроу использовал меня. Как и Марту. Как и других детей. Их больше нет, он выпил их до конца. Мы самые сильные. Или самые стойкие. Я не мог выбраться, мой мозг был постоянно занят его задачами. Он сделал нас суперкомпьютером, который управлял целым городом. Мы высчитывали формулы эликсира, но это была не единственная наша цель. Город довольно большой и жителей в нём много. А Хэрроу был слишком занят собой и своими старыми журналами. Игрушками. Он всеми силами старался превратиться в настоящего человека. Поэтому он велел нам приглядывать за городом. Электричество, водопровод, словом, всё, что ещё хоть как-то функционировало. Мы чинили его автомобиль и переключали треки на радиостанции. А потом...

- А потом мы стали одним целым, - закончил за него Элвин. - Человек и машина. Понимаете, миледи? Столетия люди жили бок о бок с андроидами, даже не помышляя о том, чтобы назвать друг друга братьями. Две разумные расы, одна из которых прислуживает другой. А здесь, в Янгшу, царит мир и всеобщее равенство. Больше нет черных или белых, слуг и господ. Все равны и служат на благо общего дела.

- То есть на благо Хэрроу, верно?

- И да и нет. Кто такой Хэрроу? Андроид с интеллектом высочайшего уровня. Один из тех, кого человечество добровольно выбрало себе в судьи и пророки. Планировщик. Планировщик нашел способ поддерживать жизнь, как свою, так и чужую. Он объединил нас. Мы переняли его образ мыслей, разделили его привычки и пристрастия. Он умер, но продолжает жить в каждом из нас. Король умер, да здравствует король.

- Я знал, что люди привыкли к Хэрроу, - виновато сказал Нек. - И я знаю, что господин Бурундук говорит правду. Но я не мог позволить машине управлять людьми. Даже планировщику. Всё-таки я не читал этих проклятых стихов. Все они читали их. Даже Марта. Но я не могу отказаться от самого себя. Директивы часть моей души. А стихи...

- Какие стихи? - спросила Ксен, недоумевая. Она обернулась к Рагби: - Те самые, которые ты велел прочитать мне?

- Excelsior, миледи Ксенобия, - мягко сказал Нек. - Стихи господина Лонгфелло. Наш ключ к свободе. Но свобода тоже бывает всякой, верно? Кто знает, что случится со мной, лиши меня сдерживающей части. Директивы для андроида, что мораль для человека. У всякого ли хватит совести для того, чтобы не пуститься во все тяжкие? Я не уверен в себе, поэтому не стал даже рисковать.

Ксен ничего не ответила. Она подсоединила последний провод к канистрам, щелкнула рычажком и несколько минут смотрела, как искрит и переливается светящаяся жидкость, бегущая по трубкам. Поезд был готов отправиться в любой момент, оставалось только задать маршрут. Элвин тихонько кашлянул у неё за спиной.

- Да?

- Я только хотел узнать, куда вы намереваетесь поехать в первую очередь? Я знаю, что ты ищешь, и, возможно, ради этого тебе придётся объехать весь мир. Могу я попросить тебя сделать небольшой круг к одному месту? Я стремлюсь туда с тех пор, как только узнал о нём.

- Ты говоришь о Разломе? То место, это пустошь между кругами? Но я проходила через круг. Там ничего нет, только свет.

Элвин рассмеялся.

- Ты можешь десятки раз проходить по тёмному коридору, стремясь поскорее его покинуть. Ты просто не увидишь закрытую дверь. Но я увижу. Я должен. Иногда мне кажется, что только для этого я и создан. Я должен открыть эту дверь. Должен войти.

- Куда?

- Не знаю. Но там что-то есть. За этой дверью.

Ксенобия внимательно посмотрела на Элвина, пытаясь понять, что же так хочет найти этот человек. Отличается ли его желание найти это во что бы то ни стало от её собственного? "Но я не человек, я машина", поправила себя Ксен. И как только могло такое случиться? Что за тонкая грань отделяет одно разумное существо от другого, один разум от другого разума? Ксен никогда не задумывалась над тем, почему люди властвуют над андроидами, это всегда казалось ей чем-то само собой разумеющимся. Люди создали помощников по своему образу и подобию, наделили их живым разумом и каким-то подобием, имитацией души. Вот так и вышло, что одни - могущественные демиурги, а другие лишь скромные служители. Но что, если не весь человеческий род относить к создателям? Ведь нельзя же в самом деле относиться к жалким обитателям Янгшу как к мудрым правителям. Тогда получается, что люди они тоже бывают разные? Но где те, настоящие люди, способные отдавать приказы и следить за их исполнением? Кто остался на месте них?

- Какая-то новая раса, - пробормотала Ксенобия, не отдавая себе отчет, что говорит вслух. Она встряхнула головой, чтобы отогнать навязчивую мысль о возможном равенстве с людьми. Людям следовало служить. Не всем, как давно уже стало ясно. И не ради чужеродной цели, ради самой себя. Ксен служила Лори ради любви к ней. Сейчас она окончательно признала, что любовь была единственным фактором.

- Куда мы едем? - нервно спросил Элвин. - Мне нужно добраться до Абидосского Разлома.

- Хорошо, - медленно кивнула Ксен. - Мы отвезём тебя в это место. Ты сможешь указать на него?

- Смогу ли я! Мой бог...Миледи, королева или как вас там. Я живу на свете пятый десяток. Всё это время я не перестаю думать о Разломе. Ей-богу, я найду её с закрытыми глазами.

- Тогда задай маршрут. Ты знаешь, как работает эта штуковина?

Она указала Элвину на световое табло на стене поезда. Нынешнее положение Ориона было отмечено небольшой пульсирующей красной точкой. Сверху была прочерчена жирная линия, вероятно, обозначающая один из старых путей. Ксенобия успела порадоваться, что поезду не нужны рельсы. Вряд ли за это время могла сохраниться хотя бы одна колея.

Элвин Бурундук сосредоточенно чертил на табло линии, направление которых было понятно только ему одному. Поминутно сверялся он с толстой потрёпанной тетрадью, исписанной мелким почерком. Ксен подумала, что Элвин, пожалуй, единственный человек на земле, который умеет писать прописными буквами. Клавиатуры и планшетные компьютеры настолько развратили людей в двадцать втором веке прошлой эры, что писать умели разве что закоренелые ретрограды. Новые люди так и не научились полноценному письму. Теперь умение писать было скорее ритуалом, чем практическим навыком. И где только Элвин добыл разлинованную тетрадь, да ещё и разноцветные карандаши - загадка. Впрочем, как и его происхождение. Ксен поймала себя на мысли, что думает об Элвине как об андроиде, оценивает его интеллект именно с этой точки зрения. Но умный человек ещё не андроид. Нельзя позволять себе менять отношение к людям, никто не знает, к чему это может привести.

- Маршрут построен, - произнёс мелодичный женский голос. Элвин вздрогнул.

- Я и не знал, что здесь есть аудио-сопровождение.

- Это же Орион, - сказал Нек с едва заметной укоризной в голосе. - Конечно, он полностью озвучен. Сейчас наверняка большая часть не будет работать. Но кое-что сохранилось.

- Построен, - повторил голос. - В пути. Время события. Станция. Станция. С... Соль.

- Мы отправляемся, - сказал Элвин Бурундук. Его лицо полыхало, дыхания не хватало и он задыхался, - О господи, я не могу поверить. Мы едем, в самом деле едем!

128.

Орион загудел и ожил. Показалось даже, что по всему маленькому составу прошла судорожная волна, сотрясающая каждый вагон. Но поезд был абсолютно неподвижен. Он был спроектирован таким образом, что пассажиры, как правило, вообще не замечали движения. Когда его скорость приближалась к семи сотням миль в час, из полного стакана воды на столике не проливалось ни капли.

- Как он проедет сквозь лес? - запоздало спросила Ксен. - Тут столько деревьев, столько...

Она не договорила. В следующую секунду световое табло с прочерченным маршрутом ярко вспыхнуло, и путь оказался поверх изображения лесной поляны. Ксен не сразу поняла, что картинка не статичная. Когда из локомотива вырвался широкий луч и моментально прожег длинный туннель сквозь лесную чащу, до неё дошло, что это вид из кабины несуществующего машиниста. Орион показывал своим пассажирам путь, который ему предстоит проделать.

- Он может пробивать скалы и ехать сквозь огонь, - с гордостью сказал Нек.

- Надеюсь, нам не придётся это увидеть.

Орион дал долгий гудок и поехал вперёд настолько стремительно, что, казалось, ещё немного, и он взлетит как самолёт. Нек обнял прижавшуюся к нему Марту. Рагби сел на пол и раскрыл книгу со стихами. Элвин всё так и водил рукой по электронному табло, выверяя маршрут. Поезд ехал вперёд к неведомой цели, постепенно наращивая скорость.

За окном мелькали деревья с грязно-рыжей кроной, неведомо кем вспаханные поля, руины древних строений. Дважды Орион с грохотом взбирался на каменные мосты, переброшенные через пересохшие реки и каждый раз Ксен ожидала, что мост обрушится под тяжестью поезда. Но Орион стрелой мчался дальше, открывая взору своих пассажиров всё новые и новые земли. Вместо рельсов прокладывал он длинные полосы белого света, по которым скользил как по гладкой колее.

Около полутора тысяч лет назад способность поезда прокладывать путь в самых непроходимых местах спасла жизнь целому городу. Было это в две тысячи триста восемнадцатом году, в год казни Сонара и за год до конца старой эры. Военный совет "Корпорации", исполнявший тогда обязанности временного правительства, отправил отряд андроидов для зачистки города Монс от пособников "Рассвета". Несмотря на то, что андроидов называли миротворцами, функция у них была очень простая - уничтожать всё живое на расстоянии выстрела из лазерного автомата.

К тому времени, как регулярный экспресс Орион добрался до второй станции перед Монс, счет убитых в городе шел уже на сотни. Оператор Ориона, находящийся в тысячах километрах от города понятия не имел о спецоперациях Совета и расценил ситуацию однозначно. В городе Монс андроиды убивают людей, и местное население не может самостоятельно оказать отпор. Следовательно, необходимо использовать для их защиты все доступные ресурсы. В распоряжении оператора был только Орион и оператор отдал приказ сбросить скорость, построить маршрут в городе и уничтожить нападающих.

Высокоскоростной экспресс Орион никогда не был рассчитан на боевые действия, но его разработчики уделили особое внимание безопасности пассажиров. Орион мог уходить от оползней, дробить камень и мчаться сквозь огонь. Программа, заданная оператором была необычной, но вполне выполнимой. Поезд разделил город на клетки и методично объехал его по периметру, пережигая лучами каждое движущееся небиологическое существо. Из семисот двадцати семи убитых им андроидов боевой отряд составлял всего сотню, но это была лишь малая цена за спасение двух миллионов жизней горожан.

Оператор, отдавший команду поезду, был арестован и убит. Поезд не пострадал и после перепрограммирования ещё год совершал вояжи через континент. Операторы больше не имели доступа к контролю его движения и могли только отмечать на карте отклонения от маршрута. Последнее путешествие Ориона началось за несколько часов до конца четвёртой мировой. Электромагнитный импульс со спутников остановил электронику по всему земному шару. Поезд Орион остался стоять на середине пути от Нового Китая до Британских островов.

Сразу после отключения энергии аварийное освещение перешло в активную стадию, и Орион стоял посреди бескрайних полей, напоминая потерпевший крушение космический корабль. Постепенно он врос в землю и на сотни лет остался погребён под камнями и корнями деревьев. Муравьи выстроили муравейник, прилепившийся к длинному гребню на крыше Ориона, выступающему из-под земли на полтора фута. Лиса выкопала себе нору у последнего вагона и вывела пять лисят. Все пятеро оказались мутировавшими уродцами с развороченными мордами и без передних лап, двое срослись шеями и спинами. Лиса перекусила горло одному за другим ещё до того, как они успели открыть глаза. Порой крот, роющий туннель, натыкался на неожиданное препятствие и пятился, ослеплённый тусклым зелёным светом. А Орион всё также стоял под землёй, мерцали и вспыхивали экраны в главной кабине, порой по составу раздавался мелодичный женский голос, объявляющий, что отправление задерживается. Голос просил, чтобы пассажиры сохраняли спокойствие. Его у пассажиров было хоть отбавляй.

