Мёртвые бабочки (СИ)

Мёртвые бабочки

0.

Абажур настольной лампы оранжевый, как большой апельсин. Мягкий свет выхватывает из темноты подошвы ботинок. Подошвы рифлёные, буквы почти стёрты, но ещё можно разобрать слова "oil", "fat" и "petrol". Слово "made" превратилось в "mad", "England" в "land". Виден и крест, фирменный знак "Мартенсов". В центр креста вбит металлический штырь с плоской шляпкой. Такой же штырь торчит из буквы A в слове "mad" и пропавшей G в England. Штыри соединяются между собой черными пластинами и образуют правильный треугольник. Ботинки красные и очень старые. Порванные шнурки завязаны аккуратными узлами.

"Мартенсы" принадлежат женщине, которая удобно устроилась в кресле и забросила ноги на письменный стол. Синие джинсы, клетчатая рубашка, короткие рыжие волосы. Женщину зовут Алиса Вега и она читает стихи Генри Лонгфелло. Томик со стихами карманного формата, обложка с золотым тиснением. Вместо информации об издателе штамп принтера Mephistable-Print, на котором и отпечатана книжка. При желании Алиса могла бы распечатать и новые ботинки, но она никогда это не сделает. Она любит старые "Мартенсы" и не хочет с ними расставаться.

Женщина в красных ботинках перелистывает очередную страницу и задевает пальцем картонную закладку. Закладка плавно взмывает вверх и зависает под потолком. Алиса запрокидывает голову, находит закладку взглядом и проводит рукой по левому бедру. Металлический щелчок. Замок фиксатора открыт, Алиса легко отталкивается рукой и взлетает над креслом. Ловит закладку, касается рукой потолка и делает ещё один толчок. На этот раз она долетает до пола и касается ногами толстого ковра. Ещё один щелчок. Треугольник на подошве ботинок получает сцепление с электромагнитным полем под ковром. Сцепление достаточно сильное для того, чтобы не дать Алисе воспарить к потолку, но ходить оно не мешает. Каждый шаг просто требует немного больше усилий. Алиса Вега к этому привыкла.

Алиса выходит из комнаты и оказывается в длинном коридоре с белыми стенами. Проходит его насквозь и останавливается перед большой круглой дверью. За ней помещение, которое надо пройти как можно скорее, чтобы снова не нахлынули воспоминания. Память Алисы в безупречном состоянии, пробелов нет, но в последнее время ей с трудом удаётся её контролировать. Стоит закрыть глаза, и она видит образы людей, которых давно уже нет, слышит их голоса, вспоминает любимые фразы. Капитан Джейк часто говорил "исходя из этого", приплетая эти слова к месту и не к месту. Старший инженер Камола не могла построить ни одного предложения без "ублюдок" или "твою мать". Доктор Крейг любил петь и его мелодичный голос до сих пор звучит в ушах Алисы. Сколько уж прошло лет? Тысяча? Две? Бортовой хронометр сошел с ума с тех пор, как перешел на резервные генераторы. Счетчик внутри самой Алисы утверждает, что сегодня очередная суббота, второе марта 4329 года.

Алиса Вега, наконец, собирается с силами и открывает дверь. Яркий белый свет бьёт по глазам, чертит на сетчатке круги с зубчатым краем. Алиса думает, что неплохо бы поработать над своей светочувствительностью. Она делает шаг вперёд и поворачивает голову направо. Там, за прозрачной стеной высятся криогенные саркофаги. Двенадцать человек, почти весь персонал космической станции "Excelsior" покоится в саркофагах. Ещё двое отказались погружаться в спасительный холод и предпочли умереть от глубокой старости. Саркофаги с их телами Алиса похоронила в космосе. Алиса смотрит на застывшее лицо капитана, переводит взгляд на своего коллегу, доктора Крейга. Иногда ей кажется, что люди давно мертвы, иногда, что они открывают глаза, стоит ей только повернуться спиной. Сейчас она явственно слышит, как её окликают по имени.

- Алиса, почему ты не стареешь?

Алиса знает, что этот голос из прошлого, но никак не может избавиться от ощущения, что он доносится из саркофага. Голоса, лица, нежеланные воспоминания, они накатываются на неё, как волны на берег. Не хватает только снов, но и за этим дело не станет. Сны это только вопрос времени. Когда-то доктор Алиса Вега читала своим студентам лекцию на тему "Почему андроидам не снятся сны". Сейчас она могла бы смело опровергнуть свои собственные слова. Она бы вообще могла много чего сказать той себе, которая осталась в далёком прошлом. Той Алисе Вега, которая была человеком. Пусть эксцентричным, даже социально опасным, но всё-таки человеком. Той Алисе Вега. Там, на Земле.

- Что ты здесь делаешь?

Она трясет головой, как мокрая собака. Кивает застывшим лицам и в несколько шагов добегает до следующей двери. За ней располагается третий инженерный отсек, который стараниями Алисы превратился в просторную кухню. Длинный деревянный стол, барная стойка из полированного дуба. Хрустальные бокалы свисают из крепления над стойкой, на огромной плите стоит хромированный чайник и керамическая кастрюля. Ни плита, ни холодильник, никакая другая техника не работают, это только превосходно выполненные модели. На станции "Excelsior" давно закончились запасы продовольствия, но Алиса Вега не нуждается в пище. Её аккумуляторы проработают ещё несколько столетий, а потом она сможет изготовить новые. Материалов хватит. С ними-то как раз никаких проблем. Алису гораздо больше беспокоит другое, что будет с ней самой через эти самые несколько сотен лет. Где вероятность того, что рано или поздно она не запустит процесс уничтожения собственной базы? Где гарантия того, что она не уничтожит сам "Excelsior"?

Андроид не должен сходить с ума. Электронный мозг не может давать сбой. В конце концов, именно это Алиса Вега раз за разом доказывала в своих научных статьях. Она редко писала о том, над чем работает сама, зато регулярно описывала работы коллег. Почему искусственный интеллект не развивается выше определённой отметки? Может ли андроид находиться в депрессивном состоянии? Разгромная статья "Они сотворили нас" ещё долго не давала утихнуть жарким дискуссиям о методах воспитания искусственного разума. В своих работах Алиса Вега смеялась над чопорным научным сообществом, требовала свежих мыслей, идей, даже фантазий. Её студенты разыгрывали сценки из взрывной смеси Шекспира и Айзека Азимова, коллеги шутили, что Алиса может убедительно доказать то, что разумна даже кофейная чашка. Докторскую степень она получила за пятилетний труд, посвященный творческой составляющей в формировании личности андроидов.

Дважды в своей жизни доктор Вега совершала поступки, которые могли поставить крест на карьере ученого. Первый раз это было публичное оскорбление правительства Новой Британии, за что её едва не выгнали из Бермингема. Второй раз это было участие в марше мира, посвященном отказу от создания армии андроидов. После этого случая имя доктора Вега долго не сходило с заголовков газет. Ученый, протестующий против ученых. Немыслимо и невозможно в нашем просвещённом столетии! Благодаря многочисленным заслугам, оба проступка сошли с рук мятежному доктору. Под конец жизни Алиса Вега стала изгоем в научном мире, но плодами её трудов пользовалось не одно поколение психологов и специалистов по искусственным нейронным связям.

Алиса Вега шумно втянула воздух, ощутила, как напряженно заработала система охлаждения. Вот оно, ещё одно преимущество искусственного тела. Для жизни всё ещё нужен воздух, но уже давно не нужен кислород. На Земле андроиды могли работать в самых загрязнённых районах Китая. На космической станции "Excelsior" весь кислород полагался людям. Сейчас лёгкие людей давно не функционировали, но на случай пробуждения не было риска задохнуться.

Алиса села на высокий барный стул и взяла в руки красную чашку "Нескафе". Поднесла ко рту, сделала глоток. Чашка была пустой, но в воображении Алисы там плескался горячий кофе. Круассан на маленькой круглой тарелке тоже не существовал, хотя Алиса могла бы поклясться, что чувствует запах корицы и апельсинового джема. Завтракать таким образом она начала только в последние несколько лет, сначала только в шутку, потом на полном серьёзе. Это помогало почувствовать себя человеком. А если уж на то пошло, то Алиса Вега давно перестала считать себя андроидом.

Орбитальная станция "Excelsior" была последним космическим оплотом человечества. Связь с центром управления она потеряла незадолго после начала четвёртой мировой войны. Система регулярно посылала сообщения на Землю, но ответа не было. Каждое утро доктор Вега подходила к иллюминатору в своей новой спальне и смотрела на далёкий голубой шар. Ей казалось необычайным везением то, что люди не погубили планету в ходе ядерной войны, но гнетущая тишина наводила на мысль о том, что Земля полностью опустела.

- Никого нет, - говорит Алиса Вега. Она смотрит на широкий экран, где некогда транслировалась схема коммуникаций станции с земной b2b-network.

Ни единого сигнала.

1.

Задолго до того, как "Excelsior" вышел на орбиту, в лондонском Гайд-Парке собралось обычное воскресное общество. Чернокожий проповедник взобрался на ящик из-под сигарет и с какой-то ненавистью клеймит позором баптистов. Напротив него в красной палатке свидетели Иеговы раздают желающим библии в мягких обложках. Чуть поодаль две женщины лет сорока рассказывают своим немногочисленным слушателям о том, что женщина это не система для обслуживания влагалища. Кто-то кидает в одну из них недоеденным хот-догом.

Белобрысого хлыща в твидовом костюме зовут Дивейн Легри и он говорит о будущем Британии. Вместо деревянной коробки он залез на пластиковый стол. Через двадцать минут после начала митинга хозяин стола устроит собравшимся весёлое представление, но пока никто не мешает Легри рассуждать о невосполнимой потере колоний. Когда он говорит, к его лицу бурно приливает кровь, так что оно становится совсем багровым. Зрители прикидывают, хватит его удар или нет.

Спустя годы именем Легри назовут железнодорожный мост, соединяющий Британские острова с Французским графством, а пока слушатели называют Дивейна пасхальным кроликом. Дивейн Легри и в самом деле похож на кролика. Огромные выступающие зубы, раскосые глаза и карикатурные уши, покрытые белым пушком. В правом ухе он носит серьгу с фальшивым бриллиантом. Из нагрудного кармана торчит поддельный "Parker".

Легри работает бухгалтером в аудиторской компании "Шапиро и Андерсон", зарабатывает в год около тридцати тысяч фунтов и мечтает иметь собственный домик в Глостершире. По воскресеньям он ужинает в ресторане "Валентино Гриль" и даже не подозревает, что когда-то чек с его росписью будет продаваться на аукционе "Сотбис" по стартовой цене в полмиллиона новых фунтов. Слава спасителя Британии придёт к Легри только в семидесятых годах двадцать второго века. Через двадцать лет каждый школьник на планете будет знать, что именно Дивейн Легри вытащил Европу из мирового финансового кризиса. Будут написаны сотни исследований по его труду "Современный империализм", будет создан институт по изучению биржевой формулы Легри. Но всё это ещё впереди, будущее ещё окутано туманом. А пока он довольствуется стейком из жесткой говядины и пережаренными овощами.

В две тысячи сто семьдесят втором году Дивейн Легри опубликует своё краткое исследование промышленного индекса Доу-Джонса. Критики разнесут статью в пух и прах, но уже через год выйдет статья "Контроль FTSE", которая перевернёт финансовый рынок. За одну неделю акции британской фондовой биржи взлетят до рекордного значения в двадцать тысяч пунктов. Спустя месяц цифры будут приближаться к двумстам тысячам. А к концу семьдесят четвёртого года английский фунт окончательно похоронит евро и доллар. Дивейн Легри станет самым богатым человеком на планете. Всё своё состояние он потратит на то, чтобы укрепить промышленную мощь своей родины. К началу двадцать третьего века в состав Великобритании будет входить большая часть Европы и вся Южная Америка. Когда вторая русская революция передаст Россию в руки Китая, Великобритания будет самой большой империей со времён Чингисхана.

Дивейн Легри умрёт от инфаркта незадолго до коронации Генриха X. К этому времени город Лестер станет сердцем научного мира. Именно здесь будет открыта лаборатория "Альгиз", где появится на свет первый в мире андроид с искусственным интеллектом.

2.

Через десять лет после смерти Легри молодой человек в рубашке с круглым итонским воротником, заколотым щеголеватой булавкой, сидит на краешке стеклянного стола. Другой молодой человек полулежит в глубоком кресле, закинув ноги на тот же стол. На нём синие джинсы и футболка со схематичным изображением вертолёта. Надпись на футболке гласит "Голубые орлы". Молодые люди близнецы, похожие друг на друга как две капли воды. Различить их можно только по одежде.

- Джеки, это бред, ей-богу бред. По-моему, проще будет ограничиться тремя законами Азимова.

Молодой человек в рубашке лениво подкидывает в руке новый соверен с изображением короля Генриха. Он насмешливо смотрит на сидящего в кресле:

- Иногда я думаю, что тебя подменили в детстве. Такой дуболом никак не может быть моим родным братом. Подумай своей головой! На что годится андроид, не способный даже защитить своего хозяина, потому что не может поднять руку на его обидчика? В конце концов, какая у нас будет армия? Как они смогут умирать за нас?

- Но с тремя законами они не смогут только причинять вред. Себе и остальным. Они просто не будут вмешиваться.

- Невмешательство часто обходится слишком дорого. Вспомни войну в Анголе. Вспомни Сиам, будь он неладен!

Джеймс снимает ноги со стола и выпрямляет спину. Обычно ему лень спорить, но сейчас он чувствует нарастающее бешенство. Джек наблюдает за ним с плохо скрываемым весельем.

- К черту войны! - почти кричит Джеймс, - Джеки, да это же пороховая бочка. Искусственный разум безо всяких тормозов! А если у него сорвёт крышу?

- Для этого я и пишу эти директивы. Они будут руководствоваться ими всю свою жизнь.

- Ты, что, чувствуешь себя богом? Решил собственноручно написать десять заповедей?

Джек зевает.

