Мастер молний. Книга I

Глава 19

Облик существа, пытавшегося вцепиться в шею моей ученицы, постоянно менялся. Монстр переливался как капля, но при желании можно было опознать гипертрофированно хищную зубастую белку с повышенной прыгучестью. Ее длинным суставчатым ногам позавидовал бы кузнечик. Вместо шелковой шкурки тварь покрылась черной, глянцевой и влажной кожей, она напоминал нефтяное пятно, притворявшееся животным.

Первый прорыв на моей памяти принял на себя патруль эльфов, они-то и дали им название Lempingulo, что означает «игривый прыгун», или попросту «попрыгунчик». В авангарде вторжения всегда идет орда простейших тварей, за ними прут существа сложнее. На вершине цепочки царят реально опасные монстры, владеющие мощной магией, но они приходят на подготовленный плацдарм. Сначала же защиту продавливают тонны пушечного мяса, те самые попрыгунчики, что сейчас пытаются сожрать Алису. Я насчитал двенадцать особей, то есть один выводок. Опасности они почти не представляют, хотя окажись на нашем месте мирная парочка Клара и Марио, их бы твари схомячили за пару минут.

Всю эту удивительную расу назвали «по наследству» лемпами. Это слово можно условно перевести как «игрун», так их тоже называли. Несмотря на повышенную агрессивность и жажду неконтролируемой экспансии, нам поначалу удалось с ними договориться, но на сегодняшний день все известные миры лемпов оказались полностью заражены паразитами.

Алиса только что выросла в моих глазах на целую голову, если не сильнее. Со страху и на голом андреналине она создала куклу-тульпу, которую выводок попрыгунчиков радостно жрал, до них еще не дошло, что питательности в иллюзии меньше, чем в лопухе под ногами.

Сама же ученица юркнула в тень. Прекрасная, совершенная тактика! Я одной струей раскаленного воздуха испепелил выводок и развеял тульпу. Потом вытащил Алису на физический план, и мы пошли исследовать монастырь.

Очень скоро мы обнражили еще три «дырки», закрытые печатями с более или менее разрушенным плетением. Наиболее пострадавшая, неожиданно, скрывалась аж на чердаке собора. Там, конечно, от защиты и воспоминания не осталось. Через нее попрыгунчики и прискакали в наш мир.

Я осмотрелся и вскоре нашел источник бед. Тут же заставил Алису искать его магическим зрением, вскоре она радостно протянула мне круглый черный камешек, фактурой напоминавший кубик, что я сотворил из токсичных отходов. Я отругал бестолочь, за то, что она хватает руками всякую гадость, а потом мы вникли и поняли, каким образом гадость сосала энергию из печати.

Я велел ученице смотреть внимательно, очистил портал от остатков убитой печати и принялся накладывать собственную, хорошую. Эту подлыми камешками не взломать, не зря один моих титулов «закрывающий двери».

Еще две пострадали меньше, камешки мы изъяли, а я заставил Алису самостоятельно находить лакуны и даже поддельные элементы узоров — «кукушат», подкинутых враждебной магией на место «высосанных» фрагментов. Своих кукушат я внедрять на эти участки не стал, показал Алисе, как восстанавливать исходный узор, и под моим руководством она с большим трудом справилась с одним из них.

Восстановив все печати, мы наконец добрались до пляжа. Я показал Алисе, как создавать одежду, достал из бездонной сумки немного тряпья, и заставил ее творить. Когда с десятой попытки у нее получилось бикини, которое не стыдно примерить, я не пустил ее в кабинку для переодевания, а предложил создать ширму-иллюзию. Сидела обновка из рук вон плохо, так что еще полчаса мы потратили на заклинание адаптивности. Уже стемнело, но мне показалось уроков недостаточно, и я обучил девушку, как греть себя с помощью магии огня, а потом она у меня проделала то же самое с магией воздуха.