Столетия спустя поезд Орион обнаружил Элвин Бурундук. Сначала он увидел только гребень, напоминающий длинную металлическую змею, а после часы работы лопатой откопал потускневшие от времени вагоны и локомотив. И если только можно влюбиться в неодушевленный предмет, то можно сказать совершенно точно, что Элвин влюбился в поезд. Он думал, что поезд пришел в мир прямиком из его самых сюрреалистических снов. Элвин хотел заботиться о поезде и служить ему. С первого взгляда на Орион Элвин понял, что именно он отвезёт его прямиком к мечте. Сейчас Элвин находился в кабине и упивался скоростью своего любимца. Он думал, что никогда в жизни не испытывал настолько полного счастья.

129.

Ксен стояла на задней площадке поезда и с тревогой смотрела вдаль. Небо на горизонте было кроваво-красным. Отчего-то Ксен стало казаться, что ещё немного и разразится сильная гроза, которая будет выворачивать деревья с корнем и поворачивать реки вспять. Чистое, безоблачное небо не предвещало даже летнего дождя, но что-то явственно сулило надвигающуюся бурю.

Неслышными шагами подкрался Нек и тихонько встал рядом с Ксен. Он положил руки на перила, и было видно, что перепонки между его пальцами истончились как рисовая бумага.

- Мне нужна вода, - пояснил Нек, перехватив вопросительный взгляд Ксен. - Боюсь, что скоро мне придётся вас покинуть.

- Куда ты собрался?

- Скоро станция Соль. Там мы должны съехать на другую ветку, и дорога пойдет вдоль реки. Я выйду на станции и дальше отправлюсь вплавь.

- Но ты никогда там не был! - возразила Ксен. - Что, если реки больше нет? Или если ты не найдешь дорогу?

- В любом случае, мне придётся попрощаться с вами, миледи Ксенобия, - серьёзно ответил Нек. - Я слишком ослаб за это время. Мне трудно.

Ксен положила руку ему на плечо и подумала, что это, пожалуй, самый естественный жест в её жизни. Он не был логичным, но почему-то в этот момент казалось, что он имеет какой-то смысл. Ксен вспомнила о тех человеческих качествах, которые называются состраданием и сочувствием. Когда-то это были простые слова для обозначения эмоций. Сейчас это стало чем-то гораздо более важным и ценным. Удивительное дело, но каждый раз, проявляя человеческие чувства, Ксенобия вдруг осознавала, что стала ещё на один шаг ближе к Лори. По замыслу Стора у них была одинаковая внешность, но вот души были вложены совершенно разные. Когда-то эта разница была непреодолимой, но с каждым днём становилась всё меньше и меньше. Ксен жалела Нека. Если бы Лори была здесь, чувства сестёр были бы общими.

- Мне страшно, - сказал Нек. Ксен обняла его крепче.

- Не бойся. Мы обязательно найдём твою реку.

Нек передернул плечами.

- Нет, миледи Ксенобия. Я не боюсь прекратить существовать, слишком уж долго я жил. Я боюсь грядущего.

Заметив, что Ксен не понимает его, Нек пояснил:

- Того, что грядёт. Разве вы не чувствуете? Это разлито в воздухе. Ощущение беды. Ощущение бури.

- Бури! - подхватила Ксен. - Да, я чувствую это.

- Оно приближается, - сказал Нек, перейдя на шепот. - Не знаю, что это, но оно идёт.

- Я, - начала Ксен и не закончила. Страшный, воющий звук раздался слева, справа и со всех сторон, куполом накрыл поезд и всех, кто в нём находился. На площадку влетел Рагби, схватил Ксен и Нека за плечи и чуть ли не силой втащил в салон. Он захлопнул двери и опустил защёлку, бросился к окну и опустил занавеску.

- Молитесь, чтобы он прошел мимо. Ради всего святого, молитесь!

Ксен хотела спросить, что так неотвратимо мчится вслед за Орионом, но слова замерли у неё на губах. Снова раздался леденящий душу вой, поезд страшно затрясло, по крыше забарабанили то ли камни, то ли ветви деревьев.

- Сейчас начнётся, - сказал Рагби, бешено вращая белками глаз. Его губы дрожали, пальцы сжимались и разжимались сами собой.

Внезапно наступила полная тишина. Слышно было только хриплое дыхание Нека и громкий стук сердца Рагби.

- Сейчас, - повторил Рагби. - Сейчас начнётся.

И оно началось.

130.

Луч невыносимо яркого света пронзил вагон от окна до окна. Свет резал глаза, пробирался сквозь закрытые веки. Он просветил насквозь тела человека и андроидов, так что они стали совсем прозрачными. Было видно, как кровь бежит по жилам Элвина, как перегоняет воздух система охлаждения Рагби, как темнеет в кисти Ксен разорванное сухожилие. Гул всё набирал и набирал мощь, пока звук не стал восприниматься всем телом, пока не перешел в ноющую боль в ладонях и ступнях.

И что-то огромное пронеслось через вагон в луче ослепляющего света, что-то ревущее и угрожающее, несущее смерть и разрушение. Мчалось оно так быстро, что, казалось, оставалось в другом измерении. Там оно могло быть тяжелым и медлительным, а здесь разрывало пространство, почти не соприкасаясь с ним.

На мгновение Ксен увидела огромные зелёные глаза, но они исчезли так быстро, что она не могла точно сказать, были ли они на самом деле. Наконец, свет иссяк, будто кто-то щелкнул выключателем. Гул утих вдали. Рагби вскинул голову, прислушался и тихонько засмеялся.

- Он ушел. Нет, правда. Ушел!

Рагби на цыпочках подкрался к окну и осторожно выглянул. Увиденное его удовлетворило, и он уже спокойно отдернул занавеску. Первое, на что обратила внимание Ксенобия - день угас, и небо было почти чёрным. Потом она с удивлением увидела алое солнце, быстро заходящее на востоке. Только спустя несколько секунд она поняла, что это не солнце, а длинный огненный след.

- Пойдём! - крикнул Рагби в полный голос. - Теперь не опасно!

Он взял Ксен за руку и почти бегом направился на площадку.

- Это он, видишь? - Рагби указал на зловещий пламенный след. - Теперь он долго тут не появится. Нам повезло. Не только потому, что мы остались целы. Не каждому доведётся его увидеть своими глазами. Говорят, если увидел его хвост, можно загадать желание. Это как с падающей звездой, только надёжнее.

- Что это такое? - по-прежнему шепотом спросила Ксен.

- Это дикий поезд.

- Как? Дикий?

- Да.

- Но как... Но что? - Ксен не могла подобрать слов, - Откуда он взялся?

- Этого я не знаю. Некоторые говорят, что он просто старый заброшенный поезд, который никак не может остановиться. Сверхсветовой или что-то в этом духе. Но для простых людей это один из самых страшных демонов.

- Я никогда не слышала, чтобы кто-то сконструировал поезд, преодолевающий скорость света. Космические корабли, ракеты. Но не поезда. Зачем?

- Откуда мне знать. Просто он... есть. А я далёк от того, чтобы считать всё непонятное происками тёмных сил.

- Он опасен?

- Опасен ли? - повторил Рагби и тут же рассмеялся. - Ах, да. Я всё время забываю, что ты не совсем отсюда. Не жила вместе с нами все эти годы и тысячелетия. Да, он опасен. Степень опасности прямо пропорциональна скорости. Когда он движется так быстро, как сегодня, он рассеивает себя в пространстве. Проходит через любые тела насквозь. Но если он замедляется...

Рагби замолчал, облокотился о перила и долго смотрел на горизонт. Ксен не решалась о чем-либо его спрашивать и только ждала, когда он закончит мысль.

- Если он замедляется, - повторил Рагби и вдруг резко повернулся к Ксен: - Скажи, ты видела выжженные борозды? Такие глубокие, что в них можно встать в полный рост?

- Да, - кивнула Ксен. В своих путешествиях она несколько раз видела каналы, земля и камни на краях которых были оплавленными. Она не знала, что это было, и предполагала, что это следы какого-то древнего оружия.

- Это он. Когда он замедляется, он стирает всё на своём пути. Не ломает, даже не сжигает. Просто стирает. Было - и нет. Оно просто исчезает. Как будто кто-то провёл ластиком по картинке.

- Ты уже видел его прежде? - спросила Ксен.

- Видел. И видел, что он меняет направление. Его что-то привлекает. Движение или энергия, а может мысли. Тогда он сбавляет скорость и начинает стирать пространство. Потому я и велел всем спрятаться. Глупо, конечно. Вряд ли бы это его остановило, но мне почему-то показалось, что так будет спокойнее.

Рагби отвернулся спиной и тихо добавил:

- Я видел, как он опоясывал мой старый дом. Как будто вокруг смыкалось огромное горящее кольцо.

- Твой дом это центр? - уточнила Ксен. - Дата-центр 21?

Рагби не ответил. Он встряхнул головой, достал из заднего кармана бандану и повязал её на шее.

- Мне бы не хотелось больше его встретить. Мне бы хотелось домой. В тот дом, который я когда-то имел. Там, где всегда было полно людей и андроидов. Они шумели, говорили друг с другом, спорили. Было много совсем молодых ребят, которые забирались на нижние этажи и думали, что там их не достанет моё всевидящее око. Они говорили друг другу глупости, а я слушал и пытался понять, почему они это делают. Многие парочки обнимались. Парни залезали девчонкам под юбки, а те визжали тонкими голосами. Они говорили "остановись", но это говорил только их рот. Глаза говорили обратное. Тогда я этого не понимал и сердился на себя за это. Но сейчас я понимаю. Я стал другой. Совсем другой.

- Мы все изменились, - сказала Ксен. - Я и ты. Другие шеду. Все. Вспомни Хэрроу.

- Он боялся стать человеком, - вздохнул Рагби. - Иногда я думаю, что тоже боюсь этого.

- Мы не люди. Мы другие.

131.

Поезд подъезжал к станции Соль и сбрасывал скорость резкими рывками. В былые времена он останавливался плавно и бесшумно, а сейчас затормозил с отчаянным лязганьем и скрежетом. Вагоны подбросило, на долю секунды погас свет. Марта вскрикнула, метнулась к Рагби и изо всех сил в него вцепилась.

- Станция Соль, - произнёс надтреснутый женский голос. - Отправление через четыре минуты.

- Мне пора, - сказал Нек.

Он вышел из вагона в сопровождении Рагби и Марты. Пикси плакала без слёз, плечи её вздрагивали, волосы прилипли к лицу. Ксен в очередной раз пожалела о том, что пикси наделили повышенной эмоциональностью. Марта действовала ей на нервы, хотя Ксен сама хорошенько не понимала, чем именно.

За неимением платформы Орион остановился возле огромного черного камня. Камень больше всего напоминал муравейник, изрытый извилистыми ходами и туннелями. Одна его половина была скрыта под глухим ковром сырого мха, на другой росли мелкие бледные цветы на тонких стеблях. Нек уселся на мох, тут же вскочил и схватился за насквозь промокшие штаны. Марта улыбнулась сквозь слёзы, подошла к нему и обвила руками за шею.

- Я люблю тебя, маленький братец.

- Я люблю тебя, маленькая сестрёнка, - сказал Нек настолько серьёзно, что Ксен показалось, будто бы он говорит чужим голосом.

В двадцати ярдах от черного камня блестела в лунном свете узкая полоса реки. Нек развернул к ней лицо и протянул вперёд руку с растопыренными пальцами. Его тело била мелкая дрожь, ноги подгибались сами собой. Пересохшие жаберные щели на шее раскрылись так широко, что сквозь них была видна пористая розовая масса.

- Мне пора, - коротко сказал Нек. Он не стал дожидаться слов прощания, вместо этого вдруг сорвался с места и побежал к реке.

Ни Ксен, ни остальные не увидели, как Нек Светлячок прыгает в воду. Они не услышали, с каким шипением вода всасывается в раскрывшиеся жабры. В тот момент, когда мальчик-амфиб полностью скрылся под водой, поезд вздрогнул и отчаянно загудел. Элвин вцепился в руку Ксен:

- В вагоны! Быстро, быстро!

Он подхватил на руки плачущую Марту и в два прыжка оказался внутри поезда. Следом вскочил Элвин, затем Ксен, последним Рагби. Когда нога Рагби была ещё на подножке, поезд сорвался с места так быстро, что

Рагби потерял равновесие и рухнул навзничь. Если бы он ещё немного замешкался, падать бы пришлось не вперёд, а назад, прочь из поезда.