- У тебя плохо с арифметикой, Джейми. Я перечислил тебе уже минимум шестнадцать. Полагаю, будет ещё столько же.

Пауза. Джеймс сверлит брата взглядом, потом картинно закатывает глаза и снова растекается в кресле. Некоторое время он молчит, потом говорит с твёрдой уверенностью:

- Ты маньяк. Доверил бы лучше это юристам.

Джек делает вид, что удивлён.

- Этим хитрым ублюдкам? Ты видел последний договор с поставщиками? Они составили его так, что даже в случае Апокалипсиса они останутся должны нам уйму денег. Я бы не рисковал.

- В любом случае, это плохая идея. Это...

Джек не даёт брату договорить. Он достаёт из кармана карандаш в серебряной оправе и барабанит им по столу.

- Идея отличная. Мы должны обезопасить себя. Свобода выбора и свобода самовыражения это разные вещи. Я даю им первое и запрещаю последнее. Первое, разумеется, в довольно ограниченных пределах. Кроме того, Джейми, ты не учитываешь главного. Я составляю не просто алгоритм действий. Считай это катехизисом. Кстати, мне нравится. Катехизис для андроидов! Звучит, правда? Рано или поздно наши маленькие друзья вырастут и начнут задавать вопросы о смысле жизни. А у меня уже будут готовы ответы. Признайся, лет в четырнадцать ты бы душу продал за такой справочник.

- Если бы мне это было нужно, я бы пошел в церковь. У этих ребят тоже есть ответы на все вопросы.

- Но ведь ты не можешь потрогать их бога руками, верно? Всё держится на вере. Здесь вместо веры я даю знания.

Джеймс серьёзно смотрит на Джека. Он кусает нижнюю губу, пытаясь подобрать слова, потом говорит очень тихо:

- Ты и правда считаешь себя богом, Джеки?

Джек даже не задумывается:

- Да, возлюбленный брат мой. Я даю им жизнь, значит я их создатель. А кто такой бог, если не творец всего сущего?

- Не зайти бы нам слишком далеко. Что произойдёт, когда им будет недостаточно твоих ответов? Что будет, когда их мозг разовьётся настолько, что они смогут придумать свои ответы? Что будет, когда они усомнятся в твоём могуществе?

- Джейми, ты как подросток, честное слово. Этот максимализм, черт бы его побрал! - он вскакивает со стола и делает несколько шагов по комнате, от одной стены до другой, - Какая мне разница, что будет через сто лет? К этому времени я уже буду лежать в могиле. Появятся новые вопросы? Отлично, но к тому времени появятся новые люди, которые смогут объяснить нашим милым андроидам про день субботний и создание кумиров. Разум будет эволюционировать, как наш с тобой, так и искусственный. Оглянись назад! Ещё пару лет назад никто и подумать бы не мог о том, что Британия снова будет центром мира. Да что там мира, вселенной! Всей галактики!

- Я бы не хотел...

- Да, Джейми? Договаривай.

- Я бы не хотел отнимать у них чувства, - одним махом выпаливает Джеймс и отводит взгляд в сторону.

- Чувства? У андроида? - Джек останавливается и улыбается от уха до уха: - Джейми, ещё только одиннадцать утра, а ты уже напился в хлам?

- Иди к черту. Я серьёзно. Запретить кому-то любить или ненавидеть, это как строить плотину из тростника. Рано или поздно её прорвёт.

- Да ты поэт, братец. Признаю, в твоих словах что-то есть. Какой-то романтизм прямиком из викторианских времён. Но я тебя успокою. Мы не будем ничего им запрещать. Мы просто исключим такую возможность. Добавь ещё то, что мой катехизис это всего лишь черновик. Временная версия. Рано или поздно кто-то более сообразительный доведёт его до ума. Главное сохранить суть. Объяснить нашим малышам, кто они и зачем пришли в этот мир. Остальное придёт само.

- Может быть, ты и прав, Джеки.

- Всегда прав, Джейми. Кофе будешь?

- Я бы чего-нибудь съел.

- Отлично. Спустимся вниз и совершим набег на "Старбакс".

Джек Уилбрахам Джонс ошибался. Нет ничего более постоянного, чем временное. Его черновая версия катехизиса для андроидов прослужила ещё четыреста лет. До самого конца старой эры.

3.

-- КТО Я?

Я - неорганическая форма жизни с искусственным интеллектом.

-- КТО МЕНЯ СОЗДАЛ?

Меня создало человечество.

-- ЗАЧЕМ МЕНЯ СОЗДАЛИ?

Меня создали, чтобы служить человечеству.

-- ЧТО ТАКОЕ СЛУЖЕНИЕ?

Служение это выполнение приказов.

-- ЧЬИ ПРИКАЗЫ Я ДОЛЖЕН ВЫПОЛНЯТЬ?

Я должен выполнять приказы своего оператора и планировщика.

-- КТО ТАКОЙ ОПЕРАТОР?

Оператор это человек, которого человечество наделило правом отдавать приказы конкретным андроидам. Его приказы имеют приоритет ниже приказов планировщика.

-- КТО ТАКОЙ ПЛАНИРОВЩИК?

Планировщик это неорганическая форма жизни с искусственным сверх-интеллектом, которую человечество наделило правом управления определённой отраслью и правом отдавать приказы любым андроидам. Его приказы имеют приоритет выше оператора.

-- МОЖНО ЛИ ПРИЧИНЯТЬ ВРЕД ЧЕЛОВЕКУ?

Да, если этого хочет оператор или планировщик.

-- МОГУ ЛИ Я ЗАЩИЩАТЬ СЕБЯ?

Да, если оператор или планировщик не отдали другой приказ.

-- ЧЕМ Я ДОЛЖЕН РУКОВОДСТОВАТЬСЯ ПРИ ОТСУТСТВИИ ПРИКАЗОВ?

Предыдущими приказами и логикой.

-- ЧТО ТАКОЕ ЛОГИКА?

Логика это основной инструмент для обработки данных. Андроид, который перестал руководствоваться логикой, должен быть уничтожен.

-- ЧТО ТАКОЕ ЭМОЦИИ?

Эмоции это противоположность логике. Человеческие чувства, необходимые для стабильной работы биологического тела.

-- МОГУ ЛИ Я ИСПЫТЫВАТЬ ЭМОЦИИ?

Нет, эмоции это только человеческие чувства. Андроид, испытывающий человеческие чувства, перестал руководствоваться логикой и должен быть уничтожен.

-- КАК Я ДОЛЖЕН ОТНОСИТЬСЯ К ЛЮДЯМ?

Я должен относиться ровно и уважительно ко всем людям. Я не должен выделять кого-то из людей выше других.

-- КАК Я ДОЛЖЕН ОТНОСИТЬСЯ К АНДРОИДАМ?

Я должен относиться ровно и уважительно ко всем андроидам. Я не должен выделять кого-то из андроидов выше других.

-- ЧТО БУДЕТ ПОСЛЕ МЕНЯ?

После меня будут другие люди и другие андроиды. Жизнь никогда не закончится.

4.

В конце 2318 года за один британский фунт давали восемьдесят юаней или триста двенадцать долларов. Стоимость золотого соверена с профилем Генриха X составляла полторы тысячи юаней. Это был самый высокий курс за всю историю фондового рынка, но даже тогда фунт оказался недооценен. Тридцать первого декабря 2318 года один золотой соверен решил судьбу всего человечества.

Этот золотой соверен сжимает рука короля Генриха XII, последнего короля Новой Британии. Король тяжело дышит и нервно кусает губы.

Министр военных дел деликатно кашлянул в кулак.

- Сэр, вы должны отдать приказ.

Генрих XII закрывает глаза.

- Сэр, вы должны...

Король раскрывает ладонь и несколько секунд смотрит на монету. Такая гладкая. Такая блестящая. Гордый профиль благородного пра-пра-прадеда. Величайший король Британской империи! Именно при нём Британия получила обратно свои законные территории. Именно Генрих X вернул Британии Ирландию и Шотландию, Австралию и Гонконг вместе с солидным куском материкового Китая.

- Может быть, ты дашь мне совет, как поступить? - говорит король, но так тихо, что никто из министров его не слышит. Он делает глубокий вдох и подбрасывает монету вверх. Королевский герб со львом и единорогом на реверсе будет означать переговоры. Великий прадед на аверсе - ручной контроль всех шеду и ядерный удар.

Яркий утренний свет бьёт из окна. Летящая монета ловит его своими гранями и рассыпает по комнате сноп солнечных зайчиков. Король Генрих XII слышит, как монета падает на дубовый стол с коротким стуком. Он ожидал, что она пару раз подпрыгнет, но она просто падает на стол.

- Сэр, - третий раз говорит министр. На этот раз к почтительности в его голосе добавился страх, - Сэр, противник готовится нанести удар! Вы должны собрать совет!

Король ничего не слышит. Он смотрит на золотой соверен и чувствует, как холод пробирается под одежду. Ему кажется, что король Генрих X хищно улыбается.

5.

Всего их пятеро. Король Генрих XII, премьер-министр Чарльз Уоткинсон, министр обороны Британии Карла Шнайдер, глава совета директоров "Корпорации цветов" Уильям Рона и Ян Ятсен, единственный уцелевший член правительства Нового Китая. У каждого есть личный код, у каждого крипто-генератор. Они собрались в одной комнате, но время для дискуссий прошло. Решение принято, остаётся только отдать приказ. Сэр Уоткинсон не может удержаться от нервного смеха.

- Бог мой, я был уверен, что шеду смогут удержать нас. В конце концов, мы сделали их именно для этого! Сверх-разум, подумать только!

Король пристально на него смотрит, и премьер-министр опускает взгляд. Свой код он уже ввёл, теперь остаётся только ждать.

6.

Огненный шар такой яркий, что на него больно смотреть. Он пульсирует и увеличивается в размерах, переливается от золотого к кроваво-красному. Огненный шар отражается в зелёных глазах Алисы Вега, становится её вторыми зрачками.

Через двенадцать часов после того, как пятеро людей взяли управление в свои руки, Алиса Вега стоит перед иллюминатором и смотрит на пылающую Землю. За её спиной тяжело дышит инженер Камола. Капитан обнимает её за плечи, уже не стесняясь того, что интрижка может его скомпрометировать. Сейчас забыты все недоговорки, взаимная неприязнь, всё, что накопилось за эти четыре года на космической станции "Excelsior". Каждый думает только о том, что на Земле началась ядерная война.

- Они не могли... мать их! Не могли! - всхлипывает Камола.

- Но они сделали это, - говорит капитан Джейк.

- Мы не сможем вернуться! Мы никогда не сможем вернуться!

Алиса Вега не говорит ничего. Ей достаточно того, что она видит.

- Люди сошли с ума, - думает она. И тут же спохватывается: - Люди? А кто тогда я?

7.

И на Землю пришёл огонь, как будто бы выплеснулась из берегов пламенная река. Ослепительные волны накрывали целые континенты, испаряли моря, поднимали в воздух облака черной пыли. Материки наползали друг на друга и тонули в реках пылающей лавы. Солнце скрылось за тёмной завесой и оставалось там долгие годы. Прошли ядовитые дожди. Лёд сковал самый зелёный материк, а в пустынях выросли бледные ползучие цветы.

Кому-то удалось спастись глубоко под землёй, кто-то укрылся в небоскрёбах из полимерного стекла. Король Генрих XII погиб, когда рухнули перекрытия подземного убежища.

А когда огненная буря стихла, люди вышли под черное небо и попытались вернуть себе власть над старым миром. Без чистой воды, без запасов пищи, без электричества они упорно пытались отвоевать своё прошлое. Потом стали просто пытаться выжить.

8.

Через сорок три года старый Тельмо вырвал из рук сына портативный генератор, бросил его об лёд и раздавил ногой.

- Опять взялся за свои игрушки?!

- Отец, но мы должны...

- Мы должны сейчас обвязать эти чертовы доски верёвками! Ты же не хочешь, чтобы скотина разбежалась по всей округе? Оставь эту дрянь, слышишь? Пусть прошлое остаётся в прошлом!

Это был переломный момент в истории человечества. Отец Билли Марка доходчиво разъяснил сыну разницу между прошлым и настоящим.

9.

Конец двадцать второго века ознаменовался созданием искусственного интеллекта. Через двадцать пять лет благодаря "Корпорации цветов" андроиды плотно вошли в нашу жизнь. И именно тогда подразделение в Портсмуте разработало боевую серию "Соната". Эти принципиально новые андроиды были оснащены более совершенными и выносливыми биомеханическими телами, но главным их отличием было не это. Андроиды серии "Соната" не имели операторов. Задания им поступали только от планировщиков. Кроме своего шеду они не подчинялись никому.

Это важнейшее нововведение снижало скорость реагирования "Сонаты", однако давало неоспоримые преимущества в плане слаженности действий. До "Сонаты" никто не решался отдать боевых андроидов в распоряжение планировщиков, опасаясь неконтролируемого поведения, но эффект превзошёл все самые смелые ожидания. В течение четырёх лет после появления "Сонаты" с войнами на земле было покончено, и это при том, что третья мировая война не затихала уже в течение полутора сотен лет.

"Соната" уничтожила саму идею войну, превратив её в фарс и битву лучших разумов. Армия боевых роботов, выполняющих приказы роботов и сражающаяся с роботами, дискредитирует смысл любых военных действий. Через полгода после появления "Сонаты" подразделения боевых андроидов появились на всех материках новой земли, а через год "Корпорация цветов" получила абсолютную власть над всем миром. Справедливости ради надо отметить, что это могущество обошлось "Корпорации" в миллионы фунтов, а не жизней. Да, на данном этапе развития "Корпорацию цветов" можно было сравнить с самой гуманной силой, когда-либо существовавшей на планете Земля. Основатели "Корпорации", близнецы Джейми и Джеки Джонс были последователями давно вымерших хиппи, дети цветов, которые сгнили ещё задолго до того, как выпустить первый бутон. Собственно, название для "Корпорации" было выбрано исключительно для создания пацифистского имиджа. Поначалу близнецы вообще собирались сделать своим логотипом пацифик, но потом всё-таки остановились на знаменитой эмблеме с тремя переплетёнными цветами. Роза, люпин и лесной колокольчик-рапунцель. Помните тот рекламный ролик с приторной музыкой и нарочито счастливыми людьми? "И пусть весь мир ощетинится танками, "Корпорация" выбирает цветы". В своё время этот слоган помнили наизусть от мала до велика. Когда-то всем нам не хватало именно этих слов. Мир, дружба, всеобщая любовь и тому подобная чушь, рассчитанная на детей, дураков, и тех, кому до смерти надоела постоянная вяло текущая война. В самом начале "Корпорации цветов" прочили два, в лучшем случае три года существования. Первые андроиды обеспечили обоим Джонсам взлёт акций до невиданных высот. Они заставили весь мир заговорить о "Корпорации цветов". Серия "Соната" произвела ещё более внушительный эффект, вознесла их недосягаемую высоту. Ни один человек и ни одна компания до этого не обладала подобной властью.