Попутно я расспросил Алису, как ей удалось сотворить тульпу. Она рассказала, что внимательно следила, как я создавал наши куклы на автобусной стоянке по пути в Филадельфию, но как ей тогда показалось, ничего не запомнила. Однако стресс — великий мотиватор, заставляет не думать, а действовать автоматически. Я похвалил девушку и объяснил, что пытаюсь добиться от нее именно этого автоматизма. В бою нет времени на рассуждения и копания в памяти в поисках решений.

Наконец я разрешил нам обоим искупаться в холодном декабрьском море. Когда мы вернулись, Клара напоила нас горячим чаем с выпечкой. Алиса раззевалась, но страшный бессердечный упырь, то есть я, не пустил ее в постель, заставив медитировать. Каналы сами себя не прокачают, а после всех сегодняшних достижений, девочке было необходимо распределить потоки. Ну что же поделать, обучение магии на девяноста процентов — насилие, а лишь на десять — информация. Я, кстати, занялся тем же самым — работой с каналами. День и у меня выдался трудный.

Луиджи Виттарио, адвокат мафии и мой заказчик, приехал довольно рано по местным расслабленным устоям, мы едва успели позавтракать. Солнце жарило не по-зимнему, так что мы расположились в беседке на свежем воздухе. Клара подала нам кофе с очередной порцией субстанции «прощай талия», то есть со вкусной свежей выпечкой. Впрочем, я-то умел контролировать свое тело и выглядеть так, как хочу, Алису я тоже со временем научу. А пока пусть осваивает магию иллюзий.

Первым делом Луи выложил на стол пачку документов, а также визитку своего коллеги из Лихтеншетйна, которого он назначил управляющим нашей подставной компании. Точнее «компаний», следующие полчаса ушли на описание сложной системы отмыва и маскировки моих денег. Я испытал жгучее желание провести ритуал с сеньором Виттарио, чтобы выкачать из его седой головы все знания, но это было бы не слишком вежливо. В любом случае система показалась мне работоспособной.

Далее Луи вручил мне визитку заведующего кафедрой итальянской литературы в Римской Академии Изящных Искусств.

— Сеньор Чезаре Мануччо, — сообщил адвокат, — безусловно, образованнейший человек, и его языковые способности достойны восхищения. Но вряд ли он сам соблазнится теми деньгами, что было бы разумно предложить, я полагаю, это два миллиона лир?

Я с трудом прикинул в уме, что сумма соответствует примерно полутора тысячам долларов, и кивнул.

— Да, за сутки жизни это кажется щедрой, но справедливой оплатой, — продолжил Луи. — Я с ним поговорил, и он обещал, что поможет вам.

— Я должен как-то отблагодарить этого прекрасного человека?

— Это было бы любезно с вашей стороны, но не стоит совать ему деньги в конверте. Хороший виски или коньяк, наоборот, вполне уместны в данной ситуации.

— Принято, — кивнул я.

— Когда вы планируете посетить Рим? — поинтересовался Луи.

— Если я выдвинусь в ближайшее время, я успею доехать засветло?

— А как вы собираетесь ехать? — ответил Луи вопросом на вопрос.

— На машине, что вы любезно мне одолжили.

— Я бы советовал вылететь на самолете из города Ламеция-Терме. Полет займет два часа. Дорога до аэропорта — примерно столько же. В такой ситуации мне кажется неразумным вам ехать на своей машине. Если вы позволите, я напрягу свой секретариат, который пожирает немыслимое количество денег, так что пусть работает! Они вызовут сюда такси, а также забронируют билет и отель в Риме. Вы поедете с племянницей?

— Буду благодарен за помощь, — искренне улыбнулся я. — И нет, Анна останется здесь, если это удобно.

— Более чем! Вы — наши гости на столько времени, сколько понадобится. И поэтому поводу у меня есть еще два предложения. Первое — могу ли я попросить вас задержаться еще на несколько дней, после того как вы закончите свои дела в Риме?

— Вряд ли, — задумчиво ответил я. — Сразу после Рима я планирую покинуть Италию, хотя ваша страна мне чрезвычайно понравилась.

— Если не секрет, — поднял бровь Луи, — куда вы направляетесь?