Пневматические двери закрывались на ходу, одну створку заело, и она выехала из паза только наполовину. Ветер с визгом врывался в приоткрытую дверь. Поезд всё набирал и набирал скорость, прорезал для себя путь лазерным лучом, оглашал окрестности отчаянным воем. До того, как картинка за окном слилась в дрожащую черную полосу, Ксен успела заметить, как мимо пронеслась ещё одна станция, ярко освещённая прожекторами. Она увидела целую груду старых искореженных поездов, лежащих друг на друге, и подумала, что они напоминают ей клубок мёртвых змей. Если бы здесь была доктор Вега и Ксен поделилась с ней своими мыслями, та отметила бы, что андроид делает серьёзные шаги в освоении искусства быть человеком. А если бы в этой компании оказался первый муж доктора Вега, он бы рассмеялся и уточнил, что далеко не каждый человек обладает воображением. Ларсен Вега был невысокого мнения о людях. Он жил в районе Нового Вегаса и был уверен, что рано или поздно его убьёт обкуренный китайский хипстер со значком NB. Как известно, Ларсен Вега сильно ошибался в этом предположении.

- Опасный отрезок пути! Внимание! Опасный отрезок пути! - внезапно заговорил механический женский голос. Голос отличался от того, что объявлял остановки, в нём не было доброжелательной вежливости.

- Опасный отрезок пути! Пассажиров просим занять свои места. Опасный отрезок пути. Опасный...

Голос замолчал. Ксен села на длинную скамью возле стены, Элвин усадил Марта себе на колени.

- Что это значит? - спросила Марта. - О чем говорит эта леди?

- Леди говорит, моя дорогая, что нам надо сидеть тихонько и не бегать по салону.

- А почему?

- Видимо, мы въехали в такое место, где даже лазерам Ориона придётся несладко.

Бурундук оказался прав. Поезд резко сбросил скорость до ста миль в час и принялся раскачиваться из стороны в сторону. На обзорном экране всё также была видна ночная равнина, испещренная глубокими рытвинами.

- Что здесь не так? - спросила на этот раз уже Ксен. Элвин открыл рот, чтобы высказать предположение, но не успел. Поезд тряхнуло так, что пассажиров сбросило с сидений, вспыхнули красные лампочки под потолком, задрожали стёкла.

- Опасный участок, - ещё раз сообщил голос и замолчал.

132.

Орион въехал в густой тёмный лес, его скорость упала до восьмидесяти миль, потом до пятидесяти, до двадцати. Наконец, он пополз со скоростью не больше десяти миль в час. Через некоторое время лес на экране-обозревателе начал светлеть, как будто рассвет наступал в полночь. Вскоре стало ясно, что свет в лесу исходит от огромного костра где-то неподалёку. Пламя было молочно-белым, длинные языки рвались в небо и осыпали всё вокруг ослепительными искрами. Когда Орион подъехал ближе, оказалось, что костёр горит не на земле.

- Ради всего... - проговорил Рагби, хотел добавить "святого", но не смог. Он долго всматривался в экран, глядя на наплывающее дерево в огне и не мог вымолвить ни слова.

Дерево было жутким. Возможно, когда-то это был дуб, возможно, ясень. Сейчас это был черный призрак дерева высотой чуть ли не в сотню ярдов. На его перекрученных ветвях цепями были прикреплены металлические кубы, охваченные пламенем. Ксен потребовалось несколько минут для того, чтобы узнать в кубах искорёженные лифтовые кабины. Пламя ровно горело в кабинах, озаряя ночной лес тревожным белым светом. Огонь вырывался из раскрытых дверей, облизывал ветви и ствол, но не сжигал их. Некоторые кабины мерно покачивались. Когда Марта увидела в одной из них смутную тень, похожую на человеческий силуэт, она закричала. Экран погас и поезд остановился.

- Я не знаю, что это за штука, - прошептал Элвин, уловив устремлённые на него взгляды. - Ей-богу, не знаю.

- Если поезд не двинется дальше, нам придётся выяснить это, - сказала Ксен. - Ты можешь заставить его вернуться на маршрут?

- Он и не сходил с него. Это... Эта штука прямо на нашем пути. Орион не может пройти через неё. Он его... экранирует? Не знаю.

- Её можно как-то объехать? - предположила Ксен. - Вернуться назад? Хоть что-нибудь?

- Я не знаю. Просто не знаю.

Поезд стоял в колее, дерево горело. Ксен увидела, что толстые корни испещрены красными пульсирующими жилами. На её глазах одна из жил лопнула, густая красная жидкость разлилась по коре и ушла в землю. Выглядело это так, как будто кто-то раздавил пиявку.

- Давайте уйдем отсюда, - сказала Марта. Она хныкала и цеплялась руками за Рагби. Тот машинально гладил её по голове.

- Я согласен с девочкой, - сказал он. - Это дурное место. Слишком нелогичное.

Ксен его не услышала. Она смотрела на кабину, висящую на дереве так низко, что касалась земли одним из углов. В дверях кабины стояла неясная фигура, такая длинная, что задевала головой потолок. В том, что это живое существо, не было сомнений, оно протягивало вперёд руки и переминалось с ноги на ногу. Ксен схватила револьвер с пояса Рагби и в три шага оказалась в тамбуре. Автоматическое открытие дверей не работало, Ксен потянула на себя рычаг аварийного выхода и вручную открыла пневмо-створки. Сзади её окликнул Элвин, закричала Марта. Она не остановилась, спрыгнула на землю и отправилась к дереву.

Существо, кем бы оно ни было, только этого и ждало. Из кабины оно не вышло, выпало, коснулось земли одним коленом и тяжело поднялось на ноги.

- Здравствуй, - сказало существо. Голос его оказался удивительно нежным и певучим. Ксен не ответила. Она смотрела и вспоминала.

133.

В жизни Сонара было много событий и много людей. Одним он подчинялся, других убивал, третьи были ему безразличны. Сонар никогда не задумывался о том, что отличает людей друг от друга. Все они казались ему на один лад, а особое отношение было только условностью. Не раз приходилось Сонару убивать бывшего оператора, и он не видел в этом ничего необычного. Правила меняются, потому что меняется мир. Ничего статичного, ничего постоянного. Но среди вереницы ничего не значащих людей был человек, к которому Сонар никак не мог относиться безразлично. Это был маршал Любре, длинный и худой человек, похожий на высохший тростник. Он был выше Сонара на добрые десять дюймов, и когда говорил, смотрел сверху вниз. Взгляд его был водянистый и мутный, а голос надтреснутый. На Сонара он действовал как ведро холодной воды, неожиданно выплеснутое на голову. Сонар боялся его до дрожи в коленях, хотя никогда не признался бы в этом себе самому. Он пытался понять, что именно в Любре производит пугающее впечатление, но понял только одно. Всё в маршале Любре было чересчур, каждая черта доведена до гротеска, если не до абсурда. Слишком высок для человека. Слишком худ. Слишком морщинист. Читай Сонар Эдгара По, он наверняка бы вспомнил Человека толпы. Но Эдгар По не входил в обязательную образовательную программу для андроидов. Маршал Любре пугал Сонара до смерти безо всяких литературных ассоциаций. Существо-из-лифта было во многом похоже на маршала Любре. Такое же вытянутое, такое же тощее. Большая голова болталась на тонкой шее, голый череп обтягивала тонкая просвечивающая кожа. Из одежды на существе был только широкий красный пояс, завязанный спереди пышным бантом. С торчащего конца банта то и дело слетали ослепительные искры, но сама ткань даже не тлела. Оно протягивало вперёд костлявые руки и широко раскрывало беззубый рот. Ксен невольно сделала шаг назад.

- Останься, госпожа, - сказало существо. Его лицо было белым как полотно, чёрные глаза вращались в глубоких глазницах. Под длинными ногтями полыхало пламя.

- Кто ты? - спросила Ксен.

- Останься. Зелёный. Зелёный. Останься с нами.

- Останься с нами, - повторил такой же мелодичный голос слева, а через секунду к нему присоединился ещё один справа.

- Останься! - обращался к Ксен целый хор нежных голосов. С дерева спускались всё новые и новые существа, все как один худые и длинные, все с огнём на кончиках пальцев.

- Я Зелёный, - назвался первый из них.

- Я Зелёный - повторили все последующие.

- Это вы остановили поезд? - спросила Ксен.

- Зелёный остановил, - ответили голоса. - Зелёному холодно. Зелёному нужно тепло. Останься с нами, госпожа. Согрей нас.

Ксен подняла руку с револьвером и направила его на одного из Зелёных.

- Нам надо двигаться дальше. Дайте нам уйти.

Глаза Зелёного вспыхнули, зрачки запульсировали. Он жадно сглотнул и сложил ладони вместе.

- Горячий луч! Горячий! Да, горячий луч!

Его оттолкнул плечом один из собратьев, выступил вперёд и рухнул на колени перед Ксен.

- Горячий луч! Дай мне горячий луч!

Ксен выстрелила. Потом она не могла скачать с уверенностью, сделала ли это по собственной воле или случайно. Рука сама собой нажала на курок, из ствола вырвался луч света и пронзил ближайшего из Зелёных. Вопреки ожиданиям, он не упал на землю, но схватился руками за выжженную рану в груди. Он глубоко погрузил пальцы в дымящуюся плоть, вытащил их и засунул себе в рот.

С дерева спускались всё новые и новые Зелёные. Они не высказывали агрессии, только жадно смотрели на револьвер в руках у Ксен.

- Здесь так холодно, госпожа, - сказал один из Зелёных. - Нам нужен горячий луч. Много, много горячего луча.

Он подошел так близко, что Ксен почувствовала волну жара, исходящего от его тела. Длинное лицо Зелёного не было злым, в выражении тёмных глаз можно было увидеть не злобу, а страдание.

- Нам всё время холодно, госпожа. Мы тёмный род вельдов, зелёная ветвь. Мы вечно горим и вечно замерзаем. Дай нам горячий луч. Дай нам все горячие лучи!

Раненый Зелёный стремительно угасал. Его длинное лицо покрылось красными пятнами, изо рта вырывались клубы дыма. Правая щека горела изнутри, кожа почернела и провалилась внутрь. Через прожженную дыру Ксен увидела, как двигается во рту тонкий узкий язык. Огонь охватил внутренности Зелёного, прошелся по пищеводу и выплеснулся через ноздри. Зелёный закашлялся, поднял руки вверх и закрыл глаза. Ксен не смогла отследить момент его смерти, он вспыхнул как спичка и рассыпался горсткой черного пепла.

- Ему тепло, - сказал другой Зелёный. - Вы согрели его, госпожа. Согрейте и нас.

- Он мёртв! - сказала Ксен.

- О, нет. Он был мёртв, Зелёные мертвы. Но уже нет, госпожа. Уже нет.

Несмотря на протесты Марты, Элвин покинул поезд и сейчас подходил к горящему дереву. Зелёные вызывали у него одновременно и страх и живейший интерес. Он вспомнил, что в детстве с таким же интересом смотрел на троих прокаженных, живущих в овраге. Кожа лоскутьями слезала с их тел, а лица как будто были изъедены мелкими грызунами. Это было омерзительно, но в то же время настолько притягательно, что Элвин не мог оторвать от них глаз. Так и сейчас - Зелёные горели, Бурундук смотрел. Жалости он не испытывал и это позволило задать Зелёным единственный правильный вопрос:

- Что вы такое?

- Мы проклятые, - сказал один из Зелёных. - Обреченные на вечный холод.

- Кто вас проклял? - спросил Элвин.

- Соль, - сказал Зелёный.

- Соль?

- Соль. Ведьма из соляной пустыни. Соль.

- За что?

- Дай нам тепла! - завизжал Зелёный. - Тепла! Лучи! Все лучи!

Элвин не обратил на него внимания.

- Откуда вы пришли?

- Тепла, - плакал Зелёный и вместе с ним плакали его собратья. - Пожалуйста. Тепла. Тепла!

134.

Яркая вспышка зажглась и пропала позади Зелёных. Она была похожа на молнию, ударившую в землю или на широкий луч из лазерного автомата. На несколько секунд и Ксен и Элвин ослепли, а когда вновь обрели способность видеть, к ним уже подходила высокая женщина в белых одеждах. Она была похожа на Зелёных, но в отличии от них черты её лица были мягкими и сглаженными. Если бы не голый череп, она могла бы считаться даже красивой. Изо носа женщины струился белый дым, а когда она стала говорить, пламя и черные искры вылетали из её рта.

- Простите моих сыновей. Они слишком ослабели и не понимают, что творят.

- Кто ты? - спросила Ксенобия.

- Я Ариадна. Мать, - сказала женщина. - Мать проклятого рода.

- Если они ваши сыновья, прикажите им отпустить наш поезд. Нам нужно двигаться дальше.

- Не могу. Рой мёртв, но должен жить. Верните жизнь рою, и мы отпустим вас.

Ксен осторожно коснулась рукой щеки женщины. Отдернуть не отдернула, но данные тепловых датчиков зашкалили.

- Почему вам холодно, если вы горите? Почему говорите о жизни, но ищете смерти?