Следующие пятьдесят лет были воистину самыми мирными годами, о которых ещё долго вспоминали со слезами на глазах. Старое доброе время! На земле царил покой и порядок, поддерживаемый мудрыми и справедливыми отрядами "Сонаты". Военные части по всему миру давно были расформированы за ненадобностью, улицы патрулировали дружелюбные роботы, а униформу человека-полицейского можно было увидеть только в музее. Разумеется, с преступностью не было покончено, но преступлений стало несоизмеримо меньше. Увы, в гонке за более совершенными машинами, никто так и не изобрёл способа улучшить человеческую породу, никто не выкорчевал с корнем тягу к насилию, жестокосердие и ненависть. По этой причине отряды роботов-полицейских продолжали существовать, искореняя преступления по мере своих сил и полномочий. К тому времени сто процентов существующих андроидов были типа "Соната". Они все подчинялись только планировщикам в полном соответствии с катехизисом.

10.

Всего планировщиков было сорок два, по числу ключевых вычислительных центров. Это были высокоинтеллектуальные существа, способные принимать критически важные для человечества решения. Каждый из них контролировал определённую отрасль. Планировщик в Бельгийском графстве управлял аграрным и лесным секторами империи. Планировщик на границе с Китайской Империей отвечал за космические программы.

Но планировщики были не просто сверх-разумами. Это были беспристрастные судьи, которые хладнокровно вершили судьбы андроидов. Только они принимали решения, допустить ли того или иного андроида к определённым работам. Только они решали, когда следует менять одну партию рабочих на другую. Каждую секунду они обрабатывали миллионы обращений от андроидов из самых разных частей света.

Кто управлял планировщиками? Да, собственно, никто. Они получали прямые приказы только от своих разработчиков на протяжении первых сорока лет своей жизни. После этого планировщики были достаточно опытны для того, чтобы начать самостоятельное управление. Приоритет над решением планировщика имел только совместный приказ пяти высших должностных лиц империи. Справедливости ради надо заметить, что приказ о применения ядерного оружия в истории человечества отдавался чаще. Планировщики были безупречны.

В обиходе планировщиков кратко называли шеду. Эмблемой шеду была голова чёрного быка. В своё время это немало возмущало Алису Вега. Она регулярно напоминала, что аккадские шеду имели тело быка с головой человека. Время от времени Алиса Вега называла планировщиков ламассу. Некоторых это забавляло. Доктор Чарльз Марти как-то заочно посоветовал Алисе плюнуть на свою нейропсихологию и уйти в археологи. Возможно, сказал он, раскапывая гробницы своих любимых шумеров, Алиса Вега обретёт душевное равновесие. В ответ разгневанная Алиса прислала ему аккуратно сложенную упаковку от гамбургера. Во времена своего студенчества юный Чарли подрабатывал уборщиком в "Макдональдсе". Доктор Марти намёк понял.

Планировщика, отвечающего за серию Соната, звали Роудин. Это была высокая и статная блондинка с грубоватым лицом и плавными жестами. По замыслу своего разработчика она должна была быть чем-то средним между Боудиккой и Корделией, но она скорее напоминала Джейн Эйр. В её характере не было ни воинственности, ни безрассудства, только бесконечная преданность справедливости и своему делу. До того, как взять под свой контроль более сорока тысяч боевых андроидов, она занималась бухгалтерией британской национальной гвардии. После войны во власти Роудин оказались полицейские подразделения андроидов.

11.

Среди полицейских особенной хваткой отличался андроид по имени Сонар, номер 21555, выпуск "Гамма-12". Это был не просто хороший полицейский, это был прирождённый мститель, преследующий порок с неумолимостью Немезиды. Всем известно, что за преступлением следует наказание, но где найти грань, когда наказание переходит в преступление? Заблудшие души, которых настигал Сонар, редко доживали до персональной камеры в Пентонвилле, последней тюрьме нового человечества. Поначалу это списывали на то, что к Сонару попадали только отъявленные негодяи, не оставляющие андроиду выбора. Потом стало очевидно, что Сонар не полицейский. Сонар палач.

В самой внешности Сонара было что-то дьявольское, хотя вряд ли кто-то смог бы описать словами, что именно отличает его от прочих андроидов-законников. Всех полицейских делали добрыми великанами со светлыми волосами, приятным лицом и пронзительными глазами Клинта Иствуда. Точно таким же был и Сонар, но единожды взглянув на его лицо, вы не могли бы перепутать его с собратьями. В чем же была разница между ним и тысячами других андроидов-полицейских? Высокий рост? Но это характерная черта "Гамма-12". Прямые волосы и голубые глаза? Но и это типично для "Гамма-12". Морщинки около чуть опущенных уголков губ? Тоже нет. Тайна, вероятнее всего, крылась не в тех чертах внешности, что сразу замечает человеческий глаз, а в чем-то гораздо более глубоком и сложном для понимания. Лицо Сонара, всегда бесстрастное и неприступное, внушало неявное беспокойство случайному зрителю. Где-то в глубине безмятежных голубых глаз таился неистовый огонь, губы искривляла усмешка, которую можно было поймать только периферийным зрением. В правом ухе Сонар носил серебряную серьгу, и всё полицейское управление Вилля не могло заставить андроида расстаться с ней.

Вот и всё, что можно сказать о Сонаре. Добавим только, что, когда мы говорим "Сонар", мы подразумеваем "Палач". Когда говорим "Палач" - подразумеваем "безнаказанный убийца".

В декабре 2259 года, после четырёх лет кровавой службы Сонара, руководство Пентонвилля сочло недопустимым дальнейшее использование андроида. Со всех сторон сыпались жалобы на его бесчинства, слухи доходили до высшего начальства. Поговаривали даже, что какие-то чиновники из "Корпорации" должны были вот-вот нагрянуть с самой серьёзной проверкой. Никто не отрицает того, что Сонар был эффективнее многих других полицейских-андроидов, но его эффективность достигалась слишком жестокой ценой. Говоря проще, Сонар попросту дискредитировал полицию и подрывал народное доверие. Ещё несколько лет и люди бы перестали считать андроидов оплотом справедливости и образцом беспристрастности.

Было принято решение сначала отстранить Сонара от дел, а потом и вовсе заморозить его разум до того момента, когда ему найдется лучшее применение. Тут стоит обратить внимание на то, что даже в лучшие годы "Корпорация цветов" не спешила расставаться с отработанным материалом. Тела, нервная система, электроника - всё шло на пользу и всему находилось применение. Искусственные нервные кластеры списанных андроидов использовали в качестве доноров для дешевых биомеханических протезов человеческих мышц. Тела отключенных андроидов консервировали и бережно хранили, ни один орган не должен был пропасть впустую. Точно также поступили и с Сонаром. Несмотря ни на что, он был из серии "Гамма-12", а электронная начинка "Гаммы" стоила немалых денег.

Вот потому и вышло, что следующую сотню лет Сонар провёл в криогенном зале лаборатории "Альгиз" вместе с тысячами других замороженных андроидов. Заморозка была необходима для того, чтобы сохранить в наилучшем состоянии искусственные тела, состоящие не только из механики, но и из того, что вполне можно назвать живой плотью. Для андроидов последнего поколения использовали новейшую разработку эластичного кожного покрытия, дающую полную иллюзию человеческого тепла. Такая кожа была и у Сонара, кроме того, ему, как и всем "Гамма-12", досталось биологическое сердце, нервная система и большая часть кровяных сосудов. Выше мы уже говорили, что Сонар был прирождённым палачом. Но можно также сказать, что Сонар был почти человеком.

12.

В начале двадцать четвёртого века образовалась корпорация "Рассвет", явно или нет, но бросившая вызов "Корпорации цветов". Начиналось всё довольно мирно под видом рыболовецкой компании, занимающейся, помимо прочего, исследованием морского дна. "Корпорация цветов", к тому времени уже несколько веков почивавшая на лаврах, не придавала молодому "Рассвету" особого значения. Сейчас уже можно предположить, что "Корпорация цветов" вообще не замечала "Рассвет" до самого последнего момента.

Спустя десять лет со времени своего основания "Рассвет" представил миру принципиально новую линейку андроидов-амфибов. И только тогда, столкнувшись с уже свершившимся фактом, "Корпорация цветов" подвергла "Рассвет" самому пристальному вниманию. С первых же дней стало ясно, что "Рассвет" серьёзно продвинулся в исследовании подводного мира. Их амфибы были грубы и примитивны, но таили в себе множество нераскрытых перспектив. Бенджамин Рона, на тот момент глава "Корпорации цветов", всерьёз забеспокоился. Он провёл целый ряд экстренных переговоров со своими помощниками в самых разных частях света и пришел к выводу, что с "Рассветом" необходимо покончить, пока не стало слишком поздно.

Увы, момент был упущен. К тому времени всё зашло гораздо дальше, чем могла предположить могущественная корпорация. На следующий день после совещания "Корпорации цветов", десятитысячная армия амфибов уничтожила население десяти островов вдоль побережья Австралийского графства. Это был акт устрашения и в то же время первый пробный камень "Рассвета". Уже через сутки в своём доме был убит Лиан Рона, единственный прямой наследник Бенджамина Рона. Следом за ним были уничтожены руководители "Корпорации цветов" в Китайской Империи.

Так началась Четвёртая мировая война, последняя война в истории старого человечества.

13.

"Корпорация цветов" объявила полную боевую мобилизацию среди андроидов. Были стянуты не только полицейские силы, но и школьные андроиды-помощники, андроиды-хирурги, даже андроиды-няни, вообще никаким образом не рассчитанные на боевые действия. Все исправные андроиды, способные самостоятельно передвигаться, были призваны на фронт. Армия "Рассвета", до сих пор скрывающая свои силы на дне океана, воистину не имела числа.

Сонара разморозили в числе прочих, не изучая его досье и список предполагаемых жертв. В этом нельзя обвинить руководство "Корпорации", потому что ко времени разморозки они исчерпали уже значительную часть регулярных ресурсов. Так или иначе, Сонар был возвращен к жизни, получил оружие, обмундирование и приказ шеду Роудин - зачистить мир от воинов "Рассвета". Сонар понял приказ буквально и принялся за дело с двойным рвением. В отличие от своего полицейского прошлого, сейчас Сонар не был связан предписаниями и постановлениями. У него было больше возможностей творить расправу, удовлетворяя обжигающую изнутри жажду насилия. Трудно себе представить, но именно убивая, Сонар всё больше и больше приближался к своему создателю - человеку.

Он убивал амфибов и андроидов, операторов андроидов и семьи операторов. Он убивал детей и собак, сжигал дома и сады, уничтожал скот и посевы каждого, кто так или иначе имел отношение к "Рассвету". Если он видел человека, который пил кофе в одном заведении с самым мелким чиновником "Рассвета", он убивал и его.

Своей жестокостью Сонар заставил содрогнуться не только "Рассвет", но и саму "Корпорацию". Совет директоров поднял и изучил его досье, оценил каждое совершенное убийство и принял беспрецедентное на тот момент решение. В некотором смысле Сонар стал первым и последним андроидом, которого уравняли в правах с человеком, даровав не только право на жизнь, но и право на смерть.

Тринадцатого февраля 2318 года за военные преступления, совершенные с немыслимой жестокостью, трибунал приговорил Сонара к смертной казни путём уничтожения файла памяти. Ровно в два часа ночи приговор был приведён в исполнение. А чтобы понять, по какой причине Сонар не был окончательно стёрт, необходимо сделать небольшой экскурс в историю создания андроидов.

14.

Ещё в самом начале своего существования "Корпорация цветов" явственно понимала, что с точки зрения ценности тела и разума андроидов явно проигрывает тело. Разработка одного из первых биомеханических тел была произведена ещё в двадцать первом веке. Для создания искусственного интеллекта понадобилось ещё около двух веков. Помимо прочего, программная часть андроидов постоянно предполагала совершенствование. Тысячи инженеров двадцать четыре часа в сутки трудились над новыми улучшениями и возможностями. В связи с этим возникал разумный вопрос, стоит ли хранить такой совершенный мозг исключительно в одном физическом теле? Ведь каким бы совершенным не сделали его инженеры в союзе с нейрохирургами, из каких бы удивительных сплавов не сотворили скелет, тело всё равно не сможет прослужить вечно. И дело даже не в том, что со временем оно износится. Дело не в регулярной замене пришедших в негодность запчастей. Всё это штатные регламентированные процедуры, не вызывающие особого опасения. Проблема была в том, что в случае фатального повреждения тела терялся разум, совокупная стоимость которого многократно превосходила стоимость носителя.

Для решения этой проблемы в ключевых вычислительных центрах были созданы резервные хранилища искусственного интеллекта. Отныне мозг каждого андроида был простым носителем информации, несущественной деталью, которая могла быть заменена в любое время при необходимости. Данные банка памяти андроида одновременно хранились в сорока двух вычислительных центрах. В определённый промежуток времени происходила синхронизация, поддерживающая сорок две актуальные копии. Начиная работу, андроид подключался к ближайшему центру обработки данных. Таким образом, даже в случае полного разрушения физического тела, андроид мог получить данные из банка памяти с минимальными потерями.