Я на несколько секунд задумался, посвящать ли его в свои планы. Не слишком ли я доверяю адвокату мафии? С другой стороны, он пока меня не подводил, все свои обязательства выполнил. Может быть и впрямь «пока», но мне, несмотря на прожитые годы, хочется верить в людей.

— У меня неотложные дела в России, сеньор Виттарио. Действительно важные и срочные.

Луи заметно помрачнел.

— Конечно, вы не нанимали меня в качестве своего юрисконсульта, но все же я не советую вам лететь в Россию.

— Почему же, любезнейший сеньор Виттарио?

— Отношения между Европой и Российской Империей ухудшаются с каждым днем. В самом ближайшем будущем могут испортиться окончательно. Мы в Италии не слишком этому рады, мы всегда очень тепло общались и сотрудничали к взаимной пользе. Но если придется выбирать… Вы сами понимаете, есть узы гораздо более прочные, чем теплые дружеские отношения.

— И все же мои дела в России не терпят отлагательств. Тем не менее, о чем вы хотели меня попросить?

— Сицилийский могильник почти заполнен. Вред от него для всего нашего острова и даже для моря вокруг неописуем. Учитывая, как виртуозно вы справились с токсичным конвоем, я полагаю, что и эту проблему вы способны решить. У меня даже есть особое вознаграждение, кроме денег, конечно, которые также будут выплачены. Мы подарим с полным оформлением в собственность, разумеется, эту виллу.

Я рассмеялся:

— Двойной сюрприз, не так ли?

Луи догадался, что я в курсе и слегка поник.

— Что вы имеете в виду, сеньор Манн, — он еще пробовал юлить.

— Я навестил монастырь, что уютно расположился прямо под нами. Волшебное место, во многих смыслах.

— Вот как, — Луи окончательно погрустнел.

— Ладно, не волнуйтесь, на сегодняшний день проблему можно считать решенной. Ну или, точнее говоря, замороженной на разумное время. Я принял меры. Вам же со своей стороны советую изучить список визитеров за последние месяца три. Кто-то из них — диверсант.

Я показал Луи найденные черные камушки.

— Кто-то подкинул эту радость. Советую вычислить, кто именно. И кстати о вычислениях. У нас есть какие-то подвижки по нашему городу на «Х»?

— Голова моя садовая! — Луи хлопнул себя по лбу. — Мы изучили путевую карту конвоя. Наш город — Гейдельберг.

— Чем он интересен? — удивился я.

— В нем расположен институт с богатой историей. Также производится знаменитое полиграфическое оборудование. Больше особо и ничем. Просто старый заслуженный город, каких в Европе множество. Мы ищем следы «хладнокровного» ордена, но это вопрос не одного дня.

— Конвой задерживался в Риме? — спросил я.

— Да, они прибыли в Рим, даже останавливались там на три дня. Мы сейчас пытаемся выяснить, зачем.

— Держите меня в курсе. Я был бы рад познакомиться с этим прекрасными религиозными людьми.

— Вы про орден? Да, было бы замечательно. Но что же с отстойником, сеньор Манн?

— Эта проблема копилась годами, сеньор Витторио. Она подождет еще несколько дней. Я в состоянии очистить и сам могильник, и почву вокруг него, но мне действительно срочно нужно в Россию. То же касается и монастыря. Он останется безопасным минимум следующие полгода. У нас будет возможность обсудить, смогу ли я и захочу ли взять на себя его охрану.

— Надеюсь, что захотите! — воскликнул Луи. — Не смею более вас задерживать. Мне пишут, что такси прибудет через полчаса. Вы вполне успеете зарегистрироваться на двухчасовой рейс. Я скину подробности брони и информацию по отелю на ваш телефонный номер. Если у вас или сеньориты Манн возникнут любые вопросы или просьбы, обращайтесь к моему секретарю безо всякого стеснения.

Луи достал карточку адвокатского бюро и написал на ней имя.

— Эта милая дама с удовольствием вам поможет. Даже более того, она ждет звонка от Генри или Анны Манн и страшно расстроится, если ей не доведется оказать вам какую-нибудь услугу.