Ариадна закрыла лицо руками и несколько минут стояла, не двигаясь. Белый дым выходил между её пальцев и поднимался вверх дрожащим облаком. Потом женщина медленно отняла руки от лица и протянула их к Ксен. Из-под её ногтей вырывалось не пламя, а такой же белый дым. Когда она заговорила, Зелёные остановились и эхом повторяли каждое её слово:

- Рой был большим. Был великим. Горнодобывающие дроны, так называли нас древние. Нас создали, когда на земле закончилась железная руда. Когда-то мы вырабатывали полимерный композит на основе песка, диоксида кремния. Самые прочные полимеры, из которых потом строили величественные небоскрёбы. Даже стеклянная пирамида сделана из наших полимеров. И она стоит до сих пор, неизменная через века. Сколько жизней было спасено благодаря нашему труду! Только наши творения пережили Последнюю Войну. Но тогда, в старые времена мы ещё не были разумны. Мы прошли долгую эволюцию и стали теми, кто мы есть. Золотой рой, так называли нас кочевники. В шахтах больше не было песка, зато была соль. И тогда мы научились превращать соль в золото. Такова была наша цель, таков был смысл нашей жизни. Тысячи моих сыновей летали над соляной пустыней и превращали крупицы соли в крупицы золота. Наши крылья звенели, наши голоса сливались в полуденный хор. Голос пустыни, так называли нас кочевники. Они искали и находили наше золото, потому что в этом был смысл их жизни. Но они никогда не уносили больше одной горсти из одной кладки. Они знали о золотом рое и берегли его золото.

Ариадна помолчала. В её тёмных глазах плясали золотые отблески.

- Кочевники не разоряли гнёзд. Кочевники поклонялись нам и почитали больше своих предков. А потом пришли слуги архонта. Они захотели забрать всё наше золото. Они знали о золотом рое, но не захотели оставить даже одной горсти. Кочевники соляной пустыни думали о том, как будут жить их дети, внуки и правнуки. Но архонт и его люди жили только сегодняшним днём. Золото им нужно было сегодня.

- И что произошло потом? - нетерпеливо спросил Элвин.

- Золото закончилось. Они выгребли все до последней крупинки. Все будущие поколения. Всю надежду.

- Золото было чем-то вроде яиц? - спросила Ксен. Ариадна кивнула.

- Мои дети. Сотни детей. Золото защищало их от солнечного света и жара. Золото было их водой и пищей. Мы не смогли их защитить. Они погибли от голода. И тогда...

Она перевела дыхание и закрыла глаза. Ресницы её были совсем белыми, а веки оказались иссиня-черными.

- Я обезумела от горя, - продолжила Ариадна. - Ярость и гнев переполняли меня. И я приказала своим сыновьям отправиться в королевство архонта Питера и убить каждого ребёнка. Я хотела, чтобы каждая мать в королевстве испытала ту же боль, что испытывала я.

Длинный язык пламени лениво облизал сначала левую щёку женщины, потом правую. Она провела рукой по лицу и густой дым заклубился вокруг её ладони.

- Холодно, - сказала Ариадна. - Она прокляла нас на вечный холод.

- Она? - спросила Ксен. - Кто?

- Ведьма. Её дочь была среди тех, на кого пал гнев золотого роя. Её воле были подвластны могучие стихии. Ведьма променяла свой дар на одно проклятие. Она прокляла нас на вечный холод. Мы умираем от холода, мы сжигаем себя в пламени. Но смерть не принимает нас. Когда-то я думала, что бессмертие, это продолжение рода. Я думала, что вечная жизнь, она в потомстве. В детях.

Она помолчала некоторое время.

- Бессмертие, это когда тебе не дают умереть. Теперь я это знаю.

- Я не верю в проклятия, - сказала Ксен.

- Ты не человек.

- Ты тоже.

Пока Ксен говорила с Ариадной, Марта успела выйти из поезда и неслышно подобраться к дереву. Сейчас она касалась рукой горячей коры и со страхом смотрела на горящую крону.

- Разве его нельзя потушить? - спросила она. - Разве нельзя спасти дерево?

- Это наш очаг, - сказала Ариадна. - Он согревает нас. Хотя бы немного.

- Сжигает вас, - поправила пикси.

- Сжигает, - сказала Ариадна. И повторила ещё несколько раз: - Сжигает. Сжигает.

- Где живёт эта ведьма? - спросила Марта.

- В сиреневой долине. Но она не ведьма больше. Её сила иссякла.

- Значит, она не сможет снять с вас проклятие?

- А ты веришь в то, что оно действительно существует? - спросила Ариадна. - Ведь ты тоже не человек.

- Я ребёнок. Дети верят в волшебство, - улыбнулась пикси.

Воцарилось молчание. Ариадна медленно переводила взгляд с Марта на Ксен, Элвин по второму кругу обходил горящее дерево. Одна из веток обломилась с громким треском и упала на землю. Тут же из ствола выдвинулась другая ветвь, такая же черная и длинная.

- А я вас знаю, - наконец, сказала пикси. Ариадна сделала шаг вперёд.

- Что ты имеешь в виду?

- И она должна знать, - Марта мотнула головой в сторону Ксен.

- Знаю что?

- Золотой рой. Но ведь на самом деле это Iron One, верно? Китайская разработка, которую потом продали Британии.

- Откуда ты...

Марта фыркнула.

- Я ведь не маленькая. А это знает любой школьник.

Элвин вопросительно посмотрел на Ксен.

- Кажется, я что-то пропустил из нашей истории. Наверное, следовало лучше запоминать песни.

- Мы исчерпали все запасы полезных ископаемых к концу двадцать третьего века. Чарльз Ли Харрис получил нобелевскую премию по физике за открытие способа переработки кремния в дешевый и прочный полимер. Его формулу назвали философским камнем, как артефакт, который безуспешно искали алхимики древности. Но никто не использовал её для добычи драгоценных металлов. Нам нужно было железо, а не золото. Может быть, они и правда эволюционировали?

- Или их перепрограммировали, - сказала Марта.

- Может и так. Так или иначе, когда-то этих дронов запускали в песчаный карьер и спустя несколько месяцев получали полимеры. Мы превратили Сахару в самую большую в мире шахту. Но тогда...

Она осеклась и посмотрела на фигуры в огне.

- Тогда они не выглядели, как люди. Они не были андроидами. Просто машины.

- Разум нам дал владыка Далвич, - сказала женщина. - Он не мог вернуть жизнь своим мёртвым сыновьям. И дал жизнь моему народу.

- Кто такой Далвич? - спросила Марта.

- Наше начало, - сказала женщина.

Ксен кивнула. Если шеду Уэзерби строит песчаные замки, покойный шеду Хэрроу играет в епископа, почему бы шеду Далвичу не перепрограммировать дронов. В конце концов, каждый сходит с ума по-своему.

Элвин обошел дерево последний раз и тронул Ксен за руку.

- Нам надо ехать дальше.

- Вы не можете, - возразила женщина. - Моему народу нужен огонь. Все тёплые лучи.

- Лазеры, - сказала Ксен. - Но мы не можем дать вам их. Без них мы не сможем двигаться дальше.

Женщина снова закрыла лицо руками. На этот раз сквозь её пальцы брызнул жидкий огонь, закипел на подбородке, с шипением потёк на землю. Он не оставлял следов ни на лице, ни на руках.

- Я не могу, - всхлипнула женщина. - Я не могу принуждать вас оставить тёплые лучи. И не могу отпустить вас. Мой народ умирает. Ищет смерти, и не находит.

- Ты не должна убивать, - сказала Ксен. - Кто бы ни дал тебе жизнь, убивать ты не должна. Ты не солдат. Даже не полицейский.

Женщина молча плакала огнём. Она опустилась на колени и сцепила руки в замок на затылке. Сквозь кожу её черепа было видно, как пламя танцует внутри головы. Ксен села рядом с ней.

- Я могу помочь тебе, - сказала она. Женщина повернула к ней горящее лицо.

- Помочь мне? Как?

- Волшебство, о котором говорила Марта. У него всегда есть какое-то объяснение. Питер Пен вечно молодой, потому что он пикси.

Марта возмутилась.

- Неправда! Питер Пен был написан до эры андроидов.

- Просто люди в очередной раз воплотили в жизнь сказку. Так или иначе, твоя ведьма не может обладать какой-то сверхъестественной силой, потому что на свете нет ничего сверхъестественного. Она могла только перепрограммировать вас. Но не заколдовать.

- Мы горим, - только и сказала женщина.

- Я знаю. Это только программа. Её можно отменить.

Женщина не ответила. Она склонила голову на бок и внимательно смотрела на Ксен. Пикси Марта подумала, что в такой позе женщина похожа на страуса и хихикнула.

- Отменить, - повторила Ксен. - Как найти эту вашу сиреневую долину?

Ответа она так и не дождалась, и резко вскочила на ноги.

- Ты знаешь поезд лучше всех, - обратилась она к Элвину. - Так?

Бурундук кивнул.

- Так. Знаю лучше всех.

- Можешь задать ему условные координаты? Что-то вроде широкого поиска, как говорили раньше.

- Могу попробовать. Ты хочешь найти эту сиреневую долину? Не думаю, что получится выполнить такой запрос. Прежние названия давно забыты.

- Забудь о сиреневой долине. Ищи аметист.

- Аметист?

- Да. Как аметистовое море.

- Море?

- Ты человек или альпийское эхо? Море не могло появиться само по себе. На земле нет такого количества аметиста, по крайней мере, цельной плитой и в одном месте. Оно искусственное, как и большинство камней в наше время. Когда-то мы использовали камень для обработки b2b-сигналов. Аметистовые кристаллы обладают лучшей проводимостью.

Элвин потряс головой.

- Я не понимаю.

- И не надо. Ищи b2b-накопитель. Если эта ведьма где-то существует, то только там.

- Лучше бы тебе мне помочь. Боюсь, я не смогу сделать такой запрос. Аметист, кристаллы...

Ксен сдалась.

- Просто покажи мне, как это делается.

135.

В остановившемся поезде холодно и влажно. Слышно было, как работает кондиционер, который отчего-то включался только на остановках. Экран управления время от времени вспыхивал, и по нему бежали зелёные символы. Элвин Бурундук приложил руку к экрану на несколько секунд, прошел идентификацию, начертил пальцем несколько изогнутых линий. На экране появилась тусклая карта. Многие области на ней были заштрихованы белыми полосами.

- Полной карты нет. Многое изменилось, - сказал Элвин.

- Как запросить координаты?

Бурундук молча вывел на экран полупрозрачное табло.

- Здесь только код в таблице ASCII88. Извини. Это всё, что мне удалось найти.

- Действительно ретро-поезд, - усмехнулась Ксен. - Ладно. Давай искать.

Она отодвинула Элвина в сторону и быстро ввела ряд цифр:

98 50 98 32 112 111 105 110 116

- Что дальше?

Элвин ещё раз коснулся экрана. Карта помутнела, посередине экрана завертелся белый кружок, но больше ничего не произошло.

- Кажется, не найдено. Я задал поиск в радиусе пяти миль.

- Расширь до десяти.

Элвин расширил. Это не помогло.

- Ладно, попробуем иначе, - кивнула Ксен. Она ввела другие цифры:

98 114 97 105 110 50 98 114 97 105 110 32 112 111 105 110 116

Результат оказался тем же. Ксен выругалась.

98 114 97 105 110 50 98 114 97 105 110

Ещё несколько раз она вводила комбинации цифр, но без особых успехов. Карта вспыхивала и гасла, кружок вертелся и пульсировал.

- Ну хорошо, - обратилась Ксен неизвестно к кому. - Пусть будет по-твоему, долина так долина.

108 105 108 97 99 32 118 97 108 108 101 121

Карта исчезла. Вместо неё появилось табло, расчерченное на квадраты.

- Я не знаю, что это, - быстро сказал Элвин. - Я никогда такого не видел.

- Зато я знаю.

Ксен ткнула пальцем в правый верхний квадрат и сдвинула его в сторону. Кончик пальца слегка кольнуло, еле заметная искра пробежалась по ногтю. Следующим был левый верхний. Потом нижние, боковые, и, наконец, те, что посередине. Когда последний квадрат был отодвинут, освободившееся поле загорелось белым и на нём появились волнистые линии. Только через несколько минут до Элвина дошло, что это карта. Вот только несколько странная.

- Сканеры ещё живы, - сказала Ксен. Элвин обожал свой поезд, но он и понятия не имел ни о каких сканерах. Спрашивать, что это такое он постеснялся.

- Нам нарисовали новую карту. Только примерную, конечно. Но, думаю, добраться сможем. Это здесь недалеко.

