Маугли 4

Глава 16

С собой я взял своё то ли недо-копьё, то ли пере-меч. Влас с трактирщиком назвали эту штуку укороченной глефой, но для меня «глефа» было просто набором бессмысленных звуков. Глефа — значит глефа. Как объяснил трактирщик, многие игроки проходят инструктаж по обращению с холодным оружием, и там их учат обращению с самыми разными видами такового. Глефа не пользуется особой популярностью чисто в силу своего размера и некого некомфорта в процессе ношения. Такие вот нежные и любящие комфорт тут игроки. Но тем не менее в ассортименте игрового оружия она есть. Наёмники тоже пользовались этим оружием в разных вариациях. Кроме глефы я Взял также пистолет с запасом капсул и пуль.

Надеюсь, Влас без меня справится. Пленники, конечно, вели себя покладисто, но я не обольщался — Власа они не боялись так, как меня. Оставляя его одного с ними, я рисковал. Но вот хотелось мне повидать некого мастера Дика, и всё тут.

В Ветерке проживало около трёх тысяч жителей. Город стоял на возвышенности над небольшой речкой в окружении полей, огородов и пастбищ. Пара дорог вела в огромный лес на востоке, одна на каменоломню, и одна основная на запад — к центру Катары. По факту Ветерок был одним из крайних поселений на востоке страны, дальше был только неосвоенный цивилизацией лес. Здесь было ощутимо холоднее, чем в тех местах, где путешествовали мы с Власом, и это было хорошим поводом надеть плащ, под которым легко пряталось моё стрелковое оружие. Под глефу мы никакого крепления не нашли, поэтому я нёс её в руках, легкомысленно помахивая и сшибая идеально заточенным лезвием разноцветные верхушки росших вокруг колючек.

С каждым срезанным цветком оружие всё больше становилось моим, чувствовалось как продолжение рук. А в голове рождались разнообразные связки ударов, чему я только радовался, но уже не удивлялся.

Периодически я сверялся с картой на экране небольшого, размером с пару ладоней, планшета. Я ухмыльнулся, вспоминая с какой неохотой трактирщик выдал мне информацию об этом устройстве…

До восточной границы города оставалось идти четыре часа. Дом мастера Дика с прилегающим зданием школы располагался на окраине города, но с противоположной западной стороны. Поначалу я хотел обойти город, но потом решил, что в этом нет особого смысла. Быстрее будет пройти напрямую.

Выйдя из леса, я быстро нашёл тропу, а потом и дорогу. Мысленно их разделив таким образом: тропа — это где ходят только ногами, а дорога — где ездят на колёсах.

Я шёл и смотрел по сторонам. Луга, разделённые редкими рощами, заросшая колючими и бодро цветущими сорняками обочина дороги, спокойный ветерок и встающее за спиной солнце создавали ощущение спокойствия и безмятежности. Чувство ложной безопасности. Хотя почему ложной? Если я уверен, что в ближайший час на меня никто не нападёт, то этот час я действительно полностью свободен. Все опасности в будущем. Но здесь и сейчас никто меня не атакует. Так свободен я или нет? Подумав, я для себя определил, что настоящая свобода должна включать некую позитивную уверенность по поводу будущего. Без этого я себя не могу считать свободным, несмотря на все красоты вокруг, приятное чирикание невидимых птичек и свист воздуха рассекаемого моей глефой.

Кстати! Я, за всеми этими лирическими мыслями, почти перестал обращать внимание на то, что вытворяю со своим оружием, а вытворял я очень даже интересные вещи. С огромной скоростью и, что самое интересное, идеальной точностью моё недо-копьё сшибало цветастые верхушки придорожного бурьяна без каких-либо осечек и промахов. Если представить, что вместо этих трёх чертополохов передо мной будут стоять три человека, то горло каждого из них будет проткнуто быстрее, чем они успеют моргнуть два раза.

Я аж сбился со своих философских мыслей. Ничего себе, как я могу!