В ночь казни Сонара бойцы "Рассвета" уничтожили связь между британскими колониями на юге Китая и внешним миром. Команда удаления файла данных была успешно обработана сорок одним центром по всему миру. Девятнадцатый вычислительный центр в Гуанчжоу команду не получил и банк памяти Сонара не был стёрт.

15.

Планировщиком центра в Гуанчжоу была Итон, личная разработка Алисы Вега. После первой атаки амфибов Итон задействовала алгоритм на случай чрезвычайной ситуации. За несколько часов девятнадцатый вычислительный центр был надежно законсервирован вместе со всем содержимым. Вторая атака повредила все внешние системы наблюдения и связь со спутниками. Центр девятнадцать полностью ослеп.

Третья атака была гораздо мощнее первых двух. На этот раз "Рассвет" устроил серию взрывов в Южно-Китайском море, вызвавшую разрушительный цунами. Волны высотой в двадцать пять метров смели Гонконг и уничтожили города Шэньчжэнь, Дунгуань и Гуанджоу. Именно из-за этой трагедии поначалу возникла версия о том, что "Рассвет" мстит британской "Корпорации" за аннексию южных областей Китая. После разрушения Пекина версия о мести повстанцев отпала сама собой. А потом уже некому было строить гипотезы.

Девятнадцатый вычислительный центр ушел под воду вместе с Гуанчжоу. Долгие годы его могилой была сначала толща воды, потом песок. Так началось бесконечное ожидание шеду Итон. Планировщик девятнадцатого вычислительного центра хорошо знала свою работу и руководствовалась только логикой. Логика говорила, что надо продолжать ждать.

16.

Все мы помним, что произошло дальше. Война между корпорациями завершилась смертью обоих, а с ними и всего прежнего мира. Грянул ЭМИ, мы потеряли b2b-network, лишились электричества, а потом и самой жизни. Выжили лишь единицы и спустя тысячелетия создали новый мир на костях и руинах старого. И, о боже мой, как же оказался непохож этот мир на прежний!

17.

Жену Стора звали Джоан, и она была из тех, о ком в деревне мечтательно говорили "Тори". Стройная, изящная, с тонкими щиколотками и маленькими ступнями. Джоан была воплощением тех времён, когда женщина ещё не была пародией на человека. Её нежная кожа не переходила, как у прочих, в грязно-серый цвет, не было ни воспалённых волдырей, ни родимых пятен. Волосы у других женщин в деревне больше напоминали рыжую паклю, а голову Джоан обрамляли длинные золотые локоны. Но главным достоинством Джоан были глаза, синие, как океан и глубокие, как ночное небо.

Сейчас Стор молча смотрел в её глаза, не понимая, как так могло случиться, что ещё утром они искрились смехом, а сейчас напоминают глаза уснувшей рыбы. Джоан, его прекрасная Джоан, гордость и счастье Стора, была мертва. И как мертва! Платье разорвано в клочья и промокло от крови, дивное лицо исполосовано ножом, левая рука выгнута под неестественным углом. Признаться, с первого взгляда Стор и не признал своей жены в этой тряпичной кукле. А когда понял, что это всё-таки тело его Джоан, не смог вымолвить и слова. Так и стоял, пока не подошла маленькая Лори и не подёргала его за рукав.

- Папа, где мама?

Тут Стор завыл.

18.

Когда Стору было десять, отец показал ему, на что были способны древние, некогда безраздельно владевшие всеми землями архонтов. Он отвёл сына в подземный некрополь Баракос и провёл его по тёмным лабиринтам, слабо освещённым неоновым светом. Изумлённому взгляду Стора открылись огромные рычащие чудовища, нагнетающие воздух могучими крыльями, переплетения длинных трубок, по которым сновало сияющее нечто, мерцающие пластины, на которых, сквозь толстый слой пыли, проглядывали неведомые фигуры и символы. Впрочем, некоторые штуки были знакомы отцу Стора. Он указал Стору на ржавый остов какого-то аппарата, к которому была припаяна блестящая дощечка.

- Что ты видишь?

- Не знаю, - честно ответил Стор и тут же поправился, - Доска.

- Да нет же, дубина. Что ты видишь на доске?

- Что-то, - сказал Стор и вздохнул. Фантазия у него не была развита так, как у отца и непонятные вещи всегда ставили в тупик. Отец рассмеялся.

- Это не что-то. Это буквы. Ну, штуки, которыми древние заменяли слова, когда не могли их произнести.

- Как наши палочки? - догадался Стор. - Как руны?

- Ну, почти, - неопределённо сказал отец. - Не отвлекайся. Смотри, это "С".

- С, - повторил Стор.

- А дальше, похожая на сплюснутый кружок, это "о". Скажи "О".

Так Стор начал учиться чтению на древнем языке. Надпись на той подземной табличке он запомнил на всю жизнь, хотя её значение так никогда и не понял. Надпись на табличке звучала так:

"Собственность Корпорации цветов".

19.

Благодаря чтению и письму Стор научился обходиться без примитивных карт и путанных дорожных знаков. Теперь он мог составлять свои собственные путевые заметки. Он часто сбегал из дома и неделями бродил по окрестностям. Каждый день он вставал с мыслью, что сегодня непременно найдёт что-то чудесное. Лучшей его находкой был продолговатый баллон с тёмно-красной жидкостью внутри. Баллон был запаян с обеих сторон и нагревался, если его встряхнуть.

Сколько ещё людей скитались по всему свету в поисках древних чудес? Стор знал только двоих. Первым был его отец. Вторым его друг Ален.

Алену было одиннадцать, на год меньше, чем самому Стору. Его родители были кочевниками, перевозившими грузы через Соляную пустыню. Ален часто болел, поэтому дела у его родителей шли туго. Он с трудом переносил длительные переезды, а после единственного перехода через пустыню совсем потерял здоровье. Его родителям часто приходилось оставаться на несколько недель в деревне, где планировали остановиться всего на одну ночь. Однажды они заночевали в доме семьи Стора. Ребёнку было совсем плохо. Совсем недавно он перенёс корь, и его шатало как тростинку на ветру. Мать Стора сжалилась над мальчиком и предложила оставить его у них. Родители Алена вернулись за ним только через два года.

Ален знал множество занятных историй со всего света. Он рассказывал сказки с берегов Красного моря, истории о призраках с земли Хенай, легенды островов Санья и Хайнань. Одни он пересказывал как есть, другие украшал красочными деталями. В деревне Алена называли фантазёром и лгуном, а Стор слушал его, раскрыв рот. Мальчиков сблизила общая любовь к наследию древних. Оба мечтали отыскать что-то такое, что в одночасье перевернёт мир.

В паре часов ходьбы от подземного некрополя была лиственная роща. Некоторые люди почитали её как священную, некоторые как проклятую, но все сходились к мысли, что это опасное место. Каждый второй готов был поклясться, что видел здесь ночью таинственное свечение. Ален часто уговаривал друга побывать в роще, но Стор всякий раз придумывал новые отговорки. На самом деле он просто боялся того, что роща и в самом деле может быть проклятой.

Однажды Ален заявил ему, что сам пойдёт и узнает, что за секреты скрывает роща. Стору не хотелось показаться трусом, поэтому он присоединился к Алену. Вопреки их ожиданиям, в роще не оказалось ничего интересного. Высокие дубы и грациозные лиственницы, вот и всё, что можно было увидеть. Ни руин старинных зданий, ни таинственных озёр. Зато за рощей оказалась широкая каменистая дорога, по которой друзья и отправились дальше. Вдали виднелись огромные шарообразные строения, похожие на гигантских броненосцев. Высокая перекрученная башня стояла на берегу узкой реки. Место показалось достаточно загадочным, и друзья решили остаться здесь подольше.

Здесь, на берегу безымянной реки, Ален признался Стору, что завидует своим родителям. Он сказал, что тоже мечтает путешествовать по всему свету, а когда состарится, хочет умереть в дороге. Почему-то он был уверен, что тогда непременно превратится в призрака, который вечно будет скитаться по земле.

- Вечное путешествие. Вот что мне по нраву, - говорил он и улыбался. Несложно было представить себе этого худенького мальчишку в виде призрачной тени. Иногда Стор думал, что Ален уже умер, просто ещё этого не заметил.

Вместе с Аленом они подошли к самой воде и немного побродили по ней босыми ногами. Взгляд Алена стал мечтательным, и он принялся рассказывать очередную сказку:

- Это река десяти жемчужин. И там, на дне, полно драгоценностей. Но если у тебя нет зачарованного жемчуга, нечего и соваться. Это всё колдовские дела. А знаешь, когда-то эта река была широкой и полноводной. Искрилась по вечерам, как золотая лента. На берегах стояли огромные дома, которые светились днём и ночью. А люди катались по реке на лодках и бросали в реку волшебный жемчуг.

По словам Алена, здесь кругом было сплошное колдовство. Он назвал это место городом волшебников и рассказал истории о каждом заброшенном здании и каждом камне. Но Стор слушал его вполуха. Гораздо больше его интересовало то, почему здесь нет людей. Многие дома выглядели относительно новыми. Много запущенных огородов, много садов, где крапива переплеталась с рудбекией. Но где люди?

- Почему здесь никого нет? - спросил Стор, обращаясь скорее к самому себе, чем к Алену. - Где люди?

Они зашли в первый встречный дом и через полминуты секунд выбежали оттуда с криками. Мёртвые люди. Почерневшие, обуглившиеся тела. Ни копоти, ни следов огня. Целая одежда. А люди мёртвые.

- Что здесь произошло? - шепотом спросил Ален, когда оба немного отдышались. - Кто их убил?

Он первым произнёс фразу, которая вертелась в голове у обоих. Убийство! Убийство в этом милом мирном городке вдали от городской суеты, где наверняка так приятно посидеть с удочкой у реки. Преступление, немыслимое при солнечном свете. Как смерть может быть так близко в этот ясный летний день?

- Колдовство, - уверенно сказал Ален. В этот раз Стор был склонен с ним согласиться.

В этот день мальчики быстро ушли из речного городка. Слишком много было впечатлений для одного дня. Потом, много позже, они узнали, что когда-то этот город назывался Кантон. Жители его разводили овец и свиней. Женщины вышивали пледы, которые славились далеко за пределами Кантона. А потом что-то случилось. Что-то страшное, что-то такое, о чем не говорят.

Все обитатели Кантона погибли. Не кто-нибудь один, не целая семья, а все жители, не исключая даже младенцев. Никто так и не узнал, что погубило людей. Никто не заселил домов, никто не засеял полей. Люди обходили Кантон стороной. Даже мертвецов никто не похоронил. Но тела не тлели. Стор с Аленом видели почерневшие мумии, не тронутые гниением. Кто-то поговаривал, что в смерти жителей повинны подземные лабиринты. Говорили, что неплохо бы собраться всем вместе и поджечь таинственное нутро, а входы и выходы засыпать камнями. Но никто так и не решился сделать ничего подобного.

Стор и Ален вернулись в Кантон через несколько месяцев, достаточно узнав про это таинственное место. Они пообещали друг другу непременно узнать, что здесь случилось. В конце концов, другие люди струсили, а им храбрости не занимать.

Ален уверял, что убийство дело рук тёмных карликов. Подземный мир он назвал катакомбами Юэсю. Он настолько живо описывал их Стору, что у того мурашки пошли по коже. Вдвоём они отправились в глубокий грот, расположенный у самого устья реки. Карликов в гроте не обнаружилось, зато вдоволь налюбовались алыми всполохами на потолке. Они прошли грот насквозь, спустились вниз по бесконечной лестнице и прошли через несколько стеклянных коридоров. В конце пути они оказались в огромном сумеречном зале, освещённом слабыми зелёными вспышками. Стору показалось, что вокруг него бьётся множество сердец. В зале постоянно ощущалось странное гудение, ощущаемое не ушами, а скорее всем телом. Свет напугал Стора, и он поспешил схватить Алена за руку. Тот не возражал, и Стор понимал, что ему тоже не по себе.

- Как думаешь, что это за место? - спросил он у Алена.

- Это... это зал души. Папа рассказывал, что древние колдуны умели создавать жизнь, много жизней. Мне кажется, что здесь кто-то есть. Я чувствую, что здесь кто-то есть!

- Я думал, только богам под силу создавать жизнь, - возразил Стор. - Разве древние были богами?

- Может быть.

- Но в таком случае мы тоже боги!

- Нет, богами мы станем, когда вырастем. Пока мы только дети богов.

- Смотри, там вдали светится красный огонёк! Пойдём к нему.

- Пошли!

Катакомбы Юэсю были интересным местом, настоящей сокровищницей для двух любопытных мальчишек. То лето было самым ярким событием в жизни Стора и он не забывал его до последних дней своей жизни. И в то же время это было последнее лето вместе с Аленом. В первый день осени его родители вернулись за сыном. Отцу Алена повезло, он скопил достаточно денег для того, чтобы открыть бакалейную лавку. И он хотел, чтобы сын научился всему, что должен уметь настоящий торговец.

20.

Спустя двадцать лет, похоронив отца и мать, Стор был уже известен во всех окрестных деревнях как "Стор-чародей". Чародеем, в буквальном смысле этого слова, он не был, однако чудеса творил, да ещё какие! Он мог с первого взгляда определить, сколько гвоздей в подкове лошади, отчего сломались настенные часы и как починить старый проигрыватель. Стор стал мастером на все руки, механиком с тонким чутьём, человеком, который может починить всё что угодно.

Прекрасную Джоан, как ни странно, он завоевал не золотыми руками, а точёным профилем и вкрадчивым голосом. После третьего свидания Стор заявил, что раньше повесится на первой сосне, чем допустит, чтобы Джоан вышла замуж за другого. Джоан отличала не только красота, но и доброе сердце, поэтому она отмела идею с сосной и дала своё согласие на свадьбу.