На этом мы распрощались с Луи. Мне не требовалось время на сборы, но я должен был оставить инструкции Алисе. Я составил для нее программу обучения, вбил в ее хорошенькую голову, насколько важно ее придерживаться, и отбыл в Рим. Дорога на удивление не доставила мне проблем. Отель оказался вполне уютным, а главное — располагался в двух шагах от академии.

На утро я отправился на встречу с образованнейшим сеньором Мануччи. На проходной не сразу поверили, что у меня может быть к нему дело, что странно, я создал себе вполне приличный костюм, и конечно же принял душ. Вряд ли академия изящных искусств жила по протоколу black tie*. Возможно, дело в моем незнании итальянского языка. Но все же я убедил строгого цербера позвонить Мануччи, и удивленный сторож пропустил меня в святую святых и даже на ломаном инглише объяснил, как мне добраться до желанного кабинета.

* строгий дресс-код, подразумевающий черный смокинг и галстук-бабочку. Конечно же студенты и творческие люди одеваются по-другому.

Я спросил дорогу еще несколько раз, но мало кто соглашался общаться со мной на чужом языке. Наконец я встретил милую девушку, которая проводила меня к заведующему кафедрой. Я представился, Мануччи проворковал что-то, видимо, поблагодарив мою проводницу, а когда мы остались одни, заговорил со мной по-английски.

Заведующий оказался пухлым мужчиной неопределенного возраста от сорока до шестидесяти лет. К моему изумлению, он сохранил воркующие нотки в разговоре со мной. Создавалось впечатление, что это человек флиртует вообще со всеми, кого встретит.

— Мистер Манн, чем я могу быть вам полезен? — спросил он. — Сеньор Виттарио упоминал какой-то эксперимент, но я не очень понял, в чем его суть.

Прежде чем начать просвещать его по поводу своих намерений, я вручил ему бутылку двадцатилетнего односолодового виски, которое купил еще в Америке, чтобы «выразить восхищение фактом нашего знакомства». Я тоже умею ворковать при необходимости. Напиток был принят с благодарностью.

— Все очень просто, сеньор Мануччи! — начал я, наконец, объяснять свои планы. — Я разработал уникальную методику экспресс-обучения языку. Она уже дала реальные и даже обнадеживающие плоды, но я должен продолжать эксперименты. Найдется ли в вашем вузе преподаватель с безупречным знанием итальянского, причем, мне одинаково важны грамматика, словарный запас и произношение. Этот человек должен решиться провести со мной примерно сутки за адекватное вознаграждение.

— О какой сумме идет речь? — поинтересовался Мануччи.

— Два миллиона лир, — ответил я. — Конечно же, я гарантирую безопасность эксперимента, и то что не доставлю проблем этому смельчаку.

— Есть ли пожелания по поводу пола или возраста смельчака? — уточнил заведующий.

— Никаких. Меня волнуют ясность мысли и знание языка.

— В чем суть эксперимента? — спросил Мануччи невинным голосом.

— Это секрет, — ответил я, мысленно расхохотавшись.

— Я бы попробовал вас разговорить, но я слишком уважаю дорогого Луиджи. Я ему так многим обязан. Вы, кстати, не боитесь принимать услугу от такого человека? Они всегда возвращают долги с процентами.

«Ничего себе дядя разоткровенничался», — подумал я, а вслух ответил:

— Не боюсь, поскольку его услуга уже ответная.

Мануччи нервно сглотнул.

— Я абсолютно точно знаю, кто может вам помочь. Милое создание, что привело вас сюда, — Professori Associati, — заведующий замялся на секунду, потом перевел, — доцент, Dottorato di Ricerca, по-английски, доктор философии. Пережила неприятный и разорительный развод, в результате нуждается в средствах. Берегите ее, мистер Манн!

Он позвонил кому-то по внутреннему телефону, и скоро в кабинет вошла моя очаровательная проводница. Мануччи проговорил за меня вступление про интересный эксперимент, вознаграждение, и конечно же попросил оказать содействие и ни о чем не волноваться. И только потом он догадался представить мне гостью, которую звали Милена Конти.