Я остановился и вытянул вперёд правую руку с зажатой в ней глефой так, что та была параллельно земле на высоте моих глаз. Несмотря на немалый вес и хват за противоположный от лезвия край, это самое лезвие вообще не дрожало. Я повёл кистью, рисуя кончиком глефы круг в воздухе. Получилось настолько плавно и точно, как если бы это делал механический манипулятор медицинского робота. Я резко дёрнул рукой вправо — и разрубил пополам сидящую на листочке пчелу в двух метрах от меня. Да ладно⁈ Я хотел это сделать, но сам не верил, что получится.

Так… Что-то тут не так. Несмотря на сильное тело, я вряд ли могу так идеально контролировать своё оружие, которым даже не сражался ни разу. Теперь я начал медленно двигать глефой, держа её перед собой на прямой руке и внимательно контролируя кончик лезвия.

И я понял!

Это мой телекинез. Практически неосознанно я контролировал оружие таким образом, что оно подчинялось мне как кисточка художнику-профессионалу, но делал это не за счёт мускульных усилий, вернее, не только за счёт них, а помогая телекинезом. Я хотел резко сдвинуть лезвие вправо, и оно летело вправо ещё до того, как нервный импульс сокращал мышцы. Красота!

Немного побаловавшись своим новым умением и оставив в печали несколько десятков обезглавленных колючек, я продолжил путь, положив глефу на плечо.

Так что я там думал? Про свободу. Да, я хочу быть свободен. Свободен сейчас с уверенностью свободы в будущем. Я хочу наслаждаться моментом, но при этом не бояться смотреть далеко в будущее. Я хочу найти ту, которую мне надо найти. Я не хочу, чтобы одни люди контролировали других наиболее мерзким способом — через скрытые внушения. Это приятно — знать, чего хочешь. Да и идти, махая острой железкой на палке и сражаясь с бурьяном мне тоже нравится. Если бы меня ждала на другом конце этого городка Колючка, а не какой-то мутный мастер Дик, я был бы абсолютно счастлив…

Дзынь!

Глефа отбила металлический предмет, который Восприятие через долю секунды идентифицировало как цельнометаллическую стрелку.

Вжух!

Мимо пронеслась ещё одна. Эту я не стал отбивать, а просто отвёл телекинезом немного в сторону. Стреляли из кустов, которые подходили вплотную к дороге. Я вытянул Восприятие в эту сторону и «увидел» двух мужчин, активно манипулирующих с какими-то штуками, скорее всего, метателями.

Я рванул в их сторону, поудобнее перехватив глефу. Вот уже я их вижу не только Восприятием. Один, верно оценив скорость моего приближения, откидывает метатель и замахивается оружием, которое больше всего напоминает молоток на длинной ручке, второй продолжает заряжать метатель, при этом отступив за спину своего товарища. Тот, что схватился за молоток, делает замах и наносит удар, но мы не в тренировочном поединке как с Власом, поэтому я использую свои способности как мне удобно — чуть отталкиваю его оружие телекинезом и коротким взмахом глефы снизу вверх ударяю вдоль древка молотка. Молодой парень орёт от боли и роняет своё странное оружие, так как большая часть его пальцев отрезана одним ударом. Я несусь мимо него ко второму бойцу и телекинезом пихаю направляемый на меня метатель в сторону. Стрелка летит влево, а глефа ударяет парня по голове. Не фатально, а древком. А может и фатально — парень рухнул как подкошенный.

Итого. Один стоит, согнувшись, и орёт, второй тихо лежит. Я, если честно, немного растерялся и меня так раздражал орущий парень, что я не придумал ничего лучше, чем врезать и ему по голове. Тот мгновенно свалился, но не замолк, а продолжил стонать, причём стон его был ничуть не тише крика, хотя так и не должно быть. Да что ж он за крикун такой⁈

— Заткнись, придурок! — крикнул я, но меня проигнорировали, единственное — в стоны добавили что-то интимное про папу Йоду.

Я усмирил своё желание окончательно вырубить орущего разбойника. Надо же понять, с кем имею дело и почему на меня напали. Я подошёл к парню и, наступив на запястье, поднёс лезвие глефы к его носу.