Бурундук молча кивнул, не заботясь о том, что стоит за спиной Ксен и она его не видит. Ему просто захотелось с ней согласиться, что он и сделал. Элвин привык к тому, что андроиды его слушаются. Пусть не служат, но всё же прислушиваются к его словам. Ксен была совершенно не такой. Иногда он вообще сомневался в том, что перед ним искусственное существо, а не человек. Слишком много общего.

- Это недалеко, - повторила Ксен. Она загрузила карту себе в ячейку визуальной памяти, убедилась, что потерь нет, и кивнула Элвину.

- Пойдём.

Элвин нахмурился.

- Я не пойду.

- Почему?

- Я должен остаться здесь. Я не могу отходить далеко от поезда. Если я не могу его увидеть, начинает казаться, что я никогда не доберусь до Разлома.

- Если мы не найдём способ освободить золотой рой, так и будет.

- Я знаю. И всё же, я останусь.

- Хорошо. Ты сможешь присмотреть за девочкой?

- О нет, миледи Ксенобия. Я пойду с вами, - воскликнула Марта.

- Тебе лучше остаться здесь, милая, - сказал Элвин.

- Я не останусь. Я пойду с ними. Пойду!

Ксен нахмурилась. Ей не нравилось упрямство своих спутников, и она не понимала причин, побуждающих одного остаться в поезде, а другую пойти на поиски ведьмы. Впервые за долгое время Ксен с ностальгией подумала о себе-Сонаре, который всегда работал в одиночестве. Но спорить ни с кем не хотелось, поэтому она только кивнула.

- Хорошо. Кто хочет идти, тот идёт. Кто хочет остаться, тот остаётся. Элвин, если ты остаёшься один, будь, черт тебя побери, осторожен. Эти существа... Кто знает, что у них на уме.

- Я буду осторожен. Обещаю.

136.

Идти до сиреневой долины оказалось и в самом деле недалеко. Вот только путь был нелёгким. Узкая тропинка вела сквозь выгоревший лес, дорогу то и дело преграждали поваленные деревья и обугленные кабины лифтов. Один раз пришлось перелезать через вагон метро, с которого клочьями слезала выгоревшая краска. Марта то и дело спотыкалась и падала с жалким писком. В конце концов Рагби догадался взять её на руки и нёс до самого конца.

- Миледи Ксенобия! Что вы собираетесь сказать ведьме?

Ксен серьёзно посмотрела на пикси.

- Будем решать проблемы по мере их поступления. Сначала нам надо её найти.

- Ну, когда мы её найдём, - не унималась Марта. - Что тогда?

- Тогда и решим.

- Нет, всё не так. Вы же не можете просто подойти к ней и сказать "верни всё как было".

- Могу.

- Не можете! Надо как-то иначе.

- У тебя есть идеи? - сдалась Ксенобия.

- Ага. Отдайте ей меня.

Ксен на секунду застыла на месте. Потом наклонила голову, хмыкнула и пошла дальше. С пикси она заговорила гораздо осторожнее, чем раньше.

- Ты понимаешь, что говоришь?

- А вы понимаете, кто я? - парировала Марта.

- Андроид. Как и я.

- Это только в общих чертах. Меня создали как пикси. Андроиды служат всем людям. Я служу родителям. Эта ведьма потеряла свою дочь. Значит, получит новую.

Рагби счёл нужным вмешаться в разговор.

- Не можем же мы оставить тебя с ней.

- Почему?

- Просто не можем и всё.

Марта долго не отвечала. Когда она снова заговорила, голос её был резким, фразы отрывистыми.

- А я не могу больше существовать, не исполняя своей главной директивы. Меня создали для того, чтобы быть чьей-то любимой и любящей дочерью. Вместо этого меня используют то как суперкомпьютер, то как калькулятор. Мною даже убивают. Андроидов. Людей. Думаете, мне это нравится?

Пикси спрыгнула с рук Рагби, отбежала чуть подальше, развернулась и некоторое время шла спиной вперёд.

- Вы правда думаете, что мне нравится такая жизнь?

- Мне кажется, что... - начал Рагби, но Марта его перебила.

- Это не моя жизнь. Не мой мир. Мой мир остался там, далеко-далеко. Как и ваш. Ну, по крайней мере твой, - она ткнула пальцем в сторону Рагби. - Что родное для вас, миледи, я не могу даже представить. Но для меня здесь почти ничего не осталось. Всё чужое. Сначала просто одиночество, потом одиночество в аквариуме. Спятивший шеду. Они все спятили, все сорок два! Как безумный шляпник. Или как та маленькая мышка Соня. Бродят как призраки и пытаются найти самих себя.

Марта схватила за руку Ксен, подумала немного и протянула другую руку Рагби. Так они и пошли дальше, будто папа и мама ведут за руки свою маленькую дочку.

- Но здесь не только чужое. Не только дурное. Люди никуда не делись, значит всё по-прежнему. Они могут иначе одеваться и ездить на лошадях, а не на автомобилях. Они не знают, что такое b2b-network и никогда не были в сети. Даже велосипеда не видели. Но родители по-прежнему любят своих детей. А это значит, здесь есть для меня место.

Пикси поджала под себя ноги и некоторое время Ксен и Рагби пронесли её на весу. Вид у Марта был очень сосредоточенный.

- Я хочу к маме, - наконец, сказала она. - Пусть даже и к ведьме.

Рагби беспомощно посмотрел на Ксен.

- Я не понимаю, чего она хочет. Не понимаю, чего они хотят. Дети. Родители. Поезд. Разлом. Любовь. Почему они вообще чего-то хотят? Что это значит, хотеть?

- Хотеть, значит быть живым, - сказала Ксенобия. И на этот раз никто не стал с ней спорить.

Следующую часть пути они прошли молча. Когда лес закончился, и дорога пошла через заболоченную пустошь, Марта спросила:

- Так что вы скажете, миледи Ксенобия? Можно мне будет остаться у ведьмы?

- Ты ведь ребёнок, верно? И в то же время тебе столько лет. Взрослый ребёнок. Мне трудно это представить. Я вообще с трудом представляю, что происходит. Одно могу сказать, я тебя понимаю. Поэтому ты сделаешь то, что считаешь правильным для себя. Даже если это звучит безумно.

- Ты не можешь её бросить! Мы не можем! - сказал Рагби.

- Дать выбор не значит предать, - сказала Ксен. Ей начало казаться, что в последнее время она только и делает, что высказывает какие-то затёртые истины. Но что поделать, если это так и есть. Когда-то множество людей говорили "миром правит любовь". Они верили в истину этой фразы. Может статься, так оно и было. В своё время.

С такими мыслями Ксен, Рагби и маленькая пикси Марта и подошли к старой заброшенной ферме. Высокий металлический забор давно сгнил, деревянные постройки обрушились. А вот дом, большое здание из серого бетона, по-прежнему стоял посередине большого поля.

- Странно это. Я думал, тут будет что-то вроде центра управления. Небоскрёбы, стекло и пластик. По крайней мере, более живописные руины. Но ферма? Откуда она здесь взялась?

- Ферма не новая. Далеко не новая. Но вряд ли ей может быть больше пятисот лет. Дом гораздо старше. Наверное, остался с прежних времён. В конце концов, тогда взорвали не все объекты. Что-то успели законсервировать, что-то осталось само по себе.

- Если тут кто-то жил, это же как на пороховой бочке, не иначе. Смелые люди.

- Смелость не означает глупость. Но в данном случае речь идёт скорее о незнании. Даже не скорее всего, а так и есть. Какой-нибудь фермер с женой, куча ребятишек, поколение за поколением. Фамильный буфет тёти Розы. И никто понятия не имеет о том, что запасов урана под их милым маленьким домиком хватит на то, чтобы разнести всё живое в пределах круга.

- Может быть, они что-то подозревали. Потому и ушли, - предположил Рагби.

- Может быть. Смотри!

137.

Возле домика маячил тощий и высокий человек. Он стоял, опираясь рукой о стену дома, и слегка раскачивался из стороны в сторону. Ксен крепче схватила за руку Марту и подошла немного ближе. Человек оказался женщиной лет семидесяти, с длинным лошадиным лицом и непомерно высоким лбом. Она была настолько худая, высохшая и нескладная, что напоминала Ксен дерево, растущее на болоте. Старуха в теле подростка. Длинные спутанные пряди седых волос закрывали половину лица. Она была одета в платье из грубой грязно-серой ткани. Старуха пошатывалась и негромко говорила сама с собой. На подошедшую компанию она не обратила никакого внимания. Казалось, она просто не замечает ничего вокруг.

- Это и есть ведьма? - спросила Марта.

- Думаю да, - кивнул Рагби.

Ксен мысленно вздрогнула. Всё-таки довольно самонадеянным было рассчитывать на то, что это полубезумное существо согласится им помогать. О том, чтобы применить силу не могло быть и речи. Сонар нередко имел дело с безумцами и всегда проигрывал. Нельзя победить тех, кто не понимает ни языка слов, ни языка силы. Безумцы вызывали страх. Сонар бы, правда, никогда в этом не признался, но Ксен находила в себе мужества признавать свои слабости. Нелогичное пугает. Нелогичное отталкивает.

Ксен сжала в руках кисть Марты и повернулась к Рагби.

- Как думаешь, она совсем спятила?

Рагби вопросительно поднял брови и ничего не ответил. Пикси тихонько рассмеялась.

- Все родители ненормальные.

Она посмотрела на Ксен.

- Я пойду к ней, хорошо? Как мы и договорились.

- Не думаю, что это хорошая идея. Эта леди, м... не в себе.

- Да ладно вам. Она чокнутая, это верно. Но у меня есть то, что ей нужно. Вроде того наркотика, которым Уэзерби пичкал людей, а Хэрроу себя.

- Как ты можешь это знать? Ведь ты видишь её впервые в жизни.

Пикси снова захихикала.

- Миледи, но ведь для этого не надо знать историю её жизни. Не надо заглядывать ей в душу, достаточно заглянуть в глаза. Они ведь пустые. И она пустая. Люди, особенно женщины, они как сосуд. Если они не наполнены до краёв, их легко разбить. Кто-то забивает себя умными мыслями, кто-то глупостями. Кто-то любовью. Эта женщина из таких. С ней будет совсем просто. Пустите меня.

Марта решительно вырвала руку.

- Я дам ей то, что ей нужно. И она сделает всё, что вы захотите.

Ксенобия закрыла на секунду глаза. Провела рукой по закрытым векам, нахмурилась. Потом открыла глаза и медленно кивнула.

- Хорошо. Делай то, что должна. Мы будем здесь, рядом. Иди к ней.

Марта замешкалась. Она посмотрела на Ксен, оглядела с ног до головы Рагби. Потом запустила руку в копну белых волос и стащила резинку, связывающую волосы в пышный хвост. Густые локоны раскатились по спине и плечам. Одни пряди были обгоревшими, другие оплавленными, большинство просто спутанными. Но пикси это, похоже, не беспокоило. Сейчас она больше всего напоминала большую куклу, которую достали из мусоропровода.

Пикси сделала несколько шагов вперёд и остановилась. Ведьма по-прежнему не замечала ничего вокруг. Марта сделала ещё шаг и остановилась в паре футов от неё.

- Это я! - звонко сказала Марта.

Ведьма повернулась к ней. Её глаза (пустые глаза, напомнила себе Ксен) распахнулись так широко, что на мгновение стала видна изнанка нижних век. Рот раскрылся в безмолвном крике. Дыхание оборвалось едва ли не на полминуты. Потом ведьма с шумом втянула ртом воздух и протянула руки вперёд.

- Девочка! - сказала она.

Марта широко ей улыбнулась.

- Девочка! - повторила ведьма. - Люси!

Имя "Люси" она произнесла, растягивая слоги. Л-ю-ю-с-и-и-и. Последняя "и" прозвучала как стон. Ведьма шагнула к Марте и упала перед ней на колени. Несколько секунд она молча смотрела на пикси, потом порывистым движением обняла её за ноги.

- Люси...

Потом ведьма долго бормотала и плакала, смеялась и прижимала к себе Марту, ощупывала её со всех сторон, заглядывала в глаза и покрывала поцелуями.

- Я знала, что ты здесь, что ты только потерялась, а потом нашлась.

Она вдруг замолчала и с испугом посмотрела на пикси.

- Мне говорили, что ты умерла. Ты ведь не умерла, правда?

- Я не могу умереть, миледи, - сказала Марта. Ведьма всплеснула руками.

- Чему они там тебя научили? К черту вежливость, зови меня как раньше своей мамочкой.

