Мастер над монетой

Глава 4

Князь Оберин Мартелл стоял на башне Солнечного Копья, глядя на восточный горизонт, где тёмные точки кораблей медленно приближались к берегу. Утреннее солнце превращало море в расплавленное золото, но красота рассвета меркла перед угрозой, надвигающейся на его земли.

— Сколько? — хрипло спросил он у капитана стражи, державшего в руках подзорную трубу.

— Больше сотни парусов, мой князь. Возможно, полторы сотни. Все под чёрными знамёнами железнорождённых.

Оберин сжал кулаки. Он готовился к войне против Ланнистеров, собирал флот для поддержки Дейенерис Таргариен, и вдруг эти морские разбойники решили напасть на Дорн! Словно сговорились с его врагами.

А может, и правда сговорились?

— Пошлите гонцов во все портовые города, — приказал он. — Пусть готовятся к осаде. Все торговые корабли увести в глубь бухт или вообще в реки. Боевые галеи собрать в Планктаун-Кайтс и Призрачную Гавань.

— Мой князь, — осторожно заметил капитан, — наш флот насчитывает всего шестьдесят кораблей. Против полутора сотен...

— Я знаю арифметику! — рявкнул Оберин. — Но у нас есть преимущества. Мы знаем эти воды, знаем каждую отмель и каждое течение. А главное — мы защищаем свой дом.

Он развернулся и быстрым шагом направился к лестнице.

— Собирайте военный совет. Немедленно.

Через час в Круглом зале Солнечного Копья собрались все военачальники Дорна. Князь Доран, старший брат Оберина, сидел в инвалидном кресле, скрученный подагрой, но его разум оставался острым как дорнийский клинок. Рядом расположились сир Арис Окхарт, капитан гвардии, мейстер Калотт с картами и сводками, а также капитаны дорнийского флота.

— Господа, — начал Оберин, — на нас напали. Железнорождённые идут с севера объединённым флотом. Это не простой набег за добычей — это полномасштабное вторжение.

— Почему сейчас? — спросил князь Доран. — Что заставило их напасть именно в этот момент?

— Мизинец, — с горечью ответил Оберин. — Петир Бейлиш. Этот выскочка с Перстов подкупил пиратов. Натравил их на нас, чтобы ослабить перед главной войной.

Мейстер Калотт развернул карту побережья.

— Если они действительно идут объединённым флотом, то ударят сразу по нескольким целям. Планктаун-Кайтс, Призрачная Гавань, Соляные Копья — все крупные порты под угрозой.

— А что с нашими союзниками? — спросил сир Арис. — Дейенерис Таргариен обещала поддержку...

— Драконица далеко, — мрачно ответил Оберин. — А её корабли ещё дальше. Мы можем рассчитывать только на себя.

Князь Доран откашлялся.

— Брат, возможно, стоит попытаться договориться? Предложить железнорождённым выкуп, чтобы они ушли?

— Нет! — Оберин ударил кулаком по столу. — Мы не будем платить данъ разбойникам! Это покажет слабость всем нашим врагам.

— Но наш флот слабее...

— Флот — да. Но у нас есть береговые укрепления, знание местности, поддержка населения. — Оберин указал на карту. — Смотрите. Железнорождённые привыкли к быстрым налётам. Наскочили, награбили, ушли. Но если мы заставим их задержаться, ввязаться в долгую осаду...

— Они понесут потери, — закончил мысль капитан флота сир Давос Альгуд. — А чем дольше война, тем больше шансов получить помощь извне.

— Именно. — Оберин обвёл взглядом собравшихся. — План такой: основной флот уводим из портов в безопасные бухты. Пусть железнорождённые захватят пустые гавани. А мы будем бить их малыми силами — внезапные атаки, ночные рейды, засады в узостях.

Мейстер Калотт нахмурился.

— Но торговые города будут разграблены...

— Лучше потерять золото, чем корабли и людей, — жёстко ответил Оберин. — Золото можно заработать заново. А флот строится годами.

Доран кивнул.

— Мудро. А что с сухопутными силами?

— Собираем ополчение во всех прибрежных областях. Если железнорождённые попытаются высадиться для захвата городов, встретим их копьями. — Оберин усмехнулся. — Посмотрим, как эти морские волки будут чувствовать себя на суше.