— Заткнись.

Сработало. Парень сделал над собой огромное усилие и всё-таки замолк.

— Вы кто такие?

— Не убивай меня! Тебе конец!

Парень, очевидно, плохо переносил боль, поэтому придираться к логике его высказываний я не собирался, тем не менее последняя фраза явно содержала в себе угрозу, а это возможно только в случае, если помощь рядом. Я сосредоточился и просканировал окрестности Восприятием. Никого. А вот глазами сканировать у меня не получалось. Напавшие на меня парни сидели в кустах на вершине небольшого холма. Дорога тут немного изгибалась и уходила вниз, мне надо было пройти не меньше пятнадцати метров, чтобы выбраться из кустов и осмотреться.

— Что вы здесь делали? — я коснулся кончиком глефы лежащего парня.

— ААААА!!! Не убивай! — не выдержал и заорал со слезами на глазах парень.

Да что ж он орёт-то так?

— Не ори. Что вы здесь делали? — повторил я вопрос.

— Ничего! Следили за дорогой! — опять проорал раненый.

Что-то не так. Поговорю с ним позже. Надо осмотреться. Ещё один удар древком глефы наконец утихомирил крикуна, но к счастью для него не убил. Второй парень, как показало Восприятие, тоже остался жив.

Я быстро вернулся на дорогу и пробежал по ней вперёд. И как только кусты перестали загораживать мне обзор, увидел спешащих мне навстречу людей. До них было метров сорок, они бежали вверх, а я смотрел на эту странную компанию с вершины холма.

Намерения приближавшихся были откровенно недобрыми. Вот, например, один неряшливый бородач уверенно держит в руке топор за длинное топорище. Первый раз в жизни меня видит, а уже считает, что может обсуждать мою интимную жизнь, при этом выдвигая совершенно необоснованные обвинения в пассивной зоофилии. Другой чуть более аккуратный мужчина с мечом, только увидев меня, высказался ещё более некультурно, начав предсказывать мою интимную жизнь в исключительно мрачных красках, но при этом не скупился на разнообразие сценариев. Ещё двое берегли дыхание, а отстающий худенький мужичок просто и без затей крикнул:

— Кто ты, тварь⁈

Метрах в ста дальше по дороге находились ещё какие-то люди, но я не стал их внимательно рассматривать. До меня вот-вот доберётся эта пятёрка недовольных. Мелькнула мысль достать пистолет и всех перестрелять, но шуметь не хотелось, поэтому я просто поудобнее перехватил глефу. При этом смысл происходящего по-прежнему был мне непонятен. Я первый раз вижу этих клоунов, но это не мешает им пытаться меня убить с абсолютной уверенностью в собственной правоте. Ладно бы меня приняли за кого-то другого, но последний вопрос чётко дал понять, что они меня не знают.

И что с ними делать? Ну, уж точно не позволить им воплотить нежные планы насчёт меня.

Тактика отталкивать оружие и бить по незащищённым местам сработала идеально. Через пять секунд бородач с топором катался по земле с криками, зажимая глубоко вспоротые раны выше коленей на обеих ногах, а через десять орали и стонали все пятеро. Никто из них быстро передвигаться больше не мог в силу серьёзных ранений на ногах. Убедившись Восприятием, что ни у кого из них нет встроенных имплантов и спрятанных метателей, я отправился к остальным людям, постепенно догадываясь, что происходит.

Картина передо мной наблюдалась следующая. Телега с запряжённой лошадью, почти до бортов чем-то загруженная, рядом лежит мёртвый мужчина. На коленях стоят связанные парень и девушка, а за их спинами с обнажённым мечом ещё один недружелюбный тип. Сцена избиения его коллег произошла у него на глазах, поэтому мужик чрезмерной самоуверенностью не страдал. Он меня боялся. Я внимательно осмотрел стоящих на коленях людей. Девушка была всего лишь в одной лёгкой рубашке и штанах. Скорее всего, это её вещи валяются с другой стороны телеги. Парень одет нормально, но сильно избит. Во всяком случае лицо точно сильно избито.