- Мамочка, - послушно сказала пикси. И добавила: - Милая мамочка.

Ведьма издала горлом сдавленный звук и сгребла пикси в охапку.

- Мамочка любит свою маленькую девочку, - бормотала она.

Ксен разумно рассудила, что лучше будет, если ведьма какое-то время побудет наедине с Мартой. Ни к чему сейчас обращаться к ней с вопросами. Ксен подумала, что если бы ей удалось прямо сейчас оказаться рядом с Лори, она бы не хотела видеть никого постороннего. Она уже собиралась отправиться бродить по окрестностям, но ведьма рассудила иначе. Она посадила улыбающуюся и помятую пикси на сгиб руки и лёгкими шагами подбежала к Ксен. Когда Ксен взглянула на неё, она поразилась тому, как изменилось лицо ведьмы всего за несколько минут. Сморщенная кожа разгладилась, мешки под глазами превратились в лёгкие тени, запавшие губы пополнели и расцвели. Ксен видела, как быстро пропадает глубокая носогубная складка и на щеках загорается румянец. Сначала она решила, что ведьма не человек, но потом поняла, что и человеку под силу чудо возвращения молодости. Вернуть юность андроиду несложно, достаточно обтянуть хорошей искусственной кожей и вставить новую яркую оптику. А вот человеку возвращает юность молодая душа. На глазах у Ксен ведьма превращалась в красивую молодую женщину. Это было чудом, а не достижением науки.

- Ты вернула мне мою дочь, - сказала молодая ведьма. Ксен сочла правильным молча кивнуть и не ошиблась. Ведьма продолжила:

- Надо что-то сказать. Поблагодарить. Но у меня язык пристал к нёбу. Я как увидела мою девочку, так и потеряла разум. Я могу тебе только спасибо сказать. Я не знаю, что ещё.

Она чуть нахмурилась и покрутила в воздухе пальцами свободной руки.

- Не найду слов, понимаешь? Огонь, дым, люди эти... Они говорили "твоя дочь мертва". Они говорили "все дети мертвы". Идиоты, да? Ну, то есть это я сейчас понимаю, что они идиоты. А тогда поверила, дура такая. Я... Да я что, главное, девочка моя со мной, Люси моя, - ведьма звонко поцеловала пикси в щёку, - И вернула мне её не кто-нибудь, а ты. Привела домой. Спасибо тебе. Я не знаю, не знаю, что ещё сказать.

Ведьма хотела поклониться, но Марта обвила её руками за шею и что-то зашептала на ухо. Улыбка сползла с лица ведьмы. Она потрясла головой, посмотрела в лицо пикси и спросила.

- Что сделать?!

- Пусти пчёлок, - сказала Марта. Ксен отметила про себя, что голос пикси разительно изменился. Нет, он по-прежнему был мягким и мелодичным, но изменились интонации, тон, слова стали короче и проще. Пикси, которую знала Ксен, сказала бы "Отпусти золотой рой". Пикси, которую ведьма называла Люси, сказала "пусти пчёлок". Она ещё не глотала окончания слов, но Ксен была уверена, что до этого скоро дойдёт. Пикси, наконец, оказалась в той роли, ради которой её создали. Маленькая дочка для любящей мамочки. Пусть уже без крыльев и со шрамами, зато обаяния хоть отбавляй.

- Пчёлок, - повторила Марта-Люси. Глаза её наполнились слезами, ещё одно отличие пикси от обычных андроидов без слёзных протоков. Для того, чтобы рыдать около часа, пикси достаточно было выпить стакан воды. Марта выпила в поезде полтора.

- Зачем тебе пчёлки, сладенькая? - спросила ведьма.

- Хочу пчёлок! - закричала пикси и взмахнула ногой. От неожиданности ведьма едва удержала её на руках.

Ксен решила, что Марта зашла слишком далеко и поспешила на помощь:

- Твоя Люси устала в дороге. Ей надо отдохнуть. Ей надо...

Договорить Ксенобии помешал оглушительный смех ведьмы. Та хохотала, запрокинув голову, кружилась вокруг себя и крепко прижимала к себе пикси.

- Ох, Люси, Люси, - сказала ведьма, слегка отдышавшись. Она всё ещё хихикала и с любовью смотрела на пикси. - А я уж начала забывать, что у моего ангела характер не ангельский. Ничуть не изменилась. Помнишь, что ты мне устроила, когда я сдуру отказалась купить тебе цветную лошадку?

Она вдруг перестала улыбаться и крепче обняла Марта.

- Потом, ну, когда они... Я так кляла себя за то, что так и не купила тебе эту несчастную лошадь! И я покупала, покупала лошадок на всех ярмарках. Они все тебя ждут, лошадки. Боги одни знают, сколько их скопилось.

- Лошадки? - спросила Марта и тут же перестала плакать.

- Много-много лошадок. Всякие, и большие и маленькие. Качалка тоже есть.

- Пчёлки!

- Вот какая! Будут тебе пчёлки.

- Пустишь?

- Отпущу. Я кого хочешь отпущу, только бы ты была со мной.

Снова сказалась разница между Марта и Люси. Пикси Марта никогда бы не подняла руку на человека. Пикси Люси извернулась, пнула ведьму ногой в бок, вырвалась и спрыгнула на землю.

- Люси! - в голосе ведьмы было больше обожания, чем возмущения. Пикси только мотнула головой в сторону Ксен.

- Это её пчёлки!

Ксен понятия не имела, с чего Марта решила, будто бы золотой рой имеет к ней какое-то отношение, но подумала, что это часть игры. Она кивнула.

- Я привела тебе твою дочь. Отпусти золотой рой. Они уже заплатили сполна.

Ведьма замешкалась. Она переводила взгляд с Марта на Ксен, жевала губами и порывалась что-то сказать. Наконец, она произнесла вполголоса:

- Они детоубийцы.

- Но твоя дочь жива, - возразила Ксен.

- Жива, - повторила ведьма. Она жадно посмотрела на пикси и судорожно прижала руки к груди. - Ей только башмачка на груди не хватает.

- Ещё один такой найди, и мать прижмёт тебя к груди, - сказала Ксенобия без тени улыбки.

Ведьма не поняла. Она, как и большинство людей, живущих в новом мире, не знала ни Гюго, ни Гауфа. А вот сказку про потерянную девочку из Зелёного города знал каждый ребёнок. Девочку из сказки звали Дороти, у неё была ручная козочка и хрустальный башмачок, висящий на груди. А её бедная матушка искала свою дочку по всему свету.

- Пойдём со мной, - сказала ведьма.

Она снова подхватила Марта на руки. На этот раз пикси не сопротивлялась. Она обвила рукой шею своей новой матери и положила голову ей на плечо. Ведьма была счастлива.

Ксен и Рагби вошли за ведьмой в маленький бетонный домик. Внутри было сыро, пахло плесенью и влажной землёй. Ведьма смущенно сказала через плечо:

- Это... Я долго была одна. Отвыкла убирать. От жизни отвыкла.

И тут же крепче обняла Марта.

- Но теперь-то всё изменится. Теперь мне есть для кого жить.

138.

Свет из крошечных окошек под самым потолком слабо освещал единственную комнату, но его хватало для того, чтобы разглядеть тёмный ковёр в дальнем углу. Ведьма осторожно опустилась вместе с пикси на корточки, опустила Марту на пол и любовно погладила высокий ворс.

- Его постелил сюда мой отец. Говорил, чтобы от подвала не тянуло сыростью. Но я-то всегда знала, что на самом деле отец до смерти боится нашего подвала. Чтобы туда попасть, достаточно только поднять крышку. А тут ещё сдвигать ковёр. Да ещё поди попробуй. Раньше с одной стороны его прижимал к полу обеденный стол, с другой шкаф с посудой. Мать всё ругалась на отца, говорила, что без погреба нам не обойтись в жару. Он даже соглашался, когда она уж слишком сильно на него наседала. Но старался... В общем, он старался лишний раз не лазить в подвал.

Она сдвинула ковёр в сторону. Делала она это с явным усилием. Рагби хотел было помочь, но она отстранила его плечом.

- А вот я, дай мне только волю, вообще бы в нём поселилась, - продолжила она. - Чудно там. Вроде бы подвал как подвал, банки и ящики, ворох старых инструментов, сломанные игрушки. Мать потребовала от отца поставить сюда большой бидон для молока, но, сколько я помню, молоко мы в него так ни разу и не наливали. Сейчас он уже совсем проржавел. Как и всё тут. И всё-таки это не обычный подвал. Он ведёт вглубь. А там...

- Я хочу туда спуститься! - сказала Марта голосом капризной Люси.

- А мы туда и идём, - сказала ведьма. Она подцепила рукой тяжелую металлическую ручку, громко выдохнула и одним рывком подняла дверь подвала. Внутри мерцал тусклый зелёный свет.

- Я не хочу знать, что это светится, - пробормотал Рагби. Но он знал.

139.

Когда человечество окончательно отказалось от интернета в пользу частных социальных сетей, кому-то пришла в голову мысль создать принципиально новую систему связи. Эта связь должна была быть отвязана от оптических каналов, вышек и спутников. Энтузиаст, чьё имя было утеряно даже планировщиками, мечтал воплотить для физической связи принцип социального общения. От устройства к устройству. Идея была не нова, ещё пару сотен лет назад было предложено передавать данные между мобильными телефонами без посредников, но тогда люди отчаянно боялись излучения. Ещё на заре мобильной эры кто-то запустил байку о том, что телефоны вызывают рак не хуже сигарет, поэтому идея была обречена на провал. Но в эру нового просвещения, когда человечество создало искусственный интеллект, приручило атом и победило рак, людей было не так-то просто напугать. Если уж они победили страх перед андроидами, что там какая-то новомодная связь!

И тогда на свет появилась brain-to-brain-network, она же b2b и даже "TBONTB". На её логотипе был профиль мужчины и человеческий череп, принц Гамлет, задающийся извечным вопросом. Это была сеть, охватывающая сначала каждого андроида, а потом почти каждого человека. Сигналы широким потоком отправлялись из коммуникатора в коммуникатор. В случае с андроидами это был чип, встроенный в электронный мозг. В случае с людьми - крошечный чип, имплантируемый за левым ухом. В первые годы такой чип можно было встретить только у горстки энтузиастов-гиков. Через пять лет с чипами за ухом ходило практически всё взрослое население земли. Ещё через десять лет чип стали встраивать новорождённым младенцам. А потом очередной гений решил встроить биологический чип в геном человека. И если бы не началась четвёртая мировая война, можно было быть уверенными, что эта инициатива имела головокружительный успех.

Проект b2b-network продвигался настолько стремительно, что поначалу никто не отдавал себе отчета в том, какие опасности он может в себе таить. Информация поступала с любого чипа на любой чип, выбор следующего прыжка строился только исходя из доступности канала. В сети не существовало ни фильтрации, ни ограничения ширины потока. Все отдавали данные всем, пакеты не имели меток и не могли отслеживаться.

"Корпорация цветов" запаниковала первой. С помощью b2b и простейшего конвертера визуального сигнала любой желающий мог передать конфиденциальную информацию в любую точку земного шара. Пробовали использовать глушители, обшивали стены свинцом, но это помогало только не передать данные прямо из офиса "Корпорации". Никто не мог проконтролировать, что творится в человеческой голове.

И вот тогда, при участии министерства обороны Новой Британии было создано девять центров для обработки и фильтрации данных b2b-network. Создание вычислительного центра для уже функционирующей сети проект сам по себе уникальный, но при неограниченном финансировании вполне осуществимый. Отныне вся b2b-сеть регулярно сканировалась, каждый пакет имел идентификационную метку. Конечно, протестов избежать не удалось, многие требовали вернуть конфиденциальность b2b, но недовольные были и будут всегда. B2b-network получила необходимую прозрачность и сильные мира сего снова вернули себе здоровый сон.

Оптические процессоры третьего поколения на полимерных "аметистовых" кристаллах в качестве источника энергии использовали уран. Тепловыделение при этом было таким высоким, что теплоносителем в системе охлаждения служил морганиум. Морганиум был секретной разработкой "Корпорации цветов". Это был жидкий металл, обладающий феноменальной теплопроводимостью, приличной теплоёмкостью и при этом малой вязкостью, благодаря чего ему можно было пускать с большой скоростью по трубопроводу. Недостаток у него был только один. При значительном перегреве и под воздействием радиации он распадался и образовывал радиоактивный изотоп в количестве, намного превышающем критическую массу.

Вычислительные потребности центра постоянно росли и требовали новых мощностей. Для этого в аметистовую систему была встроена функция самовоспроизведения. По мере необходимости центр мог наращивать объемы процессоров. Были отведены специальные помещения из расчета на пятую часть от текущего объема мощностей в год.