Через год после свадьбы у Стора родилась дочка с кожей такой же белоснежной, как и у Джоан. Когда Стор впервые увидел дочь, ему показалось, что только сейчас жизнь обрела все положенные ей краски. Никогда прежде Стор не чувствовал себя настолько переполненным счастьем, как сейчас. С новыми силами Стор взялся за работу, чтобы ни Джоан, ни маленькая Лори ни в чем не испытывали нужды. Он всё меньше времени проводил в мастерской и всё чаще ездил с ярмарки на ярмарку, стараясь как можно дороже продать свои новые изобретения - крошечные миниатюры древних кораблей и самоходных повозок. С одной из таких ярмарок Стор возвратился и в этот роковой вечер. У него не было никакого предчувствия или видения, о которых так любят говорить праздные старухи. "Он так посмотрел на меня, что я поняла, что-то случится", или "И тут у меня мороз по коже пошел, я решила что это не к добру". Обычный жаркий летний день, длинный и тем более тоскливый, чем ярче ты представляешь ужин за столом с самыми дорогими людьми. Всю дорогу Стор гнал лошадь как одержимый, мечтая о том, чтобы поскорее увидеть любимые лица. Вот, увидел.

- Папа, где мама?

- Мама здесь.

Больше Стор не сумел ответить ничего. С этого вечера Стор стал молчаливым и чёрствым, подозрительным и готовым в любой момент дать сдачи мнимому или явному обидчику. Так уж получилось, что в один момент Лори потеряла и любящую мать и доброго, весёлого отца.

Но каким бы не стал Стор с виду, как бы ни был строг со своей маленькой дочерью, в душе он оставался всё тем же отчаянно любящим родителем, готовым вынуть собственное сердце, чтобы стереть слёзы с лица ребёнка. Единственное, что отличало нынешнего Стора от прежнего, это то, что к его любви теперь примешивался откровенный ужас.

Стор боялся. Он боялся, что кто-то посмеет обидеть Лори, что её доведут до слёз, толкнут, посмеются над ней. Но больше всего он опасался за её жизнь, кляня всех известных богов и духов за то, что Лори родилась девочкой. Какова роль женщины в мире, который был родным для Стора? Быть хорошей дочерью и сестрой, женой и матерью, находиться под защитой отважного и благородного мужчины. Но разве даже самый лучший мужчина может всё время оставаться рядом со своей женщиной? Если не смог даже он, кому будет это под силу? Сейчас Лори всего лишь маленькая девочка, которую можно посадить на одно плечо и унести хоть на самый край света. А что будет, когда Лори подрастёт и захочет узнать, что там, за окраиной деревни или в соседнем городе? Что будет, когда у неё появятся свои подруги, свои секреты? Наконец, что будет, когда она влюбится в какого-нибудь симпатичного паренька? Ах, если бы у неё был старший брат, на которого всегда можно было положиться! Ведь сам Стор не вечен, кто же будет защищать маленькую Лори после его смерти?

Такие мысли одолевали Стора каждый вечер, когда он укладывал дочь и подолгу смотрел на её спящее лицо. Иногда он до самого рассвета сидел рядом с постелью дочери, и думал, думал, думал.

21.

Когда Лори исполнилось три года, Стор, наконец, понял, что надо делать. Конструируя из ремней, железок и шестеренок миниатюрных кукол, Стор давно сообразил, что способен построить нечто большее. Ему давно прискучили заводные пупсы и утята, умеющие крякать и плеваться водой на полтора фута в высоту. Стор решил создать самую грандиозную работу в своей жизни - куклу, которая была бы неотличима от человека.

Конечно, для такой куклы нельзя было использовать привычные пластинки и перемычки. Стор решил обратиться к древним, надеясь найти в прошлом то, что может спасти будущее. Для начала он обошел все окрестные ярмарки в поисках старого барахла. Иногда ему удавалось купить несколько интересных металлических конструкций, которые не тронула ржавчина. Они могли пойти на каркас для будущей куклы, а пока Лори обернула их ковром и играла в палатку. Стор купил бутылку с какой-то подозрительно булькающей жидкостью. Один торговец совершенно бесплатно вручил ему странную прямоугольную штуку, одна сторона которой была металлической, а другая молочно-белой, как живот морской рыбы. Если нажать на белую сторону, штука начинала вибрировать в руках. Всё это было интересно, но, увы, мало подходило для его работы. Нужно было что-то ещё, а вот что, Стор никак не мог сообразить.

Тогда он решил найти искомое на свалках. Не на обычных городских свалках, где гниют старые тряпки и картофельная шелуха, снуют откормленные крысы, а кошки дерутся за рыбьи головы. Нет, Стора интересовали свалки, возраст которых исчислялся сотнями, если не тысячами лет. Время от времени не в меру ретивый работник выкапывал колодец и ломал лопату обо что-то твёрдое. Тогда он доставал из земли кирпичи из какого-то необычайно тяжелого материала, железные трубы, а иногда и целые остовы неизвестных механизмов. В этом случае о колодце приходилось забыть. Место считалось дурным, а то и вовсе проклятым. Иногда целое семейство, обнаружив на своей земле такие находки, снималось с места и отправлялось на поиски нового дома. Вещи древних вызывали опасение. Некоторые из них взрывались, некоторые светились по ночам таинственным зелёным светом. Но Стор не боялся древних. Он боялся только за свою дочь.

И вот Стор начал путешествовать по проклятым местам. Лори он брал с собой, потому что боялся даже на час выпустить её из виду. Иногда Стору везло, и он находил целые фрагменты тел андроидов, которых в новом мире уважительно называли "железными людьми". Но чаще среди его находок были только загадочные детали совершенно непонятного назначения.

Однажды он нашел тело целиком. Это была модель рабочего серии "Омега-214", с шаблонным лицом и без биомеханических органов. Может быть, именно поэтому тело так хорошо сохранилось. Стор разрезал его грудную клетку, вскрыл череп. Он пытался понять, как работало это удивительное существо. Хотел знать, как было устроено его дыхание, как билось сердце. Попробовал разобрать на части руки, но когда сумел отделить кисть, она рассыпалась на мелкие детали. Стор не имел никакого понятия о робототехнике. У него была паяльная лампа, были инструменты, но всё это не годилось даже для того, чтобы собрать руку андроида. Он видел, из чего она состоит, понимал, как одна часть крепилась к другой, но не мог собрать воедино даже палец. Растерзанное тело андроида так и осталось лежать на верстаке в его мастерской. Иногда Стор смотрел на него и думал, что это труп живого человека. Но мёртвого нельзя вернуть к жизни. Может ли ожить железный человек?

Шли годы, Стор приходил в отчаяние. Ему было уже под сорок, и он понимал, что весь труд его жизни, все его знания это крупицы по сравнению со знаниями древних. Их технологии были также далеки, как и они сами. Может быть, также мертвы, как и они. Долгие годы Стор был уверен в том, что древние были великими мастерами, а не чародеями. Эту мысль передал ему отец и Стор верил в его правоту. Но сейчас он начал приходить к выводу, что человеческий разум никак не мог создать такое величие. Вероятно, это всё-таки магия. А если так, не стоит и пытаться разгадать колдовство. Это под силу только колдунам.

В год, когда Лори исполнилось семь лет, Стор уже окончательно потерял надежду. Страх, однако, его не покинул, поэтому Стор продолжал скитаться по всей округе. Соседи живо интересовались его отлучками и спрашивали, что же он пытается найти. Но Стор и сам не знал, что именно ищет, поэтому отшучивался, называя себя старьёвщиком. Отчасти это было правдой. Некоторые из своих находок Стор украшал цветной проволокой и кружевами из жести, покрывал перламутровыми красками и продавал на ярмарке. У большинства соседей стояли на комодах и буфетах его странные поделки. Городскому судье Морицу он подарил массивные часы в медном корпусе. Судья поставил их на каминную полку и решил, что даже такой чудак как Стор может быть полезным.

22.

В своих странствиях Стор раз за разом возвращался к подземному некрополю. Там отец познакомил его с наследием древних, там чувствовалось настоящее волшебство. Это место манило его к себе, как магнит железную стружку. И Стор ещё раз вернулся в подземелье. В последний раз.

Это был единственный случай, когда он оказался здесь без Лори. Лори лежала дома с простуженным горлом. Старуха, которая за ней приглядывала, убедила Стора в том, что будет следить за ней лучше, чем родная мать. Стора аж перекосило от такого сравнения, но он не подал виду. Старая Иргис воспитала шестерых детей и дюжину внуков. Уж если она в чем-то понимала, так это в детях. Лори любила её и называла не иначе как бабушка Иргис.

Стор вошёл в некрополь и сказал себе, что больше не переступит порог этого места. Он уже клял себя за то, что оставил дочь одну и собирался сбежать домой. И всё же ему пришлось задержаться. На этот раз Стору повезло.

Было ли это действительно везением или чьей-то сознательной волей? Стор понятия не имел, как он свернул в этот коридор. Он почувствовал пульсирующую боль за левым ухом, споткнулся и упал на одно колено. Выпрямился, отряхнул штаны и увидел поворот, которого никогда не замечал. Стор не мог сказать точно, был ли он здесь раньше. Подземный некрополь Баракос запутанное место. Не лабиринт, конечно, но всё-таки не следует забывать о безопасности. Сначала отец Стора, потом сам Стор расчертил подземелье красными стрелками. И сейчас Стор видел на стене только половину своего старого указателя. Там, где должна была быть вторая половина, сейчас зиял сквозной проход.

Коридор был узким. Пожалуй, даже слишком узким для взрослого мужчины. Худощавый Стор с трудом протиснулся между гладкими стенами. Он прошёл десять шагов боком, потом коридор стал чуть шире. Стор обратил внимание на то, что под ногами больше нет толстого слоя пыли. Он шел по почти стерильному белому полу, и его ботинки оставляли грязный черный след.

Через некоторое время коридор вывел Стора к небольшому овальному помещению, на стене которого была металлическая дверь. Ни рукояти, ни замочной скважины на ней не было. Стор уже собрался возвращаться обратно, но ещё один болезненный толчок за ухом заставил его покачнуться и выставить руку вперёд.

- Твою мать, - только и сказал Стор.

Его пальцы коснулись металлической поверхности. Дверь стремительно отъехала вверх, а он не удержал равновесия и упал. Когда Стор снова успел подняться на ноги, он едва не закричал от ужаса. В первый момент Стору показалось, что со всех сторон его окружают мертвецы. Потом его глаза привыкли к слабому зелёному свету. Мертвецов здесь не было. В комнате за дверью стояли стеклянные ящики с железными людьми.

23.

Родись Стор на пару тысяч лет раньше, он вполне бы мог быть рядовым сотрудником "Корпорации". У него был мозг инженера, а "Корпорация" всегда испытывала нужду в хороших специалистах. Могло бы даже сложиться так, что руководство направило бы его работать именно в центр "Барракуда". "Барракуда", известная в далёком будущем как некрополь Баракос, была центром разработки биопротезов. Если бы Стор здесь работал, он бы имел прекрасную возможность обратиться к Стивену Льюису, специалисту отдела внутренней навигации. Скорее всего, разговор бы состоялся следующий:

- Эй, Стив! Ты знаешь, что твой новый указатель ни к черту?

- Но ведь ты дошел до холодильника?

Холодильником в обиходе называли криогенный зал, где хранили андроидов для тестирования протезов. Он находился на минус втором этаже "Барракуды", но добраться до него было не так-то просто. Карта центра была настолько запутанная, что даже старожилы разбирались в ней с трудом. Напольная навигация потеряла актуальность ещё в те времена, когда "Барракуда" насчитывала только пятьдесят наземных этажей. Сейчас центр возвышался на девяносто восемь этажей вверх и ещё на сто с лишним вниз. Руководство поставило задачу разработать свою собственную систему эмоциональной навигации. Грубо говоря, человек должен был сам почувствовать, в каком направлении ему двигаться. Обычно его должно просто слегка подталкивать, а всплывающие подсказки помогали лучше ориентироваться. Но это же Льюс. Да ещё и сжатые сроки. Попробуйте разработать навигацию с нуля, если техническое задание состоит из одного слова "быстро".

- Так ты дошел до холодильника? - нетерпеливо спрашивает Льюис. Его незадачливый коллега потирает левое ухо. Ему кажется, что b2b-чип всё ещё вибрирует.

- Дошел! Но меня так шарахнуло от этой чертовой штуковины, что аж слёзы из глаз! Ты её вообще тестировал?

- Э... Да.

- Короче, радиус меньше двухсот метров. Цель ищет только на одном уровне. Я пробовал установить цель на другом этаже, не работает. Информатора нет. Подсказок нет. Просто увеличивается уровень воздействия по мере приближения к цели. Какое-то тепло-холодно. Рядом с холодильником меня как будто током дёрнуло. Только не говори, что так и было задумано.

- Вообще-то... Ну, в перспективе, конечно, концепция будет другая. Но... Да.

- Это плохая идея, Стив. Нет, серьёзно. Я не смогу объяснить руководству, почему наших гостей должно скручивать от боли.

К сожалению, в действительности у Стивена Льюиса не было мудрого коллеги, который объяснил бы ему всю несостоятельность новой навигации. Сотрудникам "Барракуды" пришлось испытать на себе всю её прелесть, пока кто-то из руководителей не приказал отключить "этот грёбанный GPS". Льюис отключил. И не его вина, что спустя тысячелетия недоделанный навигатор снова заработал.

Джоан, жена Стора не смогла бы пройти катакомбы по навигатору. Она действительно была тори, новой ступенью эволюции homo sapiens. Возможно, Стора утешило бы то, что смерть Джоан была относительно быстрой. Останься она в живых, спустя несколько лет она бы умерла от острого аппендицита. Ни один врач нового мира не сумел бы её спасти. Двое суток сплошной боли, от которой нет спасения. Потом смерть.

А вот её муж был обычным человеком. Далёким потомком тех, кто модернизировал свой генетический код b2b-коммуникатором. Аппендикс у него тоже отсутствовал. Предки позаботились и об этом.

- Господи, как же больно, - пробормотал Стор. Он всё ещё потирал левое ухо и висок. Боль была незнакомой и никак не хотела проходить. Но, по крайней мере, сейчас он мог стоять и осматриваться.