— Положи меч, — спокойно попросил я, когда сократил расстояние до пятнадцати метров.

— Ты кто, чтоб меня Йода обрюхатил, такой⁈ — истерично выкрикнул мужик, и не думая подчиняться.

— Помогите нам! Они Тучку снасильничать хотели! — Выкрикнул парень. Наверное, Тучка — это всё-таки девушка, а не лошадка, хотя имя так себе.

— Заткнись, ушлёпок! — почти взвизгнул мужик и замахнулся мечом.

А вот это плохо. Он всерьёз нацелен убить этих двух. Я не придумал ничего лучше, чем толкнуть его телекинезом и одновременно метнуть глефу. Ну как метнуть… Та просто вылетела у меня из руки совсем не с той скоростью, которую можно было ожидать, — ведь моя рука едва шевельнулась. Основной импульс ей придал телекинез, который как-то совсем незаметно настолько хорошо подружился с моим оружием, что я мог только удивляться. Эффект от броска оказался весьма… эффектный. Глефа ударила так сильно, что пробила мужика насквозь точно в середине груди и заставила пролететь пару метров, прежде чем мёртвое тело упало на траву.

В относительной тишине — порезанные мной мужики продолжали издалека предлагать мне и всем вокруг разные виды сексуальных удовольствий — я подошёл к телу и вытащил глефу. Повернулся к всё ещё стоящим на коленях парню с девушкой и, быстро перерезав связывающие их верёвки, спросил:

— Может, вы меня просветите, что здесь происходит?

Парень ответил совсем не то, что я ожидал:

— Там ещё двое остались! Их послали за дорогой следить!

Я хотел возразить, что никого не осталось, но парень указал он в противоположном направлении от того, откуда я пришёл.

Я осмотрелся. Мы находились, можно сказать, в овраге, в самой низкой его части. Дальше дорога поднималась и снова уходила в кусты, и, судя по словам парня, именно там оставались ещё не покалеченные мной коллеги этих злобных типов. Я думал недолго. Подхватил глефу и побежал вверх по склону.

На случай выстрелов я держал наготове телекинетический щит. И не зря. Одна металлическая стрелка срикошетила от него в сторону. Вот я достигаю небольшой рощицы наверху холма, и Восприятие показывает спрятавшихся по разные стороны от дороги злодеев. Один дожидается моего приближения и готов выстрелить из метателя, другой сжимает в руке меч.

Я двинулся к стрелку. Присевший на колено мужчина понял, что обнаружен, и решил не ждать. Но стрелка ожидаемо для меня и неожиданно для него ушла влево. Я же в несколько прыжков подскочил к нему и в длинном выпаде глефой ударил в сердце. Мне расхотелось оставлять в живых этих людей. Они хотят меня убить, пусть получают то, что считают приемлемым делать мне.

Поединок со вторым тоже много времени не занял — ещё один труп с раной в области сердца остался лежать в кустах у дороги.

Теперь, когда нас никто не отвлекает, я надеюсь, мне объяснят, что тут происходит.

Тем не менее объяснения я услышал не сразу. Когда я спустился, то обнаружил, что из атаковавшей меня пятерки не выжил никто. Покинуть тела им помог паренёк, которого я буквально только что развязал. Сейчас он уже не стоял на коленях. Он стоял с мечом возле тела мужика, которого убил на моих глазах. Остальные тоже стали трупами благодаря ему. Ну, так-то в своём праве парень.

Я молча кивнул ему.

— Там ещё двое в живых остались. Их пока убивать не будем. Помоги мне притащить их вниз.

Парень ничего не сказал, с безумным выражением на лице продолжая разглядывать трупы вокруг себя. Похоже, он в шоке и даже не понял, что я говорю. Ну, и ладно. Я и без него справлюсь.