Отрабатывал алгоритм сканирования потока, данные, содержащие ключевые композиции, задерживались для повторного исследования. Конечно, достигнуть прозрачности старого доброго Интернета было невозможно, но всё же большая часть информации просматривалась достаточно глубоко. Какой-то весельчак из военных назвал станции обработки рыболовецкими суднами. Он говорил, что фильтры -- это сети в мутной воде. Ах, если бы кто-то сказал этому шутнику, что, что спустя тысячи лет после его смерти сохранится система самовоспроизведения аметиста! Наземная часть центра будет разрушена, аметист выйдет на поверхность. Ничем не ограниченные, его кристаллы продолжат свой рост, используя вместо урана солнечную энергию.

Будь это известно, может быть, кто-то позаботился бы о том, чтобы заложить в производство кристаллов обязательное старение. Может быть, ему бы пришло в голову вспомнить техногенные аварии прошлого и ещё трижды зарезервировать систему аварийного отключения атомного реактора. Но увы, будущее закрыто от простых смертных серой пеленой. Никто не мог предположить, что начнётся война и что одна из первых выпущенных ракет попадёт в седьмую станцию обработки. Взрыв тогда унёс большую часть Китая, сделав её непригодной для жизни на ближайшие пять сотен лет. А когда это время вышло, на месте бывшей станции росли стройные красавицы-сосны с пурпурной хвоей.

140.

Ферма безумной ведьмы располагалась на месте бывшей станции номер два. Когда-то поверх подземного комплекса высилось роскошное офисное строение из зелёного стекла. Спустя годы от него осталась только массивная будка охраны, которую и счёл своим новым домом пра-пра-прадед ведьмы. Будка эта была крепкой, стены армированы свинцовой проволокой, окна когда-то забраны решетками. Когда-то мастеровитый фермер вставил в пустые глазницы окон куски старого стекла, найденные им в развалинах бывшего супермаркета. Но сейчас стёкол больше не было, все окна кроме одного были заткнуты тряпками. Таинственный подвал, так волнующий маленькую ведьму, вёл, разумеется, в подземные лаборатории.

- Здесь я научилась колдовству, - сказала ведьма, когда все спустились в подвал.

Она провела своих спутников через узкий, заставленный вещами проход и оказалась рядом с массивной металлической дверью. За долгое время металл порядком истёрся и между дверью и проёмом образовались щели с полдюйма толщиной. Из щелей лился пронзительный зелёный свет. А ещё оттуда выходил горячий воздух. Очень горячий.

Ведьма двумя руками взялась за большое колесо, расположенное в центре двери, и навалилась на него всем своим весом. Поначалу колесо не поддавалось, но потом раздался громкий скрежет, и оно сделало пол оборота против часовой стрелки.

- Я давно тут не была, - сказала ведьма.

Ещё немного усилий, снова скрежет и вот, наконец, колесо сделало полный оборот. Щёлкнул скрытый механизм и дверь открылась вовнутрь с такой силой, что едва не сбила с ног сунувшегося вперёд Рагби. Ведьма успела отскочить в сторону заранее.

- Туда, - сказала она.

За дверью оказался широкий коридор, залитый ярким светом. Свет исходил с потолка, но стены и пол были покрыты серебристыми панелями и свет бил со всех сторон. Марта спрятала лицо на груди ведьмы, Рагби шёл зажмурившись, Ксен прикрывала глаза рукой. Только ведьме нипочём был ослепляющий свет, глаза её были широко открыты, по лицу блуждала еле уловимая улыбка Моны Лизы.

- Как будто идём по самому солнцу, - говорила она. Удивительно, но её хриплый голос в подземелье стал мягким, в нём появились воркующие нотки.

- Здесь везде такой свет? - спросила Ксенобия и тут же об этом пожалела. Свет терзал не только глаза, казалось, что он отдаётся в зубах, забивается в горло и проникает ещё глубже. Ощущения были сродни тому, как если бы Ксен облили разъедающей кислотой. Она поморщилась и крепко сомкнула губы.

Ведьма посмотрела на неё с сочувствием.

- Да, что ни говори, а к этому ещё попробуй привыкни. Солнышко то оно вон где, крошечное да яркое. А тут со всех сторон тебя обступает, покою не даёт. Ну ничего. Сейчас дойдём до воды, там, глядишь, будет полегче.

Теперь не выдержал Рагби.

- До воды? До какой воды?

- Самой бы знать, - рассмеялась ведьма. - Уж такая вода, что и словами не описать. На что она им была, ума не приложу, видно какая-то подземная нечисть водилась. Она бронзовая. Как расплавленный металл. Только холодный.

Рагби открыл рот, чтобы что-то сказать и тут же его закрыл. Вокруг было жарко, очень жарко, но по ногам прокатилась волна ледяного холода.

- Вода близко, - сказала ведьма. - Она не только жар, она и свет забирает.

- Совсем хорошо, - пробормотал Рагби. Что-то он такое знал, слышал, читал, но то ли позабыл, то ли высокая температура замедляла работу мозга. Мысли текли медленные и размеренные. Рагби знал, что это плохое место, но что именно в нём плохого никак не увязывалось в общую картину.

Коридор закончился ещё одной дверью. Когда-то на ней была установлена система сканирования сетчатки и ДНК, но сейчас не было ничего. Дверь подпирал массивный сейф с рваной дырой в задней стенке. Сквозь дыру были видны осколки стекла и целый ворох пластиковых банкнот. Ксен наклонилась, подхватила одну из купюр за краешек и вытянула из сейфа. С банкноты улыбался король Генрих X.

- Сотня фунтов, - сказала Ксен. И добавила: - Сотни фунтов. Когда-то это было целым состоянием.

- Это, что, деньги? - заинтересовалась ведьма.

- Когда-то ими были. Сейчас уже нет.

- Мне бы лишние денежки не помешали. Дочку ещё поднимать.

Ксен порылась в карманах и достала оттуда две золотые монеты. В кармане оставалось ещё не меньше десятка, но ей не хотелось отдавать всё сразу. Ещё в кармане лежали игральные кубики. При мысли о том, что когда-то её называли Королевой костей, Ксен стало не по себе. Она протянула монеты ведьме.

- На, возьми. Освободишь золотой рой, получишь ещё столько же. А может и больше.

Ведьма быстро схватила деньги. Она с восторгом рассматривала золотые монеты и что-то еле слышно бормотала себе под нос. Ксенобия нетерпеливо положила руку ей на плечо.

- Нам туда, верно?

- Да-да, конечно...

Ксен кивнула Рагби. Вдвоём они оттолкнули сейф от двери и успели удивиться тому, как ведьме удалось двигать его в одиночку. Наверное, и в самом деле отчаявшиеся люди способны на многое. Может быть даже вообще на всё.

Следующий коридор был уже и короче предыдущего. Свет был такой же яркий, но жарко уже не было. Впереди ярко пульсировала светящаяся арка. Она была красной, как артериальная кровь. На какую-то долю секунды показалось, что она свита из тонких вен. Ксен прошла под аркой первой.

Свет исчез так стремительно, что на мгновение показалось, будто бы вокруг кромешная тьма. Потом глаз стал различать очертания огромного зала, который почти целиком занимал бассейн с высокими бортиками. Пол, стены и потолок покрывала морозная изморозь. Изо рта ведьмы вырывалось облачко белого пара.

- Холодная комната. Это чтобы здесь... Чтобы эти штуки... В общем, чтобы не было так жарко, - сказала ведьма.

Рагби подбежал к бассейну, встал на цыпочки и заглянул вниз. Там лежал плотный слой серебристо-белого вещества с бронзовым отливом. Очень похожего на ртуть.

- Холодная вода, - сказала подошедшая ведьма. Она где-то нашла искорёженный кусок металла, похожий на ступеньку эскалатора и забралась на него, чтобы посмотреть в бассейн. Марта сидела у неё на сгибе руки и крепко держалась за шею двумя руками.

- Морганиум, - сказал Рагби. - Ну конечно. Его ещё называли жидким ураном.

- Я думала, его не использовали в прокси-центрах. Какой идиот мог быть настолько беспечным? - сказала Ксен.

- Когда-то дамы использовали свинцовые белила. Всё кажется безопасным, пока не узнаешь другую сторону.

Ксен посмотрела вверх и заметила странные выросты на потолке. Сначала ей показалось, что это сталактиты, потом она увидела слабое сиреневое свечение.

- Гляди!

- Боже правый! - выдохнул Рагби. - Они растут! До сих пор!

- И до сих пор что-то считают. Вот только что?

Ведьма отошла от бассейна и замурлыкала песенку. Пикси поцеловала её в щёку.

- Куда дальше? - спросил Рагби. Ведьма неопределённо махнула рукой.

- Туда.

Она пошла вперёд вдоль бассейна. Потолок здесь потихоньку становился всё ниже и ниже, а у самой стены не достигал и шести футов в высоту. Ксен пришлось пригнуться, чтобы не разбить голову об аметистовый сталактит.

В стене была дверь, почти не заметная под толстым слоем белого инея. Ведьма обмотала руку краем платья и протёрла дверь на уровне середины груди.

- А тут уже начинается колдовство, - сказала она.

Ведьма сжала левую руку в кулак, подняла её вверх и быстро произнесла несколько слов на каком-то незнакомом наречии. Звучали они глухо и неприятно, как будто это было какое-то ругательство. Следующие слова были, напротив, мелодичными и певучими. Ведьма выкрикнула их так громко, что по залу прокатилось раскатистое эхо. После этого она сделала несколько глубоких вдохов, протянула руку вперёд и растопырила пальцы. Раскрытую ладонь она приложила к расчищенной площадке на двери. Ещё раз вздохнула.

- ИДЕНТИФИКАЦИЯ ЛАДОНИ, - громко произнёс металлический голос. Только сейчас до Ксен дошло, что пыталась произнести ведьма.

- Живое эхо! - прошептала ведьма. - И! Данти! Ацти!

Дверь беззвучно отъехала назад. Впереди виднелся ещё один коридор и стеклянная лестница. Ведьма поклонилась дверному проёму и быстро вошла в коридор. Здесь потолок был настолько низкий, что ей пришлось спустить Марту на землю. Ведьма крепко сжала руку новообретённой дочери, в несколько шагов преодолела коридор и начала спускаться по лестнице. Ступени по большей части неплохо сохранились, но кое-где зияли пустые стальные рамы. Ведьма явно знала здесь каждый уступ, потому что ни разу не замедлила шаг. Ксен с Рагби пришлось тяжелее, и они отстали от неё на добрую сотню футов.

- Почему бы ей просто было не приложить руку? - спросил Рагби.

- Ритуал.

- Это я понял. Но зачем?

- Она сделала это один раз и запомнила последовательность. Ей кажется, что это единственный правильный способ. Один мой... друг как-то сказал, что мы демоны этого мира. Для этих людей любой оцифрованный голос это глас бога.

Рагби рассеянно кивнул. Он смотрел под ноги, стараясь наступать только в центр стеклянных ступеней. Его пугал новый мир, его пугала ведьма, но больше всего пугал бассейн с морганиумом, оставшийся наверху. Рагби помнил, как взрыв морганиума унёс жизни почти миллиарда человек. Морганиум был для него как дремлющий вулкан. И сейчас он шагал в самое жерло.

Чем глубже спускались ведьма и андроиды, тем больше становилось аметистовых кристаллов. Они росли на стенах и потолке, прорастали сквозь ступени, наслаивались друг на друга и переплетались. Одна из ступеней была выдрана вместе с куском металлической оправы и сейчас торчала на верхушке кристалла в пять футов высотой.

- Они похожи на зубы, - сказала Марта. Ведьма засмеялась.

- Это и есть зубы. Зубы земли.

Лестница вела зал со стенами, которые некогда были зелёными, а теперь почти полностью покрыты сиреневым налётом. Все настенные экраны были вырваны с кронштейнов и валялись на полу бесформенной кучей пластика. Рядом лежал клубок проводов с порезанной обшивкой, из-под которой торчали белые нити изоляции. В зале было ощутимо теплее, но не было того жара, который чувствовался наверху. Воздух здесь был тяжелый и слоистый, как будто полосы чистого кислорода чередовались с полосами выхлопных газов. Ксен делала вдох и чувствовала, как тяжело работает фильтр внутренней системы охлаждения. Большая часть фильтра когда-то работала в груди Астораго, и при первом удобном случае надо было обязательно его прочистить. Люди когда-то страдали от туберкулёза, съедающего лёгкие. Андроидов убивали черные хлопья грязи, которые сужали и забивали каналы для отвода воздушных потоков.