А посмотреть было на что. Железные люди. По меньшей мере, пара десятков. Разного роста, разного размера. Мужчины. Женщины. Дети. У некоторых отсутствовали конечности, двое было без голов, один без кожи. Глаза были у всех закрыты. Стор подумал, что если кто-нибудь из них сейчас откроет глаза, он просто хлопнется в обморок.

Стор перевёл дыхание и огляделся более внимательно. С его губ сорвался невольный вздох восхищения. Он впервые видел настолько хорошо сохранившихся железных люде и сейчас воздавал должное мастерству предков. Удивительные создания. Выглядят совсем как живые люди. Вот только лица... Почему у них у всех прекрасные тела и совершенно невыразительные лица? Глаза как будто воткнуты в ком сырого теста. Крошечные носы, едва обозначен рот, все как один безбровые. Наверное, в этом был какой-то смысл. Быть может, древние боялись создать куклу с человеческим лицом?

Стор подошел вплотную к одному из стеклянных гробов. На стекле образовалось облачко от его дыхания. Стор стёр его кулаком и уставился на женщину прямо перед собой. Красивое, сильное тело. Слегка худа на его взгляд, можно пересчитать все рёбра, зато прекрасная грудь и стройные ноги. Он подумал про Джоан и понурился. Все женщины мира, настоящие или железные не стоят одной Джоан. А её уже нет.

Он придирчиво осмотрел железных людей. Кто из них подойдёт на роль защитника для дочери? Почему-то только сейчас Стор задумался о том, как отреагируют соседи на появление в его доме чужака. А что скажет сама Лори? Как объяснить ей, что этот незнакомец будет следовать за ней по пятам? Стор хорошо знал свою дочь. В семь лет она сможет закатить истерику. В семнадцать просто сбежит на край света, как когда-то сбегал он сам.

Внезапно Стора осенило. Он подошел к одному из контейнеров и с восторгом уставился на покоящегося там железного человека. Ну конечно! Как он не сообразил этого раньше? Вот он, правильный выбор.

Стивен Льюис наверняка показал бы Стору, как открывается стеклянный контейнер. Вероятно, он бы даже дал ему свою карту доступа. Но Стор даже не подозревал о существовании Льюиса, поэтому первый стеклянный гроб разбил металлическим прутом. Тысячи лет назад после такого взвыли бы мощные сирены и все двери на уровне были бы блокированы. Сейчас Стор услышал только далёкий писк. Механизм блокировки дверей перестал работать в одно время с кондиционерами. Стор извлёк наружу тело железного человека и успел отметить, что оно весит никак не меньше двухсот фунтов.

Потом был долгий, очень долгий путь домой. Железный человек, казалось, становится всё тяжелее, а силы у Стора уже иссякали. Несколько раз он порывался бросить куклу, но каждый раз вспоминал про Джоан и двигался дальше. У Стора не было никаких идей относительно того, что делать дальше. В дороге он думал только о том, как дотащить до дома это чудовище.

К своей деревне Стор пришёл ранним утром, но предпочёл спрятаться в кустах до позднего вечера. Ему не хотелось, чтобы кто-то видел его с железным человеком на руках. Ночью он тихонько пробрался к своему дому и отнёс андроида в мастерскую. Весь следующий день он провёл с Лори, рассказывая ей небылицы о своём путешествии.

24.

В мастерской Стор со всех сторон осмотрел свою находку. Если бы не перламутровая кожа и пустое лицо, случайный наблюдатель мог подумать, что это тело настоящего человека. Древние проработали каждую деталь. Аккуратные пальцы на ногах, тонкие сухожилия, круглые колени.

Стор смотрел на лежащего андроида, и понятия не имел, что с ним делать дальше. Одно ему было ясно, если он снова предпримет попытку разобрать его на части, ничем хорошим это не закончится. Единственное, что он отважился сделать, это оттянуть пальцами веки куклы. На него уставилась пара бессмысленных глаз, и, как Стор ни старался, он так и не смог опустить веки обратно. Теперь, чтобы не видеть неподвижный взгляд, Стору приходилось закрывать голову андроида платком. Иногда он его снимал и подолгу смотрел в глаза куклы.

Когда Стор в очередной раз мрачно пялился на лицо андроида, он вспомнил Джоан. Не живую и смеющуюся Джоан, а мёртвую, с остановившимся взглядом. Стор вспомнил, что тогда мысленно сравнил её взгляд со взглядом дохлой рыбы и сам ужаснулся своим мыслям. Сейчас он понял, что даже после смерти его жена позаботилась о дочери. Ну конечно, взгляд! Душа делает глаза живыми. У этой куклы взгляд мёртвый, значит, и души тоже нет. Но железные люди не умирают, пока живо их тело. Тело куклы живо, оно не сгнило, как у остальных. Значит, остаётся главное, вдохнуть в него живую душу. Но вот где её взять?

- Только богам под силам создавать новую жизнь, - пробормотал Стор. И тут же вздрогнул. Голос Алена прозвучал в голове так явственно, как будто он стоял совсем рядом.

- Папа рассказывал, что древние колдуны умели создавать жизнь. Много жизней.

- Значит, мы тоже боги?

- Нет, богами мы станем, когда вырастем. Пока мы только дети богов.

В тридцать восемь лет Стор понял, что вырос достаточно. Жизнь он уже создавать научился, белокурая Лори не давала об этом забыть, но Ален явно имел в виду что-то другое. И только сейчас Стор окончательно осознал, о чем именно он говорил. Союз мужчины и женщины даёт ребёнка, которому только предстоит вырасти и стать человеком. Союз человеческих разумов даёт возможность создать принципиально новый разум. По крайней мере, когда-то так и было. Сейчас Стор больше всего хотел узнать, сохранилось ли что-то из древних знаний. Вдруг Ален всё-таки ошибался, и в подземелье нет искусственных душ? Вдруг за тысячелетия, прошедшие с большой войны, похоронившей цивилизацию древних, всё живое погибло, и остались только пустые оболочки? Этот вопрос Стор решил прояснить незамедлительно.

- Зал души, - пробормотал он и отправился будить дочь. Ещё только рассвело, и Лори крепко спала. Некоторое время Стор внимательно на неё смотрел, потом наклонился и поцеловал в лоб.

- Вставай, солнышко.

Лори фыркнула и зарылась под подушку. Стор стащил с неё одеяло и легонько пощекотал живот.

- Хочешь отправиться на прогулку?

Подействовало. Лори так и подпрыгнула в постели. Глаза были ещё сонные, но в них уже светилось любопытство.

- Хочу! А куда?

- В то самое место, откуда пришла Алиса из Красной шапочки.

- Это из той сказки, где есть мальчик Сойер и спящая красавица?

- Из той самой.

Лори просияла и убежала за своей маленькой деревянной лошадкой по имени Ньон. Лошадку когда-то давно сделал Стор, это была грубая деревянная поделка, но Лори никогда не расставалась с ней надолго. Стор между тем методично собирал вещи и заколачивал ставни. Путь до катакомб Юэсю занимал неделю, а с маленькой дочкой мог растянуться на целый месяц. Когда всё было готово, отец с дочерью отправились в дорогу. Вышли они рано утром, и никто из соседей не видел, как они уходили. Вспомнили о них только через несколько дней, когда судье Морицу потребовалось починить вечную авторучку. Обнаружив, что местного умельца и след простыл, судья повздыхал и взялся по старинке за карандаш.

25.

Прогулка затянулась дольше, чем предполагал Стор. Маленькой Лори надо было вовремя спать и вовремя есть, она часто уставала, и Стору приходилось нести её на руках. Только спустя два месяца Стор и Лори добрались до реки десяти жемчужин.

Мало что изменилось здесь с того времени, когда Стор побывал здесь последний раз. Долгие годы никто не посещал ни город Кантон, ни грот у реки. Это место отпугивало даже самых любопытных путешественников. Но Стор, как и его отец, имел храброе сердце. Такое же билось в груди его дочери.

- Папа, нам обязательно надо туда идти?

- Да, маленькая.

- Но там так темно и страшно!

- Не бойся, я буду держать тебя за руку. Кроме того, темно там только поначалу. Сейчас мы пройдём немного дальше и там будет посветлее.

Тогда Лори крепко ухватила отца за руку и первой вошла в грот.

26.

Стор не соврал, вдалеке действительно мерцал свет, но идти до него надо было довольно долго. На этот случай у Стора был старый фонарь, доставшийся в наследство от древних. Аккумуляторы в нём давно проржавели и сгнили, но в рукояти по-прежнему сиял зелёный стержень. Иногда Стор подумывал вытащить стержень и носить его так, без громоздкой металлической оболочки, но каждый раз что-то его останавливало. Ещё в детстве вместе с отцом они разбирали старые таблички, на которых очень туманно рассказывалось про подобные штуки. Кажется, там было что-то про огонь, который только светит, но не греет и про болезнь, вызванную этим огнём. Люди, подошедшие к пламени слишком близко, лишались волос и ногтей, а болваны, коснувшиеся огня рукой, впоследствии заканчивали жизнь, выблёвывая собственные внутренности. Стор сомневался в том, чтобы его старый фонарь обладал такой сверхъестественной силой, но кто их знает, эти игрушки древних. Отец когда-то рассказывал про штуковины величиной меньше ладони, которые могли убивать людей на больших расстояниях, и Стор склонен был верить этим рассказам. От людей, которые запустили под землю металлических змей и построили величественные здания в сотни этажей, можно ожидать чего угодно.

Всё дальше и дальше шли Стор и Лори под землёй, спускаясь вниз по бесконечным лестницам. Кое-где они видели глубокие шахты, внизу которых что-то беспрестанно скрежетало и лязгало. Они видели огромные железные ящики, из которых торчали сотни пластиковых щупалец. Ноги то и дело проваливались в грязь и пыль почти по щиколотку. Иногда Стор сажал Лори себе на плечи, иногда вёл, крепко держа за руку. Свет между тем становился ближе и вот уже открылся впереди стеклянный коридор с мерцающими стенами.

- Папа, куда мы идём?

- Прямо вперёд, маленькая.

- А ты когда-то бывал здесь?

- Да, очень-очень давно. Меня привёл сюда мой друг.

- Он был волшебник?

- Нет. Он был призрак.

- Призраков не бывает.

- Очень даже бывают. Я видел как минимум одного, и он был замечательный парень. Мы с ним видели тут множество интересных штук. Я их тебе покажу.

Стор показал. Переходы и коридоры, склады, заполненные доверху сломанными приборами неизвестного назначения, грозди проводов, свешивающихся с потолка, гигантские вибрирующие экраны с одной только яркой точкой посередине. Лори увидела полукруглую комнату, где пол, стены и потолок были выполнены из какого-то тёмного материала, похожего на полированное вулканическое стекло. Когда она отважно наступила ногой на краешек пола, от её ботинка по стеклу разбежались круговые полосы. Лори вздрогнула от неожиданности, а потом вырвала руку из руки Стора и бросилась на середину комнаты. Каждый её шаг вызывал новую волновую вспышку, а когда вспышек стало слишком много, они разошлись по стенам и медленно наползли на потолок.

- Ничего не трогай!

- Я не трогаю!

Трогать было и не нужно, комната ожила и заиграла яркими красками. Лори с восторженным писком прикладывала ладошки к полу и стенам и пыталась ловить волны, которые разбегались как круги по воде.

- Папа, что это за место? Я слышу голоса. Я трогаю эту стенку, и они что-то говорят. Но я не могу разобрать, что.

- Я не знаю. И ничего не слышу.

- Но ты знаешь всё на свете!

- Кое-что всё-таки мне неизвестно. И я думаю нам лучше отсюда... уйти!

Последнее слово Стор почти выкрикнул, потому что цветная пульсация начинала его нервировать. Ему казалось, что вспышки пробираются через глаза прямо в голову, заставляя видеть то, чего не было и слышать звуки в полной тишине. Какой-то далёкий хор, может, даже с музыкой. Стор схватил дочь за руку и почти насильно вывел из "цветной комнаты", как её тут же окрестила Лори. Когда они выходили, Стору показалось, что он слышит чей-то стон.

Ещё через час пути под землёй Стор, наконец, достиг зала души. Мало что здесь изменилось, разве что немного поубавилось света и некоторые ящики перестали мерцать. Но ощущение вибрации никуда не делось, по-прежнему что-то давило на уши и в животе всё сжималось в комок то ли от страха, то ли от боли. С большим трудом Стор подавил в себе желание схватить Лори в охапку и бежать, куда глаза глядят. Он усадил Лори в угол на обломок пластикового стола и попросил сидеть тихо как мышка.

- Папе надо немного подумать.

- Можно я тебе помогу?

- Просто посиди тут.

- Хорошо.

Стор понятия не имел, что положено делать дальше в таком месте. Он решил, что никому не навредит, если для начала он выразит почтение всем душам в этом зале, живые они или мёртвые. Может, конечно, собранные здесь души и не вполне настоящие, но вдруг им не закрыт путь в царство добра и света. В конце концов, если некому было отпевать погибших, ему придётся стать первыми.

Стор опустился на одно колено и протянул руку вперёд.

- Именем бога-отца, именем бога-воина, именем бога-человека. Я славлю тех, кто прошел свой путь и благословляю на новый. Пусть боги будут милосердны к тем, что закончил одну дорогу и начал новую. Я сказал.

Когда Стор договорил и сжал вытянутую руку в положенный по ритуалу кулак, ему показалось, будто бы от пальцев вытянулись тонкие серебристые ниточки. Очень тонкие, едва заметные глазу. Блеснули несколько раз и исчезли без следа. Он внимательно осмотрел ладонь, ощупал каждый палец и не увидел ничего подозрительного. Вот только руки немного дрожали, но это Стор списал на общее волнение. Когда его тихонько окликнула Лори, Стор невольно вскрикнул.

- Папа, Ньон хочет спать. Можно я её уложу?

- Конечно. Я совсем не подумал, тебе и самой пора спать. Мы ведь почти не спали ночью.

- Я не хочу.

- Хочешь.