Теперь появился повод рассмотреть ее как следует. Очень симпатичная молодая женщина, невысокая, с черными вьющимися волосами и мягкими чертами лица.

Я спросил Мануччи, могу ли я уже забрать сеньору Конти, и получил заверения, что она в моем распоряжении на ближайшие сутки. На сем мы раскланялись. Я заметил, что даме не понравилось, как бесцеремонно распорядилось начальство ее временем и даже можно сказать «судьбой». Я постарался вести себя максимально любезно и уважительно, но конечно же, не перебарщивая. Начал же я с того, что предложил Милене продолжить беседу за чашечкой кофе.

— И где вы хотите поговорить? — спросила она напряженно.

— Я первый раз в Риме, прилетел вчера вечером и не знаю о городе ровным счетом ничего. Не откажетесь ли вы, прекрасная сеньора, стать моим гидом? — в голос я добавил самую малость убеждения, скорее, чтобы успокоить ее. Я не хотел заставлять ее помогать мне, даже имея в своем активе приказ начальства и магию, промывающую мозги.

Милена немного оттаяла.

— Я засиделась за полдня, — ответила она. — И пока еще не голодна. Предлагаю прогулку, раз уж мы в центре. Я вам расскажу про вечный город, а вы мне про свой загадочный эксперимент. Мануччи, — это имя она произнесла с едва заметным отвращением, — похоже и сам не в курсе, о чем идет речь?

— Он не достоин! — ответил я с той же крохотной долей пренебрежения. — Раз уж он не предложил свою кандидатуру для участия, пусть остается в неведении. Даже лучше будет, если он решит, что я богатый шарлатан. Так спокойнее!

— Вы забавный человек, сеньор Манн!

— Генри, сеньора Конти! Для вас — исключительно Генри!

— Тогда, пожалуй, я позволю вам называть себя Миленой. И даже настаиваю!

— Каков наш маршрут, Милена? — осведомился я?

— Пройдемся по центру. Вы готовы к долгой пешей прогулке?

— Вполне, — усмехнулся я. — Не смотрите на мои солидные габариты, я очень даже вынослив.

— Заодно и проверим.

Прогулка заняла полтора часа. Я ожидал гораздо большего, вспоминая марш-броски, иногда занимающие по несколько суток почти без перерыва. Милена, кажется, волновалась за мое состояние, наверное, ее сбивало с толку мое телосложение, а я во всех своих «человеческих» обликах — крупный мужчина. Однако устала первой она.

Начали мы с внушительных ворот, через них, как говорится в известной всему миру, кроме меня, поговорке, «все дороги ведут в Рим». Посетили фонтан, в котором мыла ноги кинозвезда, и стадион, на трибунах которого дрались две других кинозвезды. Милена расстраивалась, что все эти любопытные истории не находят во мне должного отклика, но я рассказал ей почти правду, что несколько лет назад заработал амнезию в результате несчастного случая.

Я готов был и дальше колесить по «вечному городу», как его кто-то называет, тем более что Милена оказалась прекрасным гидом. Но все-таки она сдалась первой.

— Ладно, Генри, — сказала она, — я созрела для твоего кофе. Куда бы ты хотел пойти перекусить?

— На твое усмотрение! — ответил я. — Выбирай любое место по своему вкусу.

— Любое-любое? — хитро прищурилась она.

— Если ты имеешь в виду цены, это неважно. Ужин меня не разорит, не волнуйся.

Место, которое она выбрала, оказалось, конечно, дороже, чем пиццерия, приглянувшаяся Алисе. Но интерьер и кухня того стоили. Не слишком вызывающе пафосно, но вместе с тем весьма живописно: фрески, колонны, мозаики на окнах — стиль древнего города воссоздан неплохо. Ну и самое главное — вкусная еда, что не всегда идет в комплекте с дороговизной ресторана. Люди странные.

— Ну как тебе Рим? — спросила Милена, глядя, как преломляется в хрустале бокала луч света.