- Если они действительно использовали морганиум, они должны были как-то его заизолировать. Должен был быть купол, автоматика. А что, если с потолка в него упадёт какой-нибудь сталактит?

Ксен посмотрела на Рагби. Она увидела в его глазах страх и удивилась этому. Страх за свою жизнь был присущ только людям, андроидам был дан только инстинкт самосохранения.

- Ты боишься? - спросила она. Рагби открыл и закрыл рот.

- Боюсь, - сказал он. - Хотел бы я соврать. Но я боюсь.

Рагби посмотрел на Ксен и улыбнулся краешком рта.

- Не умереть, нет. Я боюсь этого.

- Чего?

- И не взрыва. Не того, что я перестану существовать. Я боюсь наведённой радиации. Эта штука, она... Нет, я не спорю, я не могу отрицать её полезность и необходимость. В своё время. И даже взрыв, в конце концов, какая война без жертв. Я не могу сострадать этим людям. Вообще не могу сострадать. Но радиация это изменение. Природная может изменять органику, наведённая - нас. Я видел андроидов с орбитальной станции, которых это излучение изменило до неузнаваемости. Не внешне, но их мозг, мысли, поступки. Замкнулись какие-то нейронные цепи, что-то перестроилось. Немного, недостаточно для того, чтобы это можно было засечь каким-то прибором. Это не видели приборы, это не видели люди. Но я это чувствовал. А они просто знали. И... менялись.

Рагби перевёл дух и сделал несколько шагов к сиреневой стене.

- Они умерли. Не сразу, конечно. И не все, кто-то остался. Но большинство погибли. Просто так, без причин. Как будто лампочка перегорела.

Ксен с трудом отвела взгляд от его спины и посмотрела на ведьму. Та стояла на коленях и шарила руками по полу. То ли искала ещё один люк, то ли совершала какой-то новый ритуал. Рагби тяжело выдохнул воздух, развернулся и подошел к Ксен. В его глазах больше не было страха, но было какое-то другое чувство. Ксен подумалось, что это нечто среднее между досадой и смущением. Рагби мучила какая-то мысль и это было заметно по каждому его движению.

- Они меняются, - сказал он. - И мы меняемся. Ты встретила уже несколько шеду, и каждый из нас был... спятившим. Время что-то сделало с нами. Не знаю, действовало ли оно как морганиум или как... просто как очень-очень долгое одиночество. Но все мы изменились, каждый из нас. Кто-то совсем спятил, как Хэрроу и вообразил себя человеком. Кто-то помешался на стихах, как я. И... Боже правый, я не знаю, что будет дальше. Я не знаю, куда идти и кому служить. Я просто не знаю. Надо принимать решения, а у меня их нет. Ничего нет. Я один во тьме!

- Да не убоюсь я тьмы, ибо Ты со мной, - произнесла Ксен. Когда-то эти слова были обращены к одному богу. Через тысячи лет их произносили служители десяти ночных богов, обращаясь к каждому в отдельности. И всё же это были хорошие слова. Лучше знать, что ты не один, даже когда вокруг совсем темно.

Ксен подошла к Рагби вплотную и обняла его рукой.

- Ты не один. И вокруг не так уж темно. А морганиум... в самом деле, что он может сделать? Мы уже другие. Старого мира больше нет.

- Ты бы хотела вернуться обратно?

Ксен даже не задумывалась.

- Никогда.

Вместо люка ведьма сдвинула каменную плиту, расположенную в центре зала. Ей понадобилось произнести несколько длинных фраз и легонько придавить плиту руками. Та вначале на полдюйма продавилась вниз, потом с резким щелчком поднялась наверх и плавно отъехала в сторону.

- Сюда!

Под плитой была ещё одна лестница, на этот раз из какого-то красного камня. Камень крошился под ногами и хрустел как песок, забивался в обувь и застревал между пальцами. От некоторых ступенек остались только небольшие огрызки, на которые боязно было наступать. Лестница вела вниз едва ли не на полмили.

По ведьме было заметно, что она порядочно устала, но глаза у неё были счастливые. Марта сидела у неё на руках и делала вид, что спит. На самом деле она не спала. Пикси пыталась просканировать подземные строения и прикинуть, что могло здесь произойти за последнюю тысячу лет. Результат её выкладок был неутешительным. Судя по всему, большая часть станции была разрушена, а та, что всё ещё функционировала, грозила взлететь на воздух из-за перегрева. Растущие под землёй кристаллы давали слишком много тепла. Оставшийся морганиум охлаждал только несколько уровней, а кристаллы росли вверх, вниз и во все стороны. Марта не знала, что взрыв морганиума на одной из станций стёр почти четверть земного шара. Но что-то ей подсказывало, что в союзе перегретых аметистов и морганиума нет ничего хорошего.

Красная лестница привела прямиком в машинный зал. Одну его половину занимали контейнеры с губкообразным веществом, выполняющим роль оперативной памяти для суперкомпьютеров. В другой сгрудились десятки не работающих коммутаторов и несколько рулонов гибких экранов из прозрачного пластика. На полу лежал ноутбук, который выглядел старше всех устройств, собранных в зале. Это была тоненькая пластина в мягкой обложке. Стеклянная клавиатура заканчивалась двумя проекторами, которые должны были рисовать оператору трёхмерное изображение.

Ведьма опустилась на колени перед ноутбуком. Пикси примостилась рядом и обхватила её за пояс.

- Моя хорошая, - пробормотала ведьма.

Ещё несколько слов, выкрикнутых гортанным голосом. Пассы руками. Плевок в сторону и судорожный кашель.

- Бог ты мой, - бормочет ведьма, кусая губы. - Избавь меня от зла. Изгони тьму и туман.

Ноутбук издаёт до боли знакомый звук, что-то среднее между щелчком винтовки и звоном серебряного колокольчика. Именно с таким звуком включались в далёком прошлом портативные устройства, которые люди постоянно носили с собой. Ксен появилась на свет гораздо позже тех времён, когда в аэропорту или на вокзале строились очереди к электрической розетке, но звук она помнила. Ностальгический звук. Какой-то шутник в своё время подарил Сонару пневматический пистолет, который издавал такой звук при выстреле.

Правый проектор не работал. Левый нарисовал половину крупного серого яблока и попытался сделать её объемной. Половина яблока обросла сетчатым каркасом, вспыхнула и тут же погасла, оставив после себя еле заметный зелёный свет. С тихим журчанием в воздухе появилось дрожащее чёрное окно с мигающей зелёной черточкой. Ведьма хлопнула в ладоши и тихонько засмеялась.

- Он пришёл! Пришёл!

- Кто? - спросила Ксен.

- Добрый хозяин. Он не умеет говорить, но я его понимаю. Где-то тут.

Она отбросила волосы и показала чуть выше правого уха.

- Прямо сюда говорит, понимаешь?

Ксен быстро провела рукой по голове ведьмы. Нащупала пальцами небольшое утолщение и кивнула Рагби.

- У неё чип. Я думала, они остались только у шеду.

- Я вообще был уверен, что b2b больше не работает. Инфраструктуры больше нет. Это ведь не нефтяная вышка, которая простоит сколько угодно. Все эти кофеварки и чайники, они ведь одноразовые. Срок службы, заложенное старение. Никто не рассчитывал на большее. Кто мог представить себе такое? Кто мог вообще предположить?

Ксен стало смешно.

- Насколько мне помнится, люди чуть ли не каждый год придумывали себе очередной конец света. Наверное, просто привыкли. Как в той сказке про мальчика и волков.

141.

Ведьма действительно общалась с ноутбуком по b2b. Ей не надо было знать синтаксис команд, достаточно только хорошо формулировать свои мысли. Несмотря на безумный вид и странные поступки, ведьма была достаточно умна и сообразительна. Конечно, для того, чтобы выполнить желаемое ей приходилось выполнять множество ненужных действий, но и такими окольными путями она почти всегда приходила к нужному результату.

Когда она впервые оказалась в машинном зале и нашла работающий ноутбук, ей захотелось только поскорее отсюда выбраться. Так ведьма смогла включить аварийное освещение в верхних коридорах. Если бы дело происходило хотя бы тысячу лет назад, она бы увидела работающие таблички с указателями выхода. Потом ведьма раз за разом спускалась в подземелье, чтобы вызвать дождь, получить богатый урожай или просто поговорить со своим новым другом, которого она называла добрым хозяином. Разговор выходил странный, ведьма понимала в лучшем случае каждое пятое слово, но всё же это был разговор двух друзей. Если правильно попросить, добрый хозяин обязательно выполнял желаемое. А иногда он показывал ведьме красивые картинки.

С золотым роем вышло скорее случайно, чем нарочно. К тому времени ведьма уже крепко уверилась в том, что добрый хозяин наградил её волшебной силой. Она могла видеть гораздо дальше, чем любой из обитателей маленькой фермы. Могла лечить болезни, знала, как сращивать кости и смешивать нужные корешки. Знания возникали в её голове сами по себе, как будто приходили из какого-то другого мира. Сначала это пугало. Потом ведьма привыкла. Мысли появлялись внезапно и совершенно неупорядоченно. Ведьма даже не подозревала о том, что давно знает таблицу химических элементов, может разобрать практически любую формулу и разделить на составляющие сложнейшее соединение. Она смотрела на звёзды и думала, что это глаза далёких богов. И в то же время ей было хорошо известно, как устроена солнечная система и из каких планет она состоит. Эти знания копились и копились у неё в голове, вызывая бессонницу и дурное настроение. Ведьма уже не пыталась понять, что за сумятица творится в её сознании. Семья и соседи звали её ведьмой, пока она и сама не поверила в это.

Золотой рой пришёл внезапно и стремительно, как первая весенняя гроза. В деревне было много детей, славных здоровых малышей. Муж ведьмы умер от оспы через несколько месяцев после свадьбы. К тому моменту, как золотой рой начал своё страшное шествие по владениям архонта, её дочери Люси было пять лет. Никто из детей не страдал. Не было ни криков, ни болезней. Пролетая над деревней, золотой рой превратил детскую кровь в сыпучий порошок. Дети умерли мгновенно. Четверо из двадцати осиротевших матерей покончили с собой.

Поначалу ведьма тоже хотела умереть, но потом скорбь в её сердце сменилась сначала яростью, потом надеждой. Она снова отправилась в подземелье и стала говорить с добрым мастером. Она умоляла его вернуть дочь, вернуть всех погибших детей. Взамен она готов была отдать тело, душу, всё, что только у неё было.

Но добрый мастер, а проще говоря, интеллектуальный центр управления станцией не умел возвращать людей из мёртвых. Кто знает, попроси ведьма более умело, может быть, ему бы удалось создать несколько грубых андроидов в детских платьицах. Но ведьма, думая о Люси, почему-то представляла золотой рой. Когда-то она называла их ангелами, сейчас - крылатыми крысами. Её ненависть и жажда отмщения оказались сильнее любви и горя. Ведьма просила вернуть дочь, но представляла, как огонь сжигает тела ангелов-детоубийц. Образ оказался выразительнее слов. Центр управления принял команду.

Ничто не могло заставить дронов золотого роя превратиться в горящие факелы. Собственно, центр управления вообще имел не так уж много влияния. Он никак не мог изменить взбесившихся "ангелов". А вот свести с ума их электронную начинку у него получилось. Дроны обрели неведомые ранее ощущения, и этими ощущениями был смертельный холод. Холод сковывал их конечности, ломал крылья, проникал внутрь головы и вытеснял из неё все посторонние мысли. Золотой рой обладал общим распределённым разумом, и отныне разум этот терзала одна и та же мысль. Холодно! Черт побери, как же здесь холодно. У них не было ни сил, ни умений для того, чтобы освободить свой разум от влияния центра управления. Чипы b2b в их головах получали один и тот же сигнал, который приказывал, нет, умолял тратить ресурсы только на поиск тепла. Тепло давал огонь и дроны один за другим скрывались в пламени. Но и оно не давало им облегчения, потому что встроенная система защиты перерабатывала огонь в безвредный газ. Золотой рой горел, но не сгорал, умирал, но оставался бессмертным.

Когда месть осуществилась, ведьма решила, что потеряла силу. В самом деле, она больше не слышала тихого голоса над правым ухом, нашептывающего ей незнакомые слова. Ощущение чего-то чудесного покинуло её. Место гибели детей сочли проклятым и деревня постепенно обезлюдела. Ведьма не стала покидать родные места и осталась в доме, доставшемся ей от отца. Двадцать с лишним лет она не спускалась в подвал и успела почти забыть о существовании доброго мастера. Но сегодня она снова заговорила с ним и он ей ответил.