Следующие дни превратились в лихорадочную подготовку. Гонцы скакали по всему Дорну, разнося приказы о мобилизации. Корабли спешно покидали большие порты, уходя в укрытые бухты и речные устья. Торговцы прятали товары в подземельях или вообще увозили в глубь континента.

На третий день разведчики доложили: флот железнорождённых разделился. Основная часть идёт на Планктаун-Кайтс, меньшие эскадры направляются к Призрачной Гавани и Соляным Копьям.

Оберин стоял на берегу Зеленокровной, наблюдая, как последние дорнийские галеи уходят вверх по реке. Рядом с ним находился его бастард Сарелла Сэнд, одна из Песчаных Змеек, которая настояла на участии в войне.

— Отец, — сказала она, — а что если это ловушка? Что если Мизинец хочет заставить нас израсходовать силы на железнорождённых, а потом ударить основной армией?

— Возможно, — согласился Оберин. — Но у нас нет выбора. Не можем же мы позволить пиратам безнаказанно грабить наши земли.

— А что с принцессой Мирцеллой? Может, использовать её как заложницу?

Оберин покачал головой.

— Девочка ни в чём не виновата. К тому же, если мы причиним вред принцессе, это даст Ланнистерам повод объявить нас детоубийцами. Общественное мнение Вестероса обернётся против нас.

На горизонте показались первые паруса железнорождённых. Чёрные знамёна с золотыми кракенами развевались на ветру, словно предвестники бури.

— Начинается, — прошептал Оберин.

К полудню железнорождённые подошли к Планктаун-Кайтс. Оберин наблюдал в подзорную трубу, как длинные корабли пиратов входят в опустевшую гавань. Никакого сопротивления. Порт словно вымер.

— Они удивлены, — заметил сир Арис. — Ожидали боя, а нашли пустоту.

— Пусть удивляются. Чем больше они расслабятся, тем эффективнее будет наш первый удар.

Железнорождённые начали высадку. Сотни воинов в кольчугах и с топорами выгружались на пирсы, осматривая покинутые склады и дома. Некоторые корабли направились к торговому кварталу, другие — к крепости, охранявшей гавань.

— Сейчас, — приказал Оберин.

С холмов, окружавших город, взвились сигнальные стрелы. По этому знаку из укрытий выскочили дорнийские лучники и начали обстрел высадившихся пиратов. Одновременно из бокового залива выплыли три быстроходные галеи, атакуя транспортные корабли железнорождённых.

Началась первая битва дорнийско-железнорождённой войны.

Оберин наблюдал, как его план воплощается в жизнь. Железнорождённые, застигнутые врасплох, несли потери, но быстро организовали оборону. Их боевые корабли развернулись для защиты транспортов, а воины на берегу начали штурм позиций лучников.

— Отступать! — скомандовал Оберин. — По плану!

Дорнийцы начали отход, увлекая за собой разъярённых пиратов. Каждый холм, каждая роща становились полем боя. Железнорождённые продвигались вглубь земли, но платили за каждую милю кровью.

К вечеру стало ясно: война будет долгой и кровавой. Именно такой, какой хотел Оберин. Именно такой, которая сделает победу пирровой для любой стороны.

Где-то в Королевской Гавани Петир Бейлиш, вероятно, потирал руки от удовольствия. Его враги резали друг друга, ослабляя себя для будущих сражений.

Но Оберин Мартелл не собирался быть пешкой в чужой игре. У него были собственные планы мести. И эта война станет лишь первым шагом к их осуществлению.

Неделю спустя Оберин Мартелл сидел в походном шатре, раскинутом на холмах к северу от Планктаун-Кайтс, изучая донесения с различных фронтов. Свечи трепетали в ночном ветру, словно испуганные души, а снаружи слышались приглушённые голоса дозорных и тревожный топот лошадей. Война разгоралась по всему дорнийскому побережью подобно степному пожару, и каждый день приносил новые испытания.

— Мой князь, — в шатёр вошёл сир Арис Окхарт, его доспех был покрыт пылью дорог и засохшей кровью врагов. — Доклад с восточного фронта.

— Говорите.