— Интересный город, — ответил я, — куда не плюнь — две тысячи лет, я такое уважаю.

Девушка рассмеялась. После ресторана мы прогулялись еще немного до отеля, который оказался буквально по соседству. С ритуалом пришлось повременить, в номере у нас нашлись занятия интереснее и приятнее.

Когда Милена заснула, я наконец принялся за дело, не прибегая к глупым уловкам типа иллюзии дурацкой аппаратуры. Из всего ее богатого внутреннего мира я отобрал собственно итальянский язык, ее знания о литературе, живописи, кино, музыке и о мироустройстве: политика, деньги, география. Американка Моника знала о таких вещах не слишком много. Милена же оказалась девушкой образованной.

Телефон на ночь я, конечно, отключил, вернув к жизни утром, когда я заказывал нам завтрак в номер. Оказалось, что мне «обрывал провода» Луиджи Виттарио, оставив аж пять вызовов. Я ему перезвонил.

— Сеньор Манн, — заговорил адвокат возбужденно, — как прошло обучение? Не было проблем с Мануччи?

— Нет, все прекрасно, спасибо за беспокойство, — ответил я удивленно.

Не ради же этого он так всю ночь надрывался.

— Это славно! — ответил старик. — У нас есть новости по римской ячейке «Кальтес Блут». Они встречаются сегодня, я пришлю адрес. Моррони, вы ведь его помните, уже вылетел с несколькими подручными. Я боялся, что не смогу с вами связаться, без вас мои люди могут не справиться с таким специфическим противником! Вы ведь заинтересованы в том, чтобы их навестить? Я прав?

— Да-да, сеньор Виттарио, я рад, что вы мне об этом рассказали. Я жду Моррони в лобби отеля днем. Скажем, в два часа. Обсудим за обедом наш план.

— Отлично, отлично.

Разговор все же разбудил Милену, зато я пожелал ей доброго утра по-итальянски.

— Неплохо, — оценила она. — Акцент почти не чувствуется. Скажи что-нибудь еще!

— Прошу теперь говорить со мной только на языке Данте! И если ты не слишком торопишься, можем посмотреть кино. На твой выбор, конечно.

— Посмотрим «Сладкую жизнь»! Увидишь, как сливки общества моют ноги в памятнике культуры.

— Все что угодно, милая. Но я, увы, не смогу с тобой пообедать. У меня встреча, и даже важная, чтоб ей пусто было.

Когда красивая женщина в халате завтракает, сидя на диване и пожав ноги, это очень-очень уютно! Мы и сами не заметили, как вернулись в постель, и смотрели фильм, не покидая ее.

Я постарался вручить ей конверт с деньгами максимально ненавязчиво, но она все же отреагировала.

— Чувствую себя проституткой, которой заплатили за секс!

— Нет! Нет! У нас был договор, никак с этим не связанный, и ты его великолепно исполнила! А все остальное — просто приключение, его могло и не быть, но, к счастью, случилось.

— Да знаю я, но есть в этом что-то возбуждающее. Возможно, именно потому, что неправда.

— Мне пора на мою дурацкую встречу, — вздохнул я. — Хотелось бы, чтобы наше приключение длилось подольше.

— Мы еще увидимся? — спросила Милена, делая вид, что ей безразличен ответ.

— С этого момента и до отлета из Рима я себе не принадлежу. В следующий мой визит, если ты тоже этого захочешь, я буду счастлив вновь погулять с тобой по Риму.

— Будущего не существует, — вздохнула Милена.

Она поцеловала меня и ушла. Я создал себе приличный костюм и спустился в лобби. Морроне уже ждал меня в кресле с чашкой кофе.

— Пойдемте, Микеле, поедим чего-нибудь. Я еще не имел возможности оценить местный ресторан.

— Ваш итальянский! — восхитился Морроне, — он очень хорош, я думал, вы не владеете им.

— Учу помаленьку! — улыбнулся я.

— Ресторан, конечно же, хорошо, но нам стоит поговорить в более укромном месте.

— Нас не подслушают, не беспокойтесь. Я позабочусь об этом.