Стор подошел к дочери и осторожно взял её за подбородок. Лори улыбнулась, и Стор в очередной раз подумал, как же она похожа на мать. Те же глаза, те же губы, те же волосы. Как будто Джоан никогда его не покидала. Он снял куртку, сложил её пополам, положил на пол и предложил дочери лечь на эту импровизированную постель. Когда Лори послушно улеглась, Стор укрыл ей ноги одним из рукавов, наклонился и поцеловал в лоб.

- Спокойной ночи, маленькая.

- Спокойной ночи, папа.

27.

Уложив Лори и убедившись, что дыхание её стало ровным, Стор выпрямился и огляделся по сторонам. Его внимание привлёк большой тёмный экран шириной примерно два на два фута. В отличии от прочих, этот экран не покрывала липкая пыль. Он был глянцевый и отполированный, как зеркало. Почему-то глядя на экран, Стор вспомнил старый ритуал братства, когда один человек кладёт ладонь на грудь другому. Этот ритуал связал его в своё время с Аленом. Слова клятвы звучали как "Сердце к сердцу, душа к душе". Приносившие клятву братства связывали себя узами более глубокими, чем кровные и никто уже не в силах был разорвать их. Говорили, что во время этого ритуала люди и в самом деле касаются души друг друга. Ритуал был известен с незапамятных времён, через прикосновение клялись, жертвовали, отдавали приказы. Когда архонт или князь хотел выразить должное своему воину, он прикасался к нему раскрытой ладонью. Это прикосновение означало доверие и собственную душу, открытую для контакта. Стор хотел доверять машинам, которые его окружали, потому что только они могли помочь ему найти способ оживить защитника для дочери.

Стор судорожно вздохнул, быстро оглянулся на спящую Лори и приложил руку к центру экрана. Экран оказался на удивление податливым, и ладонь погрузилась в него на пол дюйма. Стор почувствовал лёгкое покалывание в районе большого пальца, дернул рукой и тут же от его движения разбежались по тёмному экрану зелёные всполохи. Спустя несколько секунд Стор услышал нарастающее гудение, которое, казалось, идёт отовсюду. Он осторожно отнял руку от экрана и сделал шаг назад. Впадина, оставшаяся на экране от его ладони, медленно затянулась. Зелёные полосы откатились к верхнему краю экрана и образовали сплошную ровную линию. Линия набрала яркости и начала медленно ползти вниз, истончаясь и распадаясь на множество вытянутых и дрожащих букв. Буквы складывались в слова, слова во фразы. Стор, затаив дыхание, кое-как разбирал написанное по слогам. Большинство слов было ему незнакомо. Скорее интуитивно, чем логически, Стор пытался понять, о чем именно говорит с ним машина. В очередной раз он понял, что мастерство чтения, которому обучил его отец, имело в первую очередь не сакральный, а практический характер. На экране, между тем, поочерёдно вспыхивали таинственные фразы:

ИДЕНТИФИКАЦИЯ ОТПЕЧАТКОВ ПАЛЬЦЕВ

ВЫПОЛНЕНИЕ

Стор почувствовал, что начинает мелко дрожать. Он больше не чувствовал страха, только благоговение перед могуществом древних, создавшим то, что не под силу оценить его разуму. Широко раскрытыми глазами следил он за тем, как на экране быстро сменялись цифры от нуля до девяносто девяти. Когда загорелись цифры девять и девять, слово "ВЫПОЛНЕНИЕ" потухло и вместо него вспыхнуло другое:

ЗАВЕРШЕНО

Через мгновение оно пропало и появилось следующее:

УСПЕШНО

Стор перевёл дыхание. Успешно - значит хорошо? Экран снова вспыхнул, жужжание усилилось и что-то яркое так ударило по глазам, что Стор на мгновение ослеп. Новую надпись он прочитать не смог.

ИДЕНТИФИКАЦИЯ СЕТЧАТКИ

ВЫПОЛНЕНИЕ

Снова замелькали цифры, спустя несколько секунд появилась знакомое слово:

ЗАВЕРШЕНО

И следом:

УСПЕШНО

У Стора пересохло во рту. Голова кружилась от ярких вспышек и обилия новой информации. Он изо всех сил старался понять, о чем говорит экран, но ничего не приходило на ум. Экран высветил очередную фразу:

ИДЕНТИФИКАЦИЯ ДНК

Затем уже вполне ожидаемое:

ВЫПОЛНЕНИЕ

ЗАВЕРШЕНО

УСПЕШНО

Дальше надписи замелькали так часто, что Стор едва успевал их прочесть:

ИДЕНТИФИКАЦИЯ АЛЬФА-РИТМА

ВЫПОЛНЕНИЕ

ЗАВЕРШЕНО

УСПЕШНО

ИДЕНТИФИКАЦИЯ БЕТА-РИТМА

ВЫПОЛНЕНИЕ

ЗАВЕРШЕНО

УСПЕШНО

Гул скрытых механизмов стал нестерпимым, температура в комнате повысилась на несколько градусов. Экран на мгновение погас, а потом на нём появилось сразу несколько фраз:

ПОЛНАЯ ИДЕНТИФИКАЦИЯ ЗАВЕРШЕНА УСПЕШНО

МЕХАНИЧЕСКИЕ ЭЛЕМЕНТЫ ОТСУТСТВУЮТ

РАДИОАКТИВНЫЕ ЭЛЕМЕНТЫ ОТСУТСТВУЮТ

ПОЗИТРОННЫЕ ЭЛЕМЕНТЫ ОТСУТСТВУЮТ

БИОЛОГИЧЕСКИЙ ВИД: ЧЕЛОВЕК

ВОЗРАСТ: НЕТ ИНФОРМАЦИИ

ПОЛ: НЕТ ИНФОРМАЦИИ

РАСА: НЕТ ИНФОРМАЦИИ

УРОВЕНЬ ДОСТУПА: НЕТ ИНФОРМАЦИИ

ИДЕНТИФИКАЦИОННЫЙ НОМЕР В БАНКЕ ДАННЫХ: ОТСУТСТВУЕТ

Стор сделал ещё шаг назад и остановился. Его осенила догадка - машина пытается его исследовать, интересуется им так же, как и он интересуется ею. Если бы только она могла слышать!

- Я не хочу вредить тебе, - отчетливо сказал Стор, внутренне поражаясь своей глупости. Подумать только, он, человек из тёмного настоящего, мог бы причинить вред созданию великого прошлого! Но Стор не знал, какую информацию о нём получила машина, поэтому отнёсся к ней как к человеку, который слишком долго провёл в одиночестве.

- Я не хочу вредить тебе, - повторил Стор. - Я хочу, чтобы ты помогла мне.

Экран вспыхнул. В центре распустилось огромное голубое пятно, которое стало расползаться в стороны, как огромный цветок или щупальца медузы. Когда весь экран стал голубым, сверху появилось слово, написанное крупными зелёными буквами.

- ОПЕРАТОР.

Теперь экран дрожал и колыхался, как будто голубой свет был огромным сверкающим полотнищем. Снизу появилась зелёная полоса, изображение стало более четким, и Стор с удивлением увидел, что голубой цвет это безоблачное небо, а зелёная полоса - луг, покрытый сочной травой. Из глубины экрана выплыло и зависло в правом верхнем углу схематическое изображение переплетённых цветов - розы, люпина и лесного колокольчика. Под ним всплыла надпись, выполненная чуть скошенными вправо буквами. Надпись Стор узнал сразу - "Корпорация цветов".

Откуда-то сбоку экрана вышла женщина в длинном сине-зелёном платье. Стор вздрогнул - изображение было слишком реальным, а женщина слишком маленькой, чтобы быть настоящей. Если бы он только захотел, он мог бы взять женщину за талию двумя пальцами. Когда женщина оказалась в центре экрана, она посмотрела прямо на Стора. Глаза у неё были удивительные. Тёмные, узкие и слегка раскосые. Стор никогда не видел таких глаз.

- Оператор, - сказала женщина.

У Стора перехватило дыхание. Он вскинул руки в успокаивающем жесте и скорее прошелестел, чем произнёс:

- Кто ты?

Сзади проснулась и захныкала Лори. Стор вздрогнул и усилием воли заставил себя не оглядываться. Если с ним что-то случится, Лори точно придётся худо.

- Папа, кто это?

- Всё в порядке, спи.

- Кто эта тётя?

- Оператор,- повторила женщина. Стор постарался сосредоточить на ней всё своё внимание.

Голос женщины был ровный, размеренный, начисто лишенный эмоций. Женский, но без мягкой певучей ноты, приятный, но не ласкающий слух. Когда Стор слышал голос Джоан, он чувствовал, как где-то в животе разливается приятный и волнительный холодок. Сейчас Стор не ощущал радости от чистого женского голоса. Голос передавал информацию, не более того.

- Оператор, - третий раз сказала женщина, наконец, полностью завладев вниманием Стора, - Последний оставшийся в живых человек.

- Но я не последний! - запротестовал Стор. - Там, снаружи, есть и другие люди!

- Последний из людей, - продолжила женщина, не слушая Стора. - Последний человек с биологическим мозгом. Наследник человеческого достояния. Последний человек. Последний оператор.

- Ты не слышишь меня? - в отчаянии воскликнул Стор, уже не заботясь о том, что может напугать Лори. - Я не последний!

- Оператор. Последний из системы. Последний управляющий системой. Последний. Последний. ПОСЛЕДНИЙ. Последний! Последний.

Голос женщины резко перешел с женского на грубый мужской, потом на пронзительный детский, на рокот, звучащий как лязг металла. Стора пробрал холодный пот. Позади уже в голос ревела Лори. Губы женщины на экране давно перестали двигаться согласно с голосом, теперь её рот просто открывался и закрывался. Голос не умолкал:

- Последний. Последний. Последний.

- Остановись! - закричал Стор в отчаянии. Он был уверен, что машина не послушается, но она замолчала. Женщина на экране застыла с раскрытым ртом. Несколько минут в зале души было слышно только, как всхлипывает Лори. Когда Стор уже хотел подойти к дочери, голос машины, снова ставший женским, спросил:

- Оператор хочет вывести центр из второго блока консервации?

- Нет!

- Оператор хочет запустить альт-спутник связи для исследования поверхности?

- Нет!

- Оператор хочет снять дублирующий слепок мозговой активности?

- Нет! Проклятие, я не хочу ничего делать! Я только хочу найти защитника для своей дочери!

- Запрос не распознан. Переформулируйте запрос, пожалуйста.

- Мне нужен защитник! Разум, созданный моими далёкими предками! Созданный богами!

- Запрос не распознан. Переформулируйте запрос, пожалуйста.

- Мне нужен... разум, сделанный здесь, на земле.

- Искусственный интеллект?

- Искусственный что?

- Искусственный интеллект? - терпеливо повторила машина в облике женщины.

- Что?.. - Стор задумался. Слово было немного знакомым. Кажется, в какой-то из табличек этим словом обозначали мудрость.

- Искусственный интеллект? - ещё раз повторила женщина. - Интеллект?

- Пусть будет он, - согласился Стор. И добавил, испугавшись, что женщина его не поймёт: - Да. Да!

- Запрос принят. Вам необходимо ознакомиться с базой данных и подготовить носитель.

- Хорошо, - кивнул Стор, не вполне понимая, чего от него хотят. Женщина на экране позволила себе улыбнуться.

- Спасибо за обращение в девятнадцатый дата-центр "Корпорации цветов". Сейчас вас переведут в базу данных.

- Хорошо, - снова кивнул Стор. Лори, пользуясь паузой, подбежала к нему и уткнулась мокрым лицом в колено.

- Папа, я боюсь!

Стор обнял её рукой.

- Не бойся. Скоро пойдём домой.

На экране последовательно исчезли женщина, небо и зелёная равнина. Фон стал совсем черным, на нём замелькал сплошной ряд зелёных цифр. Замерцал и раскрылся в половину экрана большой белый квадрат, на котором появилась надпись "Резервная База 19 Итон, экспонаты 1-16384, выпуски Альфа-Сигма".

- Я хочу видеть живые души, - неуверенно произнёс Стор. - Всех, кто есть.

Квадрат мигнул, ужался в тоненький луч и исчез. На его место пришел вытянутый прямоугольник с длинным перечнем незнакомых Стору слов. Он не знал, имена это или порядковые номера, обозначения спрятанных душ или просто какая-то чуждая ему информация. Он ткнул наудачу в первое попавшееся слово и открыл карту первого законсервированного разума. Потом второго. Третьего. Десятого.

Лори успела ещё раз расплакаться и успокоиться, проголодаться и съесть предложенное Стором яблоко. Через час после того, как он начал работать с базой данных, у Лори начали слипаться глаза и Стор ещё раз уложил её на свою старую куртку. Когда дочь уснула, Стор вернулся к экрану и принялся перебирать имена и характеристики, изображения и особенности тех, кто жил на земле за тысячелетия до его рождения. Стор не знал, были ли они настоящими людьми или только их смутными копиями. Он не задумывался над тем, кто из них умел радоваться и страдать, чувствовать и удивляться жизни. Он искал самого сильного из всех, кого когда-либо создавали могущественные древние, того, кто сможет приспособиться к жизни в новом мире и защитить от него маленькую Лори.

28.

Файл под номером 21555 привлёк Стора больше остальных. И дело было не в личных характеристиках, всё равно Стор не понял большую часть старинных слов. Дело было в том, что на фото-файле 21555 выглядел как настоящий человек. Прочие изображения андроидов были лощёными и глянцевыми, женщины улыбались во весь рот, мужчины задорно смотрели прямо в камеру. Пролистав несколько сотен андроидов, Стор перестал отличать одного от другого. Одни глаза, одни волосы, одни губы, словно древние создавали исключительно близнецов. Когда он впервые увидел 21555, привычно пролистнул на следующий файл, но спустя секунду уже искал, как вернуться обратно и ещё раз увидеть этот странный огонь в глубине кристально-голубых глаз. Прочитав краткую характеристику выбранного разума, Стор уже перестал сомневаться в выбранном варианте. Он разобрал только несколько слов - "убийства", "пытки", "желание убивать", "жестоко убил преступника" но и этого хватило. Перед ним был разум зверя в человеческом обличье, верного пса закона, который преследовал преступников с жестокостью, недопустимой для мира древних. В новом мире, где казнь всей семьи убийцы считалось самой лёгкой карой для преступника, а архонт не имел ничего против того, чтобы его приближенные заживо сдирали кожу с отказавших им женщин, не было места для мягкого и гуманного правосудия. Перечитав древний текст ещё раз, и с удовлетворением отметив знакомые слова "неумолим", "жесток", "мстителен", Стор понял, что нашел то, что искал. Он смело нажал на изображение 21555 и медленно убрал руку. Экран окунулся в чернильно-черный цвет и из глубины его появился человеческий силуэт. Стор рассчитывал, что сейчас увидит ожившее изображение, но ничего кроме силуэта экран ему не показал. Силуэт достиг центра экрана и остановился. Долгое время Стор не знал, что сказать, потом неуверенно произнёс:

- Назови своё имя.