Через десять минут мы всё-таки смогли поговорить. Связанный молодой мужчина, которого я вырубил вторым и который провалялся весь бой без сознания, остался единственным выжившим из ватаги грабителей. Второго ткнул ножом в горло спасённый мной парень. Пленного пока ни о чём не спрашивал.

Мрачные девушка с парнем готовили тело убитого немолодого мужчины к погрузке на телегу и параллельно рассказывали мне историю произошедшего.

— Мы месяц в лесу провели, возвращались в город. Они напали, отца схватили, пытали, потом убили, — выдал мне максимально сокращённую версию парень. К девушке я с вопросами не лез, она выглядела всё ещё не отошедшей от шока.

— А зачем на вас нападать? Вы что-то ценное везёте? — я спросил и по реакции парня понял, что тот не горит желанием отвечать, поэтому продолжил. — Да мне не особо интересно, что у вас там, но смысл скрывать? Мне ваше добро не нужно.

Ответила тихим равнодушным голосом девушка.

— Тут двести семьдесят семь шкурок монков. Они даже в таком не до конца выделанном виде стоят много золота, а если их правильно обработать, то ещё больше. Наша семья год могла бы жить на эти деньги. Это большие деньги, вот они и напали. Им кто-то сказал, что мы по этой дороге поедем. Они нас ждали… — девушка задумалась, но мыслительная деятельность ей давалась тяжело, поэтому она просто продолжила говорить. — Отца пытали, чтобы рассказал, где деньги спрятал. Он рассказал, но я знаю, что он соврал. Он просто тянул время… Его тут же убили, потом…

Тут она замолчала, не желая рассказывать ту часть, когда её хотели изнасиловать.

— И что теперь? Вы поедете домой? Кто у вас там остался? Что с этими разбойниками делать?

— Это не разбойники, — мрачно ответил парень.

— А кто?

— Это сбор Сержа, два его старших сына и сын его друга Камала, — перечислил мне статус грабителей парень.

— Что такое «сбор»?

— Его люди. Охота, сопровождение и как отряд наёмников работали. Дешёвки…

— То есть на вас напали ваши знакомые? А почему?

— Серж придумал. Он сам отцу это сказал, когда пытал. И всё, что мы добыли, забрал бы и потом собирался тайник отца обчистить. Папка долго держался, потом рассказал место, где деньги прячет, п-п-потом они — парень не выдержал и расплакался. Из его основательно разбитого носа снова потекла кровь.

— Я могу вам чем-то ещё помочь? До города сами доберётесь? — я понимал, что поддержка потерявшим близкого человека, конечно, нужна, но больше моральная. Жизням их ничего не угрожает, поэтому несмотря на то, что пообщаться толком не получилось, можно и расстаться. Никаких вопросов по поводу произошедшего у меня не осталось. Я один точно буду двигаться быстрее, а привлекать к себе внимание, явившись в город с семьёй, пострадавшей от разбойников, мне не хотелось.

Брат с сестрой переглянулись и задумались. Они явно не ожидали, что я вот так быстро решу свернуть разговор и свалить. Парень уже взял себя в руки, слёзы из глаз лить перестали, а кровь он просто вытирал запачканным рукавом, не заморачиваясь, чтобы её остановить:

— Доберёмся. С этим что делать? — он указал на связанного и мало что понимающего из-за того, что пропустил уничтожение всех своих коллег, парня.

— Ну, узнайте, где он деньги прячет, и убейте. Или просто убейте. Или убейте как-нибудь непросто. Я плохой советчик в таких ситуациях. Их оружие и деньги мне не нужны, себе возьмите.

— А если привезти в город и сдать страже, чтобы его допросили? — Почему-то парень, прикончивший почти всех разбойников, сомневался, что делать с последним оставшимся в живых.

— Ну, а что вам это даст? Накажут его? Так сами и накажите. Он помог вашего отца убить. Пусть без тела выводы сделает, как был неправ. А вообще делайте, что хотите. Мне спешить надо.

— Какие выводы? Как без тела? — опешил от моего вопроса парень, и даже его погружённая в себя сестра отвлеклась от своего горя и посмотрела на меня с недоумением.

— Ну, а зачем ему в теле сидеть после смерти? Выйдет и двинется куда-нибудь, — я не стал перегружать подростков информацией про ловлю тонгеров на спутнике, — заодно посмотрит, к чему его разбой привёл и чего он этим достиг?

— А какой ещё он? Мы же его убьём. Насовсем.

— Насовсем убить нельзя. Тонгер не умирает и, скорее всего, неуничтожим.

— Какой тонгер?

И тут я впал в ступор. Получается, тут населению настолько мозги промыли, что они что, просто вообще не знают, кто они⁈ Просто вот абсолютно не знают, что они находятся внутри носителя? И считают носитель собой? Как донести им правду о реальности, я понятия не имел, и не считал, что сейчас вообще стоит решать эту задачу, поэтому, немного подумав, сказал:

— Вот пока будете убивать, пусть и думает над своим поведением, а что там дальше, неважно. Ладно, я спешу, а вам тут есть, чем заняться. Бывайте!

— Спасибо! — сказал парень, девушка же нашла в себе силы только благодарно кивнуть.

Оставив подростков принимать непростые решения, я двинулся дальше к городу. Надо спешить, если я не хочу привлекать к себе внимание, то мне надо встретиться с мастером Диком до того, как эти доберутся до города и расскажут о воине, который порезал целый отряд, или как там его… сбор.

Поднявшись на холм и пройдя через небольшой лесок на его вершине, я увидел, что дорожка, рассчитанная не более, чем на одну телегу по ширине, через несколько сотен метров упиралась в настоящую, с кюветом и твёрдым покрытием, дорогу. Город всё ближе.

Я двинулся вперёд, уже не так весело размахивая глефой, и размышляя о произошедшем. На семью охотника напали жители их же города, знакомые. Неужели эти, как их там, монки такие прям ценные? Ну, для меня, точно нет. А для них, для местных? Мне надо понять, какие ценности у людей вокруг. Если им установлены такие внушения, что заставляют за небольшие материальные преимущества убивать себе подобных, то чего мне ждать? Высморкаюсь на улице и меня пристрелят? По незнанию нарушу какое-то прошитое в их прожаренных мозгах предписание, которое все свято соблюдают, и буду атакован толпой? Вряд ли такая толпа людей без моральных терзаний собралась грабить своих знакомых просто за телегу необработанных шкурок и тайник — я был уверен, что дело ещё и во внушении, которое тут все получают перед попаданием в тело. Тут следят за экономикой, и большинство местных не имеют проблем с питанием и одеждой, и мое мнение такое, что весь этот рабой никак экономическими причинами не мотивирован. Возможно, эти грабители конченые люди, но кто сделал их такими кончеными? Ответ я знал.

Наблюдая за Власом, я не особо заметил каких-то сильных неразумностей, но мы и не обсуждали никаких обычаев, культуры и что-то из разряда «конечно, все знают…», а стоило бы. Но чего уж теперь. Постараюсь не выделяться. И постараюсь свалить отсюда побыстрее.

Империя уже давно — хотя что я знаю о том, что такое «давно»? — ссылает сюда людей и довольно успешно превращает их в живущих искусственными или откровенно внушёнными ценностями персонажей игры. Использует эту планету как полигон. Но зачем такие масштабы? Хотя если здесь всё население вместе с игроками и всеми тюремными войсками составляет пару сотен миллионов человек, а население империи десятки триллионов, то таких планет-полигонов может быть множество, и всё равно всех недовольных или преступных граждан здесь не разместишь. Но поскольку я ничего не знал о реальных цифрах населения империи, мои расчёты были очень умозрительны и не приводили меня к каким-то практическим выводам, а просто помогали скоротать время.

Вскоре, поднявшись на очередной холм, я увидел плотную застройку одно- и двухэтажных строений.

Что ж Ветерок, а с ним и мастер Дик, уже близко.

Я посмотрел на экран планшета, сверяясь с картой. Очень хорошая штука этот планшет. Просто очень!

Я двинулся к городу.