— Железнорождённые высадились в Призрачной Гавани три дня назад. Капитан Эррик Эйронвуд пытался остановить их у мола, но был отброшен морской волной пиратов. Город пал, однако эти морские псы понесли серьёзные потери — более трёхсот душ отправились к Утонувшему Богу.

Оберин кивнул. План работал безупречно. Каждый захваченный город становился могилой для железнорождённых, пожирая их силы подобно песчаной змее.

— А что в Соляных Копьях?

— Там картина интереснее. — Сир Арис развернул карту, помеченную красными крестами сражений. — Лорд Джеральд Дейн организовал ложное отступление. Заманил пиратов в узкую бухту, словно мышей в западню, а потом обрушился на них из засады. Потопил семь их кораблей, включая флагман одного из капитанов.

— Превосходно! — Оберин ударил кулаком по столу, заставив подпрыгнуть чернильницу. — Пусть знают, что дорнийские змеи кусаются смертельно. А наши потери?

— Два корабля повреждены, тридцать доблестных воинов пали за родину. Но мы захватили железнорождённый дромон с полным грузом награбленного добра — ирония богов весьма очевидна.

Оберин усмехнулся. Действительно, судьба играла злую шутку — дорнийцы отбивали собственные сокровища у пиратов, которые их украли.

В полог шатра заглянула Сарелла Сэнд, одна из его песчаных змеек. Девушка была облачена в лёгкий доспех и вооружена изогнутым дорнийским клинком, который блестел в свете свечей, словно застывшая молния.

— Отец, разведчики вернулись из логова железнорождённых.

— И что поведали?

— Они грызутся между собой, как голодные псы за кость. Капитаны не могут решить, продолжать ли захват городов или возвращаться на острова с уже награбленным. — Сарелла опустилась на походный стул. — Эйрон Мокроус настаивает на продолжении войны, но многие капитаны недовольны потерями. Говорят, что дорнийское золото слишком дорого обходится.

— Превосходно. Раздор в стане врага — наш лучший союзник. — Оберин поднялся и подошёл к карте. — Время переходить от обороны к наступлению.

— Что задумали?

— Завтра ночью нанесём удар по их главному осиному гнезду в Планктаун-Кайтс. Пока они спорят о дележе добычи, мы покажем им, что война только начинается.

Сир Арис нахмурился, словно грозовая туча.

— Мой князь, это рискованно. Их лагерь укреплён лучше некоторых замков, а людей у них втрое больше наших.

— Именно поэтому они почивают в ложной безопасности, — возразил Оберин. — Железнорождённые привыкли быть охотниками, а не дичью. Пора показать этим морским волкам, каково это — стать жертвой.

Он указал на подробный план города.

— Сарелла поведёт группу лучников к складам с награбленным добром. Устроит им жаркую баню и отвлечёт внимание. Сир Арис с тяжёлой кавалерией обрушится на центр лагеря, как молот на наковальню. А я с отборными бойцами попытаюсь срубить голову змее — захватить или убить их командиров.

— А если фортуна отвернётся от нас? — спросила Сарелла.

— Тогда растворимся в горах, как утренний туман. У нас есть преимущество — мы знаем каждую тропу, каждую расщелину. Пусть попробуют поймать ветер в сети.

Подготовка к ночному рейду заняла весь следующий день. Оберин лично проверял снаряжение каждого бойца, изучал свежие разведывательные данные, оттачивал план атаки до совершенства. К закату всё было готово для кровавого пира.

Дорнийский отряд скользил по ночным холмам, словно стая призраков. Оберин ехал впереди, его любимое копьё с отравленным наконечником покоилось в ножнах у седла — готовое нести смерть врагам. За ним следовали полторы сотни лучших воинов Дорна — закалённых, бесшумных, смертоносных, как клинки в руках мастера.

Планктаун-Кайтс раскинулся внизу, освещённый множеством костров железнорождённых. В гавани покачивались их корабли, словно чёрные гробы, нагруженные чужим добром. На берегу виднелись палатки и наспех сооружённые укрепления. Пираты купались в иллюзии победы.

— Помните, — прошептал Оберин своим волкам, — мы не пытаемся удержать город. Цель — нанести максимальный урон и раствориться в ночи. Быстро, тихо, беспощадно.

Атака началась ровно в полночь, когда луна скрылась за облаками. Сарелла со своими лучниками превратила склады торгового квартала в море огня. Языки пламени взметнулись к звёздам, превращая ночь в кровавое зарево. Железнорождённые вскочили, хватаясь за оружие, но смерть уже шагала по их лагерю.

Сир Арис повёл кавалерийскую лавину по главной улице, круша палатки и разбрасывая сонных пиратов, как щепки в буре. Дорнийские всадники рубили копьями и мечами, сея хаос в рядах врага.

А Оберин с отборным отрядом проник в сердце лагеря, где гнездились командирские шатры. Его копьё плясало в ночи смертельный танец, даря вечный покой капитанам железнорождённых. Отравленный наконечник превращал даже царапину в смертный приговор.

— За Дорн! — кричал он, пронзая очередного врага. — За честь предков!

Сражение длилось менее часа — яркая вспышка насилия в ночной тьме. Когда железнорождённые сумели сплотиться для отпора, дорнийцы уже таяли в темноте, унося трофеи и пленных. За ними остались пылающие руины, груды мёртвых и растущий ужас.

На рассвете Оберин стоял на знакомом холме, наблюдая за плодами ночной работы. Внизу железнорождённые метались, пытаясь потушить пожары и сосчитать потери. По донесениям разведчиков, они лишились восьми капитанов, сотни отборных бойцов и доброй половины награбленного.

— Думаете, это заставит их бежать? — спросила Сарелла, перевязывая неглубокую рану на предплечье.

— Нет, — покачал головой Оберин. — Это лишь распалит их ярость. Но гневливый враг совершает роковые ошибки. А промахи противника становятся нашими возможностями.

Действительно, к полудню стало ясно: железнорождённые готовят ответный удар. Их корабли выползали из гавани, словно морские чудовища, разворачиваясь для обстрела дорнийских позиций. А сухопутные силы выстраивались для штурма холмов.

— Пусть лезут в горы, — усмехнулся Оберин. — Там мы дерёмся лучше горных козлов.

Следующие дни превратились в кровавую череду стычек среди скал и ущелий. Железнорождённые, привыкшие к просторам морей и стремительным налётам, мучительно приспосабливались к горной войне. Каждая тропа оборачивалась смертельной западнёй, каждый перевал — кровавым полем битвы.

Оберин применял тактику, постигнутую в молодости среди наёмников Эссоса. Ложные отступления, внезапные засады, ночные атаки, отравленные стрелы — весь арсенал войны в тени, способный деморализовать врага и выпустить из него кровь по капле.

Неделя спустя судьба преподнесла подарок. Гонец из Солнечного Копья привёз письмо от князя Дорана — послание, которое перевернуло весь ход войны:

«Брат, получены потрясающие вести из-за моря. Дейенерис Таргариен собирает флот в Мире. Мать драконов обещает явиться через месяц с десятью тысячами Безупречных и тремя крылатыми исчадиями ада. Если сумеешь продержаться до её прибытия, у нас будет шанс не только смести железнорождённых в море, но и начать священную войну за железный трон. Стой насмерть. Доран».

Оберин перечитал послание дважды, словно не веря собственным глазам, затем передал его Сарелле.

— Драконы, — выдохнула девушка. — Истинные драконы возвращаются в Вестерос.

— Да. И это переворачивает всё с ног на голову. — Оберин свернул пергамент. — Теперь наша задача не просто уцелеть, а выстоять месяц. Сберечь силы для решающей схватки.

— А железнорождённые?

— Пусть тешатся иллюзией победы. Пусть зарываются глубже в Дорн, растягивают снабжение, истекают кровью. — Оберин улыбнулся улыбкой хищника. — Когда явятся драконы, эти морские крысы превратятся в пепел быстрее, чем успеют взмолиться своему Утонувшему Богу.

Война продолжалась, но теперь обрела совершенно иной смысл. Оберин больше не просто отстаивал родную землю от захватчиков. Он ковал плацдарм для возвращения законной династии.

Мизинец в Королевской Гавани полагал, что дёргает за ниточки марионеток, стравливая дорнийцев и железнорождённых в кровавом спектакле.