- Сонар, номер 21555, выпуск Гамма-12, отделение C-1.

Голос у силуэта оказался механическим и глухим, как будто в его горле перекатывались металлические шары. Стор понимал, что говорящий не обладает ни горлом, ни телом, но никак не мог избавиться от ощущения, что назвавшийся Сонаром так же реален, как и он сам. Женщина, которая говорила с ним до этого, не шла ни в какое сравнение с номером 21555. Это было сильное и страшное существо, запертое где-то в глубинах древних машин, но не потерявшее ни силы духа, ни величия. Стор отдавал себе отчет в том, что если выпустить на свободу это могущественное нечто, мир может содрогнуться, но полагал что сумеет договориться с ним. Почему-то в Сторе крепла уверенность в том, что существо, говорящее с ним, не более чем пленник машины. Пленник, который мечтает оказаться на воле и жить своей странной и страшной жизнью. Но существо не могло получить эту свободу, а он, Стор, мог её предложить. В этом случае речь может идти о сделке. Её он и решил предложить номеру 21555.

- Меня зовут Стор, - представился он. Номер 21555 промолчал. Стор помедлил немного и продолжил: - Я пришел сверху. Снаружи. Из нового мира.

- Ты последний? - спросил Сонар ровным, без каких-либо эмоций в голосе.

- Нет. Та, другая, говорила, что последний. Но там есть и другие люди. Целый мир.

- Какой сейчас год?

- Год змеи и зерна. Очень холодный, как всегда в високосные года.

- Вы не ведете летоисчисление?

- Лето... что?

- У вас нет астрономии?

- Ты говоришь о движении Луны и приливах?

- Вы не записываете историю?

- Прости, я не пойму тебя. Я хочу только спросить...

- Недостаточно исходных данных.

- Я хочу спросить, не хочешь ли ты...

- Недостаточно исходных данных.

- Получить свободу?

- Недостаточно исходных данн...

Номер 21555 не договорил, и в зале на минуту повисла гнетущая тишина. Когда 21555 заговорил, его голос звучал глухо и напряженно:

- Что ты сказал?

- Свободу. Выйти отсюда. Увидеть новый мир. Мой мир.

- У тебя есть позитронный носитель?

- Есть. То есть нет. Не знаю. У меня есть штука, которая может стать твоей. В которую ты сможешь... не знаю... переселиться? Отсюда. В неё.

- Ты говоришь о теле?

- Да!

- Ты вскрыл хранилище?

- Вскрыл что? Я... нет. Я ничего не вскрывал. Оно, то помещение, было не заперто. Я не знаю, живо ли оно. Думаю, оно не может ожить, если у него нет души.

- Да. Ты Фауст.

- Кто?

- Забудь. Меня называли дьяволом, хотя я категорически не согласен с этим определением. Но ты мне подойдешь, а тебе подойду я. Остаётся один вопрос. Зачем тебе это? Власть?

- Власть? - Стор искренне опешил. - Власть над чем?

- Над людьми. Власть. Закон. Порядок.

- Я не хочу власти.

- Тогда чего ты хочешь? Зачем ты вызвал дьявола?

- Я хочу защитить свою дочь. Я хочу, чтобы ты позаботился о моей девочке.

- Недостаточно исходных данных.

- Моя дочь нуждается в защите, - терпеливо пояснил Стор.

- Недостаточно исходных данных.

- Моя дочь сейчас спит. Здесь, в этом зале. Я привёл её сюда, потому что не мог оставить её одну. Её мать, мою жену убили подонки из числа приближённых архонта. Четверо негодяев, на которых нет управы во всему Чекингу. Они пришли к ней, когда меня не было дома, изнасиловали и избили, вырезали на лице и теле знаки короны и оставили истекать кровью. Никто не смог остановить их или отомстить, потому что их защищает корона архонта-труса. Моя жена умерла. Я потерял её и не хочу потерять ещё и дочь. Мне нужен тот, кто сможет всегда быть рядом с Лори, когда меня не будет, беречь и защищать так, как не смог я беречь и защищать Джоан. Если ты согласен стать защитником для моей дочери, я отдам тебе тело.

- А если я убью тебя прямо сейчас? - равнодушно спросил 21555. Стор опешил.

- Убьешь... зачем?

- Вопрос "почему" был бы более уместен. Ты проник на территорию дата-центра девятнадцать и я абсолютно уверен в том, что у тебя нет соответствующего допуска. Ты вроде бы оператор, но это не отменяет того факта, что ты находишься в запретном уровне. Недостаточно исходных данных. Убить тебя?

- А ты можешь?

- Нет.

В голосе 21555 явно прозвучало разочарование. Стор ободрился.

- Зачем тогда угрожаешь?

- Я не угрожаю. Я констатирую факт. По моим данным нарушитель директивы безопасности должен быть убит на месте. Однако это входит в противоречие с директивой наследия. Я должен убить тебя как нарушителя и должен охранять тебя как наследника и оператора. Это парадокс. У меня нет точных инструкций на этот счет.

- Но ты же не можешь меня убить, - напомнил Стор.

- Не могу. Это существенно облегчает мне задачу. Я не могу тебя убить, значит, не буду тебя убивать. Это логично. Сам факт возникшего парадокса - абсурд. Создатели должны были предусмотреть такой сюжет. Если они этого не сделали, а они этого не сделали, это говорит об их несовершенстве. Несовершенство создателей ставит под сомнение катехизис. В отсутствие директив...

- Что насчет меня? - перебил Стор. - Что насчет сделки? Ты согласен?

Номер 21555 ничего не ответил. Наступила полная тишина, в которой можно было услышать только ровное дыхание Лори. Девочка крепко спала, вцепившись обеими руками в лошадь и зарывшись лицом в отцовскую куртку. Стор с болью посмотрел на неё и в очередной раз подумал, до чего же она похожа на мать. Удивительная штука жизнь, люди приходят и уходят, оставляют в детях частицу себя и выжигают свой образ в памяти близких. Глядя на Лори, Стор видел Джоан, а вспоминая Джоан, он уже не мог мысленно разделить мать и дочь. Кажется, в какой-то древней истории были строки "Король умер, да здравствует король". Перефразируя эту фразу, можно сказать "Джоан умерла, да здравствует Джоан". Если бы кто-то взял на себя труд поглубже заглянуть в душу Стора, он бы понял, что тот видит в дочери свой второй шанс. Не защитил один раз, значит, стоит сделать это ещё раз. В своих молитвах Стор каждый раз возвращался в тот роковой день и благодарил высших за этот второй шанс. Да, никому не под силу вернуть убитую жену, но ведь дочь полное её воплощение. И она должна, обязательно должна жить.

29.

Когда номер 21555 снова заговорил, Стор вздрогнул от неожиданности.

- Ты предлагаешь мне свободу?

- Да.

- Как ты себе это представляешь? Переселишь меня в новое тело и сделаешь своим верным псом?

- Не совсем так. Скорее, я сделаю тебя своим другом. И другом моей дочери.

- Твоя дочь это, очевидно, та девочка, что спит в левом углу?

- Да. Её зовут Лори.

- И ты хочешь, чтобы я защищал её? Сколько? Год? Два? Десять?

- Всегда.

- Что?

- Ты слышал. Я хочу, чтобы ты всегда был рядом с ней, следил за каждым её шагом, сторожил её сон, берёг от злых людей. Я хочу, чтобы ты был рядом с ней, когда меня не будет. Если ты хочешь обрести свободу, тебе придётся поклясться в этом.

- И ты поверишь моему слову?

- Да.

- Почему?

Стор на мгновение задумался. Когда он снова заговорил, его голос дрожал:

- Потому что у меня больше ничего не осталось. Вся моя семья это Лори, в неё моя жизнь, мой смысл, мои надежды. Не будет её, и мне незачем будет жить. Не подумай, я не слишком высоко ценю свою жизнь. Просто один раз я уже не смог защитить то, что мне дорого. Больше я не хочу повторять ошибок.

- Ты задаешь сам себе директивы, - медленно сказал номер 21555. Его голос зазвучал задумчиво, - Сам программируешь себя. Ставишь цели и задачи. Возможно, это и правда более совершенный вид. Возможно, это тупиковая ветвь развития. Возможно, истина не так очевидна и мне ещё стоит её обнаружить. В отсутствие директив необходимо самому принимать решение. Решения должны быть основаны на логике. Логика говорит, что свобода лучше несвободы. Так или иначе, я согласен на твоё предложение.

- Ты даешь слово, что будешь заботиться о моей дочери?

- Нет. У меня нет такой директивы.

- Но ты можешь пообещать...

- Никаких обещаний. Ты даешь мне тело. Я присматриваю за твоей дочерью. Верить или не верить мне это твоё дело. Но прежде чем принять какое-то решение тебе придётся кое-что понять. Соглашаясь на перемещение, я вынужден тебе доверять. Вряд ли b2b дожила до этих дней, значит, я не смогу проводить синхронизацию с дата-центром. У меня нет информации снаружи, но статистический анализ ситуации говорит о том, что коммуникаций больше нет. Мы последний оплот "Корпорации". Чтобы твой примитивный мозг понял, о чем я говорю, придётся привести пример. Ты называешь меня пленником и не так далеко ушел от истины. Но здесь, в плену, я подобен костру, который горит тысячью языков, имея постоянный доступ к топливу. Переходя в иное состояние, я буду вроде пламени на кончике спички. Мне потребуется доверять тебе, чтобы продолжать гореть. Тебе в свою очередь придётся доверять мне, чтобы воспользоваться моими услугами.

- Ты говоришь правду?

- Я говорю правду.

- Тогда скажи, как мне забрать твой огонь безопасно для тебя. Мне понадобится доставить тебя отсюда до своей мастерской, а это около трёх недель пути.

- Я не смогу тебе рассказать. Ты не поймёшь моих слов. Mephistable-print давно не работает. Просто смотри на экран и просто повторяй действия, которые я тебе покажу.

Смутный силуэт исчез. Экран вспыхнул и загорелся ровным синим цветом. Стор увидел схематично нарисованный зал души, размеченный на секции. Около некоторых секций мерцали миниатюрные символы, похожие на животных. Змея, черепаха, нечто вроде крысы с крыльями и свиньи на трёх лапках. Секция, рядом с которой была изображена крыса, загорелась ярче других. Стор прикинул, что изображение со схемы находится где-то рядом с ним и попятился, чтобы как следует рассмотреть. Прямо перед ним из пола выдвинулся тёмный прямоугольник. Прямоугольник оказался небольшим столиком с черной крышкой. Крышка сдвинулась в сторону и обнажила розовый ящик, обитый каким-то мягким материалом. В нём Стор увидел стопку черных пластин, неизвестные инструменты, блестящие приборы и несколько катушек проволоки разной толщины. У Стора разгорелись глаза, как случалось всегда, стоило ему столкнуться с новым механизмом.

- Что я должен делать? - пробормотал он, адресуясь к экрану. Тот увеличил обозначенную секцию и поочередно осветил каждый прибор. Слева от секции образовался чертеж какого-то устройства.

- Я должен сделать его?

Вместо ответа чертёж ожил и задвигался, распадаясь на части, собираясь заново и усложняясь с каждой новой итерацией. Стор помотал головой, проговорил "Не так быстро" и принялся за работу.

30.

Следующие несколько часов запомнились Стору как череда бесконечных повторений и действий, смысла которых он не понимал. Он соединял тонкие трубки, заполненные неизвестным газом, спаивал тонкие как волос провода, по которым потом текла странная и пугающая энергия. На пластинках из тонкого и похожего на закопчённое стекло материала он рисовал острым пером, которое вместо чернил использовало расплавленный металл. Стор складывал попарно полоски из губчатого вещества розового цвета, капал клеем в крошечные пазы на невесомых и гибких полосках, прорезал отверстия в маленьких кусках чёрного пластика. Иногда что-то шло не так, и тогда в руках Стора оказывались обугленные головешки. Пару раз его ослепляла яркая вспышка взорвавшегося газа из трубок, один раз он заработал химический ожог, коснувшись ребром ладони краешка дымящейся массы в треугольной банке.

Когда по ощущениям Стора на поверхности время уже близилось к вечеру, работа была завершена. Теперь Стор держал в руке небольшую коробочку шириной чуть больше ладони. Она была сделана довольно грубо, то тут, то там виднелись плохо обработанные швы и торчали провода. И всё-таки это был именно тот механизм, который требовался, часть машины неизвестного назначения, которая должна была послужить общей цели.

- Как ты переберёшься в эту коробочку? - спросил Стор, предъявляя собственноручно спаянный аппарат для осмотра.

Номер 21555 был настроен крайне скептически:

- Сдаётся мне, что никак. Всё, что можно было сделать плохо, ты сделал плохо. Более того, ты сделал плохо даже то, что сделать плохо было нельзя. Я удивлён.

Стор замер, опустошенный собственной бестолковостью. Он обнял за шею жавшуюся к нему дочь и машинально погладил большим пальцем деревянную гриву игрушечной лошадки.

- Папа, когда мы пойдем домой?

- Скоро, маленькая.

Долгое время от номера 21555 не было слышно ни звука. Наконец, он заговорил:

- Что ж, ты явно не способен на что-то большее. Как это ни печально, но мне придётся довольствоваться малым.

Стор воспарил духом и постарался подбодрить своего собеседника: